Синяк

     - Пить надо меньше! – произнесла она классическую формулу и зло плюнула в зеркало. Попала прямо в глаз, который наливался синей шишкой со скоростью мультика.
     Впрочем, про питьё – это было преувеличение: два бокала сухого вина разве пьянка?.. Но Дарье Викторовне, очевидно, хватило. Вчера так хорошо посидели с мужем, просто поужинали, но до чего славно! Особенно если пятница и хорошая баня. А после бани на даче рюмочку пропустить – святое дело, и непьющая Дарья на этот раз составила мужу компанию. Как теперь выяснилось, на свою голову!
     Ну кто, кто, кто теперь поверит, что она просто упала?!  Честно-честно-пречестно, упала! Ночью вставала по нужному делу, перелезала через мужа, зацепилась ногой за одеяло – и вот он, результат: грохнулась с кровати всем своим шикарным телом, плашмя. И, как назло, упала лицом на этот жёсткий, как гранит, пластмассовый тапок! Почувствовала дикую боль, потому что носок распроклятого тапка как раз врезался прямо под правую бровь! Спасибо, что не в глаз; повезло…
     Дарья взвыла так, что муж немедленно проснулся:
     - Что такое?!! Что-нибудь сломала?!! Ну, как же ты, тютя?!!!
     Вскочил, включил свет, всмотрелся:
    - Ох, ёлки!..
     Тапок потрудился на совесть. Под бровью резким штрихом обозначился багровый шрамик; кожа мгновенно вздулась.
     Муж бросился за полотенцем, смочил его уксусом и велел держать, прижав посильнее.
     - И не реви! - прикрикнул сердито, хотя видно было, что пожалел.
     Вообще-то супруги жили душа в душу, на зависть всем. Были очень даже довольны и своей жизнью, и друг другом. Не дала судьба только детей; ну так что ж, бывает. Зато в остальном – всё было прочно, прилично и основательно.
     И Дарья Викторовна, имея полное моральное право, немножко презирала женщин, которые не умеют вить своё семейное гнёздышко. Сама она вила на совесть, отлично разбираясь в психологии своего благоверного.
     Работала женщина главным бухгалтером,  поэтому, сами понимаете, начальственные нотки  и все приметы лидера всегда были при ней, но только на работе! Дома – первенство признавалось за супругом, и это не менялось, потому что так делают умные жёны.
     Вся бухгалтерия была в курсе счастливой семейной жизни своей начальницы. Щедрая на советы, Дарья Викторовна считала своим прямым долгом всегда содействовать всем женщинам, делящим с ней трудовые будни, в наилучшем устройстве их женской судьбы. Можно даже сказать, что чужое счастье – это было единственное и любимое хобби главного бухгалтера. И это хобби она лелеяла и холила с самозабвением знатока.
     Рецепт любого пирога, способ отлучения от связей «на стороне», модный стиль для освежения естественного влечения полов – всё хранила Дарья Викторовна в своей изумительной памяти, что и признавалось всеми безоговорочно. Никому и в голову не пришло бы посягать на авторитет начальницы в таком сложнейшем вопросе, как этика и психология семенной жизни.
    И вот теперь – синяк… Синячище!!! До понедельника – он лишь ещё больше проявится, растечётся по всей щеке фиолетово-жёлто-чёрными переливами, будет долго-долго и тягостно сходить… Хорошо, если две-три недели; а то ведь при таком ударе – можно и в месяц не уложиться… К тому же, Дарья Викторовна очень сильно ушибла правую руку. Могла и сломать, кстати. Так что дважды повезло, будь оно всё неладно!
     Да, в принципе, - всё это было лишь неприятностью, но никак не горем. Можно было просто посмеяться, что не преминул сделать муж Николай, большой шутник и хохмач, и вообще – хронический оптимист по жизни.
     И Дарья Викторовна на него серьёзно обиделась за эти хиханьки-хаханьки. Как он не понимает?!! – ведь на работе подумают, что это как раз муж ей и врезал!!! И никакие рассказы про «упала на тапок» не сработают, ей ли не знать?!! Ну, сделают вид, что верят, будут охать и сочувствовать! Начнут советовать, как получше перетерпеть такой вид. Ей советовать! Ей!!! А-а-а!!!!!!!
     Сама Дарья Викторовна ни в какие «упала-ударилась» не верила, и была, безусловно, права. В их отделе трудились две женщины, регулярно являющиеся со «своими тенями», не сходящими по две декады. И, конечно, говорили, пряча лживые глаза: «Вот так неудачно споткнулась…»
    Ага, споткнулась. Одна – об мужа-алкоголика, который после третьей рюмки начинал учить жену жизни и дисциплине; вторая – об молодого наглого любовника, у которого был «сложный характер и неудачный период в творчестве». Приходилось терпеть и молчать, ибо многообещающий талант мог запросто улизнуть к более свежим поклонницам, которых вилось вокруг него, как мошек возле ночной лампочки.
     В таких «синяковых» случаях – Дарья Викторовна всегда громко и многозначительно вздыхала, снисходительно выслушивала робкую неправду, а потом безапелляционно комментировала. Жертва семейного счастья при этом всегда покаянно молчала, не смея возражать. Да и на что возражать?! Ведь Дарью Викторовну действительно стоило послушать! Хоть бери да книгу пиши по мотивам её бесед; успех гарантирован.
    И вот – ей самой теперь придётся в таком позорном виде предстать перед коллегами.  А ведь она и вправду упала, чёрт подери!!! Но доказать это не удастся НИ-КОГ-ДА!
     Всё, конец. Вот самый настоящий, самый ужасный конец! Провал всего самого дорогого, самого интересного в жизни Дарьи Викторовны! И, конечно, наступит и такой момент, когда кто-нибудь, в ответ на её справедливые увещевания, ехидно ответит:
     - Да вы бы за собой смотрели, дорогая!
     От этой невыносимо противной мысли Дарья Викторовна даже зубами заскрипела.
     - Даша, - вмешался муж, - ты не парься. Главное, что всё обошлось. А такой синяк – и не болит совсем, делов-то!
     Да что он понимает?! Не болит! – разве в этом дело?! Пусть лучше бы болело, но выглядело прилично! Например, сломанная рука! А этот синяк – как чёрная метка на авторитете самой счастливой в мире женщины. Несмываемая и незабываемая во веки веков!!!
     Была, правда, одна слабая надежда: крем «Дермаколор». Дорогущий, но классный. Дарья Викторовна им пользовалась только в особо торжественных случаях, когда требовалось «выглядеть». Впрочем, она и так выглядела на все сто (это – тоже не последняя составляющая счастливой семейной жизни и яркая её иллюстрация!), но вы же понимаете, что бывают дни, когда надо быть лучше самой себя.
     И тут – не было кремов, равных «Дермаколору». Его и нужно-то чуть-чуть; тут главное – не переборщить, а то лицо сразу становится похоже на маску из светлой пластмассы. Поэтому умница Дарья наносила крем буквально по миллиметру, не жалея в таких случая времени. И всегда – эффект производила ошеломляющий. Самый примерный пример!
     Итак, крем: помоги-спаси!
     Дарья Викторовна постаралась взять себя в руки, достала «Дермаколор» и стала наносить, буквально не дыша. Через полчаса мучительных усилий про синяк можно было сказать, что он почти не виден. Но зато ясно и понятно было любому дураку, что правая сторона лица – тщательно замаскирована. И, увы, всё-таки напоминает ту самую маску, да ещё при этом создаёт резкий контраст с левой стороной…
     Дарья Викторовна попыталась восстановить равновесие облика, потратив ещё полчаса. Потом аккуратно подвела глаза, прорисовала брови. То есть завершила образ; но этот окончательный вариант смотрелся мёртво, как свежий слой штукатурки, наложенный фрагментами.
     - О-о-о-о-о!!! – простонала женщина.
Попробовала исправить впечатление при помощи тёмных очков, но вышло ещё ужаснее: теперь было ощущение «маска в очках». И тем более неестественно: ну не сидеть же в кабинете, как на пляже!! Смешно, но не всем.
      Дарья Викторовна заметалась по комнате. Что предпринять?! Может, в отпуск уйти?.. Так ведь была уже в этом году, кто же даст. За свой счёт взять? – а что тогда сказать?! Да и тут нужно не два-три дня, а непонятно сколько!!! Дарья Викторовна вдруг подумала, что теперь она точно знает, что чувствует мышь, попавшая в мышеловку.
     - Коля!!! – взмолилась она. – Ты же умный, ну напрягись!! Как мне сделать, чтобы не выходить на работу хотя бы месяц-полтора, а?!!
     - Сломай ногу! – хохотнул муж. – Или две.
     Дарья с трудом сдержалась, чтоб не назвать супруга тупорылым клоуном, хотя очень хотелось. Ишь, веселится! Ему-то что; для мужика такой синяк – как орден. А ей – хуже казни!!!
     И тут раздался телефонный звонок. То ли небо сжалилось, то ли заслужила Дарья Викторовна всей своей правильной жизнью некоторую милость от всемогущего случая, но спасение пришло. Звонила дочь старой институтской подруги, с которой Дарья сохранила связи, переписываясь иногда в интернете. Так уж вышло, что их юношеское приятельство переросло в деловое, ведь однокурсница тоже стала главным бухгалтером. Но вживую они не виделись уже добрых лет двадцать.
     Ну вот, не виделись, - а тут такое, что уже и не увидятся никогда. Умерла, оказывается, подруга. Надо же, а ведь ни словечком не обмолвилась! Ни разу – при таком-то диагнозе! Да, это мужество.
     - Дарья Викторовна! – частили в трубке. – Я всех по списку обзваниваю, вы извините. Похороны послезавтра, представляете, а у меня – билет в Америку, на самолёт, в день похорон!!! Правда, хорошо хоть, что вечером; успею проводить на кладбище. Но что дальше – вот хоть убейте!!!  Надо кому-то поручить всё остальное, тут грести – не разгрести; а у мамы ведь, кроме меня, никого нет! Ну, вы же знаете… Вы приедете?..
     - Приеду!! – закричала Дарья Викторовна. – Леночка, приеду завтра же!! И не просто приеду, а останусь, всё сделаю, дорогая!!! Сколько бы времени ни потребовалось!! Можешь на меня положиться!!!
     - Ой!!! – охнула Елена. – Спасибо вам! Вы человек!!! Но тут не меньше, чем три-четыре недели надо… Столько всего, не представляете…
     - Да хоть пять! – твёрдо отрезала Дарья. – Лена, не обсуждается. Кто же поможет, мы же всю жизнь дружили. Жди, еду.
     На том конце трубки благодарно заплакали. Обсудив ещё кое-какие важные мелочи, Дарья Викторовна закончила разговор.
     И тут же набрала директора:
     - Иван Григорьевич, это Дронова. Тут такое дело: умерла моя единственная подруга; там, кроме меня, некому хлопотать. А дел -невпроворот. Меня не будет месяца полтора, хорошо? Ну, или немного меньше; это как управлюсь…  За свой счёт или в зачёт будущего отпуска, как вам удобнее. Спасибо, вы настоящий друг.
     Дронова – работница золотая; тем более, что попросила чуть ли не первый раз в жизни. Не вопрос.
     - Николай! – почти весело объявила Дарья Викторовна, не забыв, однако, придать голосу нотку сурового горя. – Ты всё слышал! Ну, я пошла собираться, ладно?
     Муж согласно кивнул.
     «Не забыть бы только «Дермаколор» и тёмные очки!» - подумала Дарья Викторовна, доставая чемодан.

                К О Н Е Ц