День икс. Глава четырнадцатая

                Глава четырнадцатая

                Все, что случилось с нею в эти злополучные несколько дней, пока она лежала в отделении для инфарктников, казалось потом Дине кошмарным сном. В нем даже светлые минуты общения с детьми, мужем и Оксаной не помогали выздоравливать. Ведь нельзя было тревожить близких жалобами! Приходилось врать, но получалось бездарно, плохо.
                Население палаты Дине не нравилось. Против нее лежала молчаливая старуха с роскошными усами под носом и гривой непричесанных волос. Она неподвижным взглядом изучала потолок,  издавая неприличные звуки. На  нее смотреть не хотелось.
               - О, наша бабулька опять укакалась! – кричала другая бабулька, по имени Рита.
               Ее койка была под окном. Дина затыкала уши, когда эта бойкая старушенция открывала рот, из которого лился грязным потоком отборный мат.
                - И мы должны это нюхать? – возмущалась самая молодая в палате, Рая, которая  лежала под другим окном, разбитым, с подушкой вместо стекла. – Баба Надя, у тебя что – дочки нет, чтобы поухаживать? Или пусть договорится с нянькой, чтоб судно давала и выносила! Мы ж тут задохнемся когда-нибудь!
                Баба Надя молчала, изображая глухую.
                В палате было холодно и так дуло из окна, что хотелось накрыться с головой. Рита и Рая открывали дверь в коридор и выходили греться в вестибюль, а Дина лежала на сквозняке, рискуя простудиться.
                - Какая тут холодина! – в первый же день ужаснулся Артем. – Женщины, а нельзя окно закрыть? Или дверь. Все-таки не лето!
                - А нельзя! – злорадно крикнула любительница мата. – У нас тут воняет мочой! У нас тут лежачие! И окно выбито!
                Первые дни за Диной ухаживали сын с дочкой. В отделении нянек не было – только санитарки, и те огрызались, если у них просили о помощи:
               - За такую зарплату мы не обязаны судна выносить!
               Телефонные звонки в палате не умолкали, и эта постоянная связь с родными и друзьями Дину не раздражала. Она старалась разговаривать со своими тихо, зато ее соседки трещали без остановки, громко и на публику.
             Первый утренний звонок был  всегда от Олега. В его голосе звучала непривычная тревога и нежность. Они грели душу и ласкали  слух.         
              Больше Дина  не терзалась вопросом, который мучил ее почти всю жизнь: так любит ее муж  или нет. Любит – ровно настолько, насколько способен вообще любить…
            - Олежек, мне уже совсем хорошо! – заверяла она, и не врала. – А ты как? Не забываешь свои таблетки пить? Теперь и мне прописали такие же!
            - Скажи честно, ты голодный? Наверное, все съел, что я наготовила?
            - Да еды хватит на целый месяц! Лечись спокойно! А тебе что принести?
            - И не вздумай! У меня тоже все есть! Ведь на улице такой холод. Зачем тебе рисковать здоровьем?
               Начало марта выдалось не только морозным, но и снежным. Троллейбусы не ходили, маршрутки героически преодолевали заносы на дорогах. Владельцы собственного транспорта ходили пешком, как простые смертные, привыкшие передвигаться именно так.
                Дина умоляла детей не приезжать. Врала, что кормят сносно, хотя есть это варево было невозможно.  Но сын и дочка  несли свою вахту возле нее первые три дня после реанимации стойко -  не сдавались.
                - Приеду маршруткой. Гараж так занесло за ночь, что я все равно не смогу откопать двери, -  говорил Артем.
                Ему приходилось бегать по аптекам, чтобы купить лекарства подешевле, потому что аптечный киоск при больнице заламывал заоблачные по дороговизне цены. Потом он выполнял роль сиделки, и прогнать его можно было только враньем, что вот-вот придет Оля. И она приезжала, правда, после работы., обвешанная сумками, уставшая, но в своем репертуаре энергичной женщины -  тут же начинала подробно расспрашивать, как прошел день. Выносила судно, наводила порядок в тумбочке, перестилала сбившуюся постель, при этом зорко оглядывая население палаты, страдающее излишним любопытством.
                Пока она отвечала на вопросы матери, рассказывая о собственном внуке, Антошке, и о своей дочке,  Карине, в  памяти Дины оживала картинка: вот они с Олей лежат в онкологии, только на разных этажах. И  обе после операции. Дина почти не вставала с постели, а дочка была уже на ногах. Как же они волновались за Карину,  которая рожала Антошку в соседнем роддоме! Бедная Оля после перевязки, придерживая живот рукою,  плелась к своей дочке, чтобы морально поддержать.
               А потом, когда обе выписались, Дина приехала к Ольге. Дочка положила ей на коленки спящего младенца, голенького, беспомощного, еще некрасивого, и в ее сердце вспыхнула такая неожиданно нежная любовь к правнуку, какой она не ожидала.
             С тех пор Дина слушала все рассказы Ольги о гиперактивном Антошке с таким наслаждением! Он был музыкален, любознателен, умен от природы, поражал своими талантами абсолютно всех, но и доставляя близким кучу проблем.
             О них и говорила Оля, потому что вокруг ребенка крутилось все, словно он задавал семье программу поведения.
              И палата слушала их разговоры, если сама был свободна от собственных. А когда Ольга уходила, начинали комментировать.
            - Я бы ему по заднице, да ремнем! – говорила Рита.
            - Распустили пацана, а потом жалуются, -- подхватывала  Рая.
             Далее шел разговор о неправильном воспитании детей, обильно сдобренный Ритиным матом, пока Дина не обрывала теток:
             - Хватит сплетничать!
             Дружбы с палатой не получалось,  хотя Дина в каждой больнице становилась своей уже в день поступления. А на следующий день ходила в лидерах, хотя  не стремилась к этому. 
             Меньше всего хотелось Дине напрягать Марусю и Альбину, которые каждый день звонили, добиваясь свидания с нею. Первую, потому что она и в хорошую погоду еле передвигалась из-за больных ног, вторую – потому что та жила за пределами города.
                Оксана приехала  на второй день,  после того, как Дину перевели из реанимации.
               - Подожди, я мигом, -- кинула у двери и умчалась куда-то.
               Вернулась через  полчаса, довольная. Сказала, целуя в щечку   и  усаживаясь:
               - Ну, привет, болезная!  Напугала всех! Олег  даже подобрел, не узнаю.    Была у вашего начальства. Ничего тетка, толковая. Учти, я назвалась твоей      сестрой. Поговорили. Там еще сидела какая-то кукла намазюканная, реплики подавала, пока начальство изучало твою историю.
                - Тише, - шепнула Дина с улыбкой, - это  наша палатная врачиха.
                - Не повезло тебе, - хмыкнула Оксана. – Гонору хоть отбавляй. Ты, если что - звони мне. Я пообещала контролировать твое лечение. – Тут она задумалась на мгновение. -- Слушай, а я похожа на чиновницу из облздрава? Чего это они обе чуть ли не стойку делали перед моей персоной?
                Да, с палатным врачом ей не повезло. Высокомерная девица с громким голосом, холодными глазами и хищным орлиным носом, делала утренний обход, больше похожий на набег.
                - На что жалуемся? – спрашивала, стоя возле первой койки, но ответ не слышала  -  мерила давление под бормотание больной, тут  же  переходила к соседней, бросив на ходу: - завтра – кровь на анализ.
                - Алла Дмитриевна! А что рентген легких показал? Мне вчера делали! – говорила  жалобно вслед первая жертва  ее равнодушия.
                - Вы же видите, у меня нет вашей истории болезни! Я что – должна помнить все ваши анализы? – недовольно отвечала Алла Дмитриевна.
               А Дине хотелось крикнуть:  «Должна помнить! Как можно приходить в палату без историй?!»
                Но она молчала, опасаясь конфликта в самом начале лечения с этой надменной куклой, как назвала ее Оксана, угадав главное – равнодушие.
              Зато в дуэте Аллы и заведующей (раз в неделю) обход открывал все тайны, и каждый слушал с великим интересом бойкий отчет палатного врача, у которого на сей раз в руках была пачка всех историй болезни.
              Через два  дня Дине разрешили вставать, но  вдруг  оказалось, что ее ноги ходить отказываются. Каждый поход в дальний туалет - под ручку с санитаркой - стоил десять гривен. При этом она выслушивала жалобы на маленькую зарплату, нехватку времени и сил на обслуживание больных.
              Дина  рвалась домой, хотя Оксана просила ее не дурить, терпеть эту «снежную королеву» Аллу.
              Оксана приходила через день, скрашивая ее одиночество и заражая своим оптимизмом.  Она похорошела, или так казалось Дине, которой нравилась ее улыбка с ямочками на щеках.
              - Как тебе живется с Борей? – спрашивала Дина, и Оксана с такой готовностью отвечала, словно только и ждала этого вопроса.
             - Борька не муж, а моя нянька! И, знаешь, мне нравится это. Я чувствую себя ребенком. Но кофе в постель я запретила! Дина, я простить себе не могу, что угробила собственную жизнь… Вот  выпишешься из больницы, мы тебя будем на машине возить в лес и куда захочешь! А пока лечись!
             Как только  Дине закончили ставить капельницы и делать уколы, она взмолилась:
             -  Алла Дмитриевна, таблетки я могу пить и дома. Отпустите меня! Мне трудно ходить, в палате холодно, я…
             - Ваше дело! Напишете расписку и – пожалуйста! Но пеняйте потом на себя,  если … сами понимаете, - раздраженно перебила ее Алла Дмитриевна.
              Целую неделю  дома Дина чувствовала себя счастливой, несмотря на сильную слабость. Олег не придирался к ней по мелочам. Нежностью, конечно, не баловал. Но Дину радовало малейшее проявление заботы о ней.
            В общем, все расслабились, успокоились, перешли на ежедневные звонки. Оксана работала на полторы ставки, так что тоже ограничивалась мобильной связью.
            Зато Альбина зачастила к ней. То привезет замороженные фрукты и ягоды, то позвонит из супермаркета:
              - Динуль, я случайно оказалась в вашем районе, могу зайти? Кстати, я в магазине. Что тебе купить? Если ты мне запретила в больницу приходить, то хоть сейчас не отвергай!
               Дина и не отвергала такой помощи – не хотелось ей лишний раз посылать Олега за продуктами. Видела, как он устает после  этих походов, как тайком глотает нитроглицерин. Страх за него был сильнее тревоги за себя.
 

 Окончаниие следует http://www.proza.ru/2018/06/29/1752


Рецензии
Здравствуй, Люся. Прочитала все твои произведения и еще раз перечитала. Читаются легко и с удовольствием. Спасибо тебе за воспоминания прошлого и оптимизм, несмотря на боль, страдания и отчаяние жизнь продолжается. Жду продолжения "День Икс". Так держать! С уважением и любовью Алла Кучерявая.

Алла Кучерявая   25.06.2018 13:45     Заявить о нарушении
Привет, одноклассница!!! Удивила и порадовала! Спасибо за теплые слова, Аллочка! А где ты у меня оптимизм обнаружила? По-моему, эта повестушка - самое мрачное мое творение... А все равно - приятно, что не поленилась, пришла на сайт! Обнимаю!

Людмила Волкова   25.06.2018 13:55   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.