История Информации

В одном уютном местечке, где никто и ничто вам не помешает проводить с приятностью время, где в любой сезон вашему телу – не слишком холодно, но и не жарко, где ваши лёгкие не отравят пары городского смога или дым от горящих покрышек, где ваше зрение не оскорбят повсеместный мусор и отходы, где слух не потревожат ночные выстрелы или крики мигрантов и протестантов, где вашу спину ни за что не «приласкает» полицейская дубинка, а вашим сознанием не будут манипулировать газеты и телевизор, в таком уютном месте, где вас не убьют, поскольку вас ещё нет, и ничего ещё нет, нет отходов и мусора, газет и дубинок, время и температура ещё не родились, потому что мир ещё не создан, именно в таком уютном местечке и появилась первая информация, и она была такая: «Нигде ничего нет».

А вместе с этим, как будто в противовес первой, возникла другая информация: «Везде всё есть, и много».



И стали эти две информации вращаться друг вокруг друга, потому что весь мир – только они и есть, вращались быстрей, и от быстроты появилось время вращения, а затем уже просто – время, и стали от них отрываться крупицы, и полетели крупицы информации выискивать – кому бы эту благую весть передать, о том, что всё есть, и ничего нет, понеслись в разные стороны, образуя собой эти самые стороны, раздвигая границы вселенной, отталкиваясь от этих границ, возвращаясь обратно и перемешиваясь одна с другой, так что уже непонятно стало, где правда, а где ложь, зато их обеих внезапно озарило, что можно бы остановиться в том месте, откуда всё началось, отдышаться, и подумать о потомстве.



Так образовался мир, ну не то что бы мир, а площадка для будущего мира, информационное поле, чистый холст, но видно, что он сразу соткан был из противоречий.



Уважаемые посетители, перед нами главный экспонат выставки – холст неизвестного художника, предполагаемый период работы – начало времён.

На фоне идеального пейзажа изображена Информация. Это молодая обнажённая женщина, с великолепными пропорциями тела, конечно, если не принимать в расчёт её двуглавость, или точнее – двугоршковость.  Спокойная, естественная поза нам говорит о том, что две её сущности нормально уживаются в едином теле. Головы реалистично выполнены в виде цветочных горшков. Вы спросите: как это возможно? В ответ рискну предположить, что тогда, на заре тысячелетий, ещё отсутствовала информация о том, какие должны быть головы у женщин, ведь не было покуда ни одной. Поэтому, какую хочешь голову себе бери, хоть чайник поставь на плечи. А кто возразит? Но чайник, согласитесь, это было бы уж совсем. Другое дело – цветы, прекраснейшие создания природы, а горшки – чтобы они не увядали. Здесь всё понятно. Итак, обратите внимание: в левом горшке наш взор радует невинная белая роза, которая, вместе с горшком разумеется, ни что иное, как голова левой сущности Информации. Имя этой сущности – Линформация (для близких друзей и родственников – Лин), от слов «лево», или «ложь». В правом горшке неприглядно ощетинился кактус. Это другая сущность Информации – Пинформация (попросту – Пин), чьё имя, как вы догадались, связано со словами «право», «правда».

И завершающий штрих – чудовищно большой живот подсказывает, что героиня на сносях, и ей рожать буквально с минуты на минуту.



Два мальчика шли одновременно. Не так, как сейчас принято – сначала один, а потом второй, – нет. Во-первых, у роженицы знаний об этом интимном деле – никаких, никто и не научит, что по-очереди нужно. И более того, ей даже неизвестно, откуда их доставать-то, – из уха, может? А вдруг из носа, или изо рта? К счастью, вместо голов – горшки. Меньше вариантов остаётся.

А во-вторых, чтоб споров не было впоследствии между детьми, дескать: кто старше, тот и главный. Вот и решили: пусть лучше уж одновременно.

Одновременно вышли мальчики, и сразу семилетние примерно, а по врождённому их разумению – так и поболее того. Один – русый, ясноокий, отпрыск Пинформации, назвала она его Бов. Другой – посмуглее будет, Линформациин ребёночек, глазки красненькие, с хитрецой, этот – Дав.

Хорошие имена, особенно на фоне того, что азбука не изобретена, и буковок ещё на свете нету ни одной, а всё же каждому подобрано целое трёхбуквенное имя, и это лишний раз нам подтверждает, что заботливая мать для своей кровиночки, что нужно – всегда из-под земли достанет.

И замечательно, что по семь лет детишкам оказалось, для мамы отпадают многие заботы – пелёнки, коляски, детское питание, поликлиника, очередь в детсад, сами знаете: возни не оберёшься. А так – занять мальцов какой-нибудь игрою развивающей, и дело с концом. Вот карты, например, нормальная настольная игра, а что? Ну, не в песочнице же им, с ведёрками и формочками ковыряться!



И стала комната. И стал стол. И стало на столе зелёное сукно. И стали стулья. И сели братья друг напротив друга. И вначале было слово: Сдавай.

Кто и кому сказал это слово – сведения затеряны во тьме веков.

Тем более – чего сдавать? На столе нет никакой колоды…



Бов первый догадался. Простёр вверх три перста, и уцепил, как фокусник, карту прямо из воздуха. Вот они где, карты, оказывается.

– Ну, чего там у тебя, надеюсь что не туз? – Дав от нетерпения ёрзает на стуле, как на горячей сковородке.

– Здесь начертаны слова, – задумчиво ответил Бов.

– Так читай их скорее, дурья башка!

– И стал свет…

– И это всё? По-моему слабая карта, – Дав начал ликовать.

– А разве, я не должен был сказать: «Да будет свет», вместо: «И стал свет»?

– Информация брат. Мы играем в «Информацию». Факты, слухи, гипотезы, рекламные объявления. Давай, соберись!

– Окно, ребята, откройте окно, – пошевелила глиняными губами Пин. Подумала ещё: «А губы-то жестковаты».

Бов, не поднимаясь из-за стола, живо начертал на одной из глухих стен контур оконной рамы.

– Это окно? – засмеялся неугомонный Дав.

– Да, братец, это окно.

– А мне кажется, это – селёдка!

Бов, словно стирая грязь, провёл на расстоянии ладонью сверху вниз.

Стали в окне прозрачные стёкла, и все увидели, как вовнутрь хлынул потопом первый, незапятнанный, чистый свет, и быстро, за считанные минуты, наполнил комнату до самых краёв.

– О'кей, так даже немного лучше будет видно карты, – признался Дав, и поднял руку, нашаривая свой листок. А, вот и он!

– Читай, – призвал Бов.

Откашлявшись, брат громко провозгласил: «И стала манная каша с чернилами».

От этих слов за окном, вместо света, моментально наступил мрак.

– Ненавижу, кстати, манную кашу, – признался Дав, – а ты?

– А не врёшь ли ты, возлюбленный братец мой? Какая ещё манная каша?

– Ничего не вру.

– А ну, покажи!

Дав протянул свою карту.

– Действительно, тут написано: «манная каша с чернилами», – подтвердил Бов, – но почему тогда на улице не каша, а – мрак?

– Дезинформация, брат.

Бов с недоверием посмотрел наверх, словно выискивая там источник обмана. Наверху ничего не было. Он осторожно вытащил из пустоты новую карту.

– И стала твердь, – возвестил он.

И действительно, стала твердь.

Следом, Дав небрежно выдернул  свою бумажку:

– У меня тоже «твердь».

При этом, рядом с уже имеющейся твердью, вместо ещё одной тверди, возникла самая обычная вода, которую мы все знаем.

– Опять дезинформация? – строго спросил Бов.

– И да, и нет, – уклончивый ответ прозвучал. Я же не говорил, что воды не стало. Я сказал, что стала твердь. А ну-ка, выгляни в форточку, братишка, стала ли там твердь?

Бов высунул голову в форточку. Всю придворовую территорию занимала им же сотворённая твердь, за исключением той территории, которую занимала вода.

– Твердь стала, – заверил он, вернувшись в комнату.

– Вот и я сказал, что твердь стала. Я просто не упомянул воду, а значит – это не ложь, а невинное замалчивание фактов.



Ребята играют, а мамаши, укрывшись шалью, сидят тихонько в уголочке. Мамаша – с виду, конечно одна, единое тело, но головы две, то есть два горшка, и сущности две, а значит, считается, что две мамаши. Сидят мамаши в уголочке, на спицах вяжут шапочки для зим, в семью да на продажу, сидят, и детям не нарадуются: послушные какие, этот – светленький, а этот – брюнетик, хоть и разные, но вроде бы дружные, а пусть и учатся общению через игру, родные братики, ох,  боже же ты мой!



Мальчики, кажется, и про мам забыли, карточками увлечены. Ясноокому братцу в этот раз попалось «дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод». И разумеется, стало дерево.

Хитроглазенькому шалуну пришли «трава и зелень». И стали трава и зелень.

– Послушай, Дав, я не могу понять закономерность связи твоих посланий и деяний. Когда тебе выпала твердь, тогда наоборот стала вода, а сейчас тебе выпала трава, и на самом деле стала трава.

– Ко лжи нужно иногда подмешивать правду, чтобы не подорвать доверия целевой аудитории, – пояснил Дав.

– Молодец сынок, – Лин подбодрила сына, – обмани, но выиграй.

Гневно, как на заговорщиков, взглянул Бов на сына и мать.

– Братишка, – продолжил Дав безвредно, – не принимай близко к сердцу. Сказать тебе правду? Я знаю наши карты наперёд. Там ещё остались небо и звёзды, светила большие малые… А что такого? Ну, немного подсмотрел колоду, пока ты в окно твердь созерцал.

Довольный собой, Дав распечатал золотистую коробку, которая всё это время лежала на столе, потому что стала ещё вместе с сукном:

– Мы создадим зверей и гадов, птиц и рыб. Главное – не забыть про селёдку! – Умелым движением он выудил жирную сигару, и закурил:

– Нам с тобой уготованы… – он немного закашлялся, отчего голос его стал более сиплым, – ... уготованы великие дела. Ты сотворишь людей,  а я буду управлять их мышлением, вводить в заблуждение, формировать ошибочное общественное мнение… – Он закинул ноги в узконосых сапогах на стол, как это делают ковбои во всех фильмах. – Весь мир во лжи ляжет, и это будет продолжаться очень долго!

Два сизых кольца, выпущенные одновременно, сложились в знак «бесконечность».

– Не жил бы ты, брат, ложью, было бы по-Божью, –Бов отхлебнул пару раз из бутылки минеральной воды «Ессентуки-4», пытаясь заглушить признаки тошноты.

– Правда, брат, свята, да люди грешны... – Дав за ответом в карман не лезет, и обидно, что слова его иногда похожи на правду.

– А от твоих сигар целая вонь стоит! – «Нелегко будет переиграть братца, а я всё же постараюсь», – думает Бов.

Защищая глаза от дыма, он надел прямоугольные тёмные очки, и потянулся за новой картой.


И не утихал тот спор, и продолжалась игра, и стал в результате той игры человек, и потянулся он первым делом к молоточку и клинышку, и застучали молоточки над каменными плитами и деревянными дощечками, и заскрипела береста, и зашуршал папирус, и полетели сороки вокруг Земли стрекотать-разносить да перевирать сплетни, и туманился от этих сплетен разум у человека, и падали горячие карты на зелёное сукно стола, как солдаты в зелёную траву на поле боя:



CNN: «Российская агрессия против маленькой беззащитной Грузии!»

CNN: «Это - город Гори, уничтоженный Российской армией».

Russia today: «CNN выдал наши кадры разрушенного грузинской армией осетинского Цхинвали за вид грузинского Гори, по которому якобы российская армия нанесла удар».

BBC: «Британская женщина-врач в защитной маске рассказывает о химической атаке под Дамаском».

Пользователи сети: «Ролик опубликовали раньше, чем прошла сама атака».

CNN, старший корреспондент Кристиан Аманпур (о Крыме): «Речь идет об абсолютно сфабрикованном референдуме, проведенном буквально «под дулом пистолета» - и, разумеется, под прицелом кремлевской пропаганды.

Сенатор-республиканец Келли Айотт: «Ракету запустила либо Россия, либо сепаратисты. Эта ракета похожа на «Бук», она из Российской Федерации. Так или иначе, Россия к этому причастна».

The Washington Post: «Спортсменов, которые отказывались принимать допинговые препараты, вынуждали это делать. Сотрудники ФСБ регулярно посещали московскую антидопинговую лабораторию для еще большего устрашения ее сотрудников». «Менталитет России считает мошенничество оправданным (и даже обязательным с точки зрения патриотизма)».

Тереза Мэй: «За отравлением Скрипаля с высокой вероятностью стоит Россия».

ТАСС: «Пулитцеровская премия присуждается редакциям Нью Йорк Таймс и Вашингтон Пост за насыщенное фактами освещение темы, которое привело к пониманию степени российского вмешательства в избирательную кампанию».



Карта идёт игрокам такая как нужно, а мамочки пощёлкивают спицами, будто вовсе тут ни при чём. Шесть лицевых, восемь изнаночных, а здесь с накидом… Готово.

– Лин, хочу заказать себе смягчающий крем для губ, – говорит Пин, отрываясь от вязания.

– Отличная идея, Пин! Возьми и мне тоже. Может быть за два причитается скидка?

– Знаешь, Лин, я так счастлива, что информация в надёжных руках…

– Да, и нашим мальчикам теперь есть кому её передать, – соглашается Лин, разглаживая рукой готовую шапочку.

– И то правда.