В той стране крылатых не любили...

     Наконец она перевелась на вечерний! Хоть какая, а независимость от родителей, ну ладно, первый шаг к ней.  И радость этого шага нужно было срочно разделить и отпраздновать на пару рублей, выделенных под это дело.
 
     Ноги шустренько понесли в сторону общаги, там жила любимая подруга, которая наверняка с ней и порадуется.  Подруга то и дело преподносила сюрпризы, влюбляясь совершенно не в тех, в кого положено, и была в общаге на особом счету. Когда вахтерша слышала номер комнаты, куда Тина направлялась, то подозрительно из-под бровей «фотографировала» ее, видимо запоминая, если что.

     Последняя любовь Иришки побила все рекорды «не тех, в кого надо влюбляться», парень был черен, как смоль. Однако надо сказать, Ирку любил нежно. Тине по большому счету было совершенно все равно, в кого влюблена подруга, главное – ей хорошо. Правда ее дежурный поклонник-гэбэшник уже не раз намекал ей, что не с теми она дружбу водит. Но она только отшучивалась. После дня рождения Ирки, отпразднованного в кругу друзей ее возлюбленного, ухажер в ярости заявил ей, что еще пара подобных эскапад и к ней начнут тоже присматриваться.

     Как назло Ирки в комнате не оказалось, соседки понятия не имели, где она и когда будет. Настроение дало крен. Выйдя в коридор, Тина уселась на подоконник, обдумать, что делать дальше. На соседнем подоконнике сидел парень, тоже видимо ожидавший кого-то. Несколько раз они встречались взглядами, а потом разулыбались и познакомились. Парень институт уже закончил, собирался в аспирантуру, здесь хотел встретиться по каким-то делам с приятелем, но, как и Тине, ему не повезло. Говорил он с каким-то непонятным акцентом, был черноволос, но национальность не определялась. Оказалось, он серб из Дубровника. Впрочем, тогда говорили – югослав.
- Та-ак, - подумала Тина, - Микроб иркин переполз, теперь и мне не те встречаются.
Они легко болтали обо всем на свете, смеялись не переставая. Тина, чувствуя, что нравится, совершенно расковалась и флиртовала напропалую. Драган открыто восхищался девушкой, и даже ревниво поглядывал на тех, кто на нее засматривался. А она, забавляясь его ревностью, показывала проходящим парням язык, и они сворачивали головы, не понимая, что хотела эта девушка.

    Надо ли говорить, что встречаться они стали ежедневно. Времени на встречи было немного – чуть между работой и институтом Тины, и проводы ее домой, благо жила она не так, чтобы очень рядом с институтом. Они не любили метро, им нравилось сесть сзади в трамвай, обняться и шептаться о чем-то своем. Зато выходные были целиком их, но пролетали они незаметно. Да и времени до отъезда Драгана оставалось все меньше. Удивительно, но за этот месяц о плотском они даже не задумались. Было ощущение полета на двоих, сумасшедшей радости, яркости чувств, чего-то совершенно неземного, названия которому они и не пытались подобрать.

    Уехать Драган должен был надолго, аспирантура откладывалась на год. Тине даже думать не хотелось, что будет дальше. Не хотелось, а пришлось. Драган осторожно начал говорить, что их расставание не должно повлиять на их чувства, он хочет, чтобы она стала его невестой, пришлет ей вызов, и она к нему приедет. Он был так уверен, что у них все получится, что и она уверилась – будущее сулит только радость.

    Она не поехала провожать его в аэропорт, это было бы невыносимо – видеть его удаляющуюся спину. Они простились в любимом скверике, одновременно отвернулись и пошли, не оглядываясь, как договорились…
Когда он позвонил первый раз, мама устроила ей скандал за то, что она общается непонятно с кем. Разговоры были перенесены на работу. Они писали друг другу длинные письма, он звонил.
   
    Однажды ее бывший поклонник –гэбэшник, встретившись с ней у института, жестко взял ее под локоть и сказал, что надо поговорить.
Начал он без предисловий:
- Ты совсем дура? Ты во что влипла? Не понимаешь, что портишь карьеру своему отцу? Его после твоих идиотских выходок за границу не пустят!
- Но ведь Югославия – социалистическая страна, - оправдывалась растерянно Тина.
- Маленькая, да? Много ты видела ездивших туда? Болгария, Польша, ГДР… Малый набор, куда пускают проверенных в поездки туристические. А папаша твой в капстраны ездит, так что думай.

     Домой Тина шла. Пешком. Даже не плача, почему-то слезы скопились горячим комом, жгли глаза, а проливаться не хотели. Папа долго и упорно строил свою карьеру. Сам. Он был ученый, умница, многое бы смог еще, начал ездить за границу делиться опытом. Принципиальный противник принятого в науке соавторства, он сам писал свои книги. Было трудно, но он сумел.
Тина гордилась отцом, он был ее героем. Могла ли она ради чего бы то ни было разрушить его карьеру? Не могла. Она даже не чувствовала, что это ее жертва, так было нужно и правильно.
В той стране крылатых не любили…
Папу в Швейцарию не пустили.