Глава XXXI Реновация

Весна наступила очень рано. И по мере того, как начал сходить снег, у Саши стали появляться разные мысли по поводу того, куда же все-таки ему бежать. Вариантов уже никаких не оставалось, кроме, как в эксперты проектной документации. Такая работа была для него хуже смерти. Но, как ни парадоксально, именно ради того, чтобы как-то выжить, он вынужден был искать её. Все остальное он уже испробовал к тому временеи.

Город оголился от снега, но не спешил покрываться зеленым одеялом листвы, словно понимал, что спешить ему некуда. Все равно наступит реновация, придут бульдозеры и планомерно, начнут сносить дом за домом, расчищая плацдарм для нового, современного строительства.
Саша знал, к тому времени, что весь коллектив, той комнаты, где он раньше работал ГАПом, решил уволиться. А ГАПы, Вадик Тихов, и Ольга, к тому же устроились в комитет по реновации.

Позвонил Абрикосов. Саше нечего было ему сказать тогда, да и он шёл от своей машины домой, приехав только, что с дачи, руки его были заняты сумками. Он не взял трубку. Но удивился тому, откуда мог узнать его старый номер мобильного Павел. Ведь он мог знать только корпоративный, подаренный безвозмездно, доброй Зинаиде.
С момента увольнения Паши уже прошло года два, но он много раз звонил ему, примерно раз в месяц, и каждый раз, сам, первым, напоминал о том, что должен деньги. Но, каждый раз у него были одни и те же истории про смену работы. И Саша верил ему, потому что это была правда. К тому времени он уже понимал, что пришли времена, когда нет смысла держаться за свое рабочее место, а нужно только лишь искать хорошие зарплаты. Потому, что работать все равно не дадут, доматываясь то до слишком подробной информации на чертежах, то, наоборот, до слишком ограниченной. Наступили те времена, когда уже никто не мог гарантировать завтрашний день. И тяжелее всего руководителям, они не знали, что делать, не имея возможности угадывать всю ту глупость, которая спускалась на них с еще большего уровня руководства.
Раньше Саша не понимал тех людей, которые часто меняют свои рабочие места, и он первое время не доверял Паше, видя, сколько он сменил мест работы до него. Он думал, что тот долго не продержится, уволившись самостоятельно. Но, все произошло наоборот. Паша оказался другим, он держался за возможность творчества, которую предоставил ему Саша, сам же и пострадав от этой вольности в итоге, приобретя неприязнь со стороны Правовой. Видимо ранее, на предыдущих работах Паше не давали мыслить самостоятельно.
Но, будучи сам творческим человеком, он уважал его прежде всего в других, понимая все наивозможнейшие слабости тех людей, которые способны что-то придумывать.
И этот недавний Пашин звонок, насторожил Сашу. Он знал, что тот обязательно перезвонит. Так и произошло. Паша перезвонил через пару дней, и Саша ответил ему:
- Привет Паш, как дела у тебя? Кто ж тебе мой телефон-то дал? – спросил первым Саша.
- Здравствуйте Александр Александрович. А я случайно встретил на улице, рядом с вашим институтом Лебедева, он то мне и дал ваш телефон.
- Понятно. А как у тебя с работой? Последний раз, когда ты мне звонил, у тебя был временный перерыв.
- Да, тогда я уволился все-таки из «Вектора». Они же, как вы знаете работают на нашего премьер министра, и Наталия, бывший помощник главного архитектора, нас каким-то образом даже курировала. Но, я, если честно, так и не понял, чем же они там занимаются. Понимаете, мы с вами делали проекты. Сначала буклет, потом стадию «П», потом экспертиза, далее стадия «Р», авторский надзор. А там, мне показалось, что они и сами-то не знают, что хотят. Я так не умею. Я привык выполнять поставленные задачи, а в «Векторе» они не выполнимы, так как не сформулированны.
- Да, я тебе охотно верю. Сейчас так везде. И твой опыт для меня ещё одно подтвержедение этого. Вспомни, как ты перед «Вектором», работал у этого, как его там? Подрезкова? Помнишь, ты говорил, что они делают полную ахинею, которую просто невозможно построить. А потом отдают все это, назвав эксклюзивной концепцией, кому-нибудь на сторону, сняв всю самую сладкую пенку с финансирования обьекта.
- Да Александр Александрович, у Подрезкова в центре жилого дома была пустая дыра, которая образовалась из-за того, что он слишком увлекся фасадами. Я, тогда указал ему на это. А он говорит мне: - Ну, и что? Моя архитектура эксклюзивна. Поэтому, такие мелочи меня не интересуют. Но, ведь мы же с вами знаем, чем все это кончается!
- Да. Дырка продается, потом, прирастая своими уродливыми формами к квартирам, и люди вынуждены брать эти убогие, никому не нужные темные помещения. Но, если честно, то мне уже весь этот детский сад не интересен. Я больше не хочу заниматься архитектурой! - сказал Саша.
- Поверьте мне – это все временно. Пройдет. У меня тоже так бывало. Мы без неё не сможем, - успокоил Сашу, Павел.
- Нет, у меня уже не пройдет. А куда же ты дальше-то пойдешь работать? Место у тебя есть какое-нибудь?
- А! Да! Вот поэтому-то я и звоню. Я устроился на работу, и уже пару недель работаю. Там очень хорошо платят, и раз в три месяца бывают премии. Так, что к середине лета, я вам отдам долг! – радостно сказал Паша, и Саша поверил ему, понимая, что все же он его тяготит, и он все это время мечтал о том, чтобы его все же вернуть.
- А чем ты там занимаешься?
- Мы занимаемся разработкой микрорайонов под реновацию. Очень интересная работа. Я им рисую планировки жилых кварталов.
- А, как же ты их рисуешь? Какими секциями ты заполняешь генплан?
- А я сам нарисовал планировки. Они условные. Там всё задано. И шаг осей, и площади помещений. Работа очень интересная!
- А, как же ты с инсоляцией разбираешься? Ведь её больше нет!
- Нет, вы не правы. Она есть. Просто её урезали.
- Да, урезали. Но так, что её практически не осталось.
- Осталось чуть-чуть. Но, я всё равно не обращаю на новые нормы никакого внимания, расставляю секции на генплане, таким образом, словно инсоляцию не отменяли. Ведь квартиры достанутся переселенцам из пятиэтажек, и условия им нельзя ухудшать, - с гордостью в голосе, сказал Паша.
И Саша вспомнил, как Паша трепетно относился к инсоляции, врисовывая поликлинику в существующую застройку, искусно подрезая со всех сторон, чтобы она никому из окружающей жилых домов не затеняла солнце. И всё равно они затенили тогда одну квартиру.
- Паша, это всё впустую. Поверь мне.
- Почему!? Я так не считаю. Понимаете, там, какое дело - всё развалили, как у нас, осталось несколько человек. Среди них две девушки, лет по двадцать пять. Сделали их руководителями мастерских. Больше-то некому. У одной я и работаю, той, что подобрее. Вот они и носят все эти мои картинки мэру показывать раз в неделю, и ему нравится.
- Ему нравится до поры до времени, пока не нашепчет кто-нибудь о том, что можно ещё, как минимум, на треть увеличить количество квадратных метров застройки, - уверенно сказал Саша.
- Так мы и так максимально лепим.
- Сколько этажей в среднем?
- Когда как. И четырнадцать есть.
- А самые высокие какие?
- У меня двадцать пять. Я пока могу обходиться малоэтажными. В другой мастерской посмелее народ, да и девчёнка там построже. В Гольяново, например, несколько башен выше тридцати этажей влепили и есть одна даже за пятьдесят. Думаю, не утвердят его… Хотя…
- Девушки молодые, смелые. Всё, что угодно согласуют. Ты же ведь понимаешь, что в двадцать пять лет, это не руководители мастерских. Они сами не ведают, что творят. Что-то там у вас не то происходит. По-моему, это очередная игра идет с отмыванием проектных денег. Имитация проектирования. Как можно проектировать, не имея конкретно поставленных задач. Ведь вам одним не поднять тот объём работ, который стоит за всеми твоими картинками. Сколько вас человек?
- Это да. В каждой мастерской, по пять человек. Они экстренно набирают народ под реновацию. Есть ещё третья мастерская. Там руководитель женщина, примерно вашего возраста у неё народ поопытнее будет. Им реновацию не доверили. Ею только молодежь занимается.
- А у вас есть конкретные инвесторы, заказчики?
- У нашей мастерской пока нет. А вот у второй девушки видимо есть, как я догадываюсь, судя по этажности.
- А, ну, тогда ясно всё.
- Что?
- Совершенству нет предела. Понятно мне всё про вас. Но, главное, чтобы деньги платили, остальное ерунда. А мне кажется, что ты попал туда, куда нужно. И даже если самой реновации не будет, то хоть зарплату пополучаешь, годика три четыре, а может и все пять. Хорошее место. Рад за тебя.

Такой разговор состоялся у них вчера. А сегодня Саша пришёл на работу очень рано, и по дороге решил зайти в отдел кадров, к Сан Санне, которая тоже приходила на много раньше, одновременно с директорами меняющихся руководителей отдела кадров.
- Дверь к ней была открыта. Саша вошёл.
- Здравствуйте Сан Санна, с порога поздоровался он с ней.
- А, Сашенька, привет. Проходи. Чего пришел? – спросила она его.
- А просто так зашел.
- Если просто так, то вон возьми с собой пирожное, и вон еще кусочек тортика…
- Ой, не надо так много! – начал сопротивление Саша.
- А нам, куда это всё девать? Бери, бери. У нас много всего этого еще. Все носят, - сказала она и пихнула ему на одноразовую, пластиковую тарелку еще и парочку пирожков.
- Сан. Санна, а вы не знаете, куда Златопольский ушел работать? – спросил Саша, стоя с тарелкой, переполненной сладостей в самом геометрическом центре отдела кадров.
- Так, это ж, в комитет по строительству. Туда все ушли. И начальник электроотдела, и слабых токов, и технологического отдела, и. Ложкин, вроде хотел. Там весь институт собирается. И ты туда ступай. Правда, не возьмут теперь наверно. Туда ж со всей Москвы бегут, те, кого сократили, и этот ваш, как его там?  Бывший инженер ДСК Карцев работает. По-моему, он заместителем генерального устроился?
- Да, правильно. Значит, и вы знаете об этом? Ничего себе! То, что и все остальные потянулись туда, я и не знал. Ну, значит и мне туда бежать надо. Только вот как бы мне найти его телефон? Но, это уже мои проблемы.

Дождавшись Сергея, Саша рассказал ему о том, что узнал.
- Надо в интернете искать его телефон. Наверняка уже там все есть. Правда это будет городской, и с ним вряд ли тебя соединят. Но, надо пробовать. Кто его знает? Может, что-нибудь и получится? – сказал Сергей.
- А ты думаешь, что вся эта реновация реальна?
- Нет, она погрязнет в чиновничьей глупости.
- Тогда почему же ты говоришь, что надо пробовать?
- Потому, что это единственное место, где сейчас можно продержаться. И довольно долго, в не зависимости от того, будет реновация, или нет. Такие комитеты живут, как минимум лет пять. Поэтому дело хорошее. Надо пробовать, - рассудил Сергей.
- И я чувствую это.
- Произошла реновация человеческих душ. Сначала они поменяли людей, и теперь хотят с их помощью изменить и весь мир. Но, его изменить сложнее. Хотя, кто его знает?
- Сергей, город давно мёртв. Он сильно болел, и умирал долгой и мучительной смертью. И сейчас, когда его тротуары покрыли гранитом, он, к тому же стал ещё и напоминать кладбище.
- Ухоженное, респектабельное, городское кладбище, в котором престижно храниться, или хорониться, это уж, как кому нравится, - продолжил Сергей.
- А, что же теперь будет с Венеровой?
- А ты не переживай за нее. Она место себе найдет.
- Я и не переживаю. Просто не понимаю, куда деваться теперь этим людям? Ну, с Разваловым ясно. Он там долго ещё бумаги хранить будет, пока его из здания не выставят на улицу. А вот Венерова, развалив всё, что ей доверили, неужели она пойдет дальше?
- А, куда-дальше-то? Дальше только в чиновники, высшего звена, - предположил Сергей.
- Да, согласен. Других мест нет. Все крупные институты развалены, и идти дальше некуда. Поэтому только в чиновники. Новое поколение не понимает всей убогости тех, кто ими теперь управляет. Им от этого незнания, безусловно, легче жить.
- Понимаешь Саш, дело в том, что в их среде по-другому и нельзя. Там все не так, как у нас. Принципы другие. Чем больше разрушишь, тем больше почет и уважение. Это таким, как мы нельзя ничего разрушать! Мы многое знаем, видим, и от этого нами тяжело управлять!
- Ой, Сергей, не скажи. Вот если бы я в своё время всё разрушал, выгонял сотрудников, не выписывал никому премии, доводил любую пустяковую проблему до абсурда, неужели меня за это не отметили такие, как наш мальчик Петя Развалов?
- Тебя нет. Ты, всё равно постоянно держал его в страхе, хотя бы своим, обезображенным интеллектом лицом.
- А я вот думаю, что и меня тоже. Надо, мне кажется, так же себя вести, и тогда будет всё замечательно у нас по жизни. Только вот мы не такие, и не обучены этому.

* * *

Саше позвонила Ольга.
- Привет Саш. Ты у себя?
- Да, - ответил он.
- Я сейчас зайду к тебе поговорить, - предупредила она.
Не прошло и минуты, как вошла Ольга.
- Что случилось Оль? Я слышал, что ты решила идти в реновацию? – спросил первым Саша.
- Да. Именно поэтому я и зашла к тебе сейчас.
- Ну, рассказывай, - приготовился слушать Саша.
- Понимаешь, Тихов очень волнуется, да и весь коллектив от этого тоже. Ведь передаётся нервозность всем, - начала Ольга.
- Почему он волнуется? – спросил Саша.
- Он не до конца уверен в своем выборе.
- А ты уверена? – спросил Саша.
- Я не очень. Но куда бежать еще? Везде нужны тупые рабы. На должностях ГАПов, сидят блатные. Архитектуру придумывают дети, и отдают ее потом в работу этим пристроенным ГАПам, бригады которых пашут, как проклятые, с утра до вечера. Кончились те времена, когда можно было получать удовольствие от творчества. Но, все равно страшно. Но, говорят, что коллектив там хороший, - рассказала Ольга.
- Да, я слышал об этом. Ведь я тоже попытался туда пристроиться через Карцева, как и вы. Только несколько с опозданием. Попросили мне подождать пару недель. А тебе я вот, что скажу. Понимаешь, этот комитет сейчас, самое лучшее, что только можно предложить. Пускай ты теряешь в должности, а я даже падаю сразу на две вниз, но то, что ты приобретаешь, в наши дни бесценно. Тот климат, который у нас тут был еще при Пристроеве. А ради этого можно пойти на многое. Всё равно, что ты выбираешь машину по всем показателям выгодную тебе. И мощность, и внешний вид, и расход топлива, и цена – все должно устраивать тебя. Но, согласись – так не бывает? А вот комитет по реновации и есть, как раз, та самая машина, которую невозможно выбрать на рынке всевозможных идиотских предложений, переполненном джипами, и пикапами. А нам уже давно нужна маленькая, красивая и юркая, с маленьким расходом топлива - дешевая машинка, для души. Ведь мы не возим за собой весь свой скарб. У нас уже хватает на это ума. Мы теперь не просто архитекторы, а те из них, кто сохранил в себе человеческие качества.
- Про машину это ты хорошо сказал, - согласилась Ольга.
- И еще вот, что. Весь этот поток наработанного не по нормам, какими-то детьми, буквально за последние пару лет, жилья – заполонил собой все новостройки города и его окраин. Заказчики покупают экспертизу, лоббируют изменение норм. Теперь я это все знаю наверняка. Так, почему бы нам не заняться спасением города от его уничтожения, но на правовой основе, с помощью идиотизма тех же тупых городских чиновников, которые и продвигают всеми силами свои убивающее все живое, не соответствующие нормам застройки, в местах, подлежащих реновации? Ведь и сама Госэкспертиза занимается этим же. Только лишь с той разницей, что ее штат сильно упал в уровне знаний, так, как теперь на работу там принимает не профессионалов, а тех, кто грамотно заполнил анкету, и сумел ответить на все вопросы, которые составлены явно менеджерами, а не проектировщиками, да еще и по американскому шаблону, - добавил Саша.
- Да, это все так. Ты прибавил мне уверенности.
- Оль, а скажи мне, как все остальные, пристроились куда-нибудь? – спросил её Саша.
- Да, кто куда. Но, все ушли в рабство. Им будет нелегко. Они застали ещё то время, когда на работу приходили с радостью, и уходили домой удовлетворенными от сделанного. Надеждину удавалось сохранять этот островок во всеразрушающем океане идиотизма, - ответила Ольга.
- Не Надеждину это удавалось, а силе ДСК. Как только ДСК пал - пал и Надеждин. Сейчас человек уже ничего не может, кроме одного – уволиться. И какой бы человек хороший ни был, всё в руках тупых и беспощадных в своей недоразвитости - менеджеров.
- Я сегодня последний день, - сказала Ольга.
- Очень жаль, Оль. Но, я думаю, что мы увидимся. А Зайцева в Европу уезжает. В реновацию не хочет - сказал Саша и откинулся на своем стуле назад, потерев глаза рукой, словно они у него устали уже наблюдать весь этот происходящий вокруг ужас.
- Насовсем?
- Пока нет. Но хочет насовсем. Думаю, что так и будет. Мужчина у неё там. Местный. Ну, и слава Богу. Все пристроились. Один я пока не у дел.
- Ты знаешь, в реновации собрался почти весь наш институт?
- Да, я знаю. А куда ещё бежать? Это даже имеет, какой-то мистический смысл, который заключается в том, что те, от кого институт избавился, как от ненужного балласта, теперь приобретают значимость в процессе защиты города от захватчиков.

* * *

- А кто все эти люди? – спросил Саша Гарика, когда пришел к ним в комнату.
- Какие? – не понял тот.
- Ну, те, на фото, что ты выложил в группе в WhatsApp.
- А-а-а! Это арендаторы. Они шли по коридору, и я сфотографировал их со спины, - объяснил Саше Гарик.
- Их так много шло? На фотографии, человек десять, наверно? - спросил Саша.
- Да, и они все говорили не по-русски. По-моему, это были Китайцы, - предположил Гарик.
- То есть уже все так плохо? Понятно. А почему же они все в черном? – спросил Саша.
- Сам не знаю. Наверно, им тоже не весело? - сказала Биатриса Михайловна.

09.05.18 г.