Красное и белое 3

                Красное и белое 3

     Я проснулась в десять утра. Мама спала. Дверь скрипела.
     Наташа сидела на кухне и пила кофе:
     - Доброе утро. Тебе кофе налить или сначала воды в кастрюле подогреть? - сказала она. У них на две недели отключили горячую воду за день до моего приезда, и вчера мы воду для моих процедур грели в кастрюле.
     - Обойдусь чайником, - сказала я, - А когда мама просыпается?
     - Обычно в это время и просыпается, иногда позже, к одиннадцати, мы ее не будим, сколько хочет, столько и спит.
     - А как же режим?
     - Обычно к десяти она просыпается сама, - повторила Наташа, я кивнула, взяла чайник с горячей водой и поплелась в ванну через узкий  и длинный захламленный коридор, потом повернула направо и еще через маленький коридорчик попала в огромную ванную. Огромное окно  заложено кубиками тяжелого стекла ( я даже не помню, как оно называется), а чугунная ванна в углу выглядит малюткой. В ванне тазик и ковшик, на полу ведра разного калибра, некоторые с водой. Шкаф с моющими средствами. Вешалка с полотенцами. Это когда-то была комната. А поскольку несколько дней перед моим приездом шли дожди, а воду горячую отключили, в этой комнате сыро и холодно. В общем, кое-как, лишь бы побыстрее, я переменила карман и завернулась в теплый халат, который мне дала Наташа. Я с собой взяла только шелковый, потому что он весит не больше двухсот граммов.
     На кухне уже пил кофе Сережа:
     - Доброе утро, как спалось?
     - Я спала как убитая. Но это потому, что предыдущую ночь не спала. Вроде, выспалась.
     - Какие планы?
     - Планы такие: ты вчера упомянул, что у мамы памперсы кончаются, если можно, поедем и купим с запасом, и все, что еще необходимо.
     - Влажные противопролежневые салфетки, воды горячей нет, значит, придется протирать утром и вечером. Нужны еще ватные тампоны и ватные палочки. 
     - Хорошо! - сказала я, - Но сначала мы заедем в больницу мамы по месту жительства, я надеюсь, она с Коммуны не выписана? Я хочу поговорить с ее лечащим врачом, поговорить с ним лично.
     - Сначала бабу Веру умыть и обработать ногу, извини, я называю, как Наташка называет, потом покормить, а потом уже поехали. Ты пока кофе попей,- сказал Сережа, (наверное, мы еще вчера перешли "на ты"), а Наташа из коридора снова открыла дверь ногою, потому что в руках у нее был тазик с водой.
     И я послушно уселась на кухне пить кофе, а они вошли в зал, и дверь за собой прикрыли без скрипа. Я не смогла себя заставить посмотреть на мамину ногу, я ее видела воочию только в шерстяном носке до колен, мне вид одного этого носка внушал ужас.

     Когда уже после маминых процедур я зашла в зал и облокотилась на спинку дивана, где лежала мама, Наташа докармливала ее рисовой кашкой на молоке:
     - Ну, еще ложечку, баб Вера, - уговаривала она.
     - За ма-му! - запела я совсем простейший куплет, - еда и сон - это два главных твоих помощника, мамочка! Вот давай: за маму!
     Мама послушно проглотила ложку каши.
     - За папу!
     Она снова проглотила ложку каши, при этом видно было, как она устала глотать.
     - За меня!
     Мама взяла салфеточку и промакнула губы правой рукой-веточкой. Сама. Просто сердце заходится смотреть.  Оставалась последняя ложка:
     - За...
     Я не успела произнести, Наташа зыркнула на меня и прошептала:
     - Мы про Игоря с ней не говорим. Она не говорит, и мы не говорим. И ты не говори.
     - За... маму! - начала я снова-здорово.
     - Нет, доченька, я переела, - сказала мама своим прежним, грудным голосом, и потом Наташе, - Спасибо, Наташенька.
     - Блин, - сказала Наташа, - она впервые всю порцию съела. Я обычно уговариваю ее съесть хотя бы до половины! Ты не переживай, Ира, мы все для нее делаем!

     Врачом оказалась женщина с ухватками боцмана, первое, что она гаркнула, когда мы с Наташей вошли в кабинет, это "снимайте обувь!", а вторым, после сбивчивых объяснений Наташи лично мне "Так Вы явились-не запылились? Аж из Европ!", и, наблюдая, как я судорожно стаскиваю свои дорожные тапки, а Наташа уступает дорогу, встала от стола и стала наступать на меня.
     - Вы что, не знаете, что по российским законам, ни Ваш брат ранее, ни Вы сейчас, ни Папа римский в будущем, не имеют право сказать за российского гражданина "да", когда он, в здравом уме и твердой памяти, говорит "нет"? Ваша мама уже трижды сказала "нет", и мы и Вы бессильны. Никто из нас не будет преступать закон. Вот если наступит угроза жизни, тогда да, врач никого не спрашивает, он обязан спасать, и он делает все, что может, но в случае Вашей мамы угроза жизни не наступила. Сухая гангрена требует только тщательного ухода и покоя, и хорошего питания. В тщательный уход входит ежевечернее промокание пятипроцентным раствором йода почерневших тканей ступни, ни в коем случае не переходя за четкую разделительную полосу, ступня постепенно начнет усыхать и сама отпадет.
     - Как отпадет? - закатила глаза Наташа.
     Я начала натягивать тапки обратно. Голова моя опустилась где-то на уровень колен.
     - Просто возьмет и отпадет? - выдохнула Наташа, и я затылком почувствовала, что она смотрит на меня и думает, что мне этого не пережить, это придется переживать ей, - и что делать?!
     - Вызывать скорую, - сказала врач, любуясь произведенным эффектом, - мы просто сформируем ей культю, и она прекрасно будет жить дальше. Весь организм, как работал, так и будет работать, а главное, это произойдет совершенно безболезненно. Да и сейчас она Вас не обманывает - нога у нее не болит.
     - Боже мой! - сказала я, разгибаясь с пощелкиваниями, - а ведь я специально летела из Праги, чтоб госпитализировать мою маму к Вам!
     - Не выйдет, гражданочка. Или Вы уже не гражданочка? - рассмеялась боцман, похлопывая меня по плечу, - Лучше молитесь. Бог даст, Ваша мама поправится.

     Пока мы шли до машины, которую Сережа поставил за оградой клиники, Наташа сказала мне:
     - Ты не беспокойся, Ванька дома, у него сегодня выходной.
     - А где он работает? - спросила я.
     - Тоже в магазине. Но он продает электронику.
     - А Машка?
     - Она продает косметику.
     - А ты?
     - Я продаю запчасти к автомобилям.
     - А Сережа?
     - Он продает автомобили. Но после того, как случилась эта трагедия, он взял отпуск, потому что я работала, а за бабушкой нужно было кому-то смотреть. Тем более, у него собственная бабушка на попечении, ей 92 года, она не встает, но сама садится в постели, сама ест, короче, у него опыта больше, ну, и он, конечно, сильнее.
     Сердце мое ударило в голову.