Отрывок из главы 11. Последние бои

Отрывок из 11-й главы книги "Предыстория Артёма. Книга 2-я. Артём в годы Гражданской войны"

...

Бой в Кневичах и минная работа

Генерал Дитерихс своим приказом от 11 июня распустил Приамурское народное собрание и передал полномочия временного главы правительства С.М.Меркулову, а сам взял на себя командование армией и флотом. Враждовавшие до этого между собой каппелевцы и семёновцы объединились под его руководством. Началась подготовка к созыву Земского собора. Япония на словах поддержала Дитерихса, но, уже понимая безнадёжность его положения, начала подготовку к выводу своих войск.

Ещё до прибытия во Владивосток Дитерихса, временно замещавший его в качестве председателя правительства командующий каппелевскими частями генерал В.М.Молчанов начал принимать меры по защите железных дорог от неизбежного нового наступления партизан. Именно при нём в село Кневичи была выдвинута часть Сводной сибирской казачьей бригады, под командованием генерала Блохина. Её появление там стало неприятной неожиданностью для подрывников 6-го партизанского отряда, поскольку угрожало срывом намеченной штабом СВР программы диверсионных акций в этом районе.

Численность белогвардейского отряда была относительно небольшой (менее 300 человек с двумя пулемётами), к тому же, моральное состояние его было далеко не на высоте, поэтому Анисимов, после нескольких дней выжидания, принял решение выбить его из села. Как всегда, ставка делалась на внезапность нападения. Сил для этого было достаточно. 6-й отряд насчитывал тогда уже около 350 человек. В его составе были две роты, а также команды конных разведчиков, минная (подрывная) и пулемётная. Ещё 13 мая отряд получил в своё распоряжение переданный от штаба партизанских отрядов Приморья французский ручной пулемёт «Шош» с достаточным запасом патронов к нему.

К началу операции отряд был переброшен по сопкам из Цемухинской долины в Майхинскую, где разместился в д. Харитоновке. Оттуда конная разведка утром 13 июня через  Сатизскую колонию должна была проследовать в с. Кролевец. Пехота была направлена через с. Многоудобное на д. Радчиху, которая расценивалась как трамплин для последнего броска. Первоначально планировалось, видимо, атаковать гарнизон Кневичей уже под утро 14-го июня. Специально выделенной группе поручалось ночью переплыть на лодке Батальянзу и без шума снять охрану у села и Кневичанского моста. Затем по мосту должен был перейти на правый берег весь отряд.

Этот план оказался нарушен в первый же день. По какой-то причине, пехота задержалась в с. Многоудобном. Можно предположить, что «виновниками» срыва плана были кневичанские подпольщики, предложившие вместо лодки построить ночью временный мост через реку возле самых Кневичей, где в низкую воду существовал брод. Для подготовки к этому сложному мероприятию требовалось время, поэтому нападение было отложено на двое суток.

Организатором строительства выступил руководитель подпольной организации района П.Д.Фёдоров (Минак). За работу взялась вся кневичанская дружина, состоявшая в основном из бывших партизан отряда Жамского. Участвовал также родной брат депутата Народного собрания ДВР от южного Приморья Ульяна Нифонтовича Левченко Василий. Все детали моста были, видимо, приготовлены заранее, поэтому дело шло споро. В нужное время мост был готов и по нему отряд Анисимова быстро перешёл на ту сторону реки.

Атака на ничего не подозревавших казаков началась перед рассветом 16 июня. 2-я рота под командованием Костырева наступала по 1-й улице, а 1-я – по Большой (2-й). Заранее предупреждённые семьи подпольщиков укрылись в своих подпольях и погребах. Как вспоминала многие годы спустя об этой памятной ночи дочь партизана Полина Спиридоновна Мокриенко, бывшая тогда ещё трёхлетним ребёнком, «ночью мы сидели в подвале, была стрельба, кричали «Ура!»».

Как и при других своих нападениях, отрядом была использована в Кневичах военная хитрость. Для максимального воздействия на психику белых, с трёх сторон села был открыт сильный ружейный и пулемётный огонь. Чтобы не перестрелять в темноте друг друга и местных жителей, а также их скот, стрельба велась, в основном, поверх крыш.

Успех был полный. Вот как описывал дальнейшее один из свидетелей тех событий С.Д.Гаврилюк: «Сонных каппелевцев охватила паника. Вскакивая с постелей, они метались, не зная, что делать. Офицеры первые показали пример. Они бросились в сторону разъезда (к японцам). За ними хлынуло беспорядочной толпой остальное «воинство». Оружие, лошади, военное имущество, всё было брошено. Впрочем, некоторые не успели выскочить на улицу и попрятались в погребах и подвалах. Их крестьяне передали партизанам».

Конечно, в этом записанном советским журналистом воспоминании есть преувеличения. Далеко не все белые бросили оружие и коней. Партизанам досталось лишь 17 винтовок и 17 же лошадей. В целом, трофеи были действительно велики. Шестой отряд «разжился» в этом бою ещё одним пулемётом, четырьмя телефонными аппаратами и различным другим имуществом, среди которого оказались даже сабля и полевая сумка генерала Блохина. Тем же утром отряд Анисимова покинул село, уводя с собой пятерых пленных каппелевских солдат.

Через несколько дней казаки вернулись в Кневичи и, на этот раз, заняли лишь ближайший к разъезду край села, окопали его и огородили колючей проволокой. Однако вскоре они ушли совсем. Это случилось, видимо, уже в июле, когда оренбургских и сибирских казаков на линии Сучанской железной дороги сменили забайкальцы и иркутяне.

После нападения на Кневичи, 6-й отряд отошёл обратно в с. Многоудобное. К тому времени основная часть его минной команды, во главе с В.Балиновским, всё ещё орудовала на Уссурийской железной дороге между станциями Угольная и Раздольная. Уезжая 17 июня на совещание в Анучино, Анисимов поручил своему адъютанту Белоусу руководство всей подрывной работой, которая должна была проводиться теперь по следующему плану:

Оставшейся в отряде части подрывников с 19 по 21 июня поручалось взорвать в 20 местах (на стыках) рельсы Сучанской железной дороги. При возвращении группы Балиновского до истечения этого срока, её, с той же задачей, нужно было послать на прежний участок. Если же она в этот срок не появлялась, то второй группе следовало перейти на её участок и вывести его из строя до 26 июня.
24 июня японское правительство заявило о выводе своих войск с Дальнего Востока до 1 ноября 1922 года. Это долгожданное известие снова на время снизило активность партизан на рельсовых путях.


Отношения партизан и населения

Начавшийся в конце мая 1921 года новый этап партизанской войны в Приморье мало затронул сельское население области. Основная масса бывших приморских партизан из крестьянской среды не спешила вновь брать в руки оружие, справедливо полагая, что власти Дальневосточной республики, опиравшейся на РСФСР, в состоянии самостоятельно справиться с марионеточным режимом братьев Меркуловых и воссоединение Дальнего Востока с Россией является лишь вопросом времени. Новые партизанские отряды формировались в основном из членов компартии и возникшей в крае за полгода до этого комсомольской организации, а также из числа бывших бойцов народной охраны, разоружённых японцами во время майского белогвардейского переворота, но оставленных ими на свободе.

Ноябрьское наступление «белоповстанцев» на партизанские районы также не вызвало у крестьян особого противодействия, поскольку каппелевское командование выдвигало в тот момент лишь лозунг борьбы за независимую демократическую Россию, свободную от диктатуры коммунистов, и не покушалось на гражданские права населения. К тому же, располагая некоторым запасом вывезенных из Забайкалья серебряных монет, каппелевцы хорошо платили за всё, что брали для себя в деревнях.

Даже многие из тех крестьян, что оказались в партизанских отрядах, после первых же поражений в ноябре 1921 года, под влиянием каппелевской агитации и обещаний не преследовать их за прошлые «грехи», разошлись по своим домам. Прекратила свою деятельность часть созданных за последний год сельских комсомольских ячеек.

Почувствовав угрозу потери своего влияния в крестьянской среде, руководство партизан сразу же стало принимать контрмеры против пропаганды «белоповстанцев», пытаясь выбить из их рук козырь русского патриотизма. Так, в приказе по Сучанскому военному району от 18 декабря 1921 года военком П.В.Кручина следующим образом изложил цели партизанского движения:

«Ведомая нами борьба является защитой прав свободных граждан от буржуазного закрепощения с одной стороны, а с другой, как русские люди, любящие свою родину, мы должны встать на защиту русского края от захвата его иностранцами в лице японцев, которые, используя безответственные банды остатков колчаковщины, хотят задушить не только ныне существующую власть ДВР, но и вообще Русское государство и нас, русских людей, сделать своими холопами. Нет, до такого позора мы не доживём! Убивая всех предателей земли русской в лице каппелевцев, мы тем самым разрываем цепь иноземного ига».

Японцы, со своей стороны, тоже пытались создать себе опору среди населения Приморья, но не русского, а не имеющего российского подданства корейского и китайского. Для этого они способствовали появлению здесь вооружённой милиции при обществах иностранных подданных. Партизанское руководство, понимая опасность наличия в области неподконтрольной себе иностранной вооружённой силы, требовало от своих командиров «ни под каким видом не допускать существования иностранной милиции в районах расположения партизанских отрядов».

Щедрость каппелевцев в денежных расчётах с крестьянами вынудила и партизан отказаться от бесплатного постоя в деревнях, отвечая на брошенный им вызов «той же монетой». В ноябре – декабре 1921 года использовались для этого, видимо, ещё денежные средства, полученные от Владивостокской подпольной организации до её октябрьского разгрома. Так, в казне 6-го партизанского отряда на момент сдачи командования Беликовым числилось 100 рублей золотом. Ещё 100 рублей золотом поступило туда 19 января от 3-го батальона.

В конце января довольно крупную сумму денег привёз с собой новый командующий Приморским партизанским районом Флегонтов. Следствием этого стало получение в феврале 6-м отрядом на свои нужды от штаба СВР 300 рублей золотом и 100 иен, а также 204 рублей мелким серебром (ещё 200 рублей золотом было выдано командиру отряда на секретные расходы). Этому же отряду 6 февраля поручалось «немедленно закупить в комиссии по сбору пожертвований в пользу голодающих Советской России весь хлеб, … каковой частью переотправить в Сучанский военный район, а частью оставить в районе расположения 6-го партизанского отряда».

В апреле было налажено централизованное снабжение отрядов денежными средствами по каналам ДВР (в основном японской валютой). Тем не менее, уже июле, то есть сразу после восстановления в этом районе параллельных белым властям органов власти ДВР, здесь снова возникли трудности в денежном обеспечении партизанских отрядов. Они достигли такой степени, что командующий СВР поручил 17 июля своему начальнику штаба Иванову «сформировать из вполне надёжных и смелых товарищей экспедиционную группу, с каковой отправиться в г. Владивосток для производства экспроприаций…. Группу сформировать в самом срочном порядке из бойцов 6-го партизанского отряда».

Принимались штабом партизан и меры по возвращению дезертиров или, в случае невозможности этого, конфискации у них оружия и казенного обмундирования. При этом, чтобы не раздражать крестьян, предписывалось действовать «с сугубой тактичностью и осторожностью». Тем же приказом от 28 января штаб СВР поручал командиру 6-го партизанского отряда «на территории своего влияния организовать по сёлам крестьянские боевые дружины с полным подчинением их себе. В основу организации положить принцип добровольчества… Начальников дружин назначать по своему усмотрению».
...
(все сноски убраны)