Нам не страшен серый волк. Марчелли, Волковский

Премьера в Волковском: Нам не страшен серый волк или тест Роршаха

Театральный Ярославль как всегда богат событиями. 14 июня на камерной сцене Волковского театра состоялась сдача премьеры Евгения Марчелли «Нам не страшен серый волк» по непростой пьесе Эдварда Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?». Билеты на первые три показа – 15,16 и 21 июня – давно проданы, премьера принята зрителями очень хорошо.

Пьеса Олби давно стала классикой социальной драмы и широко известна по одноимённой экранизации Майка Николса с Элизабет Тейлор и Ричардом Бёртоном в главных ролях (1966 год). Сюжет на грани абсурда представляет конфликтные или кажущиеся таковыми отношения в бездетной паре, которая необычным  образом развлекается, ставя психологические опыты-«игры» на едва знакомых людях. Трудно понять, что в их словах правда, а что ложь, что для них норма и что действительно оскорбляет, тем более что каждая следующая реплика отменяет почти всё, сказанное до этого. Не случайно афиша новой постановки стилизована под психодиагностический тест Роршаха – что вы увидите в этом красочном пятне, то и определяет вашу личность, характеризует ключевые проблемы. В ярославской постановке роли супругов-экспериментаторов исполнили Анастасия Светлова и Алексей Кузьмин, «подопытных» - Алёна Тертова и Иван Щукин.

Марта Анастасии Светловой – женщина магическая, яркая, взбалмошная и властная, по-детски жестокая. Своими выходками она испытывает себя, мужа, всех, кто попадается на пути. Но и поведение, и многочисленные наряды, стильные, эротичные, ни в коем случае не вульгарные, но мало что скрывающие – это крик, требующий к себе внимания. В роли её мужа Джорджа Алексей Кузьмин - артист харизматичный, по-мужски привлекательный, с выразительным «итальянским» лицом. Своей игрой, пластикой он создаёт сложный образ, в котором в жестоком хаосе борются ум, проницательность и комплексы, прорывающиеся в обезьяньичанье, комиковании. И этот интересный темпераментный дуэт в конфликтах и бессмысленных спорах создаёт ощущение взаимопонимания, переживания общей драмы, разрывающей их изнутри. Ревность и прощение, даже сочувствие, вербальное выражение ненависти и страх потерять друг друга.

Эта пара бичует себя и нуждается в свидетелях, которых они втягивают в свои жестокие, безжалостные игры, интуитивно выведывая и теребя болевые точки гостей. В этой паре показана неспособность принять себя и защитить от душевного самоистязания, болезненной публичной казни через измены и каминг-ауты, моральные «чемпионаты мира по боксу», повторяющиеся, судя по всему, с незавидной регулярностью. Их злое веселье в постановке Евгения Марчелли как ширма перед миром, перед которым они боятся предстать сами по себе, без мишуры фантазий. Они не бояться обнажить тело, выставляя его с испытующим вызовом, но не могут расслабиться и не прикрывать комикой или агрессией самих себя, несчастливых и прекрасно понимающих ранимость друг друга, но замученных чувством вины друг перед другом. Женское тело в этой постановке, порой вообще ничем не цензурированное, кричит и плачет о своей бессмысленности и непродуктивности, бьётся, как бабочка, посаженная в банку. Многое объясняет реплика, которую Алексей Арбузов взял из драмы Олби в качестве эпиграфа к своей пьесе «Жестокие игры». Марта рассказывает о ребёнке: «Ходил на прогулку и шел между нами, дав каждому ручку, зная, что мы и поддержим и научим его уму-разуму, чувствуя нашу нежность и даже любовь… и эти ручки уже немного разъединяли нас с Джорджем и служили защитой… от слабости Джорджа… от моей… по необходимости вынужденной силы… служили защитой ему… и НАМ». Миф о том, что они были бы лучше при других обстоятельствах, работает обезболивающим, но не даёт этой паре жить, чувствовать жизнь и радоваться ей, не смотря ни на что. Нет возможности оберегать малыша, но ведь у них есть о ком заботиться…
Их гости моложе, но и их жизнью управляют фантазии о неслучившемся. Хани Алёны Тертовой – узнаваемый персонаж, она юна и время от времени вынуждена надевать маску понимания, даже мудрости, но порой интуитивно она понимает больше своего мужа. Роль Ивана Щукина нельзя назвать лёгкой. Его персонаж Ник звёзд с неба не хватает, ему в этой «весёлой» компании отличиться нечем. Безумно трудно играть такой второй план. Но он покоряет какой-то верной и естественной интонацией, простотой. Он говорит тихо и здесь очень легко сорваться на фальшивую ноту, переживаешь за артиста, как за солирующий инструмент в симфонии – возьмёт, не возьмёт, попытается выпятиться или нет. Иван в роли Ника свою партию исполнил безукоризненно, прожив её и ни разу не сорвавшись.

И всё же пьеса о любви и удивительном взаимопонимании. Любви трагической в силу зависимости от несбывшейся мечты или от стереотипов, но не менее сильной, чем любовь, описанная в драмах Шекспира или Корнеля. И самое главное здесь – прикосновение рук Марты  и Джорджа в финале. И, кажется, артисты здесь выдохнули так же, как и их герои.

Текст – Ирина Пекарская,
арт-обозреватель, член Союза театральных деятелей РФ