Воспламенив воображение

Виктор Матюк

Воспламенив воображение

Лопнуло терпение, воспламенив своё воображение, решил окунуться мысленно в наслаждение,
Пришло ведение из дивных снов, страсть проснулась в чахлом теле вновь,
Встрепенулась любовь, взыграла кровь, и вновь испорченные чувства
Проявили неслыханное доселе искусство! Нет, они не рехнулись,
Слегка при ходьбе пошатнулись, но не упали на спину, словно неучи ли кретины,
Остановились на краткий миг, а опосля, когда под ногами пошатнулась земля,
Покатились стремительно вниз! Ну, что за жизнь без наслаждений?
Без промедления ловлю каждое мгновение, оставив в стороне презрение
 К молодому поколению, жизнь без баб, как смертельный яд, надо плыть наугад,
Отводя в сторону свой томный взгляд, я же упиваюсь страстной игрой,
Ловлю в свои сети женщин по одной, я не таких баб знавал, когда с ними в прятки играл,
Любил и поддавал с лихвой, расставшись со смутой и тоской! Коль есть стремление
Впасть в сношение, тогда все беды – не беда, а сущая ерунда! Во сне сбывается давнишняя мечта,
Вокруг тебя первозданная красота, а рядом, куда ни куну взглядом,
Ни травинки, ни куста, ни усохшего деревца, но душа счастлива беспредельно,
 Ей нравится от мирской суеты жить отдельно! Наяву, не знаю почему, в семействе трещина,
 Видать по всему в жене проснулась женщина, из нас любой, старый или совсем молодой,
Может потерять покой, ибо в страшный час женщина может отказаться от нас,
Её глас на этот раз впечатляет нас, её ангелом назвать нельзя,
Читаю молитву три раза, но как всегда, вместо слов одна вода!
Трудно сразу понять, как жизнь может превратиться в сущий ад?
Хоть ты и демократ, лысоват и жидковат, но стройным бабам рад,
Повышаешь рейтинг свой, хотя по большому счёту ты – не герой,
В голове пустой – сплошн6ой кавардак, от него не избавиться никак!
Ты же не похож на кретина, с виду – не скотина, на тебе рубаха из заморского сатина,
Но скука пресыщения вновь жаждет наслаждения, страсть вышла из неповиновения
 В одно мгновение! Пустая голова тут же перекрутила вещие слова
И намерения женщины не поняла, лишь покрывало приподняла над бурлящими волнами,
Закрывшись от ветра, заметила метко, что ветка дерева трещит, когда душа неистово болит!
Слава богу – ты не инвалид, и жизнь бурлит у подворотни, минимум света, истина где-то,
А женщина раздета и ждёт: когда- же её любовник к себе страстно и нежно прижмёт?
В мыслях неясных миражи ужасные мгновенно гаснут, на верх всплывает муть,
Мне бы глубоко вздохнуть и продолжить во сне задуманное наедине,
Небо в клетку, в гостях молодая соседка, она как белоснежный цветок,
Алеет восток и вот вдоль затерявшихся оград летит яркий звездопад
 Из прошлой жизни – наивных и капризных, бледных как немытое стекло,
На дворе становится светло не оттого, что ты избавился на время от духоты,
 Спрятав седую голову в кусты! Женщина лежит одна от темна и до темна,
А ей ласка и нежность нужна, в подворотне пустой скулит пёс чужой,
Хоть матом крой, хоть плачь, или несись вскачь, всё равно время удач ушло
И назад не вернётся оно! Хоть охай, хоть ахай, хоть посылай всех баб на ***,
 Она волю свою, зажав в узду, готовы на ходу суть любви изложить высшему суду
 И тебе самого послать в ****у, там горячо и тепло, но темно, все мы живём грешно,
Ходим к путанам, возвращаемся к жёнам утром ранним,  хотя и те и другие вовсе не святые,
Хотя за бумажные рубли мы бы жён своих могли, увы, неисповедимы господние пути!
 Как бы с ума не сойти! Ё – моё, планов моих громадьё в жизнь не воплотил никто!
Не от хорошей жизни бывший погорелец стал таким капризным,
Синица в руке, а зловещая мечта носится вдалеке, как неприкаянная,
Жестокая и отчаянная! Слух по душе ползёт, что тебе уже никто просто так не даёт,
Ты же – не иностранец и на твоих щеках давно исчез румянец, куда тебе с кем-то тягаться,
Пришло время с былыми миражами навсегда расставаться! Любовь продажной не бывает,
 Это всякий знает, но часто забывает и пеняет на себя! Во бля, суета сует – всё суета!
От винта, шпана, бабы не отдаются за три рубля! Кто женщину оценит,
Если она отдаётся без денег? Коль она наивна и проста, и потому холоста,
Значит лопнула в её душе тончайшая струна и даль небес не видна из раскрытого настежь окна!
Когда страсти умрут, поблекнут блестящий и горящий цветами радуги новенький изумруд,
Но никогда не изменится суть земного бытия: там, где ты, там и я, любовь моя!
Лицом поворотясь к окну, глубоко и медленно дышу, искушаю судьбу:
«Бу-бу-бу-бу! Надоело тащить тяжкую суму на своём горбу!
Только Господь оберегает грешную плоть от розней и склок,
А множество забот действуют как раз наоборот! Грехи потеряли счёт,
Тьма и мрак немало сулят великих наград от тех баб, что не торгуют телом,
 И ходят на свидание в платье белом, выбирай любую, веселись напропалую,
Только не ленись, проходит жизнь, пока любовь и страсть не потеряли смысл!
Погоди, подумай, оглянись, принимать решение не торопись, двигаясь вперёд,
Втянув в себя отвисший до земли живот! Вдруг раздался характерный для падших женщин звук,
И между ног проползла знакомая с отрочества дрожь, что посеешь, то пожнёшь!
Мир проститутки, как и водителя маршрутки – неприступен, образ мыслей распутен,
Пусть бьётся о берег крутая волна, в нищете процветает страна, чаша любви будет выпита до дна!
Краткость бытия – вина моя или твоя, так полагаю я, пусть завистники жизнь свою клянут,
Наши дни идут, и пройденный путь становится длиннее, по идее мы не становимся глупее,
 Хотя затягиваем жгут на собственной шее! Оказавшись за бортом, режут баб ножом,
Но потом всё клянут, отправляясь в последний путь! Жуть вокруг, нужен пряник и кнут,
Им все христопродавцы должное воздают, и милости от природы упорно ждут в день чёрный!
Пусть язык полыхающей свечи раззадоривает грешную плоть в ночи, как ни плачь и не стони,
В тяжких муках проходят наши дни, мы же молим небо о спасении,
Но хватит ли терпения у небес, чтобы очищающий процесс  на грехе поставил крест!
Та женщина, что сидит напротив, кажись, не против наслаждение испытать,
Это можно с её жестов и слов понять, если  воедино служить все трепетные звуки,
Они как вопль жестокой муки при приближении грядущей разлуки,
Хотя через пол минутки в сторону будут отброшены все шутки,
Мир не станет трястись оземь, голову посеребрит нежданная осень,
О ней напомнит лёгкая проседь! Лопнул простой союз обнажённых тел двух,
 В пух и в прах разлетелась мысль о стройных женских ногах!
Лишь слова, ненароком вложенные в грешные уста, выпорхнут из-за куста,
Их величина зависит от дозы крепленого вина, хотя душа тщеты полна,
Пусть судьба в конце счастливого дня попыталась покинуть меня,
У неё много негативных качеств, от них скрываясь и прячась,
Уже не6 в первый раз устремляю взгляд на старый матрас,
 Была связь двух обнажённых тел, ты творило беспредел,
 Но не успел завершить миссию свою, как оказался на краю блаженства,
 Тот миг далёк от совершенства! Теперь маешься в темноте,
Сидишь на крыльце в кромешной тьме, отрешившись от грёз,
Холодный ветер воображение унёс под высокий откос, пришлось задуматься всерьёз:
Как среди веток мокрых не услышать небесный окрик? Божий отрок от грома небес оглох,
Всё знает и видит бог, в сумраке ночном думается о деле, сопряжённым с грехом,
Тот, кто ходит днём по траве босиком не спотыкается, потому что молится и кается!
С уст матерные слова невзначай срываются, и от порывов прекрасных,
Признаний робких и страстных остаётся только тлен и суета, ломит башка,
Не в кого занять даже три рубля, во бля, кому такая жизнь нужна?
Ни травинки, ни куста, ни деревца, вдалеке шумит листва, глина падает с потолка,
Холодный пот струится с лица, его взгляд мечется туда-сюда, а женщина сама легла,
Проглотив свирепые слова, она едва жива, ей трын-трава! Страх оставлен на ужин,
Он мужику и женщине не нужен, он простужен, а она ходом любовного процесса удовлетворена!
Не смею её ангелом назвать, не могу и порицать, с ней привык я забывать о сутолоке дней
 И о полыхании страстей в душе моей, конечно – ничто не вечно, страсть не длится бесконечно,
Страсть шумит как роща рьяно и украшает цветами опустевшую в ночи поляну!
Поздняя пташка сны читает по бумажке, только глазки протрёт, а ранняя уже пиво пьёт!
Под окном белая берёза растёт, на неё буром дуб высокий прёт и на всю округу в три голоса орёт,
 Что та, как с неба упавшая в ночи звезда, нее соображает ни черта, он – ей ни чета! 
Дуб хмурится для вида, рядом с ним преданная ему свита, она смотрит на мир открыто,
Просеивает мысли сквозь тончайшее сито, не жизнь, а волокита!
Только во время передышки, когда засыпает молодой часовой на лагерной вышке,
Душу обольщает сладкий бред, иных мыслей в голове просто-напросто нет!
Подумай старик: путь страны был горек и велик, секретари и председатели
Послали толпу к ****и матери, ночь плывёт над ней, и чем она длинней,
 Тем хочется скорей отогнать взашей мысли те, что рождались в темноте!
Путь женщина сама стелила койку, таких,  как она, хотя она лишь любовница, а не жена,
Не выбрасывают на помойку, с ней до утра пьют сладкую настойку,
А потом устраивают ей головомойку, ведь она была вдрызг пьяна
И слишком  рано начала движение,
То ли ускорение, то ли замедление?
Я же думаю о грешном деле: как же мы достигнем цели,
Коль  вокруг одна и та же хмарь, а на алтарь любви принесено огромное жало
В виде обоюдоострого кинжала, его в сторону ветром кренит, ничто его не заменит,
Стареющее тело едва-едва  тлело, и ярким огнём даже днём не горело,
Кое-как менялся его пурпурный цвет,
 После него оставался незаметный след!
По всему похоже, что ему тяжко с женщиной на ложе!
О, боже, царя любви храни, и ему прежние силы верни,
В грехах не вини, на путь истины благослови, как не крути, как не верти,
Он в сторону небес даже не взглянул, ближе к утру молодецким сном уснул!
Когда он помер, его оживили женские ладони, вновь послышался женский стон в доме,
А в оконном проёме заалел рассвет, сил для ускорения у бабы нет!
Родная плоть, весь наш благословенный род вырос среди чистейших вод,
И вот греха баснословный счёт, что отрадно, повернул свой разбег обратно!
Фаллос гнётся, но сдаётся, авось, и к нему, судя по сему, прежняя прыть вскоре вернётся!
Пуская завистники узрят, как его глаза блестят. Но в этот миг они грустят,
Ничто с его удалью не сравнится, ему всю ночь не спится,
После пива к бабе тяги нет. Он ищет своим взглядом туалет!
Заметь, он бродит всю ночь пор России, заходит в храмы святые,
Меряет женщин пронзительным взглядом, ему не надо та, что рядом!
Ему бы купить старое пальто, но не за что, он бы родину продал, эдакий нахал,
Но не купит никто, никому она на *** не надо, могут послать только матом туда,
Куда не ходят поезда! Вот так всегда, кругом идёт голова, а людская молва пересудов полна!
В ней мыслей не густо, чаще всего там пусто, истрачены силы и чувства задарма,
Опустили закрома, сквозит с открытого настежь окна,
Я же печаль из сердца вытесню, и жизнь разрисую сказочным поцелуем!
Воистину прильну к кресту, пущу слезу, но переступлю заповедную черту,
 За которой долгожданный акт любви совершается, опосля каждый кается,
Пусть всем завистникам икается, мы вместе грешили по совести и чести!
Свет струясь, ореолом влечения окружил половую связь, сквозь узкую щелку эту
Недолго продолжалась беседа про заслуги отца и деда!
Ветер ветки колышет, женщина спит и ничего не слышит,
Она потеряла истинную веру, отдалась Люциферу и потеряла меру в тяге той,
Что изредка блеснёт за стеной несравненной красотой!
Спустя порядочное время вытекло то белесоватое семя,
Из которого  заштрихуешь грехи здорово, хотя это будет стоять дорого!
Ну, ничего! Проходит всё! Он весь объят тоской вселенской  и покорностью судьбе,
Продолжал искать в душе женской подобие самому себе!
Мысль исчезла в дымке нежной, женщина спит безмятежно,
В душе грешной слякоть,  дождь продолжает за шиворот капать!
Даже статную бабу видно слабо в свете дня, мысль мчится сквозь поля,
Мимо всех, кого любил, с кем близок был! Она взметнулась на гребень волны,
Глаза солёных слёз полны, волосы дыбом, зубы торчком,
Старый мудак пренебрег давнишний закон! Куда же делся он?
Испытав вопль страшной муки, воедино сложились в душе мужика душераздирающие звуки,
Но связаны руки у него, небось, слабо его чело, вначале было легко, потом – тяжело!
Трава примятая, в воздухе пахнет мятою, прошла любовь проклятая не затронув души и чела,
Опалены два белоснежных крыла, обнажены тела, нет прежнего тепла в них,
Как и порядка в думах моих!

г. Ржищев
21-06- 2018