Выпрямление имен. Книга 2. Глава 6

Староверы, староверы. Даже Грибоедов в «Горе от ума» написал про них несколько строчек:

«Пускай меня объявят старовером,
Но хуже для меня наш Север во сто крат
С тех пор, как отдал всё в обмен на новый лад -
И нравы, и язык, и старину святую,
И величавую одежду на другую
По шутовскому образцу:
Хвост сзади, спереди какой-то чудный выем....».

С Урала староверы двигались далее в Сибирь. Раньше всего в  Минусинском округе  обосновались екатеринославцы, привыкшие на родине к степи. Более готовыми  к минусинским условиям оказались куряне, вятичи и пермяки. Поселяясь в лесах, они отлично разработали горы и долы и стали  главными производителями хлеба. Принимали их, надо сказать, не всегда с открытыми объятиями.
В "Северном вестнике", за январь 1887 года,  редактор газеты А. М. Евреинов писал: "В соседнюю с Курагинской Тесинскую волость прибыло более полутораста семейств переселенцев из Курской губернии. Сибиряки-старожилы не очень дружелюбно смотрят на новосёлов: ропщут, боятся "утеснения" и принимают в общества по приговорам потому только, что остаётся выбирать из двух одно - или принять в общество, или допустить на окраинах своих владений новые посёлки. А это для старожилов гораздо неприятнее: на дальних пашнях устроены заимки со всеми удобствами, там колотится хлеб, зимует скот, дрова и сено рядом. Жаль уступать эти места новосёлам.

Таким образом, на переселенцах отражаются все непорядки, которые царят в нашем переселенческом деле: отсутствие регулирования, вследствие чего степняки попадают в горную местность, а жители лесов - в голую степь; неаразмежевание земель и наконец враждебное отношение старожилов..."
Для себя открыл, что  из европейской России, где приходилось 31 житель на квадратную версту, в Сибирь, где жило менее одного человека на версте, старались не пускать крестьян  до самого голода 1891 года. Затем послабили, даже начали строить сибирскую железную дорогу. Со Столыпиным переселенцы получили многие льготы: казенную отвозку смотроков (осмотрщиков земель), государственную информацию, предварительное устроение участков, помощь на переезд семьям с домашним скарбом и скотиной (были даже построены для этого особые пассажирские вагоны с упрощенной планировкой – «столыпинские»), кредиты на постройку домов, покупку машин.

В Сибири оставались и солдаты, возвращавшиеся с японской войны.
В ходе переселения были образованы старообрядческие общества. И молитва была такая: «Не ищи, человече мудрости, ищи кротости: а еще обряши кротость, то и одолевши мудрость; не тот мудр, кто много грамоте умеет; тот мудр, кто много добра творит». Землю получали даром и в собственность, а не в пользование, по 50 десятин на семью. Необходимо отметить, что именно Столыпин отменил вероисповедные ограничения, уравнял в правах старообрядцев и сектантов, установил свободу молитвенных зданий и религиозных общин.
 К 1906 году в Сибирь переселилось 130 тысяч. К войне 1914 года – более 4 миллионов человек, столько же сколько за 300 лет от Ермака. Интересные  заметки  по поводу переселения российского народа в Азию сделал Семенов-Тян Шанский. В 1897 г. после первой переписи в России, он подсчитал, что в то время как колонизация всех в совокупности государств  Западной Европы дали со времени открытия Христофора Колумба Новому свету 90 млн. людей европейской расы, русская колонизация, направленная к востоку и юго-востоку, водворила за пределы  этнографической Азии не менее 46 млн. народов европейской расы.

Столыпин предпринял попытку децентрализации реформ. Он понимал, что нельзя создать правового государства, не имея прежде всего независимого гражданина, а такой гражданин в России – крестьянин. Абстрактное право на свободу без подлинной свободы крестьянства – «румянец на трупе». Столыпин лечил государство с «ног» – с крестьян, как и китайцы после «культурной революции».  Мы же опыт великого реформатора забыли и снова начали делить нажитое. Снова наша страна превратилась в Большое Переделкино, вошла в период хаоса и смут.
 - Кусайте сколько хотите, если сможете прожевать, - объявил лозунг Борис Ельцин. Начался грабеж средь бела дня. И пресечь никак нельзя, потому что объявили всемирную демократию и  свободу от всего. Забыли, что Столыпин на период реформ ввел закон о военно-полевых судах. По убийствам и грабежам суд продолжался не более 2-х дней и приговор приводился в течение 24 часов. За 3 года было казнено 2835 человек, но порядок навели. Правые называли Столыпина «левым скрытым революционером» И потому его убили. Горбачев и  Ельцин выступили «правыми скрытыми контрреволюционерами», остались героями, но страну развалили.
 При Столыпине к 1913 году по объему национальной промышленности страна вышла на пятое место в мире и рост был таков, что в самом скором времени США пришлось бы потесниться с первого места на второе. При Ельцине мы затерялись в хвосте развивающихся стран Азии и Африки.

У нас был шанс «выбиться в люди» и поднять экономику, а мы опять взялись выяснять отношения «кто важнее и кто прав». Отказались от партии, ничего не создав в замен ее. В общем, как в басне Крылова «Лебедь, рак и щука». Кто куда, брожения и буза. Да, и работать народ разучился, лишь бы поговорить и поругать власть. У соседей вновь ушки на макушке, опять не хотят пускать нас в калашный ряд, снова нам говорят, что рылом не вышли и льют ушаты грязи. Жди подвоха, а точнее удар под дых. Как бы Запад не решил вновь нас укусить и развязать военную авантюру где-нибудь на Кавказе или в Прибалтике. Был бы повод.
По маминой родине Тагашету нашел рассказ школьницы Кочергинской средней школы № 19 «История семьи». Речь идет о семьях Кореньковых и Бебишевых, которые пришли в Сибирь из Мордовии, из села Зубова Поляна. В Тагашет прибыли в 1925 году.
"Там не только красивая природа, но и плодородные земли и хорошие выпаса. Со своим хозяйством вначале не всем получилось. Отдельным пришлось работать у единоличников по найму, чтобы прокормить детей.

В Тагашете в 1922 году организована была коммуна, которая располагалась на острове возле реки Старая Сушь (Шушь). Земли коммуны были на Пролетарке (так называлась земля, принадлежащая коммунарам, до сих пор осталось это название пашни) возле Коммунарских гор. Работать сообща не хотелось, и вскоре коммуна распалась.
Колхоз в Тагашете образовался в 1930 году. В 1931 году Трофим Иванович и Федосья Александровна Кореньковы вступили в колхоз «Красный Тагашет». Семья обосновалась в небольшой избушке рядом с кошарой, где и стали они работать. Ухаживали за овцами, кормили, поили, пасли, убирали в кошаре. Одежда была домотканая: рубахи, штаны, понитки (это верхняя зимняя одежда, но всё равно холодная), а на ногах ботинки. Зимой ходили дети в школу в такой одежде. Сильно мёрзли ребятишки, пока добегали до школы.
В 1939 году Трофима Ивановича назначили председателем колхоза. Он был хорошим председателем, но считал, что грамоты у него маловато для такой высокой должности и через год попросил его переизбрать. Василий, старший сын Трофима Ивановича, работал до войны учётчиком тракторного отряда, а также на колеснике трактористом. Фёдор, 1925 года рождения, тоже трудился в колхозе разнорабочим. Из похозяйственной книги я узнала, что семья Коренькова Трофима состояла из девяти человек: родители и семеро детей.  В тысяча девятьсот тридцать седьмом году они купили себе дом. Он и поныне цел. Правда, в нём не живут его бывшие хозяева. Никого в Тагашете не осталось из огромной семьи Кореньковых".

Трофим Иванович Кореньков погиб на войне.  В селе Брагино (Тагашет нынче принадлежит сельскому совету этого населённого пункта) есть памятник погибшим в годы Великой Отечественной. На нём увековечено имя Коренькова Т. И.
 «В войну трудно было, - вспоминала дочка его, в мужьях Кочуева. Работать начала с четырнадцати лет. Хлеба не видели, можно сказать. Его давали по четыреста граммов только тем, кто работал. Картошка как назло родилась мелкой и плохой, потому что садили картофельные глазки, а серединку оставляли на еду. Её часто не хватало до нового урожая. Детей нас оставалось пятеро. Весной и летом ели траву: лебеду, макыр. Когда была картошка, то пекли оладьи, которые считались лакомством. Младший брат чуть не умер от голода. Живот распух, кое-как отпоили молоком. Работала я на пашне, потом была свинаркой, телятницей, дояркой. Работала наравне с взрослыми женщинами. Зимой приходилось возить солому с поля для овец. Холодно. Пока доедем с Октябриной Прохоровой до поля, замёрзнем. Октябрина достанет спички (где-то её мать доставала) и разожжём костёрчик из соломы. Согреем черенки вил, руки, и начнём накладывать солому на сани. По два раза в день ездили.

А привезём на кошару, ещё и смечем в стожок. Приходилось зимой цепями молотить горох и коноплю, а потом крутить ручку клейтона, чтобы провеять то, что намолочено.
Возила из Курагино горючее в бочке в МТС. Поездка занимала двое суток. У меня мерин был худой от голода, старый, еле – еле шёл. Когда привезём (с Пастуховой Анной ездили), сдадим бочки в Брагинскую МТС, ещё надо домой добираться двенадцать километров. Лошадь не идёт, так я её под уздцы веду всю дорогу, боюсь, что она по дороге упадёт». Так и работала Мария Трофимовна в колхозе. Кем только ей не приходилось работать: дояркой, свинаркой, на полевых работах (косила сено и метала его вручную, садила и ухаживала за табачной плантацией, вязала снопы конопли). Автор статьи делал ссылки на похозяйственные книги деревни Тагашет. Фонд Р-66, оп. 3, д. 1, л. 45 и  сельхозартели «Красный Тагашет».

С 1929 года в Курагинском районе было организовано 21 колхоз и артели, 6 коммун. Пойловское общество «ТОЗ» – Товарищество по обработке земли. Общество потребителей «Заря» - Курагино.
Вновь встретились сведения  о раскулачивании крестьянских хозяйств, "которые имели крупные и средние хозяйства". Тогда в Курагино определили  три основных места высылки: Томская тайга – Нарым, Туруханская тайга и Ольховский прииск. Расселяли у рек Шинда, Чибижек, Сисим, Чазан, Джебь и в Можайский с/с, п.Усть-Можарка, с.Петропавловка, Тюхтята. Из 25 с/советов Курагинского района было раскулачено 2356 глав хозяйств, членов семьи – 7649 человек – всего – 10031 человек, из которых часть семей были высланы. Но были случаи, когда семьи высылали в другие места: в Иркутскую,  Кемеровскую области и Хабаровский край.
По поводу не высланных, Курагинский РИК постановил:
1. Мобилизовать всех лишенных прав мужчин трудоспособных от 16 до 55 лет, проживающих на территории Курагинского района на время с 21 сентября 1930 года, на лесосплав Казырского лесоучастка.

 2. Все кулаки, лишенные избирательных прав, обязаны явиться 25 сентября 1930 года в распоряжение заведующего Казырским Лесозаготпунктом на своих подводах в д.Гуляевка, обеспечить себя спецодеждой.  3. Не явившиеся к указанному сроку – несут ответственность по ст.61 УК.
В период раскулачивания крестьянских хозяйств при сельсовете были созданы комиссии, которые готовили списки по хозяйством. Это происходило так: вызывали хозяина, знакомили его с постановлением, затем входили в каждую квартиру, дом, осматривали все хозяйство, производили опись хозяйства, дом, пристройки, скот, малая техника и домашнее имущество – все описывали-конфисковывали – сдавали в колхозы или пускали на торги. Раскулачивание шло по ст.15 пункты: а, б, в, г, д. Заводились документы:  картотека  на каждую семью; личное дело с решением комиссии на заседании и занесение семьи в протокол о раскулачивании;  списки сельсовета на высылку с указанием: дата, год высылки и место высылки.
Повезло с находкой воспоминаний Вержбицкой Г.Д, которая с родителями была выслана на Чулым:

«В 1931 году, примерно в 20-х числах апреля пришли какие-то 3-е мужчин, сказав, что из сельсовета, показали решение о высылке родителей за пределы г. Минусинска и предложили немедленно собрать необходимые вещи, немного продуктов на дорогу, погрузить все это на свою телегу, запряженную своим конем и отправиться в Абакан, где нас встретят и все объяснят. Вся наша поклажа состояла из ящика, который вместил нашу немудрящую одежонку. Помню, несмотря на рекомендации уполномоченных, родителям удалось прихватить оставленный от разбоя куль муки, горшок топленого бараньего жира и сухого мяса. Вот и весь припас, как оказалось на долгий наш путь. Спасибо отцу за то, что он прихватил с собой топор, пилу и др. плотницкий инструмент. Это нам очень пригодилось. Самым ценным в нашем путешествии оказалось овчинное одеяло, покрытое домотканым холстом.
Погрузив весь скарб, мы были готовы тронуться в путь. Но злодеи еще не закончили свое грязное дело. Им предстояло еще очистить дом от проживающего в нем моего брата Степана, которого родители по своей наивности пригласили пожить в надежде на то, что дом оставят в покое. Не тут-то было. На наших глазах его с 4-летним сынишкой буквально выбросили из квартиры. Нам же была дана команда тронуться в путь. Не помню, сопровождал ли нас кто-нибудь из «начальства» по пути до Абакана или мы ехали самостоятельно. Помню только, что у вокзала было очень много повозок вроде нашей с такими же бедолагами. А еще помню команду: «По вагонам». Они, видимо, были поданы к самой платформе, т.к. подводы подъезжали к самым вагонам-телятникам (теплушкам).

В каждый вагон поселили по несколько семей. Перед посадкой какой-то гражданин объявил, что эшелон дойдет до станции Суслово, а дальше повезут всех на лошадях за реку Чулым, на «гари», где будете осваивать землю и строить свой поселок.........".
Сталину писали письма и жалобы, которые он просто игнорировал. Внесудебные расправы начала 30-х годов очень сильно ударили по национальным окраинам. В феврале-марте 1933 года чекисты Минусинского оперсектора и Хакасского облотдела ОГПУ сфабриковали дело «Глубинка» на жителей юга Западно-Сибирского края. Минусинский оперсектор арестовал 158 чел. (12 подпольных ячеек), Хакасский облотдел — 129 (7 ячеек).
По мнению чекистов, «повстанческая организация» намеревалась свергнуть советскую власть и установить буржуазный строй. Восстание приурочивалось к моменту объявления Японией войны Советскому Союзу, которая ожидалась не позднее текущей весны. Сформированные ячейки боевиков в период до восстания должны были заниматься вредительством и диверсиями в колхозах, совхозах и на предприятиях.
 
Весной 1933 года чекисты Минусинского оперсектора ОГПУ сфабриковали дело о «повстанческой организации» эстонских крестьян Я А. Галя, И. Л. Михельсона (всего на 32 человека, из которых эстонцы составили меньшую часть). Их осудили в июне 1933 года.  Расстрельных приговоров по этому делу не выносилось. В конце 1937 года НКВД включило эстонцев в перечень «линейников», подлежавших массовым арестам. Известно, что плановые задания ОГПУ в 1932 года в Западной Сибири были выполнены досрочно, - в ноябре 1932 года, при этом особо отмечалась «упорнейшая работа» куратора кампании — начальника экономического отдела полпредства Западной Сибири М. А. Волкова.
В декабре 1932 года награды за перевыполнение плана получили 26 отличившихся работников полпредства. Из них 12 оперативников, в том числе Минусинского оперсектора, получили револьверы с надписью: «За успешное выполнение ударного задания Коллегии ОГПУ», 6 человек,   в том числе работники из Абакана, Боготола, Тевриза и Поспелихи, получили часы, трое уполномоченных районных аппаратов — по месячному окладу. Также оружие и часы получили начальники Ачинского и Боготольского райотделов ОГПУ, двое райуполномоченных и практикант Томского оперсектора.

Характерно, что наиболее успешно «качали валюту» работники не столько «профильного» экономического отдела, сколько Особого отдела. Среди награждённых были сделавшие затем карьеру в годы террора Н. С. Великанов, К. К. Пастаногов, И. Б. Поикай, А. Т. Степанов. География вознаграждений показывает, что особенно ударно потрудились чекисты Новосибирска, Ачинска, Боготола, Минусинска, Омска, Томска и ряда алтайских районов Сибири.
Чекисты часто остро критиковали партийно-советские органы за упущения и провалы. С точки зрения известного Заковского, в срыве намеченных планов высылки «раскулаченных» в 1930 году были виноваты местные власти. Подчинённые Заковского тоже позволяли себе атаковывать руководство за политические ошибки.
Были и критики с другой стороны. Так, начальник Минусинского окротдела ОГПУ П. П. Соколов в апреле 1930 года критиковал левацкие перегибы во время коллективизации в округе, а в мае указывал на «негодные способы» антирелигиозной работы, заключавшиеся в закрытии церквей и снятии колоколов. Он считал, что серьёзных крестьянских выступлений не будет, так как. «убран с дороги кулацкий актив». Отмечал некоторый рост сектантских общин, в том числе, за счёт жён коммунистов.

Имелись потери среди оперативников  Красноярского края. Так, 25 мая 1930 г. в бою с крестьянами-повстанцами погиб уполномоченный Итатского райаппарата Ачинского окротдела ОГПУ И. С. Тарасюк. В августе 1930 года в Ермаковском районе посланный для ликвидации восстания уполномоченный Минусинского оперсектора ОГПУ П. И. Соцков был убит под селом Салба, Районный уполномоченный Минусинского оперсектора ОГПУ в Венском районе Д. К. Литвинов погиб 10 сентября 1930 года в бою с повстанцами у села Монок. В июне 1931 года в бою под деревней Номоконово «при ликвидации банды кулаков и белогвардейцев» был убит райуполномоченный ОГПУ в Шилкинском районе Ф. А. Ишенко. В сентябре 1936 года жертвой автоаварии стал замначальника Минусинского оперсектора НКВД В. М. Грахловский-Израильский.
Чекистские коллективы нередко втягивались в пьянство.

 Так, среди ответственных сотрудников Минусинского окротдела ОГПУ оно было поголовным, а в июле 1930 года компания минусинских чекистов в нетрезвом виде учинила в общественном месте скандал и задержала, а потом избила ответственного сотрудника окрисполкома, пытавшегося стрелять в воздух. Наказание хулиганам оказалось символическим, хотя окружной комитет партии обратил особое внимание на факт «зверского» избиения задержанного. Случалось, что местные отделения ОГПУ разгонялись за пьянство в полном составе. Резкое увеличение размаха репрессий и приход большого числа новичков сильно подстегнули традиционную алкоголизацию оперативного состава.
Ситуация с методами следствия в Сибири принципиально не отличалась от положения в прочих регионах страны: изощрённый шантаж и беспощадное физическое воздействие в течение 30-х годов сибирскими чекистами использовались не менее рьяно, чем где-либо, хотя распространённые в Москве, Ленинграде, на Украине резиновые дубинки, насколько известно, не применялись. Зато,  в захолустном Минусинске в 1933 году была известна пытка электротоком. Обыденным делом были многодневные голодовки, лишение воды, содержание в холодных карцерах, а также в подвалах по колено в воде, где на арестантов бросались крысы. Комиссия партконтроля при ЦК ВКП(б) в январе 1936 года постановила обратить внимание Прокуратуры и НКВД СССР на «исключительные безобразия, творящиеся в Минусинской тюрьме».

Чистки тюремных работников, как и прочих чекистов, шли без перерыва. Начальник минусинского домзака Г. Я. Горбачёв в 1935 году был под следствием и исключался из партии за «злоупотребление служебным положением и бытовое разложение».  Сотрудник Минусинской тюрьмы М. И. Исаев осенью 1935 года был исключён из партии и затем осуждён на год принудработ за «использование в половом отношении заключённых-женщин и как разложившийся».  При массовых расстрелах под руководством начальника Минусинского оперсектора НКВД А. С. Алексеева «многие из репрессированных оставались раненными и по указанию Алексеева их добивали ломом».

В то же время местные партийные структуры поддерживали именно массовую чистку: в феврале 1930 году Минусинский окружном ВКП(б) поручил начальнику окротдела ОГПУ П. П. Соколову с целью бесперебойной работы по коллективизации в Бейском и Абаканском районах «изъять явно антисоветский и контрреволюционный элемент из этих районов». Приказ ОГПУ СССР от 18 марта 1930 года указывал, что на местах вместо удара по «кулацкому контрреволюционному активу» операция превращается «в общую чистку района от антисоветских элементов». Помимо «кулаков» и «подкулачников», арестовывались торговцы, бывшие офицеры и церковный актив. По данным крайсовета Союза воинствующих безбожников, к июню 1930 году по Сибири было привлечено к судебной ответственности до половины «всех попов».
Начальник Минусинского отдела ОГПУ П. П. Соколов «контрольную цифру на округ по выселению на север особо злостных кулаков выполнил на 100% и в срок.
Промелькнула фамилия А. К. Эйсмонт. В 1933 г. работал помощником участкового коменданта Ольховской комендатуры Сиблага, к 1937 г. стал помощником оперуполномоченного Юргинского РО НКВД, затем был переброшен в Томск, а в 1941 г. — утверждён начальником Барабинского РО НКВД-НКГБ.