про картошку. Бабушка

Про картошку в Америке.
В доказательство того, что наши люди живут в Америке десятилетиями и с трудом ориентируются в продуктах лежащих на полках магазинов, напишу про картошку, ну и не только про неё.
«Бабушка.»
Сразу должен оговориться, что нет совершенно никакой необходимости погружаться в глубокие познания продуктов, так как большенство людей не любят готовить и компенсируется это тем, что ещё меньше людей которые к еде относятся с особым требованием. Тем более это относится к нам советским людям не избалованным с детства ни ассортиментом продуктов, ни культурой приготовления еды и уж совсем у нас не было возможности бывать где то, что бы как то развивать свои вкусовые рецепторы. Дома готовили из того, что могли достать, на заводе в рабочей столовой был выбор однако с оттенком неизбежной изжоги в последствии, про рестораны лично я только слышал до двадцати пяти лет и ничего сказать не могу, а у кого была деревня с приусадебным хозяйством так наверное только они смогут вспомнить о разнообразии и специфике домашней еды. Так же я вывожу за скобки всех своих знакомых украинцев и кавказцев, понимая, что всё-таки они жили в иных гастрономических условиях в отличии от нас россиян и уж тем более от меня, провинциального уральского лаптя.
Только вот не задача, сколько себя помню, предпочитаю остаться голодным нежели есть всё что попало, а если и приходилось через силу в себя пихать, так я очень хорошо помню каждый кусок, к примеру,  армейской баланды и вместе с воспоминанием тут же накатывает рвотный рефлекс.
Так что выход у меня был один, готовить самому, так и готовлю до сегодняшнего дня с огромным удовольствием и не всегда, что бы поесть, даже чаще просто чтобы насладиться самим процессом приготовления, потому как желал однажды дойти до высот и постичь, к сожалению не сохранённое,  искусство бабушкиной еды. Той самой вкусной из моего уральского детства. Хотя за долгие годы открыл для себя один очень важный закон, что в процессе работы с продуктами, каким то непостижимым образом внутреннее состояние и настроение, того кто готовит, передаётся в приготовляемую им еду. Наверное именно по этому никогда  нам не повторить бабушкой приготовленную ватрушку, потому что нужно обладать самой главной приправой для любого повара, той сказочной необъятной любовью которая была свойственна исключительно нашим бабушкам. Только они могли вставая рано утром, приводя себя в порядок, одевшись в чистенькое и тихо помолившись за наше здоровье, брать за основу эту безграничную к нам любовь и уже не торопясь добавлять  в неё немного муки, немного воды щепотку соли и всего остального, что потом, благодаря нежным её рукам, примет разнообразные формы и будет уложенным заботливо в противень, которые расставленные по всей скромной кухне уже в тепле будут доходить до нужных подпухлостей. Бабушка поколдовав отряхивалась, прибирала со стола, усмиряла догоревшие угли в печи толча их кочергой  и с первыми лучами солнца отправляла противени со стряпнёй в жаждущую участия в этом волшебном процессе натопленную печь.
Иногда, но проснуться нужно было очень рано, что бы утреннее солнце показавшись основным диском над горизонтом, ещё не осушило росу с травы , тогда можно было увидеть как бабушка доставала из печи настряпанное, опять что то доброе приговаривает да нашептывает и намазывает разрумяненные бока пирогов да пирожков, шанежек да ватрушек, булочек да сладкого хвороста, предварительно растопленным сливочным маслом и делает она это белым пёрышком гусиным, предварительно омакивая его в глиняное блюдце, где в густой жёлтой с пенкой топлёной массе виден ещё крохотный светло-желтый не растаявший до конца кусочек.  Потом, накрыв стряпанное, ей же красиво расшитыми долгими одинокими зимними вечерами полотенцами, уже пойдёт к нам, тихо вступая на половицы не желая будить ни кого до того пока мы сами не проснёмся, а подойдя присядет на табуреточку  в центре комнаты, положит натруженные ладони на свой, мукой испачканный фартук лежащий на худых её коленях   и будет ждать пока мы проснёмся, а до того будет смотреть на нас спящих.
Она будет сидеть, смотреть на нас и тихо про себя радоваться этим секундам и божественно светиться в лучах утреннего света от переполняющего в эту минуту её сердце материнского счастья.
А мы не спим, мы делаем вид, что спим, мы завороженно подглядываем и не понимая происходящего тоже любуемся этой богом данной нам всем минутой.  Мы тоже боимся спугнуть это мгновение и тоже хотим переживать в месте с ней и чувствовать эти мимолётные эмоции, наслаждаясь этим мгновением объединяющего всех нас в эту секунду счастья.
Счастья однажды вместе пережитого, большого, общего посланным нам самим Богом, залитого ярким утренним светом и  наполненного ароматами утренней стряпни
- Ну что, проснулись, мои хорошие? А уж солнце вона как высоко! Кушать то будите?