Александрия. Глава 7. 2

На следующий день Валерий проснулся в то время, когда солнце стало склоняться в сторону запада. Подкрепившись сырным пирогом, купленным загодя у трактирщика, и запив его чистой водой, Галл вышел из дому и направился в управление префектуры, чтобы получить свое новое назначение.

Здание управы, как и большинство административных зданий, располагалось в Неаполисе, неподалеку от главной площади. Здесь Галл немного задержался возле храма Исиды, где, к своей несказанной радости, столкнулся с колесничими Диофаном и Аригнотом – его бывшими товарищами по ипподрому - те только что покинули храм, где принесли жертвы и елей к алтарю богини, радея об удачном заезде. Друзья ударили по рукам и обнялись, и после взаимных приветствий продолжили путь уже вместе.

- Привет, Галл, как же я рад тебя видеть живым и здоровым!

- Что за негодяи распустили слухи, будто ты сгинул на войне!

- А вы и поверили? Конечно я жив и здоров, что мне станется, - пожал плечами Валерий. - Ну, рассказывайте же поскорее, что нового в цирке, кто теперь фаворит? – с нетерпеливым любопытством атаковал он их расспросами.

Встретив своих приятелей-колесничих, он как будто снова вернулся в прежнюю счастливую жизнь, полную удачи и успеха.

- Такого уж неоспоримого фаворита сейчас нет.

- Элий и Арион рвут друг у друга венок…

- Два фаворита быть не может, два - это значит ни одного.

- Ну а Никодим знай себе подсчитывает барыши со ставок.

- С вами хоть делится, или все такой же скряга?

- Да какое там! Зато отгрохал новую конюшню, ещё больше и богаче прежней.

- Я полагал, что Коракс быстро станет фаворитом.

- Коракс теперь в фаворитах у Орка.

- Вот как?

- Да, не повезло. Ино понесла прям в поворот, его выбросило под копыта, ну и дальше сам знаешь как у нас бывает, покатился котелок и нашел крышку.

- И, представь себе, на последнем заходе, до финиша рукой подать.

- А как же Фортуната? Помнится, он давно на неё глаз положил.

- Все в порядке с твоей красавицей, - поспешил успокоить Галла Диофан, - даже не переживай, ни царапины.

- Он её с Ино в одну бигу ставил? Что за дурень, да они же терпеть друг друга не могут!

- Забудь про биги, у нас теперь все больше квадриги в ходу.

- Вот это да! – с восхищением воскликнул Галл. - Не слабо!

- Ахахаха! - разразился хохотом Аригнот, довольный реакцией Галла на эту новость. - Ишь как глаза загорелись! А ты возвращайся давай к нам. Никодим ждет не дождется, все тебя вспоминает, новичкам в пример ставит. Ты уже легенда. Такие песни слагает, любой рапсод позавидует. Клянусь великой богиней, у него для тебя и новенькая колесница припасена, и лучшая четверка.

- Что, много новичков?

- Да считай, что с половиной участников ты точно не знаком. Люди в цирке постоянно меняются, кто-то уходит в преисподнюю, кто-то за другим ремеслом, вот как ты.

- Так что, может надумаешь вернуться? Задашь трепу нынешним выскочкам! Пусть знают наших!

- Ну уж нет, - отвечал Валерий, - не для того я уходил, чтобы возвращаться, чего народ смешить, что было - то прошло. Как там говорят философы, в одну реку дважды не зайти.

- Стражникам, я слышал, и платят неплохо, - понимающе заметил Диофан, - заработки у вас там не чета нашим.

- Что есть, то есть, друзья, жаловаться не буду, - кивнул в ответ Валерий.

- Слушай, Галл, забег сегодня мощный, ставки с третьего дня поступают. Приходи хотя бы с трибуны поглядеть, не пожалеешь!

- Зашел бы с радостью, кабы не служба, - кивнул на прощанье Галл, когда друзья поравнялись с портиком префектуры. - Фортуну в колесницу!

- Будь здоров, Галл!

- Свидимся ещё! - приятели направились дальше, в сторону ипподрома, горячо обсуждая предстоящий забег.

«Она так и сказала: Забирай себе колесничего» - припомнились вдруг Валерию жестокие слова Сабины, переданные ему её болтливой рабыней, заставив его помрачнеть.

Не теряя больше времени, он зашел в тень портика управы, где с утра до вечера толкались люди различных достатков и званий, прибывшие сюда со всей провинции. Внутри же базилики его ожидало настоящее столпотворение. Самый разномастный люд теснился перед столами чиновников и писцов. Здесь и оформлялись сделки и различные права собственности и наследования, и получались разрешения на открытие ремесленных мастерских и торговлю в городе, тут же околачивались нищие и калеки, надеясь получить хоть какое-то послабление в своей тяжелой доле.

«Зачем они все здесь толпятся целыми днями? Кому нужна вся эта писанина? К чему стряпать столько законов и эдиктов, вынуждающих людей проводить столько времени за оформлением каких-то письменов? - с раздражением думал Галл, взирая на всю эту канцелярскую возню. – Что за порядки у нас - без документа и шагу не ступишь!»

Он присмотрелся к исполнителям управы – все как один они были преисполнены важности, а на их лицах выступила маска ничем не пробиваемого деловитого холодного равнодушия. «Такого ремесла и врагу не пожелаешь: проводить весь день скрючившись за столом и выводить немеющими пальцами прописи, выслушивать просьбы, приказы, поручения, оформлять десятки и сотни дел и документов. Я бы рехнулся…»

- Эй, служивый, ты за какой надобностью к нам? – обратился вдруг к нему один из проходивших мимо писцов, со стилосом за ухом.

- Мне к куратору, - отвечал ему Галл.

- Вон там, видишь, дверь в пристройку со стражником? Тебе туда. Постой, друг! – тут же остановил он Валерия. - Ты так похож на нашего лучшего колесничего, славного Валерия Галла! Точно! Я узнал тебя! Друг! Вот так встреча! – восторженно и громко завопил он, привлекая внимание остальных, но Галл поспешил осадить эти восторги: - Да нет, что ты, друг, разве не видишь, я стражник, а не колесничий, - дружески похлопав его по плечу в ответ на приветствия и направился к цели своего посещения.

Куратор управы занимал просторное помещение в пристройке. Помимо всей огромной канцелярии управы в его личном распоряжении тоже находились несколько писцов, сидевших за своими столами прямо возле дверей.

- А вот и наш славный герой! – елейно улыбаясь воскликнул куратор управы, едва Галл появился на пороге комнаты.

Лукреций Марцелл все так же блистал испещренным золотом роскошным нарядом и выражением абсолютного довольства на румяном, по девичьи смазливом лице.

- Я за назначением, - сказал Галл. «До чего же мерзкий хлыщ этот бывший раб» - с презрительной неприязнью подумал он.

- Все верно, ты теперь наш, а я твой новый куратор. Нам есть что обсудить, - против кураторского стола располагалось кресло, на которое и указал Марцелл своему посетителю.

- Ты не находишь ли, что после того памятного обеда, меж тобой и светлейшим остались некие недоговоренности? – заговорил он, все так же скалясь ровными белыми рядами зубов, когда Галл молча устроился напротив него, и не дождавшись ответа продолжал: – А все дело в том, что, увы, перебрав с возбуждающим напитком, ты повел себя самым возмутительным и неподобающим образом. Твой разум был одурманен, ты что-то неверно понял, разобиделся, и сгоряча, находясь под дурманящими парами вина, принялся в дикой ярости громить все вокруг. Не поздоровилось даже и самому светлейшему Планку, - при этих словах Марцелл глянул на Галла с укоризной, но тот лишь внимательно слушал, не возражая и не выражая никаких эмоций.

- Однако я уполномочен сообщить тебе, что светлейший не держит на тебя зла. Более того, по своему благородству и присущей ему снисходительности к чужим слабостям он считает, что в происшедшем есть и его вина - не стоило угощать тебя слишком крепким напитком. Ну и в виду твоих былых заслуг, а также веря, что ты действовал не по злому умыслу, а из-за временного помутнения рассудка, светлейший протягивает тебе руку дружбы, предлагает забыть прошлое и надеется на твою верную службу. Что скажешь? Друг, мне нужен твой верный ответ, - добавил он, на миг стерев с лица слащавую улыбку, - чтобы передать твои слова светлейшему. Они будут переданы в точности, - заверил он Валерия, - можешь не сомневаться.

- Мне остается только с радостью принять дружбу светлейшего. Постараюсь искупить недостойное поведение в прошлом достойной службой в будущем, - заверил его, в свою очередь, Галл.

- Отлично, – ласковая улыбка вновь осветила лицо Марцелла. - Тогда к делу. Может статься, ты слыхал, что в Александрии сейчас пребывает один из главных христианских жрецов, преподобный владыка Осий Кордубский?

- Признаться, нет, не слыхал, - пожал плечами Галл. - Дела христианских общин мало меня интересуют.

- Его пребывание здесь касается не только христиан, это весьма важная птица. Главный советник и правая рука императора Константина, чтоб ты знал.

- Ах вот как, - равнодушно отозвался Валерий.

- Ты будешь охранять его.

- У императорского советника нет своей охраны?

- Среди христианских жрецов не принято держать при себе охрану. Но наш долг обеспечить высокому гостю безопасность, тем более в свете последних событий, сам понимаешь. Даже если ему самому это не по нраву… или якобы не по нраву, кто разберет этих жрецов...

- Ясно. – Галл покинул кресло посетителя, не желая проводить время за лишними разговорами и сплетнями. - Когда приступать к службе?

- Да прям сегодня и заступай, – выйдя из-за своего стола и догоняя его, сказал Марцелл. Они вместе вышли из пристройки в базилику.

- Считай, что ты поступил на службу к самому императору. Как видишь, светлейший умеет дружить, теперь дело за тобой.

- Постараюсь оправдать его ожидания.

Тем временем, явление куратора управы вызвало большое оживление среди посетителей. Многие из бедняков тут же ринулись к нему, в надежде пожаловаться на проволочки их дел и нерадивость чиновников управы, и в попытке решить свои дела, обратившись с просьбой непосредственно к начальнику. Особенно преуспела одна женщина в бедной, донельзя изношенной одежде и едва прикрывавшем седую голову ветхом покрывале, которая, проявив недюжинную прыть и пробившись к куратору быстрее всех остальных, бросилась к нему с душераздирающими причитаниями:

- О достойнейший и почтеннейший, прошу помоги мне! Я вдова ветерана, славного заслуженного героя, мне положена пенсия, и ни один из чиновников не желает заниматься моим делом! Я что ни день хожу сюда, да все без толку, моим детям нечего есть, а хозяин дома грозится выбросить нас на улицу! – вопила она, хватая всемогущего куратора за полы одежды.

- Что? Какого ещё ветерана и героя? – грозно прикрикнул на неё тот, с брезгливым негодованием отталкивая от себя, словно шелудивого пса. - Вот настоящий герой и ветеран – наш славный, знаменитый Валерий Галл посетил нас! - обратился он к своим подчиненным. - Слава героям Александрии! – и первым захлопал в ладоши, призывая последовать своему примеру.

Чиновники, послушные команде, разразились шумными овациями.

- Ну вот, я ведь говорил, что это он! – раздался голос из чиновничьих рядов.

Провинциальные посетители же, раздосадованные очередной проволочкой, напротив, с неодобрением, негодованием и даже с явным осуждением взирали на него.

Впервые стыдясь своей славы, и пряча от них глаза, Галл поспешил к выходу.