Ах, горы

Ах, горы… Я по вам бродил бы,
Как бродят пальцы по груди любимой
И на соске, как на вершине, водружают алый гордый стяг…
Я так хочу, чтоб было так:
Чтобы, спустясь по животу в ущелье,
Обнять переходящий в бёдра отворот хребта
И понестись с откоса ног,
От скал-коленей оттолкнуться нежно,
Нырнуть, забыв про парашют, как птица
В воздух голубой, который виден сверху, с высоты.
Отдать себя стихии сумасшедшей,
Играть со смертью, жизни вопреки,
А наигравшись всласть, устав блаженно,
Напиться из холодного ручья,
Что свежею струёй сбегает с ледника-соска…

Да, с ледника… Как холодно рукам.
И не согреться ни теплом, ни взглядом, ни дыханьем.
Узор снежинок в кружевах белья
Напоминает о вершине неприступной —
Той, под которой я стою один.
Стою, почти слепой от той, что надо мной.
Смотрю и понимаю: у меня
Есть две любви — любимая и горы —
Неразделённых и неразделимых —
До поры,
Но в чём-то схожих —
До поры.
Не любящих меня, но мной любимых —
До поры.

Ах, горы, как же вы жестоки!
Гораздо более жестоки,
Чем та, что холодна со мной.
Ведь знаете, что вам найти замену невозможно,
Сколько не ищи.