Рука павлина

     - А вы, вообще, знаете, где я работаю?
 
Спросил он и,  не дожидаясь ответа, добавил:

     -  А я не скажу, это секрет! – и тут же приложил указательный  палец к пухлым губам.

   Снова посмотрел в тусклом свете сквозь квадратную оправу очков  бирюзового цвета на случайную попутчицу, он недавно приобрел себе столь солидный аксессуар, надетый на его лице сейчас,  и потому это был тот случай, когда можно было блеснуть своей значимостью, поиграть в игру «Угадай!», тем более,  что время позволяло.

    Он стоял посреди кабинки,  пассажирского лифта,  два на два, небольшого росточка, с   узенькими плечами,  без косой сажени в них же,  и пока та, плавно  и,   дребезжа одновременно,  спускала его и  его компаньонку  с 12-го этажа вниз, можно было успеть поиграть.

И потому Илья, ещё больше надулся, напомнив при этом,  почему-то краснощёкого  индюка,  поглядел жёлтым птичьим глазом опять из-под оправы бирюзового цвета на Киру, и проклякал:

     -  Нет, ну, у меня и в самом деле,  такая важная и такая секретная работа… 
  Я  в центр города каждый день езжу.

  Напыщенно и без доли скромности продолжал вещать этот индюк, почему-то всё больше напоминающий девушке павлина.

Она даже на секунду задумалась, время позволяло, они только мягко и неслышно  миновали 8-й этаж,  и до первого ещё оставалась возможность поразмышлять на тему, почему всё же павлин, а не индюк, хотя и второй тоже был неплох и сильно подходящ, но всё же…

 И Кира незаметно перевела  взгляд голубых глаз  из-под опущенных ресниц вниз.  Увидев острые носки чёрных туфель, подумала, что тут,  что-то не то, она искала другое, иной ответ на свой вопрос, "почему"…

Но  тут  её глаза даже широко открылись, будто вспыхнула молния среди полумрака этой кабинки  лифта, несущейся по  шахте  почти в неизвестность,  она увидела,  наконец,  то, что искала -  поверх  узеньких стиляжных джинсов на Илье был надет пушистый ангоровый   пуловер в обтяжку и нежно-голубого цвета. Именно это сочетание бирюзы на носу и голубого ниже,  и позволило молодой женщине решить, что  павлин всё же  лучше, чем индюк.

При этой мысли, окончательно сформировавшейся в её голове,  она даже слегка зарделась, ещё и  от удовольствия, тем более, что сосед тем временем, как в подтверждение её гипотезы,  ставшей случившимся фактом, ворвался ураганом в её мысли с новой идеей, как  бы  ещё поиграть.

      - Ну, а как вы думаете, где я работаю, - всё кудахтал этот голубой павлин, раскрывая тем временем всё больше свой хвост, переливающийся бирюзовым, это отсвечивали в нём,  в перьях его хвоста,  его очки в той пластмассовой оправе, экзотической расцветки,  выглядевшей несколько несуразно на мужском лице.   Что, впрочем, совсем не мешало ему   и дальше веером открывать свой павлиний хвост, обмахиваться им,  будто   юная невзрачная кокотка на балу, у которой от возмущения своей не популярностью среди  кавалеров,  взмокли кудрявые волоски на её мраморном лобике,  некрасиво приклеившись   к влажным вискам,  и  потому она всё  чаще  и чаще  совершала  взмахи своим оружием, надеясь,  таким образом,   обезоружить  окружающий мир и всё же привлечь  к себе внимание. Она тоже была павлином, только женского рода, не имея настоящего хвоста, зато  с веером.

Тем временем, был успешно пройден 6-й рубикон, и возврата  обратно на 12-й не ожидалось, а  загадка так и не была отгадана – где же работает этот молодой напомаженный хлыщ, что так напомнил Кире сначала индюка, а потом павлина. И  она, чувствуя приближение к финишу, к  первому этажу, извернулась и задала вопрос, приведший молодого  человека в некоторый  ступор:

  - Вы -  учёный? Ядерщик?  Да? Курчатов там,  и всякое такое, правда же, потому и не хотите говорить..? -  всё спрашивала и спрашивала она, выходя уже  за рамки заданной им  игры.

На что павлин как-то набычился, она ведь не попала в точку, а очень даже  сильно промахнулась. И потом, он же не просил  её  угадать,  кем он работает, а гдееее, всего лишь где, а не кем. И он даже от возмущения помахал,  зачем-то рукой, чем вызвал в памяти девушки иные, отличные от павлина ассоциации.

 Просто она вспомнила, как однажды зайдя в подъезд, и оказавшись не на 12-м этаже сразу, а стоя внизу у почтовых ящиков, всё никак не имея возможности  дождаться, когда же эта лифтовая кабинка,  два на два,  спуститься, вот как сейчас,  сверху вниз, и потому она непринужденно болтала с уборщицей, а  потом неожиданно увидела, как Илья, в надетых уже знакомых джинсах такого же  голубого цвета, как и ангоровый свитер,  втиснулся в  лифт, за разговором  она просмотрела этот момент, и  закричав, она  попросила  его подождать её.

А дверцы автоматические уже начали закрываться,  плотно прикрывая внутреннее пространство, всё также  тускло освещаемое одной мутной лампочкой.   Но тут услужливый молодой человек с готовностью просунул между ними свою руку, ту, которой сейчас возмущенно размахивал, и Кира чуть не засмеялась тогда  в голос, увидев перед собой  картину из фильма ужастика, про дядюшку Фестера  из   «Семейки Адамсов» и точь в точь такую же руку, вернее кисть руки, расхаживающую в отдельности от тела своего хозяина. И вот,  такая  же,  торчала сейчас из лифта, зажатая между  двумя половинками дверей и даже, как в фильме, шевелила ещё не распухшими от защемления   пальцами.

Кира всё же не удержалась тогда и со смехом  спросила Илью:

   -  А что это вы руку выставили, я не собиралась  вам её пожимать... с чего бы это?

На что более, чем серьёзный сосед по дому, он же работал на  серьёзной секретной работе, не позволяющей смеяться просто так, правда,  как  выяснилось,  не   в институте  Курчатова, пояснил, что по-иному не смог бы придержать для девушки лифт.

Хотя она в тот момент,  подумала  иначе, о том,  что он с таким же успехом мог бы  просунуть в щель и  свою голову в надетых очках в бирюзовой оправе, что смотрелось бы  на порядок смешнее и она   не улыбалась бы, а смеялась бы    в голос, всё же вспоминая семейку Адамсов и дядю Фестера.

   Короче, всё было так,  похоже, тогда и сегодня -  лифт, кабинка, уже   даже одинаковый первый этаж, потому что пока Илья возмущенно махал рукой, всё пребывая в ступоре от услышанного, он же работал на секретной службе, они успели спуститься до самого низа, только тогда предстояло подняться,  а сейчас надо было всего лишь  спуститься по ступенькам лестницы  к двери подъезда, желательно ещё и там не защемить руку или голову  этого павлина, тут тоже была  сигнальная кнопка и тоже  срабатывала на нажатие пальцем,  что продолжал размахивать хвостом, словно веером, и выйти, наконец,  на свежий воздух, а там разойтись в разные стороны,  так и не доиграв до конца  в игру «Угадай», потому что, ещё и смысла не было в неё играть, ибо, если это было так секретно, так зачем, вообще,  надо было спрашивать «А вы знаете, где я работаю» чтобы потом сказать  «А я не скажу,   это секрет», чтобы вызвать к себе иного рода интерес.  К примеру, вместо человека с его достоинствами, которые у каждого имеются, разглядеть в нём сначала индюка, а потом павлина в надетых джинсах в обтяжку и в нежно-голубом свитере, с у-образным вырезом  на груди и подумать совсем о другом, совсем не о секретной службе этого молодого хлыща, так ловко изображающего из себя пафосную птицу, уже даже не важно, какую именно, но пафосную, прикрывающуюся своим хвостом,  словно веером, своей какой-то супер секретной работой, а на самом деле, даже не способным   на кнопку на панели  в кабинке лифта нажать,  чтобы он не уехал вверх, а подождал соседа по дому, а вместо этого, только  засунуть свою    руку  между дверей и таким  и запомниться навсегда – если не павлином, то  рукой из фильма ужастика про дядю Фестера, или и тем,  и другим вместе взятым, рукой павлина,  а вовсе  не Ильёй, соседом  с 12-го этажа.

19/06/2018 г.

Марина Леванте