Прессуют всех, кроме православных

В Ноябрьске, крупном городе Ямало-Ненецкого автономного округа, пастора евангельских христиан-баптистов оштрафовали за организацию детской площадки около Дома молитвы: полиция обнаружила киоск с религиозной литературой внутри Дома и сочла, что дети могли подвергаться «незаконной миссионерской деятельности», читая эти книги.

В Ивановской области муж с женой помолились перед едой в присутствии нескольких знакомых — их молитву сочли незаконной миссией, а саму пару — «незарегистрированной религиозной группой».

В Бийске несколько адвентистов навестили местную администрацию, чтобы рассказать о себе и своей деятельности, но акт знакомства администрация восприняла как «незаконную миссию» и подала в суд…
 Нет уже практически ни одного протестантского течения, которого бы это не коснулось.

Своя доля штрафов достается и мусульманам. В Воронеже, например, пытается оспорить наказание по «закону Яровой» 46-летний Рагим Фараджов, переехавший в российский город из Азербайджана еще в 1989 году, владеющий строительной фирмой и до сих пор не замеченный ни в чем подозрительном. Он, на свое несчастье, решил организовать молельную комнату для себя и друзей-мусульман, где бы верующие могли совершать намаз, никого не смущая. В мае прошлого года на одну из молитв к ним нагрянуло РОВД с обыском: искали экстремистскую литературу.
 Когда ничего не нашли, составили на Рагима административный приговор по «закону Яровой» и оштрафовали на 5 тысяч рублей за незаконное миссионерство. Потом приехали снова и снова оштрафовали — и так пять раз. Когда молиться стало невозможно, Фараджов пошел по судам: хочет доказать, что никого не «вовлекал» в ислам, а создание молельных комнат — дело неподсудное…

Да что там христиане и мусульмане. За введенное новым законом «незаконное миссионерство» достается даже йогам и любителям гимнастики. Во всяком случае, уже дважды штрафы выносились преподавателям цигуна, хоть те и оговаривали, что «мы не религия», а одна из оштрафованных «гимнасток» прямо называла себя православной.

Ни в одной стране с развитым правом законодатель не пытался определить и ограничить «миссионерскую деятельность»,как это сделали в России. Похожие правовые репрессии можно встретить только в Казахстане, Узбекистане, Туркменистане: удивительно, что Россия переняла этот опыт. Совет по правам человека, представители большинства религиозных организаций выступали против принятия закона (достаточно вспомнить резкое заявление главы Духовного управления мусульман Татарстана Камиля хазрат Самигуллина: «Это ущемление наших прав и унижение мусульман»), в Совете Федерации пытались его блокировать — и ничего не помогло.

Миссионерский закон «удачно» наложился на целый ряд общественных страхов: перед «иностранными агентами», перед чужаками как таковыми, перед «оранжевой революцией», перед масонскими заговорами и сектантами. Обывательское сознание получило многофункциональную юридическую дубинку, чтобы разбираться с «асоциальными элементами». И, честно говоря, если бы этого закона не существовало, его стоило бы придумать — только чтобы понять, каково на самом деле отношение к свободе совести и той же вере в стране массового православия.

Как легко догадаться, закон пока не затронул православную церковь: те же афонские монахи, сопровождающие прибытие многообразных святых мощей в Россию и участвующие в крестных ходах (явно миссионерское событие по классификации «закона Яровой»), не оформляются по трудовым визам, ограничиваясь гуманитарными. Против самого закона РПЦ возвысила голос лишь однажды: когда суд во Владивостоке постановил сжечь Библию, которую раздавали протестанты (на Священном писании не было маркировки религиозной организации). Глава юридической службы Московской патриархии Ксения Чернега тогда назвала случай «большим перегибом, вызывающим обеспокоенность».

Впрочем, и россиян, похоже, не очень захватывает неуязвимая, но зависимая церковь: РПЦ впервые за много лет выпала из тройки институтов — лидеров по доверию в обществе. В обстановке «антирелигиозных кампаний» и «охоты на ведьм» доверие вообще становится редким ресурсом.