Турок Дерменджи. часть 1. сказка-быль для взрослых

ТУРОК ДЕРМЕНДЖИ

Сказка-быль для взрослых.
Часть 1.

Случилось всё это ещё при царе.
Погода холодной была на дворе.
По хутору ехал мужик на подводе,
А турок с лопатой стоял в огороде.
Вышел старик ковырнул пару раз
Примёрзшей земли неподатливый пласт –
Не сладилась что-то у турка работа,
Пошёл поглазеть на людей за ворота…

А тут как раз едет мужик хуторской,
И дед ему крикнул: «Эй. Сашка, постой!
Остановись-ка, братан, на минутку,
Дай-ка огня прикурить самокрутку…»
Поводья мужик натянул по привычке
И старику протянул свои спички:
«Здорово живёшь, дед Дерменджи!
Возьми-ка огонь да покрепче держи…»
Они закурили, пуская дым к своду,
Попутно ругая плохую погоду.
Болтали про сено и жито в амбаре,
О том, сколько можно собрать на гектаре;
Центнеров сорок – а то, пятьдесят…
И по-хозяйски на поле глядят –
Оно отдыхает за крайнею хатой,
Земли благодатной, на редкость богатой!

Дед Дерменджи погладил усища:
«Куда направляешься, Сашка-дружище?»
Так, между прочим, спросил мужика,
Тот глянул с досадой на старика:
«Да, вот родила в эту прошлую ночь
Ребёнка, без мужа, барская дочь…
Барин позвал и дал строгий наказ –
Свезти безотцовщину дале от глаз.
Еду вот к речке – велел утопить,
Прав не имею ему не годить!»

Выкатил турок чёрные очи,
Может того…он слышит не очень,
Может, ослышался дед Дерменджи?
«Ну-ка, младенца ты мне покажи…»
Совсем неохотно достал Сашка ящик;
Чего, мол, глядеть – ребёнок пропащий…
Дитя преспокойно и мирно лежало.
Завернуто наспех, видать, в одеяло.
Не ведал малыш, обречённый на смерть,
Не зря попросил его дед посмотреть.
Старик помолчал не больше минуты,
На батрака кинул взгляд шибко лютый:
«Ну, коль вам не нужен, отдай его нам,
Никто не узнает про барский-то срам…»
Сашка пожал равнодушно плечами,
Дескать, бери мне-то меньше печали –
Сбагрил дитя, отлегло, прям от сердца…
И дед своей бабке приносит младенца!

Турчанка в то время взяла в руки шерсть,
На лавку едва ли успела присесть…
Как входит старик, дверью шумно скрипя,
И молча, без слов, подаёт ей дитя…
А сам сел в сторонку, на табурет.
«Прожил я с тобою почитай сорок лет, –
Старик волновался, терялись слова,
Всё ниже склонялась его голова…
По жесткой щетине скатилась слеза,
И турок от женщины прятал глаза:
«Не было счастья иметь нам детей, –
Старик повернулся к старухе своей –
И кто бы, жена, ребёнок сей – не был,
Ты будь благодарна Всевышнему Небу!
Будем растить его словно родного,
Пока не покинет он нашего крова!»

Турки не турки – дитя окрестили;
Веры Христа малыша не лишили!
Прибавил малец не на шутку забот,
Но надо признаться, приятных хлопот.
Владимиром в церкви его нарекли.
Рос мальчик, купаясь в отцовской любви!
А добрые руки старой турчанки,
Готовили вдоволь сладенькой манки,
Стирали пелёнки, купали в кадушке –
Смотреть малыша было в радость старушке!
Дед смастерил колыбель подвесную,
Где с трепетом бабка качала сынулю.
Под песни востока, в ночной тишине
Плыла, словно лодка на крепком ремне,
Люлька, хранившая в ложе ребёнка –
То ль христианина, то ли турчонка.


Сосватали в скорости барскую дочь,
Да увезли на чужбину-то прочь.
Не будем судить мы дивчину до срока –
Не в чем не повинна была черноока;
Ведь ей, по приказу родного отца,
Сказали, что, мол, схоронили мальца.
Скоропостижно ребёночек помер –
Во! Какой выкинул батюшка номер!
В имении справили пышную свадьбу
И Сашка-батрак покинул усадьбу,
Как свёз молодую в дом жениха –
Сгинул подальше мужик от греха.

Барин остался, как перст, одинок.
Ночами ворочался с боку на бок;
За что погубил беззащитное чадо?
Теперь перед Господом каяться надо,
Чтоб Боже простил ему грех этот тяжкий…
Не дрогнула, значит, рука-то у Сашки?
И дочь-то плутовка его хороша!
Кнутом её бил, всё на свете круша,
Извёл и себя и деваху вконец,
Но, не узнал – кто ребёнка отец…
Не вынес страдалец ужаснейшей муки,
И душу на суд отдал Господу в руки.
Всем миром покойника да схоронили,
Зять продал усадьбу, на том и забыли.

Продолжение следует.