Отметки судьбы. Эпилог

Внешне она практически та же. Исчезли пугающие синяки, болезненные круги под глазами стали практически не заметны, и даже на щеках нередко можно увидеть легкий румянец. Только внутри что-то поменялось уже безвозвратно. Пережив такое, невозможно остаться прежним. Амалия стала чаще молчать. Задумываться, уходить в себя. По ночам она иногда встает и выходит в другую комнату. Тихо, практически не слышно, но я все равно замечаю — мой сон с детства был довольно чутким. Там она сидит какое-то время, погруженная в свои мысли. Пытаться поговорить с ней в такой момент бесполезно. Хотя это и не нужно. О характере ее размышлений или воспоминаний мне несложно догадаться. Я могу делать вид, что сплю и не замечаю этих ночных отсутствий, давая Амалии время побыть наедине с собой, а бывает, иду следом за ней и молча сажусь рядом.

Да и во мне самом что-то изменилось. А по ночам у меня тоже есть тайное занятие, только для него совершенно не нужно вылезать из кровати. Я люблю смотреть, как она спит. Как медленно и едва уловимо поднимается и опускается грудная клетка, а лицо остается расслабленным и безмятежным. Держать ее, спящую, в своих объятиях и ощущать на своей шее ровное дыхание. Чувствовать тепло ее тела. В такие минуты я чувствую себя невероятно счастливым человеком и, кажется, готов свернуть горы, лишь бы все это не исчезло.

А исчезнуть может в любой момент. Наша жизнь невероятно хрупкая, и я далеко не всесилен. Мне не нужно напоминать об этом. Каждый раз, когда жена уходит из дома, я боюсь, что что-то случится и она уже не вернется обратно. Но я отпускаю ее. Потому что не вправе держать. Я не могу ограничить свободу другого человека пределами нашей квартиры, даже если мне нравится видеть Амалию именно здесь. Ведь больше всего мне нравится видеть ее счастливой. Счастливой и... Живой. А место — это уже неважно.

Однажды меня спросили, считаю ли я себя героем. Нет. Я лишь пытался спасти дорогого мне человека. Я понимал, что у меня мало шансов, но должен был это сделать. Должен был найти ее, быть рядом. Любыми способами. Где же тут героизм? В этой истории герои – те, кто выжил после жестокого удара и не сломался. Кто, несмотря на сильную душевную и физическую боль, выстоял и продолжает жить. Это большое счастье и великое чудо, что Амалия оказалась в их числе. А я пытался и буду пытаться делать все, что в моих силах, чтобы помочь ей в этом.

Но, откровенно говоря, иногда мне кажется, что я нуждаюсь в своей жене гораздо больше, чем она во мне. Не знаю, насколько это очевидно со стороны. И дело не в том, какие чувства она ко мне испытывает. Амалия — поразительная личность. В ней каким-то удивительным образом сочетается хрупкость и ранимость души с огромной внутренней силой. Это человек, обладающий редкой чувствительностью, глубокой мудростью и  неиссякаемым жизнелюбием. Она восхищает меня. Каждый день.

Когда произошел теракт и я не знал, останется ли Амалия жить, сможет ли она восстановиться, я просил помощи свыше. Как получалось, не зная ни одной стандартной молитвы. Словами, идущими прямо из сердца, я умолял небеса помочь ей. И теперь мне кажется, что там, наверху, действительно что-то есть. И это что-то другие называют Богом. Хотя я по-прежнему не понимаю многих христианских обычаев, не соблюдаю посты и не хожу в церковь по воскресеньям — но разве в этом состоит настоящая вера? Ведь главное — то, что у тебя внутри.

Все погибшие от рук тех монстров были чьими-то детьми, родителями, внуками, братьями или сестрами, мужьями и женами. Верными друзьями, добрыми коллегами, приятными знакомыми. Просто хорошими людьми. И это действительно страшно, что некоторые представители человечества возомнили себя в нашем мире настолько всемогущими, будто имеют право распоряжаться чужими жизнями и эти жизни уничтожать. Невозможно даже представить, до какой степени надо быть злым, жестоким, безжалостным и мстительным, чтобы пойти на убийство. Не говоря уже о массовом убийстве. До какой же степени надо ненавидеть весь мир?

Мы не сможем понять их или оправдать. А значит, никогда не станем такими. Надеюсь, что не станем. Ведь каждый из нас должен помнить, что каковы бы ни были причины, нельзя отыгрываться на других. Даже если тебя глубоко задели, обидели, унизили или оскорбили, вымещать свою агрессию посредством физического насилия — самое низкое, что ты можешь сделать. И не важно, виновата в чем-то потенциальная жертва или нет. Даже если виновата. Будь лучше нее. Стань выше этого.

***

Меня зовут Амалия. Амалия Викторовна Покровская. В 2016 году мне исполнилось двадцать восемь лет. Именно тот злополучный год разделил мою жизнь на до и после. Именно тогда я своими глазами увидела нечеловеческую жестокость, страшную несправедливость, испытала сильнейший шок, получила серьезные физические повреждения и еще более сильную и мучительную боль потерь. Я думала, что не смогу выжить, но судьба распорядилась по-иному и даже оставила для меня подарок - истинную, преданную, бескорыстную любовь.

Некоторые люди с завистью смотрят на то, с каким трепетом и нежностью мы с мужем относимся друг к другу, видимо, думая, что нам все давалось легко и просто. Они не догадываются, сколько мы пережили и в каких условиях это произошло.

Влюбленные часто говорят, что какие бы испытания не выпали на их долю, они согласились бы пройти их снова, только чтобы быть вместе. Я скажу по-другому. Если бы можно было что-то изменить, я предпочла бы не знать его никогда. Лишь бы не было того теракта. Пусть даже я прожила бы в одиночестве всю свою жизнь. Главное, чтобы все они были живы. Но эти вещи никак не связаны между собой, а время невозможно повернуть назад. И теперь я его никому так просто не отдам.

Я видела и пережила больше, чем многие. И многое потеряла. Подругу, ставшую для меня такой близкой и родной. Добрых, веселых и отзывчивых коллег, с которыми труд вовсе не превращался в тягость. Начальника, подарившего мне необходимые знания и неподдельный интерес к своим обязанностям… В тот день оборвалась не одна человеческая жизнь, а те, кому удалось спастись, изменились навсегда. Изменились внутренне, морально, психологически. Кто-то стал инвалидом или приобрел длительные, часто не излечимые, проблемы со здоровьем, как оказалось и в моем случае. Многие из нас больше никогда не станут прежними. Я потеряла чувство стабильности. Исчезла уверенность в завтрашнем дне. Теперь я жила только настоящим. О будущем думать боялась.

После того, что случилось, я стала лучше понимать некоторые вещи, замечать нюансы и ценить то, что другие даже и не заметили бы, посчитав само собой разумеющимся. Но я этим не горжусь, и будь у меня выбор, предпочла бы оставаться в счастливом неведении о том, что происходит вокруг. Что может произойти. Чем меньше думаешь, тем спокойнее живешь и крепче спишь по ночам. Я не думать не могу.

Не то чтобы людям казалось, будто жизнь такая безоблачная и совершенно не опасная, но пока не столкнешься с несчастьем лично, этого будто до конца не осознаешь.

Бывает, идет по улице обычная влюбленная пара. Внезапно они ссорятся и начинают кричать друг на друга. В ход могут пойти нецензурные слова, пощечина и даже кулаки. А потом они и вовсе расходятся в разные стороны. Причем, в глубине души, наверняка думая о том, как кто-то из них остыв, пойдет на уступки. И все непременно вернется на свои места. А я в такой момент думаю — вдруг получится так, что они уже не успеют помириться?

Поэтому я не хочу с ним ругаться. Хоть это и не всегда получается. Временами я злюсь, обижаюсь или бываю довольно раздражительной. И тогда могу перейти на повышенный тон или сказать что-то не слишком приятное. А Паша никогда на меня не кричит. Он реагирует на удивление спокойно и адекватно. И стоически ждет, когда я выскажусь и остыну. И это его поведение иногда выводит меня еще больше. Порой я удивляюсь — как только у него хватает терпения?

А наша последняя ссора закончилась тем, что Паша невозмутимо выслушал меня, после чего ушел на улицу со словами «Я приду, когда ты успокоишься». Успокоилась я быстро, поняв, что осталась в квартире одна, и испытав затаенный страх, что муж может не вернуться. Я стояла возле стола и заваривала его любимый чай с бергамотом, когда услышала шаги позади себя, и обернувшись, с облегчением увидела любимый силуэт. Он улыбался, остановившись на пороге кухни с букетом сиреневых лилий в руках. В тот момент я почувствовала себя бессовестно счастливой, совершенно забыв о том, чем была так недовольна всего полчаса назад. Потому что в этой жизни у меня нет человека роднее. И мне не нужно каких-то еще доказательств, чтобы понять — он чувствует то же самое.

Я ведь и правда счастливый человек. У меня есть ноги, обеспечивающие свободу передвижения, и глаза, дающие самую достоверную информацию о том, где я нахожусь в каждый момент времени. Наличие голоса позволяет мне общаться с самыми разными людьми, а слух дарит возможность понимать их, и еще получать удовольствие от пьянящей музыки или звонких песен. Благодаря неутраченным органам чувств я могу вдыхать столь приятные ароматы цветов, дождя или свежескошенной травы и наслаждаться вкусом любимого фисташкового мороженого.

Даже несмотря на посредственное самочувствие и ворох так и не разрешенных, угнетающих проблем, я много что пока еще могу. И каждый раз, с нежностью обнимая своего мужа, я испытываю счастье просто от того, что у меня есть руки.

Я больше не обижаюсь на своих родителей. Я испытываю к ним равнодушие. Раньше мне казалось это неправильным. Как можно ничего не чувствовать по отношению к самым родным по крови людям? Но ведь если они относятся ко мне подобным образом, почему я не могу сделать то же самое? Раньше я часто думала о прошлом, пытаясь выяснить причину, но не находила ответа. А теперь поняла одну вещь. Человек не может поделиться с другими тем, чего не имеет сам. Просто в сердце моих отца и матери было недостаточно любви —  поэтому у них не получилось сделать так, чтобы ее почувствовала я. Да, грустно осознавать это, но и незачем кого-либо винить. Мои родители делали то, на что были способны. Остается только поблагодарить их и, приняв ситуацию, освободить свою душу от ненужных переживаний. Все равно ничего уже не изменить.

Но если когда-нибудь у меня все же будут дети, я постараюсь стать для них лучшей матерью. Я буду обнимать и целовать их, никого не стесняясь. Укрывать одеялом и желать спокойной ночи перед сном, а по утрам готовить вкусные завтраки. Чтобы они росли, зная, что такое материнская любовь и не чувствуя себя обделенными, а будучи уже взрослыми, не стеснялись звонить мне за советами, делиться новостями и приезжать в гости на выходные. И чтобы моя дочь, узнав о своей беременности, испытала бы желание поделиться со мной столь радостной новостью, ни на секунду не сомневаясь в том, что я всегда пойму и поддержу ее.

Если только я доживу.

Но одно я знаю наверняка. Если в этой жизни мне все же суждено стать матерью, у моих детей будет лучший в мире отец.

Когда-то давно один человек сказал мне — у нас есть право выбора, но не от нас зависит, между чем мы выбираем. И это очень верное суждение о предопределенности событий. Да, в жизни мы постоянно сталкиваемся с выбором. Легким — что приготовить на обед, какой фильм выбрать в кинотеатре, сколько граммов колбасы купить в магазине и жакет какого цвета надеть с этим платьем. Или посерьезнее — в какой институт поступить, с чего начать подготовку к свадьбе, отдать предпочтение семье или карьере или соглашаться ли на рискованную операцию. Но приготовление обеда зависит от наличия в доме продуктов, количество покупаемой колбасы — от аппетита и имеющихся в кармане денег, а цвет жакета приходится выбирать из тех, что есть в гардеробе. Определяясь с институтом, мы изучаем образовательные учреждения на возможность обучения по интересующей специальности и величину проходного балла, а на операцию можем согласиться лишь потому, что без нее сильно страдает качество жизни. Мы распоряжаемся своей жизнью ровно настолько, насколько позволяют нам обстоятельства.

Но что бы ни происходило вокруг, как бы ни было тяжело, больно или плохо, всегда нужно оставаться людьми. Да, мы попадаем в некоторые ситуации вовсе не по своей воле, но у нас всегда есть хотя бы минимальный выбор, как, оказавшись в них, поступить. И я хочу сказать спасибо каждому, кто в любых, даже самых жестоких условиях до последнего остается человеком, думая о тех, кто рядом, и сохраняя в себе гуманность и доброту.

Многие из нас склонны преувеличивать свои проблемы. Некоторые женщины не на шутку расстраиваются, нечаянно испортив свежий маникюр или сломав ноготь. Их настроение в результате оказывается испорченным чуть ли не на весь день. Да, в первые пару минут я тоже испытываю настоящую досаду. Но ведь это совершенно не страшно — главное, пальцы целы. Да и сломанный палец, из-за которого приходится ходить с загипсованной ладонью и терпеть кучу неудобств — это пустяк в сравнении с отбитыми внутренностями и черепно-мозговой травмой, когда от боли не можешь даже подняться с кровати. Будучи взрослым, глупо бояться обычного укола или испытывать панику при направлении на колоноскопию, в то время, как у других вены исколоты многочисленными сеансами гемодиализа, а питание осуществляется исключительно через гастростому.

Но мы люди, а вовсе не роботы. Мы имеем право чувствовать. Унывать и расстраиваться, когда случается то, чего нам не хотелось, или, напротив, не удается реализовать мечту. Грустить и обижаться, встречая на своем пути непонимание и предательство. Переживать и бояться при появлении даже небольшой угрозы для собственной жизни или здоровья близких. Тосковать от того, что есть моменты, которые больше не повторятся, и скорбить по тем, кого уже не вернуть. Злиться при столкновении с несправедливостью. Оказавшись в непривычной ситуации, теряться. А преодолев череду из лжи и расставаний, впредь сомневаться, опасаясь доверять.

И если нам больно, плакать.

Судьба на всех оставляет отметки. На каждом из нас она формирует свой замысловатый и неповторимый узор. Отпечатки прошлых событий. Следы жгучих, дымящихся ран. Напоминание о том, что раньше нестерпимо болело, а теперь похоже на  неумело заштопанный карман когда-то новой рубашки, которую ты с такой любовью выбирал, а потом случайно зацепился ею за острую ветку дерева или, отвлекшись, пропалил утюгом. Но когда речь идет не об одежде, а о живом человеке, будь то тело или душа, все намного сложнее. Зашивать — сложнее. И не всегда действует наркоз.

А иногда все, что ты можешь сделать — это просто терпеть, пока не заживет само. И тогда порой приходится ждать годами, прежде чем полученная однажды тяжелая травма сплетет в сердце или на коже окончательную мозаику. Раз за разом, добавляя новые линии, которые не выведешь порошком и не сотрешь ластиком, видоизменяя их с течением времени. Это твой индивидуальный рисунок. Выполненный невидимым, но на редкость талантливым художником.

  Сталкиваясь друг с другом, мы пытаемся разглядеть чужую разметку. Некоторые шрамы заметны сразу. Иные же — никогда. И только ты сам можешь приоткрыть дверь в свою исполосованную вселенную. Ты один знаешь, сколько раз приходилось, стискивая зубы, вставать с колен и как однажды бывало сложно держаться, не повалившись ничком, хотя бы на коленях.

Но что бы ни случилось, помни — никогда нельзя сдаваться. Даже если кажется, что весь мир против тебя и некого позвать на помощь. Даже когда твое собственное тело, казалось бы, не оставляет ни единого шанса, и силы покидают тебя. Нужно верить. Нужно бороться до последнего. Потому что нет ничего дороже жизни, и нет ничего прекраснее.

Все проходит. И это тоже пройдет. Ничто не вечно, не безграничны и наши дни. Наступит момент, когда мы покинем земной мир, оставшись здесь лишь отголосками в памяти тех, кому были дороги.Но сейчас, пока сердце в груди продолжает отбивать тихий размеренный ритм, фатум говорит нам о том, что время еще есть. А значит, мы должны жить.

И мы будем жить.


Рецензии