Резиновая Зина

   Бывают такие люди, которые вклиниваются в память с детства и остаются там навсегда.
   За глаза ее все звали одинаково - Резиновая Зина.
   Она давно была дама без возраста - худая, вытянутая в коленях, с короткими кудрями и независимым взглядом, в кармане растянутой вязанной кофты всегда болталась пачка " Беломора".
   Знаете, это такой тип женщин, которые каланча- каланчой,и нет в этой прямой походке мягкости, одна пружинистость. Двигаются такие женщины нервными рывками в высоту, и есть в этом что-то эдакое, подростковое, нестареющее. Вокруг лица,болтаются в такт прыжкам, каштановые неровные кудри, васильковые глаза с янтарными каплями да длинный нос на остром овале, завершают малопривлекательное лицо, которое было неловко подшито к слишком худой и длинной шее с нервной пульсирующей веной. Плоская грудь и впалый живот, длинные ноги с узкими лодыжками - все это вместе и по отдельности выделяло ее из толпы раскормленных, на хлебах и макаронах, советских женщин. Вязанная кофта собственного производства, всегда была или на ней или с собой. Она всегда чувствовала легкий озноб, даже жарким южным летом.
   Зина не любила говорить долго, взгляд у нее был рентгеновский, колючий, а слова острые, как стилет, но слова это крайняя мера, смотреть она умела и этого было достаточно.
- Резиновая Зина принимает мужчин - шипели в углах старухи, ведь про мужчин это всегда за спиной.
   А Он был один. Ходил и Ходил. Лет двадцать, как появилась Зина, так вскоре появилась и ее тень. Он не был мужем, а это в годы социализма, было нарушением всех правил. Те не нужна была ей никакая ячейка- она сама себе ячейка.
У нее уже все ЭТО было и теперь за ненадобностью она утилизировала этот, только с виду крепкий, институт семьи социалистического образца... А на правила и мнения ей было плевать. Все равно все пошло не так слишком давно.
   Когда-то еще юной девчонкой, ее угнали в Германию, в плен. Страшное слово, в котором от тебя должен остаться только пепел, но ей повезло. Были годы работ, была радость дома и освобождения, но тонкая тень предателя легла неровным узором на всю биографию. Четыре года плена - рубец- то крепкий.
Была любовь, которая кружила, смеялась, летела. Свадьба была настоящая. Подруга была настоящая.
   Уехала Зина за своим мужем в глубинку и удалось Ей в письме к настоящей подруге написать лишь о том, что трудно живем, грязь кругом и вши, что в Германии, когда в плену была, даже в деревнях, вещи сложены ровными стопками в шкаф, а такой грязи как у нас подавно нет, чисто живут ЭТИ фашисты.
   И дали Зине 10 лет, невзирая на беременность. Муж прислал ей весточку про развод.
Родила она уже в лагере, дочку забрали в детдом, воспитывать.
Отсидела она не все десять, в всего восемь, ведь как умер Сталин, то и стали потихоньку отпускать.
   Ее жизнь,теперь, имела надрез длиной в восемь лет лагерей, да колючий ежик стриженных волос что у нее, что у дочери.Дочь она забрала, но ласки или там тепла уже не получалось, одна не умела давать,а другая не умела принимать.Они уехали в другую сторону, подальше, чтоб без комментариев и объяснений пробовать жить в незнакомом городе.
   Жизнь была скупая, потому как пятно на биографии все время расползалось жирными чернилами, и слова плен и тюрьма, в любом отделе кадров давали ей только должность уборщицы.Зина тянулась изо всех сил, работала, а зарабатывала шитьем да вязанием, ведь отменный вкус и золотые руки невозможно вытравить из человека ни временем, ни тюрьмами. Клиентов у нее был свой, почти смелый. Дочь училась очень хорошо, и казалось,что все будет, вот чуть повзрослеет и потеплеет.
   Время бежало, но отчуждение лагеря, у каждого своего, все время мелькало серой тенью на лице то одной, то другой.
   Резиновая Зина имела присказки, которые знал весь подъезд, а с перестройкой ее стали цитировать, а говорила она крепко.
Она усмехалась от потоков речей из телевизора, принимая всю временность очередной оттепели.
- Натянет тебя Родина на что ей надо...
или там:
- Подштопали правде целку.
Как- то на День Победы к ней рванули пионеры, они ж выслеживали этих опаленных войной по возрасту, но она спустила их с лестницы с криком:
- Идите в жопу пионЭры... мне вашей заботы не надо.
   А ей и правда - было не надо.
   Она знала систему изнутри и мало дружила даже с дочерью.
   В глубокой старости она с удовольствием смотрела правнуков, обвязывала их в цветные вещички, учила выговаривать трудные буквы, заодно научила всех, кто вокруг, сомневаться в сказанном с большого экрана.
   Она была из тех, кто знал цену жизни и слову.
   Может потому, всю жизнь, у ее порога стояла приготовленная тряпочная сумка в которой Резиновая Зина держала сухари, спички, сигареты.
Есть такие люди, которые врезаются в память навсегда, именно потому,что знают цену жизни и цену слова.