На небе мирно горели осенние звёзды. Тонкая струйка дыма поднималась от костра, растворяясь в полуночном куполе. Причудливые тени плясали на обступивших поляну деревьях.
Разбойничий лагерь мало чем отличался от стоянки купцов, за исключением того факта, что все товары были краденными. Далеко в глубине леса расположились землянки. Одни для награбленного, другие для ночлега. Много ли радости принесли эти сокровища? Окупится ли пролитая кровь? От размышлений Ларзена оторвал косматый мужчина. Тот бесцеремонно подсел к костру, пронзительно уставившись на атамана.
От разбойника дохнуло нечистым телом и перегаром. Тонкие обветренные губы изогнулись в гримасе недоверия.
- Ты говорил, добыча будет гуще, - в серых глазах блестнул лёд.
Атаман разбойничьей шайки недоверчиво покосился на незваного гостя.
- Доспехи просто продать нужно, - равнодушно ответил Ларзен, наблюдая за пляской языков пламени, - За них много золотых выручить можно.
- Да кто же их у нас купит? – сплюнул Макар, - Ратные татей за версту чуют. Откуда скажут у нас ценности такие, как отвечать будешь?
- Не трясись ты! – в голосе прозвенела сталь, - Иди вон лучше Косому помоги повязку поменять! Уже битый час стонет. С продажей сам разберусь.
Ларзен поднялся, давая понять, что беседа окончена. Он отправился к своим тюкам, расположенным чуть вдали от костра. Расправил медвежью шкуру и, едва голова коснулась мягкой шерсти, сознание погрузилось в тревожный сон.
Кровь стекает по разогретому долгим бегом лицу. В ладонях приятный вес парных кинжало. Мысли чисты, лишены переживаний тревог. Сердце бьётся ровно, чуть замедленно, как у хищника перед броском. За стенами слышатся быстрые шаги, крики стражников, лязг оружия и доспех. Пора пробиваться из крепости!
Бесшумный шаг. Остриё кинжала скользнуло в щель между пластинами, погрузившись в ключицу. Ларзен опустил стража в тёмный угол, откуда мгновением раньше сам выскочил для смертельного броска. Раздался крик за спиной. Разбойник нырнул под меч и быстро ударил кинжалами. В глазах стража застыл гнев и недоумение. Тот выдохнул и опустился на холодные камни пола.
Деревянные ступени вели всё ниже. Разбойник точно знал дорогу. Факелы быстро передвигались по ночному двору, отбрасывая тени мечущихся стражей. Прячась в тенях, Ларзен добрался до высокого тына. Бесшумно выскочил на крышу небольшой лачуги, судя по запаху и жару не успевшего остыть горна кузницы. Разбойник воткнул кинжал в край тына и бесшумно нырнул в непроглядную тьму. Из тьмы проступило бородатое лицо:
- Ларзен!
Кинжалы сами прыгнули в руки. Один чуть царапнул незваному гостю шею, другой упёрся в живот.
- Ларзен? - выпучил глаза Макар.
- Чего тебе? - рыкнул разбойник.
- Там это... Идти нужно. Ты... Чего?
- Сон мне приснился. Все готовы?
- Тебя первым разбудил.
- Поднимай остальных.
Ларзен легко поднялся, покрутил руками, разгоняя застоявшуюся кровь. Оставив медвежью шкуру рядом с вещами, он отправился к реке. Студёная вода мигом избавила от сонливости. Сны бывали разные с грабежами и пожарами. Одно объединяло их все: Ларзен убивал людей. Хладнокровно и умело вспарывал животы, резал глотки и отрубал конечности. Часто испытывал от этого удовольствие, но не свое. Словно в нем жила сущность, что радовалась каждому убийству.
Еще раз плеснул в лицо холодной водой, зарычал от холода как старый пёс. Мокрые волосы упали на спину, промочив рубаху. Тяжелые капли срывались с русой бороды в студёную воду реки. Он увидел отражение, смутно узнав в нем себя: три глубоких шрама, оставленных медведем, изуродовали когда-то красивое лицо, лишив цвета левый глаз. Бледная кожа, как у покойника отливала свинцом. Ларзен смахнул последние капли с ладоней и ноги сами понесли его вверх по тропе к разбойничьей стоянке.
- Макар!
- Все готовы, Ларзен, - улыбнулся щербатым ртом разбойник.
- Выступаем, засиделись, небось. Ватаня! Щит починил?
- Знамо дело, Ларзен, - заулыбался безбородый парнишка и ласково погладил окованную окантовку щита, - в бою без него, как без руки.
- Будто ты в бою был, - крякнул невысокий плечистый мужик с седой бородой. Серые глаза хищно блеснули. На фоне смуглого, съеденного оспой лица они сверкали начищенной сталью.
- Ты чтоль был, Рябой? – обиженно буркнул молодой.
- А ты проверить хочешь, - подпрыгнул седобородый, выхватив топор.
- Что ты? – выставил руки Ватаня, широко раскрыв глаза, - я-то не в жись, просто интересно.
- Хватит языками чесать! – рявкнул Макар, проверяя удобно ли вынимаются изза широкого пояса шаровар сабли, - веди атаман.
Разбойники двинулись сквозь чащу. Шли молча. Мимо плыли замшелые деревья. Под ногами хрустел пахучий наст. От одежды начал подниматься пар. Ларзен ускорил шаг.
На небе медленно пропадали звёзды, готовясь встретить первые петушиные песни просыпающемуся солнцу. Разбойники забеспокоились. Если поместье проснётся раньше, чем они успеют выкрасть сокровища, то уйти невредимыми будет тяжело.
У опушки показался высокий тын. Земляная насыпь ощерилась острыми кольями, угрожая пронзить каждого, кто пришел со злыми помыслами. У окованных врат круглосуточно дежурил отряд из самых крепких молодцов стражи. Даже если ворота откроются прямо сейчас, у разбойничьей шайки нет шансов пробраться через двор живыми.
Длинная и прямая жердина была любовно очищена от сучков и спрятана в высокой траве. Ларзен кивнул в сторону кустов. Ватаня и Косой молча кинулись туда. Вернулись уже с жердью.
Низко пригибаясь, разбойники двинулись вокруг поместья по широкой дуге. Зашли с правой стороны, направили острую часть жерди на тын и стали ждать. За стеной тишина, лишь разбойники тихо сопят, предвкушая скорую поживу.
Лазрен долго всматривался в деревянный частокол, пытаясь увидеть сквозь него. Разбойники искоса поглядывали, как предводитель принюхивается и прислушивается, вытянув шею аки лесной зверь. Никто не проронил ни слова. Все знали, что Ларзен не подведёт.
До слуха доносилось сонное мычание и шевеление скота в сарае. Поместье спало. Разбойники за спиной начали нетерпеливо переступать с ноги на ногу. Ларзен поправил перекинутый через плечо моток верёвки и резко повернулся к шайке.
- Пора.
С тупого конца жердь подхватили втроем, а Ларзен крепко взялся за острый. Мгновение и ноги оторвались от земли, быстро зашуршав по брёвнам частокола. Оказавшись наверху, он привязал верёвку на жердину. Один конец сбросил вниз, по другому спустился во двор и замер. Поместье утопало в сонной тишине.
Вдруг послышались голоса. Ватаня замер на самом верху частокола, судорожно пригибаясь к брёвнам.
- Экая! – крякнул стражник выходя из сторожки, - брага шустрая! Замучался уже всю ночь до ветру ходить!
Дверь захлопнулась. Из сторожки донеслись голоса и хохот стражей, а снаружи лишь журчание тонкой струйки. На прощание ратник победно хэкнул и вернулся в домик.
Капли пота обильно заливали глаза, Ватаня часто вытирал его тыльной стороной ладони.
- Эк ведь пронесло, а, Ларзен?
- Тихо! – зашипел тот, - все в дом, кто проснётся – режьте.
Разбойники кровожадно заулыбались, следуя за вожаком.
Миновали входную дверь и широкий трапезный зал, отправившись вверх по деревянной лестнице. Кожаные поршни не издавали звуков, лишь изредка поскрипывали половицы. За углом Ларзен наткнулся на служанку, та в ужасе раскрыла рот, но закричать не успела. Труп остался лежать, обильно заливая кровью дощатый пол.
Комната управителя крепости расположилась на третьем поверхе. Дверь в покои кричала роскошью. Изукрашенная искусной чеканкой, окрашенная в красный цвет, она не знала себе равных по красоте.
На скамье подле двери сидели стражи. Охранять покои, оказалось чересчур утомительно, поэтому молодцы поставили копья в сторону и привалились могучими спинами к бревенчатой стене. С другого конца длинного коридора Ларзен слышал мерное посапывание. Страж с окладистой седой бородой и усами открыл глаза. Второй подскочил от острого тычка в бок, принявшись поправлять шелом. Молодой парень с редкой порослью на лице едва научился держать меч, как его отрядили в напарники к бывалому воину.
Стражи поднялись навстречу разбойникам. Зачем поднимать тревогу и делить награду на всех. Это племя славится коварством и ловкостью, куда им супротив богатырской силы?
Макар остановил разбойников. Ларзен обернулся к товарищам и подмигнул, нагло ухмыляясь во весь рот. Расправив плечи, он зашагал навстречу ратникам. Парные кинжалы, носящие имя «Клыки отца» медленно поползли из ножен. Холодная сталь стосковалась по тёплой крови.
Стражники потеряв терпение перешли на бег. Коридор оказался слишком узким для двух богатырей. Седобородый вырвался вперёд. Неразличимо быстро сверкнул короткий меч. Ларзен отклонился в сторону. Звон стали и меч пролетел мимо, но подняться уже не успел. Кинжал в левой руке по рукоять погрузился в шею противника. Брызнула кровь. Ратник выронил меч, колени гулко стукнули об пол. Он не верил, что мёртв.
Молодой выкатил глаза. В неистовом гневе он принялся крутить мечем. Да с такой силой, что от бревенчатых стен полетели щепки.
- Зарублю! – взревел страж.
Сталь трижды звякнула о сталь, прежде чем грузное тело распласталось в луже собственной крови. Ларзен мог управиться быстрей. Он наслаждался боем, упивался гневом противника.
На нижних этажах послышались шаги. Кто-то услышал шум боя и неистовый крик ратника. Стража медленно поднималась наверх. Опять небось Никола с Демьяном передрались по пьяне, так тогда уж лучше, подождать пока надерутся.
Разбойники прильнули к стене. Половицы изгибались и жалобно скрипели под тяжестью окованных сапог. Разбойники переглянулись.
Глаза стражника распахнулись, рука метнулась к мечу. Макар оказался проворней. Сабля метнулась белой молнией, пронзив подбородок, другая впилась в живот. Едва он упал, появился второй страж с мечом наголо. Ему в лицо ударил торец окованной медными пластинами дубины. Смачно хрустнула переносица, клацнули зубы. Падающего стража ловко подхватил Ватаня, усадил к стене.
- Времени мало! – зашипел Ларзен, - этих скоро хватятся. Косой! Выбивай дверь!
Высокий и плечистый разбойник радостно хмыкнул. С дубины капала свежая кровь.
- Эт мы мигом!
Три тяжелых шага для разбега и окованная дверь легко выскочила из косяка, разбросав веер мелких щепок.
Грузный мужчина молодецки подскочил на локти, яростно вращая глазами и раздувая щеки. Шум боя не смог разбудить его, видно с вечера перебрал браги. Женщина рядом, с головой укрылась стёганым одеялом и часто дышала.
- Вы? – взревел хозяин, поднимаясь с кровати, - кто вы такие? Да я вас всех! Своими руками! Смерды!
- Ты остынь, коли жена дорога! – прикрикнул Ларзен, зловеще покачивая кинжалами, - сокровище где?
Хозяин с опаской стрельнул глазами в сторону тихо подвывающей женщины. Он сразу понял, что нужно тянуть время, ведь на шум уже с минуты на минуту должны были сбежаться слуги и стража.
- А вы откель вы тут появились, тати подзаборные? – начал хозяин, поправив пышные усы и хитро поглядывая на обступивших его разбойников.
Макар не стерпел. Парные сабли прыгнули в руки, пара неразличимых движений и лезвия сошлись на шее хозяина.
- Брось языком чесать! – страшно вытаращил глаза Макар, - сокровища где?! Отвечай!
На лбу мужчины проступил пот, руки мелко затряслись.
- Там… Это… В той… - указал он на дверь в дальней части комнаты, - сундук. Не губите.
Ларзен толкнул дверь в кладовку. Железные петли тихо застонали. В нос ударил сильный запах немытого тела и человеческих экскрементов. Небольшую комнату обильно заливал солнечный свет. Под окном стоял старый, обитый медными лентами сундук. Небрежным движением атаман разбойников откинул крышку. Внутри нашлась пара женских платьев, отороченных золотой нитью, жемчужное ожерелье, да десяток золотых монет.
- Ватаня! – скомандовал Ларзен, - Сюда!
- Чо? – вырос рядом молодец.
- Эти сокровища ты видел?
- Там клетка была и человек в ней! А вокруг дружинники! Торопились, пуще ока стерегли. С человеком тем сокровища были! – просиял Ватаня.
- Кхе… кхе… - закашлялся кто-то в тёмном углу клетки.
Брови Ларзена сошлись на переносице, лицо помрачнело. Он отодвинул молодца, медленно подступив к прутьям. Человек сидел в дальнем углу клетки, куда почти не проникал свет.
- Лучину сюда! - скомандовал атаман, - ты кто таков, мил человек?
- А ты поперва сам назовись, - сухой, как старый пергамент, голос скрежетал несмазанной телегой, - а там и я тебе имя своё открою.
- Меня зовут Ларзен.
- Ларзен! Стража! – резко выкрикнул Макар, - уходить пора!
- Нет! – неожиданно резко рявкнул атаман, - я остаюсь! Все в окно! Быстро!
Разбойники оторопели, широко раскрыв глаза. Рябой досадливо скривился, словно разжевал клюкву, но спорить не стал:
- Ларзен сказал, значит надо так! Чего остолбенели?! Быстро в окно!
- Отдавай одеяло, мил человек! Простыню и перину! – скомандовал Макар.
Хозяин крепости зло сверкнул глазами, желваки угрожающе заиграли. Он надменно выполнил приказ, прикидывая в голове, каким пыткам подвергнет жалких татей.
Ларзен поднял выбитую дверь. Баррикада из досок, подпертых стулом, не задержит стражу. Зато у беглецов появится немного времени. Разбойники выбросили в окно перину, связали одеяло и простынь, закрепив узел в оконной раме. За дверью послышались встревоженные голоса. Доски вздрогнули от первого неуверенного удара.
Хозяин заулыбался, уверенно уперев руки в бока. Женщина продолжала протяжно подвывать, забившись в угол.
Ларзен помог Рябому перебраться через оконную раму. Взгляд бывалого разбойника лучился глубоким уважением. Он хлопнул по плечу атамана и принялся спускаться. Старший из разбойников оказался на земле. Ларзен отцепил узел и бросил вниз.
- А ну стой! – утробно зарычал разбойник.
- Тебе всё равно не жить! - расхрабрился хозяин крепости, воинственно встопорщив рыжие усы, - сейчас мои ребята сюда ворвутся! Да я с тебя кожу сниму живьем!
- Поэтому, - Ларзен быстро вскинул кинжал, - тебя и женщину твою нельзя оставлять в живых.
Неуловимо быстрое движение руки оставило на стене полоску из мелких капель крови. Мужчина, захлёбываясь, схватился за горло. Второй удар поразил сердце. Увидев лежащего на полу мужа, женщина забилась в истерике. Дико визжа она пыталась затолкать свое грузное тело поглубже в угол. Крик оборвался. Наступила тяжелая тишина, затем стук сапог за дверью. Догадались притащить таран, подумал Ларзен.
- Белояр меня зовут, - донёсся старческий голос как раз перед тем как стражники вышибли остатки двери.
Комната мгновенно наполнилась кричащими и трясущими оружием людьми. Вперёд вышел широкоплечий богатырь. Остановившись перед разбойником, он огладил короткую бороду. Бугрящиеся тугими мышцами руки упёрлись в пояс.
- Дружки твои где?
- Один я, мил человек.
- В поруб этого мил человека бросить! Пусть Михал Ярославович с ним разбирается. Чай отмстить возжелает за батю с мамкою.
- Как же это Боромир, - замялся рядом дружинник в войлочном поддоспешнике, - так поруба то ведь нет. Утварь разной захламлён, сколько лет людей в полон не брали. Потому и того… - он кивнул в сторону кладовки, - здесь держим.
- Эээх! – раздосадованно махнул рукой сотник, - в клетку его к колдуну! Да чтоб сторожили пуще глаза! К полудню приду, проверю!
Старик сидел у стены, запрокинув голову. На изможденном лице проступили глубокие морщины. На мгновение Ларзену показалось, что старик преставился, но через мгновение узловатые пальцы поползли к краям лохмотьев, стараясь завернуться теплее. Глаза старца приоткрылись, на лице появилось некое подобие улыбки.
- Аааа… - протянул старик, - разбойник… кхе… кхе…
Ларзен обошел по кругу, внимательно оглядев старца. В иссохшем теле едва теплилась жизнь. Странное чувство недосказанности терзало атамана разбойничьей шайки. Что-то, чего не видно обычным взором скрывалось под седой шевелюрой и лохмотьями одежды.
- Как ты попал сюда? - начал разбойник, устраиваясь у стены, - за что они тебя истязают?
- Столько вопросов, мальчик, - шуршащим голосом ответил старик, - от страха… От ненависти… От глупости… Иль просто от непонимания… От чего люди творят зло, разбойник?
- Чаще людям не нужен повод, - старик не увидел, как на лице собеседника мелькнуло отвращение, - они просто любят это делать. Да и потом, у соседа трава всегда зеленее, жена краше, добра больше. Вот и управляются как могут.
- Ну вот… кхе… Сам всё понимаешь, а меня зачем-то спрашиваешь.
В коморке повисла тишина. Старик очень ловко ушел от ответа. Лоб разбойника покрылся глубокими морщинами. Он воспользовался паузой, чтобы поразмышлять над словами. Из раздумий его выдернул сухой голос:
- Вижу, томишься ты мальчик…
- Я не мальчик!
- А кто же ты? – вскинул кустистые брови старец.
- Я мужчина и лидер! – резко отчеканил Ларзен.
- О как… - картинно удивился старец, - Значит это по-мужски, людей безоружных убивать, да грабить? Ты еще мальчик. Тебе еще многому нужно научиться. А иные до седых волос доживают детьми, так и умирают, прижимая игрушки к груди.
- Что ты такое мелешь, старик?! Совсем на старости лет умом тронулся?! – плеснул руками разбойник, - какие еще игрушки?!
- Да всё те же, мальчик… кхе… кхе… Железки, да хоромы.
- Это не игрушки!
- Вот и они так считают…
- Ты сошел с ума, - облегченно выдохнул Ларзен и ухнулся на пол, - черт меня дернул тут остаться.
- Может и так, - легко согласился старик, - так чего же ты тут сидишь? Шел бы к своим друзьям.
Ларзен с сочувствием посмотрел на тёмное, морщинистое лицо с ярко голубыми глазами. Тот отчаянно кутался в лохмотья, тщась скрыть наготу. Всегдашняя надменность и жестокость уступили место интересу. Этот старик не так прост, как кажется.
- Чего они хотят от тебя? – выдохнул разбойник, рассматривая свои руки, что уже успели стосковаться по кинжалам.
- Как и многие – наживы, мальчик.
- Что ты имеешь ввиду? – повернулся к нему Ларзен.
- Продать он меня хочет царю иноземному, - со стыдом за родной народ произнес старик.
- Ты так дорого стоишь, колдун?
- А мудрость, она, мальчик, во все времена дорого стоила. Только доступна она не многим.
- Ладно, - хлопнув себя по коленям, Ларзен поднялся, - нам пора идти. К полудню придёт сотник, нам его появления дожидаться не след.
Старик восторженно распахнул глаза и улыбнулся.
- И как ты выбираться отсюда намерен, милок?
- А прямо через дверь, отец! – улыбнулся в ответ разбойник.
На шум за стеной послышался шорох и недовольный возглас стража, и без того расстроенного ранним подъемом.
Молодецки хэкнув, Ларзен со всей силы ударил ногой в решетку. Прутья сухо хрустнули, рассыпавшись по полу. В тот же миг за дверью послышались шаги и раздраженный голос.
В дверях появился здоровенный детина в шлеме и кольчуге, подпоясанный широким кожаным ремнём с металлическими блямбами. На охрану пленников сотник отрядил не последнего из ратников, промелькнуло в голове у Ларзена.
Драться дубиной в узком пространстве было не с руки, и страж аккуратно приставил дубину к стене.
- Ты куда собрался, тать-душегуб? – прогремел ратник засучивая рукава.
- Подышать захотелось.
- Никуда ты отсюда не выйдешь, тать, пока сотник добро не даст. Шел бы ты обратно, да сидел смирно.
- Не могу, друг. Уж больно размяться хочется.
- Это я тебе устроить могу, - алчно ухмыльнулся богатырь, - Все косточки разомну.
Соперник явно превосходил Ларзена в росте и массе, а потому рассчитывать на силу было бессмысленно. Страж расставил руки и сделал шаг вперёд, готовясь заключить пленника в смертельных объятьях. Разбойник сделал вид, что идет в лобовую атаку, но в последний миг поднырнул под руку. Оказавшись за спиной, он схватил дубинку и прежде чем гигант успел развернуться, ударил торцом под бармицу. Глаза ратника закатились, руки обмякли. Ларзен успел подхватить падающее тело, застонав от натуги. Снизу послышались встревоженные голоса.
- Убивать страшный грех, - старик сурово сдвинул брови.
- Живой он, - разбойник пнул стража ногой, - а вот меня скоро могут и прибить. Идём, у нас мало времени. Скоро остальные решат нас проверить.
- Да как же мы отсюда выберемся, дитятко? – тяжело поднялся старик.
- Как? – осмотрелся Ларзен, - в окно!
- Тогда иди, милок. Не стоит время зря терять.
- Ты со мной пойдешь, Белояр. Хотя и прыжок из окна может сать для тебя последним.
Грузные шаги приближались. Ларзен определил, что к ним поднимется несколько взрослых мужчин.
- Забирайся ко мне на спину, дед! Так спустимся.
- Нет, милок. Не получится так. Руки у меня не те, не удержусь я у тебя на спине. Уходи один.
- Тебя я здесь не брошу.
- Тогда стой и не шевелись, сынок.
Мудрец сложил руки лодочкой у лица. Глаза закрылись, потрескавшиеся губы быстро зашевелились. Он выбросил руки в сторону разбойника, расправив ладони. Воздух вокруг задрожал, как при летнем зное.
Ларзен ошеломленно наблюдал, как на пороге возникло трое мужчин. Осмотрев пустыми глазами комнату, они ринулись в коморку, где лежал страж. Увидев, что пленники исчезли, один бросился к окну, двое других побежали вниз по леснице.
От удивления у Ларзена открылся рот. Он настороженно и удивленно смотрел на мудреца, а тот лишь улыбнулся и кивком указал на распахнутую дверь. Боясь, что удача может отвернуться, разбойник ринулся к двери. На лестнице и первом поверхе им никто не встретился. Лишь когда они не торопясь пересекали широкий двор, взгляд парнишки конюха скользнул по паре незнакомцев, но так и остался безразличным. Дворня не обращала на них внимания. Они носили воду в деревянных ведрах, мешки с чем-то сыпучим, кто-то снаряжал телегу для поездки. Никому не было дела до пары беглецов.
В лесном лагере Ларзена встретили свистом, улюлюканием и радостными криками. Макар бросил точить саблю и кинулся обнимать вожака.
- Ты где был, Ларзен? – подбежал Косой.
- Мы уж думали, они тебя того, братишка, - радостно произнес Макар, - вот теперь загуляем! А, други?!
- Да! Да! – раздалось со всех сторон.
- А это что за старик за тобой увязался? – скупо поинтересовался рябой, поигрывая топором.
- Знакомьтесь, други мои, это Белояр, наш дорогой гость. Он побудет с нами некоторое время.
- Друг Ларзена – наш друг. Располагайся, старик, ты наш гость, - кивнул Макар.
- Косой – за дровами, Рябой – разводи костёр. Дичь есть? Несите! Сегодня у нас праздник.
Вскоре у пылающего костра собралась вся компания. На вертеле подрумянивался кабанчик, а в деревянных плошках парила ароматная похлебка. Воздух заполнили одуряющие запахи костра и жареного мяса. От вкусной похлебки за ушами трещало так, что невозможно было различить звуки ночного леса. Мужчины доели похлебку, а когда первый голод был утолен, принялись по очереди отрезать себе ломти мяса.
- Белояр – колдун, - начал Ларзен.
Челюсти разбойников вдруг остановились. Глаза расширились, руки напряглись, готовые схватить оружие и порубить злобного старика. Ларзен наблюдал за друзьями, едва сдерживая улыбку. Еда застряла у мужчин в глотках, не способная сдвинуться с места. Даже не слишком сообразительный Косой начал понемногу зеленеть. Белояр заулыбался. Испуганные взгляды метались от злого колдуна к подозрительно спокойному вожаку.
- Он на нашей стороне, - выдохнул Ларзен.
- Да какая разница? - поднялся Макар, - как спать теперь нам, зная, что рядом колдун!?
- Не колдун, - Белояр медленно поставил плошку на землю, - я волхв. Жил я жизнью спокойной, праведной. Обитался в лесу. Из деревень ко мне приходили кто с хворью, кто за советом. За рощей следил, идолы в чистоте держал, покуда люди в доспехах и с оружием не заявились, - дед опустил взгляд, и задумчиво уставился на огонь. Глаза понемногу заполнялись влагой, переливающейся в свете пламени.
Макар опустился на бревно, взгляд упал на играющие языки пламени. Стыд залил лицо матёрого разбойника краской, но борода и тусклое освящение надежно это скрыли.
- Чтож ты сразу-то не сказал, Ларзен? А мы-то уж тут... Ты, отец, кабанчиком то угощайся, еще днём по лесу бегал. Ножа нет, так мой возьми, - засуетился Макар.
Разбойники продолжили жевать, с интересом разглядывая старца. Страх пропал, зато откуда-то взялась бочка с молодым вином. Ватаня лихо выбил крышку, разбойники принялись зачерпывать ковши. Первый ковш Ларзен поднес гостю. Потрескавшиеся губы припали к краю ковша, в нос ударил сладковатый запах винограда. Довольно крякнув, он отёр рукой бороду и вернул ковш.
- Так как же вы, хлопцы, из крепости бежали? - подсел ближе Ватаня.
- Это Белояр устроил, - Ларзен мотнул головой в сторону гостя, - Стражей заколдовал. Они как слепые котята по комнате ходили, а нас не видели.
- Ооо, как, - в голосе Косого звучало уважение, - эко ведь так и города брать можно! Скажи, Рябой, а?
- В лихо не суйся и цел останешься, ан чего не того волхв наколдует и будешь потом до конца жизни лягушкой зелёной скакать, - Рябой отпил вина.
- Да ладно? - испуганно уставился на старца здоровяк, - что же и вправду можно так?
- Можно, - улыбнулся Белояр, - да только зла ведовством причинять нельзя. Тут-то оно в колдовство обернётся. Вот стражей тех я не загубил, хворь не наслал, а попросту наговором глаза отвёл. Дело благое совершил, долг честь по чести отдал. По правде жить - и голова яснее и на душе чище.
- Много ль ты знаешь про правду, старик? - зло прищурился Рябой, - как по правде жить, когда всю семью князь из соседних земель порешил, а самого в рабство продать хотел? Как по правде жить, когда ради краюхи хлеба на убийство пойти готов? Как...? - разбойник с досадой сплюнул под ноги и отвернулся к костру, - Мир наш жестокое место, старик, и по правде жить - для других наживой становиться.
- То беда страшная, - тяжело вздохнул волхв, - да только сильный он всегда путь правды отыщет и идти им сможет. Кривдой идти легко. Отбирать у слабых, да душегубить.
Ларзен настороженно посмотрел на растрёпанного Рябого. Тот мог счесть такие слова за оскорбление. Никто из разбойников не выхватил оружие или хотя бы напрягся. Все слушали мудреца спокойно и внимательно. Голос старца убаюкивал накопленную за годы разбойничьей жизни ярость.
- Правда - путь тяжелый, - продолжал старец, - не для себя стараться, а для ближнего своего: в голод краюху хлеба другу отдать, в мороз теплом поделиться, в беде плечо подставить. Ты говоришь, что лишь кривда тебе жить помогает, а правда семью новую дала бы, счастье людское. Нешто не хочется вам места тёплого, да труда верного?
Ларзен не мог поверить своим глазам: матёрые лесные разбойники, привычные к убийствам, насилию и грабежам сидели как провинившиеся мальчишки пред укоризненным взором строгого отца. Мудрец смотрел сурово сдвинув брови, тяжело опершись на палку, что нашел в лесу.
- Не понимаешь ты, отец, что нет для нас жизни иной, - нашелся первым Макар, не отводя взгляда от костра, - здесь сгинуть, на роду у нас написано. У каждого свое место и свой путь.
В лесу наступила тишина, лишь потрескивание дров в костре, да ночные шорохи. Вскрикнула и тут же умолкла ночная птица. Головы разбойников опустились ниже. Слова мудреца звучали как светлый луч надежды, тогда как Макар вернул их к реальности, от чего у всех на душе сразу стало гадко.
- Вы сами судьбу свою приняли, - сказал Белояр и замолчал.
Ларзен сидел, погруженный в собственные мысли. Надежда на новую жизнь теплилась в глазах его товарищей, тогда как для него эта возможность утрачена навсегда. Вместе с жизнью, что когда-то текла по жилам, вместе с семьёй, что живёт где-то без него.
Белояр тяжело поднялся, опершись на палку. Ларзен кивнул Косому, тот мигом кинулся помогать гостю дойти до скромной хижины и расположиться на ночлег.
- Сегодня спите спокойно, дети мои. Пусть ничто вас не тревожит, - не оборачиваясь произнес мудрец.
Ночь тянулась невыносимо долго. Все разбойники уже разбрелись по своим лежакам, только лишь Ларзен все еще смотрел в догорающий костер. Мысль то улетала к далекой жизни, то возвращалась обратно, неся с собой горечь и тьму. Слова мудреца принесли не только смысл, но и магию, что проникала в само сердце. Все промолчали, но вожак знал, что волшба старого волхва проникла в каждого.
Макар проснулся, когда солнце поднялось к зениту. Многие спали, лишь Ватаня точил свою саблю. Ларзена нигде не было видно, как и мудреца. Не смотря на тяжелые мысли, спалось хорошо. Пробуждение далось легко, а сам двурукий чувствовал свежесть и бодрость.
Макар поднимался от ручья, когда увидел Ларзена и Белояра. Они шли узкой тропой к стоянке разбойников. Вожак непривычно весел, а старик шел, легко опираясь на найденную в лесу палку. Она стала чище и светлее, её украшала затейливая резьба, а навершие красовалось кисточкой из подвешенных фигурок животных.
- Макар! – воскликнул Ларзен, - брат мой. Всё ли хорошо? Как спал? Где другие братья?
- Так а… ээ… - развел руками растрёпанный разбойник, - сопят в три дырки. Что им станется?
- Хорошо-то как, друже! – хлопнул Макара по плечу, - есть дело у нас, собирай народ.
Лагерь зашумел осиным гнездом. Разбойники принимались за обустройство лагеря. Завидев волхва, каждый считал своим долгом отдать дань уважения в виде низкого поклона. Белояр охотно отвечал отеческой улыбкой.
Вчерашняя трапеза оказалась разогрета и вся шайка собралась у нового костра.
- Наш волхв подкинул нам дело.
Разбойники застыли в недоумении. Косой от удивления раскрыл рот.
- Какое мог дело нам подкинуть святой человек? - нашелся первым Ватаня.
- Те люди, что пленили меня, - начал старец, крепче ухватившись за посох, - держат в страхе окрестные деревни. Наложили на добрых людей тяжкое бремя. Мужчин забирают в войско, женщин насилуют, жгут детей.
- Нам-то с того какое дело? - пробасил Косой.
- Нежто, добрый человек, на войну с нелюдями нас отправить думаешь? - подхватил Макар.
Ларзен внимательно смотрел на собратьев, не вмешиваясь в разговор. Пусть волхв объясняет. Внимание привлек Рябой. Тот задумчиво ковырял ножом палку, отёсывал, подрезал острые края.
- Там есть и то, что мило вашему брату, - не сдавался старец.
- Дыба нас там ждет. Верная смерть, - рубанул рукой Макар.
- Получим мы злато, да только мертвецам оно ни к чему, - отмахнулся Ватаня.
- А ты чего молчишь, Ларзен? Твое слово каково? - обернулся Косой.
- Волхв...
- Я согласен, - поднялся Рябой, - прости, Ларзен, что слово отнимаю. Раз ты с Белояром уговорился, нежто мы поперёк что скажем? Наше дело маленькое.
Суровое лицо осталось каменно спокойным. Разбойники наблюдали, как Рябой поднялся с валежины. Потёртые кожаные сапоги гулко кряхтели в наступившей тишине. Он подошел к волхву, от низкого поклона седые волосы потянулись к земле. Рябой протянул самодельную фигурку волка.
- Мой дар тебе, Белояр, - прогудел разбойник.
- Благодарствую, Рябой, - старец с почтением принял дар и убрал в котомку, - он к тебе еще вернётся благостью.
Рябой в ответ низко поклонился и уселся на свое место. Повисла гнетущая тишина. В банде назрел раскол. Взляды всё чаще останавливались на вожаке. Затянувшуюся паузу прервал Макар.
- Ты что скажешь, Вожак? Каково твое слово?
- Мы выступим, - от взгляда холодных глаз по коже пробежал ледяной ветерок, - С рассветом дня после завтрашнего большая часть ратников Ярополка отправится за данью. Вернутся не раньше, чем через седмицу, ато и позже. Как баловством своим потешатся. Та крепость, из которой мы волхва вызволили не едина. Другая в дне пешего пути, а потому выступаем завтра с рассветом. День на сборы. Точите клинки, собирайте поклад. Много не берите, идём налегке. Волхв молвил там всё, что нужно найдём.
- А тебе, волхв, что за печаль людей под ножи наши класть? - прищурился Макар, - прости отец, за слово резкое, но уж больно странны слова твои.
- Верно молвишь, сынок, - устало кивнул Белояр, - зла в мире много. Да каждый почти для другого зло. Кто богаче стал, да для соседа сразу злом оказался. Так и тати. Те богаче, а значит и зла сотворить больше, чем вы способны.
Старик умолк, считая, что ответил на вопрос. Разбойники замялись, искоса переглядываясь. Ларзен смотрел спокоено и твёрдо. В его уверенности разбойники повеселели. Заулыбались, предвкушая скорую наживу.
- Раз такое дело, - развёл руками Косой, - значится, возьмём крепость. Чай не впервой. Вожак наш не подведёт.
- Любо, - нехотя поддержал Макар.
- Любо, - отозвались одновременно Рябой и Ватаня.
- На том и порешили, - хлопнув по коленям подытожил Ларзен, - сбирайтесь, братья.
Дождавшись, пока все разойдутся, Макар подошел к Ларзену:
- Проверим силки, брат?
- Идём.
Лесная чаща кипела жизнью. В ветках прыгали белки и летали птицы, гомоня, привлекая внимание к незваным гостям. Под сапогами хрустели мелкие ветки вперемешку с пожухлой листвой. Макар шел вторым и часто оглядывался. Ларзен заметил это, но смолчал.
Узкая лесная тропа вывела на широкий луг, огороженный со всех сторон тыном высоких сосен. Трава то поднималась до пояса, то опускалась к подошвам сапог. Разбойники быстро нашли ловушки. Пара кроликов, да малый кабанчик, вот и весь улов. Макар ударил коротким кистенем трепыхающегося поросёнка и принялся развязывать узел на ноге, чуть выше копытца.
- Почему ты веришь этому старику, Ларзен? – начал Макар.
- А я ему и не верю, - легко ответил вожак, - будет добыча – хорошо, а коли нет, порежем прям там.
- Когда ты отстал, мы уже решили, что тебе конец. Порешат татя на месте, ан нет, вон ты какой. Выбрался.
- Ты к чему это ведёшь, двурукий? – настороженно поднялся Ларзен.
- А к тому, - Макар отпустил силки, - что, сдается мне, в западню ты нас ведёшь. Что не сам ты выбрался, а выпустили тебя, а деда приставили, чтоб с пути не свернул.
- Не тронулся ль ты рассудком? - зло произнес Ларзен, видя, как Макар медленно потянул из ножен сабли, - кровью своей «Клыки отца» напоить решил?
- Это ты сегодня кровушкой сабли мои угостишь, - хищно оскалился разбойник, сделав пару взмахов клинками, - такой вожак нам не нужен.
- Ты лучше справишься? – Ларзен выдернул кинжалы, те радостно засверкали на солнце. Шаг за шагом он двинулся по кругу.
- А может и справлюсь, - хищно оскалился двурукий, угрожающе описывая круги саблями.
Выпад, за ним второй и третий, сабли кружатся с такой скоростью, что почти не различимы для взгляда. Звон металла громом катится по поляне, утопая в лесной глуши. Летят искры, сталь каждый раз разочарованно и озлобленно стонет, не испробовав столь желанной плоти.
- Ты готов умереть ради этого? – зло рыкнул Ларзен.
- Ты ведёшь нас к гибели, лучше тебе было оставаться в той темнице! - прокричал Макар, дико перекосив рот.
Сталь лязгала всё чаще. Макар ускорил темп. Время было не на стороне двурукого. Клинки Ларзена легче и продержаться в бою он сможет дольше. Макар пошел на риск, пытаясь достать противника, но именно этого и ждал вожак. Кинжал ударил в плечо, сабля выскользнула из обмякшей руки. Второй рукой Макар попытался пронзить соперника. Вторая сабля отлетела в сторону, прокатившись по траве. Бой окончен.
- И что теперь? Убьешь меня? - яростно оскалился Макар.
- А как бы ты поступил с предателем? - произнес Ларзен, презрительно искривив губы.
Ларзен вернулся к лагерю с дичью. Разбойники сидели на очищенных стволах деревьев, сложенных вокруг потухшего кострища. Мужчины весело переговаривались, шутили, хлопали друг друга по плечам. Белояр сидел чуть поодаль, разбойники относились к нему с почтением, выделив лучшее место. Увидев Ларзена, старец помрачнел.
- Ларзен! - воскликнул Косой, распугав своим басом птиц.
- Наш вожак с дичью! - радостно воскликнул Рябой, - есть-то как хочется.
- А Макар где? Нежто отдохнуть прилёг? - расхохотался Ватаня.
- Макар больше не с нами, - произнес вожак, снимая с плеча кабана.
Разбойники помрачнели. Поднявшись с мест, они подошли к Ларзену. Белояр остался на своем месте. Седые кустистые брови сошлись на переносице. Сухие стариковские руки крепко сжимали отполированный посох.
- Нежто пал двурукий? - подошел ближе Ватаня.
- Да, - кивнул Ларзен и протянул связку из трех зайцев, - возомнил, что вожаком станет лучшим. Гостя нашего умертвить хотел.
Ларзен прошел к кострищу и сел на бревно, уперев локти в колени. Он с вызовом оглядел сгрудившихся разбойников, словно ожидая нового вызова. А когда те расселись вокруг, продолжил.
- Гостю нашему я верю! А вы, братья, мне верьте, как всегда верили! Не подводил впредь и теперь не подведу.
Разбойники хмуро кивали, опустив головы. Посмотрев на Белояра, Ларзен уловил взгляд одобрения и сочувствия. Сделать это было необходимо, говорил взгляд старца, и справился ты хорошо.
Сборы к утреннему походу отвлекли разбойников от мыслей о двуруком. Все слышали, как Макар говорил с волхвом, видели как смотрел. В словах Ларзена сомнений не было. Тот хотел стать вожаком, мог и убить ради этого.
Едва солнце озарило просыпающееся небо, Ларзен начал поднимать разбойников. Вставали не охотно. Кто тёр лицо ладонями, кто пошел к ручью умываться. К тому моменту, как солнце поднялось над виднокраем, разбойники покинули лагерь.
Белояр вел отряд на восток. Шли лесной тропой в обход проезжих дорог и крепости, где еще совсем недавно был заточен сам Ларзен. Разбойники знали эти тропы. Окончательно проснувшись, шли весело и уверенно. Белояр часто оглядывался, пытаясь определить направление. Часто сбивался.
- Ларзен, - тяжело дыша, просипел волхв, - погоди.
- Еще даже полдень не миновал, - начал было вожак, но увидев сгорбившегося мудреца, что едва переставлял ноги, кивнул, - ладно, братья! Короткий привал. Рябой, Ватаня - вверх по тропе на разведку. Косой, сходи в лес, поищи ягод иль кореньев съедобных.
Разбойники сдержанно кивнули и отправились исполнять приказ вожака. Мужчины были явно не довольны тем, что старик будет их тормозить, но все они прониклись к волхву искренним уважением.
Разбойники скрылись за деревьями. Белояр тяжело распрямился, придерживая поясницу. Он сделал несколько шагов с сторону крупной валежины и с удовольствием уселся. Костлявые ладони растирали уставшие ноги через серую мантию. Волхв виновато улыбнулся, увидев подошедшего Ларзена.
- Знаешь ли ты, от кого все мы произошли?
- Я об этом не думал, - предводитель шайки разбойников сел рядом с волхвом. В тусклом свете, пробившемся сквозь листву блеснула сталь. Ларзен достал тряпицу и принялся натирать и без того сверкающую поверхность, - просветить желаешь, Белояр?
- Желаю, - улыбнулся волхв, - в стародавние времена, волк Семрагл, отец и защитник великого лесного царства, возлюбил Луну, богиню ночного неба. Звал её каждую ночь, но та лишь смотрела на него с улыбкой и укором. Не чета небесная богиня земному зверю, - седые брови сдвинулись, скорбный взгляд блуждал где-то под ногами.
- И что же?
- Да то, друг мой, что Ярило, бог белого света узнал про ту любовь. Он явился к Семраглу в облике сокола. Спросил бог света у лесного царя, почему тот зовет ночами его сестру. Семрагл не ведал лжи и ответил, что любит богиню всем сердцем и желает приблизиться к ней хоть на миг. Отвращением наполнился взор бога. Вернулся он в небесные чертоги и начал расспрашивать сестру про земного зверя. Луна ответила, что хочет спуститься на землю и быть с лесным царём. Сочувствие и любовь увидел Ярило в глазах сестры. Разум белого бога помутился.
Взгляд волхва потускнел. Руки старика до хруста сжали посох, а седая голова печально качнулась. Для него этот рассказ был не просто старой легендой. Глаза на покрытыми морщинами лице наполнились слезами.
Ларзен насторожился. Ноги бросили тело в боевую стойку. Он вперил взгляд в зелёную мглу деревьев, тщась уловить отзвуки.
- Должно быть, Косой ищет ягоды, - рассудительно промолвил Белояр.
- Нет. Он пошел в другую сторону. А там…
Вожак разбойников не успел договорить. С пронзительным шипением стрела гулко ударила в ствол дерева рядом с Ларзеном. Сверкнула ледяная сталь, отражая полуденное солнце. Вторая стрела с окованным наконечником отлетела в сторону. Полетели еще. Ларзен бросился на Белояра, прижимая его к земле. Старик недовольно заворчал, но сопротивляться не стал.
- Под валежину и сиди тихо, - скомандовал разбойник.
Сам поднялся и в два широких прыжка оказался в гуще леса. Старец услышал нападающих. Потеряв из виду основную цель, они начали встревожено переговариваться, кто-то пытался быстро поменять позицию. Тщетно. Ларзен точно знал расположение и число воинов в лесу. Чаща наполнилась шорохом и вскриками умирающих. Они не желали отступать и теперь шли в лобовую атаку. Вскоре шум битвы затих. Белояр поднял голову над валежиной. Взгляд наполнился тревогой. Но не за свою жизнь, а за собратьев по очагу.
- Это обученные убийцы, - Ларзен вышел из-за дерева, словно соткавшись из воздуха, - крепко за тебя взялись, отец. Не местные, по-нашему не говорят. Давно ли князья душегубов басурманских на свою службу поставили?
- Не ведаю, - Белояр виновато опустил взгляд, - в путь нам надобно, покуда вороги своих не хватились.
- Тыж умаялся, отец? – насмешливо воззрился Ларзен.
- Медлить не след, - твердо сказал волхв, - Собирай своих. Выступаем немедля.
Ларзен не стал спорить. Очищенные от крови кинжалы прыгнули в ножны. Атаман сложил руки у лица и по лесу прокатилась песнь лесной птицы. Ждать пришлось не долго. Скоро кусты дрогнули, прямо перед Ларзенов возник Косой. Рожа перекошена, дубина наперевес, карманы ломятся от лесных ягод.
- Убь… - прорычал богатырь, но увидев спокойный взгляд вожака, успокоился.
Следом на поляну вырвался Ватаня. Держа щит перед собой, махнул саблей. На лице появилась улыбка, а сабля, как ни в чем не бывало, прыгнула в ножны. Разбойник пожал плечами, мол, погорячился и подошел ближе к помрачневшему Белояру.
- Что случилось? – прорычал как всегда хмурый Рябой.
Ларзен рассказал о битве. Тяжелые взгляды перемещались по кругу, всё чаще останавливаясь на старике. Путешествие перестало быть тайным. Кто-то на них охотится и вряд ли старик основная цель.
- Что станем делать, Ларзен? – хмуро пробасил Косой.
- Идём дальше. Первое нападение я отразил, теперь будем на чеку. Выступаем немедля.
Тропа прыгнула под ноги широкой лентой, уводя глубже в лес. Шли в тишине, вглядываясь в каждую тень, прислушиваясь к каждому шороху. Враг мог следить за ними, выжидая удобного момента для нападения. А может быть они идут прямо в западню?
Широкая река отражала отливающее багрянцем заходящее солнце. Влажный ветерок приятно холодил кожу, а воздух наполнял легкие свежестью. Комары набросились на разбойников с остервенелостью оголодавшего зверя. Те отчаянно отбивались, проклиная зловредных кровососов. Волхв принес из чащи веник душистых трав. Разбойники и с интересом наблюдали за тем, как старик поглаживает и потрясывает веником, нашептывая наговор. Мужчины стояли не шевелясь, пока Белояр охаживал их травами. Комары их больше не тревожили. Кровососы словно ослепли, не видя в людях подходящей жертвы.
Подходить близко к крепости рано. Сейчас в там еще кипит жизнь. Ночью стража будет наготове. А вот рано утром, за мгновение до рассвета самый уязвимый момент. Тогда и станут идти на приступ.
Отужинав вяленым мясом и черствым хлебом, разбойники принялись обустраивать лежанки. Начало осени давало о себе знать. Под легкую одежду забирался колючий холод. Костёр не разжигали, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Волхв валился с ног, но жалоб на усталость от него не слышали. Несмотря на тяготы пути, он мирно улыбался своим попутчикам, чем вызвал к себе еще больше уважения.
- Я в дозоре, остальные спать. Выходим до рассвета, - скомандовал вожак и уселся на торчащий из земли корень исполинского дуба.
Разбойники затихли. Воздух наполнился звуками ночной реки. Тихо звенели комары, мерно журчало неспешное течение, где-то в чаще вскрикнула одинокая птаха. Из мыслей Ларзена выдернул сиплый голос волхва:
- Ты хочешь узнать конец истории, Ларзен?
- Тебе нужно отдыхать. Времени на сон мало, так что засыпай, отец. После набега расскажешь.
- Мне не спится, - вздохнул старик, повернувшись лицом к вожаку разбойников.
- Тогда рассказывай, скоротаем время.
- Легенда о волке, - мечтательно улыбнулся волхв, - о волках. Красивая история. А знаешь ли ты где мы, вожак?
- Нет, - Ларзен подозрительно оглянулся, ожидая засаду.
- На опушке того самого древнего леса, - старик натужно кашлянул, - здесь родилась та история. Поэтому мне и припомнилась.
Ларзен поднялся. Из-под сдвинутых бровей посмотрел на старика, затем в лес. Здесь чувствовалась первобытность, но только сейчас он сумел подыскать этому чувству название. Дуновение принесло из леса запахи хвои и перегноя.
- Здесь лесной царь звал свою любимую? – произнес Ларзен, вглядываясь во тьму деревьев.
- Да, - выдохнул старик.
Ларзен обернулся, чтобы взглянуть на старца, но его не оказалось. Волхв исчез, словно испарился в воздухе. Разбойник насторожено осмотрел спящих воинов. Те спокойно почесывались, сопя и бормоча что-то во сне.
Не человеческие чувства убийцы, вырванного из лап смерти, могли распознать крадущегося за десять шагов. Старик не мог перемещаться тише обученных убийц. Снова магия?
- Ты здесь, отец? – решился разорвать тишину Ларзен.
В ответ чаща качнулась, словно выдыхая, и ночной воздух разрезал волчий вой. Кинжалы прыгнули в руки, выучка бросила тело в боевую стойку для защиты. Никто из шаки даже не пошевелился, словно этот режущий слух звук слышал он один. В тишине зашуршала листва. К лагерю из леса шел громадный серый волк. Глаза зверя спокойно и холодно смотрели на изготовившегося к прыжку человека. Убедившись, что его заметили, волк приглашающее повел головой в сторону и развернулся в сторону чащи.
Ларзен спрятал клинки. Если бы этот зверь хотел драки или плоти, то уже бросился в атаку. Это не ослабило бдительности вожака разбойников.
Волк обернулся. Убедившись, что человек следует за ним, прыгнул в гущу деревьев. Ларзен шагнул следом. Продравшись сквозь ветви и кусты, разбойник оказался на лесной лужайке. В окружении плотного колца деревьев стоял камень. Зеленый, с шапкой из мха, он стоял здесь задолго до появления леса. Деревья не подступали ближе из уважения к старцу.
Белояр привалился плечом к камню. Глаза старика внимательно изучали гладкую поверхность посоха.
- Тебя не напугала магия, – усмехнулся старик.
- Нет, видал и покруче, - Ларзен остановился на самом краю поляны, опустив руки на эфесы кинжалов.
- Потому что ты сам результат ритуала? – напрямую спросил волхв, - или ты решил, что сможешь это ото всех скрыть?
- Кто ты такой? – огрызнулся разбойник, угрожающе сверкнув глазами.
- Это не важно. Главное кто ты такой? – волхв оттолкнулся от камня, ткнув сухим пальцем в Ларзена, - Зачем сюда пришел? Чего добиваешься?
- Ты, видно, умом ослаб, старик? Тыж ведь сам нас сюда привел.
- А ты меня послушал и легко согласился, - старик пропустил мимо ушей оскорбление. Волхв внимательно и с интересом разглядывал разбойника, ожидая ответа.
Тонкие губы разбойника растянулись в лживой усмешке. Кинжалы чуть показались из ножен и вернулись обратно, огласив поляну гулким стуком. Разбойник качнулся вперед. В каждом шаге кошачья грация, во взгляде смерть. Остановившись в метре от волхва, он скрестил руки на груди.
- Давно ты понял кто я такой?
- Как только ты приблизился к дому, где меня держали. От тебя разит смертью. Той смертью, что оскверняет жизнь.
На лице разбойника заиграла недоверчивая улыбка. Не сводя глаз с волхва, он зашагал вокруг камня. Холодные пальцы встретились с влажной поверхностью ритуального камня. Ларзен оценил истинную крепость в руках старого мудреца, чувствовал, как под видавшей виды рясой вздуваются бугры постаревших, но еще могучих мышц. К запаху хвои и свежести ночного леса добавился едва уловимый запах псины.
Белояр не спешил. Он ждал, пока разбойник осмотрит поляну, вернёт себе контроль. Ему нужен сильный вожак, а не запуганный щенок.
- Я оскверняю твое чутьё? Так почему сразу не ушел? – в голосе разбойника послышались натянутые нотки. Терпение истончалось, - что тебе нужно?
- Это я тебе нужен, Ларзен, - грустно произнёс старик, - и твоим…
- Что тебе сделал Ярополк?
- Он вор и убийца! - Белояр сам не заметил как перешел на рык. Скулы старца чуть выдвинулись, зубы сменились клыками, - Душегуб, растоптавший веру предков своих!
Сверкнули кинжалы, распоров влажный воздух. Лазрен застыл в боевой стойке. Волхв потупился, провёл ладонью по лицу, вернув себе человеческий вид.
Взглянув на разбойника, оборотень рассмеялся:
- Не бойся, сынок. Твоей смерти я не желаю. Ты и так не жив. В мире живых тебе делать нечего. Ты мне нужен. Ярополк пришел в эти земли без веры, без почтения. Он вырубает леса, священные рощи, убивает волков! – на последнем слове старик сделал ударение, - его нужно остановить.
- Тогда ответь мне, мудрец: как разграбление одной из ставок остановит этого душегуба?
- Я не один такой. Ярополк отловил моих братьев. Держит их на цепи, хочет продать их в рабство.
- А нам-то что с того? – Ларзен приблизился вплотную к Белояру.
- Ты меня совсем не боишься, - одобрительно хмыкнул старец.
- С чего мне тебя бояться? Я тебе нужен!
- Мы с братьями верой и правдой отдадим свой долг.
- Все сокровища наши.
- Добро.
- Тогда я на разведку.
- Не спеши, вожак. Магия, что даровала тебе силу и ловкость, наделила тебя еще одной способностью. Я вижу, в чьих жилах течёт способность к превращению. Хоть ты и не способен перекинуться благородным волком. Её нужно лишь открыть.
- О чем ты, волхв? – сдвинул брови Ларзен.
- К этому камню я привёл вас не просто так, - волхв оттолкнулся от исполина, воздел к нему руки, - он здесь многие зимы от сотворения рода. К нему мы приходим с дарами и за советом. Коснись его, выпусти свою суть, сбрось человечью плоть. Дай мастеру теней вести тебя.
- Кому?
- Тот призрак, что достался тебе вместе с клинками. Заклятье крепко связало вас. Ты слышишь его, но не слушаешь.
Ларзен окинул волхва недоверчивым взглядом. Старец вновь оказался прав. Вожак лесных разбойников чувствовал присутствие иной сущности на грани сознания, но считал это отголоском магии. Едва он приложил ладонь к холодному исполину, как мир вокруг рухнул. Мёртвый туман застлал всё вокруг. Серая мгла, прореженная чахлыми деревьями, раскинулась на сколько хватало взора.
В десяти шагах стояла фигура, закутанная в клубящуюся серую дымку. Ларзен не видел лица. Белые глаза тусклым свечением смотрели выжидающе. Разбойник не видел лица, но готов был поклясться, что тот улыбается.
- Кто ты? - не сходя с места произнес Ларзен.
Каждое слово возвращалось гулким эхом. Серая пелена чуть подернулась. Собеседник не открыл рта, слова раздались в голове Ларзена.
- Я тот, кто идет с тобой одно дорогой.
- Почему ты идёшь за мной?
- Ты несёшь мои клинки.
- Кто ты такой?
- Мастер теней...
Фигура растворилась в воздухе. Ларзен затравленно обернулся, ожидая увидеть собеседника за спиной, но оказался на поляне у серого камня.
Солнце уже поднялось к полудню, припекая плечи и спину. Не спеша вернулись звуки: защебетали птицы, осины зашуршали желтеющей листвой. В лёгкие хлынул поток свежего воздуха, словно Ларзен только что вышел из подземелья.
Белояр смотрел на разбойника с лёгкой улыбкой и прищуром. Волхв знал, что видел Ларзен. За тем он и привел его сюда.
- Я понял тебя, волхв, - чуть помедлив произнес вожак, - Теперь мне пора.
- Будь спокоен, - тихим скрежетом старого дуба отозвался старец, - Я присмотрю за твоими людьми.
- Добро.
Лес широко расступился, открывая пологий холм. В звенящее голубизной небо ударили заостренные колья тына. Под ним земляной вал. Стены сработали на совесть: брёвна подогнаны плотно, стоят крепко. Меж высоких, бревенчатых башен крупные врата, обитые металлом. К ним из редколесья широкой лентой вьётся колея. Дорога испещрена следами конских копыт. В крепости есть конные отряды. Над тыном поднимаются несколько столбиков дыма. Смердов там тоже много. Крепость может вместить по меньшей мере три тысячи душ.
Ларзен укрылся в высокой траве, внимательно осматривая стены. Нечеловеческий слух, дарованный заклятьем, позволил различить голоса людей. За воротами есть сторожка. Запахи жареного мяса, солдатского пота и хмельного хорошо слышатся даже здесь. Ближе подходить нельзя: над вратами возвышаются две сторожевые башни с лучниками - заметят. Дальше по стенам есть еще четыре башни на равном расстоянии.
Бархатным покрывалом опустилась ночь. Влажный воздух забирался под кожаную куртку, приятно холодя кожу. Ларзен шел к стоянке в глубокой задумчивости. На грани сознания шевелился Мастер теней, посылая смутные образы. Призрак силился помочь, но Ларзен не понял в чем смысл.
В ответ на пробуждение, Ватаня выхватил короткий нож. Ларзен отбил его рукой, наградив разбойника саркастическим взглядом. Тот отёр заспанное лицо, но волосы на голове так и остались торчать в разные стороны.
- Ты чего, Атаман? - растерянно шепнул Ватаня.
- Буди остальных. Скоро выступаем.
Ватаня раздосадовано замычал, но спорить не стал. Вскоре лагерь зашевелился. Разбойники просыпались, с удивлением смотрели на Ларзена, что пропадал где-то два дня.
Косой ощупывал могучей рукой металлические пластины на дубине. Ватаня забросил круглый щит на спину. Рябой по обыкновению забил пахучим табаком короткую трубку. Стукнул кресалом и над трубкой поднялся тонкий столбик дыма.
По пути Ларзен рассказал что успел увидеть и то, как они станут действовать. Разбойники приободрились. Косой даже попробовал что-то насвистывать, но яростный взгляд главаря мигов выветрил из головы всю дурь.
От высоких стен, рва и сторожевых башен энтузиазма у разбойников поубавилось. Брови сдвинули, губы поджали. Шайка затаилась в высоких кустах, ожидая сигнала с противоположной стороны крепости. Белояр не заставил себя ждать. Со стороны леса поднялся столб дыма, разрезая пелену предрассветного тумана.
Стражи услышали запах гари, начали озираться в поисках очага. Один замахал руками, указывая в сторону леса. Стражи уставились в предрассветную мглу, тщась рассмотреть очаг. Лук натужно заскрипел. Оттянув стрелу до уха, Ватаня спустил тетиву. Тихий шелест унёсся прочь. Страж на ближайшей башне упал замертво. Косой мощным броском закинул петлю на кол тына и передал конец верёвки Ларзену. Вся шайка подивилась ловкости предводителя. Тот через пару мгновений уже был наверху, нацепив шлем стража и изображая интерес к лесному дыму. Ватаня взобрался следом и принял шлем. Верёвку перекинули внутрь крепости и начали быстрый спуск.
Ступив на твёрдую землю, обратились в слух. В сарае ворочается скот, из домов доносился храп и ворчание. До рассвета оставалось совсем немного. Скоро смерды начнут выходить из домов. Нужно поторапливаться.
Главное здание отыскалось не сразу. Пришлось попетлять узкими улочками, прежде чем большой дом в три поверха важно выступил из неприметных домиков. Сторожить дворец в кольце крепостных стен и домов нет смысла, поэтому разбойники без помех проникли внутрь. Принялись обшаривать сундуки и ларцы в поисках драгоценностей. Поднялись на поверх, затем еще. Когда карманы были забиты под завязку, а Косой держал на плече увесистый мешок, разбойники решили больше не испытывать судьбу и возвращаться в лагерь.
Ватаня открыл главную входную дверь и тут же захлопнул. Бледное лицо и выпученные в страхе глаза не сулили другим ничего хорошего. За дверью раздался дружный мужской хохот.
- Ану, выходи по одному, тати безродные! – взревел командный голос, когда смех затих.
- Там ратники, больше двух дюжин, - одними губами прошептал Ватаня.
- Как же это? – пробубнил Косой, выронив мешок с сокровищами.
- Они вас не убьют, - быстро начал Ларзен, - сложите оружие и выходите по одному.
- А ты что же? – удивился Рябой, - не с нами?
- Нет, - вожак сверкнул глазами.
- Ты что? – Рябой взял Ларзена за плечи, - они же тебя сразу порешат, как найдут здесь! Обыщут дом, так и знай!
- Я знаю! Делайте, что говорю! Я за вами вернусь.
- Как добро воровать, так смелые! – раздался голос за дверью, - а как войнам в глаза смотреть, так затряслись как лист на ветру? – последний выкрик снова сопроводил гром дружного смеха.
- Идите.
Косой кивнул в ответ. Увесистая дубина жалобно застучала по доскам. Здоровяк не мешкая открыл дверь и шагнул на улицу. Послышался смачный удар, что-то хрустнуло и толпа снова разразилась смехом.
- Прощевай, вожак, - хмуро проговорил Рябой и бросил на пол топоры.
Ватаня молча опустил на пол саблю и щит. Рука в перчатке из толстой кожи легла на плечо Ларзена. Глаза молодого рубаки блеснули тревогой. Он похлопал старого друга по плечу и вышел на двор.
С улицы доносились глухие удары, ругань, хлюпанье грязи и стоны соратников. Ратники долго избивали пойманных татей, смакуя каждый удар и не забывая высказаться по поводу их матери. Избитых до полусмерти разбойников под руки отнесли в поруб.
Вернуть то чувство, что он испытал у древнего камня оказалось не сложно. Мастер теней возликовал, это Ларзен понял безошибочно. Мир вокруг вновь принял пепельно-серые краски, а люди что ворвались в дом для обыска – просто тенями. Вожака разбойников не замечали.
Ларзен вышел во двор. Поднимающееся солнце напоминало большую луну на фоне серого неба. Вокруг бегали люди: те что были еще живыми делали резкие движения и состояли из плотной тьмы, а те что уже умерли – окруженные белой дымкой, медленно бродили в могильном тумане.
Широкий двор со всех сторон окружал дом Ярополка. Другие дома теснились ближе к валу с тыном. Сбиваясь плотными рядами, они напоминали воробьёв во время первой стужи, что уселись на ветке плотно прильнув телами. Лицом к главному дому стояли мастерские: кузнец, гончар, кожевник, портной.
В большой конюшне под навесом мирно похрапывали несколько лошадок. Остальные ушли в поход за оброком.
Наспех сколоченный пристрой, что примыкал стеной к конюшне, показался Ларзену странным. Заглянув в щель меж грубых брёвен, он увидел четверых мужчин, разного возраста двоих детей, двух женщин и девочку подростка. Места на всех мало. От дряхлой одежды мало толку, так что пленники просто жмутся друг к друга тщась сохранить драгоценное тепло. Исхудавшие, в ссадинах они давно утратили надежду выбраться.
До темноты Ларзен изучал стражу: ходил по крепости, отмерял шаги. Проведал соратников, что сидели в порубе под главным домом. Компанию разбойникам составили еще трое мужчин и две женщины, все в лохмотьях. Разбойников тоже раздели, забрали оружие. Кормили пленных один раз в день какой-то дурно пахнущей кашей.
С местными жителями ратники обращались не многим лучше, чем с пленными. За любую оплошность крестьян наказывали розгами. Стража находила в этом развлеченье. Проходя мимо женщины, ратники не упускали возможность схватить ту за мягкое место. Крестьяне ходили понурые и истощенные.
В кромешной тьме за дверью послышались шаги. Кто-то спускался в поруб с факелом. Мужчина оглядел измученных, пленников. Лица разбойников с кровоподтёками, губы разбиты, глаза заплыли, пальцы на руках переломаны. Обноски, в которые стражи обрядили новых пленников в следах засохшей и новой крови. Мужчины, что были здесь задолго до новых пленных изнеможенные, но всё равно храбро заслонили собой женщин.
- Во… Вожак? – пролепетал разбитыми губами Ватаня.
- Я держу слово.
Косой вздохнул с облегчением и попытался подняться на ноги. Рябой лежал без движения.
- Что с ним? – кивнул Ларзен.
- Живой. Спит, - выдохнул Ватаня, - ему больше всех досталось. Всеми богами клянусь, ратники Ярополка поплатятся за это.
- Уже поплатились. Эй вы там! Я Друг Белояра. Помогите раненым выбраться отсюда, - скомандовал Ларзен, - Что застыли?! Быстрее!
Мужчины зашевелились. Принялись поднимать разбойников. Женщины помогали. Одного только Косого приходилось держать втроем.
Все вместе выбрались во двор. На небе висел месяц, но светил так ярко, что можно было разглядеть все дома и открытые настежь ворота. На земле лежали бездыханные тела мужчин из числа ратников Ярополка. Следов борьбы не было, словно смерть настигла всех разом.
- Чтож это за сила? – пришел в себя Косой.
- Идём в лагерь. Нас там ждут.
Путь к лагерю разбойников оказался не простым. Раненые едва переставляли ноги, подолгу отдыхали, усаживаясь прямо на траву. Ларзен помогал как мог. Ведь время не на их стороне. Скоро в крепость вернётся Ярополк и обнаружит мертвых солдат. Крестьяне окажутся в опале. Хорошо, если они успеют покинуть крепость, ведь пытками всё не ограничится.
Рассвет подкрасил вершины елей оттенками желтого. Лес просыпался: запели соловьи, а из глубины чащи послышалась дробь дятла. Бывшие пленники поскальзывались на мокрой от росы траве, царапая кожу на ступнях. Эта боль не чувствовалась на фоне холода и прочих саднящих ран.
Впереди замаячил крохотный огонёк. По наказу Ларзена, Беплояр жег костёр всю ночь. Заприметив бредущих людей, принялся помогать раненым. Лекарственные травы, коренья и примочки любовно разложены на тряпице. Над костром висел котелок с ароматным варевом.
- Сперва Рябого! – скомандовал Ларзен, - он часто отключается. Как бы не помер.
Белояр помрачнел. Махнул рукой и Рябого тут же усадили ближе к костру. Схватил с бревна пучок трав, растёр в пальцах, сунул под нос разбойнику. Тот дернулся, попытался освободиться, но его крепко держали. Старик быстро налил из кувшина в плошку дурно пахнущую настойку и силой влил в рот Рябому. Раненый скривился, но через мгновение глаза закрылись. Из груди вырвался вздох облегчения, глаза закрылись.
- Проспит ночь, - поднялся Белояр, - неделю выхаживать придется.
- Нет у нас недели, - бросил Ларзен, - через пару дней вернётся Ярополк. Если не уйдём как можно дальше, нас найдут.
- Есть у меня разговор к тебе, Вожак, - старец положил руку на плечо Ларзена, увлекая его прочь от костра, - остальными займутся Войк и Вуксана. Они хорошие лекари, будь спокоен.
Когда костёр остался за деревьями и их разговор уже никто бы не услышал. Белояр обернулся:
- Отведи своих людей к камню, - сдвинув брови потребовал волхв.
- Что ты такое говоришь? – отшатнулся Ларзен, - что ты решил с ними сделать?
- Мать земля примет их всех. Либо же исцелит.
- Ты говорил с ними! Они не примут волшбы на себя!
- Лучше пусть умрут?! Я проведу ритуал, - прошептал волхв, - исцелятся – уйдут восвояси, нет – останутся с родом. Нет у тебя выбора, вожак.
Ларзен хмуро сдвинул брови. На лице отпечаталось сомнение, смешанное с отчаянием. После недолгого размышления вожак одобрительно кивнул и направился в сторону лагеря.
У костра Войк и его жена Вуксана врачевали разбойников. Те ворчали, кривили лица, но поддавались. Либо горький отвар, либо смерть.
- … тогда я въехал прямо во двор к тому Князю, - Ватаня уже рассказывал одну из своих историй симпатичной молодой девушке, что помогала Вуксане с травами, - и кричу: где тут…
Родичи Белояра наблюдали за молодым разбойником с недоверием и укором. Девушка же застенчиво улыбалась, не скрывая интереса.
- На козе, - вставил Косой, хлопнув себя по колену, что вызвало если не хохот, то одобрительные улыбки, - а еще пьян был, что черт пивной. Еле за рога держался.
Ватаня усмехнулся и дружески ткнул кулаком товарища.
- Испортишь мне всё знакомство, - заговорчески прикрыв ладонью рот, пробубнил Ватаня.
Когда в пламени костра появился Вожак, все затихли. Ларзен мрачен, что сама смерть, знать вести не добрые.
Вожак открыл было рот, но осёкся. К нему подбежала молодая девушка. Рука разбойника оказалась охвачена теплом хрупкой девичьей ладошки. Она пронзительно и с благодарностью посмотрела ему в глаза.
- Большое вам спасибо, Ларзен, - пролепетала на одном дыхании девушка, - Ларзен ответил хмурым взглядом, - Белояр мне рассказал кто вы. Я не боюсь.
Маленькие ручки, чуть подрагивая, крепко держали мозолистую ладонь опытного рубаки. Девушка знала, что перед ней мертвец, чувствовала исходящий от него могильный холод, но смотрела очень уверенно. Ларзен на мгновение даже проникся уважением к храброй девочке, но сейчас его больше заботила судьба собственных людей.
- Наяна! – сурово окрикнул девушку волхв, - займись делом!
- Да, батюшка, - она отпустила руку, взгляд потускнел, а тонкие ножки понесли девушку прочь с поляны.
Белояр смотрел на Ларзена с отеческим теплом и терпением. Вожак долго стоял молча, глядя на пляску языков пламени в костре. Лицо его темнело, а когда тишина стала невыносимой начал:
- Когда сможете ходить, выступаем в чащу. Белояр знает место священное. Там и проведёт ритуал.
- Как же это? – удивленно пробасил Косой, - магией нас потчевать вздумал волхв?
- Магией! – отрезал вожак, - кто помереть не желает, пойдёт своей волей.
Решительность в глазах Ларзена пугала и завораживала. Разбойники направили взоры в костёр, не желая перечить главарю. Тот еще пару мгновений испытующе посмотрел на соратников. Разбойники увидели, как Ларзен повернулся спиной.
- Я в дозор, - бросил он через плечо и зашагал прочь.
Разбойники погрузились в раздумья. Молча оглядывали свои раны, прикидывали, когда смогут подняться на ноги. Чуть позже начали тихо переговариваться, обсуждая слова Ларзена. Косой был против магического лечения. Он верил волхву, но не на столько, чтоб на нем применили заклинания. В словах Ватани были сомнения, его вера в вожака после чудесного спасения была крепка как никогда. Ларзен пообещал ему, что вернётся и сдержал слово. Рябой долго молчал, вслушиваясь в разговор соратников, сдвигал брови, поджимал губы, а когда спор на время затих, сказал:
- Хуже уже не станет. Сами мы не уйдём далеко. Ярополк разбросает дозоры, нас найдут и убьют, - он досадливо отёр лицо рукой, - вы как знаете братцы, а я пойду за вожаком.
Разбойники замолчали.
Ларзен слушал, как поют птицы в вершинах деревьев. Ловил холодной кожей живительный ветерок. Солнечный зайчик от начищенного до блеска кинжала прыгал по листьям и стволам деревьев.
- Я хочу с вами! – твёрдо заявила девочка.
Наяна рассчитывала застать Ларзена врасплох, но опытный разбойник давно услышал её шаги. На бледном личике появилась досада от того, что разбойник даже не вздрогнул. Она обошла дерево, привалившись к которому сидел вожак. Тонкий голосок тихим эхом пробежался по чаще.
- Когда вы уйдёте, я пойду с вами!
- Нет, - ответил разбойник, равнодушно смотря в гущу деревьев.
Наяна надула щечки. Кулачки сжались от обиды, но чистые серые глазки смотрели упрямо.
- Я пойду с вами! Вы спасаете людей, я хочу вам помочь!
- Я не спасаю людей, - Ларзен перевел взгляд на девочку, - и не нуждаюсь в помощи. Иди к своим.
На мгновение лицо Наяны омрачилось разочарованием, но через секунду уже вновь наполнилось уверенностью. Девочка фыркнула аккуратным курносым носиком и прожолжила:
- Я могу готовить еду, разводить огонь! Я совсем мало ем и очень вынослива! Вы научите меня драться!
- Мала еще, - так же спокойно ответил Ларзен, поднявшись с земли, - иди к своим.
Предводитель разбойников повернулся к собеседнице спиной, давая понять, что разговор окончен. От веса разбойника под ногами захрустели ветки и прошлогодние листья. Он лениво зашагал прочь от назойливой девчонки.
- Я всё равно пойду с вами! – крикнула девочка в бессильной ярости.
- Вот упрямица, - хмыкнул себе под нос Ларзен, пробираясь сквозь кусты, - Она еще и Белояру истерику устроит. Посмотрим как старик с ней справится.
Спокойная и тёплая ночь накрыла лесную поляну. Яркие звёзды холодно взирали на землю сквозь редкие облака. Не было слышно ночных зверей и птиц, всё спало. Природа дала разбойникам возможность отдохнуть и восстановить силы.
К полудню мужчины поднялись на ноги. Пробуждение вернуло боль и ломоту. Люди Белояра собирались молча. Разбойники же не брезговали крепким словцом, по поводу утра и прохлады, жары и кукушки, что так громко кукует.
К догоревшему костру приблизился Ларзен. Глаза соратников наполнились решимостью. Оперевшись на палку, поднялся Ватаня. Голова перемотана тряпицей, на лице кровоподтеки. Он окинул взглядом друзей, из груди вырвался тяжелый вздох.
- Мы пойдём, куда скажешь, - сказал он, смотря в глаза вожаку.
Тяжелый взгляд из-под сдвинутых бровей медленно плыл от разбойника к разбойнику. Те смотрели не колеблясь. Сложное решение принято, теперь дело за волхвом. Предводитель обратился к старцу.
- Веди нас, волхв.
Шли не долго. Уверенно нырнув в чащу, Белояр раздвинул высокие кусты боярышника, за которыми открылась поляна. Ларзен обошел все окрестности, но так и не нашел этот камень. В прошлый раз на этом месте был густой лес. Снова волшба.
Остановившись у камня, Белояр повернулся к разбойникам. Жестом указал им встать в линию перед ним.
- Это место наших предков, - сильным голосом начал старый волхв, - здесь мать земля общается со своими детьми. Здесь она дарует нам силу. Подойдите дети мои.
Разбойники заковыляли к громадному камню, густо поросшему мхом. От валуна исходили потоки силы. Воздух наполнился слабым свечением. Чем ближе разбойники подходили к камню, тем сильнее был запах грозы, словно только что сюда ударила молния.
Ларзен не сдвинулся с места. Ватаня встревожено обернулся.
- Ему нельзя, - громко сказал старец, - вам нужно исцеление. Не ему.
Предводитель разбойников благодарно кивнул волхву.
- Возденьте длани свои к небу, - Белояр поднял руки и взор, давая пример остальным, - спросите совета у ветра. Спросите жизни у огня. Спросите защиты у земли матушки. Освободите разум свой и коснитесь камня священного.
C закрытыми глазами разбойники едва покачивались, будто слова мудреца повергли их в состояние транса. Одним движением они коснулись камня и упали наземь.
Ларзен было рванулся к ним, но Белояр остановил его жестом. В суровом взгляде волхва читалось предостережение.
- Не мешай твориться волшбе предков. Твои друзья в безопасности.
Мгновение спустя тела разбойников конвульсивно дёрнулись. Затем снова и снова. Их скручивало, словно от боли, тела выгибались дугой. Волосы на коже огрубели и удлинились. Лица вытянулись, а во рту показались острые клыки. Босые ноги исчезли, теперь землю скребли длинные когти на могучих лапах. Три крупных волка уверенно поднялись на лапы. Желтые глаза опасливо обвели взглядом людей. Волки убежали в чащу леса, следуя одному им ведомому зову.
- Что с ними станет? - Спросил Ларзен, когда деревья скрыли волков.
- Одну луну они будут жить в этом облике, - со вздохом ответил старик, - затем придут к нам. Я приму их в племя. Обучу нашим законам. Главное они будут жить. Ты спас их, вожак.
- Какой же я теперь вожак, - сурово оборвал разбойник, отвернувшись и зашагав прочь.
- Не спеши, разбойник, - окликнул его волхв, - у меня есть к тебе еще одно дело.
- Теперь тебе от меня что нужно? – через плечо бросил Ларзен.
- Только просьба. Когда нас взяли в плен, мои вещи забрал один человек.
- Не интересно.
- Я заплачу золотом, - быстро выкрикнул Белояр.
Ларзен обернулся и обрывисто кивнул.
- Выкладывай.
***
Ладья мерно покачивалась на волнах широкой реки. Два дня не было видно ни селений, ни рыбацких домиков на берегу. Вчера открылась широкая топь, ветер доносил отвратительный запах гнили. Никакого присутствия людей. Герольд было забеспокоился, что они сбились с пути, но капитан был уверен, что идут точно в Цывар и окажутся там не позже завтрашнего полудня.
Герольд стоял на палубе, упиревшись руками в борт и что-то разглядывал на противоположном берегу. Взгляд его часто перемещался, отыскивая невидимых другим существ. Матросы давно перестали обращать внимание на странные повадки их попутчиков и просто занимались своей работой.
- Вы что-то видите там, учитель? - раздался вкрадчивый голос юноши.
- Да, за нами следят, - не отрывая взгляда от берега, тихо ответил Герольд, - они нас чуют. Меня чуют.
- Может, было бы безопаснее путешествовать верхом, учитель?
- Не бойся, Адам. Идти до Цывара нам нет нужды. Как стемнеет, ладья остановится в Шоре, там отдохнём, возьмём лошадей и с рассветом отправимся прямиком в Енук.
Закапал дождь, рисуя на поверхности воды широкие круги. Прохлада принесла особую свежесть, от которой хотелось дышать полной грудью. Подул ветер, брызги ударили в лицо. Герольд не пошелохнулся.
Адам накинул капюшон дорожного плаща. Он восхищался учителем. Статный и суровый словно выкован из железа. Глаза острые, слух лучше человеческого. Тот стоял, не замечая холодных капель, что тонкими змейками заползали в прорехи кожаной брони, охлаждая тонкую куртку.
Герольд хлопнул юношу по плечу. Глаза весело сузились, а на лице появилась улыбка. Залихватски подмигнув, он отправился к себе в каюту.
На небе расцвели первые звёзды, когда в воздухе повис аромат очага и жареного мяса. Герольд вышел на палубу, где матросы торопливо спускали паруса, готовясь пристать к берегу. Капитан заложи вправо и ладья аккуратно приблизилась к помостам, куда быстро выкатили сходни.
- На месте, господин хороший, - во весь рот осклабился капитан, оглаживая бороду, - Шора, как уговаривались.
- Уговор есть уговор, - пробасил Герольд, запустив руку запазуху, - вот твоя плата.
В руку капитана упала полновесная золотая монета, от чего глаза его заметно округлились. Он тут же сунул монету в рот, а достав, раскрыл глаза еще шире.
- Может, чего еще изволите? – сжав монету в кулаке пропел капитан.
- Да, нас здесь не было, - чуть приблизился Герольд, - на этом всё. Благодарствую и удачной торговли. Идём Адам.
- Как уговорились, - развёл руками мигом посерьёзневший капитан, - Благодарствую, мил человек.
Едва пассажиры ступили на дощатый помост, сходни поползли к ладье. Паруса поднялись, вёсла сделали несколько тяжелый взмахов и торговое судно величаво зашагало по волнам. На ту золотую монету, Герольд мог выкупить весь не хитрый товар бывалого капитана, но хотел купить лишь молчание.
Герольд поправил на спине щит. В заплечном мешке звякнуло походное снаряжение. Герольд взглянул на то, как Адам попытался повторить его действия и отправился на едва ли не единственный, но самый яркий огонёк в деревушке.
В деревушке с немудрёным названием Шора жизнь уже затихла. Женщины укладывали детей спать, мужчины доедали свой ужин и тоже готовились ко сну. Одна лишь харчевня, что ютилась на отшибе даже и не думала затихать. Многие селяне откровенно не любили это место, потому что оно притягивало самый разный люд, среди которого не редко попадались разбойники. Другая половина с радостью оставляла здесь честно заработанные деньги, покупая ароматную медовуху и жаркое.
Когда на пороге появились путники, разномастный гул харчевни чуть притих. Завсегдатаи внимательно рассматривали пришельцев, пытаясь понять, с добром ли те пожаловали.
На деревянном потолке висела металлическая люстра, напоминающая колесо, с подсвечниками по краям. Света было мало, но этого хватало, чтобы разглядеть собственную тарелку и кружку. Запахов было напротив много: тут и жареный лук с мясом, и перегар, и потные мужские тела, и недельные сапоги. Стены лоснились жиром и копотью.
Герольд решительно прошел внутрь, оглядывая народ. Корчмарь не заставил себя долго ждать. Коренастый лысый мужчина ловко протиснул свой дородный живот меж столов и подскочил к гостям.
- Чего изволите, добрые люди? – вытер руки о засаленный фартук.
- Ужин и кров на ночь, - отчеканил Герольд.
- Есть такое. Комнату вам мальчишка покажет, - к ним подбежал мальчик лет десяти и принялся внимательно разглядывать незнакомцев, - на ужин чего изволите?
- Мяса, хлеба и вина. В комнату.
- Платить чем изволите? – вкрадчиво прищурился здоровяк.
Герольд выудил из запазухи пригоршню серебряных чешуек, отсчитал четыре и протянул корчмарю.
- Довольно?
- Располагайтесь, - заулыбался мужчина и поспешил на кухню исполнять заказ.
Мальчишка повёл путников вверх по лестнице. На втором этаже было несколько простых дверей из толстых досок. Парнишка отсчитал третью и открыл.
Комната оказалась совсем крохотной. Две кровати, узкий проход между ними, да тяжелый сундук под окном.
Мальчишка задорно улыбнулся и побежал вниз.
Герольд не разбирал вещей. Старый сундук с удовольствием проглотил заплечные мешки. За долгое путешествие ноги впервые получили свободу, от чего на душе сразу стало светлее. Деревянная кровать жалобно скрипнула под тяжестью бывалого воина, а изо рта вырвался томный вздох облегчения.
Адам выглянул в двустворчатое окно, тщась разглядеть округу. Внутренний двор оказался лишен света, а потому ученик быстро потерял интерес к этому занятию.
В дверь постучали. Уже знакомый мальчишка нёс в на больших тарелках мясо и хлеб. За ним спешил парнишка того же возраста в руках нёс крупный кувшин и пару глиняных стаканов.
- Не самое лучшее место, из тех, где мне приходилось бывать, - резюмировал Герольд, когда мальчишки откланявшись, покинули комнату.
- А вы раньше убивали ведьм, учитель? – пробубнил Адам, тщательно пережевывая жареное мясо.
- Бывало, - кивнул Герольд, отхлебнув терпкого красного вина, - чаще они отделываются предупреждением.
Адам покивал и задумчиво уставился в свою тарелку.
- Не все они плохие, Адам, - серьёзно заговорил учитель, - многие из них несут много пользы. Тяжело решить, кто из них достоин смерти.
Адам было хотел что-то ответить, но их разговор прервал тяжелый стук в дверь.
- Открывайте чужаки! Мы знаем, что вы там! – раздался мощный голос к коридоре.
От удара в дверь на столе подпрыгнули тарелки, но тяжелый засов хорошо держал дверь.
- Ану, открывай! – бесновался голос.
- Хорошо, хорошо, - спокойно ответил Герольд.
Глаза юноши полезли на лоб. Он что собирается впустить этих буянов сюда?
- Сейчас открою, - буднично продолжил учитель, снимая засов.
Едва тяжелый брус оказался на полу дверь распахнулась. Внутрь влетели сразу два здоровяка, крутя головами, и бешено вращая глазами. Из широких ноздрей часто вырывался воздух, словно у разъяренных быков. У того, что шел впереди был двуручный топор пригодный больше для рубки леса, второй держал на плече увесистую дубину. Оба мигом уставились на Герольда.
- Ану, вытряхай золотишко, пока цел, - пробасил лесоруб, поигрывая топором.
- Так оно у меня не при себе, - испугано ответил Герольд.
- Не хочешь по-хорошему…
- В сундуке оно, - мигом нашелся учитель.
На лице лесоруба появилась щербатая улыбка. Он поставил топор на пол и потянулся к сундуку. Едва рука коснулась обшарпанных досок, как с легким свистом в неё погрузился короткий кинжал. Здоровяк взвыл от боли. Глаза второго полезли на лоб. Напарник со злостью размахнулся дубиной, пытаясь при этом отпихнуть лесоруба. В маленькой комнате это было не легко. Со всего размаха он угодил в низкий потолок. Дубина отскочила и с глухим треском ударила в макушку обладателя. Он дико замычал, схватившись за голову, и опустился на кровать Адама.
Лесоруб пришел в себя и с натугой вытащил кинжал, застрявший в его руке и досках сундука. От дикого рёва содрогнулись стены. Он со злостью отшвырнул клинок и потянулся к своему топору. Герольд оказался быстрее. Второй кинжал, в полтора раза длиннее прежнего, блеснул в руке учителя и с коротким шипением пронзил предплечье лесоруба. Здоровяк попытался ухватить топорище, но рука не слушалась. В бессильной злобе он пнул кровать, потерял равновесие и, споткнувшись о ноги приятеля, растянулся на полу.
Напарник пришел в себя. Ошалело посмотрел на лесоруба, лежащего на полу, затем на Герольда, поигрывающего кинжалом. Светлая мысль пришла мгновенно. Он бросился поднимать товарища, но удалось это, лишь выйдя за дверь.
- Конец тебе, чужак, - гневно рычал лесоруб, пятясь от двери, - мы до тебя доберемся!
Герольд подошел к двери, бросил через порог дубину с топором. После того как засов вернулся на свое место, он сел на кровать и принялся доедать свой ужин.
Адам не сводил с учителя восхищенного взгляда. Худощавый парнишка весь вытянулся от глубочайшего удивления. Ему не терпелось заговорить, но он не мог подобрать нужных слов.
- Какой урок ты усвоил, Адам? – разглядывая кусок жареного мяса, начал Герольд.
- Они… Они не рассчитали с оружием! – просиял ученик, придвинувшись к сундуку.
- Что еще?
- Они оказались весьма глупы, - широко улыбнулся парнишка.
- Они глупы, - кивнул Герольд, - что еще?
- Эээ, - протянул ученик, подняв взгляд к потоку и пытаясь прикинуть.
- Ты должен сохранять ясность разума в любой ситуации, Адам, - не дождавшись ответа, сказал учитель, - эти два вепря бодались с такой злостью, что чуть не переубивали друг друга.
На каждую услышанную фразу Адам одобрительно кивал, не забывая отхлебывать из кружки вина.
- Еще они не могут работать слаженно, - продолжил Герольд, - а самое главное: у них не было стратегии. Они не думали, что будут делать, если я им откажу или окажу сопротивление.
Герольд допил вино, довольно крякнул. Рука отёрла лицо от жир и остатков вина, а кровать вновь недовольно пискнула.
- Они вернутся? – раздался в темноте голос Адама.
- Мы с ними еще встретимся, - уверенно ответил учитель, - они глупы, в этом ты прав. Их хозяин, скорее всего, умён. Не будем загадывать. Спи, тебе нужно выспаться.
Заспанный корчмарь долго пыхтел и отдувался, пытаясь придумать, где снискать двух добрых коней в такую раннюю пору. А придумать очень хотелось. Вспоминался приятный вес пяти серебряный чешуек, так уютно лежащих на ладони. Дело разрешилось быстрее, когда Герольд показал еще две монеты. Через мгновение они уже сидели в сёдлах. Уздечка была потрёпана, да и кони худоваты. Зато быстро, утешил себя Герольд.
Под копытами мерно вздымались облачка пыли. Солнце близилось к полудню. Они покинули харчевню, когда едва расцвело.
Два путника ехали по хорошо накатанной колее, держа путь мимо сочных полей. Стебли некошеной травы поднимались выше колена здоровому мужчине. Странно, что до горизонта не было видно деревьев. Лишь нетронутые человеком поля, иной раз поросшие цветами и колючками.
Кони шли бодро, с аппетитом оглядывая пучки сочной травы. Зной сделался невыносимым, когда солнце едва перевалило за полдень. Кони нуждались в отдыхе и еде, да и седоки тоже. Адам отчаянно хотел слезть с неудобного седла и перекусить, тогда как его учитель не выказывал признаков усталости. Он держался словно из камня: плечи распрямлены, острый взгляд нацелен в горизонт, лишь недельная щетина с проседью выдавала в нем живого человека.
Когда Адам начал ерзать в седле, Герольд скомандовал привал. Они сошли с дороги, углубившись в заросли высокой травы. Пока учитель стреножил коней, ученик с радостью принялся приминать траву, после чего они отобедали взятыми в таверне припасами.
Солнце уже придвинулось к виднокраю, когда на горизонте появилась черта деревьев. Там в глубине леса скрылась ведьмина речушка под названием Лать. Местные её сторонились, веря в нечистую силу, что притаилась по берегам. В чем-то они были правы. Там действительно обитало много берегинь. Всего один леший следил за порядком, тогда как водяной был много западнее, покоился в непроходимой топи, что путники могли видеть с борта ладьи.
Дорога нырнула под свод исполинских деревьев. Извиваясь, ровно гигантская змея, она уводила глубоко в лес. В кромешной тьме путники прошли по обветшалому мосту через Лать. Дальше деревушка Енук.
Адам сдвинул брови, с опаской озираясь по сторонам. Герольд заметил, что рука ученика не покидает эфеса короткого меча. Правильно, усмехнувшись про себя, подумал старый воин, места дикие, время тёмное, нужно быть ко всему готовым.
Лошади едва находили путь в кромешной тьме. Путники спешились и повели их под уздцы. Попеременно жеребцы всхрапывали, испуганно глядя в сторону чащи. Адам тоже был не в восторге от ночного перехода. Герольд напротив – отлично ориентировался, будто видел в темноте или наизусть помнил дорогу. Учитель редко рассказывал о том, где бывал и с кем сражался. Его учение включало различные знания из арсенала братьев инквизиторов: как распознать двоедушника, как уберечься от ворогуши, как убить пущевика, ну и конечно, как обезвредить и убить ведьму. Герольд верил, что знания ничто без практики, поэтому при удобном случае давал уроки рукопашного боя, боя на саблях и мечах и на том, что подвернётся под руку. Когда магистр отправил его на задание, Герольд счел необходимым взять ученика с собой, чтобы познакомить с реальным миром. Совет был против, но после коротких уговоров они сдались, мол, что может случиться с парнишкой под надзором такого опытного воина?
Сощурившись, до боли в глазах, Адам пытался разглядеть дорогу под ногами. Временами спотыкаясь и горячо выругиваясь, он все же шел за своим наставником не переча. Больше всего он переживал за лошадей, что могли подвернуть ногу и тогда им придётся не легко. На удивление скакуны шли, аккуратно переступая через препятствия. Не иначе, старый учитель наложил на них заклинание.
Звёзды открылись, так внезапно осветив всё вокруг, что Адам не смог сдержать вздоха облегчения. Лес закончился, дорога пролегла вниз с холма, где в уединённой долине лежала деревушка. Ничего примечательного. Не больше пятнадцати домов, многие заявляли о своей старости. Самый крепкий из них наверняка был домом местного старосты. Туда и направился Герольд.
Скрип деревянного засова на калитке быстро разнёсся по ночному воздуху. Путники вошли во двор. За слюдяными окнами тут же замаячили огоньки. Раздался приглушенный топот. Когда Герольд приблизился к двери, за ней что-то быстро зашуршало, и послышался напуганный голос:
- Кто такие? Чего надобно?!
- Мир дому вашему. Мы посланники великого и несокрушимого Алого ордена. Меня зовут Герольд, моего спутника Адам.
За дверью снова зашуршало, что-то упало на пол. Дверь медленно поползла в сторону. На пороге появился крючковатый мужичок с взлохмаченной бородкой и глубокой залысиной. Он поднёс пламя свечи ближе к путникам, чтобы внимательней их разглядеть и в тот же миг просиял.
- Проходите, гости дорогие, - заскочил он в дом, приглашающе протянув руку, - заждались вас. Сейчас и угостим, и приютим с дороги то.
- Вы местный староста? – недоверчиво покосился Герольд.
- И… Я, я! – закивал мужичок, - Тихон звать меня. Вот жена моя – Матрёна.
В сенях пахнуло сыростью. Свеча в руках старосты тускло осветило помещение: занавеска, лавка, вёдра и утварь. Сердце Герольда тронуло странное предчувствие, он насторожился. В главной комнате их встретила полная розовощекая женщина. Низко поклонившись гостям, она продолжила собирать стол. Радостно улыбнувшись, она рыбкой вынырнула в сени за снедью.
На столе появились недельные щи, ароматный ржаной хлеб, куски вяленого мяса, пирожки и добрый сбитень. Глаза Адама тут же загорелись голодным огнем. В горле застрял тяжелый ком, но воспитание, полученное ещё от родителей не позволяло начать трапезу прежде хозяев.
- Располагайтесь, гости дорогие, - засуетился мужичок, - отведаёте щей. Матрона знатные щи варит!
После вкусного ужина Адам довольно закатил глаза, потягивая густой сбитень. Герольд довольно выдохнул. Поблагодарив хозяйку за вкусный ужин, он вопросительно посмотрела на Тихона.
Тихон чуть замялся, изучая собственные руки. Всё началось с падёжа скота: коровы, овцы, свиньи и даже куры умирали без видимых причин. Порой тушки животных находили обескровленными или изуродованными.
Герольд мрачно кивал. Задумчивый взгляд блуждал по столу. Он знал, что порой внутренности живых существ используются в ритуалах, а кровь есть носитель и источник жизни. Нельзя исключать и того, что здесь орудует монстр, питающийся кровью. От таких слов руки Тихона затряслись сильнее, голос задрожал. Матрона зажала рот, страшно вытаращив глаза.
Позже люди стали слышать по ночам страшный рык и завывания. Порой нечеловеческий смех, похожий на женский. Некоторые к тому времени серьёзно задумались над тем, чтобы переехать. Да только куда бедным крестьянам деться от своего дома? Не многие из родственников могли принять к себе многодетную семью.
Селяне запаслись всеми видами оберегов и амулетов. Развесили над дверьми пряные травы, отпугивающие злых духов, вбили осиновые колья по углам домов. Несколько раз приглашали священника. Святые отцы читали молитвы, освящали дома, хлева, сараи, огороды, людей. В каждой комнате каждого дома появилось по два-три креста, не считая икон. Народ просто не знал, где искать спасения.
Пришла весть об Алом ордене. Его братья не знали себе равных в истреблении нежити. Староста отправил письмо, но совет отказал ввиду несущественности деревенских страхов. Всё изменилось, когда в деревне пропал человек. Однажды, выйдя на двор покормить цыплят, домой не вернулся подросток по имени Иван. Его искали два дня, но подниматься высоко в горы боялись. На третий день юношу нашли на дороге меж домов. Тело его было изувечено, одежда изорвана. Местные охотники сразу заявили, что дикий зверь не мог нанести таких ран. Это дело рук человека.
- Ведьмы! – наклонившись ближе к столу, прошептал Тихон, - а потом явились вы. Можно ли нам помочь, мил человек?
- Утром мы осмотрим деревню, - уверенно сообщил Герольд, - поговорим с родителями мальчика. Затем сходим в лес. Кто сможет показать то место, которое вы считаете опасным?
- Да я и могу, - развел руками Тихон, - да только высоко с вами подниматься не стану. Вы уж извиняйте.
Хозяева долго уговаривали гостей занять их кровать, но Герольд наотрез отказался. На ночь гостей уложили в общей комнате на мягкой перине с несколькими лоскутными одеялами и подушками. Лишней мебели в доме бедного старосты не было, зато постельного белья всем хватило с избытком.
После плотного ужина Адам уснул, едва голова коснулась подушки. Ученик вымотался за время путешествия и, почувствовав домашний уют, поддался искушению хорошенько отдохнуть.
Герольд долго не спал, вслушиваясь в ночные шорохи. Лес наполняли привычные звуки: поскрипывая, качались деревья, шуршал ветер, перебирая листву в кронах, пару раз крикнула ночная птица. На дворе тоже было спокойно: в хлеву ворочалась корова, позвякивая жестяным колокольчиком, да их лошади сонно перебирали копытами. Так и не дождавшись тех звуков, которые описывал Тихон, Герольд уснул.
Солнце поднялось над горизонтом, лучи окрасили общую комнату красками раннего утра. Тихон и его жена уже работали во дворе. В деревне вставали рано, нужно всё успеть до прихода темноты.
Герольд, засучив рукава белой рубашки, уже стоял у колодца. Нависнув над ведром со студёной водой, он умывался, рыча от избытка свежести. Сон как рукой сняло, но только он отправился в дом будить Адама, как раздался женский крик. Матрона принялась креститься, ожидая самого худшего. Тихон, бросив лопату, выбежал за калитку. На порог выскочил Адам; сонный и взлохмаченный он принялся дико озираться по сторонам.
Герольд подбежал к крыльцу.
- Слышал откуда крик?
Парень неуверенно ткнул пальцем в сторону нескольких соседних домов. В широко раскрытых глазах читалось непонимание, да и сон еще толком не выветрился из головы.
- Одевайся и мигом туда!
От четкого приказа учителя в голове быстро прояснилось. Адам оделся и выскочил во двор. Никого. Выбежал за калитку. Покрутил головой, в поисках скопления людей, учителя или хоть кого-то, кто укажет направление. Никого. Поднимая облачка пыли, юноша бросился по дороге, где десятью мгновениями ранее раздался крик. И не ошибся.
Ниже по улице толпился народ. Женщины с удивленными глазами охали, закрывая рот. Мужчины встревожено переговаривались, поглядывая в центр толпы. Адам протиснулся глубже, чем вызвал негодующее ворчание и настороженные взгляды.
Учитель стоял над телом девушки, нервно почесывая заросший сединой подбородок. Глаза старого воина хмуро двигались по жертве.
Где-то с другой стороны толпы громко плакала женщина, голоса пытались её утешить, но это не помогало.
- Адам! – махнул рукой Герольд, - подойди.
Парень подошел ближе, сев на корточки возле девушки и внимательно изучая раны на её теле. Бледное лицо, отразило последнее мгновение ужаса. Грудная клетка вспорота, словно оттуда достали сердце. Кровь обильно залила зеленое платье.
- Посмотри, - учитель указал на края раны, - рана резаная. Грудную клетку чем-то сломали. Много крови, бедняжка была еще жива, когда из её груди достали сердце.
- Так что же это, учитель? – удивленно обернулся Адам, - это действительно ведьма?
- Да, мой мальчик. Теперь я в этом уверен.
Несколько мужчин осторожно подняли девушку на руки и отнесли в дом для подготовки к похоронам. Мать рыдала стоя на коленях в грязи. Рядом с ней сидел мужчина, утирая слёзы и поглаживая женщину по спине.
Герольд с учеником вернулись в дом. Тихон и Матрона ходили мрачнее тучи. Еще одного человека зверски растерзала местная ведьма. Теперь каждый переживал за свою жизнь и жизнь близких. Кто знает за кем она придет в следующий раз?
Разговоры больше ни к чему. Нет больше надобности изучать местных жителей, расспрашивая про гибель их детей. Они видели всё своими глазами. Осталось только выследить и казнить убийцу. Указания от совета четкие – убийство человека во имя ритуала карается смертью.
Сборы не заняли много времени. Тихон накинул кафтан, столярный топорик удобно повис за ремнём. Тёртая временем и тяжелой работой рука ударила по грешевнику и кинула его на голову. Староста вышел на двор. Там его уже ждали братья-инквизиторы. Оба в легкой кожаной броне, со щитами, мечами в ножнах. У голенищ сапог и за поясами торчали рукоятки кинжалов.
Они покинули деревню, направившись вверх вдоль холма. Подножье горы устилали дремучие леса с вековыми деревьями. Тихон вел воинов нахоженной тропой. Местные часто ходили в этот лес за дичью, ягодами или грибами, но никогда не подходили близко к горе, опасаясь живущей там нечисти. Не удивительно, что после первых же признаков присутствия ведьмы они подумали именно на это место.
- Ну вот, добры молодцы, - остановился Тихон, стащив с головы грешевник, - дальше не пойду, уж извиняйте. Туда уж идти - ваше дело.
- И на том спасибо, - Герольд хлопнул старосту по плечу, - работу исполним и к вам на доклад. Скоро всё закончится.
- Вам спасибо, добры молодцы.
Где-то совсем рядом каркнула ворона. Староста опасливо оглянулся и быстро зашагал в сторону деревни. Едва Тихон окончательно пропал из виду, лес накрыла гробовая тишина. Все звуки стихли, словно сама природа обратила взоры тысячи живых существ на незваных гостей.
- Будь готов ко всему, - одними губами прошептал Герольд.
Ученик помрачнел: это его первая встреча с нечистью, и не с абы какой, а с ведьмой. Эти твари могут не только скот резать. Они подчиняют других существ, силы природы, и даже людей. Чаще сторонятся селений, устраивая одинокие прибежища в лесах. Бывает, что люди сами идут к ведьмам за колдовством или снадобьем. За плату, разумеется. Им несут еду, ведут скот, а порой, в минуту острой нужды в сильном заклятье – девственниц. Совет Алого ордена пришел к мнению, что ведьмы – необходимое зло, но если кто-то из них переходит черту, убивая людей, их карают смертью.
Герольд стянул с плеча щит, повесил на левую руку. Правая легла на эфес меча. Адам последовал примеру учителя. Они ступали осторожно, ожидая нападения в любую минуту. Герольд медленно оглядывался, прислушиваясь к замершему лесу. Адам беззвучно шевелил губами, словно читал молитву. Но здесь это вряд ли поможет.
Мягкий наст из пожухлой листвы тихо шуршал под ногами. От него поднимался пряный, чуть горьковатый аромат. Хрустели мелкие веточки и корешки. Пожелтевшие листья с неестественно громким шорохом падали на землю.
Обереги и амулеты могут защитить от магии, но сразить ведьму может только заговоренная сталь. Сейчас клинки покоились в ножнах, ожидая возможности пролить кровь магического существа.
Под ногами зашуршали камни. Подножье горы, значит схрон ведьмы близко. Герольд утроил бдительность. Весь натянулся как струна; как стрела, наложенная на тугую тетиву, готовая для броска. Адам побледнел, но шел уверенно, угрюмо разглядывая кряжистые деревья. Парень крепко держал рукоятку меча, словно утопающий спасательный круг, но рассчитывал больше на учителя.
- Пришли в мой лес, - раздался женский голос, а сразу за ним смех на высокой ноте.
Герольд остановился. Меч порхнул в руку. Готовый к схватке, воин принял боевую стойку. Адам широко раскрыл глаза, с лёгким скрежетом вытянул мечь.
- Зачем пришли в мой лес? – женщина разразилась истошным криком.
Источник голоса невозможно определить. Звук лился со всех сторон... Может он просто звучал в голове? Герольд медленно повернулся, не меняя стойки.
- Ты убила людей, - спокойно ответил он, - совет Алого ордена приговорил тебя к смерти!
- А вы, ничтожества, пришли убить меня? – снова жуткий смех.
- И убьём! Такова воля совета! Покажись! – Герольд крутанулся на месте, ожидая увидеть ведьму, - Мы всё равно убьём тебя! Так встреть смерть достойно!
- Достойно, - смех, - а этот юноша весь дрожит. Словно лист на ветру.
- Он молод, но хорошо обучен. Он уже убивал таких, как ты!
- А вот мне кажется, - голос сошел до шепота и приблизился к самому уху Адама, - не убивал.
Адам быстро обернулся, размахивая мечом. Со лба срывались крупные капли пота. Сердце бешено билось в ушах. Руки предательски тряслись, а голос ведьмы продолжал неистово хохотать.
- Адам, - окликнул учитель, - Адам! Всё хорошо. Она играет с тобой. Не поддавайся.
Парень отрывисто кивнул, отёр лоб от пота. Слова учителя приободрили и вселили уверенность. По крайней мере, руки перестали трястись.
- Он уже мой, - спокойно произнесла ведьма.
Что-то сильно сдавило Адаму плечи и потянуло вверх. Страх поглотил сознание. Тело онемело, перестав повиноваться. Меч выскользнул из обмякшей руки и полетел на землю. За ним отправился щит. Неужели обереги не сработали? Неужели пришла смерть? Голос ведьмы продолжал доноситься отовсюду, разбрасывая проклятья и безумный хохот. Деревья закружились вокруг в неистовой пляске. Замелькали ветки и листья. Он еще не поднялся выше крон, это хорошо. Учитель что-то кричит с земли. Нужно услышать, что он кричит.
- … руки! Возьми себя в руки! Адам! Ты можешь! Я в тебя верю! Давай же!
Учитель прав. Нужно собраться. Нужно собрать волю в кулак. Пальцы на руках едва шевельнулись. Он вернул себе долю контроля. Этого достаточно, чтобы вытащить кинжал из-за пояса. Лезвие покинуло свое укрытие, Адам вонзил его в пространство перед собой.
Смех оборвался. Раздался истошный крик, наполненный отчаянием. Герольд выронил оружие и зажал уши. Бешеная пляска деревьев замедлилась, а через мгновение остановилась.
Очертания ведьмы проступили в воздухе. Растрёпанная женщина в черных лохмотьях держала за плечи Адама. На лице, искаженном страхом смерти, отразилось удивление. Ноздри крючковатого носа шумно раздулись, щербатый рот приоткрылся и в лицо Адама полетел не то крик, не то рёв. Юноша потерял сознание.
Мрак медленно уполз под коряги и кусты. Со всех сторон обрушились водопады звуков: запели птицы, зашуршали пожухлой листвой лесные звери, закачались кроны деревьев. Тут и там солнце пробило стрелами-лучами тьму, коснувшись светом измученной земли. Воздух очистился от гнилостных запахов, и свежесть с силой ворвалась в изголодавшиеся лёгкие. Округа вмиг очистилась от сочащийся злобой магии ведьмы. Она последовала вслед за своей хозяйкой в мрачные закоулки преисподнии.
Открыв глаза, Адам увидел учителя. На лице старого воина читалась глубокая скорбь. Юноша лежал на земле, широко раскинув руки. У его ног валялась мёртвая ведьма: глаза вытаращены, рот перекошен. Встать не получалось, ровно как и пошевелиться. Слова давались тяжело, из глаз текли слёзы.
- Учитель? Что случилось?
- Ты молодец, Адам, - опустив глаза, выдохнул Герольд, - ты убил ведьму. Вон она.
- Тогда… Почему… Почему я не могу пошевелиться?
Герольд помолчал, глядя в глаза ученика. То ли подбирал слова, то ли не мог примириться с истиной. Когда Герольд заговорил, глаза наполнились предательской влагой.
- Когда ведьма поняла, что умрёт, - тихо заговорил Герольд на одной ноте, - она воспользовалась самым страшным проклятием, на которое способна ведьма при смерти. Она обрекла тебя на смерть. Помочь тебе нельзя. Прости меня.
- Ааа… Я… Понимаю… Ничего, я же всё таки убил эту тварь. Главное… Люди спасены…
- Да, ты герой, Адам, - улыбнулся Герольд.
- Спасибо… Спа… Учи… тель…
Смерть пришла за Адамом. Глаза его остекленели, губы перестали подрагивать. Боль прошла навсегда. Первый героический поступок мальчика стал последним.
Во тьме древнего леса трудно определить время суток. Герольд не остановился, пока не вырыл мечем могилу ученику. Он простился с юношей, вложил в его руки щит и меч. Перед тем как закидать могилу землей и камнями, несколько мгновений просто стоял на коленях. Мысли его смешивались, относя то в прошлое, то в будущее. Наконец вернули его к настоящему и он поднялся.
- Покойся с миром, Адам, убийца ведьм.
Задание выполнено. Нужно вернуться в деревню, обрадовать старосту. Местные жители не один день будут отмечать это событие. Еще ежегодным празднованием сделают. Адам навсегда останется героем деревушки Енук.
Герольд безучастно побрёл в сторону деревни…
- Сальмина! – донёсся женский голос с подножья горы.
Воин насторожился. Стараясь не издавать звуков, обернулся на месте, сам превратившись в слух.
- Сальмина! – снова донёсся голос, в которой добавилось нетерпение, - где тебя носит, дурная голова!?
Голос приближался. Селянки здесь не ходят; вторая ведьма. Появился отличный шанс отомстить этому племени, к тому же задание оказалось выполненным не до конца.
- Сальмина? – голос насторожился, - что?...
Лес огласил истошный вопль. Женщина кричала долго и протяжно, словно застала убитым собственное дитя. Герольд улыбнулся: пусть эта тварь пострадает, перед тем как умереть. Пусть почувствует, каково было Адаму. Погасить мысли, притушить разум, превратиться в дикого зверя, готового к броску. Судьба подарила возможность подкрасться незаметно и совершить месть.
- Я чувствую твой запах, - с презрением протянула ведьма, - волчья душонка. Ты убил Сальмину?
Герольд медленно выпрямился, покинув укрытие. Ведьма обернулась. Глаза её метали молнии, лицо перекосил гнев. Она готова была стереть убийцу в порошок. Испепелить его на месте. Но едва колдунья разглядела лицо человека, как её глаза широко раскрылись.
- Ты? – взревела ведьма и бросилась прочь.
С глухим хлопком ведьма перекинулась в ворону. Черные глаза с гневом посмотрели на седого воина. Зависнув в воздухе на несколько мгновений, птица утробно каркнула, словно посылая черные проклятья на весь мир. Она скрылась в кронах деревьев подножья горы, считавшейся колыбелью сил нежити.
Вокруг Герольда мгновенно сгустился мрак. Воздух заполнился зловещим гулом. Убийца нежити не обратил на это внимание. Перед ним встала четкая цель: найти и уничтожить последнюю ведьму злосчастной горы. Ради жителей Енука, ради покоя души Адама, так и не успевшего закончить обучение под его, Герольда, началом.
Деревья понемногу редели, им на смену спешили громадные валуны, густо поросшие мхом. Небо всё чаще раздвигало кроны деревьев, красуясь чернильно-черными тучами. Герольд почувствовал, как проваливается всё глубде в бездонную пасть чудовища.
Ведьма наслала тьму на пути Герольда, чтобы его запутать, напугать. Но однажды ухватившись за ниточку магического следа, он не собьётся. Обычное, человеческое зрение ни к чему. Теперь главное не потерять концентрации и двигаться только вперёд.
Склон становился всё круче, уводя мстителя вверх к пику горы. Ведьма зря решилась на бегство. Старый убийца магических существ может долгими днями обходиться без еды, живя одной лишь мыслью о заветной цели. Он чувствует магический след, страх нежити, эманации ужаса и предчувствие скорой смерти.
Обоняние не подвело. Цель перестала смердеть страхом. Запах просто исчез, не оставив за собой ничего взамен. Герольд насторожился, но продолжил карабкаться по склону, помня направление. Ведьма впереди, это осталось неизменным.
Преодолев откосный склон, Герольд повалился на траву. Тяжело дыша, он смотрел на небо. К удивлению оно оказалось нежно голубым, а не черным как прежде. В нос ворвались запахи луговых цветов и пряных трав. Герольд повернулся на бок. Его взору открылась широкая поляна, поросшая сочно травой, цветами и редкими белоствольными берёзками. Вдруг донёсся игривый женский смех. Герольд настороженно поднялся на ноги. Меч послушно прыгнул в правую руку, щит в левую.
Совершенно голая девушка с длинными русыми волосами бегала меж деревьев, зазывно улыбаясь и хихикая. Остановившись, она любопытно выглянула из-за берёзового ствола и уставилась изумрудно зелёными глазами на пришельца. Снова донесся смешок, и девушка скрылась в гуще деревьев. Держа меч перед собой, Герольд заворожено двинулся следом.
Раздвинув кусты шиповника, он вышел на лужайку, залитую золотистыми лучами летнего солнца. В низкой траве лежала та самая девушка, закинув руки за голову и, с интересом поглядывая на хмурого воина.
Идеально правильные черты лица переходили в тонкую шею и хрупкие плечи. Налитые круглые груди увенчивали нежно розовые острые соски. Узкая талия, мягкий живот, широкие бёдра и длинные прямые ноги свели бы с ума любого мужчину. Герольд остановился как вкопанный, внимательно переводя взгляд от дерева к дереву, от куста к кусту. Всеми чувствами он настороженно обшаривал местность, но, ни одно из них не говорило об опасности. Одно лишь предчувствие не давало покоя. Оно пыталось разбудить память о цели его путешествия. Зачем он здесь?
Меч медленно опустился острием вниз. Щит упал наземь. Предчувствие тихим колокольчиком звенело на грани сознания. Что же ему так неймется? Можно ведь и отдохнуть здесь, на этом лугу. Прожить вечность с этой прекрасной девой.
Волчье чутьё вернуло ясность сознанию. Дальше разум не вмешивался, давая волю инстинктам и рефлексам закаленного битвами воина. Короткий росчерк стали сверкнул в руке Герольда и в тот же миг рванулся к диве, лежащей на траве.
Ужас блеснул в глазах девушки и в тот же миг серебряный нож-рыбка вонзился ей в грудь. Туда, где у живого человека должно быть сердце. Дева схватилась за рукоять, но тут же отдёрнула руки. Дымящиеся ладони ощерились длинными когтистыми пальцами. Кожа изменилась: нежный кремовый бархат сменила зелено-синяя чешуя. Зеленые глаза увеличились в три раза, а волосы приняли изумрудный оттенок.
Чудовище дико зашипело, встав на четвереньки, как лесной зверь. Показав длинные игольчатые клыки. Оно рванулось к Герольду, выставив перед собой когтистые руки. Воин лишь зловеще улыбнулся. Да, именно этого он и ждал. Наваждение пало и теперь всё решит заговорённая сталь.
Герольд едва заметно качнулся вправо. Один взмах меча и голова зеленоволосого демона покатилась по сочной траве, что тут же завяла. Да и вся природа вокруг преобразилась: краски поблекли, солнце вновь скрыли черные тучи, цветы исчезли, а в воздухе вновь повис густой запах гнили.
Герольд сорвал пучок травы и вытер черную кровь с меча. Жаль лишь серебряный кинжал, что целиком растворился в ядовитом теле упыря. Эти твари заманивали людей красивыми видениями и могли по нескольку недель питаться кровью и жизнью своей жертвы. От вида разлагающегося трупа твари, губы Герольда изогнулись в отвращении.
- Батшиба, - зло бросил Герольд, сплюнув на труп чудовища.
Еще несколько мгновений он стоял неподвижно, обострив все свои чувства. Герольд пытался ощутить присутствие других тварей. Часто такие существа охотятся группами, но редкий лес вокруг оказался совершенно пуст. Даже лесные звери и птицы покинули это зловещее место. Лишь приземистые деревья цеплялись крючковатыми корнями за каменистую почву.
- Воистину, обитель тьмы, - шепнул Герольд и двинулся по следу.
Мрачный холм забирал круто вверх. Черные камни, орошенные тёмно-зелёным мхом, сделались скользкими от дождя. Герольд разодрал штаны и изрезал ладони под перчатками о острые края. Но всё равно продолжал двигаться вперёд.
Узкий уступ вывел на ложбину с широкой тропой. С обеих сторон путь выстлали могучие деревья с черной корой и кривыми сучьями без листьев. Природа уступила это место порождениям черной магии ведьм. Небо опустилось ниже, угнетая клубящейся тьмой. Воздух пропитался запахом проклятий.
Медленно двигаясь по ровной каменистой тропе, Герольд держал оружие наготове: щит поднят, меч занесён для удара. За ним следили несколько пар глаз. Трудно было сказать, принадлежат ли они разумным существам. От взглядов тянуло первобытной жестокостью.
Тропа вывела к поляне, огороженной со всех сторон ровным строем деревьев. Наверху кроны сомкнулись, создавая подобие купола. В центре пространства между деревьями покоилось потухшее кострище.
Едва Герольд шагнул в круг, как кострище вспыхнуло ярким зелёным пламенем. Герольд инстинктивно прикрылся щитом. Но атаки не последовало. Ведьмин огонь горел ровно и спокойно, словно зомби лишенный жизни и души.
Серыми тенями из-за деревьев выступили фигуры в длинных мрачных платьях. Ведьмы словно выплывали из укрытий, едва задевая ногами низкого тумана. Они улыбались, предвкушая скорую кончину человека, и уже прикидывали, как обойдутся с его кровью, мясом и внутренностями. В отличие от той ведьмы, что убил Адам, эти были вполне красивы и ухожены, даже те, чих лиц уже коснулись преклонные года, держались статно и элегантно.
Женщины появились и остановились в кольце зелёного света. Герольд ждал битвы, но её не последовало. Ведьмы просто стояли и нагло ухмылялись. Они явного чего-то ждали. Или кого-то.
- Герольд! – зазвучал ласковый женский голос, - давненько не виделись, милый. Правда?
Фигура женщины показалась на противоположном конце костра. Она медленно обогнула пламя, подставив ему белую как первый снег ладонь с идеально ровными пальчиками. Ведьмин огонь не обжег колдунью, а лишь ласково лизнул кожу, словно преданный пёс.
- Ты не узнаешь меня, милый? – промурлыкала ведьма нарочито расстроенным тоном, - а ведь было время, Герольд…
Колдунья пригладила уложенные назад волосы, цвета свежей крови. Она легко покружилась, заставив подол черного с красным платья взвиться вверх, обнажая снежно белые лодыжки и багровые туфельки.
- Вероника? – в замешательстве, Герольд опустил оружие.
- Ну, наконец-то, милый, - ласково улыбнулась ведьма, а в изумрудных глазах блеснул интерес, - зачем ты здесь?
Герольд с трудом вернул себе чувства, вспомнив, с кем имеет дело. Глаза сузились, мышцы бросили тело в боевую стойку. Кругом враг он сделает то, зачем пришел.
Ведьмы смотрели на него снисходительно: вот глупый! хотели бы убить, давно бы уже убили.
- Вы повинны в смерти жителей Енука! – громко прорычал Герольд.
Ведьмы издевательски заулыбались, презрительно скривились, начали хихикать и шептаться. Внутри у Герольда закипел гнев: они еще смеют издеваться! Он громко ударил мечом плашмя о щит, вернув к себе заинтересованные взоры.
- Безжалостное убийство молодого парня и девушки на ваших руках! – взревел воин, - именем Алого ордена и волей верховного совета! Я приговариваю всех вас к…
- Милый мой! – больно ударил в уши встревоженный голос Вероники, - о чем ты говоришь?
Герольд зло мотнул головой, сбрасывая наваждение, и грозно продолжил:
- Вас ждет смерть за содеянное!
- Но мы никого не убивали, - словно маленькому ребёнку, промолвила Вероника, - людей, я имею ввиду. А жители Енука уже давно покинули свои дома.
- Ты лжешь! – зарычал Герольд, - я собственными глазами видел этих людей и убитую девушку! Одна из вас убила моего ученика!
- Ты прав, - неожиданно легко согласилась ведьма, - Сальмина действительно убила Адама предсмертным заклятьем. Но он первым сделал смертельный удар, не так ли?
Вероника внимательно оглядела мужчину. Прикрылся щитом, выставив поверх него меч. Он не верит ни единому слову, в любую секунду готов броситься в атаку. Вон, уже подыскивает себе первую цель, а за одно сразу вторую.
Вероника шагнула на встречу Герольду. Стройные ноги сверкают белизной сквозь сетчатые чулки. Покатые бёдра раскачиваются при каждом шаге. Узкая талия в свободном корсете, что так хорошо подчеркивает округлую девичью грудь. Во взгляде желание и хитринка.
- Герольд, милый, - замурлыкала женщина, - ты, верно, поддался чарам. Деревня Енук уже много лет пустует. Люди покинули эти места задолго до нашего прихода. Лишь потому мы заняли эту гору. Теперь крестьяне боятся ходить сюда. Мы никого не убивали. Мы не враги Алому ордену и отлично знаем правила.
- Это ложь! – огрызнулся Герольд, сверкая яростным взглядом.
- Зачем мне врать? – развела руками женщина, - давай сделаем так: сейчас ты пойдёшь обратно в Енук и посмотришь на всё еще раз. Только внимательнее. Если я солгала, вернёшься сюда с подкреплением. Выследишь нас и предашь огню. Что ты теряешь? Нас больше. Ну, убьёшь ты пару сестёр, но сам всё равно погибнешь. Давай не будем бросаться в бой сгоряча?
Вероника говорила серьёзно, глядя в глаза мужчине. Она боялась, что Герольд бросится в атаку. Хорошо подготовленный воин Алого братства может наломать много дров. Герольд наломает их куда больше.
Участие в глазах ведьмы и страх за сестёр остудил пыл воина. Действительно всех мне не убить, рассудил Герольд. Подкрепление необходимо, но если она думает, что сможет сбежать, то сильно ошибается. Теперь он точно знает, сколько опытных братьев стоит взять с собой.
- Ты дашь мне лоскут ткани со своего платья, - чуть спокойнее произнёс Герольд.
- Ну, конечно, милый, - улыбнулась ведьма и оторвала кусочек алого рукава, - держи.
Вероника бросила лоскут к ногам воина, что повергло его в замешательство. Другие ведьмы забеспокоились и не зря. Кусок одежды, что носила ведьма можно использовать для слежки. Опытный следопыт легко найдёт владельца тряпицы и тому не укрыться даже на другом конце света. А в рядах братьев инквизиторов много опытных следопытов. Чего только стоит сам Герольд.
Воин чуть согнул колени, подобрал с земли лоскут и крепко сжал в руке. Получив желаемое, он попятился, не меняя стойки. Но едва он приблизился к краю круга света, как Вероника вновь заговорила.
- По старой дружбе, я облегчу тебе задачу, мой милый.
Едва Герольд шагнул из ведьминого кольца, как мир резко крутанулся и воин оказался в том самом месте, где их оставил Тихон. Вокруг пели птицы, ветер качал зелёную листву в кронах. Миру вернулись краски, звуки, запахи травы, хвои и древесной коры. По сравнению с этим местом обиталище ведьм настоящая преисподняя.
Герольд отбросил оружие и упал на колени. Рука скользнула в потайной карман куртки. Через мгновение на свет появился маленький, грубо вырезанный из дерева амулет в форме летучей мыши. Губы быстро зашевелились, нашептывая слова наговора на ясное видение и снятие морока.
Когда он открыл глаза, ожидаемых изменений не произошло. Птицы всё так же щебетали в вышине, ветер приносил прохладу и свежесть старого леса. Он огляделся: слева лежит щит, справа меч, на рукоятке меча покоится лоскут красной ткани. Ведьмы не обманули. Тогда в этом всём теряется смысл. Зачем его отпустили? Неужели Вероника и про Енук не солгала?
Одним рывком щит прыгнул на спину, меч со стуком ворвался в ножны. Мимо замелькали деревья и кусты. Герольд опрометью нёсся к Енуку, на ходу припоминая дорогу. Он уклонялся от низко висящих веток, перепрыгивал через пни и валежины. Сердце бешено колотилось в груди, грозя вырваться наружу. Кожаная броня упруго хрустела, сапоги гулко стукали о нахоженную тропу.
Герольд выскочил из подлеска на широкую луговую тропу. До Енука оставалось совсем не много. Поворот, еще один. Он тяжело дышал, сердце колотилось в ушах. Мысли больно бились в голове, стремясь найти из неё выход. Но всё сводилось к тому, что Вероника не лгала. Остался только один вопрос: чьих рук это представление?
Вдалеке показалась деревушка. У подножья холма виднелись крошечные домики, огороженные заборами. Герольд ускорил бег. Еще чуть-чуть и он будет на месте. Если не люди, то место это точно скажет ему правду.
Первым его встретил дом старосты. Крыша сильно покосилась, во многих местах тёмные провалы. На брёвнах мох и плесень. Окна выбиты, ставни давно сломаны. Отпирать калитку не пришлось – весь забор повалился, лишь истлевшие столбы сиротливыми взглядами проводили путника во двор. Трава стояла по пояс, но впереди она была сильно примята, видно здесь ходили люди. Миновав дом, Герольд понял, что за люди здесь ходили: в остатках хлева стояли две лошади, а перед ними широкая поилка со свежей водой. Кони стояли смирно: прядали гривами, прогоняя назойливых насекомых, попивали студёной водицы. Возможно, что и они подверглись наваждению, но их это не слишком заботило.
На полу в людской лежала выбитая дверь. На лавке стояли плошки с водой и остатки припасов из трактира. Здесь они ели, начал вспоминать Герольд, здесь спали. На полу лежала накошенная трава, на манер спальников. Он схватился за голову: как же я мог позволить так себя провести? Почему не почувствовал подвоха? Что за чародей мог так ловко обмануть все чувства старого воина? Что теперь отвечать перед верховным советом?
Герольд еще долго бродил по заброшенной деревне, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Возвращался к лесу, куда они отправились на поиски ведьмы. Поднимался на холм, откуда они с Адамом впервые спустились к деревне. Всё тщетно. Следов нет. Если это дело рук чародея, то работу он выполнил безукоризненно. Сколько чародеев в мире способны на такой уровень магии? Его преследовали намеренно. Адам погиб не случайно. Наваждение пропало, когда он вернулся в Енук. Маг считал, что дело сделано и Герольд мёртв.
На долину спустилась ночь, когда Герольд, устало шаркая кожаными сапогами, вернулся к дому старосты. На небе не было ни единого облачка и звёзды светили необычайно ярко. На мгновение Герольд засмотрелся на пылающий небосвод, пораженный его многообразием и великолепием. Новая луна только-только набирала силу и сейчас предстала в виде тонкого месяца.
Луна! Герольда осенило. Он с громким шлепком ударил себя полбу. Как же он сразу об этом не подумал? Старый дурак! Он успел отправить в свой адрес еще несколько обидных фраз, пока бежал в дом. Там царили тишина и покой.
Людские зрение и слух далеки от совершенства, не в пример волчьим. Темно. Хорошо: запахи и звуки усилятся. Герольд закрыл глаза и обратился к внутреннему естеству. Волчье чутье отозвалось мгновенно. Мир расплылся радугой разнообразных запахов и звуков. Ушло не мало времени на то, чтобы сосредоточиться. Следы стали яснее.
- Так! Здесь был Адам, - начал он ходить по комнате, касаясь примятой травы и чаш с водой, - здесь был я. Это понятно.
На улицу! На дворе стало гораздо светлее. Теперь он видел мир чуть раскрашенный цветами запахов и мог на большом расстоянии различать следы животных, виды растений и даже полёты насекомых. По-волчьи хватая носом воздух, он отправился вглубь деревни. Здесь тоже есть запах Адама и его собственный. Всё-таки видения, насланные чародеем, были очень реалистичными.
Герольд долго ходил по заброшенной деревне в поисках следа. Один запах никак не удавалось уловить. Еще мгновение и он определил – человек. Но почему этот запах ему так знаком? Кому он принадлежит?
Не может быть! Герольд упал на колени. Пальцы крепко сжали деревянный амулет в виде летучей мыши. Губы лихорадочно шевелились, исторгая слова наговора на снятие морока. Герольд замер, настороженно ловя запахи и звуки. Мир остался прежним. Подвоха нет. Волчье чутье теперь кричало только об одном. Это… Родной брат первого советника Алого ордена.
Игнаций Бенц. Герольд не раз встречал этого человека. Тогда как его младший брат стал жалким советником он достиг головокружительных высот в магии. Чопорный и властный, он являл собой апофеоз высокомерия истинного волшебника. Присутствовал лишь на самых важных советах, со снисхождением брался лишь за самую сложную работу, требующую истинного мастерства. Да, это точно он.
Герольд задумчиво уселся на повалившийся забор. Взгляд бесцельно блуждал по мраку ночной улочки, а мысли, словно осколки разбитой вазы ловко вставали на свои места. Игнаций действительно обладал знаниями и ресурсами для того, чтобы создать такое видение. Он в одиночку мог заколдовать взор, как опытного воина, так и желторотого ученика, только-только покинувшего ристалище. Заморочил голову ведьмой, убивающей людей, и бросил обоих в осиное гнездо. Там-то мы и должны были умереть. Спасибо Веронике, что дала шанс поквитаться за смерть Адама. Почему Игнаций Бенц желает нам смерти? А может только мне? Не зря же глава так рьяно настаивал на том, чтобы ученика Герольд оставил в стенах замка. Без совета Алого ордена здесь не обошлось. Алый орден скомпрометирован.
Ночь перестала играть буйством красок запахов и звуков. Герольд отпустил чутьё. Окованные сапоги гулко выбивали пыль из дорожной грязи. Ноги несли воина к дому старосты, мысли бежали впереди.
Герольд уселся на пол, запустив руки в посеребренную сединой шевелюру. От него хотели избавиться члены его собственного ордена, к тому же не из рядовых. Принять эту истину оказалось не просто. Герольд валился с ног от усталости и голода, но ни спать ни есть не хотелось. Слишком много вопросов оставалось без ответа. А главный из них: почему глава совета отдал такой приказ?
- Чем же я им так насолил? - принялся рассуждать воин, - я что-то увидел. Что-то узнал. Совсем недавно. То дело с некромантом... Совсем мальчишка. Александр, кажется? Да, с этим делом было не чисто. Мальчик обвинил первого советника в убийстве свободных ведьм, то бишь волшебниц. Они решили, что я ему поверил? Значит поверить есть причины. От чего скромняга экстрасенс превратился в некроманта? Дело было очевидным, но совет уж слишком быстро вынес приговор, а казнь так и вообще состоялась немедленно. Хм... Да уж...
Что-то могло дискредитировать Алый орден или его конкретных членов. И от них обоих решили избавиться. Сначала от Александра обвинив в убийствах и казнив на месте, а теперь от Герольда, заманив в ловушку с ведьмами. С тем мальчишкой оказалось просто, а вот чтобы уничтожить ревностного слугу ордена, настолько уникального, что тот мог не носить знаков отличий, да и вообще не был человеком, пришлось составить хитроумный план. Да уж, постарались, братья инквизиторы.
Когда вереница мыслей выстроилась в логическую цепочку и последняя из них встала на свое место, Герольд уснул. Звёзды пропали с небосклона, открывая голубую бездну утреннего неба. Природа проснулась и вокруг кипела жизнь, но ничто не потревожило сна старого воина.
Золотой шар в небе перевалил за полдень, когда Герольд, собрав остатки провианта и вещей, вышел во двор. Он почистил и напоил лошадей, стреножил и отправил во двор пожевать свежей травы. Уселся на пороге, наблюдая за тишиной и молчаливой красотой здешних мест. На мгновение он захотел остаться здесь и встретить благородную старость. Но долг звал его вперёд.
Кони были сыты и довольны. Герольд бережно их заседлал, погладив по умным мордам. Хоть второй скакун остался без седока, не оставлять же животину на верную смерть. Лесные звери задерут, аль сам погибнет от болезней. Диких табунов здесь нет, как и людской компании.
Солнце уверенно клонилось к закату. Герольд погладил морду верного коня, тот дружелюбно фыркнул, готовый к путешествию. Ещё раз оглянулся, окинув взором погибшую деревню. Стало ли здесь хуже без людей? Нехитрый скарб улегся на заводного коня, а Герольд прыгнул в седло.
Он поднялся на холм и вышел на тропу, по которой они с Адамом некогда пришли в Енук. Из-за густо поросших вокруг деревьев стемнело. Герольд отлично видел дорогу, а потому шел уверенно и ходко. Кони пытались возмущаться, всхрапывая и лягаясь, но почуяв уверенность седока, поутихли, мерно переставляя ноги.
Ведьмина река осталась позади, как и густой лес. Открылось звёздное небо, прореженное редкими тучками. Света было достаточно, чтобы разглядеть бескрайние поля, поросшие бурьяном и широкую колею, давно не хоженую, оттого сильно заросшую травой.
Герольд почуял запах гари; где-то недалеко жгли костёр. Звучали мужские голоса. Они совершенно не скрывались, отпуская похотливые шуточки и громко смеясь всей компанией. Герольд не остановился, просто слегка сбавил шаг, чтобы топот коней стал тише. Привлекать внимание ночных гуляк ему не хотелось.
Это не помогло. Один из мужчин радостно закричал и оторвался от костра, стоящего на самой опушке леса, по правую руку от Герольда. Другие зашевелились, медленно поднимаясь и приводя себя в порядок.
Герольд сдвинул брови и проверил, как меч выходит из ножен и легко ли перекинуть щит. Встреча с компанией разбойников ночью ничем хорошим не грозит, если только это не старые друзья. Таковых у Герольда вообще не имелось по роду службы, а потому он легко спрыгнул с коня, привязав его уздечкой к коряге.
Подбежал первый мужик, ухмыляясь во весь рот и чуть ли не пританцовывая. Он был высокого роста и хорошо слажен, видно, выходец из дружины или наемников. Те и другие зарабатывали на жизнь убийством людей.
- Какие люди! – широко раскинув руки, радостно закричал незнакомец, - а мы прознали, что ты этим путём двинулся, да следом и пошли. Али не признал, мил человек?
Мужика он узнал. Всего несколько дней назад угостил его друга сталью своего кинжала в тесной комнате харчевни. Увесистая дубина болталась на правой руке, на груди красовался куяк. Из прошлой драки он вынес ценный урок. К этому сопернику не следовало соваться без доспеха. Вот только ноги его, как прежде, защищали одни лишь шаровары, да смятые сапоги. Видно, наемникам нынче мало платят.
- От чего же? – воскликнул Герольд, осматривая подоспевших мужиков с факелами, - а друг твой где? Нежто не рад был меня видеть?
- Одинец тебе через меня весточку отправил, - злоба перекосила лицо мужика с дубиной, - а потом я еще от себя добавлю! Давай! Меч, да щит наземь бросай! Одежды сымай, да тоже наземь! Тогда, может и не сильно с тебя спрошу за Одинца!
Герольд внимательно изучил подоспевших мужиков. Одеты все как попало: кто в грязных шароварах и добротных сапогах, кто в доброй куртке, да рваных штанах. В общем, сброд, живущий за счет разбоя. Из семи человек, что теперь стояли полукругом, плотно прижав Герольда к лесу, знали как драться от силы трое. Держались они крепко, сразу бросилась в глаза устойчивая боевая стойка. В их число входил и тот с дубиной. Ему дали слово, значит, если и не главный, то его первый прихлебатель.
- Делай, что велено! – пробасил высокий мужчина с густой бородой, - слово даю, не станем долго измываться. Ивашка душу отведёт, да и схороним в лесу.
- Какие добрые, - криво усмехнулся Герольд, не опуская оружия, - на всё готовое, так каждый хочет. А вы силой возьмите, что надобно. А коли возьмёте, так отдам.
- Некогда нам с тобой игры играть, - злобно оборвал бородатый, - бей его ребяты!
Первого разбойника, ошалело махавшего какой-то корягой, Герольд принял на щит, нанеся смертельный удар чуть ниже кромки. Удалец лишь широко раскрыл глаза, не веря в собственную смерть. Второй попытался зайти сзади, выжидая момент для удара. Ловкий боец умело владел кистенем и выверенным ударом чуть не расколол щит. Это тот самый третий боец. Остальные просто компания. Удар, еще удар. Подоспел бородатый, дико крутя саблей. Герольд парировал мечем, подгадав момент, когда тот замахнется второй раз, прикрылся щитом и пнул каблуком в колено. От мощного удара что-то хрустнуло и бородатый, утробно завопив, повалился на землю. На его место встал еще один юнец с грубо отёсанной дубиной. Герольд отскочил в сторону, уходя от очередной атаки кистеня, и пошел в наступление на юнца. Тот продержался не долго, после чего обильно оросил траву багряной кровью, судорожно загребая руками землю. Снова отскочил, восстановил дыхание.
В свете лежащих на траве факелов Герольд выглядел зловеще. Меч рубит и колит, щит оказывается всегда там, где нужен. Опыт такого бойца может насчитывать сотни битв, из которых он выходил победителем. Оставшиеся в живых разбойники утратили пыл, боясь приближаться к воину. Двое уцелевших юнцов с сомнением поглядывали то на вопящего бородача, то на Ивашку, кровожадно покачивающего дубиной.
- Убейте его, остолопы! – взревел бородатый.
Ивашка искоса посмотрел на бойца с кистенем и двинулся вперёд. Наступать стало проще: под ногами теперь не путаются мальцы, опробовав стали воина. Герольд насторожился. Умелые разбойники заходят с двух сторон.
Удар! Дубина расколола щит, на который рассчитывал Герольд. В следующее мгновение оголовье кистеня ударило в плечо, разорвав плотную кожаную куртку. Удар пришелся вскользь, но рука перестала слушаться. Положение резко изменилось. Молодые разбойники, что стояли в отдалении, держа факелы осмелели и подошли ближе. Герольд быстро отскочил в сторону. Разбойники хором засмеялись, предвкушая скорую победу.
- Куда поскакал, удалец? – крикнул Ивашка, подначивая остальных к шуткам.
Разбойники вновь огласили лес громким хохотом. Лес! Герольд выпрямился, вогнав меч в ножны. Разбойники потянулись к нему на встречу, но он сорвался с места и в несколько длинных прыжков оказался в лесу.
- Куда рванул? – со смехом закричал один из юнцов, но Ивашке и его напарнику было не до смеха.
Ивашка кивнул молодым, чтоб шли вперёд, освещали дорогу. Несколько мгновений помявшись, они зашагали к зарослям. Противник то ведь без щита и ранен. Что его бояться? Опытные разбойники опасливо переглянулись: опушка леса не страшна, а вот река Лать – другое дело. Этого места боялись не только суеверные крестьяне. Даже самые кровожадные разбойники сторонились ведьминой реки. Сейчас главное найти и убить этого человека быстро.
Лесная прохлада ворвалась в легкие, забралась под рубашку. Пот крупными каплями стекал по лицу юного разбойника. Тот часто вытирал влагу рукавом. Факел освещал перекошенное страхом лицо. А бояться было чего!
Герольд никуда не бежал. Он скрылся во мраке густо поросших деревьев, восстановил дыхание и обратился к естеству. Мир вокруг услужливо наполнился красками и звуками, недоступными человеку. Ярче всех был запах страха. Двое с факелами им смердели. Совсем еще мальчишки, но судьбу они выбрали сами. Подался в разбойники – будь готов голову сложить.
От сильного удара, факел отлетел в кусты и потух. Лес огласил предсмертный крик, мгновением позже сменившийся бульканьем. Ивашка подбежал, но поздно - юнец мёртв. Огонь второго факела боязливо затрепыхался, принявшись метаться из стороны в сторону. Разбойник пытался осветить больше пространства вокруг себя, но при этом утратил внимание и захлебнулся собственной кровью.
- Только в спины бить можешь?! – рассвирепел Ивашка, - выходи и сразись как мужчина!
- То-то вы как бабы всемером на одного кинулись! – раздался издевательский голос из чащи, - видно стосковались по настоящему мужику!
Ивашка махнул рукой разбойнику с кистенем и сам бросился в чащу. Пробежав немного, он резко остановился и пригнулся, вслушиваясь в звуки леса. Напарник затаился где-то вблизи. Тишина стала звенящей. От шума битвы все лесные звери и птицы попрятались по норам. Казалось, сам ветер затаился, с замиранием наблюдая за тем, как окончится битва.
Ивашка устал ждать и приглушенно крикнул:
- Ты трус, раз не смог встретить смерть достойно!
Легкое дуновение качнуло ветки у самой спины, и в ухо ударил горячий шепот противника:
- С чего ты взял, что я тебя боюсь, тварь? – с ненавистью зашипел Герольд, - я на вас охочусь.
Обернуться Ивашка не успел. Кинжал дважды пробил спину в районе позвоночника и сердца. Разбойник умер мгновенно, не издав ни звука. Герольд вытер кинжал об рукав Ивашки и убрал его в ножны.
Разбойник с кистенем, не знал о смерти напарника и, замерев, сидел в кустах. Герольд вышел к нему не таясь. Левая рука бесполезно висела вдоль туловища, она и не потребуется. Меч со свистом выпрыгнул из ножен. Разбойник заулыбался и покинул убежище, шагнув навстречу Герольду. Оголовье кистеня весело закружилось вокруг бойца, описывая дуги и полукружья. Герольд не торопился, он дал последнему татю сделать первый ход. Разбойник сделал прямой выпад, намереваясь раскроить голову соперника, но оголовье лишь вспороло воздух. Герольд быстро крутанулся вокруг себя. Меч коротко свистнул, брызнув алой струйкой. Голова разбойника покатилась по лиственному насту, обильно орошая его кровью.
Раж битвы понемногу проходил и боль в плече усиливалась. Плотно сжав зубы, Герольд вышел на опушку. Вожак разбойников решил не ввязываться в драку и сидел у костра, поджидая дружков. Увидев, что к нему идёт тот самый, кого им полагалось убить, бородатый подскочил и запрыгал на одной ноге, балансируя саблей. Поглядывая за спину мужчины с мечем, он всё еще надеялся увидеть кого-то из своих, но никто не появился. Герольд подошел и остановился в круге света.
- Кто тебя нанял? – угрожающе начал он.
Бородатый затрясся. На лице появился страх, костяшки на руке с саблей побелели.
- Да я тебя и на одной ноге! – храбрился вожак, несколько раз взмахнув саблей, едва удерживая равновесие.
- Твои люди мертвы, - спокойно ответил Герольд, убрав меч в ножны, - ты скоро присоединишься к ним.
Бородатого затрясло всем телом. Глаза забегали, из ноздрей шумно вылетал воздух. Он отчаянно вглядывался во тьму за спиной незнакомца, но признаков жизни не было. Ни звука, ни движения. Оглянулся, прикидывая, сможет ли убежать или скрыться, но с выбитым коленом далеко не убежишь.
- Подходи, - зарычал бородатый, - сейчас посмотрим, кто на тот свет отправится!
Герольд внимательно посмотрел на противника. Хоть боится до дрожи, а драться готов до последнего. Умрёт, а саблей всё махать будет. Не понятно: толи от страха, толи от храбрости.
Не отрывая взгляда от бородатого, Герольд вынул из поясного кармашка нож-рыбку. Подбросил на ладони, а в следующее мгновение холодная сталь алчно впилась в живую плоть. Разбойник коротко вскрикнул, схватившись за правое плечо. Сабля упала в костер, взметнув в ночное небо скоп искр, а сам он, потеряв равновесие, повалился на траву.
Разбойник по-звериному зарычал, тщась отползти от костра. Герольд медленно приблизился и присел на корточки.
- Первый вариант, - рассудительно начал он, - я оставлю тебя здесь и уйду, прихватив ваших лошадей. До ближайшей деревни день пути конному, два пешему. Плечо кровоточит, затянуть такую рану будет не просто. Как думаешь, тебя волки еще живым жрать начнут?
Бородатый выпучил глаза и издал еще один звериный рык, полный кипящей злобы. Такой вариант его явно не устраивал и Герольд продолжил:
- Второй вариант: я оставлю тебе твоих лошадей и часть запасов. Но ты мне, за такую щедрость, скажешь, кто вас послал. Думай быстро. У меня еще куча дел.
- Второй, - выдавил бородатый, - скажу! Зашел как-то в харчевню человек странный: одет богато, да только лица не казал спод капюшона. И давай спрашать у народа, кто тут за работёнку некую взяться может. Да вот тогда-то ему на меня и указали. Богатые путники, говорит, прибыть должны. В уплату золотой дал, сказал, что всю добычу нам отдает и еще заплатит, когда оба червей кормить станут. К ночи ближе ты с мальцом желторотым в ту харчевню пожаловал, да я тогда и подослал к тебе Вторушу с Ивашкой. Человек обозлился, сказал, куда отправитесь, да чтоб на дороге поджидали. А утром мы хватились, а вас то уже и след простыл, мы в погоню, а на дороге нет никого, а к ведьминой реке соваться не стали. Места там уж больно тёмные. Да и поджидали здеся.
- Деньги где? – зло бросил Герольд, дослушав рассказ.
- Не губи! – взмолился бородатый.
- Выкладывай, тать!
Не спуская глаз с Герольда, трясущейся левой рукой бородатый полез за пояс. В пламени костра заблестела золотая монета. Воин быстро схватил её и сунул в карман.
- За дела твои тебя кара настигнет. Хоть не сейчас, ибо слово своё держу, - прорычал Герольд, глядя в глаза разбойнику.
Поднявшись, он прошелся по лагерю, оценивая скромный скарб разбойничьей шайки. Вещей оказалось не много и по большей части бесполезные: мешки, короткие верёвки, ржавые ножи, да съестные припасы. Всё, что удалось украсть и не удалось продать.
Герольд обошел весь лагерь. В глазах плясали блики от костра, а взгляд безразлично выискивал ценное. В черезседельных сумках оказалось немного еды, денег. Бородатый не сходил с места, злобно наблюдая за Герольдом. Плёвое дело оказалось для него разорительным. Вожак мёртвой шайки проклял в сердцах того волшебника и зарёкся больше не иметь с ними дел.
Припасы бухнулись в сумку, заводной недовольно фыркнул. Герольд примирительно похлопал коня по крупу. Не так уж и тяжело, учитывая, что сюда он вёз целого человека. Накинув поверх доспех мантию из ветоши, Герольд прыгнул в седло. Боль исказила лицо, но ждать времени нет. Он подобрал удила и пришпорил лошадку. Заводной покорно плелся следом.
Коль задание провалено, рассуждал Герольд, человека того тать искать не станет, да вот Игнаций его сам найдёт. Мало ли чем за поражение заплатить придется. А в том, что это дело рук Игнация, Герольд не сомневался. К тому же, этот волшебник не так глуп, чтобы положиться на ведьм. О гибели разбойников он вскоре узнает. Слишком много наследил! Герольд с досады закусил губу.
Небо посветлело. Солнце еще не покинуло своей ночной обители, но жизнь потихоньку пробуждалась ото сна. Над головой начали летать птицы, в траве заворочались луговые мыши. Часто хватая воздух мокрым носом, пробежала рыжая лиса. Звёзды понемногу пропали и небосклон заняли редкие пушистые облака.
Устало покачиваясь в седле, Герольд ехал по дороге густо заросшей бурьяном. От утренней прохлады стало зябко, к тому же по левой руке растеклась запекшаяся кровь. Открывшуюся рану он заметил не сразу, только почувствовав влагу на запястье. Рана оказалась глубокой. Но большой кровопотери не было. Броня плотно прижала рубашку к руке, и кровь текла только при движении. Нужно было остановиться и перевязать, но Герольд не знал сколько у него есть времени перед тем как Игнациус поймёт, что все попытки его убить сорвались. Нужно забиться в тёмный угол и зализать раны.
До Шоры осталось совсем немного, когда на развилке Герольд повернул коня влево. Судя по высокой траве на колее, люди здесь хаживают редко. Памятуя местные земли, дорога эта должна вывести к деревне Колюшино. Ехать придется до вечера, зато безопаснее.
Солнце поднялось высоко в небо, разливая золотые лучи по всему полю. Крепко сжав челюсти и направив взор к горизонту, Герольд ехал уже много часов. Остановился лишь раз, чтоб дать лошадям роздых. Напоил скакунов остатками воды, задал овса в торбах, а сам растянулся на сочной траве. Без аппетита пожевал вяленого мяса. Тёплая вода неприятно пробежала по горлу, чуть утолив жажду. Денёк выдался жарким и плечо саднило, угрожая подхватить заразу, но воздух наполнил лёгкие надеждой. Унывать нельзя. Герольд невесело ухмыльнулся и прыгнул в седло.
Солнце скрылось за горизонтом, на небо высыпали яркие звёзды. Земля всё ещё дышала жаром, но ветерок принёс прохладу. Идти стало легче.
Дорога вдруг завиляла. Тут и там появились кусты, небольшие рощи. Идеально ровная до селе, она вдруг резко забралась вверх, затем спустилась к ручью, пробежала вдоль и открыла за долгим холмом первые изгороди.
Близко к деревне Герольд решил не приближаться. В местную харчевню заходить нельзя, они как известно, разносчики сплетен. Нужно поселиться к кому-нибудь на дом, да хоть на сарай, благо серебра еще достаточно. Ночью на порог всё равно не пустят, наведаться в деревню следует поутру. Ночь минет, тогда и станет ночлег искать.
Герольд потянул удила и лошадка послушно свернула с дороги. Молодая берёзовая роща, сверкала белоствольными красавицами. В глубине журчал ручей, стрекотали кузнечики. Герольд бросил ветошь в удобную. Расседлал лошадей, стреножил и отпустил пастись. Сам с удовольствием разлёгся на мягкий настил.
Рука почти не болела, если её не трогать. Кровь не текла, но открывать рану он всеж побоялся. Лучше залечить её в чистоте. Пальцы двигались, но движения сопровождались острой болью. Поэтому лишний раз пользоваться левой рукой не хотелось.
Вдыхая аромат терпких трав под подстилкой, Герольд уснул, да так крепко, что утреннее солнце оказалось не в силах его разбудить. Проснулся он от осторожных шагов, подбирающегося к нему человека. Герольд подпустил незваного гостя поближе. Пусть думает, что сплю, потеряет бдительность. Дорого же он заплатит за эту глупость.
Герольд резко подскочил, выхватывая из ножен кинжал. Бешено воззрившись на незнакомца, он громко рявкнул:
- Чего надобно?!
Льняное платье с вышитыми цветами конвульсивно дёрнулось. Девушка громко вскрикнула и плюхнулась на пятую точку. Руки и ноги судорожно толкали землю, пока девушка не уперлась спиной в дерево. Она обняла колени и громко заплакала.
- Вот же, - устало выдохнул Герольд, убирая кинжал.
Воин протёр глаза, оценивающе оглянулся. Последние обрывки сна сошли с глаз и он разглядел лежащее рядом лукошко с красными ягодами. Лошади мирно паслись вблизи, спокойно пощипывая травку. Когда Герольд закричал на девушку, они лишь устало подняли головы, убедились, что хозяин цел, да и вернулись к своему занятию.
Герольд хмыкнул, перевёл взгляд на девицу. Красивая девушка со светло русой косой до пояса. Очень стройная, высокая, она сидела, не отводя испуганного взгляда от мужчины. Из широко раскрытых глаз текли слёзы, капая на красивое платье. Изо рта выскальзывали мелкие стоны. Бедняжка ни на шутку перепугалась.
- Не бойся, - спокойно заговорил Герольд, двинувшись навстречу селянке, - меня зовут Герольд. Я тут просто… Переночевал…
Девица протяжно завыла, глядя, как вооруженный мужчина подходит ближе. Герольд остановился, примирительно выставив перед собой руки.
- Тише-тише. Не стану я тебя есть. Ты из деревни этой? Как звать то тебя?
- Александрой, - протянула девушка, вытирая слёзы.
Увидев кровь на руке мужчины, девушка встрепенулась, поднялась. Дрожащие руки отряхнули платье. Взгляд намертво прилип к ране, ноги неуверенно сделали шаг.
- У вас кровь на руке, - прошептала она, осторожно показывая пальчиком.
- Да, подрался с разбойниками, - протянул Герольд, поглаживая плечо, - ерунда. Как деревня твоя зовётся, Александра?
- А, так это Колюшено, - светлое личико покрылось румянцем, - вас врачевать нужно, дяденька, - девушка ткнула пальчиком в сочащуюся из рукава кровь.
Рана открылась от резкого толчка, когда Герольд вскочил на ноги. Теперь кровь обильно текла, орошая уже запекшиеся полосы.
- Да, - скривился Герольд, - у вас есть лекарь?
- Так я и есть лекарь, - улыбнулась девушка, - идёмте к нам. Я вас там осмотрю. А это ваши лошадки?
Герольд почесал в затылке и улыбнулся. Только что с жизнью простилась, а теперь вон улыбается во весь рот, лечить хочет, да с лошадьми знакомится. Одним словом - чудная. Но наивностью очаровывает.
Александра подошла к лошадям, погладила по мордам, что-то приговаривая. Скакуны с интересом потянулись к ней, толкая под локти носами. Помощи от девицы оказалось не много, да выбирать не приходилось. Со стременами кое-как разобралась и ладно. К тому же ей только в радость. Заводной радостно фыркнул, почувствовав легкого седока. Александра погладила коня по шее. Тропинка радостно бросилась под копыта, приглашая отведать деревенского гостеприимства. Вдвоем ехать веселее.
Дом девушки оказался на окраине. Обычный пятистенок с резными ставнями. Огороженный редкой плетенью огород, да несколько яблонек. В общем, ничего особенного. Обычный деревенский домик.
На звук открывшейся калитки во двор вышла стройная женщина с деревянным ведром. Увидев незнакомца, она остановилась, удивленно подняв брови.
- Здравствуй, мил человек, - чуть поклонилась женщина, вопросительно уставившись на девушку.
- Матушка! – воскликнула Александра, радостно плеснув руками, - это Г… Го… В общем помощь ему нужна. У него кровь идёт. Разбойники постарались.
- Герольд меня зовут, хозяйка. Мне бы раны залечить, да переночевать пару дней. Заплачу серебром.
- Гость в дом, радость в дом, - улыбнулась женщина, - я за водицей схожу. Раны то промыть нужно.
- Точно! – воскликнула девушка, схватив Герольда за здоровую руку и потянула за собой в дом.
- Стой, стой! – только и успел упереться воин, - а кони как же? Их почистить надобно с дороги, да напоить.
- Не беспокойся, мил человек, - обернулась женщина, - лошадок твоих я уважу. Тебе лечение требуется. Ступай в дом.
Александра, радостно хихикнув, потащила Герольда в сени, тот не смел противиться. Внутри было скромно, но уютно. В сенях висела читая одежда, по лавкам расписные кувшины и горшки. На пороге Герольд остолбенел: по такому чистому полу в сапогах ходить - грех. Пока мужчина снимал обувь, в которой провел не меньше трёх суток, Александра нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Уж больно не терпелось приступить к лечению.
Войдя в горницу, Герольд ахнул. От белых наволочек, исходил тёплый свет. На подушках лежали узорчатые накидки, кровати украшали яркие одеяла. Справа белела печь, на которой нашелся лежак с периной. У дальнего окна красовался деревянный стол, укрытый цветастой скатертью. Брёвна на стенах чуть потемнели от старости, но это придало дому больше уюта.
Девушка по-хозяйски усадила гостя на кровать и велела не сходить с места. Сама нырнула в сени. Через мгновение загремели кувшины и горшки. Александра громко говорила сама с собой, пытаясь припомнить, куда дела лечебные травы.
Скоро девица вернулась, неся перед собой ведро воды и тряпицы. Морщась от боли, Герольд снял куртку, подбитую изнутри металлическими пластинами, и уложил рядом с собой. Весь рукав белой рубашки залит кровью. Корка запеклась и намертво приклеила ткань к коже. Александра нахмурила брови и с сочувствием покачала головой.
- В баню! – уверенно сказала она и выскочила из дома.
Герольд опешил: толи его послали, толи девице приспичило помыться. В сенях вновь послышалось шуршание и грохот. На сей раз, девушка несла пол кадки тёплой воды. Шумно поставила на пол и вытерла со лба пот.
Герольду стало не по себе: от усердия, может и до смерти залечить. Носится по дому, собирает травы, да баночки. Мало ли что у неё на уме.
Вдруг она остановилась, села рядом с Герольдом. От Алексы шел приятный аромат луговых цветов и терпких трав. Нежная кожа в свете солнечных лучей отливала бархатом. Серые глазки излучали тепло. Вдруг милое личико стало совершенно серьёзным:
- Рубашку снимать нельзя!
- Эт как? – опешил Герольд.
- Кровь засохла. Рану еще больше откроем, коль рубашку отодрать. Нужно отмачивать.
Герольд задумчиво пожал плечами, а врачевательница уже занялась своим делом. Из крохотной глиняной баночки в кадку посыпался порошок, проронив тонкий аромат полыни. Тонкая рука опустилась в холодную воду и тщательно перемешала. Кусок заготовленной тряпицы опустился в кадку, Алекса её чуть отжала и плюхнула на плечо Герольду.
- Держи так! – скомандовала девушка и скрылась в сенях.
Вновь послышался шум. Хлопнула входная дверь, потянуло свежим воздухом с улицы и в горницу вошла мать Александры. Глаза на усталом лице широко распахнулись от вида окровавленной рубашки. Она прикрыла ладонью рот и запричитала:
- Божеш ты мой, мил человек. Как же так-то вас?
- До свадьбы заживёт, - залихватски улыбнулся Герольд, - ваша дочурка толк в лечении знает. Скоро залечит.
От слова «Свадьба», женщина переменилась в лице. На лице появилась заговорщическая улыбка.
- Что, и невеста уж есть? - она подсела к Герольду, глядя в глаза.
- Куда там, - отмахнулся мужчина, - при моей-то службе.
- Ратный значится, - понимающе кивнула женщина, - это хорошо. Муж мой тоже ратным был, а как срок вышел, так на этой земле и осел. Нежто у тебя еще срок не вышел?
- Нет, не ратный я, - улыбнулся Герольд, - служу Алому ордену.
Женщина аж подпрыгнула на кровати. Глаза наполнились ужасом. Братьев инквизиторов не любили. В колдовстве могли обвинить любого человека и сжечь без суда и следствия.
Герольд устало поднял взгляд на женщину, которая теперь смотрела с мольбой. Через мгновение она упала на колени и взмолилась.
- У нас нет ведьм, - со слезами выпалила она, - и дочурка моя просто знахарка. Она не колдует. Только травы, мил человек. Только травы…
Герольд не успел вымолвить ни слова, как в горницу вбежала Александра. Девушка припала к матери и принялась успокаивать, еще не ведая, кто их гость.
- Что с вами, матушка? Нежто случилось что?
- Я не стану ловить ведьм да колдунов в вашей деревне, - откликнулся Герольд, - коли сами не попросите. А дочурка у вас славная. За доброту вашу серебром заплачу. Пусть уж только лечение закончит. А там и попрощаемся.
Женщина скромно поднялась. Сухие руки отряхнули передник. Грудь часто вздымалась, не в силах унять тревоги. Слёзы всё еще текли, но на губах появилась улыбка благодарности. Щеки порозовели, а глаза наполнились счастьем. Она поправила на голове платок, украшенный вышитыми цветами и шлёпнула себя в лоб.
- Да что же это я? – затараторила матушка Александры, - и не представилась. Милой звать меня. Прости, гость дорогой, ты с дороги то устал поди, да голоден. Сейчас снеди принесу, Алексушка уж и самовар поставила.
- А вы что и ведьм ловите? – широко улыбнувшись, подсела Александра.
- Да, я на службе у Алого ордена, - усмехнулся Герольд, - только не надо на колени падать. Уже разобрались, что я хороший.
- Так вот почему матушка плакала, - задумчиво протянула девушка, - а я и так знала, что вы хороший. У вас глаза добрые.
Комнату густо заполнил запах печеного мяса, кислых щей и свежих овощей. Глядя на обилие пищи, Герольд нервно сглотнул. В животе предательски заурчало. Слишком давно он не ел горячего.
После обеда, Александра вновь принялась за работу. Запёкшаяся кровь размокла не сразу. Пришлось ждать до вечера, чтоб снять рубашку. Увидев обнаженный торс мужчины, девушка густо залилась краской. Она хотела было убежать в сени, да только дело еще не сделано. Нужно наложить вымоченные травы, да туго затянуть повязкой.
К ужину в дом явился хозяин, отец Александры. Всеслав оказался мужчиной крепким и сноровистым, хоть годы и наложили на него печать седины. Он долго изучал оружие и броню Герольда, громко цокал, да приговаривал, что такого у них отродясь не было. Управлялись одной рогатиной, да и то если шибко повезёт, а то и вовсе голыми руками врагов пачками складывали. Снаряжение очень хвалил. Да и сам Герольд ему пришелся по нраву, хоть и из Алого ордена, а всё едино воин. Они до тёмной ночи говорили о сражениях, воинских хитростях, да попивали хмельное пиво. Алекса слушала мужчин затаив дыхание. Отец редко рассказывает столько историй из своей молодости, да и про Герольда узнать хотелось побольше.
Утром Герольд проснулся вместе со всеми. Хотел было взяться помогать по хозяйству, но его сразу упредили, что мол коли ранен, так до работы не допущен. Сперва поправится, раны затянутся, а там и видно будет. Спасибо целительнице, силы возвращались быстро.
Алекса принялась таскать травы, воду и тряпицы на новую повязку. С перевязкой управилась быстро, а когда закончила, откланялась и побежала на двор.
Герольд вышел во двор и огляделся. Солнце уже красовалось высоко на небосклоне и ни одно облачко не дерзило заслонить землю от его лучей. По двору гуляли пёстрые курочки, поклёвывая просыпанное зерно. Шелестела трава, под короткими дуновениями. Невероятная свежесть раздразнила в душе воина жажду жизни.
Простое деревенское бытие обладало непостижимым очарованием. Тягучая размеренная жизнь, ни тебе стычек с колдунами или нечестью, ни разбойников и убийц. Ясное небо, щедрая земля, да честный труд кормит этих людей. Простые радости согревают сердце.
Может матушка Алексы права и пришло время для оседлой жизни? Тем более теперь, когда его считают мертвым. По крайней мере, едва ли отправятся на поиски. Но что если Игнаций решит довести дело до конца? Тогда след приведёт убийц сюда. Герольд глубоко вдохнул душистый воздух и покачал головой, отгоняя дурные мысли.
Герольд задумчиво погладил левое плечо. Еще немного и всё заживёт «как на собаке». Действительно, раны заживали быстро. За это стоит благодарить его глубокое естество. Оно сейчас трубит тревогу, не давая размякнуть и потерять бдительность. Скоро на его поиски отправятся бандиты всех мастей. Завтра нужно покинуть деревушку и отправиться на поиски Ларзена. Возможно, это отродье тёмных сил сможет рассказать что-нибудь по поводу смерти Александра.
К вечеру боль в руке поутихла. Герольд носил воду на огород в правой руке, левую он старался не загружать. Опасаясь, что рана может открыться. К тому же Алекса бдительно следила за своим подопечным.
Подспорье женщины оценили и напекли пирогов. Матушка Алексы понемногу забыла о том, с кем ей приходится делить кров и относилась к Герольду как к родному.
Вечер, как и прежде, прошел за кружкой хмельного пива, качество которого весьма удивило Герольда. Всеслав был рад появлению второго мужчины в доме. Хоть тот и был ранен, а всё не с женщинами, которые, и в броне не смыслят, и за меч не знают, с какого края браться. В общем, стало с кем поговорить, на интересные темы.
На утренней перевязке оказалось, что рана почти затянулась. Алекса внимательно осмотрела края раны, пощупала. Серые глазки широко раскрылись.
- Зажило, - пораженно выдавила она, - должно быть вовремя я тебя встретила. Это всё мази, да травы целебные.
- Ай да целительница, - Герольд цокнул языком и с самым серьёзным видом покачал головой, - дар самой природы матушки. Не иначе.
Алекса игриво стрельнула глазками и залилась румянцем. Подбородок поднялся к пололку. Девушка испытала огромную гордость за свой труд.
Молодец, подумал Герольд, смотря на краснеющую Александру, заслужила похвалу.
Закончив трапезу Герольд поднялся, поклонился хозяевам дома и Александре.
- Как и обещал, - мелодично звякнув о дощатую столешницу, упали пять серебряных монет, - за хлопоты, да беспокойство.
- Что ты! - поднялся Всеслав, - да, как можно с гостя деньги брать?! Ты, мил человек, убери ка их лучше!
- Вам за доброту спасибо. А вот целительница, - Герольд поклонился Алексе, - их честным трудом заработала.
Девушка, со слезами гордости, приняла деньги, а родители в очередной раз испытали чувство гордости за чадо – добытчица.
Вещи Герольд собрал быстро, благо их оказалось не много. В дорогу путника снарядили припасами на неделю, да тёплыми одеялами: не спать же доброму человеку на холодной земле.
Провожали как родного сына. Даже Всеслав уронил скупую мужскую слезу, жалея больше о потере знатного собеседника. Но едва Герольд вскочил в седло и двинулся к калитке, как с улицы послышался шум и крики. Герольд спешился, осторожно приблизившись к забору, домочадцы последовали за ним. Видна была лишь поднятая в воздух пыль.
Вдруг женщина слёзно всхлипнула. Александра испуганно посмотрела на мать. Всеслав помрачнел, до хруста сжав кулаки.
- Это же не праздник у вас на деревне намечается? – сурово сдвинув брови, спросил Герольд.
- Нет, - протянула Мила, уткнувшись в плечо Всеслава.
- Ярополк, - прорычал Всеслав.
Мужчина схватил дочь за руку и потащил в дом. Герольд уже понял, что путешествие откладывается и последовал за ними. Всеслав упал на колени в горнице. Цветастые коврики отлетели в сторону, обнажив небольшую дверку. Подцепив пальцем металлическое кольцо, он открыл вход в подпол и кивнул Александре. Девушка юркнула внутрь и дверь захлопнулась. Всеслав поправил коврики и поднялся с бледным лицом.
- Кто такой Ярополк? – спросил Герольд.
- Вор и разбойник! – выпалил Всеслав, стукнув кулаком в ладонь, - наведывается, грабит честной народ! Урожай забирает, девок портит! Всё со своей шайкой! Управы нет на супостатов!
- И что помощи ждать не откуда?
- Да какой там, - отмахнулся мужчина, - они же кичатся, что мол от разбойников нас берегут, а сами хуже всякого разбойника!
Шум настиг двора. Калитка скрипнула, послышались голоса мужчин. Трое рослых мужей громко переговаривались, толкаясь и смеясь. Все в добротной кольчуге, шеломах, при саблях со щитами. Хорошо Ярополк своих разбойников снаряжает.
Всеслав схватил деньги и бросился из дому. Там его уже ждали ратные, криво ухмыляясь и демонстративно скрестив руки на груди. Самый высокий из мужчин выступил вперёд, смачно сплюнул под ноги хозяину дома и вальяжно заявил:
- С дома этого десять серебряных причитается!
- Как же это? – опешил Всеслав, - откуда же у людей честных такие деньги?
Ратный грозно насупился, придвинувшись ближе. Заглянул в дом, оценивающе окинул взглядом хозяйство. Переглянулся с дружками.
- Что же ты смерд, не скопил, при такой-то жизни богатой?
- Так это ведь… Деньги то и не водятся… Что сумели… Вот…
Всеслав протянул тряпичный свёрток ратному. Тот брезгливо принял кулёк, развернул, пересчитал и передал напарнику.
- Ты что же, отец, - ратный потянул из ножен саблю, - шутить со мной вздумал?
- Кто же это так с хозяевами обходится, добры молодцы? – появился на пороге Герольд. На нем уже сидела кожаная броня, меч и кинжалы. Ноги сверкали чистыми шароварами и кожаными сапогами.
- А ты еще кто такой? – вдруг подал голос один из младших ратников.
- Сперва, поклонитесь в пояс. Мира дому и хозяевам его пожелайте, - Герольд медленно вышел во двор, - имена свои назовите, да и попросите вежливо, чего надобно.
- С тебя умник мы тоже своё спросим, раз язык за зубами держать не можешь! Имя мне Варун, последнее, которое ты услышал в этой жизни. Рубите его парни.
Молодецки хохотнув от троицы отделился широкоплечий детина. Вяло достал из ножен саблю. Клинок пару раз свистнул распарывая воздух. Сабля мелькнула вокруг головы и резко опустилась сверху. Герольд лишь чуть сдвинулся в сторону, а его меч одним не различимым глазу движением пробил кольчугу и вонзился в податливую плоть. Клинок скользнул сквозь рёбра, проколов лёгкие. Изо рта противника потекла кровь. Он удивлённо посмотрел на Герольда, не веря, что уже мёртв.
Второй оказался умнее. Оценив ловкость врага, он стянул со спины щит. Сабля прыгнула в руку, а ноги двинулись по широкой дуге. Герольд тоже принял боевую стойку, призывая ратного к атаке.
Выпад – звон, выпад – стук о щит. Двор наполнился звуками боя. Второй ратник оказался куда как сноровистее и осторожнее. Видя, как соратник медленно загоняет выскочку в угол, старший из ратных хищно заулыбался. С одним мечом у него мало шансов против сабли и щита.
От удивления у старшего ратника округлились глаза. Герольд выждал момент и пнул противника в нижнюю окантовку щита, тут же вонзив меч в появившуюся брешь. Ратный упал на колени, схватившись за шею и отхаркивая кровь.
Герольд глубоко дышал. Такая разминка заставила кровь хорошенько разогнаться по жилам. Поигрывая окровавленным мечем, он залихватски подмигнул Варуну. Тот, утробно зарычав, бросился в атаку. Сражался резко и зло, пытаясь взять напором уставшего противника. За ошибку он поплатился жизнью.
Всеслав подбежал к Герольду. Лицо мужика больше походило на посмертную маску. Бледный, с трясущимися руками он похлопал по спине воина.
- Молодец, сынок. Да только уходить тебе надобно. Сейчас еще ратные подтянутся. Не сносить тебе головы.
- Пусть идут, - отдышался Герольд, - всех схороним.
- Нет, сынок. Их много. За заступничество тебе спасибо, да только много их слишком. Не сдюжить тебе. Ступай к Алексе. Тут уж я сам теперь справлюсь.
- Что я девка, по углам от боя прятаться? – обиделся Герольд, - сколь смогу порублю, авось и пропадет желание к вам соваться.
Герольд положил руку на плечо мужика и уверенно посмотрел в глаза. Теперь пора отмстить за тяжбы и унижения. Пусть этот бой окажется для них последним, но они примут его стоя плечом к плечу. Всеслав улыбнулся соратнику, потрепал за плечо и побрёл в дом за снаряжением.
Скоро во двор ворвался новый отряд ратников. На сей раз их была дюжина. Увидев убитых бойцов, они ринулись в бой. Бились остервенело и умело. Всеслав, не смотря на крупный живот, отращенный за время спокойной жизни, ничуть им не уступал, ловко орудуя полтораручным мечом.
Трое, в поисках неприятеля, забежали в дом. Донёсся предсмертный крик женщины. Глаза Всеслава расширились от гнева. С каждым ударом, изо рта вырывались яростные вскрики. От обуявших его чувств, он потерял бдительность, и вражеская сабля глубоко погрузилась в ключицу.
В нескольких местах куртка Герольда блестела вшитыми пластинами наружу. Их раны на левом боку сочилась кровь. Не смотря на боль и усталость, он продолжал яростно биться с шайкой вымогателей.
Их оказалось слишком много. Бездыханные тела мужчин ратные побросали в дом. Вывернули карманы, забрали всё, что представляло хоть какую-то ценность. Чтобы не тратить время на похороны, просто подожгли бревна, и пламя весело заплясало по стенам и утвари.
***
В роскошном кресле, сделанном на заказ из корня двухсотлетнего дуба, устланном шкурой белого тигра, сидел мужчина. В руках увесистый том, украшенный черным бархатом и серебряными полосами. Острый взгляд быстро двигался по строчкам, впитывая каждое слово. Иногда он что-то бормотал, поглаживая острый подбородок. Иногда поднимал бокал красного вина, что стоял на соседней столешнице и подносил его к тонким губам. Мертвенно-бледные, узловатые пальцы осторожно перелистывали пергаментные страницы. Мужчина полностью погрузился в чтение фолианта.
Он сидел у стрельчатого окна, украшенного затейливой фреской разноцветного стекла. Полуденное солнце пробивалось сквозь узоры, оставляя на каменном полу изображение цветущей розы.
Библиотека поражала своей величиной. На крепких дубовых стеллажах, что подпирали сводчатый потолок, покоились сотни книг. Верхние полки оказались на такой высоте, что даже самому высокому человеку было до них не дотянуться. К счастью, для этого здесь была деревянная стремянка, на которой сейчас покоилась стопка книг. Стены из серого камня украшали картины в позолоченных рамках и старинные гобелены.
Весь дом напоминал старика. Ссутулившегося и обветшалого, но не потерявшего стати и чувства собственного достоинства. Серый камень помнил много хозяев за те четыреста лет, что он провел в уединении. Вокруг него раскинулся небольшой сад, где росли чудесные цветы. За ними ухаживали и регулярно поливали. Делая это в первую очередь для себя, ведь соседей здесь не было. Озеро, идеально овальным зеркалом отражало стрельчатые окна, черепицу на крышах башен и металлические шпили.
В обитые сталью входные двери постучали. После паузы стук возобновился. На лестнице послышались торопливые шаги, и через мгновение на пороге библиотеки возникла молодая девушка. Улыбнувшись одними губами, она подошла ближе к мужчине у окна. Тот никак не отреагировал на появление гостьи, продолжая вчитываться в ветхие страницы фолианта.
- Там пришел селянин, отец, - заглянув в книгу, промурлыкала девушка.
- Чего хотел? – устало поинтересовался мужчина.
- Его жена на днях умерла при родах. Просил вернуть ей жизнь.
Мужчина иронично улыбнулся, закрыв книгу и обратившись взором к девушке.
- Они чрезвычайно глупы, моя дорогая.
- Это точно, - разочарованно выдохнула девушка.
- Так он ушел?
- Нет. Сказал, что не уйдёт, пока мы ему не поможем. Он хочет видеть тебя.
Мужчина тяжело поднялся из кресла и отправился вниз по лестнице. Каждая ступенька скрипела под его ногами, образуя какофонию звуков. Рукой он едва касался перил, уже нацелив взор, полный ненависти, на входную дверь.
Засов послушно отполз в сторону и дверь приоткрылась, впуская в затхлое помещение глоток свежего воздуха. Молодой, безусый парень подскочил на ступенях и бросился к дверям. В руке звенел мешочек с золотом. Одежда на нем испачкалась и изорвалась за много дней пути. Щеки исхудали, но в глазах еще теплился крохотный огонек надежды. Он сумел добраться до могущественных колдунов. Теперь он ни за что не уйдёт, пока те не согласятся помочь ему вернуть жену.
- Ты смертный, что позволил себе требовать от жрецов Эрешкигаль? – грозно осведомился мужчина, не переступая порог.
- Да… Моя жена… Там… - затараторил парень, но мужчина остановил его, подняв ладонь.
- Твоя жена с богиней. Если ты сейчас же не вернёшься в свою деревню, то ты и твой ребёнок умрёте от страшного проклятья.
Дверь захлопнулась. Лицо парня обдало могильным дуновением. В глазах помутилось, а к голу подступил отвратительный склизкий ком. Этому человеку действительно под силу наложить такое проклятье. Побледнев от страха, он отшатнулся от двери и, спустившись по лестнице, упал на колени. Лицо его исказилось отчаянием и тоской.
Мужчина отряхнул сюртук и уже спокойно зашагал обратно в библиотеку, как из левого крыла донёсся голос дочери.
- Отец! Каранил! Быстреё сюда! Сфера!
Глаза мужчины расширились. Он сорвался на бег. Поднявшись по северной лестнице, он повернул направо и оказался на каменной винтовой лестнице. Должно быть это самая старая из местных конструкций. Эта лестница не менялась и не реконструировалась с момента строительства. Уже четыреста лет.
Звук шагов отразился от круглых стен, взлетев к сводчатому потолку. Стрельчатые окна украшали затейливые мозаики из цветных стекол. На стенах висели алые балдахины, придавая чуть больше красок серым камням.
Из пола в центре комнаты вырос каменный постамент со стеклянным навершием. Внутри шара клубилась и постоянно менялась тьма. Мелькали лица, искаженные агонией, они звали подойти и дотронуться до поверхности рукой.
Каранил остановился в паре шагов, заворожено осматривая шар. Девушка испуганно переводила взгляд с отца на постомент и обратно.
- Что это, отец? – пробормотала она.
- Пока не знаю, - не отрывая взгляда, ответил Каранил.
Он медленно приблизился к постаменту. Глаза закрылись, а бледные пальцы обхватили холодную поверхность. Тьма вокруг сгустилась, обрадовано обняв всю комнату. В сознание Каранила непрошеными гостями ворвались голоса и мысли. Они дико закружились произнося слова: «Вестник… Вестник… Вестник…». Мужчина напряженно сдвинул брови, стараясь сосредоточиться на голосах: «Вернётся… Вестник… Вестник тьмы… Вестник смерти… месть… Алый орден… уничтожен…». Видения развеялись, оставив за собой лишь мрачные мысли и сосредоточенно-серьёзное выражение на лице Каранила.
В комнате вдруг посветлело. Стеклянный шар вновь вернул себе нежно голубой цвет с волнами, напоминающими бездонное море.
Девушка смотрела на отца широко раскрытыми глазами. Она уже поняла, по выражению лица, что случилось что-то ужасное, а если еще не случилось, то обязательно случится в будущем. Он поднял взгляд на дочь.
- Эльда, - тяжело вздохнул Каранил, - нам нужно срочно в Алый орден.
- Что стряслось, отец? – не унималась та.
- Пока точно не знаю, но послание касается Алого ордена и вестника… Вестника тьмы. Пророк хочет, чтоб мы отправились в Алый орден. Собирайся немедленно.
Ранним утром, едва солнце подняло лик над горизонтом, старинный дом покинули двое. Одетые в черные мантии, они двинулись давно заросшей дорогой, разрезавшей лес извилистой полосой.
Лесные звери не рисковали переходить дорогу этой паре. Птицы прятались высоко в ветвях деревьев и замолкали. Даже ветер притих, не шевеля листвой. Лишь трава услужливо приминалась под красивыми черными сапогами.
Девушка сбросила капюшон, с интересом и наслаждением разглядывая лес вокруг. Она не часто заходила в эти места и почти не покидала этих земель. Теперь вместе с отцом она пустилась в путешествие в сам Алый орден! Скоро увидит новых людей, братьев инквизиторов. Отец мало рассказывал про них. Зато Эльда много про них читала в книгах библиотеки. Каранил, от чего-то, их опасался, хоть они и служили одной цели.
Тучи в небе сгустились, угрожая пролиться дождём. В воздухе похолодало. Служители богини Эрешкигаль не чувствовали холода. Напротив, они им наслаждались. Каранил шел, хмуро смотря перед собой, наверное, погода копировала его настроение. Пророк послал дурной знак и его долг теперь донести послание до Алого ордена.
Густой лес сменился редколесьем. По обочине дороги громоздились кусты малинника, боярышника и шиповника. Зверобой раскрасил травянистые участки в желтый цвет, а цветы матрешки в нежно фиолетовый, любимый цвет Эльды.
У дороги появились ответвления и перекрестки. Колея стала более нахоженной, можно было различить отдельные следы телег и лошадей. Люди не заходили в дремучий лес, где живут жрецы древней богини смерти, потому и дорога, ведущая к особняку, выглядела заброшенной.
Закапал дождь, принесенный сюда холодным северным ветром. Эльда с наслаждением подносила лицо падающим каплям, глубоко вдыхая свежий воздух. Капли медленно стекали по нечеловечески бледному лицу, а на губах заиграла довольная улыбка.
Солнце клонилось к закату, когда редколесью уступили раскидистые пашни. Золотистым маревом колыхалась под каплями дождя пшеница. Крестьяне поклонялись этому растению, называя её кормилицей, ведь из неё они пекли хлеб насущный.
В воздухе затрепетал запах бани, жареного мяса и навоза. Впереди деревушка, носящая гордое название Петухи. Все жители отлично знали про соседство с тёмными жрецами. Покуда те им не вредили, да и вообще редко показывались из своего особняка, это их не тревожило.
С заходом солнца все жители Петухов стремились побыстрей закончить дела и вернуться к тёплому очагу. Дождь, к слову, тоже не благоволил ко многим занятием, а тёплая печь в уютной избе ждет только того, когда вернутся хозяева. В окнах загорелись свечи и лучины. Деревня медленно отходила ко сну.
Не заглядывая на широкие улочки, Каранил направился прямиком в местную корчму. Места у коновязи пустовали. В окнах слабо горел свет, а голосов и вовсе не было слышно. За отсутствием посетителей, корчмарь уже собирался пойти спать, как входная дверь натужно скрипнула и открылась. На пороге возникли две фигуры в черных мантиях. Такие визиты были крайне редки, и сулили мало хорошего.
Худощавый хозяин корчмы низко поклонился. Редкая седая бородка агрессивно встопорщилась. Раздвинув угловатое лицо в подобие улыбки, он обнажил гнилые зубы. Страх в глазах читался четче, чем приветливость и Каранил, дабы избавить себя от лицемерия, сразу распорядился о комнате и добром ужине. Глаза корчмаря блеснули жадностью, когда тот увидел рассыпанные по столу серебряные чешуйки. Льстивая улыбка сменилась жадной. Аккуратно собрав плату, он бросился в заднюю комнату. Раздался нетерпеливый крик, в котором прозвучали распоряжения о еде и лучшей комнате.
Скоро корчмарь появился в общем зале. В тот же момент с кухни послышался аромат копченостей. Старичок сделал приглашающий жест и засеменил вверх по лестнице. Обшарпанный коридор освещали пара подсвечников. Засаленные доски стен и отёртые тысячами ног ступени говорили о многих успешных годах заведения.
- Ужин скоро будет, - остановившись у двери, осклабился корчмарь, - не извольте волноваться.
Каранил не волновался по поводу таких мелочей. Все его мысли крутились вокруг таинственного «Вестника», что скоро должен вернуться, чтобы мстить. Пророк Эрешкигаль не стал бы обращать внимание на обычного смертного или колдуна. Это дело куда серьёзнее.
Не успели гости расположиться на своих койках, как в комнату вихрем влетела полная женщина. Она очень ловко двигалась для своих размеров. На столе оказались плошка с моченой капустой, копченое мясо и две тарелки ароматного борща. Лицо женщины украсила широкая улыбка. Не проронив ни слова, она юркнула за порог, аккуратно закрыв за собой дверь.
Утренний воздух огласили встревоженные и разгневанные крики селян. В направлении центральной улицы, где сейчас собиралась толпа народа, пробежала стайка местных мальчишек, опасливо поглядывая на людей в черных мантиях. Взрослые смотрели на незнакомцев с осознанным страхом, а некоторые с ненавистью. Последние знали, кто пришел в гости.
Корчмарь честно предложил сколько угодно еды, но на счет лошадей развел руками: этим здесь заведует староста.
Широкий дом в два поверха встретил жрецов смерти запертой дверью. Дома местного управителя не нашлось. Улицы понемногу пустели. Люди шли к центральной площади.
Тёмным надгробием из центра площади возвышался столб. Мужики весело таскали к нему хворост и поленья. Тем временем двое мужчин крепкого телосложения подтащили к столбу молодую девушку в одной ночной рубашке. Мольбы и плачь несчастной неслись над головами селян. Испачканные в грязи со множеством ссадин руки привязали к столбу. Девушка попыталась брыкнуть ногами, но получила безжалостный удар в живот. Закованные в кандалы лодыжки приковали цепями к столбу.
Народ вокруг хмуро переглядывался, держа вилы и топоры, на случай если ведьма вырвется. Взрослые наставительно рассказывали детям о воле творца и праведном гневе.
Каранил оглядывал народ поверх голов, пытаясь найти старосту. Его ладони коснулась приятная прохлада.
- Отец, за что они привязали эту девушку к столбу? – обеспокоенно спросила Эльда.
- Должно быть она ведьма, дочка, - спокойно ответил Каранил.
Жрица хмуро сдвинула брови, пытаясь понять ритуал. Закусив губу, она еще раз осмотрела несчастную. Светлые волосы, розовая кожа. От бедной селянки исходила лишь тёплая энергия жизни. От остальных её отличало лишь то, что этой энергии в ней было больше.
-Но она не ведьма, отец, - твердо сказала Эльда.
Во взгляде Каранила появилась тревога. Он настолько увлёкся поиском старосты, что чуть не пропустил очевидный факт. Эльда права – эта селянка не ведьма.
Каранил схватил дочь за руку и двинулся к центру площади. Селяне негодующе ворчали, но перечить жрецам смерти не смели. В центре широкого круга стоял человек. Невысокого роста с широкой залысиной и объемным животом, он щурил крохотные глазки, испытующе оглядывая поселян. На новоприбывших людей в черных мантиях он воззрился высокомерно.
- Что, - крякнул староста, гордо уперев руки в бока, - жрецы смерти пришли поглазеть на казнь?
Каранил не удостоил коротышку ответом. Он медленно повернулся к собравшимся людям. От взора холодно-серых глаз мороз пробрал до костей. Многие оцепенели от страха, другие начали обеспокоенно перешептываться, кивая в сторону жрецов. Все поняли, что всё это на едва ли закончится добром.
- За что эту девушку приговорили к смерти? – громко спросил Кален, от чего первые ряды содрогнулись от страха.
- Это ведьма! – прогнусавил за спиной староста, - она околдовала местных мужчин! Она заговорила скот и портила урожай!
- Неправда! – сквозь плачь закричала, привязанная к столбу девушка, - Я только лечила! Наговоры на удои и плодородие!
- Я чувствую правду в словах этой девушки! – холодно произнес Кален.
- Ведьма! – донеслось с задних рядов, - сжечь ведьму!
Староста приободрился поддержкой народа и довольно заулыбался, обнажив короткие гнилые зубы. Меж тем толпа набиралась уверенностью. Крики доносились всё громче, а кричащих становилось всё больше. Даже первые ряды, выйдя из оцепенения, начали негромко восклицать что-то о тёмных силах и божьей справедливости.
Внимательно оглядев возмущенный народ, Каранил поднял ладонь и гомон мгновенно стих.
- Эта девушка не ведьма! – громко сказал жрец, - Её единственная оплошность в том, что стала помогать таким как вы!
Беспристрастное лицо Каранила обрело черты истинного гнева. Острые как лёд глаза прошлись по толпе. Все затаили дыхание, ожидая слова старосты.
- Её уже приговорили к смерти! – из толпы вышел священник в черной рясе и с крупным деревянным крестом на груди, - Не тебе препятствовать суду божьему, слуга смерти! Может и тебя сжечь, в назидании остальным?! Чтоб не повадились больше препятствовать правосудию небесному!
Эльда опасливо сжалась, схватив за руку отца. Она переводила испуганный взгляд со священника на Каранила и обратно. Она почувствовала вину за то, что отец вступился за селянку. Теперь они сами могут разделить участь несчастной.
На лице Каранила гнев сменился презрением. Он поднял руку, указательным пальцем, ткнув в священника. Тот испуганно схватился за крест на груди.
- Заглохни! – прорычал Каранил, - Обрекая на смерть невинного человека, вы решили, что можете причинять смерть по своей воле, когда вам этого захочется? – он повернулся и последние слова выплюнул в сгрудившуюся толпу, - ваш бог приходит лишь к избранным! А вот смерть явится за каждым.
- Как смеешь ты, - набрался смелости поп, - называть имя господа нашего, отродье тьмы!
Толпа радостно поддержала священника, принявшись кричать, гневно размахивая топорами и вилами. Каранил спокойно перевел взгляд на толпу. Его гнев стал холодным. В глазах замерцали льдины.
Черное пламя, яростными сполохами поднялось из земли между Каранилом и толпой. Растекаясь в стороны, оно окружило кольцом центр деревенской площади вместе со столбом, на котором продолжала рыдать девушка. Толпа содрогнулась и попятилась, люди спотыкались и падали, стараясь отползти подальше от черного колдовства.
- Тот, кто переступит черту мертвого пламени, - громко возвестил Каранил, - падёт страшной смертью! Нет пощады к людям, возомнившим себя владыками над смертью!
За спиной жреца смерти тихо заскулил староста. Коротышка упал на колени, и весь подобрался. Сжав руки перед грудью и страшно вытаращив мелкие глазки, он быстро шевелил губами. От чтения молитвы подрагивал второй подбородок, по которому стекали капли пота, смешиваясь со слезами. Сейчас он молил творца о спасении от черного колдовства. Могут убить и ли чего пострашнее - вынуть душу.
Эльда восторженно смотрела на отца. Она всегда трепетала от того как он применяет магию. Богиня не обделила её талантом, но чародейство Каранила было по истине ужасающим. Силы смерти сейчас окружили их со всех сторон. Загробное пламя, что встретит каждого в посмертии.
Каранил прошел мимо старосты, будто того и не существовало. Приблизился к столбу, обложенному ветошью и дровами. К счастью юной девушки, костёр не успели поджечь. Каранил вступился вовремя.
Девушка побледнела от ужаса, оглядывая черное пламя. Увидев приближающегося колдуна, она задёргалась, отчаянно пытаясь вырваться. Казни огнём она избежала, но теперь её ждёт что-то пострашнее.
- Не бойся меня, дитя, - спокойно произнёс жрец, - меня зовут Каранил. Это моя дочь, Эльда.
- Эти люди не причинят тебе вреда, - радостно воскликнула седовласая жрица, - я сразу поняла, что ты не ведьма.
Каранил поднялся на полено, бледные пальцы быстро развязали узел.
- Эй ты! - с презрением бросил жрец.
Староста мелко задрожал, едва разлепив сжатые веки.
- Снять с неё кандалы!
Коротышка боязливо взялся за молот и через пару мгновений железки зазвенели по мостовой.
Девушка испуганно спрыгнула с постамента, отскочив от страшных людей.
- Что вы со мной сделаете? – обняв себя руками пролепетала она.
- Отведём тебя домой, - с улыбкой ответила Эльда, - ты из этой деревни?
- Нет, - скромно опустив глаза, ответила девушка, - я из Коломенок, это в дне пешего пути отсюда.
- Отлично! – обрадовалась жрица, - это с нами по пути, - как тебя зовут?
- Мария, - чуть успокоилась девушка.
Каранил подошел к сидящему на коленях и попеременно молящемуся старосте. Тот, увидев приближение злого колдуна начал молиться яростнее, осеняя себя крестом творца. Лицо коротышки стало зелено-синим; Каранил даже подумал, что тот сейчас упадёт замертво.
Каранил пнул старосту, привлекая к себе внимание. Голос наполнила ледяная злоба:
- Про эту девушку ты и жители твоей деревни навсегда забудете, а иначе я вернусь и наложу на это место проклятье. Еще мне нужны лошади, за две я заплачу, третья достанется в подарок селянке, которую вы чуть не сожгли.
- Зачеееем…вы… - заблеял староста.
- Эта девушка невинна. А ты просто идиот, раз не сумел этого увидеть.
Бледная рука жреца смерти описала полукруг и черное пламя опало, открыв насмерть перепуганным селянам жрецов, старосту и мелко дрожащую девушку. Каранил взял за шкирку коротышку и отправился напрямик к его дому. Эльда вцепилась в свободную руку отца, обняв за плечи дрожащую Марию.
Никто не дерзнул встать у них на пути. Толпа обступала Каранила и его дочь, словно вода обступает стоящий на пути камень. Крики и сетования затихли. Даже поп с его богобоязненными речами куда-то пропал.
Дрожащий от страха староста вывел из стойл трех лошадок. Мальчишка конюх принёс три седла с уздечками. Коротышка трясущимися руками принял щедрую плату серебром. Обрадовавшись продаже, забежал в дом и вынес подбитый войлоком плащ. С извиняющимся видом передал обновку Марии, та запахнулась потеплее.
Покинув двор старосты, Каранил направил лошадей к трактиру. Не ведая пока о случившимся на площади, трактирщик принял старых гостей с подобострастной улыбкой горячим обедом. Расплатившись, жрец велел седлать коней и убираться из деревни, пока не нашлась горячая голова по их души.
Когда солнце перевалило за полдень, путники далеко отошли от границы деревни Петухи. Копыта мерно поднимали пыль дороги, успевшей подсохнуть за жаркое утро. Солнце припекало жарко, а вот ветер уже стал прохладным, напоминая о приближающейся осени. Подарок старосты оказался кстати. Мария тепло куталась в плащ, со страхом и уважением поглядывая на жрецов.
Эльда первая нарушила молчание. Собравшись с мыслями, она принялась расспрашивать Марию про её жизнь в деревне. В каких домах они живут, что выращивают в её деревне, что едят на завтрак. Селянка охотно отвечала и улыбалась.
- Как ты оказалась в Петухах? - спросил Каранил.
Девушка потупилась, скорбно сдвинув брови. Мгновение она грустно посмотрела на приближающийся горизонт зелёных деревьев и ответила:
- Я из бедной семьи, господин. Моим братьям и сёстрам нечего было есть. Батюшка выбивался из сил, пытаясь нас прокормить, матушка совсем пала лицом. В нашу деревню в ту пору приехал погостить богатый купец из Петухов. Он меня заметил, пришел к нам в дом. Посулил батюшке десять серебряных за то, что выдаст меня за него. Так вот и отправилась я в Петухи. Там принялась врачевать больных и животных. Суженый мой это увидел и решил, что я ведьма. Дальше вы и сами знаете, - заплакала Мария.
- Ничего, - приободрила девушку Эльда, - скоро будешь дома. Мы и денег тебе дадим, правда отец?
- Да, дорогая, - милостиво ответил Каранил, - пятнадцать серебряных должно хватить.
Мария подняла удивлённый взгляд на попутчиков. Этого хватит, чтобы вернуть закладные купцу, если тот вдруг вернётся за деньгами. Да и на жизнь должно хватить: уладить дела, возможно купить пару коров.
- Этого много, господин, - стесняясь, проговорила девушка, - как же я смогу отплатить вам?
- Занимайся тем, что умеешь, - серьёзно ответил Каранил, - помогай людям, лечи хвори. В мире должны быть такие как ты.
- Спасибо вам, - снова расплакалась девушка, - буду лечить, господин. Изо всех сил буду лечить.
Дорога стелилась ровная и нахоженная. По правую руку далеко тянулось редколесье, пестрящее свежей порослью, по левую лежали пашни, засеянные золотой пшеницей. По небу плыли огромные облака-корабли, время от времени, скрывающие жаркое солнце. Спокойствие нарушало только пение птиц, да стрекотание кузнечиков.
Донёсся топот копыт. Позади поднималось облачко пыли, сносимое ветром на поля. Скоро стали видны морды скачущих лошадей и силуэты всадников. Несколько мужчин погоняли коней, явно пытаясь догнать путников.
Каранил спешился, подняв сапогами облачко бурой пыли. Мгновение он всматривался в горизонт, пытаясь распознать всадников. Погладив коня по морде, он увел его с дороги в подлесок. Спутницы опасливо переглянулись и последовали примеру жреца. Мария испуганно поглядывала на приближающихся конных, но Эльда взяла её за руку и уверенно посмотрела в глаза: всё будет хорошо.
Конные замедлили шаг. Всадники переговаривались, кивая в сторону подлеска, где за густыми кустами укрылись беглецы. Лошади остановились в том месте, где путники свернули с дороги. Мужчины спешились, покидав поводья мальчишке лет шестнадцати и бросились на поиски. Воинов оказалось семеро, все бородатые, хмурые, в руках сабли. Они явно шли убивать.
Страх сковал сердце жрицы. Она искала защиты за спиной отца, но стоило хрустнуть веточке под ногой убийцы совсем рядом, страх испарился. Взгляд стал холоден, как у отца и наполнился такой же решимостью. Кулаки сжались, она вся вытянулась как дикая кошка перед решающим броском. Сегодня богиня Эрешкигаль расположена к ней.
Как бывает перед бурей, тишина заполнила всё вокруг. Звуки затихли. Время замедлило бег, с интересом наблюдая за тем, что случится. Каранил закрыл глаза, вознеся лицо к небу. Он просил благословления богини Эрешкигаль. Если она откажет, убийствам не бывать, ведь всем живым назначен свой срок. Никто из смертных не вправе обрекать на смерть подобных. Жить или умереть решает лишь богиня, руководствуясь собственной справедливостью.
Лицо мужчины, вооруженного саблей, показалось из-за веток, Каранил опустил голову. Взгляд ледяных глаз наполнился смертью и торжеством – богиня благословила. Жрец выбросил руку навстречу пришельцу и, едва тот успел закричать, с пальцев соскользнула черная тень. Воплощенное проклятье просачивалось в нос, рот, глаза и уши. Мужчина упал на колени и схватился за лицо, пытаясь избавиться от извивающейся тьмы, но не мог ухватить её пальцами. Лицо побледнело, словно он был мёртв уже несколько дней. Бездыханное тело повалилось на траву.
Послышались шаги, сопровождаемые суетливой перекличкой. Еще через мгновение перед мертвецом остановилась разъяренная толпа. Глаза навыкате, с губ срывается пена. Они ярились, пытаясь загнать страх перед чернокнижником подальше и обрести храбрость для решающего броска. Каранил умело отбрасывал сгустки тьмы, когда мужчины, занеся сабли над головой, бросились в атаку. Всех остановить не удастся, кто-то да прорвётся. Каранил сжал челюсти, предвидя поражение.
Подмога пришла. Считая её слишком маленькой или просто оберегая, Каранил не посвящал дочь в основы боевой магии. Однако, Эльда оказалась очень смышленой и любознательной. Она самостоятельно изучила методы боя и нашла применение таланту. Вырвавшись из-за спины отца она сорвалась на бег: шаг, другой, уклонилась от сабли, схватила на излёте руку атакующего. Глаза мужчины в страхе расширились, но большего он сделать не успел. Одним прикосновением хрупкая жрица высосала из него жизнь. На ведьму замахнулся другой, но тут же получил сгусток проклятья в лицо и упал замертво. Девушка этого и ждала. Жизненную энергию нужно было высвободить, Эльда вдохнула её в бездыханное тело. Нежное прикосновение и зомби открыл глаза. Утробно зарычав, мертвец подхватил саблю и бросился на остатки своего отряда.
Бой окончен. Шесть трупов на траве. Зомби утробно рычал, оглядываясь и помахивая саблей, отыскивая врагов новоиспеченной хозяйки. Он увидел седовласого мужчину и бросился на него, но одного громкого «стой!» было достаточно, чтоб зомби остановился и опустил саблю. Он озадаченно потыкал саблей в направлении жреца, при этом что-то нечленораздельно промычав Эльде. Та поднялась на ноги и строго ответила: «Нет! Этот мужчина мой отец, а та девушка – наш друг! Не смей их трогать!». Зомби разочарованно опустил саблю и потупился.
- Что это Эльда? – ошарашено приблизился Каранил, - как ты его сотворила?
- Не знаю, отец, - она удивленно посмотрела на деяние рук своих, - я просто вдохнула в него жизненную силу другого мужчины.
- Удивительно, - Каранил обошел вокруг зомби, внимательно его разглядывая, - поднятие зомби – тяжкий труд, почти искусство, а тебе стоило лишь коснуться его рукой. Алый орден будет возмущен. О, весьма возмущен!
Каранил откровенно рассмеялся, обняв дочь за плечи.
- Плевать на них дочка, - серьезно сказал он, - эти люди пытались нас убить. К тому же сама Эрешкигаль дала нам право покарать их. Мы сделали всё правильно. А ты, надо признаться, была весьма виртуозна. Богиня благословила тебя, дочка.
Мария сидела на траве, отчаянно обнимая колени. Слишком много смертоносной магии за один день пришлось увидеть юной девушке. Уже дважды её пытались убить и каждый раз на выручку приходили жрецы смерти. Почти обезумев, несчастная быстро шевелила губами, нашептывая молитву. Слов было не разобрать, но они явно служили защитой.
Присев рядом, молодая жрица с сочувствием посмотрела на Марию. Прохладная ладонь опустилась на плечо несчастной и та неожиданно бросилась в объятья Эльды. Из сухих доселе глаз градом брызнули слёзы.
- За что, Эльда? – надрывно рыдая, выдавила девушка, - что я им сделала? Я ведь их лечила только!
- Люди бывают злыми, - серьёзно ответила Эльда, погладив подругу по спине, - они просто боятся тебя. Мне это известно. Нас боятся сильнее, чем лекаршу-самоучку.
Мария подняла лицо и улыбнулась:
- Ты очень хорошая, Эльда. Хоть и служишь смерти.
- Смерть это не плохо, ведь это не конец. Посмотри только на нашего нового попутчика! – легко рассмеялась жрица.
- А он на нас не бросится? – в момент посерьёзнела Мария.
- Не, - отмахнулась Эльда, - он будет делать только то, что я ему прикажу. Ну, может защищать меня кинуться, если с объятьями приставать станешь!
Эльда задорно рассмеялись, ткнув локтем в бок подругу. Мария поддержала:
- А вот стану! И никакой мертвец тебя не защитит!
Весело переговариваясь, девушки отправились к дороге. Лошади со страхом поглядывали на нового попутчика. Встревожено похрапывая, они пытались донести до всех, что ЭТОГО на себе не повезут, но об этом никто и не думал. Зомби не нужен транспорт.
Мысли Каранила наполнились тревогой. Этой расправой над местными он не нарушил уклада, но Алый орден давно пытается подловить жреца. Братья инквизиторы не любят видеть в своих рядах адептов смерти, против которых им часто приходится выступать. Несколько раз наиболее молодые и безрассудные инквизиторы пытались убить Каранила. За такой поступок их ждала смерть. Алый орден всегда очень тщательно относился к расследованию происшествий, но всегда удача оказывалась на стороне Каранила. Сейчас он переживал не за себя, а за Эльду. Девушка впервые увидит Алый орден и слишком многого про них не знает. Того, что не написано в книжках.
Увидев как из подлеска выходят девушки, мальчишка конюх прыгнул в седло и умчался, прихватив удела лошадей. Каранил не стал его преследовать. Убийцы должны были сделать всё тихо, чтоб трупы жрецов смерти и ведьмы никто не нашел. Староста, конечно, узнает про убийство людей, но шума поднимать не станет. Скорее всего, он свалит это на убитых: мол, разозлились, пустились в погоню, ну и по дурости своей погибли. Хорошо лишь одно – погони больше не будет.
До позднего вечера путники не покидали сёдел, уверенно приближаясь к заветной деревушке. А когда солнце совсем скрылось за виднокраем, в воздухе послышался знакомый аромат сельской местности.
Мария долго упрашивала Каранила и Эльду заехать к ней домой, поснедать, да переночевать в покое, но те наотрез отказались. Своим присутствием они привлекут на голову Марии много бед, да и зомби в седельной сумке не упрячешь.
Роняя слёзы радости, Мария горячо обняла Эльду и низко поклонилась Каранилу. Жрец ответил улыбкой и коротким кивком. Попрощавшись, юная ведунья, крепко прижала мешочек с серебром к груди и пришпорила коня. Теперь у неё всё будет хорошо. Теперь она с семьёй не пропадёт.
Много дней длилось путешествие жрецов смерти. Они держали путь строго на юг, по знакомым одному Каранилу дорогам. Обходя деревни, города и посёлки стороной, они ночевали под открытым небом. Иногда, с наступлением ночи, Каранил посещал местные харчевни, чтобы купить припасов. В тех землях его не знали и внимания уделяли не больше, чем любому другому незнакомцу, но рисковать не стоило. Происшествие в Петухах показало, что люди здесь могут быть набожными и мстительными.
Отшумели дожди и ураганы, солнце стало припекать жарче. Каранил принял решение останавливаться на отдых днём, выбирая тенистые места, а двигаться ночью, когда на мир снисходит благостная прохлада.
Проснувшись поздно вечером, жрец разбудил дочь. Потухшие угли занялись быстро и котелок начал парить ароматной гречневой кашей со свининой. После позднего завтрака Каранил с Эльдой оседлали лошадей и вернулись на тракт. Хорошо нахоженный, на нем легко могли разъехаться две телеги. Не раз на пути жрецов показывались крестьяне с возками и одинокие конные. Все как один испуганно косились на странников, за которыми следовал страшного вида человек. Если кому удавалось разглядеть зомби в темноте, те сразу принимались креститься, отговариваясь молитвами.
Полная луна повисла в небе, хорошо освещая всё вокруг. Облака куда-то пропали, открыв мерцающие небеса. Звёзды рассыпались по небосклону яркими бусинками, завораживая красотой млечного пути.
Пашни и редкие подлески остались позади. Дорога сузилась и нырнула в чащу высоких деревьев. Свет сюда почти не проникал, но зажигать огня Каранил не стал. Незачем тревожить местную нечисть, оскверняющим огнём. Найти дорогу помогал лишь острый глаз, да простенькое заклинание ночного зрения. Лошадки же, привыкшие к ночным переходам шли спокойно, полагаясь на магию седоков.
Гнетущая тишина, окутавшая лесную мглу, разрывалась пронзительным скрипом, трущихся стволов деревьев. Редкая птица залетала в эти края, оглашая лес визгливыми криками. У обычного человека это место могло вызвать первобытный ужас от осознания собственной беспомощности.
Каранил спокойно смотрел, на убегающую вперед дорогу. Беспокоила его лишь встреча с шайкой разбойников, что любили прятать в таких местах свои логова. Пару дней назад, пересекая густой осинник, Каранил почувствовал на себе алчный взгляд лесных татей. Они проводили одиноких путников аж до самой опушки, но напасть не рискнули. Верно у разбойников хороший предводитель, раз почуял угрозу в паре безобидных всадников, да пешем. Окажутся ли новые попутчики такими же сметливыми, Каранил не знал. В прошлый раз богиня Эрешкигаль разрешила ему убить людей, но останется ли она благосклонна и впредь?
Думы Каранила развеяла Эльда. Жрица нетерпеливо ёрзала в седле, оглядываясь и всматриваясь в кроны деревьев. Она что-то увидела в кромешной тьме.
- Отец, смотри! - воскликнула юная жрица, указывая бледным пальчиком в гущу древесных крон.
Каранил сосредоточился, вливая в заклинание ночного глаза больше силы. Тьма чуть рассеялась и он увидел, как что-то мохнатое с руками и ногами, напоминающими древесные сучья, перемахнуло с дерева на дерево. Существо скрылось за стволом, провожая путников иссиня черными глазами. Едва оно приняло наблюдающую позу, как неподалеку хрустнула ветка. Еще одна пара глаз внимательно разглядывала пришельцев. Оглянувшись, Каранил насчитал двенадцать пущевиков. Эти лесные создания ловко перебирались между деревьев, бесшумно сопровождая путников, в ночной час забредших в гущу леса.
Придержав коня, Каранил насторожился. Пущевики сбились стайкой, что на них не похоже. Обычно эти существа держатся поодиночке, заманивая путников в чащу. Там они расправляются с жертвами, выпивая жизненные соки. Эти твари чувствуют угрозу, но продолжают преследование.
Слева донёсся протяжный женский вой.
- Помогите! - кричала женщина, захлёбываясь слезами, - умоляю! Кто-нибудь! Спасите!
Эльда подобрала поводья, чтобы пуститься на подмогу. Тяжелая ладонь отца в черной перчатке легла на плечо жрице.
- Не нужно, дочка.
Эльда посмотрела на отца. Во взгляде мелькнуло непонимание, но все же отпустила вожжи.
- Кто это, отец? – тихонько спросила жрица.
- Пущевики, - мрачно ответил Каранил, - что-то многовато их собралось.
Вскоре на дорогу выбежал перепуганный мужчина. Волосы взлохмачены, глаза широко распахнуты, бородатое лицо перекошено отчаянием. Помахав руками путникам, он подошел ближе к Каранилу.
- Милостивый господин, - проблеял мужчина, следуя за шагающей лошадью и молитвенно прижимая руки к груди, - не губите! Брат мой в капкан медвежий угодил! Подсобите! Умоляю вас! Господин!
Каранил мрачно повернулся к незнакомцу и показал ладонь. Вокруг пальцев тут же заплясали сполохи черного пламени. Мужик почернел лицом. Брови сдвинулись, на лбу и щеках проступили глубокие морщины. Рот ощерился игольчато острыми зубами, из глотки вырвалось шипение. Он быстро убежал в чащу.
После нескольких неудачных попыток заставить путников свернуть с дороги, пущевики отступили в гущу древесных крон. С высоты они продолжили наблюдать за жрецами смерти, прыгая с дерева на дерево.
На дорогу перед путниками вышла старуха, закутанная в черный балахон. Шаркая подошвами и тяжело стукая клюкой, она добрела до середины дороги и остановилась. Сгорбившись почти до земли, старушка что-то тихонько напевала.
Завидев на пути старую женщину, Каранил насторожился и придержал коня. Не спуская глаз с незнакомки, он спешился и сделал шаг навстречу старухе. Та лишь заулыбалась, скрывая половину лика во тьме. Песнь из её уст стала громче и приобрела очертания колыбельной. Каранил сделал еще шаг и остановился.
Эльда внимательно рассматривала старуху. Увидев настороженность отца, она тоже напрягла зрение, но увидеть ничего нового не удалось. Юная жрица спешилась и сделала было шаг к отцу, как тот остановил её, а взгляд сказал: «не надо».
От женщины исходили легко уловимые эманации смерти. Человеческого в ней почти не осталось, Каранил решил не испытывать судьбу и обратиться к местной хозяйке с почтением.
- Здравствуй, бабушка! Нежто заблудилась?
Морщинистое лицо с глубоко посаженными глазами повернулось. Мгновение она с интересом осматривала жреца, после чего ответила скрипучим голосом:
- И ты здрав будь, сынок.
Сощурив маленькие белёсые глазки, старуха пошамкала беззубым ртом, не забывая улыбаться. Оперлась обеими руками на клюку и продолжила:
- Да вот кошек своих растеряла, - горестно хлопнула себя по колену старушка, - а ты кошек моих не видел, сыночек? Может дочурка твоя видела?
- Кошек значит, - хитро улыбнулся Каранил, - видали мы твоих кошек, бабушка. По деревьям лазят без счету. Чтож ты их на честных людей напускаешь?
Старуха удивлённо опустила уголки губ, глаза широко раскрылись.
- А ты где это тут людей то честных увядал?
- Как же, бабушка? – наигранно изумился Каранил, - так вот ведь, пред тобой стоим.
- Слепа я стала, милок, - поправив черный балахон на голове, пожаловалась старушка, - а ты подойди поближе. Дай мне тебя рассмотреть.
Недоверчивый прищур и азартная улыбка появились на лице жреца. Подошел ближе, остановился в шаге от старушки. Та хитро улыбнулась и подняла руки.
- Дай, милок, мне тебя рассмотреть. Яж только руками и могу. Глаза то не видят совсем.
Каранил закрыл глаза, прося поддержки у богини Эрешкигаль. Шершавые руки коснулись лица. По коже начали расползаться прохладные струйки, как если бы ему на лицо полили холодным мёдом. Щупальца пытались проникнуть в глаза и рот, стремились залезть под кожу. Тщетно.
Каранил улыбнулся и открыл глаза. Старуха со страхом в глазах отдёрнула руки и отступила. Лицо исказила злоба, костлявые пальцы угрожающе сжались, послышался сухой хруст. Невидящим взглядом она шарила по ближайшим кустам, чтоб быстро убраться, если дело повернётся круто.
- Из каких краёв будешь, сыночек? – вкрадчиво поинтересовалась женщина.
- Из далёких, бабушка, - легко ответил жрец, - ты лучше расскажи как сама сюда попала? Да как Алый орден тебя еще не извёл?
- А я им не попадаюсь! – резко бросила старуха, - и тебе пути дальше нет! Сворачивай в чащу, подобру-поздорову!
Старуха храбро упёрла одну руку в бок, а другую с палкой отставила в сторону, загораживая дорогу. Глаза женщины стали непроглядно черными, из дёсен вылезли игольчато острые зубы. Она злобно зашипела, но ближе подходить не рискнула.
- Изведу! – закричала она диким голосом.
Каранил поднял руку ладонью к старушке. Черное пламя послушно заплясало вокруг кисти, угрожающе брызгая короткими сполохами. Старуха яростно зашипела.
- Думаешь, деток моих распугал, так и я тебя бояться стану? – крикнула женщина, стукнув палкой оземь.
- Понятно, - с улыбкой произнёс Каранил.
С руки сорвался сгусток тьмы и впился в плечо старухи. Та дико закричала, пытаясь сбросить с себя проклятье. Прыгала, отряхивалась, упала в дорожную пыль. Каранил смотрел с интересом. Выждав пару мгновений, он приказал проклятью вернуться. Старуха замерла, лёжа на дороге. Глаза смотрели со злобой, пальцы в бессилии сгребали дорожную грязь.
- Убирайся, навь! – громко крикнул Каранил, - и кошкам своим передай! Если узнаю, что люди здесь пропадают, то вернусь и изведу всех под корень, времени не пожалею! Поняла меня?!
- Изведу, изведу, - шептала навь, поднимая палку.
Злобно сощурившись, старуха вся подобралась и кинулась в кусты. Едва ветки сомкнулись, как в лесу повисла мертвая тишина. Пущевики растерянно наблюдали, как хозяйка убегает от человека, но на помощь идти не рискнули.
- Кто это был, отец? – разразилась Эльда, едва Каранил опустился в седло.
- Навь, дочка, - спокойно ответил мужчина, пришпорив лошадку.
- Та самая? Дух, приносящий людям ничего кроме смерти? Я про них читала, но не думала, что они такие… На вид обычная старушка.
- А они кем захочешь перекинуться могут. Лишь бы в лапы свои людей загрести, душой полакомиться.
- Так ведь они тоже смерти служат.
- Служат, да только чаще просто голод свой насытить стараются. Признала она во мне жреца смерти, давно признала. А всё равно напасть решилась. Нет в этих тварях ни разума, ни почтения к смерти. Один лишь голод.
Эльда внимательно слушала отца, стараясь всё запомнить и осмыслить. Мир за стенами особняка оказался не совсем, такой как в книгах библиотеки. Здесь и люди другие и нечисть. Юная жрица старалась принять окружающий мир таким, какой он есть. Не забывая применять знания из книг. Еще Эльда очень хотела познакомиться с братьями инквизиторами и советом Алого ордена.
Небо посветлело. Звёзды совсем пропали, а им на смену наплыли пышные облака. Эльда уже искала глазами место для привала, но Каранил продолжал упорно следовать вперёд.
Дремучий лес скоро разошелся в стороны, открывая путникам широкую поляну, поросшую короткой травой. Замок вдалеке, нарядно сверкал бойницами и шпилями. Гигантский исполин сейчас казался совсем крохотным домиком, построенным на краю высокого утёса.
Эльда в нетерпении пританцовывала в седле и если бы не строгий взгляд отца, пустилась бы галопом к внешним стенам крепости. Каранил помрачнел. В прошлом его многое связывало с эти местом: плохое и хорошее. Воспоминания накатили тяжелой волной, пробудив старые раны. Братья инквизиторы с каждым годом становятся всё менее терпимыми к присутствию жреца смерти. Поэтому он расположился в родовом имении, а не в стенах замка.
Стены внешнего укрепления поднимались всё выше. Вот уже видны массивные деревянные врата, обитые широкими пластинами кованой стали. По сторонам от входной арки возвышались два бастиона, с которых и сейчас на путников смотрели несколько пар глаз. Стражей на стенах стало больше. Видно защитники Алого ордена разучились встречать гостей.
Каранил и Эльда приблизились на половину полёта стрелы. Стражи рассредоточились по зубчатому парапету. Каждый вооружен луком и полным колчаном, не знающих промаха, стрел. Брови сдвинуты, оружие на изготовке: одна команда и небо закроет туча свистящих убийц.
С бастиона раздался сильный мужской голос:
- Именем Алого ордена, приказываю вам остановиться и назвать себя! - обладатель голоса явно не из рядовых адептов, он натренирован повелевать.
Каранил остановился и поднял руки, показывая, что безоружен. Эльда последовала примеру.
- Меня зовут Каранил, - звучно ответил жрец, - а это моя дочь Эльда. Мы пришли с посланием к совету Алого ордена. Мы безоружны.
Несколько долгих минут на стене царила напряженная тишина. Стражи не спускали глаз с пришельцев. Воины напряжены, словно тетива на луках. Готовы атаковать в любое мгновение, услышав за спиной короткую команду.
Раздался металлический скрежет, за ним шуршание древесины о землю. Одна из створок медленно поползла в сторону, а на бастионе снова зазвучал сильный мужской голос.
- Вы можете войти! Совет ожидает вас!
Едва жрецы миновали арку, как ворота закрылись. Потребовалось четыре стража, чтобы сдвинуть с места массивную створку. Заперев ворота двумя огромными засовами, воины разошлись, шумно отдуваясь и вытирая пот.
Внутри жрецов смерти уже ждал небольшой отряд воинов алого ордена. Все как один одеты в тяжелые кольчуги и бежевые шаровары, на ногах начищенные сапоги из плотной бычьей кожи, на головах шеломы с длинными бармицами. Вооружены защитники просто: копьё и треугольный щит с широким алым крестом на белом фоне. Во главе стражей рослый мужчина, одет в рыцарскую бригантину, покрытую черным бархатом. Широкий пояс украшал короткий меч в дорогих ножнах с самоцветами. Тяжелый взгляд с обветренного, морщинистого лица обшарил гостей. Руки скрещены на груди, ноги расставлены.
- Каранил, - с вызовом начал военачальник, не сдвинувшись с места, - каким ветром тебя занесло в наши края? Я уж думал, ты не покажешь носа из своей родовой дыры.
За спиной командира послышались коротки смешки. Военачальник поощрительно покивал воинам и улыбнулся собственной шутке. Братья инквизиторы не любили жреца смерти и не стремились скрыть чувств.
- Здравствуй, Рачислав, - пропустив оскорбление, спокойно ответил Каранил, - мне нужно срочно увидеться с верховным магистром. Дело срочное и важное, иначе бы я не явился.
- А это еще что за богомерзкая тварь за вами плетётся? – скривился в отвращении Рачислав.
- Он хотел нашей смерти, теперь он нам служит. Я не нарушил законов совета, - гордо вскинул голову Каранил.
Рачислав презрительно хмыкнул, повернулся в пол оборота к дружинникам и отдал распоряжения. Напряженный взгляд проводил удаляющихся жрецов смерти.
В сопровождении стражей, Каранил с дочерью пересекли дальний двор, с рассыпанными мишенями. Молодые пехотинцы с молодецким гаканьем отрабатывали удары копьем и стреляли из лука. На гостей смотрели недоверчиво, а кто-то даже с едва скрываемым отвращением. К тому времени, плоть, окружающая зомби, начала разлагаться. Каранил сплёл нехитрое заклинание, чтобы удержать вонь, но устрашающий вид скрыть было труднее.
Впереди выросла стена частокола с деревянными вратами, тоже массивными, но не такими красивыми. Если в первых брусья были аккуратно отёсаны и подогнаны, то эти сколочены наспех из ошкуренных брёвен примерно одинакового размера.
Металлические скобы заскрежетали и створки распахнулись, пропуская внутрь двух всадников, в сопровождении пятерых дружинников.
Миновав отводную стрельницу, путники увидели замок во всей красе: высокие стены из серого камня, поднимаются на сорок локтей, длинные бойницы, крыши, крытые красной черепицей, а на самом верху сверкающие шпили множества башен. От великолепия и молчаливой мощи твердыни у Эльды перехватило дыхание. Она задрала голову и с открытым ртом разглядывала строение, стараясь не упустить ни одной детали.
Заработали зубчатые механизмы внутри замка. Перед путниками опустился подъемный мост, вверх поползла решетка. Жрецы оказались внутри.
Спешившись, они подали удила подоспевшему мальчишке конюху. Эльда отдала строгие распоряжения зомби: чтобы тот не бросался на людей, не пугал лошадей и слушался конюха, который отведёт его в отдельный загон. Дружинники, посчитав свой долг выполненным, подались в обратном направлении. Жрецы смерти направились прямиком к главным вратам центрального собора.
За спиной звякнули цепи и решетка поползла вниз. Впереди открылась широкая площадь с каменным монументом. Пятнадцатиметровый монах в традиционной рясе левой рукой прижал к себе фолиант, а правой пронзил мечом облачное небо. На лице безымянного монаха застыли смирение и воинственность, как символ Алого братства.
Тропинки из досок соединяли основные выходы с площади, прочее пространство засыпано свежим сеном. Под досками неприятно чавкала грязь выбрасывая в воздух запах гнили. Эльда ступала осторожно, крепко держа отца за руку. Падение с помоста закончится крайне неприятными последствиями.
Мимо пробегали лысые монахи, облаченные в коричневые рясы. Они бросали в сторону жрецов недружелюбные взгляды. Шли дружинники, побрякивая вооружением. Повстречались пара магов в роскошных бархатных мантиях. Эльда с изумлением разглядывала разношерстных жителей и гостей замка.
Высокие двери центрального собора слегка приоткрыты, чтоб впустить всех желающих и свежий воздух. Из уважения к прекрасному и величественному месту люди внутри говорили приглушенно. Пол выстланный из идеально гладкого черного мрамора плавно переходил в роскошные стены серого камня, покрытые затейливыми барельефами. Разнообразные фрески в нишах повествовали о деяниях святых и неизменной победе добра над злом. Поднимаясь на высоту двадцати метров, стены плавно переходили в сводчатый потолок, поддерживаемый многотонными колоннами. От свечей в канделябрах разносилось тусклое свечение Создавая приятный сумрак и чувство благоговения, горели свечи в канделябрах.
Каранил крепко сжал руку Эльды и двинулся мимо длинных скамей из красного дерева. Миновав центральный зал, он бросился к двери слева, но едва успел взяться за ручку, как его окликнул знакомый голос.
- Каранил! Каранил, друг мой!
Уверенными шагами к жрецам шел адепт средних лет в алой мантии. Щербатое лицо украшала коротко стриженая бородка с проседью. Губы улыбались, а узкие глаза светились хитростью. Он широко раскинул руки, словно встретил старого друга.
- Маркус Бенц? – недоверчиво отстранился Каранил.
- Да, друг мой, - широко улыбнулся мужчина, - давно тебя не видел. А это кто? Это что же твоя дочь? – искренне удивился Маркус.
- Да, её зовут Эльда. Эльда, - Каранил обратился к дочери, - это Маркус Бенц, член совета Алого ордена.
- Очень рада с вами познакомиться, - заулыбалась девушка.
- Это взаимно, дитя моё, - улыбнулся Бенц, - как быстро растут дети. А ведь когда-то была совсем крохой.
- Мы здесь по срочному делу, - перейдя на шепот, приблизился Каранил, - нам нужно увидеть верховного магистра.
- Да, - мгновенно посерьёзнел Маркус, - мне передали, что ты принёс вести. Идём.
Пухлая рука легла на плечо Каранила, в глаза хмелькнуло беспокойство. Он повернулся к галерее, из которой пришел, и кивком поманил за собой. После гигантского центрального зала узкая галерея казалась непривычно тесной. Они шли вдоль длинного коридора, украшенного портретами мужчин и женщин. По левую руку потянулась вереница распахнутых настежь окон, украшенных затейливыми мозаиками. Свет пробивался сквозь цветные стёклышки, раскрашивая каменный пол.
Маркус свернул направо. Они оказались в широкой комнате. По стенам тянулись стеллажи с книгами, доставая верхними полками до потолка. Дальнюю стену украшало высокое стрельчатое окно, больше напоминающее гигантскую бойницу. Гордо упершись кривыми ножками, под ним стоял письменный стол и стул, украшенный затейливой резьбой. Солнечный лучи падали на бумаги и конверты, а легкий ветерок легко раскачивал ставни.
- Чтож, - хлопнул в ладоши Маркус, когда дверь оказалась закрыта, - ты правильно сделал, Каранил, что сразу отправился в Алый орден. Твоя богиня не подала бы тебе напрасных знаков.
- Да, Маркус. Дело срочное. Мне нужно увидеть верховного магистра, а еще лучше весь совет.
- Я один из самых приближенных к магистру адептов. Я все же первый советник. Ты вполне можешь передать послание мне, а уж тогда мы решим, стоит ли его доносить до совета.
- Ладно, - сдался Каранил, опустив голову, - пророк Эрешкигаль пробудился.
- Вот как? – проявил неподдельный интерес Бенц, - что же он поведал?
Каранил было раскрыл рот, но ответить не успел. Дверь бесцеремонно распахнулась и на пороге возник старый монах с белой бородой и совершенно лысой головой. Не заметив жрецов смерти, он направился прямиком к Маркусу. Тяжело опираясь на посох, он поковылял через комнату.
- Маркус! – воскликнул монах, - ты помнишь то дело о ведьме из деревни Енук?
- Соломон, друг мой, - натянуто улыбнулся Маркус, - ты немного не вовремя. У меня гости. Не мог бы ты…
- О! – наконец оглянулся монах, - да это же Каранил! Зравствуй мой мальчик! Здавствуй!
Единственный человек из замка, кто действительно рад видеть жреца смерти. Старик счастливо улыбнулся и крепко обнял Каранила. Покряхтел, глядя в глаза старому знакомому, и дружески похлопал по плечу. Затем взгляд переместился левее, и наткнулся на девушку. Густые седые брови поползли вверх, рот раскрылся от удивления. Будто они уже встречались прежде. На лице Эльды застыла добрая улыбка, но в глазах отразилось смятение. Каранил нашелся первым.
- Нет, Соломон. Это не Лилия. Это её дочь, Эльда.
Старик расплылся в доброй улыбке.
- Конечно, Эльда. Как ты похожа на мать, - он сочувственно взял девушку за руку, - она была замечательной женщиной.
- Не будем здесь… эм… - замялся Каранил, серьёзно сдвинув брови и поджав губы.
Соломон понимающе кивнул. Покрытая морщинами сухая рука ослабла. Взгляд монаха наполнился скорбью и переместился на Каранила.
Маркус стоял неподвижно, метая едва заметные молнии гнева в адрес старика. Монах будто забыл, в чей кабинет ворвался и что хозяин сейчас здесь. Соломон расположился на скамье, призвал жестом Каранила и Эльду подсесть к нему.
- Я так рад тебя видеть здесь, Каранил. Но что же тебя привело сюда, мальчик мой?
- Это дела приватные! – не выдержал Маркус, подступив ближе, - и если ты не против…
- Если ты не против, Маркус, - жестко глядя на Бенца произнёс Соломон, - я напомню тебе, что тоже состою в совете и титул мой не уступает твоему. Всё, что касается ордена, касается и меня в равной степени!
Маркус учтиво поклонился. На лице отразилось презрение, словно он только что съел лимон. Пухлые ноги нарочито медленно прошаркали до письменного стола. Присев на краешек, он сложил руки корзинкой. Выражение лица наполнилось безмятежностью, но в груди ярились взбешённые тигры. Он судорожно прикидывал, как бы поскорей избавиться от Соломона, но ничего дельного в голову не приходило.
Каранил с доброй улыбкой посмотрел на Соломона. Старый монах единственный, на чью поддержку можно рассчитывать в этих стенах.
- Я тоже рад тебя видеть, Соломон, - медленно начал Каранил, - пророк Эрешкиналь пробудился.
- Что ты? – испуганно отстранился старый монах.
- Всего-то лишь пророк. Это может быть всё что угодно. Не думаю, что это окажется…
- Помолчи, Маркус! – строго оборвал Соломон, - что же он поведал тебе, Каранил?
- Он показывал образ человека в сером плаще.
Маркус насторожился. Глаза сузились, мысли о Соломоне испарились. Целиком он превратился в слух и внимание, ловя каждое слово жреца.
- Голос часто повторил слово «Вестник», - продолжил Каранил, - Вестник тьмы, вестник смерти. Голос говорил о возвращении кого-то. Этот кто-то жаждет мести ордену. Затем что-то не разборчиво, но я успел уловить смысл – Алый орден будет уничтожен. Я сразу же отправился сюда, Соломон.
- Ты правильно сделал, мальчик мой, - монах положил руку на плечо Каранилу, - Да уж… Алый орден нажил себе много врагов. И все они, уж поверь мне, хотят вернуться и отомстить. Но откуда же именно угроза? Каранил, быть может было что-то еще? Хоть что-нибудь?
- Нет, Соломон, - жрец скорбно покачал головой, - еслиб было, я бы сказал.
- Но почему именно сейчас? – задумался монах, пригладив бороду, - что такого произошло?
Маркус забегал глазами, опасаясь, что старик вспомнит недавнее дело с юношей, носившим серый плащ. Покраснев от напряжения, он готов был хоть сейчас схватить монаха за шкирку и выкинуть из кабинета. Нужно дождаться окончания беседы.
- Маркус, - обратился Соломон, - тебе нехорошо?
- Эээ, - Бенц глубоко вдохнул подыскивая оправдание, - лёгкая хворь. Не стоит беспокоиться. Скоро всё пройдёт.
- А что стало с тем некромантом? Эх, такой молодой юноша, - Соломон повернулся к Каранилу, - совсем как ты, когда появился здесь впервые, мой мальчик. Маркус, так что же стало с тем юношей? Александр, кажется?
- Он был казнён в зале суда, - ледяным тоном ответил Маркус, - я привел приговор в действие.
- Да. Точно. Чтож, Каранил, ты верно устал с дороги. Юная Эльда тоже выглядит устало. Вам нужно подкрепиться и отдохнуть. Оставьте вещи в моей комнате, ты ведь не забыл, где она находится, мой мальчик? Вот и славно. Как обустроитесь, ступайте в столовую. Я сейчас же распоряжусь, чтоб вас там встретил Назарий, мой ученик. Он расскажет о жизни ордена и ответит на вопросы. Да, и еще. Ему незачем знать о том, что поведал пророк. Ну всё, ступайте. Нам надлежит созвать совет Алого ордена.
Старческая рука опустилась на плечо Каранила. На морщинистом лице появилась добрая улыбка. Соломон поднялся, тяжело опираясь на посох. Его взгляд стал вновь жестким, когда упёрся в Маркуса. Тот с целомудренным видом осматривал стеллажи с книгами, изображая абсолютную непричастность. Разочарованно покачав головой, монах обратился к Маркусу:
- Найди верховного магистра, Бенц. Сообщи о новостях, сбирайте совет.
Память легко подсказывала путь по коридорам и лестницам. Эльда крепко вцепилась в руку отца, не переставая с интересом разглядывать всё вокруг. Она давно мечтала попасть в замок и познакомится с местными людьми, но сейчас просто устала. Жрец смерти успокоился, поговорив с Соломоном, но это место всё равно не позволяло ему расслабиться, слишком много ненавистников собралось здесь. Защитники света ненавидели просто за то, что он жрец смерти. Больше всего он боялся, что гнев братьев инквизиторов обратится на его дочь.
Давно знакомая дверь отличалась от прочих дряхлостью. Дерево вокруг ручки засалено, скобы на досках заржавели. На мгновение Каранил остановился, словно не решаясь браться за ручку. Шумной волной его поглотили воспоминания. Металлические петли скрипнули и дверь открыла небольшую комнату. Эльда отпустила руку отца и отправилась изучать новое место.
Комната убрана очень скромно. Серую стену украшала одна икона с ликом творца, да старые четки. Мутное окно проливало на пол тусклый свет. Закопченный потолок давно не чистили. Каменный пол отшлифован подошвами сандалий старого монаха.
Эльда уселась на жесткую кушетку, сколоченную из трёх досок. Тонкие руки пощупали покрывало из льняной ткани. Соломон имел титул такой же как у Маркуса, но жильё его лишено роскоши. Монах собственным примером демонстрировал смирение и скромность. Для служения свету не нужно мягких кресел и перины.
- Моя мама тоже жила в этом замке? – скромно спросила Эльда, когда Каранил закрыл дверь и бросил нехитрый скарб в угол.
- Да, дочка, - устало выдохнул жрец, - оставь вещи здесь. Нам нужно подкрепиться и отдохнуть с дороги.
О матери Эльда больше не спрашивала. Она видела, что воспоминания причиняют отцу боль. Что-то случилось в этих стенах, после чего малышка Эльда осиротела, а жрец смерти Каранил потерял жену. Отец любил её мать. Эта мысль очень грела девушку изнутри. Даже отсутствовав, мама окружала её любовью через память отца.
Сбросив посеревшие от пыли мантии, жрецы покинули убежище монаха. Прикрыв за собой дверь в комнату Соломона, они отправились в столовую, где их должен дожидаться Назарий.
Столовая в замке разочаровала Эльду. Она сильно уступала главному залу в пышности и убранстве. На выбеленных стенах не было картин. Потолок удерживали деревянные брусья. Ни тебе барельефов, ни икон. Вдоль вытянутого помещения расположились деревянные столы, образуя сплошную линию. На лавках сидели монахи в серых и алых мантиях, маги в синих одеяниях и ратные в доспехах. Помещение шумело гомоном голосов и постукиванием ложек.
Завидев седовласых в черных одеждах, на одной из скамей подпрыгнул худенький монашек в серой рясе. Приветственно замахав рукой, он быстро засеменил к Каранилу и Эльде. Приблизившись вплотную, монашек часто закивал и обратился к Каранилу.
- Доброго дня вам. Отец Соломон упредил меня о вашем приходе. Вы должно быть Каранил? Значит вы Эльда? – взгляд монаха на мгновение остановился на прекрасном лице юной жрицы, но быстро отдёрнулся, - меня зовут Назарий. Я помогу вам освоиться здесь. Пожалуйте к столу, - развел руками Назарий, провожая гостей, - я взял на себя смелость заказать вам еду на кухне. Обычно здесь готовят не очень хорошо. Эээ… То есть… Жизнь монастыря полна смирения и чревоугодие грех. Но вы ведь гости особенные, поэтому для вас и еда особенная.
На столе расположились три железные тарелки. Две из них были наполнены ароматной гречневой кашей, политой густой подливкой с крупными кусками тушеного мяса. В третьей была обычная овсяная каша на воде. Рядом с тарелками стояли металлические кружки с багровой жидкостью. Потянув носом, Эльда сразу определила, что это вино, причем не самого плохого качества. Завершило картину овальное блюдо, на котором возлежала целиком запеченная стерлядь.
- Спасибо тебе, Назарий, - произнёс Каранил, не отрывая глаз от дурманящей запахами еды.
За долгое путешествие, Жрецы почти забыли о уюте и удобствах. Потому горячая еда, приготовленная по-домашнему, казалась произведением искусства, приносящим райские удовольствия. Каранил с дочерью, забыв о приличиях, бросились на еду, часто работая желваками. Мясо таило во рту, поэтому с кашей разобрались быстро. Утолив первый голод и запив его терпким вином, Каранил приступил к разделке рыбы. Он принялся отламывать руками лакомые кусочки и складывать их в тарелку Эльды. Девушка благодарно кивала и широко улыбалась. Назарий медленно вкушал овсянку с интересом и некоторой долей удивления, наблюдая за чужеземцами.
- Спасибо тебе, Назарий, - проговорил Каранил, допив вино, - порадовал. Что дальше?
- Отец Соломон наказал отвечать на все ваши вопросы, а как будете готовы, отвести в вашу келью.
- Тогда идём, расскажешь по дороге.
***
Тонко скрипнула дверь. В широкую комнату, украшенную картинами в позолоченных рамках, вошел Маркус Бенц. Напряженно наморщив лоб, он прикрыл за собой дверь и поспешил к письменному столу красного дуба, за которым восседал седовласый старец. Верховный магистр аккуратно водил пером по пергаменту, периодически смачивая кончик пера чернилами. Завидев Маркуса, он отложил дела и откинулся на спинку кресла.
- Каранил прибыл, магистр, - бухнувшись в кресло у стола, обиженно выдавил Бенц.
- Что ему здесь нужно? – сурово сдвинул брови старец, - Хватило же смелости явиться сюда.
- Он принёс вести от пророка Эрешкигаль. Говорит, он пробудился и показал фигуру в сером плаще, - злобно сузив глаза, Маркус посмотрел на магистра, - Пророк возвестил, что вестник смерти вернётся за местью. Алый орден будет уничтожен.
В комнате повисла гнетущая тишина. Верховный магистр напряженно шарил по столу невидящим взглядом. Задумчиво закряхтев, он поднялся из кресла и медленно подошел к распахнутому окну. Морской воздух приносил крохотные капли, орошая приятной прохладой морщинистое лицо. Небо заволокли плотные облака, обещая собраться в тучи и пролиться ливнем на головы смертных. Дряблая старческая рука отёрла лицо.
- Где Каранил сейчас?
- Соломон отправил к нему Назария. Велел сопроводить в столовую на трапезу.
- Соломон? – всполошился старец, - еще одна напасть. Надеюсь, он не слышал рассказа Каранила?
- В том то и дело, магистр, - скорбно опустил голову Маркус, - он услышал всё. Старик явился как раз к началу рассказа. Я не мог его выгнать. Простите меня, магистр.
- Ты не виноват, - отмахнулся старец, - этот Соломон давно портит мне жизнь своими выходками. Теперь он опять на стороне Каранила! Нужно что-то делать…
Верхоный магистр быстро зашагал по комнате, потирая то морщинистый лоб, то крупный нос. Губы шевелились, взгляд шарил по комнате, тщась найти подсказку в интерьере. Приблизившись к Маркусу, он остановился и опустил ладонь ему на плечо.
- От них срочно нужно избавиться, мой друг, - полушепотом произнёс он, - нужно сохранить эти сведения в тайне, пока мы не поймём, что с этим делать.
- А как же Каранил? – хитро сощурился Маркус, - не станет ли его богиня мстить за своего слугу?
- Неужто ты стал бояться тёмных сил, друг мой? Эти стены были построены, чтоб защитить от них мир. С одним жрецом смерти уж как-нибудь управимся, - верховный магистр тяжело опустился в кресло.
- Он не один. С ним прибыла его дочь, Эльда. К слову, очень похожа на Лилиан.
- Это ошибка Каранила, - тяжело вздохнул старец, - не стоило ему привозить девочку.
- Наш старый друг нынче скончается во сне. Его ученик Назарий подхватит неизвестную болезнь. Каранила и Эльду объявим служителями тёмных сил, присланными, чтобы уничтожить орден, казним на месте.
- Ты хорошо знаешь, что нужно делать, мой старый друг, - улыбнулся верховный магистр и взялся за перо, давая понять, что беседа окончена.
Маркус Бенц откланялся и покинул комнату верховного магистра, спеша исполнить поручения. Утром следующего дня все угрожающие власти Алого ордена будут мертвы.
***
Просторная комната с двумя стрельчатыми окнами, над стоящими порознь кроватями. Простой письменный стол с чернильницами, перьями и пергаментом. У входа деревянный шкаф. Назарий добродушно улыбнулся, приглашая жрецов войти. Таких комнат в замке было много. Их использовали для гостей и послов, поэтому убраны они были чуть менее аскетично, чем кельи монахов.
Назарий остановился в дверях, судорожно переступая с ноги на ногу. Не замечая нервного монаха, Каранил принялся разбирать постель, раскладывать свои вещи. Эльда тоже занялась обустройством. Юный монах не знал с чего начать. Он немного помялся и, осторожно притворив за собой дверь, вкрадчиво обратился к Каранилу.
- Вы служите богине смерти?
- Да, - настороженно обернулся жрец.
- Нет, вы не подумайте ничего дурного, - монашек замахал руками перед собой, - отец Соломон много рассказывал мне про вас и про смерть. Он говорит, что смерть так же естественна для нашего мира, как и жизнь. Поэтому она требует столь же уважительного отношения.
- Да, Назарий, твой учитель хорошо обучил тебя, - улыбнулся Каранился, усевшись на кровать.
Растерянный монах приободрился и подошел ближе.
- Я хотел бы спросить, как именно вы служите своей богине? – улыбнувшись, он наконец задал тревожащий его вопрос, - что вы делаете?
- Прежде ты расскажи мне, как вы служите своему богу?
- Мы ежечасно молимся, устраиваем службы, - серьёзно начал монах, - изучаем священные писания. Ну… Живём со светом бога нашего в сердце.
- Мы делаем то же самое, - Каранил взглянул на дочь. Та загадочно улыбнулась, наблюдая за реакцией Назария.
- Но как же? – не унимался тот, - ведь если мы клянёмся в вечной любви свету, то вы получается тьме?
- Чем же друг мой, свет лучше тьмы?
- Все добрые твари выходят на свет божий, всё живёт и цветёт лишь при свете дня.
- А отдых мы находим во тьме. Солнце спалит всё живое, если каждый час будет в зените. Еще долго будут спорить жрецы смерти со святыми отцами на счет первенства возникновения света и тьмы. Нам же знать положено лишь то, что одно без другого быть не может. Жизнь сменяется смертью, а смерть жизнью. В этом и есть великое равновесие. И нет в этом зла, друг мой.
Назарий задумчиво нахмурился. Смущенно потупившись, он откланялся, отправившись в свою келью, чтоб хорошенько всё обдумать. Вера в бога истинного была в нем непоколебима, но и о богине смерти ему хотелось знать больше. Книги, описывающие быт жрецов смерти, в замке не хранились. Братья инквизиторы быстро расправлялись с еретической литературой, погрузив её в священный огонь. Отец Соломон неохотно делился такой информацией. Жрецы смерти, по счастливой случайности, пришедшие в замок, оказались единственным способом узнать больше. За ночь он придумает еще вопросов, чтоб завтра утром оказаться во всеоружии.
Каранил с наслаждением растянулся на деревянной кровати, крытой тонкой периной. Плотный ужин и мигом навалившаяся усталость благоволили ко сну. Через пару мгновений его сознание парило во тьме грядущих сновидений. Эльда тяжело засопела, едва укрывшись стёганым одеялом.
***
Полная луна подкрасила белым светом кряжистые деревья с абсолютно голыми ветвями. Черная кора исходила трещинами, открывая путь густой смоле. Каранил прогуливался по редкой чаще, бледные пальцы легко касались деревьев. Послышался хруст под ногами. Опустив взор, он увидел человеческие кости, словно опавшая листва усеявшие всю землю. Белый свет сменился багровым: луну залила алая кровь.
Каранил огляделся. Он попытался понять, как оказался здесь и зачем пришел, но не смог. Раздумья развеяло прикосновение хрупких женских рук, что нежно опустились на его плечи. Мороз от кожи незнакомки пробирал до костей. Жрец резко обернулся, но незнакомка растаяла в воздухе. Игривый девичий смех наполнил чащу.
- Каранил, - шептал женский голос.
- Кто ты? – встревожено обернулся жрец.
- Это же я, Каранил, - девушка легко рассмеялась.
Еще через мгновение из-за ствола дерева вышла стройная девушка в длинном белом платье. От невесты её отличало лишь отсутствие венка и фаты на снежно белых волосах, что ровным водопадом спускались до пояса. Выразительные глаза с красными зрачками внимательно изучали мужчину. На снежно белом лице играла лёгкая улыбка.
- Узнал ли ты меня, Каранил?
- Узнал, прекраснейшая из богинь, - мужчина опустился на колено, - что заставило вас явиться ко мне?
- Ты так вежлив, мой дорогой Каранил, - богиня обошла вокруг жреца, - ты самый усердный из ныне живущих жрецов, что служат мне. Едва ли не за всё время существования. Мне это по душе, - благодарно улыбнулась женщина, - Ты очень дорог мне, Каранил. Я хочу, чтоб ты жил и дальше служа мне из мира живых.
- Я не понимаю, - замялся Каранил. Сообразить во сне было очень трудно.
- Тебя хотят убить, мой дорогой, - ласково улыбнулась богиня, смотря на мужчину, словно на ребёнка.
- Но… Как? За что?
- Зря ты сообщил им о послании пророка, мой дорогой Каранил. Оно предназначалось только тебе.
- Прости, богиня, - досадливо опустил голову жрец, - я не ведал.
- Не стоит, - отмахнулась Эрешкигаль, - главное, что теперь ты знаешь, что должен сделать.
- Что?
- Найди юношу. Его звали Александр. А теперь просыпайся, мой дорогой Каранил, - богиня приблизилась и поцеловала жреца.
***
От ледяного касания, глаза жреца открылись. Он увидел, что в комнате стоит человек с кинжалом в руке, за его спиной еще. Незнакомцы были полностью закутаны в черную ткань. Один бесшумно приблизился к постели Каранила, другой к постели Эльды. Гнев холодной волной растёкся по телу. Проклятье на смерть сплелось само и прыгнуло с пальцев жреца. Фигуры повалились на пол, с предсмертными стонами зажимая лица. От грохота проснулась Эльда и поднялась на кровати.
- Что случилось отец? –пролепетала девушка, протирая сонные глаза.
- Мы уходим, дочка, - зло бросил Каранил и скинул одеяло.
- Кто это был?
- Братья инквизиторы, дорогая, - в гневе скрипнул зубами жрец.
Сборы заняли не много времени: одеться, да подобрать с пола пыльный мешок. Эльда растерянно смотрела на пол, где растянулись две фигуры в обтягивающих черных одеждах. Лиц из-под маски не разглядеть, но глаза наполнены предсмертным ужасом. Братья инквизиторы хотели их убить. Эльда никак не могла поверить в то, что произошло. Она ведь читала про наполненных благородством сильных мужчин и женщин, что изо дня в день выходят на борьбу со злом. Может они ошиблись, думала Эльда, мы ведь не зло.
Осторожно прикрыв за собой дверь, Каранил скользнул в пустой коридор. По лестнице вниз, еще пролёт. В стрельчатые окна смотрели холодные звёзды. Они одни наблюдали за побегом жрецов смерти.
Замок спал. На пути им не попался ни один человек. Не желая испытывать судьбу, Каранил ступал осторожно, почти бесшумно. Эльда разочарованно смотрела на стены, в которых жили предатели. Она больше не вернётся сюда. Лучше с отцом в лесу, чем среди них. Жалела она лишь о том, что больше не увидит доброго старца Соломона и его ученика Назария.
Выскочив на двор, Каранил замедлил шаг. Дозорные не спят. Двое дружинников бредут по площади, целый отряд в отводной стрельнице, ну и, конечно, на бастионах. Едва ли они знают про ночное нападение, но спешка может вызывать подозрения.
Лошади сонно ворочались во сне, а зомби, услышав шаги хозяйки, нетерпеливо заворчал. Жрецы смерти оседлали лошадей, подтянули подпруги и выехали на ярко-белый звёздный свет. Заклинания в стенах крепости применять нельзя. Местные маги мигом отследят творящего волшбу и поднимут тревогу.
Дозорные у частокола узнали жрецов смерти. О причине их прибытия не знали, но если черный чародей решил покинуть крепость света - скатертью дорога. Задерживать команды не было. Деревянные врата распахнулись, за ними главные. Каранил боялся, что скрежетом разбудят старшего дозора. С Рачиславом они познакомились в юности и с тех пор не ладили. Едва путники отъехали на два полёта стрелы, с зубчатых стен раздался мужской голос. Жрец опасливо обернулся, но погони не было. Голос стих, как и всё вокруг.
Непроглядным мраком их встретил густой лес. Каранил применил заклинание ночного глаза, ехать стало спокойнее. Жрец чувствовал тяжелый взгляд Нави, что со злобой наблюдала за всадниками. Пущевики долго провожали жрецов смерти, но с первыми лучами солнца попрятались в чаще. Больше их никто не беспокоил.
Желая уйти как можно дальше от замка Алого ордена, Каранил не давал отдыха до вечера. Лишь однажды они проехали через небольшую деревушку, пополнить запас еды и напоить лошадей.
Едва солнце опустилось за виднокрай, Каранил скомандовал привал. Жрецы смерти ушли далеко от тракта, забравшись в глубь осинника. Перекусив вяленым мясом, душистым деревенским хлебом, да свежим луком, беглецы устроились на ночлег. От усталости, Эльда уснула, едва успев удобно улечься. Каранил долго не спал, обдумывая слова Эрешкигаль. Найди Александра, крутилось у него в голове. Неужели это имя загадочного вестника смерти? Где его искать, зная одно лишь имя? После загадочного появления богини во сне, вопросов стало больше, чем было. Да еще это нападение. Мысль оборвалась спокойствием и кромешной тьмой. Усталость всё-таки взяла своё.
С первыми лучами солнца, жрецы смерти отправились в путь. Дорога, широкой лентой разделила золотое море пшеницы. Эльда равнодушно смотрела перед собой. Каранил сосредоточенно оглядывался, каждую секунду ожидая увидеть за спиной отряд братьев инквизиторов.
Через два дня бегства, жрец поуспокоился: привалов стало больше, спали всласть. Эльда повеселела, она старалась не вспоминать о страшных событиях в Алом ордене. Молодая жрица принялась изучать мир вокруг, расспрашивая отца об обычаях и традициях тех земель, через которые они проезжали. Отличий было не много, Эльда старалась увидеть их все.
На пятый день путешествия, жрецы заметили столб дыма, поднимающийся над подлеском. Летние пожары не редкость в деревне. Уголёк из печки выпал, али нечисть балует. Каранил насторожился, но с намеченного пути не свернул. Обходя деревню по широкой дуге, они увидели всадников, весело вырвавшихся из селения. Свернув с дороги, клин из лошадей двинулся в сторону путников.
- Заметили, - зло прошипел Каранил.
- Может быть ускачем, отец? Они нас не догонят, - встревожено предложила девушка.
- Догонят, - сощурился жрец, - опусти глаза, дочка. Говорить буду я. Быть может договоримся.
Всадники подъехали ближе. Тяжелые кони ярились, требуя яростной скачки. Ратные весело перешучивались. Из клина выделился высокий мужчина на столь же громадном коне. Приблизившись к Каранилу, он отёр лицо, поросшее густой бородой. Тёмные глаза и нос с горбинкой как у хищной птицы. Ратный кровожадно улыбнулся.
- Что в добрых землях делают черные чародеи?
- Мы не колдуны, - громко ответил Каранил. Нет смысла врать, их спасёт только правда, - мы жрецы богини Эрешкигаль.
- Что же это за богиня такая? – подозрительно осведомился ратный.
- Богиня смерти, - глядя прямо в глаза, ответил жрец.
- И куда же вы путь дорогу держите?
- В родной дом.
- Не добраться вам нынче до дома, - молодецки хохотнул ратный, - меня зовут Ярополк, это мои люди. Вы пойдёте с нами. Ваша богиня поможет нам отвратить смерть.
Каранил собрал волю в руки, сплетая проклятие на верную смерть. Магия быстрее меча. После смерти вожака, они станут думать дважды, прежде чем напасть. Вознеся лицо к небу, жрец просил благословения у богини Эрешкигаль. В ответ услышал лишь короткое «Нет…». Голова безвольно опустилась, усталый взгляд нашел дочь, но порадовать было нечем. Эльда поняла всё без слов: богиня им не поможет.
***
Пыльную дорогу, разделяющую лес и широкий луг, щедро заливало летнее солнце. Редкие облака давали отдохнуть от палящих лучей, но от духоты было не спастись. Животные попрятались в прохладной тени деревьев. Одни слепни летали в раскаленном воздухе, отыскивая изнурённых жертв. Лошади лакомая добыча: ни отмахнуться, ни стряхнуть зудящих кровопийц. Показались желтые цветки зверобоя и ромашки, послышался дружное жужжание пчёл.
На широком тракте могли разъехаться две груженые телеги, не шкребнув боками. Селяне из близлежащих деревень часто ходили этим трактом. Здесь не редко можно встретить телеги груженые сеном и убоиной, железом и тканями. Чаще ходили пешком или верхом просто в гости. Колея не успевала зарастать травой.
Протяжно поскрипывая, катилась телега, запряженная худой лошадкой. На облучках сидели двое: упитанный мужчина с проседью в бороде и безусый отрок, едва миновавший совершеннолетие.
Гнедая прядала ушами, отпугивая строптивых насекомых. Взрослый мужчина вытирал пот, поминутно поправляя сползающий на затылок гречневик. Он беспокойно оглядывался, вытаращив глаза, но погони не видно. Трясущиеся руки ежеминутно поправляли полог на телеге. Тяжесть воза немного успокаивала, придавая решимости.
- Батя! И чего это мы попёрлись в Осиновку посредь самой жары? – изнывал парень, отчаянно отмахиваясь от насекомых.
- Торопиться нужно, Емеля! В жару разбойнику лень душегубством заниматься! Только лес минуем, можно и передохнуть будет.
- Да здесь разбойников то нет, бать. Откель им тут взяться? Одни крестьяне рожь да ячмень возят, что с них брать?
- Мы сейчас на этой дороге, Емелюшка, - шепнул мужчина и перекрестился, - мы…
Вскоре лес отступил вправо, открыв заливной луг. Мужик перевел дыхание, искоса поглядывая на удаляющуюся опушку. Емеля продолжал самозабвенно отмахиваться от жужжащих слепней:
- Эх! Сейчас бы кваску ядрёного…
Мужик замер, в ужасе уставившись на дорогу. Рот раскрылся, глаза расширились. Внутри всё похолодело и опустилось к пяткам. Резко остановившись, лошадка испугано заржала. Оглядев непонятно откуда взявшегося на дороге человека, Емеля нахохлился и поднялся на облучках.
- Ты откель такой выискался? Ану! Ступай с дороги, пока не потоптали!
Отец снял шапку, прижал к груди. Губы шевелились, произнося заклинание или молитву. Опомнившись, он взялся тихонько одёргивать сорванца за рукав. Молящий взгляд медленно перетекал с парнишки на незнакомца, уверенно скрестившего руки на груди. Одетый в плотную кожаную броню, он с улыбкой наблюдал за тем, как белеет лицом бородатый, а сорванец пытается показать свою удаль.
Выждав мгновение, незнакомец громко крикнул:
- Ты знаешь кто я, сопляк?
- Калика перехожий! – выпятил грудь парнишка важно уперев кулаки в пояс, - Вот кто ты! Убирайся с дороги!
Лицо мужика сменило бледный цвет на чуть зеленоватый. Едва не теряя сознание, он все еще подёргивал сына. Тот капризно отмахнулся.
- Батя! Сам я бродягу этого прогоню!
- Я не уйду! – крикнул незнакомец, - у вас то, что принадлежит мне!
- Я!.. Эээ…
- Что, старик?
- Я знаю кто ты, - еле слышно просипел мужчина.
- Надо же! – обрадовался незнакомец, - ну хоть кто-то меня знает! А может ты и имя моё знаешь?
- Тебя зовут, - мужик чуть задохнулся от страха и схватился за грудь, - Ларзен! Ларзен твоё имя!
- Твоя правда, - улыбнулся разбойник, - значит ты знаешь что нужно делать.
Емеля удивленно переводил взгляд с перепуганного отца на бродягу и обратно. Вся прыть куда-то пропала, руки опустились, а рот не издал ни звука.
- Не губи! – мужчина слез с повозки и упал на колени в дорожную пыль, - Емелька! Ходь сюды!
Парнишка послушно слез с облучков и принял молящую позу вместе с отцом.
- За ваши головы мне не заплатили! Забирай своего наглеца и иди домой.
- Позволь хоть вещи… - набрался храбрости мужик, - вещи забрать с повозки. И пойдём мы, значится с этим, ууух! – замахнулся на сына, - неучем значца домой.
- За повозку мне заплатили, - от хищной улыбки Ларзена всё внутри похолодело, - Ступай мужик. Не играй с судьбой.
Палящий зной, мутным маревом залил горизонт. По пыльной дороге не спеша катилась повозка, упряженная лошадкой. На облучках сидел человек. На голове разбойника красовалась широкополая соломенная шляпа, что так удобно прикрывала глаза от солнца. С тех пор как Ларзен обрел плоть, он не чувствовал голода, холода или усталости. Новое тело отдавало могильной прохладой даже сейчас в полуденный летний день, хоть одето в плотную кожаную броню.
Под мерный стук колёс Ларзен равнодушно оглядывал окрестности и не заметил, как на дороге появился высокий и плечистый богатырь. Засученные до локтя рукава открывали бугры тугих мышц. Косоворотка расстёгнута, ноги в добротных шароварах уверенно расставлены на ширине плеч. Из-под густых бровей суровый взгляд.
Лошадка, увидев человека на дороге, принялась фыркать, замедлила ход и остановилась.
- Ты чего, гнедая? – Ларзен ласково похлопал по крупу лошадь, - Ба, - приподнял полу шляпы указательным пальцем, - Это еще что?
- Где? – не понял богатырь.
- Ты кто такой, деревенщина?
- Микулой мать при рождении нарекла.
Великан подошел ближе, погладил по морде лошадь, потрепал гриву. Та испуганно вытаращила глаза, впервые увидев настолько высокого человека. Одна ладонь закрывала больше половины лошадиной головы. Во взгляде несчастного животного читалось: лишь бы этот верзила не сел в повозку или чего горше верхом.
- Меня дед Тарас отправил тебя разыскать. Видеть он тебя желает.
- Это грустно, потому что я его не знаю и видеть не желаю. Так ему и передай. Но, гнедая, - Ларзен цокнул языком и тряхнул поводьями. Лошадка хотела было тронуться, но богатырь закрыл полнеба, такого просто так не объедешь.
- Без тебя не вернусь. Так и изрёк, мол, что хочешь, Микула делай, но разбойника этого мне привези. Желаешь, не желаешь, а идтить придется, - равнодушно развёл руками здоровяк.
- Ты верно тоже не знаешь, кто я такой? – придвинулся к собеседнику разбойник.
- Знаю. Ларзеном зовешься, имечко-то, какое заморское, - залихватски мотнул головой, - А еще дед Тарас сказал, что в предь тебя иначе звали, Михаилом кажется. Да, точно и семья у тебя была. Жена с дочуркой. Запамятовал имена.
- Откуда ты?.. – Ларзен запнулся, сурово сдвинув брови, чуть приподнявшись на облучках, - Откуда этот дед всё знает?
- Старый он, да мудрый. Всё почитай знает, - пожал плечами богатырь.
- Я пойду с тобой. Только повозку нужно в Ярилово отвести.
- Как скажешь, торопиться нам некуда.
Солнце до середины закатилось за край земли. Вечерняя прохлада разливалась вокруг, остужая перегретую землю. Дом Микулы стоял особнячком на небольшом холме. Обычный пятистенок, но когда Ларзен подошел ближе, разглядел стены. Брёвна в полтора обхвата взрослого мужчины. Этот дом, должно быть, строили великаны. Слюдяные окна, крыша из доброй дранки.
Микула отворил перед гостем дверь и рукой пригласил войти.
- Переночуем у меня. А утром как ясно солнышко поднимется, двинемся к Тарасу.
- Почему не сейчас? Чего тянуть?
- Так поздно уже. Почитай ночь на дворе. Мама тебе на печи постелит, а я в сенях устроюсь.
- Ну да. Выж спите по ночам, - презрительно фыркнул разбойник, - мне не нужна постель. Я не сплю.
- Микулошка! Вернулся родненький! – донёсся старческий женский голос.
Занавеска отпрыгнула в сторону и перед Ларзеном предстала мать богатыря. Низенькая и сгорбленная, она казалась крохотной в могучих объятьях сына.
- Матушка, это тот самый разбойник, о котором говорил дед Тарас.
- Не нужно так звать нашего гостя. Постыдись! – помрачнела старушка, погрозив богатырю пальчиком, - в нашем доме он жданный гость.
- Я не друг вашему деду, и я разбойник, так что называйте меня как хотите. Вы спите, тревожить до утра не стану. Как расцветёт, явлюсь с первыми лучами. Будь готов, богатырь, навестим деда твоего.
Не дожидаясь ответа, Ларзен повернулся и зашагал прямиком к лесу. Он слишком долго лежал на сырой земле, тщась скоротать ночь, чтобы теперь лежать на перине. Шел сквозь дождь и холод, лесными тропами, бурными реками, обагряя кинжалы в крови врагов или тех, кому не повезло оказаться на его пути – вот настоящая жизнь. Другую Ларзен давно забыл.
Еще неделю назад его происхождение было тайной для всех. Теперь же каждый встречный знает, кем он был в прошлом. Старика, что распускает слухи найти необходимо. Прохаживаясь меж стволов осины и черёмухи, Ларзен вспомнил лесное братство. Одни погибли, другие стали волками по воле волхва. Разбойник успел привязаться к шайке, однако в одиночестве он себя чувствовал лучше.
Утро наступило неожиданно развеяв мерно текучие мысли. Звёзды померкли, открыв светлеющее голубое небо. Ларзен поспешил к дому Микулы. Одежда покрылась липкой росой, но разбойник не чувствовал холода. Мёртвое тело не знало боли и усталости.
Ларзен громко постучал в массивную дверь. В ответ легким землетрясением раздались гулкие шаги. Микула торопился встретить гостя. Дверь распахнулась, на пороге возник хозяин дома. Гигантская пятерня почесала в затылке, спина сладко потянулась. Богатырь залихватски подмигнул гостю и направился к колодцу. Донеслись приятные запахи жареной картошки с луком и мясом. Бабушка уже стряпала на кухне.
Догнав богатыря, Ларзен остановился. Пришлось подождать. Микула умывался, шумно отдуваясь и далеко расплёскивая воду. После он поднял кадку, со студёной колодезной водой, и опрокинул на голову.
- Ааааах! – радостно закричал богатырь, - хорошо то как, Ларзен! Не желаешь?
- Я уже умылся, - разбойник, криво усмехнувшись, осмотрел свою мокрую одежду, - когда в путь дороженьку сбираться начнём?
Богатырь наполнил кадку водой из колодца, прихватил одной рукой и побрёл в сторону дома. Ларзен в очередной раз подивился силе и росту Микулы: в этой кадке, разбойник мог бы поместиться целиком, причем с удобством.
- Позавтракать надо, - громко сообщил Микула, - матушка уж небось жаркого наготовила. Ты как, Ларзен? Снедь людскую потребляешь?
- Иногда, - честно ответил разбойник, - могу и живую пищу есть. Когда еще тёплая кровь по щекам течёт. Эх…
Микула оглянулся, лицо помрачнело, губы чуть скривились. Занёс кадку в дом, поставил в сенях и нырнул в горницу, откуда раздавались ароматы вкусной еды. Укрытый белой скатертью мощный стол пестрил блюдами: жареное мясо с луком, заячьи потроха, пироги, растягаи, квашеная капуста. Над всем высился большой кувшин с желтоватой жидкостью, в которой Ларзен узнал знаменитый сбитень. Разбойнику показалось, что еды слишком много на троих, но смерив взглядом массивную фигуру богатыря, заглотившего целиком пирожок в две ладони Ларзена, побоялся, что тот попросит добавки.
Шумно запив завтрак литровой кружкой сбитня, Микула довольно крякнул и поднялся из за стола.
- Спасибо тебе, матушка, за снедь знатную, - низко поклонился богатырь, - вот теперь пора и в дорогу сбираться.
Ларзен поблагодарил хозяйку и вышел на улицу. После недолгих сборов на пороге появился Микула, опрятно одетый в белую косоворотку, коричневые шаровары, да массивные кожаные сапоги. Интересно, подумал разбойник, что за зверь отдал жизнь, чтоб дать этому верзиле пару сапог.
Солнце припекло, осушая капли влаги с травы и луговых цветов. Микула не признавал троп, пустившись прямиком через поле, подлесок, густую чащу дубравы. Выбравшись на опушку, он отвернул вправо. Послышался шум воды. Звук становился всё громче, до тех пор, пока впереди не замелькала солнечными зайчиками кромка реки. Микула остановился на берегу, сапоги оказались в руке, а штаны высоко засучены. Богатырь весь подобрался и решительно вошел в воду. Ларзен не утруждал себя подобными ритуалами, просто последовав за богатырём.
Поднявшись по крутому устью реки, путники увидели широкую поляну. На дальнем краю леса стояла крохотная избушка в одно жильё. На пороге высокий старец с длинными волосами и бородой, цвета первого снега. Одет в серую рясу, что носят монахи, а лоб обвивает берестяная косичка.
Добрые глаза старика приветливо блеснули, завидев приближающихся гостей. Он устало опирался на длинный посох, украшенный затейливой резьбой. Мозолистые пальцы нетерпеливо стискивали отполированную поверхность.
- Здравствуйте, гости дорогие! – улыбнулся старик белыми зубами, - В дом пожалуйте. Давно я вас дожидаюсь.
Микула прижал кулак к груди и низко поклонился. От быстрого движения богатыря, повеяло ветром. Ларзен чуть отшатнулся: зашибёт и не заметит, верзила.
- Здравствуй, батюшка, - улыбнулся Микула, - поспешали как могли. Даже Ларзен всё в путь звался, на месте усидеть не мог.
Ларзен окинул старца оценивающим взглядом. Тот устало согнулся, но сила бурлит в руках. Разбойник понял, что перед ним не просто сильный телом старик, а настоящий чародей, точно не из слабых.
- Здравствуй, дед Тарас, - склонился Ларзен, - есть у меня вопросы к тебе.
- Понимаю, - старец наградил разбойника таинственной улыбкой, - идёмте в дом, друзья мои, отдохните с дороги.
В доме уютно и тепло. Не смотря на маленький размер горницы, Микула в ней помещался с лёгкостью, что воззвало у разбойника лёгкое удивление. На столе путников ждал скромный ужин из копченой белорыбицы, пареной репы, свежего лука и горячего хлеба. В высоком кувшине стоял компот из лесных ягод.
Ларзен голоден лишь до правды, но пришлось ждать, пока мужчины закончат трапезу. По местным законам во время еды говорить запрещено. Разбойник молча смотрел, как Микула с наслаждением набивает рот белорыбицей, закусывая свежим хлебом и парящей репой. Тарас от него не отставал, пачкая белоснежную бороду. В довершении, они осушили кувшин сладко-кислого компота и отвалились от стола.
- Спасибо тебе, дед, - довольно мотнул головой Микула, - вот порадовал. Вроде и просто, а вкусно-то как.
- С дороги то всё вкусно, - отмахнулся старик.
- Спасибо Тарас, - не сдержался Ларзен, - теперь рассказывай. Откуда знаешь про меня?
Богатырь сурово сдвинул брови и всем телом навис над крохотным разбойником.
- Что еще? – нетерпеливо ответил Ларзен.
- Ты, поперва, отцу помоги со стола убрать. Как работу по дому справим, так и в разговоры пустимся, - отрезал Микула, - Не раньше!
- Только быстро, - сдвинул брови разбойник.
Поднявшись из-за стола, богатырь еще раз склонился в почтении, но теперь к этому дому и щедрому столу. Приоткрыв входную дверь, Микула призывно кивнул и Ларзен вышел на двор.
Солнце закатилось за виднокрай, окинув землю бархатным покрывалом ночи. Из леса доносились крики лесных зверей. Под заунывную песню одинокого волка, потрескивали стволы деревьев. Мужчины сгрудились за столом вокруг лучины. Тарас поглаживал бороду, с интересом глядя на разбойника. Микула опустился локтями на столешницу, замерев в ожидании интересных историй.
- Теперь уже можно начинать? – обратился Ларзен к богатырю.
Тот широко раздвинул губы, в свете лучины ужасающей улыбке.
- Можно, - довольно кивнул тот.
- Откуда знаешь про меня, дед Тарас?
- А я не только про тебя ведаю, Михаил, - скрипуче начал старец, - про друга твоего Александра тоже слышал. Мальчонку жалко. Матвейке то бы еще жить, да жить.
Ларзен сурово сощурился. Слишком много деталей знает старик, для живущего в лесу отшельника. Однако, перебивать не стал, внимательно ловя каждое слово.
- Да только не с этого всё началось, - скорбно покачал головой Тарас, - Так уж вышло, что знаю я, кто за убийствами ведуний стоит. Чьё имя выкрикивал Александр перед смертью. Знаешь ли ты имя это, Ларзен?
- Александр говорил, что это Маркус, а фамилию не помню, - чуть отстранившись, произнёс разбойник.
- Бенц его фамилия, друг мой, - скривился Тарас, словно съел кислую бруснику, - злодей, да душегуб. Опыты он ставил на людях, да только всё не преуспел. Многое он натворить успеет, пока цели своей добьётся, - громко стукнул по столу старик, - а коли добьётся, так ни единому колдуну и ведунье покоя не станет на этой земле!
- Это и я знаю, - недоверчиво скрестил руки на груди Ларзен, - ты так и не ответил. Откуда знаешь всё это?
Старик загадочно улыбнулся и поднялся из-за стола. Вернулся он с новой лучиной. Поменял сгоревшую щепу и нерешительно сдвинул брови. Тарас силился объяснить, но не мог подобрать слов. Эта часть рассказа далась ему особенно тяжело.
- Друг у меня остался в тех стенах, - опустив голову, заговорил старик, - и я там жил когда-то. Хотели мы вместе стать братьями инквизиторами. Благость в мир нести стремились.
- Что же помешало? – воспользовавшись паузой, спросил разбойник.
- Много причин было, - старик поднял взгляд на крохотный огонёк и затих, погрузившись в тягостные воспоминания. Затем будто пробудился и продолжил, - да только неважно то. Чего ты знать хотел, я тебе поведал, - вдруг посерьёзнел Тарас, - теперь предложение моё послушай. Душегуба Маркуса Бенца нужно остановить. Как душегубству его конец придёт, так и жизней спасётся великое множество. Да и смерть друга своего, ты, верно, отмстить желаешь?
- Не желаю, - отстранился Ларзен, - повидал я, к чему месть приводит. Она к мстителю другим концом всегда возвертается.
- Так я же не просто так прошу, - всполошился Тарас, сняв с поясной верёвки, увесистый мешочек и опустив его на стол, - вот. Плату щедрую я приготовил для тебя.
Ларзен поднял мешочек, заглянул внутрь. Ладонь оценивающе взвесила приятную тяжесть. Пара монеток скользнули на стол, блеснув золотом в тусклом свете лучины. Увидев деньги, Микула сурово сдвинул брови. Наём убийц для грязной работы шел вразрез с его представлениями о мужской чести, но перечить не стал.
- Так это же другой разговор, - блеснул глазами разбойник, - будет твой Маркус в сырой земле. Так, а что за друг то у тебя такой в стенах крепости Алого ордена? Может и мне такой пригодится?
- Соломон не станет связываться с таким как ты, - усмехнулся Тарас.
- Ты же стал.
- Я знаю, что выбора у нас нет! – поднялся из-за стола старец, - Коли не истребим корень зла, много народу поляжет! Пусть лучше он.
- Берусь я за твое дело, старик. Уплата по возвращении. Правило у меня такое. Не уплатишь, к Маркусу отправишься.
Тарас хмуро сдвинул брови. Угрозы разбойника не пугали. Его задело напоминание о старом друге, Соломоне. Он бы действительно не стал подсаживать наемных убийц. Он бы сделал всё своими руками. Силой, данной создателем, его мощью и словом. Из тягостных воспоминаний старца бесцеремонно вытащил Ларзен, заскрипев скамьёй.
- Как управлюсь, вернусь сюда, - холодно произнёс разбойник, - смотри, чтоб не обокрали к тому времени, дед Тарас.
- За это не беспокойся, мил человек, - хитро улыбнулся старик, - заночуй у меня, а поутру в путь.
- Дорога не ждёт, - ответил Ларзен, - я не сплю.
Покинув тихий дом отшельника, Ларзен поднял взор к звёздам. Ночь была светлой и спокойной: ни дуновения, ни облачка. Лишь тишина и спокойствие. Будь человеком, улёгся бы прямо на мягкой траве и уснул да рассвета, наслаждаясь дурманящим ночным воздухом. Не успел разбойник отойти и десяток шагов, как услышал окрик монаха:
- Ларзен! Ларзен! Постой!
- Чего еще? – обернулся разбойник.
Монах с молодецкой прытью метнулся за домик. На несколько мгновений темнота его поглотила. Ларзен подумал, не преставился ли старый на радостях? Тарас появился не один. Под уздцы он вёл высокого жеребца. По телосложению этот конь должен быть быстрее ветра, такой в пору принцу или королю. В тусклом лунном свете жеребец отливал черным, без единого светлого пятнышка.
- Его зовут Варгас, - отдышавшись, вымолвил монах, - ты уж береги его.
- Что это за щедрость такая? – подозрительно сощурился Ларзен, чуть отстранившись от животного.
- А это не щедрость, - отмахнулся Тарас, - то для дела тебе вручаю. Как вернёшься, коня отдашь, золото получишь.
- А коли коня потеряю?
- Всё одно, золото отдам. А конь для скорости потребен. Быстрей дело справишь – и я спокойней буду.
Доброе седло и вычурная сбруя украшали бока. Ларзен принял поводья, погладил скакуна по морде. Тот не отдёрнулся, почувствовав могильный холод мертвеца – хороший знак: не из пугливых. Служить будет верно, не подведёт. Не простой этот конь, подумал Ларзен, но отказываться не стал. С ним правда будет быстрее.
- Ну бывай, Ларзен, - пробасил подоспевший Микула, - справишь дело, ко мне наведайся, маменька пирожками попотчует. Хоть и не ешь ты толком из-за хвори своей, ан всё едино маминых пирожков нет на свете вкуснее.
- Наведаюсь, - ухмыльнулся Ларзен.
Здоровяк напоминал об утраченных товарищах. Косой такой же неповоротливый и страшный видом, в глубине души добрый и простодушный. Хотя, если сравнивать, то у Косого в душе это поглубже, чем у Микулы.
Запрыгнув в седло, Ларзен учтиво поклонился Тарасу. Жеребец встал на дыбы и пустился рысью вдоль лесной опушки. Конь летел так быстро, что разбойник крепче схватился за вожжи. В понуканиях жеребец не нуждался, а несся так словно видел в темноте. Ох и не простой этот конь, снова подумал Ларзен, когда они вихрем пронеслись над оврагом. Дело сильно ускорится.
С первыми лучами солнца, Ларзен рискнул натянуть удила. Хоть конь явно напичкан магией, запариться может как обычный. Отпустив подпруги, разбойник аккуратно снял седло и потник. Бросил на траву уздечку, внимательно наблюдая за реакцией животного. Тот весело подпрыгнул на передних копытах и, бросив хитрый взгляд, кинулся вскачь по заливному лугу. Вот и нет у меня больше коня, подумал Ларзен, когда тот скрылся в высоких кустах боярышника.
Утро выдалось прохладным, хоть и солнечным. Всё говорило о приближении зимних холодов. Дни могли быть и жаркими, а вот ночь и утро заставляли смертных стучать зубами. В такое время, Ларзен был рад, что не человек, а то пришлось бы покупать одежду. Равнодушие к холоду имело цену: он не мог согреться у огня, не чувствовал женского тепла. Только холодная сталь кинжалов могла вернуть подобие чувств, но лишь когда клинки вдоволь напивались человеческой кровью.
Усевшись на взгорок, Ларзен окинул взором седло и заметил, что седельные сумки не пусты. Откинув поршень, он нашел огниво, завернутый в тряпицу нож, чистую ложку в чехле. Немного еды: вяленое мясо, кусок солёного сала, да пшеничные сухари. Полный набор путешественника. Неужто старик заранее приготовил коня?
Короткий привал подошел к концу. Нужно выдвигаться в путь, но скакуна не видно. Ларзен припомнил, что Тарас называл его кличку.
- Валкас… Баркас… - чесал в затылке, пытаясь вспомнить нужное имя, - Веркас?.. Варгас! Точно! Варгас!
Послышалось конское ржание и топот копыт. Конь летел, словно ветер, красиво играя гривой и хвостом. Подскакав ближе, он толкнул разбойника в плечо с такой силой, что тот едва удержался на ногах. На коня не сердился, тот просто спросил: «зачем звал, коли стоишь как пень?». Задорно усмехнувшись, Ларзен потрепал скакуна по гриве и принялся седлать.
Едва почувствовав седока, Варгас пустился вскачь. Мимо замелькали деревья и кустарники. Стали попадаться пашни и деревушки. Делать в них Ларзену нечего, оттого он старался обходить их стороной. Не хотелось ни речи вести, ни на вопросы отвечать. Того и гляди коня уведут. Народ и в спокойных местах разный бывает.
Далеко впереди, чуть правее пути, за лесной опушкой солнечный диск неуклонно приближался к закату. Ларзен решил сделать привал. Сам он в отдыхе и не нуждался, а вот коня было жалко. Такое расстояние за день покрыть не каждый жеребец сможет. Только если какой вообще на это способен.
Заприметив в стороне от дороги тихую речушку, он повернул коня и спустился по пологому склону к ровному месту на берегу. Расседлал коня, тот медленно зашагал прочь, на ходу ощипывая сочную траву. Ларзен собрал хворост, набросал в кучу, сунув под низ сухой травы. Стукнул огнивом и от соломы пошел тонкий дымок. Костёр разгорелся не сразу. Дрова пропитались речной сыростью и не желали разгораться, но после нескольких попыток пламя занялось.
Удобно усевшись на коряге, Ларзен по людскому обычаю вытянул к огню холодные руки и задумался о замке Алого ордена. Стены там высоки, неприступны. Подготовленная к любой атаке стража дежурит день и ночь. Неужели Маркус Бенц так страшен, что даже служители творца желают его гибели? Или он просто перешел дорогу Тарасу? Мысли развеялись, когда со стороны дороги послышались мужские голоса. Несколько рослых мужчин шли прямо на одинокий костёр, тихо переговариваясь, чтоб не вспугнуть добычу.
- Здравствуйте, люди добрые! – громко поприветствовал Ларзен, поднявшись с коряги, - неужто заблудились впотьмах?
Мужчины остановились и озадаченно переглянулись. Все были одеты бедно: потёртые рубахи, засаленные душегрейки, дырявые шаровары, истрёпанные башмаки. Многие вещи с чужого плеча. Местная шайка татей выглядела потрёпанной, видно в этих краях больше воинов, чем добычи. Поэтому одинокий путник, опрометчиво разжегший костёр у берега реки, оказался даром судьбы. Только уж больно уверенно держится этот «дар судьбы». Общее смятение нарушил рослый бородач с повязкой на глазу. Он решительно вышел вперёд, раздвинув товарищей.
- А ты, откудова такой выискался, добрых людей оскорблять?
- Добрые люди по ночам с дубинами не ходят, - широко улыбнулся Ларзен. От такой улыбки любого пробьёт холодный пот.
Разбойники за спиной предводителя загомонили, но тот остался спокоен. Опустив на сгиб локтя увесистую жердину, он злобно оскалился, показав пеньки гнилых зубов. Такой оскал был особенно страшен в свете костра. Лицо перечеркивал шрам, он давнего ранения унесшего глаз. На правой руке не хватало пары пальцев. Видом вожак был внушительным и бывалым.
- Ты лучше карманы выворачивай, умник, - начал он, обходя незадачливого путника со спины, - пока голова на плечах.
- Так нет золота, да серебра в карманах, - соврал Ларзен, разведя руками, - зато еда есть. Может, откушать желаете?
Главарь смачно сплюнул в костёр. Жердина звучно похлопала по широкой ладони. Разговаривать и терпеть издевательства выскочки больше не входило в его планы. Ноги в затёртых до дыр сапогах сделали пару шагов вокруг огня. Хмурый взгляд окинул соратников. Главарь кивнул в сторону путника, давая сигнал к атаке.
Из толпы вышел плечистый детина, с кривой дубиной наперевес. Роста он был среднего, но величина рук вызвала уважение. Такой и быка удавить может. Взмахнув нехитрым оружием, он решительно зашагал на Ларзена. Кривая ухмылка сменилась удивлением, когда дерзкая добыча легко отклонившись, пропустила мощный удар мимо. Молодецки хэкнув, он нанес размашистый удар. Мимо! По диагонали. Мимо! Глаза татя наполнились гневом. Из уголка рта стекла тонкая струйка слюны. Тяжело дыша, он закрутился волчком, тщась зацепить ловкого соперника. Через несколько мгновений он выдохся, дубина повалилась наземь. Широко расставив руки, тать пошел врукопашную. Ларзен хитро прищурился, с улыбкой глядя на изнеможенного разбойника. Тот не думал отступать, решив, что теперь-то жертва обречена, стоит ей только попасть в захват. Ларзен легко уворачивался от массивных кулаков, отвешивая в ответ короткие хлесткие удары. Разбойники болели за собрата, выкрикивая ободряющие реплики, не лишенные крепкого словца. Через пару минут боя, тать едва держался на ногах. Ларзен спокойно обходил его стороной, прикидывая, на что еще способен соперник. С глухим ударом, тать упал наземь. Глаза закрыты, но ноздри широко раздуваются – жив.
На мгновение настала тишина. Послышались треск костра и жужжание пролетевшей мухи. Тати скопом сорвались с места, намереваясь порвать обидчика в клочья. Ларзен приглашающе развёл руками и сделал три шага назад, погрузившись в густые заросли ивняка. Разбойники с воплями кинулись следом, но никого не нашли. Они решили растянуться широкой полосой и прочесать берег. Заготовленные факелы, весло вспыхнули от пламени костра. Вожак внимательно наблюдал за кустами, вслушиваясь в каждый шорох. Кряжистые руки сделали несколько пассов и разбойники разошлись в стороны.
Тишину речного берега нарушили осторожные шаги татей, внимательно рассматривающих всё вокруг. Факелы скупо освещали землю, отбрасывая множество теней. Увидеть что-то сложно, поэтому они полагались на слух. Деревенские разбойники не знали, что будь на небе яркое солнце, зрение всё равно бы их подвело.
Лезвие кинжала бесшумно погрузилось в тело татя. В сознании зашевелился мастер теней, с азартом и алчностью ожидая продолжения. Ларзен подхватил умирающего и аккуратно уложил на траву. Факел выпал из обмякшей руки и потух под окованным сапогом. Разбойники не знали, что лишилась бойца. Они уверенно прочесывали берег, а Ларзен продолжал убивать.
Бросая проклятьями, главарь двинулся к костру. По пути кликнул разбредшихся разбойников, чтоб заканчивали бесполезные поиски и возвращались к пожиткам.
Приблизившись к пламени, он остановился. Глаза расширились, рот раскрылся в удивлении. Жердина прыгнула в руки. Но нападать не стал, решив, для верности, дождаться остальных. Прислушался. Шагов за спиной не слышно, лишь потрескивание хвороста, да шелест ветра.
Ларзен встретил главаря разбойников приветливой улыбкой. Сидя на коряге он играл руками с пламенем. На изуродованном шрамами лице играли огненные сполохи.
- Нежто опять заблудился, мил человек? – усмехнулся Ларзен, поднимаясь с коряги, - ты бы не ходил по ночам. Не ровен час забредёшь, откуда нет возврата.
- Ты кто такой? – гневно выпалил вожак разбойников.
- Зря ты напал на меня, - покачал головой Ларзен, - говорил я тебе, нет у меня злата, надо было на еду соглашаться. А теперь у меня для тебя одна лишь холодная сталь осталась.
- Сейчас люди мои подоспеют, посмотрим, куда дерзость твоя денется.
- Люди твои уже червей кормят, - устало выдохнул разбойник, - и тебе к ним пора.
Отбросив разговоры, главарь поудобнее перехватил жердину и медленно двинулся на соперника. Памятуя о поражении первого, кто отважился выйти на бой, вожак подступал осторожно. Приблизившись, он сделал обманное движение и нанес удар сверху, надеясь одним махом покончить с дерзким выскочкой. Ларзен с ловкостью кошки уклонился. В пламени костра сверкнула начищенная сталь, и главарь упал на колени, схватившись за грудь. Сквозь трясущиеся пальцы сочилась кровь. Он поднял глаза на убийцу, только теперь поверив каждому слову. Но изменить ничего не мог. Силы покинули его вместе с алой жидкостью, тело упало у костра.
Ларзен оттащил тело в кусты, где покоились разбойники и вернулся к костру. Вытянув холодные руки к огню, он порадовался короткой возможности почувствовать жизнь, когда отнимаешь её у другого. Мастер теней насытился, подарив чувство одобрения.
В костре весело затрещал новый хворост, а Ларзен вернулся к мыслям об Алом ордене и Маркусе Бенце.
Рано утром, Ларзен крикнул жеребца. Тот не заставил себя ждать. Со стороны дороги раздалось радостное ржание. Через мгновение жеребец прискакал, игриво переступая копытами. Оседлав коня, разбойник сложил нехитрый скарб в седельные сумки и выехал на дорогу. День обещал быть пасмурным и Ларзен еще раз порадовался равнодушию к холоду.
На пятый день путешествия небо заслонили черные тучи, а к вечеру пролились дождём. Крупные капли падали без остановки, размывая дорогу. Конь начал поскальзываться на грязи и Ларзен спешился. Разбойник не испытывал неудобств, а вот за скакуна переживал. Поэтому решил переждать ночь на постоялом дворе, где его приятель будет в тепле и сухости.
По правую руку остался сожженный дотла дом, с раскрытыми настежь воротами. Впереди бледно светились желтым четыре огонька. Подойдя ближе, Ларзен разглядел коновязь и крыльцо. За массивным бревенчатым зданием в два поверха стоял длинный хлев. Окна трактира мерцали кипящей жизнью. Досадливо скривившись, Ларзен громко постучал в дверь. На пороге возник мальчишка конюх, обрадовавшись серебряной чешуйке, он охотно принял поводья и повел коня в стойла, где обещал накормить его лучшим овсом и напоить чистейшей водой.
Едва Ларзен переступил порог, как в нос ударили запахи крепкого мужского пота, грязных ног, перегара и жареного лука. Шумный гомон, грязные шутки, всё вполне привычно. За грубыми деревянными столами: пахарь с мозолистыми руками, несколько разбойников в шерстяных душегрейках, пара пастухов в стоптанных сапогах, полдюжины бродяг, собирающих милостыню. Такое место служит прибежищем разного рода мужчин, но никто не блещет чистотой.
Отыскав взглядом трактирщика в желтоватом засаленном фартуке, он просил комнату на одну ночь, но таковой не нашлось. Тогда Ларзен заказал копченый окорок и пенного пива, местного приготовления. Телятина оказалась жестковата, а вот пиво вполне сносным. Без спешки отхлёбывая из пинты, Ларзен прислушался к разговорам. Мужчины шумели: кто затеял спор, кто рассказывал удивительную историю, что случилась с ним "у прошлом годе", а кто просто отпускал неприличные шуточки, при этом громко гогоча. После полуночи давнишние истории иссякли, и пришло время обсудить политику и свежие сплетни. Оказалось, что местный правитель так разжирел и обленился, что перестал наблюдать за жизнью в стране. Между тем правление взял военачальник Ярополк. Да только он не столько за порядком следит, сколько обворовывает честных крестьян. Ларзен ехидно улыбнулся: да, этому типу он попортил кровь. Теперь, небось, все леса облазил в поисках обидчиков. Только вот где в лесу волка сыщешь? Разговор плавно переключился на последние деяния военачальника. О том, как всех его людей кто-то перебил, пока он в отлучке находился и как яростно теперь ищет убийц. В общем, ничего интересного. Всё это Ларзен и так знал, а в чем-то даже поучаствовал.
К утру разговоры понемногу стихли. Одни разбрелись по домам, другие поднялись в свои комнаты на втором этаже, третьи уснули прямо за столами. Ларзен поднялся, бросил трактирщику серебряную чешуйку и попросил еще пива. Ему расхотелось покидать это место, когда здесь стало так тихо и спокойно. Мысли его вновь и вновь возвращались к бывшим соратникам, что теперь блуждали по лесам в виде серых волков. Чтож, была в этом необходимость. Они сами выбрали эту судьбу.
Солнце приблизилось к зениту, а дождь всё не утихал. Неизвестно насколько затянется этот потоп, а времени в обрез. Ларзен решительно покинул уютную харчевню, попав под настоящий ливень. Мальчишка конюх спал на стоге сена. Растолкав его, разбойник дал задание оседлать и подготовить жеребца к дороге. Продрав глаза, мальчишка пугливо посмотрел на странного господина, затем на приоткрытые двери, снова на господина. Он никак не мог взять в толк: он что собирается ехать в такую погоду? Ларзен остался непреклонен и мальчишка соскочил со стога.
Ларзен накинул, купленную у корчмаря, епанчу. Прыгнул в седло, прикрыв подолом круп коня. Почувствовав падение на голову и шею холодных капель, Варгас недовольно заржал, но подчинился. Чтоб копыта не скользили, разбойник старался держаться травы на обочине дороги.
Покинув деревушку, Ларзен направил коня лесной дорогой. С двух сторон несокрушимыми стенами выросли сосны. Всё так же лил, но ветра здесь не оказалось. Верхушки исполинов покачивались, издавая пронзительный скрип. Все животные и птицы попрятались от непогоды. Даже лесная нечисть забилась в норы, не желая баловать.
Опушка осталась далеко позади. Ливень не переставал. Впереди показались всадники, идущие двумя колоннами. Все как один одеты в шеломы, куяки, вооруженны саблями и круглыми щитами. Таких воинов Ларзен уже встречал и убивал. Кинжалы «Клыки отца» вдоволь напились крови людей Ярополка, когда он вызволял соратников.
Накинув епанчу на голову, разбойник спешился и отвел коня с дороги, освобождая путь ратным. Воины устало покачивались в стременах, кто-то окинул хмурым взглядом. В двух колоннах оказалось семь ратных, в полном обмундировании. На щитах сколы и зазубрины, на броне залатанные вмятины. Воины опытные.
К седлу лошади последнего привязано две верёвки, тянущиеся к рукам несчастных полонян. Один из них высокий седобородый старик, другой молодой парень. Оба в монашеских серых рясах. Ларзен не испытывал приязни к служителям творца или братьям инквизиторам, но такое отношение смердело бесчеловечностью. Не сдержавшись, он окликнул воинов:
- Дня вам доброго, бесстрашные воины!
Один из ратных придержал коня, другие последовали его примеру.
- И тебе добро. Чего надобно? – пробасил статный воин с проседью в бороде.
- Да, ничего, мил человек! Просто радостно, что татей душегубов есть, кому ловить. Всё простому народу спокойнее. А этих вы за что пленили?
- Это колдуны. Ведём к Ярополку в услужение.
- Вот как, - протянул Ларзен, притворно скривившись, - дело то хорошее! Пусть колдуны черные благой цели послужат.
Договорив, Ларзен низко поклонился, давая понять, что разговор окончен. Командир дал знак идти дальше, и колонна двинулась. Пленники смотрели на Ларзена умоляющим взглядом. Это точно не черные колдуны. Опять Ярополк грабит и гонит в рабство невинных. Заскрипев зубами, Ларзен проводил взглядом отдаляющихся воинов. Времени для выполнения задания мало, но ради этих молодцов, на вечерок можно задержаться.
Солнце клонилось к вечеру. Дождь понемногу стих, превратившись в липкую морось. Ратные Ярополка остановятся на ночлег в лесу или остановятся в харчевне, которую этим утром покинул Ларзен. Уставшие и промокшие до нитки люди навряд ли захотят спать на сырой земле. Разбойник шел позади так, чтобы не привлекать к внимание. После полуночи, когда дождь перестал вовсе, показалась опушка леса. До корчмы осталось рукой подать, воины приободрились в предвкушении горячей еды и сухой постели.
Воины забежали в корчму, отдав поводья мальчишке конюху. Ларзен сразу пошел в конюшню. Бросил еще одну чешуйку счастливому парнишке, отдав распоряжение по поводу скакуна. Теперь Варгас сделался самым важным конём во всей конюшне.
Ступив в харчевню, мягким шагом Ларзен скользнул к корчмарю. Тот улыбнулся старому знакомому щербатым ртом и принял заказ: местное пиво и копченый окорок. Найдя самое тенистое место в помещении, Ларзен уселся на табурет и принялся внимательно наблюдать за воинами. Он насчитал семерых, но пленников с ними не было. Значит те уже в комнате. Для воинов Ярополка в этих местах всегда есть комнаты.
Воины громко разговаривали и смеялись, высоко поднимая глиняные кружки с пенным. Праздновали очередной грабёж, да еще пленных колдунов взять получилось, понял Ларзен. Ярополк хорошо вознаградит верных воинов. Остальные мужики притихли, косо поглядывая на разгулявшихся служивых. Даже кровожадные разбойники смирили нрав, опустив взгляды и плечи, медленно попивая хмельное варево. Служивых здесь боялись все. Даже не за то, что они в доспехах и хорошо вооружены. Ярополк может отправить сюда армию и от чахлой деревушки останутся лишь дымящиеся столбы. Военачальник не пощадит никого в деревне, где напали на его воинов. Тем более, что сейчас он ищет виновников других убийств, а здесь может сорвать злость. Так что на глаза им лучше не попадать. Лучше дождаться, когда разбойники в шеломах и кольчугах покинут харчевню.
Ларзен дождался пока, воины основательно опьянеют. Как ни в чем не бывало, он подсел к ним за стол, похваляя храбрых мужей и самого воеводу Ярополка. Ратные с радостью приняли подхалима, каждый раз наперебой пытаясь угостить гостя. Ларзен пил в три горла, отчего не выпить на халяву? Пил он лишь из-за приятного вкуса местного пива. В голову мертвецу хмель не давал.
За дружеской беседой, воины поведали Ларзену, что идут полями на Зыброво, от них к Наргу, а там и до Шрунково рукой подать. Нынче там Ярополк остановился со свитой и верной дружиной. Все дозоры сейчас возвращаются, чтоб нелюдей искать, что в бурге всех ратников поубивали. А тех, кто с еще и с добычей возвертается, наградит по-царски.
Пьяно пошатываясь и закатывая глаза, Ларзен внимательно улавливал все, что говорили ратные. Когда разбойник получил необходимые сведения, просто повалился со скамьи. Ратные дружно заржали, остро подшучивая, а уж потом помогли незадачливому пьянице улечься на соседней скамье. Ларзен продолжал подсушивать разговоры, но в них не оказалось ничего ценного. Далеко за полночь, ратные разбрелись по комнатам.
Ларзен встретил рассвет сидя в седле. Солнце поднималось над виднокраем, окрашивая небо в нежно розовые тона. Варгас шел медленно, сонно подергивая гривой. Разбойник не спал, а скакуну просыпаться ни свет, ни заря явно не по нраву.
Определив расстояние, которое ратные пройдут до привала, Ларзен устроился в засаде. Коня спрятал далеко от дороги в густых зарослях черёмухи. Лег на траву, обозревая одинокий тракт. Конные появились к вечеру. Устало покачиваясь в сёдлах, многие всё еще болели с похмелья. За последним конем шел только один пленник, тот что помоложе. Старика просто перекинули через круп коня. Редкие стоны говорили о том, что колдун еще жив.
Командир небольшого отряда сурово вперил красные глаза в темнеющий горизонт. Воины за спиной осторожно намекали на привал. Скоро седобородый сдался. Едва он успел отдать команду «привал», как трое всадников рванулись к лесной полосе, рядом с которой давно облюбовали сочную полянку. Быстро расседлав и стреножив коней, они бросились собирать хворост, пока еще можно что-то увидеть в подступающих сумерках.
Ларзен смотрел на снующих воинов из укрытия. Иногда приходилось уходить в тень, чтобы любители побаловаться грибами не обнаружили схрона. Разбойник наблюдал за вожаком, что с охотой разделял воинскую тяжбу наравне с солдатами. Этому человеку известна цена чести. Что заставило его взять пленных? Скоро это станет не важно. Ночью они прольют кровь. Клыки отца напьются вдоволь.
Отужинав приятно пахнущим варевом, воины начали укладываться на ночлег. Седобородый командир откинул клапан седельной сумки, порылся в глубине. В тусклом свете костра появилась краюха черствого хлеба. Он направился к пленным, прихватив крынку родниковой воды. Старик обнял за плечо юношу и что-то шептал на ухо, успокаивающе поглаживая по спине. Молодой пленник трясся от холода и усталости, лихорадочно стуча зубами. Командир положил еду рядом с пленными, наградил их презрительным взглядом и отправился к лежаку.
Лагерь солдат Ярополка затих. Кто-то еще ворочался, пытаясь поудобнее улечься, другие спали. Ларзен бесшумной тенью двинулся в сторону лагеря. Клинки с легким шипением покинули ножны. Командир умрет первым. Если поднимется тревога, приказы отдавать будет некому.
Острие кинжала коснулось шеи седобородого, как за спиной послышалось шевеление. Ларзен замер. Звук повторился. Донесся шепот старика:
- Не убивай.
«Это что еще за новости?», подумал Ларзен, - «Он же тебя в рабство продаст, старый!». Клинок остановился. Разбойник замер в ожидании объяснений.
- По… Помоги… Помоги мне… - шептал старик.
В отличие от воинов, что лежали на мягких подстилках, укрывшись епанчами из плотной ткани, пленные валялись на траве. Вновь накатила волна отвращения: у солдат нет чести. Кем бы ни были эти люди, такого отношения они не заслужили. Ступая мягко, словно рысь, разбойник приблизился к старику. На изнеможенном лице свежие и старые кровоподтеки, разбитые губы едва шевелятся. Иссушенная рука с костяшками, покрытыми кровяной коркой, крепко схватила Ларзена за запястье.
- Не убивай их, - старик серьёзно посмотрел в глаза разбойнику, - пусть уйдут.
- Ты не хочешь отмстить за мучения? – удивился Ларзен, - смотри, что они сделали с тобой и этим парнем.
- Не убивай их, - упрямо повторил старик, сурово сдвинув брови.
- Тогда уходим, - поднялся Ларзен, - мальчишку растолкай, засыпает от усталости.
- Постой, - всполошился старец, - вещи то мои у командира этого. Мне без них идти нельзя. Он забрал наши котомки и к своим вещам бросил. Ты уж будь добр.
- Ладно, - прорычал разбойник, - только поднимайтесь скорее.
- Спасибо тебе. Спасибо, Ларзен.
Разбойник остановился как вкопанный. Медленно повернувшись, он смерил подозрительным взглядом старика и его спутника. «Откуда ему известно имя?» - подумал он, но мешкать не стал. Кто-нибудь из воинов может подняться по нужде и тогда придётся туго. Это не сонных резать, придется драться с обученными воинами в кольчугах и с добрыми мечами.
С седельными сумками седобородого лежали две котомки, перевязанные шнурками. Заплечные мешки испачканы засохшей грязью. На одном остался след засохшей крови. Ларзен подхватил поклажу и перекинул через плечо. На мгновение остановился вглядываясь во мрак и прислушиваясь к звукам. Всё тихо, воины мирно спят, ворочаясь во сне. Послышался натужный стон старца, но солдаты не шелохнулись. Ларзен вернулся к пленникам. Чуть покачиваясь, они приготовились к побегу. Разбойник прижал указательный палец к губам, сурово посмотрев на пленников, те часто закивали в ответ. Почти не дыша, они двинулись через лагерь. Старец и юноша отчаянно держались друг за друга, больше всего боясь оступиться и упасть. Ларзен шел впереди медленно, чтобы спутники не торопились. Шаг за шагом они покинули лагерь.
Перед тем как скрыться в кустах, старик одернул Ларзена за рукав кожаной куртки.
- Постой, сынок, - шепнул он, - будь добр, подай мне мою котомку.
Ларзен непонимающе посмотрел на старика, но перечить не стал. Опустил поклажу на траву, пальцы в черных перчатках ловко справились с узлом. Старец осторожно пошарил в мешке, свернув губы в трубочку и задумчиво цокая языком. В тусклом лунном свете Ларзен увидел два кожаных мешочка. На раненную ладонь старика просыпался порошок, сперва из одного, затем из другого. Руки сложились лодочкой, кровоточащие губы зашевелились, до слуха донесся шепот. Закончив ритуал, старик сдул порошок в сторону лагеря воинов. Отерев руки о траву, он поднялся и повернулся к разбойнику.
- Вот теперь можно идти, - одними губами улыбнулся старец.
Ларзен пошел последним, стараясь скрыть следы отхода. Покинув стоянку воинов, пленники приободрились. Гнетущее напряжение понемногу развеялось.
- Что ты сделал с воинами? – не выдержал Ларзен.
- Ничего особенного, - отмахнулся старик, - то были лекарства: одно для крепкого сна, другое от запоров. Вряд ли они успеют добежать до кустов, когда проснутся.
Разбойник удивлённо поднял брови. Старик остановил убийства, а сам оказался способен на такую извращенную жестокость. С сочувствием оглянувшись, Ларзен повел отряд к месту, где оставил вороного скакуна.
Варгас мирно пасся там, где Ларзен его оставил. Расседлывать скакуна он не стал: возможно отступать придется в спешке. Подтянув подпруги, разбойник усадил старика с юношей в седло и медленно пошел в сторону леса. Когда они отошли на почтительное расстояние Ларзен спросил:
- Откуда тебе известно мое имя, старик?
- А я тебя уже видел однажды, - спокойно ответил старец, - в замке Алого ордена. Тебя привезли туда вместе с некромантом по имени Александр, - он почесал в затылке и невесело усмехнулся, - странная была история с вами. Совет очень спешил избавиться от мальчика. Не понятно почему. Даже суд до ума не довели – приговор и сразу казнь.
Ларзен подозрительно сощурился, тщась припомнить лицо. Для человека преклонного возраста у него отличная память. Спутник ответил спокойным, чуть усталым взглядом.
- А ты там что делал? – поинтересовался разбойник.
- Служил я там, сынок, - улыбнулся старец и кивнул на юношу, - а это ученик мой, Назарий.
- У тебя имя то есть?
- Соломоном меня зовут.
- Соломон, - задумчиво протянул Ларзен, почесывая подбородок, - Тарас говорил, что ты не станешь связываться с таким как я.
Удивляться пришло время старику. Широко раскрыв глаза, он уставился на Ларзена, словно увидел мертвеца. Назарий же спокойно смотрел перед собой. Ему было всё равно, кто кого знает. Сейчас единственным желанием было повалиться в траву и уснуть до утра.
- Как ты познакомился с Тарасом? – закряхтел старик, поудобнее устраиваясь в седле, - это он отправил тебя за мной?
- Нет. Он отправил меня убить Маркуса Бенца. Сказал, что это нелюдь, каких свет не видывал и землю от него избавить нужно поскорей.
Соломон нахмурился, сухая пятерня прошлась по волосам и бороде. Слова Ларзена ему не понравились, как и идея об убийстве. Тем более, что инициатором явился старый друг Тарас. Старик уставился во тьму и долго молчал, пока они не забрались в гущу леса.
Небосклон засыпали яркие звёзды. Кривая дорога заросла травой, зелёной лентой мчась на северо-восток. Могучие ели крепостным частоколом плыли по сторонам. Назарий тяжело дышал, наполняя лёгкие влажным лесным воздухом. Старец по имени Соломон прикрыл глаза, погрузившись в мысли. Ноздри широко раздувались, с наслаждением вдыхая пряный еловый аромат.
- Маркуса Бенца сейчас нельзя убивать, - мрачно начал старик, - сейчас они начеку. Ты не сможешь и близко подобраться к нему.
- Видно, ты меня плохо знаешь, старик, - усмехнулся Ларзен.
- Это не важно, - отрезал Соломон, - Какими бы заклятьями или способностями ты не обладал, адепты Алого ордена обнаружат тебя. Запытают и убьют в казематах. Ты слишком ценный соратник, чтоб тобой рисковать! Нам срочно нужно обратно к Тарасу.
Ларзен иронично поднял бровь, наградив насмешливым взглядом старика. «Он явно выжил из ума», усмехнулся про себя разбойник.
- И не смотри на меня так, мальчишка. На кону сейчас много больше, чем твое самолюбие и обещанное золото!
- Твой друг уже просветил меня про изверга Маркуса.
- Что там Маркус, - отмахнулся Соломон, - судьба мира решается в этот час. Нам нужно к Тарасу. Не спорь.
Ларзен посерьёзнел. За время пребывания в гостях у Тараса, он успел проникнуться уважением к нему и таящейся в нем силе. Исхудавший старец, чудом избежавший рабства, знает больше, чем аскет по имени Тарас. Отведёт Соломона обратно, взыщет плату за спасение, а там пусть сами разбираются.
Вокруг повисла мертвенная тишина. Ларзен погрузился в раздумья. Соломон ехал молча, сурово сдвинув брови и поджав губы. Конь шел тяжело, часто спотыкался. Разбойник побоялся, что тот переломает ноги и скомандовал привал. Достал из сумки нехитрую снедь в виде сухарей и вяленого мяса. Изголодавшиеся монахи и тому были рады. Им пора отдохнуть, а Ларзену нужно проверить, не идут ли по следу воины Ярополка. Если идут... Клыки отца всегда голодны.
Старик и юноша тяжело спустились с седла. Поддерживая друг друга, сели под раскидистым дубом. Они принялись улепётывать нехитрый ужин, по очереди запивая водой из кожаного бурдюка. Ларзен бесшумной тенью скользнул в направлении лагеря воинов.
Звёзды понемногу пропали, уступив место лазурной голубизне неба. Солнце показалось из-за виднокрая тонкой золотой полоской, когда Ларзен достиг лагеря солдат Ярополка. Разбойник услышал мужские голоса, яростно разбрасывающие проклятья на весь мир людской. Послышался смрад разлагающихся трупов и плохо переваренной еды. Отсутствия пленников не заметили, занимаясь делами более важными.
Ларзен криво усмехнулся и вернулся к бывшим пленным той же тропой. По пути разбойник тщательно осмотрел всё вокруг, по возможности избавляясь от следов. Погоня пустится по тракту в сторону деревни, которую они на днях проехали. Никто не станет искать еле живого старика и изнеможенного юношу в гуще леса. Но осторожность никогда не бывает лишней.
Когда Ларзен вернулся в лагерь солнце уже подобралось к зениту. Варгас ходил по обочине дороги, пощипывая сочную траву. Монахи спали, привалившись спинами к стволу дуба. Разбойник неспешно развел костер. В чугунном котелке забулькала вода с вяленым мясом. Приятный аромат дыма и похлёбки щекотал нос. Как проснутся, поедят горячего.
Воины Ярополка долго обыскивали окраины. Вернулись в деревню, расспрашивали местных. Люди боялись солдат, а потому отвечали честно. Никто двух оборванцев не видел. Должно быть седобородый сильно расстроился. Он громко и зло отдавал приказы, раскрасневшись от ярости. Ярополк за такое по голове не погладит.
Монахи проснулись после полудня. Устало поднявшись, они немного размялись, походив вокруг крохотного лагеря и помотав руками. Движения сопровождались стонами и гримасами боли, но после стало легче. Назарий отправился за хворостом, а Соломон подошел к сидящему у остатков костра Ларзену.
- Нам срочно нужно к Тарасу, - без прелюдий начал старик, - и поскорее.
- Это я еще вчера понял, - жуя травинку, ответил разбойник, - успеем. Куда нам торопиться? Вот, похлёбки отведайте, силы восстановите.
- Ты не понял, Ларзен. Люди Ярополка будут за нами охотиться. Они найдут нас, это вопрос времени. Нам срочно нужно доставить послание Тарасу. Нужно решить, как быть дальше.
- Те, что вас пленили, поискали немного и уехали, - разбойник криво усмехнулся, - долго они не забудут твой прощальный подарок. Так чем ты так Ярополку не угодил, что его люди от тебя не отвяжутся?
- Я не могу поведать всего, - перешел на шепот монах, - просто поверь и помоги. У нас нет золота, но Тарас тебя щедро вознаградит.
- Мне то что? – пожал плечами Ларзен, - как будете готовы, так и отправимся в путь.
К вечеру монахи заявили, что готовы отправляться. Ларзен предложил выступить рано утром, но Соломон остался непреклонен. Путь во тьме его не пугал. Старик очень спешил поскорей покинуть эти земли и оказаться на пороге хижины Тараса.
Шли вдали от трактов и людских селений. Варгас не мог нести сразу троих мужчин, поэтому Ларзен шел пешком. Иногда к нему присоединялся Назарий. Юноша разминал затекшие конечности.
Разбойник посещал деревни, принося горячий хлеб, мясо и свежие овощи. Когда деньги заканчивались, Ларзен промышлял воровством. Со способностью прятаться в тени это не составляло труда. Богатые купцы кичились своим достатком выставляя напоказ тяжелые мешочки с золотом. Воровство не приносило удовлетворения разбойнику. Лишь мастер теней азартно скалился, но жалел, что нельзя убивать. Воровство не могло напоить жадные до тёплой крови кинжалы «Клыки отца». Он делал это лишь ради пропитания монахов.
Шли медленно. Старик и изнурённый юноша быстро утомлялись. Они старались держаться, но всё равно часто просили сделать привал. По утрам Ларзену едва удавалось растолкать незадачливых путников, чтоб вернуться на дорогу. Разбойник чувствовал, что зря нянчится с нежными монахами. Пару раз даже думал бросить их в лесу и сбежать, но раз данное слово нарушить не смел.
На седьмой день путешествия два монаха и разбойник шли полузаброшенной дорогой, густо поросшей травой. Судя по отсутствию свежих следов, здесь давно никто не ходил. Слева густой подлесок, справа широкая пашня, усеянная тяжелыми колосьями спелой ржи.
Соломон сидел в седле, крепко держась за переднюю луку. Он ссутулился, грозный взгляд упёрся в надвигающийся горизонт. Усталость тяжким грузом лежала на плечах старика, но цель впереди давала сил. Назарий держался молодцом. К тяжбам пути он почти привык, но по вечерам его начинало покачивать от усталости. Только Ларзен спокойно проходил по многу вёрст пешком.
Небо скрыли тучи. Путники шли в полутьме, а вскоре пошел мелкий липкий дождь. От жуткой мороси, пробирающей до костей, нельзя было скрыться. Старик крупно дрожал, отчаянно кутаясь в серую рясу. Назарий громко стучал зубами, но за этим звуком Ларзену удалось различить звук скачущих лошадей. Всадники показались на горизонте. Прятаться поздно, теперь их могла спасти только скорость.
Ларзен скомандовал Назарию забираться в седло и шлепнул коня по крупу. Тот обиженно заржал и пустился вскачь. От рывка, Соломон чуть не повалился наземь. Пригнувшись к луку седла, он молился о чудесном спасении, но сколь бы ни был быстрый конь, вдвоем в одном седле от конницы не уйти. Ларзен прыгнул в кусты, надеясь, что кто-то бросится за ним. Так и случилось. От группы в дюжину всадников отделились двое, внимательно оглядели кусты, куда прыгнул разбойник. Осторожно спешившись, они кровожадно переглянулись. Вооружившись щитами и саблями, медленно шагнули в подлесок. Через минуту Ларзен вышел на дорогу, отирая лезвие клинка о добытую тряпицу. Не мешкая, он бросился в сторону отдаляющихся всадников. Догнать не успеет, так отомстит.
Назарий оглянулся. Вражеская конница неумолимо приближалась. Опасливо посмотрев вперёд, он заметил высокого человека, стоящего на дороге. Тот скрестил руки на груди, ничуть не страшась лавины несущихся лошадиных тел. Варгас легко обогнул богатыря, замедлил шаг и остановился в десятке саженей позади. Конь повернулся к подступающей коннице и весело заржал. Назарий пытался подхватить вожжи или пришпорить коня, но тот стоял как вкопанный. Соломон похлопал ученика по плечу.
- Перестань, Назарий, - облегченно улыбнулся старик, - Теперь мы в безопасности.
Ученик ошарашено уставился на неподвижно стоящего человека. В его кольчугу можно было поместить двух быков, шелом большой как ведро, крепкие кожаные сапоги защищали колонны ног. Мышцы толстыми змеями оплетали массивные руки. Суровый взгляд небесно голубых глаз сурово вперился в бешено скачущих всадников.
Великан переместил руки на пояс, повел плечами и гордо распрямился. Скачущие воины зло переглянулись. Один выхватил саблю, занеся для решающего удара. Богатырь сделал шаг вперёд и широко раскинул руки, ухватив за грудь сразу двоих скакунов. Всадники врезались в выросшую на пути скалу тугих мышц. Ноги великана лишь чуть скользнули по траве, но он устоял. Лошади от мощного удара вытаращили глаза. Седоки полетели в дорожную грязь. Всадники сзади успели придержать коней, опасливо объехав исполина.
- Ты умрёшь! – завопил плечистый воин, спрыгивая с коня.
Он выхватил саблю и закрутил восьмёрку. Кольчуга весело звякала как крохотные колокольчики. Круглый щит блестел начищенными бляшками. Ярость перекосила лицо воина, с безумным криком он рванулся в атаку. Великан стоял как гора. Тремя громкими хлопками он отряхнул руки и упёр их в пояс. Взмах могучего кулака и воин отлетел обратно к коню. Он больше не двинулся, грудь не вздымалась. Великан убил его одним ударом голой руки. Остальные всадники попятились. Погарцевав на лошадях, и выкрикнув несколько проклятий и угроз, они унеслись в обратном направлении.
Великан обернулся к замершим в седле монахам. Улыбнувшись белыми лошадиными зубами, он широко раскрыл объятья и двинулся вперёд.
- Здравствуй, дядя Соломон! – гулко пробасил великан, снимая старца с седла, - как же вас занесло в наши края?
- И тебе здравствовать, Микула, - по-доброму улыбнулся монах, - да вот сбежали мы с учеником из Алого ордена, - Соломон посерьёзнел, - нам бы с Тарасом увидеться.
- Это можно, - Микула снял шелом и поскрёб массивными пальцами в затылке, - как же вы это одни то? А конь то! Этож Варгас!
- Да, он самый, - улыбнулся старик, - Ларзен нас догонит скоро. Он решил пешком оторваться.
Микула громко засмеялся. От грохота, Назарий дёрнулся, не в силах отвести испуганных глаз от великана. Соломон опомнился, взял ученика за плечо и подвел ближе к богатырю.
- Вот, Микула, - представил он, - мой ученик, Назарий.
- Друг дяди Соломона – мой друг. Добро пожаловать в наши края.
Сапоги часто бухали о землю, поднимая облачка пыли. Ларзен остановился, окинув взглядом поле боя. Три человека лежали в грязи бездыханные. Добротные кольчуги щиты и сабли - воины Ярополка. Ларзен признал в них бывших преследователей. Монахи беседуют с великаном, облик которого показался разбойнику до боли знакомым. На смену широкой рубахе-косоворотке пришла массивная кольчуга. Тканые штаны заменили плотные кожаные шаровары. В руке Микула держал начищенный до блеска остроконечный шелом, размером с доброе ведро. Такого противника не захочешь встретить в сече.
- Микула! – крикнул Ларзен, - а ты чего здесь?
- Да вот, дядю Соломона спас, да его ученика верного Назария. Парнишка храбрый, хоть и застенчивый, - богатырь усмехнулся и слегка хлопнул монашка по плечу, от чего тот чуть не покатился кубарем по земле.
Ларзен хмыкнул и подошел ближе.
- Эк ты их, Микула, - разбойник одобрительно качнул головой в сторону убитого врага, - даже не вспотел?
- А что мне они? – отмахнулся богатырь, - вот коней жалко. Скотина то ни в чем невиновная.
Ларзен затравленно оглянулся, готовясь увидеть переломанные лошадиные туши, но кроме солдат на земле никого не оказалось.
- Дядя Соломон сказал нужно к Тарасу поспешать, - серьёзно пробасил богатырь.
- Да, к нему мы и направляемся, - кивнул Ларзен, уперев руки в пояс, - ты с нами, аль еще дела имеются?
- Да какие тут дела, - угрюмо опустил голову Микула, - проходу не стало от разбойников этих. Всё ищут кого-то. Честных людей бьют. Эххх, - богатырь с досадой махнул рукой.
- Спешить нужно, дети мои, - осторожно вмешался Соломон, - судьба многих сейчас зависит от нас.
Микула в момент подобрался: нацепил шелом на голову, подтянул пояс и угрюмо кивнул, изображая готовность к пути. Кряхтя от натуги, старик взобрался в седло. Назарий шел рядом, попеременно прикладывая сложенные лодочкой ладони к лицу и шевеля губами. Микула долго сводил брови и выпячивал нижнюю губу, пытаясь понять, чем занимается юный монах. Спрашивать было неудобно: всё-таки это слуга творца, еще невеждой обзовут.
К вечеру достигли скромного жилища Тараса. Хозяин дома как и в преть ждал путников стоя на крыльце и тяжело опершись на массивный посох. Увидев, что Микула вернулся не один, Тарас серьёзно обеспокоился. Едва ли за столь короткий срок Ларзен успел выполнить задание. А вот появление Соломона, да еще в сопровождении ученика, ничего доброго не сулило. Значить это могло лишь одно – Соломон бежал из Алого ордена.
- Тарас! – радостно распахнул объятья Соломон, - как я рад тебя видеть!
- Да, - друг мой, ответил старец, - добро пожаловать. Идёмте в дом, расскажете обо всём.
На столе чадила лучина, заливая комнату уютным светом. Когда все расположились, заняв места на лавках и табуретках, Тарас прошел по комнате, зажигая еще пару свечей. Затем тяжело опустился на стул во главе стола. В комнате повисла тишина. Соломон собирался с мыслями, прочие терпеливо ждали, пока старцы начнут разговор.
- Что случилось, Соломон? - тяжело подняв веки, начал Тарас.
- Один мой старый друг посетил Алый орден, - сосредоточенно сдвинув брови начал монах, - ты знаешь его. Это был Каранил с дочерью Эльдой.
- Да, помню его. Жаль мальчишку. Он все же забрал дочь с собой. Это хорошо. Но что же заставило его вернуться в замок?
- Да, она очень похожа на мать. Он прибыл с вестью от пророка Эрешкигаль, - Соломон склонился над столом и затих, подбирая слова.
- Что за весть? – насторожился Тарас.
- Эрешкигаль предсказала пришествие воина, что станет вестником нового времени. Этот вестник уничтожит Алый орден, установит новый порядок.
Соломон замолчал. В комнате повисла гнетущая тишина. Микула нахмурился и сжал кулаки. Назарий трясся всем телом, переводя взгляд с одного старика на другого. Со лба юного монаха катились крупные капли пота. Никто не решался нарушить звенящей тишины.
- Да, - задумчиво покряхтев заговорил Тарас, - а я то, грешным делом, думал, пронесёт. Кто еще слышал пророчество?
- Маркус Бенц, - скривился Соломон, - будь уверен, верховный магистр узнал в тот же день.
- Что с Каранилом? – встревожено поднял взгляд Тарас, памятуя, что делает совет Алого ордена с теми, кто приносит такого рода вести.
- Должно быть бежали, - опустил голову монах, - перед рассветом его келья была пуста, но… В ней явно пролилась кровь. Остается только надеяться, что они избежали гибели. Мы с Назарием сами едва унесли ноги. Вечернюю службу пропустить было никак нельзя, иначе возникли бы подозрения, а то и обвинили бы в измене. Наш Маркус горазд на обвинения.
- Ты прав, друг мой, - хмуро проговорил Тарас.
- Если этот миссия уничтожит Алый орден, туда ему и дорога! – поднялся Ларзен, - я вообще не понимаю в чем сыр-бор. О конце света я ничего не слышал. Так может это и хорошо, что терании придет конец?
Соломон поднял голову и яростно воззрился на разбойника. Дождавшись окончания пылкой тирады, он вдарил кулаком по столу, да так, что Назарий от неожиданности чуть не лишился чувств.
- А о людях невинных ты подумал?! – грозно взревел старый монах, - а о гневе Алого ордена, что обрушится на всех и каждого?! Ты только о наживе своей думаешь! Нет тебе дела до людей, так и в спор не встревай!
Ларзен презрительно фыркнул и опустился на скамью. Его не слишком волновала судьба людей Алой крепости. Рассуждения разбойника были просты: если люди приняли власть верховного совета, значит, виновны все, а если кто не желает угнетения братьями инквизиторами, то пусть берут в руки оружие и сражаются.
- Вот о чем подумать нужно, - продолжал Соломон, обратившись к присутствующим, - что делать станет ныне Алый орден и чем мы ему отвечать станем.
Тарас поднялся со стула и прошелся по комнате, задумчиво поглаживая седую бороду. Его сопровождали обеспокоенные взоры Микулы и Назария. Ларзен отстраненно натирал до блеска холодную сталь клинков.
- Нужно ждать, - вернувшись к своему стулу, тяжело опустился Тарас.
- Чего же ждать станем? – тяжело спросил Соломон, - пока найдут нас братья инквизиторы? Так они уже в пути!
- Эти нам вреда не причинят, - отмахнулся Тарас, - меня беспокоит верховный магистр. В страхе он способен на страшные вещи.
- Ты прав, друг мой, - покивал старый монах, - мы должны быть готовы помочь бегущим от ярости ордена.
- Боюсь, одной помощью в этой битве мы не отделаемся, - Тарас поднял тяжелый взгляд на собравшихся в комнате, - мы должны быть готовы к битве. Каждый из нас так или иначе примет в ней участие. Мужайтесь, друзья мои.
***
Над тёплым пепелищем слышался тонкий женский плачь. Приглушенные звуки доносились от сгоревшей избы. Селяне обступили пожарище плотным кольцом. Мужчины скорбно осматривали дом бывших соседей, женщины плакали, понимая, что на их месте мог оказаться каждый.
Вдруг обугленный пол дрогнул, подняв в воздух облако пепла. Кто-то из женщин упал в обморок, мужики едва успели подхватить несчастную. Пол дрогнул снова. В наступившей тишине с пожарища донесся девичий плачь и мольба о помощи. Женщины мигом попятились, осеняя себя крестом творца-спасителя. Пара мужиков, переглянувшись, бросились к дому.
Тяжелые балки придавили дверцу в подпол. Перепачкавшись в саже, мужчины принялись расчищать завал. Со временем к ним присоединились другие соседи. Девичий плачь стал слышен отчетливее. Работать стали быстрее, дружно передавая обгоревшие обломки. Едва люк удалось поднять, мужчины зажгли факел. Один из мужиков без промедления бросился в подпол. Тяжелая лестница, срубленная из цельных стволов осины, ссохлась. Толстые ступени жалобно скрипели, обещая с каждым новым шагом подломиться.
На земле, среди хлама сидела зарёванная девушка. Вся перепачканная в золе и пепле, глаза раскраснелись от едкого дыма. Потоки слёз промыли на лице два ровных русла. Она с мольбой воззрилась на спасителя, прижимая к груди тело мужчины в кожаной броне. Широкая грудь едва вздымалась, воин жив.
Едва оторвав Александру от тяжело раненного, мужчина поднял девушку наверх. Её приняли и стали предлагать воду еду и помощь. Женщины громко охали и причитали. Спаситель юркнул обратно и через минуту вынес на свет раненого воина.
- Он жив! – закричала, девушка, тщась приблизиться к раненному.
- Вижу я, - протянул мужчина, осматривая раны, - никак в рубашке родился. Да уведите вы её!
Женщины пытались успокоить бьющуюся девушку. Давалось это нелегко. Скоро Александра выдохлась, и её увели, крепко держа за руки и успокаивающе поглаживая по спине.
- Жив будет твой соколик, - приговаривали местные женщины, - поправится. Будет с тобой. Всё хорошо.
Про родителей её не вспоминали, чтобы не всполошить чувства едва успокоившейся девушки.
- Ермак, Жидимир! – скомандовал мужчина, что склонился над Герольдом, - носилки несите! Нет, так сделайте!
Тяжелораненого Герольда отнесли в дом местного старосты, где дожидалась зарёванная Александра. Увидев мужчин с носилками, из глаз девушки прыснули слёзы. Она бросилась к безвольно лежащему воину и схватила его за руку. Живой. Александра улыбнулась, хоть лицо омрачено отчаянием.
Кто-то проболтался про родителей девушки. Теперь она оплакивала не только потерю крова, но и близких людей. Добрым лучиком надежды был Герольд. Единственный на её памяти, кто так быстро нашел общий язык с отцом.
Герольда положили в отдельной комнате. Сознание к нему так и не вернулось. Александра переодела и омыла воина, приносила воды, чтобы смочить рот, меняла постель. Изредка она звала на помощь дочь старосты Варю, когда требовалось поднять тяжелого мужчину. Александра готовила снадобья и припарки из тех припасов, что нашлись в доме. Несчастная знахарка почти не ела, мало спала.
Соседи приходили в дом старосты, где поселилась юная знахарка. Люди приносили еду, питьё и целебные травы. Все от чистого сердца сочувствовали девушке в её потере. Александра принимала дары и отдавала их Варе. Все, кроме трав. Их девушка скрупулезно собирала, распихивая по мешочкам.
Больше недели прошло с тех пор как Александра лишилась родного дома и родителей. Герольд очнулся. Седая щетина отросла, став бородой. Вид у него был как у восставшего из могилы мертвеца: бледная кожа, мешки под глазами, слабость в теле. Девушка посветлела, с любовью глядя, как Герольд идёт на поправку.
Надежно сшитые раны саднили, иногда кровоточили, но Герольд не мог сидеть без дела. Едва рукам вернулась сила, он бросился помогать по хозяйству: носил воду, убирал в хлеву, колол дрова. Любая работа в радость, лишь бы не сидеть без дела. Александра сурово попрекала Герольда, когда повязки пропитывались кровью. К удивлению местных жителей, Герольд поправлялся очень быстро. Про таких говорили: «заживает быстро как на собаке». «Вообще-то на волке», улыбаясь думал Герольд.
Воину везде были рады. Еще одна пара умелых мужских рук всегда кстати. Герольду выделили отдельную светелку. Крохотная комната, с кроватью и небольшим окном не могла похвастаться роскошью. Места здесь едва хватало, чтоб вместить двух здоровых мужчин, а одному Герольду было вполне комфортно. С тех пор, как он поднялся на ноги, заходил сюда лишь переночевать.
После тяжелого рабочего дня, Герольд устало ухнулся на кровать. Хмуро сдвинув брови, он пригладил седые волосы. Теперь его считают мертвым, но на долго ли? Братья инквизиторы наверняка везде его ищут. Здесь оставаться нельзя. Нельзя подвергать опасности людей, что выходили его. К тому же…
Деревянная дверь тихонько скрипнула и в комнату заглянула Александра. Она рыбкой скользнула внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь. Проникающие через окно лунные лучи придавали девушке мрачно белёсый вид, делая её похожей на приведение. Белая ночная рубашка подчеркивала выдающиеся женские черты: Круглые упругие груди, широкие бёдра. Александра присела на край кровати, с любовью посмотрев на мужчину. Алые губы робко улыбнулись. Качнувшись к Герольду, она закрыла глаза и поцеловала седую щетину. Отстранившись, девушка потупилась и, хотела было уйти, но остановилась. Взгляд юной ведуньи вновь наполнился любовью. Герольд почувствовал, как тяжелое томление опускается вниз. Кровь шумно приливала к чреслам. Рассудок держался на волоске от падения в пучину страсти. Увидев реакцию мужчины, девушка подалась вперёд, чтоб продолжить, но Герольд уверенно взял её за плечи.
- Не нужно, - шепнул он, строго посмотрев в глаза.
- Но я сама хочу, - жалобно отозвалась Александра.
- Я не тот человек, с которым стоит связать жизнь. Поверь мне. Ты найдешь себе молодого юношу и будешь жить с ним в счастье и согласии. А теперь иди спать.
Александра поднялась с кровати. Из серых глаз брызнули злые слёзы. Девушка бросила обиженный взгляд и открыла дверь, но прежде чем уйти шепнула:
- Я уже решила, что ты именно тот человек.
Дверь закрылась. Герольд тяжело выдохнул, схватившись за голову. Девушка всего лишь под впечатлением, подумал он. Нужно уйти и она забудет через неделю. Раны достаточно затянулись для того, чтобы отправляться в путь, а значит медлить не следует.
Герольд, не раздеваясь, повалился на кровать. Закрывая глаза, он уже принял решение уйти из этой деревни навсегда. Сон уже вплотную подкрался к сознанию, как раздался пронзительный волчий вой. Первым завыл вожак, ему вторили другие. Герольд насторожился. Волчья песня повторилась ближе. Вожак утробно зарычал, словно пёс, готовый к драке. Сигнал к атаке!
Герольд вскочил на ноги, застегнул ремень с саблей в ножнах и выскочил из дома. Волчья стая быстро приближалась в полной тишине. Шли на рысях, словно серая лавина, спускаясь с холма на беззащитную деревню. К счастью, людей на улице уже не было. Услышав первый вой, все попрятались по домам. Волки не умеют открывать двери. Людям бояться нечего. Порежут скот, до которого смогут дотянуться и уйдут.
Герольд забрался на старую яблоню и замер, наблюдая за волками. Во главе бежал крупный волк, в полтора раза крупнее, чем любой другой. В свете луны, Герольд увидел, что цвет шерсти вожака отличается: все прочие были серыми, а он бурый.
Стая миновала границу деревни, но сараи и хлева их не интересовали. Все волки бросились к первому дому, где в крохотном окне дрожал огонек лучины. Вожак на ходу обратился в человека, с силой пнул ногой дверь. Волки бросились внутрь. До слуха донеслись отчаянные крики, сменившиеся алчным чавканьем. Огонек в окне погас. Люди мертвы. Тем временем, хищно улыбнувшись, оборотень бросился к другому дому, распахнул дверь. В бессильной ярости, Герольд скрипнул зубами и до хруста сжал кулаки.
Послышалась крепкая мужская ругань и звук хлопнувшей двери. Вооружившись факелами и вилами, мужчины вышли на бой с волками.
Опустошив два дома, хищники насытились и были готовы отходить. Вожак обернулся волком и скомандовал отступление. Через мгновение стая уже неслась в сторону леса, оказавшись в недосягаемости для воинственно настроенных мужчин. Селянам осталось лишь оплакать и схоронить останки тех, кому не посчастливилось попасть на клыки волкам.
В деревне повисла гробовая тишина. Мужчины проводили убегающих волков гневными взглядами. Останки нельзя было оставлять даже до утра. Крикнув жен, они зашли в разоренные дома, чтобы бережно собрать в простыни кости умерших. Женщины рыдали, оплакивая бывших соседей, сквозь слёзы продолжали складывать останки в тряпицы. Мужчины помогали, чем могли, но большинство остались на улице, ожидая возвращения кровавой стаи. После того как все тела были разложены, селяне в скорби вышли на улицу. Спать никто не хотел, да и не мог. Собравшись небольшими группами, они разошлись по домам, кто-то отправился в маленькую харчевню. До раннего утра по погибшим соседям люди справляли тризну.
До полудня никто не покинул жилищ. Солнце ласково подогревало кожу землекопов. Мужчины копали сразу несколько могил, часто меняя друг друга. Были сражения и короткие стычки, но в них погибали воины. Бывало дикий зверь задерёт человека, но не целыми семьями и не в собственных домах. Никогда раньше жители Колюшено не знали такой скорби. Деревня погрузилась в траур.
К вечеру, когда похороны были завершены, мужчины собрались на совет в доме старосты. Многие принесли топоры и вилы, готовые выступить в поход хоть сейчас, чтобы покончить с волчьей напастью. Собравшись вокруг длинного стола, мужики хмуро смотрели на старосту.
- Пойти в лес, да перебить тварей! – громко заявил мужик с клочковатой бородой.
- Двух домов, почитай, лишились! – выкрикнул другой, - а коли вернутся в ночной час! Чем защищать детей малых, да баб станем?!
- Так и есть, - хлопнув по столу, согласился староста, - сбирайтесь, братцы! Нынче покончим со…
Войдя в комнату совета, Герольд громко хлопнул дверью, привлекая внимание. Мужики участливо раздвинулись, провожая воина к столу. Староста встал и протянул руки, приглашая дорогого гостя к спору.
- Герольд! Ты как раз вовремя. Решили мы нынче на волков поохотиться. Ты как? С нами?
- Нет! – громко ответил седой воин, в упор глядя на старосту, - и вы туда не пойдёте. Не след вам погибать. На кого деток малых оставить думаете?
Мужчины вновь оживились, принявшись грозно потрясать нехитрым деревенским оружием.
- Да тихо вы! – стукнул по столу староста, - люди правы, Герольд. Коли сегодня не покончим с напастью, может статься, что ночью они опять вернутся. Долго ли звери лесные людьми нашими кормиться станут?
- Дело то правое, - согласился Герольд и народ вновь разразился воинственными криками и проклятьями в сторону волчьего племени, - да только с ними волчий пастырь.
В комнате повисла тишина. Мужики стали переглядываться и перешептываться, всё чаще поглядывая на старосту. Староста удивлённо выпучил глаза и опустился на стул.
- Волк и сам-то зверь умный, да умелый, - продолжал Герольд, - а с волчьим пастырем стая втрое опаснее делается. Пойдёте сейчас, всех до единого в лесу порежут. Нет у вас ни сноровки, ни оружия годного, чтоб в лесной стихии с ними схлестнуться.
Мужики хмуро переводили взгляды с Герольда на старосту и обратно, ожидая, чем закончится спор. Взгляд старосты стал задумчивым. Крепкая ладонь скользнула по лысой голове, огладила бороду.
- Откуда ведаешь, что волчий пастырь с ними? – он грозно поднял взгляд.
- Видел я, как двери в избы он отпирал. А вы думаете, волки сами двери открывать научились? – Герольд обвел испытующим взглядом присутствующих.
- Что же делать то станем? – поинтересовался кто-то за спиной Герольда.
- Готовьте топоры и вилы, - выдохнул воин, - вострите ножи. Коли не вернусь, тяжко вам придётся. А до того времени…
- Постой, мил человек! – поднялся староста, - ты что же один туда собрался со стаей и волчьим пастырем воевать?
- А как же? Кто не знает, так я из Алого ордена.
Стоящие рядом с Герольдом мужики в раз опасливо отодвинулись. Все знали его как гостя семьи Александры и старосты, но вопросом откуда он, не задавались. Об Алом ордене здесь знали хорошо. Вторая недобрая весть за вечер утомила мужчин и те стали крепче сжимать в руках нехитрое оружие.
- По какой причине ты в наши края то попал? - спросил староста.
- То дело секретное, - серьёзно ответил Герольд, - да только зла я вам не принёс и нести не стану. Вы с добром ко мне отнеслись. Так и я добром вам отплачу. Сегодня же в лес отправлюсь, да пастыря этого изведу. Работа у меня такая, на нечисть балующую охотиться.
- Не дело это, - покачал головой староста, - мы с тобою пойдём! Как же это так?! Ты драться за нас станешь, кровь проливать, а мы по печкам сидеть станем, как бабы трусливые? Не бывать этому!
В комнате поднялся гомон. Мужики храбрились, выкрикивая одобрительные слова старосте. Герольд устало покачал головой. Он понял, что эту толпу не переубедить. Остается только одно – постараться уберечь селян от гибели. Закончив совет, мужчины высыпали на улицу, готовясь выйти в поход немедленно.
- Вы куда собрались, добрые люди? – вышел на улицу Герольд.
- Так как же? – растерялись они, - Волков бить…
- Так и станете с голыми руками на стаю волков идти? – уперев руки в бока, поинтересовался воин.
Мужчины непонимающе посмотрели на оружие, что удобно лежало в руках. Никогда прежде они на волков не охотились, да и не заходил так далеко в эти края зверь, а коли заходил, так всегда поодаль держался.
- Так научи нас, мил человек, - положив руку на плечо Герольда, улыбнулся староста, - ты, видно, воин с опытом. Как скажешь, так и станем биться.
Герольд повернулся к мужикам и громко заговорил:
- Отправьте кого-нибудь в подлесок, пусть нарубят древки для копий, по числу крепких мужей. Наберите сетей рыболовных, нынче сгодятся. Остальные за мной обратно на совет. Стану воинской хитрости вас учить.
Староста знал всех по именам, поэтому быстро раздал указания. Четверо мужиков с топорами зашагали в сторону осинника, еще двое за сетями. Остальные потянулись обратно в комнату для совета. За последним сельским воином закрылась дверь и Герольд начал:
- Волк силен стаей. У каждого в ней своя роль. Чем вы сильны?
- Руками! Уж как схвачу, так дарю и конец волку! - выкрикнул селянин и его поддержал одобрительный гомон.
- Вы сильны головой.
- А что? - не унимался мужик, - я и головой вдарить могу, мало не покажется!
Толпа сорвалась на смех.
- Копьё потеряешь, головой отбиваться станешь, - усмехнулся Герольд, - вы сильны командой!
Герольд объяснял, как нужно держаться, какие команды что означают и что в лесу нет человека главнее его. Мол, здесь вами староста руководит, а там я за вас отвечать стану и командование всё на мне. Мужики внимательно смотрели и слушали, одобрительно покачивая головой. Все они исполнились чувством глубокого уважения к гостю. Никто не перечил.
Солнце скрылось глубоко за горизонт, когда довольные выучкой мужики высыпали на улицу. Подбадривая себя шутками и похлопываниями по плечу, они похватали факелы и заготовленные копья. Многие сразу примерялись тыкать врага, придавая себе уверенности. Герольд смотрел на деревенских мужиков с весёлой улыбкой. Примерившись к оружию и наигравшись всласть, они вновь обернулись к воеводе.
- Так веди нас, Герольд, - задорно выкрикнул один, - куда хошь за тобою пойдём!
Мужчины одобрительным гомоном поддержали заводилу. Герольд оттолкнулся от дверного косяка и вышел к воинам. Едва он поднял руки, как гомон затих. Все с трепетом ждали слов.
- Соберите всю верхнюю одежду. Найдите в лесу муравейники и бросьте её туда, - громко повелел Герольд, от чего встретил хор удивленных взглядов, - топите бани. Велите женам мыть предбанники. Как попаритесь хорошенько, спать в предбаннике ложитесь.
- Как же так, мил человек? – севшим от страха голосом проговорил староста, - ночью ведь вся нечисть в баньку помыться торопится. Не погубим ли животы свои?
- Нынче не погубите, за другой раз не знаю, - развел руками Герольд, - Сегодня хмельного пить не след. Завтра до полудня спите. Командуй, староста. Теперь сами знаете, что делать нужно.
С последними словами, Герольд развернулся и зашел в дом. Полдела сделано. Люди будут в большей безопасности, отбив человеческий запах. Этой ночью сытая стая не вернётся. Можно спать спокойно. Завтра остается полагаться лишь на удачу. Открыв дверь в свою коморку, он услышал пряный аромат недельных щей, свежего хлеба и печеного мяса. В животе пронзительно забурчало. Пока мужчины были на собрании, жены не сидели без дела. Вечером все вкусно поужинают и всласть напарятся в баньке. Завтра ждет тяжелая охота.
После плотного и вкусного ужина, глаза Герольда стали слипаться. Он бросил сапоги к порогу, снял куяк и плотные кожаные штаны. Едва он удобно устроился на мягкой перине, как мир вокруг поглотила тьма.
От кошмарных сражений с силами зла, Герольд проснулся в холодном поту. На дворе стояла глубокая ночь. Селяне уже разошлись по домам, а новоявленные охотники на волков, напарившись, мирно спали в банях. Дверь скрипнула и в комнату заглянула Александра. Глаза перепуганные, волосы растрёпанные. Увидев, что с Герольдом всё хорошо, девушка успокоилась и готова была уйти, но замялась на пороге.
- Ты кричал, - потупившись, пробубнила она, - я думала и к тебе волки пожаловали. А раз всё хорошо…
- Кошмар мне снился, - отерев лицо рукой, ответил Герольд, - иди спать.
Герольд уже отвернулся, укрывшись одеялом. Девушка упрямо топнула ногой.
- А я не уйду! – прошипела она, - а в кровать с тобой лечь не дашь, так на полу спать стану! Хоть у порога, ан всё едино не уйду!
Герольд посмотрел на упрямую девушку. Свет пробившейся в окно луны придавал ей воинственности. Сложив на груди руки, она поджала губы и ждала, что ответит Герольд.
- Чтож с тобой делать то? – покачав головой, произнес мужчина, - раз такое дело, так идём сюда.
Он откинул полог одеяла, приглашая девушку разделить ложе. Александра не ожидала такого поворота событий: бровки поднялись домиком, доверчивые глазки с любовью посмотрели на Герольда. Распустив завязки на груди, девушка уронила на пол ночную рубашку, оставшись совершенно голой. Она приблизилась к кровати, сделав пару неуверенных шагов. Осторожно села на краешек. Сердце юной знахарки грозило вырваться из груди, а из глаз потекли слёзы. Опустившись рядом с любимым мужчиной, она замерла.
Герольд почувствовал, как мужское естество наполняется силой и быстро твердеет. Сердце шумело в ушах, быстро гоняя застоявшуюся кровь по жилам. Прожив столько времени без женской ласки его тело перестало подчиняться разуму. Руки сами потянулись к девичьему телу, готовые ласкать упругие груди с острыми сосками, покатые бёдра, нежный живот. Девушка вздрогнула от прикосновения грубых рук.
Разум на мгновение вернулся к Герольду. Он шепнул в кулак наговор на сон и приложил ладонь к тёплому лбу Александры. Девушка мгновенно уснула, тепло кутаясь в одеяло и забавно посапывая. Мужчина тяжело выдохнул. Это решение далось нелегко. Слишком велик соблазн. Он решительно не хотел портить жизнь девушке, обрекая на вечную память о себе. Убрав прядь светлых волос с бледного личика, Герольд улыбнулся. Пусть будет счастлива с нормальным человеком.
Петухи, скрипучим кукареканьем встретили восходящее солнце. Небосвод посветлел, а над горизонтом медленно поднимался солнечный диск. Ночи становились всё холоднее, поэтому за пределами одеяла было зябко, а от Герольда шел жар, как от печки. Александра сладко зевнула и потянулась, прижавшись всем телом к мужчине. Проснувшись, она задумчиво поводила глазами, словно пытаясь что-то припомнить. Чуть отстранившись, знахарка внимательно посмотрела на Герольда, тот ответил улыбкой. Пошарив под одеялом, девушка вновь уставилась на мужчину.
- Это случилось? – подозрительно сузив глаза, пробормотала она.
- Что случилось? – усмехнулся Герольд.
- Ну это… - девушка замялась, пытаясь припомнить нужное слово, - я уже женщина?
- А, это, - отмахнулся воин, - не… Ты уснула, а я тебя будить не хотел. Уж больно ты сладко спала.
- Верно умаялась за день… - смущенно потёрла лоб девушка, - так может сейчас?
- Э, не, - серьёзно сдвинул брови Герольд, - поспешать надо. Столько дел, да приготовлений. Охота ведь крупная намечается.
- Ну да, - загрустила Александра, - тогда пойду я умываться.
Девушка поднялась. Тонкие руки набросили ночную рубашку, а серые глазки смотрели печально. Она бросила еще один взгляд на Герольда и вышла за дверь.
Герольд дождался, пока шаги за дверью стихнут и тяжело выдохнул. Еще одной такой ночи он точно не выдержит. Поднявшись на ноги, активно помахал руками, разгоняя кровь. Одетый в одних льняных штанах, доставшихся от старосты, он пробежался по просыпающейся деревне. Утренняя прохлада бодрила тело и дух. Влажный воздух наполнял лёгкие, придавая сил и избавляя от вязкой сонливости.
Пробежала стайка мальчишек в лес за одеждой, пропитанной муравьиной кислотой. Мужики уже проснулись, но из бань выходить не торопились. Герольд строго-настрого запретил показываться до его сигнала. Одни лишь бабы суетились, нося мужикам еду. Пахучее мясо или рыбу Герольд подавать запретил, поэтому на завтрак были похлёбки, щи, да парное молочко. Скоро примчались мальчишки, церемониально вручив воеводе свёртки верхней одежды. Герольд раздал её мужикам и те могли покинуть обиталище.
После полудня, отряд покинул деревню. Герольд вел их к лесу. К тому месту, откуда вышла стая волков и по склону холма спустилась в деревню. Когда подлесок остался позади, а небольшой отряд окружили массивные деревья, мужики подрастеряли азарт. Стали боязливо оглядываться и страшиться любого звука, крепче сжимая в руках древки копий. Простая палка, заточенная с одного конца, бесполезна против вооруженного и умелого бойца, но от волка может уберечь. Всё лучше, чем топоры, да вилы.
Герольд остановился. Подняв голову к кронам деревьев, он закрыл глаза и глубоко вдохнул. В волчьем царстве дикое естество пришло легко. Природа располагала зверью, а Герольд стремился получить волчье чутьё. Мужики остановились, чаще поглядывая на застывшего воеводу. А не привел ли он их чистенькими волкам на радость? Там охотиться надо, а эти сами пришли.
Герольд повернулся. Стоящие рядом мужики, отшатнулись. Глаза воеводы стали серыми как у волка, кожа на лбу собралась в складки. Верхняя губа подрагивала, обнажая белые, но еще человеческие зубы.
- Не робейте, ребята, - улыбнулся Герольд, сверкнув клыками, - теперь не уйдут, скоро нагоним. Только все тихо. Сорвите каждый по еловой веточке, да пожуйте. Человечьим духом изо рта смердит.
Мужики мигом пришли в себя, принявшись жевать еловые иголки. Вера в воеводу укрепилась. Никто больше не думал об опасности. Мужчины шли на войну с волчьим племенем, чтобы защитить родных и близких. Для страха нет места.
Шли долго, пробираясь сквозь густые кустарники черёмухи и боярышника. Мужики не жаловались, лишь шипели и тихонько выругивались, обдирая кожу об острые колючки. Герольд не снижал темпа и велел не шуметь. Так они достигли широкой прогалины. Земля выстлана настом из сосновых иголок, могучие исполины расступились плотным кругом. Герольд замер и дал знак остановиться. Наступила тяжкая тишина. Ветер стих. Даже лесные птицы перестали гомонить в кронах деревьев. Герольд тихо зарычал сквозь зубы.
- В боевой круг! Плечом к плечу! Копья наружу! Прикрывайте друг друга! Вы больше не пахари, да рыбаки! Вы пришли сюда детей, да жен своих защитить! Никто не умрет сегодня!
Мужики споро перегруппировались, припоминая давешние уроки. Через мгновение на прогалине уже стоял громадный ёж из мужчин, ощетинившийся остриями копий.
- Так-так, - прорычал хриплый голос, - кто это забрёл в лесную чащу?
Из-за дерева вышел человек. Босоногий, грязный он больше напоминал городского попрошайку. На ногах дырявые шаровары, а на плечах жилетка из волчьей шкуры. Встрёпанные длинные волосы беспорядочно лежали на плечах. Встретив грозный взгляд Герольда, он улыбнулся, обнажив ряды острых зубов. В тот же миг из-за деревьев появились волки. Стая взяла группу мужчин в плотное кольцо, угрожая броситься в любой момент.
- И чего же вы забыли в наших землях? – огрызнулся незнакомец.
- Вы убили невинных людей в деревне, - бесстрастно заговорил Герольд, - нарушили порядок вещей. Я приговариваю тебя к смерти, волчий пастырь.
Незнакомец задрал голову, грязные руки ухватили живот, а из глотки вырвался клокочущий смех. Мужики чуть подрагивали, но грозно хмурили брови, крепко держали копья. Герольд положил руку на эфес сабли и широко расставил ноги, готовясь к бою.
- Это ты, что ли меня убьёшь, человечишка? – ухмыльнулся волчий пастырь, - или твои воины, что смердят страхом за десять вёрст?
- Я сам приведу приговор в исполнение, - спокойно ответил Герольд.
Воевода обернулся, краем глаза посмотрел на замерших мужиков. Зря они пришли. Даже если он убьёт пастыря, волки набросятся на людей. Выберут нового вожака и исчезнут в дебрях.
- Я вызываю тебя на вукбар! – воскликнул Герольд, - честный бой решит нашу судьбу.
- Ты не можешь, - скривился волчий пастырь, - только оборотень может бросить вызов вукбар…
Смакуя последние слова, незнакомец стал внимательнее приглядываться к сопернику. Он отчетливо слышал запах людей, что стояли за спиной чужака, но от него шел лишь короткий душок… Волка…
Волчий пастырь прыгнул на четыре лапы, в мгновение, обратившись могучим волком. Он грозно зарычал, обнажая длинные клыки. Всем видом вожак стаи дал понять, что принял вызов. Дело за соперником.
Герольд криво ухмыльнулся. Не спеша снял ремень с ножнами. Куяк упал на землю, за ним шаровары и рубаха. Мужики с ужасом наблюдали, как воевода обратился в громадного белого зверя. В холке он превосходил бурого соперника, статный и сильный как король волков. Люди забыли о волках, во все глаза, наблюдая за началом поединка. Волки потеряли интерес к добыче, обернувшись к месту священной дуэли вукбар.
Оборотни шли по кругу, злобно сверкая глазами и скаля острые клыки. Они оценивали друг друга. Готовились к первому броску, что может оказаться последним. Прыжок! От грохочущего рыка, задрожали стволы вековых деревьев. Оборотни сшиблись грудь в грудь, пытаясь ухватить зубами или повалить соперника наземь. Пастырь почувствовал, что проигрывает в схватке силы и отскочил в сторону. Вновь ходьба по кругу. Теперь тот попробует использовать хитрость. Бросок! Сделав ложный выпад, пастырь поднырнул под белого волка и ухватил его за заднюю лапу. Лес огласил рык боли, больше похожий на человеческий вопль. В ярости Герольд впился зубами в плоть на спине, не успевшего отскочить соперника. Отпустив ногу, пастырь попытался отбежать в сторону, но не успел. Гигантский белый волк был сверху и не желал терять преимущества. Он повалил бурого на землю, тот дико зарычал, клацая зубами. Герольд сделал выпад и предсмертный рык захлебнулся кровью.
Кровь густо залила еловый наст. Герольд медленно поднялся на ноги, кровожадно облизнувшись. Серые глаза спокойно смотрели на остолбеневших волков и людей. С белоснежной шерсти на морде капала багровая кровь. Даже раненый, оборотень наводил животный ужас на всех присутствующих. Мужики побросали копья, волки почтительно опустили головы. Герольд задрал морду и оглушительно завыл. Через мгновение дикий вой поддержала волчья стая, признавая нового вожака. Лица перекосил страх, кожа покрылась бледностью. Люди стояли кучкой, беспомощно наблюдая за становлением волчьего пастыря.
Герольд устало рыкнул и обратился в человека. Протяжно застонав, он схватился за раненую ногу. Кровь не текла, но боль оставалась прежней. Волки медленно обступили нового вожака. Две самки подошли ближе, принявшись обнюхивать свежую рану. Герольд всё понял без слов. Волчицы принялись слизывать кровь, перечить вожак не стал. Это лечение может оказаться много действеннее всех примочек Александры. Волки всё еще зло поглядывали на толпу мужчин. Это добыча. Нельзя позволить им уйти.
Хмуро глянув на трясущихся людей Герольд махнул рукой.
- Ладистав, подойди.
Молодой мужчина с едва пробившейся бородкой отделился от толпы. Трясущимися руками он сжимал подол рубахи. Страшно выпученные глаза не отрывались от сидящего на земле воеводы.
- Не бойся их, - Герольд кивнул на волчиц, - подойди ближе.
Юноша приблизился.
- Рану перевязать нужно, - буднично произнёс вожак, - есть у вас тряпицы.
Ладислав с готовностью потянул с себя рубаху, но Герольд отрицательно покачал головой.
- Нет. Ненужные тряпицы поищите. Волчицы сделают пол дела. Рану нужно закрепить, чтоб не раскрылась.
От последних слов юноша успокоился. Осторожно подошел к своим и полушепотом передал слова Герольда. Мужчины начали дискуссию, переругиваясь и обеспокоенно поглядывая на обступившую их стаю. Посовещавшись, они выдали Ладиславу кусок белой материи и велели передать воеводе.
Герольд сидел на земле, почесывая шерсть на загривке волчицы, будто это не лесной хищник, а домашний пёс, служивший ему верой и правдой многие годы. Волчица отвечала лаской, облизывая мужскую руку. Ладислав подошел ближе, сжимая в трясущихся руках тряпицу. Юноша робко замер на месте.
- Давай, - Герольд чуть приподнялся и принял тряпку.
Перевязав рану, воевода поднялся на ноги и, прихрамывая, подошел к замершим сельским мужикам. Кто-то смотрел со злобой, кто-то с уважением, но все испытывали страх.
- Что теперича делать станешь, воевода? – нарушив затянувшееся молчание, подал голос Галаш, густо заросший бородой низкорослый мужик, - миром отпустишь, али волкам на радость оставишь?
Герольд хлопнул себя по ноге и довольно рассмеялся.
- Да как же я вас теперь отпущу, друзья мои? Мы теперь все вместе в село вернёмся. Ведь…
- Не бывать этому, - староста упрямо топнул ногой и вышел к Герольду, - детей, да жен своих защищать будем до последней капли крови! Вот тебе моё слово!
- Слав будь, Никадим, - улыбнулся воевода, положив руку на плечо храбреца, - дети ваши отныне в безопасности. Волчья стая больше не тронет вашу деревню. Да и меня вы боле не увидите. Ступайте с миром к своим домам, да расскажите, как в неравной битве верх одержали. Александре скажите, что погиб я от волчьей пасти. Погорюет, да перестанет.
Мужики разом помрачнели. О смерти больше никто не думал. Слово волчьего пастыря – закон. Раз сказал, что от волков избавит, значит, так оно и будет. Да только отпускать воеводу такого было жалко.
- Ты не серчай, воевода, - проговорил Галаш, - да только прикипели мы к тебе душой. Как же ты оставишь то нас? А вдруг беда?
Герольд с теплом посмотрел в глаза мужика.
- Вы духом и телом крепки, только забываете об этом. Коли беда случится, сила земли матушки, да рук могучих вам поможет. А я вам боле не нужен, да и у самого должок есть. Отдать требуется.
Крепко обнявшись, мужчины попрощались. Герольд долго стоял посреди проплешины, наблюдая за отдаляющимися спинами бывших товарищей. Волки ходили вокруг вожака, с недоумением поглядывая на то, как он отпускает добычу, но ничего против его воли сделать не могли.
Люди скрылись за стволами деревьев. Лес погрузился в привычные звуки: шуршащей на ветру листвы, пением птиц, да скрежетом деревьев. Волки плотным кольцом окружили Герольда, ожидая новых указаний, но тот стоял без движения, хмуро сдвинув брови. Наконец вожак ожил. Покрутил головой, ловя запахи, приносимые ветром, и зашагал в чащу. Волки последовали за ним.
Дни пути сливались в бесконечную охоту. Двигаясь в выверенном направлении, стая должна постоянно кормиться. Нападать на людей Герольд запретил. Благо в местных лесах было чем разгуляться. Сегодня лось, завтра неосторожная косуля. Новый пастырь учил паству по-новому охотиться на зверей. Разделял стаю на группы, давал задания. В облике человека его понимали слабо, но стоило обернуться, как любая команда схватывалась на лету и выполнялась безукоризненно.
Стая не голодала. Волки довольны новым вожаком. Им не было дела до того, куда их ведёт пастырь. Главное, что с ним они не пропадут. У Герольда же не выходил из головы образ погибшей семьи Александры. Ведь это он учинил драку и ответ держать ему. Сперва он спросит с Ярополка, что отравил страхом эту землю.
Запах солдат Герольд услышал сразу. Уж его-то он точно ни с чем не спутает. Уже несколько дней вожак не принимал человеческий вид, приняв волчье естество ближе человеческого.
Стая подошла к границе леса, за которым на обширном лугу возвышалась крепость с тыном и валом. К укреплённым железными перекладинами воротам, вела узкая дорога. Крепость спала, поэтому лучшего момента для разведки не сыскать.
Герольд взял пару умелых охотников и под покровом ночи они двинулись к стенам. На башнях стояли часовые, сонно оглядывая окрестности. Три волка тенью скользили вдоль рубежей, оставаясь не замеченными. Если бы стража заметила несколько волков, тревогу бы не подняли.
Крепость оказалась не велика. Дюжина домов в два поверха, три дюжины поменьше, но с широкими дворами, крупная конюшня, да размашистая изба командира. На земляном вале в шесть локтей возвышался тын в пятнадцать. У ворот и на трех башнях постоянно дежурила стража. В крепости можно укрыться от крупной шайки разбойников или даже держать осаду небольшой армии. Герольд думал об одном: как попасть внутрь и провести за собой стаю.
После разведки вернулись в лес. Отправив стаю на охоту, Герольд забрался поглубже в чащу и развел костер. Под хруст горящих дров и пляску языков пламени лучше думалось. Ночь стала светлеть. Звёзды понемногу исчезали, отходя ко сну. Их место на небосклоне заняли редкие облака и глубокая голубизна. Скоро вернулись волки. Самый крупный самец нес в зубах увесистый кусок лосиной ноги. Герольд без промедления бросил мясо на угли. От костра сразу повеяло дурманящим запахом печеной лосятины. От голода у Герольда потекли слюни, и требовательно заурчало в животе. Волки спокойно разошлись в стороны, расселись вокруг вожака. На перепачканных кровью мордах читалась сытость. Звери довольно разлеглись, едва держа глаза открытыми. Охота была легкой, но за долгий переход все вымотались.
Когда Герольд закончил трапезу, почти вся стая уже крепко спала. Одному лишь волчьему пастырю было не до сна. Оставив волков в чаще, он отправился на дорогу, что вела к крепости. Широкая колея исхожена множеством копыт. Гарнизон часто отправляет дозорных. Остается только дождаться конных, а дальше волки сделают свое дело.
К лагерю Герольд вернулся после полудня. Сытые волки лениво поднимались, потягиваясь и сладко зевая. Кто-то даже затеял шутливую драку. Но едва почуяли приближение вожака – встрепенулись. Подбежав к Герольду, волки остановились, глядя в глаза и ловя каждое движение. Тот хищно улыбнулся и обернулся белым волком. Предчувствуя славную охоту на двуногих зверей, волки радостно порыкивали, помахивая хвостами.
Герольд крутанулся на мете и бросился к дороге. Волки последовали за вожаком. Через некоторое время послышался запах людей. Солдат, проделавших долгий путь верхом, пахло сильнее, чем от лошадей. Волчий нюх разделял каждую отдельную нотку запахов, различал людей и настроение. Были времена, когда Герольд жалел, что у него волчье чутьё.
Колонна из десяти конных солдат двигалась в сторону крепости. Мужчины все как на подбор плечистые и бородатые. На головах блестят остроконечные шеломы, на груди кольчуга сверкает железными бляшками. На ногах коричневые шаровары и сапоги. Все вооружены: у каждого сабля, у крупа лошади болтается щит. Седельные сумки полны добра. В основном деньгами, дорогой утварью и украшениями. Все, что удалось отнять у крестьян.
Волки бесшумно крались вдоль лесной полосы, внимательно наблюдая за вооруженными людьми и ожидая команды. Герольд глухо рыкнул, помотав головой. Приказы ясны и будут выполнены по команде. Обогнав колонну, вожак обернулся человеком и вышел на дорогу. Седые брови командира сурово сдвинулись. Он поднял сжатый кулак, давая сигнал остановиться. Герольд бесстрастно наблюдал за воинами. Руки скрещены на груди, ноги расслаблены, на лице равнодушие. Усталые ратники смотрели на бродягу как на назойливое насекомое, но без приказа командира никто не слез с седла.
- Здравы будьте, добры молодцы! – выкрикнул Герольд.
- И тебе не хворать, - ответил густым басом седой командир, - чего надобно?
- Как охота? – Герольд зло оскалил белые клыки, волчья суть толчками вырывалась наружу, не позволяя скрыть отвращение к душегубам.
Командир выпрямился и глухо похлопал по висящим у седла сумкам. Золото внутри жалобно звякнуло. Судя по всему, ограбили не одну деревню.
- Добрая, - ухмыльнулся командир, отерев бороду, - а тебе какое дело? Нежто воевода с вестями отправил?
- Воевода ваш тоже на клыки попадёт, - улыбнулся в ответ Герольд, - а вы поворачивайте обратно и верните награбленное людям!
Командир довольно расхохотался, воины его поддержали. Насмеявшись всласть, седобородый отёр слёзы и манул рукой солдатам.
- Мартын, Ипат! Сотрите этого бродягу с белого света, чтоб я его больше не видел.
- Есть, дядь Климент, - осклабились воины, радостно слезая с сёдел.
Неторопливо отцепив щиты, они двинулись к Герольду. Щиты они взяли по привычке. Едва ли бродяга выдержит и один умелый выпад. Воины опрометчиво посчитали его слабоумным бродягой. Все же искоса поглядывали на висящую у правой руки саблю.
Герольд вытянул саблю, приняв боевую стойку. Мартын повел плечами и пару раз махнул клинком, разминая затёкшие руки. Герольд сразу оценил движения опытного бойца. Ипат шел сзади, широко улыбаясь и нервно потрясывая щитом.
Взмах, звон, взмах, звон, взмах, гулкий удар о щит. Ипат подключился, звон клинков участился. Довольная улыбка сползла с лица командира. Он наблюдал за схваткой с интересом и страхом за своих людей, ведь бродяга ни в чем не уступал. Ипат обошел противника сзади, хотел нанести смертельный удар. Герольд крутанулся на месте, со всего маха разрубив тело юноши от плеча до пояса. Добрая кольчуга не выдержала мощного удара, брызнув разрубленными кольцами.
Климент вытаращил глаза, поднявшись в седле, но ввязываться в драку не посмел, ожидая от Мартына победы.
Мартыну открылась спина бродяги. Молодецки хэкнув он сделал прямой выпад, но промахнулся. Вывернувшись в нечеловеческой ловкостью, Герольд увернулся и контратаковал. Воин упал на колени, схватившись за горло. Кровь густо оросила дорожную пыль. Страшно выпучив глаза он упал лицом оземь.
- Убить его! – взревел командир, едва бездыханное тело ухнулось на дорогу.
Двое замыкающих колонну суетливо похватали луки, висящие у седла, и натянули тетивы, но Герольд уже скрылся в лесу. Стрелы с глухими щелчками вонзились в стволы деревьев.
- За ним! Быстро! – покраснев от злости, кричал Клемент, - с самих вас шкуры спущу, если не убьёте этого гада!
Воины попрыгали с сёдел, похватали щиты и бросились в погоню. Командир остался в седле, сурово наблюдая за солдатами. Когда те скрылись в лесу, он стал прислушиваться, ожидая услышать предсмертный стон бродяги. Лес хранил тишину.
Раздался мощный волчий рык, за ним крики людей, стоны боли, захлебывающиеся кровью. Солдаты умирали в лесу страшной смертью. Клемент в ужасе широко раскрыл глаза. От лица мигом отлила кровь, сменив багряный на бледно-пепельный. Лошади бросились вскачь, конь под командиром нервно переступал с ноги на ногу. Крики стихли.
От сильного толчка пятками в бока, конь жалобно заржал и пустился вскачь. Клемент пригнулся к конской гриве, моля всех богов о спасении.
Могучий белый волк появился из чащи. Одним длинным прыжком вышиб человека из седла и повалил на землю. Лицо командира исказилось в ужасе, руки попытались удержать волка, но челюсти сомкнулись на глотке. Дико выпучив глаза конь взбрыкнул и ускакал прочь. Герольд обернулся человеком, отёр лицо и сплюнул кровь наземь. Волки вышли из леса, чтить предводителя. На довольных мордах блестела свежая человеческая кровь, бока сыто раздались в стороны. Сладкого мяса досталось всем.
Герольд пошарил по карманам павшего командира, забрал золото. Вскоре нашлись сбежавшие лошади. Испуганные звери шарахались человека, что так сильно пахнет волком. Но скоро сдались. Герольд стянул седельные сумки и отнес в лес. В удобной ложбине он спрятал награбленные сокровища и закидал ветками.
На месте смерти воинов, Герольд отыскал целую кольчугу, шелом и сапоги. Удивленно хмыкнув, он поднял запятнанные кровью, но не разорванные шаровары. Оборотень переоделся в форму солдат Ярополка. Спрятав свою одежду, где покоилось сокровище, он двинулся к крепости.
На лугу перед валом пасся конь командира. Герольд сделал болезненный вид, стал прихрамывать. Завидев раненного, на башне завозились. Послышались короткие приказы. Створки массивных ворот со скрипом поползли в стороны, пропуская «своего» внутрь.
Герольд остановился, придерживая рукой бок, словно там сломанные рёбра. Он старался как можно лучше осмотреться, пока не подоспела стража. Едва створки сомкнулись, к нему подбежали два ратника. Подхватили под руки, обеспокоенно осматривая свежие следы крови на броне.
- Что стряслось, солдатик? – спросил один, - где твой отряд?
- Все погибли, - тяжело выдохнул Герольд, - засада. Из леса разбойники выскочили. Всех перебили…
- Полно-полно, - перебил второй, - к лекарю тебе надобно.
Стражи повели Герольда к одному из двухэтажных домов. На пороге их встретил мужчина с широкой залысиной и щербатым лицом. Спрятав руки в широкие рукава рясы, он с беспокойством смотрел на раненного воина.
- Вот, Лукьян, принимай постояльца, - пошутил один из стражей, предлагая принять раненого.
Лекарь подхватил Герольда, уводя его в дом. Внутри оказалось светло и просторно. Пахло жженым воском и жареным мясом. Посередине комнаты стоял длинный стол со стульями. С потолка свисала деревянная люстра, утыканная свечами. В дальнем углу покоилась покрытая копотью печь. Герольд тяжело застонал, когда лекарь попытался опустить его на лавку под окном.
- Сейчас-сейчас, солдатик, - протараторил Лукьян и бросился на второй этаж.
Наверху загремели банки и горшки. На пол что-то упало. Лекарь тихонько ругался, отыскивая нужные травы. По ступеням засеменили легкие шаги. Герольд скривил лицо, изображая острую боль.
- Вот, - Лукьян протянул глиняную плошку с резко пахнущей жидкостью, - это боль снимет. Я пойду о баньке распоряжусь, а ты пей-пей.
Лекарь рыбкой юркнул на двор, аккуратно притворив за собой дверь. Снаружи послышали быстро удаляющиеся шаги и кудахтанье разогнанных кур. В комнате наступила тишина. Герольд понюхал жидкость в плошке и скривился. Чтож играть, так играть до конца, подумал он и залпом осушил сосуд.
Вскоре вернулся Лекарь, помог снять кольчугу и шаровары, оставив Герольда в одной исподней рубахе. Лукьян попытался осмотреть раненого.
- Постой, лекарь, - скривился Герольд, - сперва банька. Пыль, да грязь дорожную смою. А там уже и врачевать начнешь.
Когда Лекарь обнаружит, что у больного нет синяков, игра Герольда подойдёт к концу.
В небольшой баньке Герольд мылся один. После доброго пара он натянул чистую рубаху и с наслаждением отпил из приготовленного для него корца с пивом. Сладко вдохнув, он опустился на скамейку, испытывая приятное томление во всем теле. Жить волком хорошо, да только звери лесные баньки хорошей не знают.
Тихонько скрипнула дверь. В предбанник скользнул Лукьян и оценивающе осмотрел больного. Герольд в момент помрачнел и схватился за бок. Лукьян присел рядом и отмахнулся.
- Полно, воин. Знаю, что не ранен ты.
Глаза Герольда хищно сузились. Он судорожно прикидывал, что станет делать с несчастным лекарем. Тот спокойно сидел рядом, опустив руки на стол. Взгляд Лукьяна помрачнел, остановившись на столешнице.
- Не нужно, воин. Тревогу я не поднял, и поднимать не стану. Ты лучше скажи, зачем пришел сюда?
Герольд подозрительно осмотрел Лекаря. Союзников в этой крепости у него быть не может. Так кто же он? На чьей стороне?
- По душу Ярополка я сюда пришел, - чуть помедлив, ответил оборотень.
Лукьян повернулся к нему, страшно выпучив глаза. Через мгновение взгляд смягчился, приняв нотки тепла и даже сочувствия.
- Как же это, мил человек? – прошептал лекарь, - нежто нашлась управа на супостата этого?
- Будь уверен. Не сносить ему головы. Только ночь наступит, надобно врата открыть.
- Нежто не знаешь? Так ведь нет Ярополка в крепости. Пять ден тому отбыл. Куда, не ведаю, да только отбывал в спешке. Весточка ему пришла, так он в тот же день и отбыл. Людей гонял… Уууу… Пыль столбом стояла, - отмахнулся лекарь, - пораньше бы ты пришел, мил человек.
- Спешил как мог, - раздосадовано прорычал Герольд, - с чего это ты мне помогать вздумал?
Герольд смотрел зло, готовый броситься на собеседника и удавить голыми руками, будь тот сделает неверное движение. Лекарь занервничал.
- Многие в этой крепости не по своей воле, - опустил голову Лукьян, - жены, да дети малые у нас. А ратники Ярополка всех бьют без разбора. Ты не серчай, воин, но помочь тебе делом не смогу. Если стража узнает, всю семью вырежут.
Герольд зло закусил губу и до хруста сжал кулаки. Ярость в глазах играла бешеным пламенем. Лукьян отодвинулся чуть дальше, опасаясь попасть под горячую руку. Тяжело выдохнув, Герольд погрузился в раздумья. Всё было зря. Проникновение и маскарад. Теперь нужно уходить из крепости, но как? Едва люди Ярополка прознают, что он не ранен - казнят.
- Так ведь, - вмешался в раздумья подрагивающий от страха Лукьян, - слышал я, что завтра большой отряд отойдёт к восточной крепости. Здесь стражи только лишь на воротах и останется. Один день тебе дать могу, но не больше. Брячислав допытываться станет о здоровье твоем. Не к добру это.
- Кто такой Брячислав? – хмуро поинтересовался Герольд.
- Так это командир местный. Поговаривают, - Лукьян страшно вытаращил глаза и восклицательно поднял указательный палец, - что сам Ярополк его в эту крепость отрядил. Большим уважением среди воинов пользуется.
- Надо бы потолковать с этим добрым молодцем, - задумчиво потёр подбородок Герольд, - авось, чем интересным поделится.
Лукьян шарахнулся от него как от чумного и замахал руками.
- Что ты! Он же тебя вмиг раскусит! Не миновать тогда дыбы. Кто же тогда за людей честных мстить станет?
Герольд тяжело выдохнул и с усмешкой посмотрел на лекаря.
- Мне теперь иначе нельзя. Завтра поутру Брячислав с меня доклад истребует. Надо самому идти, чтоб подозрений лишних не привлечь. Да и про Ярополка авось оговорится. Нет у меня иной дороги, Лукьян. Спасибо тебе, и прости, коли обидел чем.
- Благослови тебя Земля матушка, - тихонько прошептал лекарь, окинул собеседника сочувствующим взглядом и вышел на улицу.
Герольд еще не раз заходил в парилку, подбрасывая полешко и подливая на угли воды. Хорошо отстроенная банька редкость, а эта в пору царю. Дыма внутри нет, один лишь сладкий пар от хмельного пива. Отъевшись заготовленной на столе снедью и всласть отпившись добрым пивом, Герольд оделся и, чуть пошатываясь, отправился к дому Лукьяна.
Проснулся Герольд от утреннего холодка. Пока оборотень спал, Лукьян открыл все окна, чтоб выпустить из дома хмельной дух. В маленькой комнате на втором поверхе было уютно, что упившийся с вечера Герольд смог разглядеть только сейчас. Грубый деревянный стол с подсвечником, простой табурет, да нехитрая кровать с периной на лебяжьем пуху. Спалось как на облаке, тело отдохнуло, а мысли прояснились. Даже вчерашнее пиво не причинило неудобств. Жаль, что при такой бодрости придется притворяться больным, с грустью подумал Герольд.
Выйдя на улицу, Лукьян взял воина под руку и заговорщически подмигнул. Герольд скривил лицо и оперся на лекаря. Жители крепости не обращали на них внимания, разве что двое ратных косо поглядели на чужака, одежда которого до сих пор испачкана кровью. Лукьян чистил броню как мог, но кровь ничем не вывести.
Пройдя меж двух рядов одинаковых двухэтажный домиков, тесно притороченных друг к другу, Лукьян вывел Герольда к дому командира. Тот стоял особняком, отгороженный внутренним кольцом бревенчатой ограды. У ворот сторожка, подле на лавочке растянулись пара ратников. Лениво зевнув, страж придирчиво взглянул на Лукьяна и створка приоткрылась, открывая дорогу во внутренний двор. Крупная изба в три поверха сложена из массивных брёвен и украшена затейливой резьбой. Двери открыты и гости прошли без остановки сразу в главную комнату. За длинным столом сидели четверо мужчин. Трое похожи на обычных ратников, но тот, что сидел во главе стола, одет богаче. Парчовый синий кафтан, вышитый серебром, переходил в суконные порты. На ногах красовались сафьяновые сапоги.
Брячислав внимательно выслушивал доклад ратников. Он коротко кивнул Лукьяну подождать и тот опустил постанывающего Герольда на скамью у стены. Герольд прислушался. На совещании обсуждались бытовые дела: снабжение крепости продовольствием, перековка вооружения и укрепление тына. Потеряв интерес к разговорам, Герольд осмотрелся. Голые бревенчатые стены украшены красными гобеленами лишь за спиной командира. В остальном общая комната выглядела не богато. Так мог бы выглядеть хороший трактир, где-нибудь в столице.
Размышления Герольда прервал скрип отодвигаемых лавок. Десятники поднялись из-за стола, поклонились и зашагали к выходу. Брячислав поставил локти на стол и возложил подбородок на сложенные в замок пальцы. Придирчивый взгляд обшарил гостей, остановился на Герольде. Лукьян помог оборотню подняться, они подошли к столу.
- Присаживайтесь гости дорогие, - указал на лавку рядом с собой командир, - с чем пожаловал в нашу крепость, добрый дружинник? – обратился он к Герольду.
Шипя и кривясь от воображаемой боли в рёбрах, Герольд опустился на лавку, по правую руку от командира. Лукьян присел поодаль, скромно сложив руки на коленях. Не успел Герольд ответить, как за спиной послышались шаги. Две женщины с задорным румянцем на круглых щеках, несли блюда с запеченным поросенком и крупным гусем в яблоках. Завтрак у командира оказался отнюдь не постным. В животе у Герольда пронзительно заурчало. Сглотнув слюну, он все ж таки собрался с мыслями.
- Шли мы, значится, от города Россохи, - сурово начал оборотень, - далеко уж ушли, почитай, что до Савронино добрались как встали на привал.
Хорошо продуманная и отрепетированная история лилась ручейком, не смотря на острое желание впиться зубами в хрустящую корочку молочного поросёнка.
- Так вот встали мы на привал. В час предрассветный разбойники напали, - Герольд злобно скрипнул зубами, - други то спали, а часового они первым и порешили. Шомка, хороший был мужик. Так вот. Бой завязался. Мне плечо прокололи, бока поломали, да так и бросили там умирать. Еслиб не селяне, что сено везли, так бы и остался там с братьями в сырой земле, - оборотень мрачно опустил взгляд и замолчал. Брячислав продолжил всматриваться в лицо воина, пытаясь понять, правду ли говорит бедолага. Тишину прервал Герольд, продолжив рассказ, - значится, отвезли меня в деревню, да лечить стали, а коли оклемался, так я сам в сторону ближайшей крепости и пошел. Вести то важны, яж понимаю. Где это видано, чтоб разбойники на наших нападали?
Тем временем женщины приносили салаты и гарнир из пареной репы. Расставили кувшины с заморским вином, а к ним бокалы из серебра. Брячислав буднично поднял кувшин, налил вина. Крупный бокал опустился перед Герольдом. Испытующий взгляд опустился на Лукьяна. Тот мигом подобрался, трясущимися руками налил себе вина и замер.
- Чтож, дела странные, - Брячислав задумчиво покрутил в руках бокал, - давненько не слыхивал я чтоб разбойники на наших нападали. Да еще верх одержать сумели. Странно.
- Как есть говорю, сотник, - всполошился Герольд, - в предрассветный час… Так ведь их не ждал никто… Спали ведь все…
- Ладно, - проигнорировав пылкую тираду, подытожил Брячислав, - разбойников тех сыщем, тут не переживай, воин. А братья твои… Тризну мы по ним справим.
- Когда? – опешил Герольд.
- Да вот прямо сейчас и справим. Али не по нраву вино наше?
- По нраву, сотник. Хорошее вино.
- Так угощайся.
Брячислав дружелюбно улыбнулся. Разговор окончен и пора приступить к тризне. Герольд не поверил радушию сотника, но перечить не стал. Оборотень потянулся за поросенком. Сладкая корочка приятно хрустела во рту, а нежное мясо томно таяло на языке.
После трёх кувшинов, Герольд взялся сам наливать вино. Брячислав не отставал. Уплетая гуся и пареную репу, от души запивал хмельным. Лукьян пораженно наблюдал за действом, скромно положив на тарелку квашеной капусты и кусок поросенка.
- Что-то не ест совсем лекарь твой, - усмехнулся Брячислав, - аль свининка недожарена?
- Эээ, нет, - Лукьян нервно сглотнул, ощутив на себе суровый взгляд оборотня, - это я… Для вина место экономлю.
- Марья! – взревел Брячислав. Через мгновение в дверях, ведущих на кухню, стояла полная женщина с засаленным фартуком, - принеси-ка, голубушка, лекарю нашему вина кувшин. Он к нему особый интерес проявляет.
- Сейчас исполним, - хихикнула женщина, стрельнув глазами на несчастного Лукьяна, и скрылась за дверью.
Далеко за полдень со двора послышались звуки рога. Отряд собирался весь день, чтобы выступить засветло. Воины столпились у дверей в ратушу, ожидая напутственных слов командира. Брячеслав поднял тяжелый взгляд на вошедшего десятника. Несколько кувшинов крепленого вина затуманили взор и разум. Герольд пьянел с трудом, что-то мешало ему забыться в хмельном угаре. Он просто притворялся пьяным, чтобы Брячислав мог ему довериться. Лукьян лежал на столе, отодвинув миску и бокал подальше от себя.
Десятник сделал несколько шагов, непонимающе осматрев гостей. Поймав на себе суровый взгляд Брячислава, он остановился и весь вытянулся, ловя каждое движение командира.
- Сэ… Сбирал люд? – опершись на стол, поинтересовался Брячислав, не переставая буравить десятника суровым взглядом.
Молодой воин помешкал, пытаясь понять смысл фразы, затем нерешительно кивнул:
- Как есть! Ждут воины слова вашего! – десятник вытянулся, громко стукнув кулаком себя в грудь.
Отодвинув стул, командир решился отпустить стол, но покачнулся и снова схватился за край. Герольд поднялся с лавки и подставил плечо.
- Вместе пойдём, командир! Вот тебе моё слово и моя рука.
Брячислав поднял хмурый взгляд на собутыльника и решительно схватился за плечо оборотня.
- Слав будь, храбрый воин, - пробубнил Брячеслав. Неразборчиво, но искренне.
Вместе они доковыляли до высоких дверей. Десятник не отрывая кулака от груди проводил командира взглядом, так и не решившись прийти на помощь. Герольд толкнул створки и народ на улице встретил их шквалом одобрительного гомона.
Брячеслав широко расставил ноги. Оторвался от Герольда, качнулся но устоял. Подтянув ремень, он выпятил грудь и высоко поднял руки. Толпа затихла.
- Доброе, други! В день этот знаме… з… знаментный! Ярополк! Призвал нас на борьбу с великим злом! Славной охоты, братья! Доброй добычи! В добрый путь!
В ответ толпа разразилась громогласным кличем, от чего Лукьян зажал уши и сгорбился. Закончив тираду, Брячислав повернулся к Герольду и тем же способом они вернулись в дом. Толпа понемногу умолкла, разбредаясь для последних приготовлений. Лекарь притворил за собой двери. В комнате сразу стало уютно и тихо. Усадив Брячислава на стул, Герольд ухнулся на лавку и налил еще вина.
- Что за добрая охота, командир? – поинтересовался оборотень, когда Лукьян опустился на скамью.
- Неужто не знаешь, храбрый воин? – отпрял Брячислав, но хмельной дурман вновь взял свое. Командир качнулся, ухватил бокал вина и залпом осушил, - воевода наш, Ярополк, велел созывать отряды. Вестимо большой поход планирует, да только мыслей своих никому не открывает. Выпьем еще, храбрый воин!
Осушив очередной бокал, Брячислав довольно крякнул. Отёр губы рукавом и с грохотом повалился на стол. Герольд подождал, авось очнётся, но услышал сопение. Командир упился. Кликнув Марью, он решительно отправился к входным дверям. Трясущиеся руки лекаря ухватили подол рясы, а ноги засеменили вслед за оборотнем.
На Герольда не обращали внимания. Воины седлали коней, сбирали поклад, подгоняли броню. К походу почти всё готово, остались последние приготовления и проверка.
Быстрым шагом, Герольд миновал узкую улочку, свернул направо. Мозолистая рука решительно дёрнула дверную ручку в дом Лукьяна, та поддалась. Дверей здесь не запирали. Несчастный лекарь чуть поспевал за оборотнем, едва не падая в уличную грязь. Шумно заперев дверь, Лукьян обернулся к Герольду.
- Что ты теперь надумал, мил человек? – испуганно спросил он.
- С ними в поход пойду, - заявил Герольд, - они меня прямиком к Ярополку приведут.
- Как же это? – опешил лекарь, опустившись на лавку.
- А, ну так этож ведь, - Герольд деловито бросил на плечо мешок с припасами, - по приказу самого Брячислава.
Лукьян ошарашено уставился на воина. Через мгновение взгляд прояснился, а на лице появилась неуверенная улыбка. Герольд довольно рассмеялся:
- Дошло, наконец!
- Ай, хитёр, - шепнул лекарь и поднялся обнять товарища.
- Ты в безопасности. Коли Брячислав про меня спрашать станет, скажешь, мол, добровольцем отправился душегубам за смерть братьев мстить, чью тризну давича сполнили. Да только не скоро еще командир ваш от хмельного духа отойдёт.
- Доброй тебе дороги, мил человек. Пусть удача во всех твоих начинаниях тебе сопутствует.
- Вот это мне не помешает, - улыбнулся Герольд и хлопнул лекаря по плечу, - спасибо тебе, что не сдал. Добра в твой дом. Падёт скоро иго Ярополково. Так и знай.
- В добрый путь! – Лукьян низко поклонился.
Герольд ответил поклоном и вышел за дверь. На улице шумели воины. Со всех сторон доносились заливистый мужской смех и крепкое словцо. Последнего было куда больше.
Как ни в чем не бывало, Герольд отправился прямиком в конюшню. Мальчишки конюхи сновали без остановки: таскали сёдла, уздечки, отводили коней, готовили мешки с овсом. Герольд схватил одного за плечо.
- Конь безхозный есть?
- Есть дяденька, - испуганно вывернулся мальчишка, - вон тот. У ворот пасся. Как есть ничейный. Мы его выходили.
Герольд его вспомнил. И седока, которого недавно загрыз.
- Седлай, - не дожидаясь ответа, Герольд зашагал из конюшни.
Молодые девушки носили воинам снедь и питьё. Одна подошла к Герольду. Пугливо опустив взор, она подала воину кувшин с парным молоком. Другая рука протянула краюху свежего хлеба. После вина и мяса, аппетита не было, но молоко оказалось таким сладким и тёплым, что Герольд крепко присосался к кувшину.
Вскоре мальчишка конюх вернулся, ведя в поводу статного жеребца. Конь шарахнулся от оборотня, памятуя гибель седока, но скоро смирился. Он признал силу нового хозяина и меньше чем через час, Герольд уже ехал в общей колонне всадников. Вереницу воинов надвое разделила пара обозов с провиантом.
Небо заволокли тучи, угрожая разразиться дождём. Длинный конный отряд шел споро, намереваясь засветло дойти до Канувки. Заночевав там, они отправятся к следующей стоянке. Так до самого Даргеша, города-столицы. С такой скоростью, они доберутся не раньше, чем через две недели. Можно идти спокойно, тщательно продумывая план мести, но за воинами по пятам шла стая волков. Герольд боялся, что кто-нибудь из воинов заметит серых. Тогда в лес отправят опытных воинов, и хищникам может не поздоровиться.
Рано утром третьего дня пути пошел проливной дождь. Воины вымокли до нитки, мелко дрожа от пробирающего до костей осеннего холода. Лошади поскальзывались на дорожной грязи. Дорога шла вдоль глубокого подлеска, через полверсты сменяющегося густым сосновым бором. По левую руку простирался широкий луг с редкими кустами и деревцами. Все животные попрятались по норам и дуплам. Только топот копыт пробивался сквозь шум дождя. Герольд чувствовал холод, но горячая волчья кровь помогала ему не замёрзнуть. Чтобы не вызвать лишних вопросов, оборотень подрагивал как остальные.
С глухим шлепком стрела вошла в голову ратника перед Герольдом. Бездыханное тело повалилось в жидкую грязь. Прежде чем оборотень успел спрыгнуть с лошади, еще три свистящие убийцы нашли цель.
Воины спешились и заняли оборону. Щиты поднялись ровным строем, мечи наготове. От луков в такую погоду никакого проку, только тетива вымокнет. Воины пытались вглядеться в лесную чащу сквозь марево дождя, но противник не появился. Со стороны леса донёсся заливистый женский смех. Только сейчас Герольд обратил внимание на умерших. Трупы павших полностью лишились крови. Из белой кожи торчали острые как бритва каменные стрелы. Зачарованный адамант лишил жертв жизненной силы, а вместе с ней крови.
- Кровопийцы, - прорычал Герольд, - это ведьмы!
Лес вновь огласил женский смех. Черным облаком из чащи вылетела стая мух и бросилась на молодого воина. Тот стал кататься в грязи, тщась сбросить жалящих насекомых. Другие хмуро смотрели, как соратника съедают заживо. Никто не бросился на помощь, опасаясь стать жертвой тёмных чар. Ратник кричал и вопил, пока жизнь не покинула его. Крики стихли. Адские мухи рассыпались золой и растворились в каплях дождя.
Лошади разбежались от проклятого места. Даже бывалые воины остолбенели от страха. Кто-то из молодых ратников яростно закричал, бросившись в атаку на тёмную чащу. Едва он скрылся за деревьями, как крик оборвался. Лес замер.
На землю упал щит. Герольд обернулся: один из воинов сидит на коленях, руки закрыли лицо, а спина часто вздымается от рыданий. Боевой дух улетучился, все думали лишь о скорой смерти от рук адских тварей. В дерево ударила молния, оглушительным шквалом прокатился раскат грома. Двое воинов бросили оружие и побежали прочь от чащи. Удар молнии превратил в пыль обоих.
Из чащи донёсся шелест маленьких крыльев. Черная туча крылатых созданий неслась на людей. Летучие мыши заложили вираж, окружив воинов плотным кольцом. Раздался пронзительный писк и мужчины попадали на колени, хватаясь за уши. Из глаз и носа брызнула кровь. Стоны и крики агонии заглушили грохот дождя. Герольд потерял сознание.
- Дорогой мой Герольд, - послышался женский голос где-то на краю сознания, - что заставило тебя примкнуть к этим людям?
Пробуждение далось с болью, пронзившей всё тело. Каждая мышца испытывала агонию. Герольд громко зарычал, открывая налитые кровью глаза. Белая пелена понемногу спала, он стал различать отдельные силуэты. Через минуту, когда зрение вернулось, он смог разглядеть всё, что происходит вокруг. Оборотень сидел на земле, привалившись спиной к массивному валуну. Дождь закончился, уступив место яркому солнцу. Он попал под чары, держа в руках оружие, значит сюда его принесли. Ведьмы сновали от тела к телу, выворачивая карманы, забирая всё ценное. Если попадался живой воин, его добивали.
- Герольд? – вновь послышался сладкий женский голос.
Подняв глаза оборотень увидел женщину в черном платье. Огненно рыжие волосы водопадами разливались по плечам. Изумрудно-зелёные глаза смотрели с укором и интересом. Герольд попытался встать, но тщетно. Тело плохо повиновалось.
- Вероника, - прорычал он.
- Как приятно звучит мое имя в твоих устах, дорогой, - женщина улыбнулась, - что привело тебя сюда? Как им удалось заполучить тебя к себе на службу?
Герольд тяжело откашлялся. Каждый вздох давался с трудом. Боль раскаленным шаром каталась в груди, угрожая расплавить лёгкие.
- А им и не удалось. Я иду к Ярополку. Достаточно он людям жизнь портил. Пора по счетам платить.
- Даже так? – картинно удивилась Вероника, - чем же он тебе так не угодил?
- Не мне, - Герольд сплюнул кровь, - но дорогим мне людям. Ярополк должен умереть.
- Это точно, - задумчиво шепнула Вероника, - Девочки! Этого мужчину врачевать! Мы берём его с собой!
Сознание померкло. Перед взором вставали картины прошлого. Обнаженная вероника на кровати рядом с ним. В изумрудных глазах доверие и любовь. Тонкие пальчики нежно поглаживают волосатую грудь. Она что-то говорит, но слов не разобрать. Да и кому нужны слова, когда на тебя смотрят влюблённые глаза? Образ растворился, словно в тумане. Перед взором встала Александра. На прелестном личике обеспокоенность. Нежно-белые руки перебирают баночки с целебными зельями. Её родители сидят за столом, наблюдая за счастливой дочерью. Острой болью вспыхнул женский крик, картина подёрнулась пламенем. Мёртвое лицо отца Александры смотрит с укором. Огонь подбирается всё ближе, тело парализовало. Александра тащит его за руку в подпол. Рыдающая девушка прижимает оборотня к груди, нервно раскачиваясь. Над ними горит дом.
- Герольд? – забеспокоилась Вероника.
Оборотень попытался вскочить, но острая боль остановила. Весь в холодном поту, он яростно водил глазами, пытаясь отыскать врагов, но рядом лишь Вероника.
- Ты кричал во сне, - обеспокоенно произнесла женщина, - и кто такая Александра? Ты так нежно пытался успокоить её и уберечь. Во мне аж проснулась ревность.
- Просто несчастная, которой не посчастливилось встретиться со мной, - выдавил Герольд и повернулся набок.
Только сейчас он понял, что находится в лесу. Под спиной наст из мягкой поросли покрыт потниками. Герольда переодели в одежду, которую он оставил в лесу, когда отправился в крепость. Герольд вновь попытался встать, вглядываясь в тьму деревьев, вслушиваясь в звуки.
- Они пришли сюда за тобой, - красиво улыбнулась Вероника, - куда же они теперь от своего вожака?
Подошли трое волков, обеспокоенно поглядывая на лежащего мужчину. Герольд почувствовал волну облегчения и гордости. Лесные звери пришли сюда, в логово ведьм, только ради того, чтобы быть ближе к вожаку. Хоть их верность была куплена силой и смертью, он увидел в них семью.
- Твои волчатки очень милые, - Вероника потрепала ближайшего за серую шерсть, - принесли твою одежду. Какие умные волчатки. Какой хозяин… - девушка загадочно посмотрела на Герольда.
- Почему вы убили тех людей? – мгновенно нахмурился Герольд, - Алый орден сгинул в бездне?
Вероника иронично усмехнулась. Девушка сделала несколько шагов от ложа Герольда и остановилась, внимательно разглядывая руки.
- Мир меняется, дорогой мой Герольд. Сейчас каждый делает выбор. Нам не по пути с Алым орденом. Куда нам мерзким отродьям тьмы до вечных служителей света?
- Что всё это значит? – поднялся на локтях оборотень, - Что произошло?
- Грядёт война, милый. Ты уже в неё втянут, раз готов убить Ярополка, - Вероника скорбно выдохнула и подошла к ложу, - а помнишь как мы… - она замялась, подняв брови домиком, - в цитадели… Ах, мой милый Герольд…
- Объяснять ты, видно, не станешь.
- Ты сам всё скоро поймёшь. Твоя судьба однажды приведёт тебя к цели. А может быть даже ко мне…
Вероника растворилась в воздухе, словно предрассветный туман, оставив за собой горечь воспоминаний. Волки плотно обступили вожака, рассаживаясь и укладываясь поудобнее. Неизвестно, когда он оправится от заклятья ведьм. Нужно запастись терпением.
Ведьмы исчезли вместе с предводительницей. Герольд откинулся на лежанке. Полубезразличный взор упёрся в небо, затянутое серой пеленой. Верхушки сосен покачивались от ветра, поскрипывая корой. Крикнула ворона, порхнув с ветки и сознание Герольда унеслось далеко ввысь. Он думал о словах Вероники. Что за война, что коснётся всех?
***
В голубом небе проплывали пышные облака. Чайки кружили над береговой линией, отыскивая пропитание, а внизу бурный поток морских волн разбивался о земную твердь.
Девушка стояла у окна, поглощенная мыслями. Черные волосы, едва закрывшие шею, лежали идеально ровно. Как и костюм из жакета и узкой юбки до пола. Так могла выглядеть отличница досточтимого института Даргеша. Готовая прямо сейчас выйти в центр аудитории и ответить на все вопросы учителя, получив отметку «отлично».
За спиной хлопнула дверь, девушка обернулась.
- Сильвия! Моя дорогая племянница! – широко улыбнулся Маркус Бенц, расставив руки для родственных объятий.
- Здравствуй дядюшка, - подалась вперёд девушка.
Маркус Взял её за плечи и внимательно осмотрел. Да, у этой особы определенно есть магический дар.
- Как там твоя матушка? Не хворает?
- Нет, дядюшка, с ней всё хорошо.
- А батюшка? Всё ли хорошо у моего братца?
- Да, дядюшка он во здравии.
Первый советник главы Алого ордена заметно успокоился и пригласил гостью пройти к изящной деревянной софе.
- Как прошло твое путешествие, дитя моё? – продолжил Бенц, усевшись рядом с племянницей.
- Мы поспешали как могли, дядюшка. Но что у вас случилось? К чему такая спешка?
Маркус Бенц отвернулся. Тяжело поднял грузное тело и вышел на середину комнаты. Пригладив широкую залысину ответил:
- Грядёт война, моя дорогая, - мужчина тяжело вздохнул, - борьба света и тьмы скоро выльется во что-то большее.
- Что вы такое говорите? – Сильвия поднялась с софы, удивлённо воззрившись на дядюшку.
- Силы тьмы крепнут за стенами нашей цитадели. Скоро они пойдут войной на мир людей. К тому же нас предали, дщерь моя. Теперь надежда осталась лишь на самых близких и родных.
Заостренное лицо Сильвии в момент сделалась очень серьёзным. Раз дядя призвал её, значит дело действительно плохо. Он готов ей довериться, а это большая ответственность. Но Сильвии не привыкать, она с детства решала не посильные для взрослых задачи.
- Что от меня требуется, дядя?
Брови советника поднялись от умиления, когда он взглянул на такую серьёзную девочку. Она готова броситься в пекло по первому зову.
- Сущий пустяк, моя дорогая. Сущий пустяк, - добродушно улыбнулся советник, - проследить за перемещениями врагов цитадели и обо всем сообщать мне.
Отужинав в общей столовой, Сильвия отправилась в свою комнату. Для любимой племянницы первый советник выделил шикарные апартаменты. Большие окна с видом на береговую линию, затейливые витражи и красочные гобелены на стенах. Это одна из немногих комнат в замке, где была отдельная ванная и уборная, приводимые в действие магией.
Ванна цвета слоновой кости украшена позолотой. Над облаками пены поднимается аромат сладких апельсинов. Сильвия любила нежиться в горячей воде, отпустив мысли в полёт. Любая задача сама находит решение, если хорошенько расслабиться.
Волшебница обдумывала слова дяди и других адептов за ужином. Твари тьмы объединятся и пойдут войной на мир людей. Такого еще не видел наш мир. Юная волшебница верила своему дядюшке, он всё же первый советник верховного Магистра. Хоть сплетни про поднимающуюся тьму казались ей не правдоподобными.
В открытое окно влетел ворон. Крупная птица без церемоний приземлилась на край ванны и уставилась обсидиановыми глазами на девушку. Перья лоснятся чистотой и сытостью. Он не похож на обычных уличных птах. Было в нем что-то осмысленное, по-человечески разумное.
- Каарррр.
- Здравствуй, Рагорт, - приветливо улыбнулась девушка, - ты с добрыми вестями?
- Каррр, каааррр.
- Это хорошо, Рагорт, - она по-кошачьи потянулась и поерзала, устраиваясь поудобнее, - продолжай нести дозор, мой верный друг.
Ворон забавно переступил с ноги на ногу. Он величаво поклонился, расправив могучие крылья и порхнул с края ванны, нырнув в открытое окно.
Сильвия погрузилась в воспоминания. Однажды в детскую комнату Сильвии влетел ворон. Он деловито расхаживал по полу, пока не увидел девочку семи лет от роду. Человеческий ребёнок чем-то привлёк величественную птицу. Девочка отнеслась к ворону с почтением и он стал прилетать по вечерам. Они резвились и играли, лишь родителей обеспокоило карканье из детской. Но едва кто-то из взрослых подходил к двери, птица улетала в окно.
Девочке очень захотелось поговорить со своим единственным другом. Однажды она услышала от отца заклинание наделения разумом. Он мог одушевить даже предметы, хоть на это уходило много энергии. Скрупулезно скопировав ритуал, она воспроизвела его на вороне. Сильвия допустила ошибку и тот не заговорил, но возникшая связь помогла им понять друг друга. Так она узнала его имя: "Рагорт".
С тех пор ворон стал верным соратником волшебницы. Родители не были против, ведь птица не причиняла вреда и беспокойств. Напротив, он стал глазами и ушами юной волшебницы. Настоящим стражем и товарищем.
Солнечный луч запрыгнул в комнату Сильвии, пробежал по портьерам, заглянул на сундук. Вскочил на кровать и ласково погладил девушку по лицу. Волшебница сладко потянулась в роскошной двуспальной кровати, застеленной нежнейшим хлопком. Туманный взгляд наполнился счастьем, на лице засветилась улыбка.
Солнце уже близилось к полудню, когда юная волшебница покинула постель и привела себя в порядок. Решив немного перекусить, она отправилась в местную столовую. Кухня была далека от совершенства, зато сытная и полезная. Едва она отварила дверь, как на пороге возник Маркус Бенц со всегдашней улыбкой доброго дядюшки. Он бесцеремонно вошел внутрь жестом руки поманив за собой монаха с подносом.
- Где поставить, милорд? – робко осведомился молодой монашек, украдкой поглядывая на юную и симпатичную гостью.
- Сюда, на столик, благодарю, - не глядя бросил Бенц, - не пялься так на неё, вот превратит в жабу, будешь до конца жизни мух на болоте ловить.
Монах подобрался, лицо залила краска. Брякая столовыми принадлежностями, поднос опустился на столик. Монах сложил ладони в молитвенной позе и прижал к груди.
- Простите меня, госпожа. Простите, милорд.
- Так и быть. А теперь, не мог бы ты нас оставить, любезнейший? – с довольной улыбкой произнёс советник.
Дверь закрылась. Монашек часто засеменил прочь по коридору. Когда шаги затихли, Бенц выдохнул и обратился к племяннице:
- Ешь, моя дорогая, тебе нужно набраться сил, - слащавая улыбка, - тебе предстоит дальняя дорога.
Сильвия подняла крышку, и над тарелкой заклубился густой пар. Волшебница прикрыла глаза от наслаждения, вдыхая дивный аромат запеченного мяса с овощами. Сглотнув голодную слюну, она убрала крышку подальше и взялась за столовые приборы.
Первый советник подошел к окну и раскрыл занавески. В комнату хлынул яркий солнечный свет. Сильвия поморщилась, но возражать не стала. Сложив руки за спиной, он оглядывал береговую линию так, будто пытался найти там кого-то. Волшебница не обратила внимания, слишком сильно соскучилась по вкусной пище за время путешествия в цитадель.
- Надеюсь, ты хорошо выспалась в нашем скромном убежище? – меж тем продолжил Бенц, - твой ворон как обычно нёс неусыпную стражу. Чудо, а не птица.
Сильвия одобрительно кивнула. Говорить с набитым ртом – верх невоспитанности, а оторваться от нежнейшей свининки просто невозможно.
- Ты должна отправиться сразу после завтрака. Пойдёшь налегке, бери золота сколько нужно и минимум провизии. Всё необходимое раздобудешь в дороге. По пути много деревень. Крестьяне падки до злата. Чтож, когда будешь готова, зайди в мой кабинет. Обсудим детали, - советник еще раз улыбнулся, слегка поклонившись и покинул комнату.
Волшебница закончила трапезу и только теперь оказалась в силах обдумать сказанные слова. Дядюшка очень торопится и старается хранить цель её присутствия в тайне. Дело действительно очень важное.
Отыскав походную одежду и снаряжение, Сильвия быстро переоделась. Собранные в короткий хвост волосы, придали волшебнице воинственный вид. Она подошла к зеркалу и позволила себе немного покрасоваться. Куртка и штаны из мягкой, но крепкой кожи сидели как влитые. Особенно хороши высокие сапожки с затейливым теснением. Их делали лучшие мастера Даргеша. Одежда совершенно не стесняла движений, при этом была достаточно тёплой и не промокаемой, и недаром: на улице уже вовсю хозяйничает осень.
Волшебница сожалением посмотрела на опустевшую тарелку, сиротливо стоящую на обеденном столике. Ей еще не скоро удастся так вкусно позавтракать. Сдвинув брови, она решительно вышла в коридор.
Сильвия вихрем выбежала во двор. Коротко оглядевшись, она заметила свой эскорт из четырёх рыцарей. Сейчас без доспехов, они сидели на лавочке, греясь в последних тёплых лучах. Завидев хозяйку они, как по команде, поднялись и отряхнулись, пытаясь привести себя в порядок.
- Я остаюсь здесь, - скомандовала девушка, - а вы, как будете готовы, отправляйтесь в обратный путь. Родителям передайте, что у Первого советника есть для меня дело. Всё поняли?
- Как есть, госпожа! – вытянулся по струнке усатый воин, - а как же ваши вещи?
- Пока пусть останутся здесь. Раз вопросов больше нет, можете быть свободны.
Не дожидаясь ответа, Сильвия резко крутанулась на месте и быстрым шагом отправилась к замку. Нельзя заставлять ждать первого советника верховного магистра.
Монахи, маги, рыцари и прочие, кто служил свету, провожали девушку удивлёнными взглядами. Кто смотрел с похотью, кто со страхом или презрением за столь откровенный вид. Все сходились в одном: такой юной искательницы приключений они еще не видели.
Понимая важность миссии, Сильвия вошла в кабинет без стука. Маркус Бенц сидел за столом у окна, на гостью не обратил никакого внимания. Волшебница выглянула в коридор. Убедившись, что за ними никто не подглядывает, она осторожно прикрыла дверь и подошла к письменному столу.
Первый советник верховного магистра изучал свитки, напряженно сдвинув брови. Задумчиво причмокивая нижней губой, он делал пометки на бумаге, читал дальше. В конце проверенных документов ставил печать, нагревая сургуч над пламенем свечи. В комнате стоял запах горелого воска, свежего пергамента и деревянной мебели.
- Чтож, моя дорогая, - не отрываясь от бумаг, начал Маркус, - вижу, ты готова отправляться в путь.
Бенц задумчиво помычал, разглядывая очередной документ и отложил его в сторону, принявшись за новый.
- Да дядюшка, - коротко ответила Сильвия, - ты хотел обсудить со мной детали?
- Детали, - задумчиво промычал советник.
После недолгих размышлений он отложил бумаги и уделил внимание племяннице. На лице первого советника появилась всегдашняя улыбка, что чаще являлась лишь атрибутом вежливости. Была ли она искренней по отношению к «любимой» племяннице?
Маркус Бенц поднялся из мягкого кресла и подошел к резному шкафу. За деревянной дверцей оказался сейф. Советник извлек из складок туники позолоченный ключик. Замок радостно щелкнул, и металлическая дверца беззвучно отползла в сторону. Бенц бережно извлек из глубины сейфа тряпичный сверток и уложил на стол. Только после этого сейф и шкаф оказались закрыты.
Сильвия наблюдала, как дядюшка осторожно разворачивает сверток, на дне которого оказался идеально отполированный бардовый камень с серебристыми прожилками. По гладкой поверхности несколько раз пробежали едва заметные волны. Волшебница поняла, что это один из камней магии.
- Ты, конечно же, знаешь, что это такое, моя дорогая? – указав рукой на камень, деловито осведомился советник.
- Это один из камней силы, - уверенно, как на уроке ответила девушка, - таких камней множество в нашем мире. У каждого камня свои индивидуальные свойства.
- Ох, - радостно плеснул руками Бенц, - право же, не даром ты была лучшей на курсе, дочь моя. Не стану зря тянуть время. Это камень Вару. Его свойство – передавать видения от отправителя к получателю на неограниченное расстояние.
Глядя, как у племянницы загорелись глаза при виде магической вещи, Маркус подошел ближе.
- С его помощью, ты станешь отправлять мне сообщения.
Взгляд девушки вдруг прояснился. Она в упор посмотрела на советника.
- Дядюшка, ты говорил, что мне нужно будет за кем-то проследить?
- Да, моя дорогая, - Бенц в мгновение посерьёзнел, - как я уже говорил, нас предали. Предатели бежали из цитадели. Ты должна найти их. Очень важно сделать это быстро.
Маркус подошел к софе, на которой лежал тряпичный сверток.
- Возьми. Это мантия Назария, ученика Соломона.
- Дяди Соломона? – от удивления девушка забыла о миссии и Алом ордене, - так это он предатель?
Первый советник тяжело опустился на софу и поник, скорбно вперив взгляд в паркет. Через несколько мгновений он заговорил:
- У света множество врагов, моя дорогая, но тяжелее всего, когда они находятся среди друзей. Я считал Соломона выдающимся адептом света. Одним из лучших. Но демоны не дремлют… Уж и не знаю, чем его соблазнила тьма. Он покинул нас, примкнув к силам зла. Увел с собой юношу по имени Назарий. А ведь мальчик подавал большие надежды.
Сильвия молча приняла свёрток, пытаясь уложить в голове предательство такого милого старика, как Соломон. Когда волшебнице доводилось приехать в цитадель, она заходила к старому монаху, а тот с радостью делился книгами, рассказами и знаниями. Как он мог переметнуться на сторону врага?
- Будь очень осторожна, дщерь моя, - Маркус вдруг схватил девушку за руку, - зло принимает множество обличий! Храни веру и не поддавайся на иллюзии! Я очень рассчитываю на тебя.
- Да, дядюшка, - мягко ответила Сильвия.
- Надеюсь ты не разучилась пользоваться заклятьем поиска? – усмехнулся советник.
- Как можно, - обиделась волшебница, - оно же одно из простейших.
- Тогда в путь, моя дорогая, - Бенц по-отечески обнял Сильвию, - будь осторожна.
- Буду, дядюшка.
Сильвия вышла во двор. Подобрав с земли камешек, она отошла в тёмный угол, где её никто не увидит. Творимую волшбу почти наверняка засекут стражи, но ей было всё равно. Она действует от имени первого советника верховного магистра.
Волшебница положила на каменный пол свёрнутую мантию, а сверху простой камень. Глаза закрылись, а заклинание само сорвалось с губ. Подкрепив магию парой пассов руками, она тяжело выдохнула и открыла глаза, чтобы полюбоваться своей работой. Мантия распалась в прах. Пошарив рукой в пыли, она нашла камешек и улыбнулась. Магия как всегда сработала на отлично. Теперь незачем тащить с собой такую тяжесть. Эссенция для заклятия поиска переместилась в камешек, а его можно просто положить в карман.
Снаряженная заплечной сумкой, Сильвия покинула цитадель. Дорога бежала через раскидистый луг, а забравшись на взгорок нырнула в дремучий лес. Зная, какие твари обитают в чаще, девушка не хотела в одиночку идти этой дорогой. Единственным выходом было открыть портал. Это заклинание сопряжено со множеством опасностей: её могут заметить, её может выкинуть к разбойникам или хищному зверью. Нужно точно знать место, куда хочешь открыть портал. К тому же это заклятье отбирает много сил.
Приблизившись к опушке леса, девушка решительно сбросила заплечную сумку. Опустилась на колени и извлекла карту. Взгляд стал задумчивым. Тонкие пальчики, привыкшие к книгам и домашнему теплу, погладили подбородок. Она свернула пергамент и убрала в сумку. Пришло дело магии. Из-за пазухи появились два крупных кольца: оба золотые, на одном изображен дракон, на другом ястреб. Будничным движением она надела магические кольца на указательные пальцы. Указательные пальцы смотрят в небо, а большие друг на друга, Сильвия попыталась как можно точнее представить то место, куда она хочет отправиться. Когда картинка стала достаточно ясной, волшебница прочитала заклинание.
Мир вокруг закрутился ураганом. Небеса, земля, лес, всё пропало, слившись в едином мареве. Резко остановившись, земля больно ударила в ноги. Сильвия повалилась на траву, с трудом сдержав приступ тошноты. Волшебница пошарила рядом рукой: сумка рядом. Облегченно выдохнув, она поднялась на ноги и огляделась.
Дремучий лес, остался далеко позади. Сильвия оказалась на узкой поляне, граничащей с редкими кустарниками. Девушка напрягла чувства, чтобы понять есть ли кто-нибудь живой поблизости. Нет. Вокруг только мелкие насекомые, да грызуны.
Заклинание поиска далось легко. Через мгновение перед внутренним взором предстали очертания Назария и направление для поисков. Этого достаточно. Сильвия бросила за спину походную сумку и отправилась в путь.
Дорога извилистой лентой убегала далеко вперёд. Пробежала мимо редкого осинника, спустилась с холма и мышкой перепрыгнула через мост узкой речки. Солнце скрылось за серыми облаками, налетел холодный ветер. Сильвия поёжилась, притворно постучав зубами. Холод не мог пробиться сквозь походную одежду, но нос чуть покраснел.
Волшебница шла уверенно и целеустремленно. Страха перед нечистью или разбойниками пропал после того как она окружила себя заклятьем отвода глаз. Уроки боевой магии магистра Гридесхольма вспыхивали один за другим. Уверенность приливала с каждым шагом.
Сильвия услышала шелест массивных крыльев. Ворон пролетел над головой и удобно устроился на низкой ветке дерева. Девушка радостно улыбнулась и подошла ближе.
- Ну как ты, Рагорт?
- Кааарррр! – возмущенно ответил ворон.
Взять его с собой в портал волшебница не могла, поэтому спутнику пришлось проделать весь путь на крыльях. Благо он хорошо чувствовал хозяйку и точно знал, куда её выбросит заклинание.
Ворон прошелся туда-сюда по ветке, еще пару раз каркнув и остановился, разглядывая волшебницу то одним, то другим глазом. Он явно её за что-то отчитывал, а теперь ждал, что она ему ответит.
- Да, Рагорт, я понимаю, - улыбнулась Сильвия, - но и ты пойми. Дело очень важное. Мы должны спешить.
Ворон каркнул, соглашаясь, и взлетел в вечереющее небо. Сильвия подышала на озябшие ладони и двинулась навстречу тёплым огонькам приближающейся деревни.
Селение встретило волшебницу тишиной. Жители готовились отойти ко сну, только скот иной раз шевелился в хлевах. Харчевня еще работала, принимая желающих пропустить кружечку доброго пива после тяжелого рабочего дня.
Трое бородатых мужиков сидели за деревянным столом, обсуждая собранный урожай, когда на пороге харчевни появилась юная девушка. Мужчины крепко впились в гостью угрюмыми взглядами. Чужая девка, да еще так поздно. Один уже прикидывал, как задирает ей юбку в укромном уголке, другой насторожился. Если рассудить по чести, то второй явно благоразумнее.
Девушка медленно прошла вдоль помещения, бросая равнодушные взгляды поверх голов посетителей. Остановившись у стойки, волшебница нетерпеливо цокнула каблучком. Она желала привлечь внимание хозяина заведения, но тот был чем-то очень занят и не ждал гостей так поздно.
- Иваш! – грозным басом рявкнул один из завсегдатаев, - гостья к тебе! Хорошенькая!
Сосед крикуна, что был старше годами, схватил того за рукав. Притянув ближе, он зло зашипел тому что-то на ухо, грозно потрясая кулаком. Грязная ухмылка медленно сползла с лица крестьянина. Развернувшись спиной к гостье, он крепче сжал кружку. Лицо раскраснелось, а глаза забегали, он готов был провалиться на дно целиком.
Соседство с Алым орденом многому научило местных крестьян. С началом тихой жизни, молодые позабыли про рейды на ведьм и появления странных гостей. Да таких, что лучше стороной обойти и радоваться, что взглядами пересечься не удосужилось. Вот и сейчас старший доходчиво объяснил крикуну, что может делать одинокая девица в таких одеждах в тёмную пору.
- Кого там еще… - заворчал хозяин, но вдруг осёкся, увидев молодую гостью, - ч… Что? Что пожелаете, сударыня?
Сильвия с удовольствием смотрела, как память об Алом ордене просыпается во взглядах крестьян. Пожилой, худощавый трактирщик смотрел с широко раскрытыми глазами, не зная, что еще сделать. Трясущиеся руки нервно разглаживали засаленный фартук на голый торс. Щиплая бородёнка ошарашено встопорщилась, подбородок задрожал.
- Ужин и постель, - отчеканила девушка, холодно глядя на трактирщика.
- Есть мясо на вертеле. Хлеб свежий. Сыр. Да! Сбитень нынче знатный. Хмельного… Если желаете, - трясущимся голосом заблеял старик, - не ждали мы нынче важных персон, сударыня…
- Неси что есть. Плачу вперёд.
Сильвия легким движением отправила в воздух золотую монету. Трактирщик, не смотря на годы, ловко поймал кругляш в воздухе. Попробовав на зуб, он осклабился щербатым ртом. Плата оказалась куда как щедрая за такие хоромы и неказистую еду. Поэтому, пока щедрая госпожа не передумала, кинулся на кухню исполнять распоряжения.
За стеной раздался грохот посуды и громкое шипение трактирщика на подопечных. Он счел своим долгом порадовать щедрую госпожу. Сильвия обернулась к завсегдатаем, бросив холодный взгляд. Мужчины потупились, молча попивая местное пиво. Девушка гордо прошла вдоль помещения, расположившись в самом углу. Здесь отличный обзор, да и эти трое на виду, если кто вдруг надумает чудить.
От окна веяло приятной прохладой осенней ночи. Лампадки, под потолком, уютно подогревали подступившую тьму.
Сильвия задумчиво смотрела в окно, заставленное стеклом. В прежние времена этот трактир явно имел спрос и приносил не малые деньги владельцу. Теперь заведение опустело, довольствуясь несколькими завсегдатаями, жадными до хмельного.
Мелко семеня сухожильными ногами подоспел трактирщик. На большем деревянном подносе запеченное мясо, пареная репу и свежеиспеченный хлеб. Запахи простой, но вкусной еды мигом растворили все мысли. Сильвия равнодушно смотрела, как старик поставил на стол снедь. Трясущимися руками прижал к себе опустевший поднос и, широко растянув уголки губ, спросил:
- Чего еще желает госпожа?
- Желаю отужинать и выспаться. Моя комната готова?
- Ээ вэ… вэсё готово, госпожа. Спать нынче будите как на облаке.
- Тогда ступай.
Трактирщик отвесил три полноценных поклона, не забывая растягивать рот в подобии добродушной улыбки. Сильвия больше не обращала на него внимания, лишь жалобный скрип дверных петель напомнил о том, что старик вернулся на кухню.
Отужинав, волшебница отправилась на второй этаж, где находились комнаты постояльцев. Там её ждал мальчишка в обшарпанных льняных одеждах. Растрёпыш схватил девушку за руку, Сильвия вздрогнула, но подалась. Поведение мальчика было непривычным для представительницы светской семьи, но возражать она не стала.
Толкнув деревянную дверь, мальчишка поклонился. Румяное лицо залила краска. Он игриво хихикнул и бросился наутёк. Сильвия улыбнулась, глядя вслед улепётывающему пареньку: они лишены манер, но не души.
В комнате оказалось достаточно чисто и уютно. Под окошком расположился небольшой деревянный стол и стул. Кровать, застеленная белым бельём, дышала чистотой и свежестью. Огонёк свечи орошал комнату тёплым светом. Сильвия глубоко вдохнула воздух с ароматом тёплого воска. Деревня очень далека от цивилизации, придется довольствоваться малым. Долгожданный отдых в тёплой постели был отличным завершением тяжелого дня.
Сильвия не доверяла местным, помня о словах наставника: «В дороге нужно быть готовым ко всему». Поэтому раздеваться не стала. Стянув узкие сапожки, девушка с наслаждением размяла ступни. Здесь никто не станет перечить, если она ляжет спать в дорожной одежде, от чего наслаждение стало поистине непередаваемым. Стоило волшебнице положить голову на подушку, как усталость навалилась всем весом, и сознание унеслось в чудесные дали снов.
Тонкий и пронзительный скрип вернул Сильвии сознание. За дверью послышались приглушенные шаги и бормотание мужских голосов.
Волшебница осторожно скинула одеяло и обулась. Она ни сколько не сомневалась, что ночные гости прибыли по её душу и готовилась их встретить.
Шаги остановились. За дверью послышались шепот и возня. В открывшийся проем пролился тёплый свет факела. В руке крупного мужчины он выглядел как лучина. Увидев, что девушка не спит, гость осклабился и не таясь распахнул дверь.
- Третя! Ты поглянь! Нас тут встречають ужо.
В комнату вошел второй. Крупнее первого с такой же щетиной и круглым лицом. Почесав лысину, он алчно ухмыльнулся, обнажив ряд гнилых зубов.
- Такая пташка по мне.
В ноздри ударил запах хмельного и грязных тел. Сильвия застыла разъяренной кошкой. Она узнала вошедшего, он сидел за столом в таверне. Пока "Крикун" со "Стариком" болтали, раздевал её взглядом. Второго она раньше не видела. Волшебница смотрела на них свирепой львицей, защищающей собственных детей.
- Да вы хоть знаете кто я такая?! – прошипела девушка.
- Ато как же! – рассмеялся первый, - деваха молодая, да пригожая!
Третя мигом смекнул шуточку и тоже принялся смеяться.
- Да еще и при золоте. Давай-ка, хорошенькая, золотишко свое выкладывай зараз. Глядишь и быстро с тобой закончим, - глаза Трети горели похотливым желанием.
- Вы ничего от меня не получите, - скривив губы твердо ответила Сильвия.
- Глянь, какая бойкая, Третя! А дай мне первому с ней позабавиться!
Ответить он не успел. Волшебница резко вытянула руку открытой ладонью к факелу. В заклинание она вложила всю ненависть к насильникам. Сильвия представила, как они измываются над молодыми девушками, грабят стариков и убивают. Без тени сомнения Сильвия направила силу в ладонь и повелительно бросила:
- Нагрим эн габас!
Разбойники на мгновение остолбенели. На лицах застыл ужас, но ничего не произошло. Страх сменился гневом. Они поняли, что тянуть нельзя. Первое заклинание не сработало, так может сработать второе.
Сильвия едва заметно ухмыльнулась. Лицо в свете факела сделалось зловещим. Волшебница медленно опустила руку и пламя с факела поползло вниз. Вцепившись в руку незадачливого насильника, огонь жадно вгрызся в одежду, а после в плоть.
Разбойник взвыл от боли, уронив факел. Третя пытался помочь товарищу потушить разгорающееся пламя. Они наперебой хлопали по одежде, но огонь не унимался. Через мгновение по рубахе Трети побежали быстрые языки пламени. Мужчины попадали на пол, принявшись яростно кататься, извиваясь в агонии. Истошный крик заживо сгорающих людей разорвал ночную тишину.
Безжизненные тела замерли на полу. Комнату заполонил дым и запах горелого мяса. Сильвия отшатнулась, с ужасом наблюдая за деянием рук своих. Ей еще никогда не приходилось убивать людей. Тем более с такой жестокостью. Они этого заслужили, повторяла волшебница, глядя, как живое пламя потеряло интерес к трупам и бросилось на пол. Быстрой волной огонь покатился по стенам.
- Рекшин эн габас! – закашлявшись, скомандовала волшебница.
Душа пламени испарилась, но огонь продолжал медленно вгрызаться в доски и стропила. Спасительный проход оказался полностью в огне. Коридор и лестница полыхали, дым затянул потолок. Сильвия пригнулась и закрыла лицо ладонью. Бежать некуда. Вся комната объята пламенем.
Сильвия взмахнула рукой. Обливаясь слезами и яростно кашляя она прошипела заклинание.
Потолок обвалился.
С первыми лучами солнца у пожарища собралась вся деревня. Женщины переговаривались, охая и прижимая ладони ко рту. Мужчины ходили по пепелищу, пытаясь понять, что могло спалить таверну, оставив лишь пепел.
Раздался приглушенный вздох. Мужики дёрнулись и во все глаза уставились на пепелище. Горка пепла шевельнулась, по поверхности побежали трещины. Подняв в воздух облачко праха, на свет появилась человеческая рука. Истошный женский визг огласил всю деревню. Три бабы упали в обморок, но на них не обратили внимания, одна успела подняться и уже улепётывала, ловко перескакивая через заборы. Мужчины, все как один принялись осенять себя крестом творца-спасителя. Глаза вытаращены, губы шлёпают.
Демоническая сущность поднялась из праха и уставилась на собравшихся зевак. В небе кружит огромный ворон. Вдруг птица резко заложила набок и спикировала прямо на плечо демону.
- Ооооо! – заголосил один из мужиков, еще быстрее осеняя себя спасителевым крестом.
- Аааааааа! – вторил ему другой.
Они пытались пятиться, но страх сковал ноги. Бабы за спиной попадали на колени, отбивая челом и заливаясь слезами.
Сильвия тряхнула плечами. Рагорт обеспокоенно каркнул, могучие крылья сделали пару широких взмахов и когти вновь вцепились в походную кожаную куртку.
В этот самый момент к жителям вернулась жизнь. Оцепенение спало, и крестьяне дружной толпой бросились к древне.
Сильвия застонала от боли и согнулась. В деревню за помощью теперь точно нельзя. Чего лучше вилами заколют, ато и на костре сжечь могут. Теперь только одна дорога прочь отсюда и как можно скорее, пока у дурней в головах не появилась мысль поохотиться на ведьм.
Девушка подобрала с земли обгоревшую сумку и закинула на плечо. Опушка леса совсем близко. Пока крестьяне прячутся она точно успеет раствориться среди деревьев.
Вкус крови во рту оставался, сколько не сплёвывай. Запах гари пропитал одежду, местами зияли проплешины. Сильвия пригладила волосы. На месте. Это главное, одежду можно и новую купить, а вот волосы отращивать долго.
Прихрамывая и корчась от пронзающей боли, Сильвия добралась до леса. Бросила прощальный взгляд на пепелище. Хотелось попросить прощения у хозяина таверны и у его семьи, буде у него та имелась. Теперь уже ничего не вернуть. Её тоже, наверняка, считают мёртвой, а это и к лучшему. Никто не увяжется следом.
Сильвия встала на колени. Глаза закрыты, разум в деталях рисует место, за много вёрст отсюда. Там трепещущий огонёк цели манит призрачным свечением. Волшебница задержала дыхание и бросила силы в творящиеся чары. Заклинание далось тяжело. Боль мешала сосредоточиться. Но вот мир закрутился. Боль пронзила сознание, тело Сильвии закрутилось и силой ударилось о пожухлую траву.
Девушка застонала, прижав ладонь к губам. Нельзя кричать, нельзя! Злые люди могут быть поблизости. В таком состоянии девушке точно несдобровать. Сейчас она не справится и с лесным пугальщиком.
Нужно встать. Нельзя здесь задерживаться. Поднимись Сильвия! Разум подстёгивал волшебницу подняться и идти. Волшебница огляделась: лесная прогалина. Такое место лучше всего подходит для того, чтобы делить награбленное. На траве отпечатки крупных сапог. Разбойники были здесь недавно. Нужно идти.
Подавив дикий рык боли, Сильвия поднялась на ноги и осторожно осмотрелась. Она обратила магический взор на мир вокруг, но на неё смотрели лишь равнодушные осины. Девушка прижала руку к саднящему боку и захромала к опушке.
Следов зверей почти нет. Человеческое селение где-то не далеко, зверь заходить боится. Оно и хорошо, с человеком договориться проще, чем с голодным волком.
Отыскав повапленное грозой дерево, Сильвия забралась под пожухлую крону. Снизу оказался небольшой котлован, заваленный листьями. Сильвия соорудила себе удобное гнёздышко, не кровать на пуху, но и так сойдёт. Едва она прилегла, как сознание погрузилось во тьму.
Разум требовал отдыха, тело изнывало от боли. Наспех сотворенное заклинание помогло избежать смерти от алчного пламени и обрушившегося потолка. Сильвия жалела, что не подготовила отпорные и защитные чары заранее. Сломанное ребро, вывихнутое колено, масса ссадин, синяков и ушибов покрывали всё тело. Главное она осталась жива. Последняя телепортация отняла все силы, она отдохнёт и отправится в путь. Алый орден прежде всего.
Серое небо потемнело, а вскоре посыпались крохотные капли дождя. Лес наполнился свежестью, заметно похолодало. Ледяные струйки ловко пробирались под одежду, впиваясь острыми зубами в нежную кожу. Вскоре пришло равнодушие. В конце концов, мелкий дождик сейчас не самое страшное.
Сильвия успокоилась. Напряжение спадало, на его место пришла крупная дрожь. Тело горело и леденело. Пот покрыл испачканный сажей лоб и щеки. Зубы выколачивали частую барабанную дробь, а сознание то покидало, то возвращалось к волшебнице. Побелевшими руками она придерживала левый бок. Больше от инстинкта, чем от голоса разума. Он почти что оставил несчастную.
Не в силах сдерживаться, Сильвия протяжно стонала. Привлечёт зверя или человека – плевать. Всё равно умирать, так если это произойдёт быстро, тем лучше. Зверь сразу оборвёт страдания, а человек может помочь. Хотя на последнее, Сильвия не рассчитывала. Сейчас смерть вполне приемлемый выход.
Послышались шаги. Под ногами незваного гостя трещали ветки и хрустела листва. Он явно далёк от техники скрытности, да и лесным охотником его назвать сложно.
Сильвия вся подобралась, сжавшись в комок и затаив дыхание. Посиневшие губы дрожали. Глаза закатывались, сознание пыталось вернуть волшебницу в спасительный мир снов, но та не сдавалась.
- Я тебя слышу, - раздался певучий девичий голосок, - ты ранен? Не бойся, я не сделаю тебе больно.
В бессилии Сильвия зарычала. Крупная дрожь перестала бить тело. Рагорт видел, как сдвинулись брови волшебницы, а глаза с затухающим огоньком сознания, смотрели без страха.
- Я знаю, где ты, - голос незнакомки послышался уже совсем близко, - сейчас я уберу ветки. Потерпи немножко!
Ветки с пожухлой листвой задрожали, окатив Сильвию душем из крупных холодных капель. Волшебница уже не чувствовала холода, голода или чего бы то ни было еще. Если придётся, она поднимется на ноги и будет сражаться. Хоть в таком состоянии она и от кур не отобьётся, но лёгкой добычей не станет.
Незнакомка аккуратно приподняла упавшую осину. Сильвия собрала волю в кулак и упёрлась руками в землю, намереваясь встать. Ноги не слушались. Лихорадка и последняя телепортация отняли все силы. Волшебница встала на одно колено и направила руку на незваную гостью. Сейчас бы сотворить хоть простенькую волшбу, не оглушить, так хоть напугать. Сильвия крепко сжала зубы в тщетных попытках обратить в бегство врага. Из глотки вырвался звериный рык отчаяния. Руки коснулось тепло и потянуло на себя.
Где-то на краю сознания раздался гром. Шум падающих с неба капель приближался, словно из-за горизонта навстречу неслась конница. В ноздри ударил запах костра и свежей еды. Сильвия не могла сразу определить, что именно булькало в котелке, подвешенном над очагом посреди комнаты, но пахло вкусно.
По крохотному окошку, заставленному слюдой, бежали быстрые капли дождя. Шум непогоды врывался сквозь щели между бревнами и с ветхой крыши, принося с прохладу и свежий воздух. Стены смотрели на волшебницу хмуро. Увешанные вениками, шкурами и разной домашней утварью, они слишком хорошо помнили прежнюю хозяйку. Амулеты и обереги давно выцвели и покрылись слоем грязи. Если тут и жила лесная ведьма, то давно отсюда ушла.
Сильвия лежала на кровати из соломы и тряпок, укрытая старой медвежьей шкурой. Бок всё еще саднил, но уже гораздо меньше. Место лихорадки заняла смертельная усталость, а это уже хорошо. Значит, она не умирает.
В дальнем углу звякнуло. Перед столом у противоположной стены стояла девушка, что вытащила Сильвию из убежища. Незнакомка растирала что-то в ступке, напевая под нос простенький мотивчик. Добавила веточку сушеной травы, заработал пестик, тщательно растирая смесь. Нос потянул чарующий запах лесных трав с добавлением мяты и смородины. Поморщилась. Еще не готово. Тонкие пальчики коснулись узелка на тряпичном мешочке, и тот с радостью поддался, открывая хозяйке зеленоватый порошок. «Да», шепнула девушка и добавила щепоть в ступку. Размешала. Горчая вода радостно заструилась в ступку, подняв под потолок клубы ароматного пара. Лекарство готово.
Сильвия равнодушно наблюдала за приготовлениями незнакомки. Одета она невзрачно, даже бедно, но по-походному. Сапоги знали не одного хозяина и прошли много вёрст. Волшебница сразу почувствовала в девушке волшебный дар, но не раскрытый. Ей бы в институте поучиться, вышла бы порядочная чародейка.
Плевать. Сейчас важно другое. Зачем ей понадобилось меня спасать? С другой стороны, если не убила и не связала, значит не враг. В любом случае нужно быть настороже. В таких местах редко встретишь человека, жаждущего разразиться бескорыстной помощью. В лесу живут лишь хищники, а те привыкли убивать.
Незнакомка обернулась. Крупные серые глаза заблестели радостью. Точеные бровки сделались домиком, а на лице появилась добрая улыбка. Тоже мне, сестра милосердия, съязвила было Сильвия, но осеклась. Всё-таки эта девица спасла ей жизнь.
- Ты очнулась! – воскликнула незнакомка, - это очень хорошо. Ты проспала почти сутки.
Держа в руках ступку с ароматной жидкостью, она уселась на краю кровати. Сильвия недоверчиво хмурила брови и попыталась отстраниться, но бок запротестовал острой болью и волшебница сдалась.
- Вот, - улыбнулась девушка, - выпей. Ты скоро поправишься, но тебе нужен отдых.
Сильвия сузила глаза, но сосуд приняла. Вкрадчивый аромат лекарственных трав коснулся носа и привлёк чашу к губам. Горячее заструилось по горлу, приятно согревая всё тело. Волшебница жадно осушила ступку и вернула незнакомке. В животе жалобно заурчало. Лекарство придало сил, напомнив, что было бы неплохо перекусить. Аромат варева, поднимающийся над котелком, стал втрое сильнее. Во рту стали предательски накапливаться слюни. Чтобы отвлечься, Сильвия заговорила:
- Кто ты? Что это за место?
- Не знаю, - равнодушно пожала плечами девушка, - я заметила это место, перед тем как найти тебя. Оно подвернулось очень кстати. Ты бы долго не протянула в сырости и холоде.
Незнакомка подняла со стола миску. Заглянула в котелок и вдохнула аромат пищи, прикрыв глаза от наслаждения. Большой ложкой она принялась наливать в миску горячий суп. На лице играла добрая улыбка, словно у скульптора, довольного своей статуей.
- Меня зовут Александра, - она протянула миску волшебнице, запустив в неё деревянную ложку, - как ты сюда попала? Ты не похожа на местную крестьянку.
Местную крестьянку, злобно подумала Сильвия прихлёбывая наваристый бульон из сала и вяленого мяса. Да, как она смеет даже думать о таком? Чтоб я, да уподобилась местным простоволосым девкам! А супчик то хорош. И мясо в нем есть и овощи, даже травами приправила. И откуда только набрала такого добра?
- Сильвия, - коротко ответила волшебница, - по просьбе дядюшки ищу тут кое-кого.
- Я тоже кое-кого ищу, - грустно опустила глаза знахарка, - иду за ним от самого Колюшено.
Сильвия опрокинула плошку, несколькими глотками осушив содержимое. Вырвался томный вздох, а вслед за ним и сытая улыбка.
- Спасибо тебе, - волшебница вернула миску, - почему ты спасла меня?
Александра непонимающе сдвинула бровки и на секунду потупилась.
- Как же это? Тебе было больно. Ты могла умереть… Нельзя было тебя там оставлять.
Наивная знахарка, ухмыльнувшись, подумала Сильвия. Однако, от её лекарств стало лучше. Приятное тепло разлилось по всему телу, веки потяжелели. Приятная усталость заполнила каждую клеточку, и волшебница с наслаждением закрыла глаза.
- Отдыхай, - улыбнулась Александра и вышла на улицу.
Дождь почти перестал. Одинокие капли падали с неба, но тучи уже лениво расползались в стороны. Лёгкий ветерок принёс осеннюю прохладу и свежесть, наполнив лёгкие терпкими запахами леса.
Несчастная девочка скоро поправится. Хоть Герольд и успеет уйти слишком далеко, долг целительницы поставить несчастную на ноги. Оставлять её сейчас никак нельзя.
Солнце медленно опускалось за горизонт, наливаясь алым. Александра закрыла глаза, впитывая кожей последние лучи уходящего дня. Холодными змеями в сознание проникали сомнения: что если она не сможет снова выйти на след стаи? Что если Грольда загрызли волки? Что если она никогда не найдёт его? Юная знахарка гнала дурные мысли, но те упрямо подступали, не желая сдаваться.
Еще дважды день сменился ночью, прежде чем Сильвия крепко встала на ноги. Александра приложила все силы и немалую толику терпения, чтобы вылечить и удержать неугомонную волшебницу.
Бок не саднил, разве что при резких движениях, но это не страшно, можно потерпеть. Можно было отправляться в путь еще вчера, но Александра оказалась категорически против. Сильвия не ушла лишь из уважения и чувства благодарности. Негоже отвечать бегством на добро.
Раннее утро постучалось в окно ярким солнечным лучиком. Сильвия недовольно поморщилась и перевернулась на другой бок, чтобы досмотреть увлекательный сон. Там она была королевой и отдавала распоряжения направо и налево. Все вокруг ей восхищались и боготворили.
- Сильвия, - раздался певучий голосок Александры, - снадобье готово. Выпей, пока горячее.
Волшебница уселась на кровати, укутавшись в медвежью шкуру. Растрёпанная и с помятым лицом, она утратила образ высокородной волшебницы, обременённой сверхважным заданием. Сейчас девушка походила на домовёнка или пущевика. Лицо перекошено ненавистью к миру, а на душе чувство глубокого разочарования. Во сне мир куда приятнее.
Александра поднесла плошку с отваром. Чарующие сладковато-пряные ароматы зелий пропали. Снадобья целительницы резко пахли и горчили. Пить стало неприятно, тем более с утра. Зато в тело сразу приходила бодрость и свежесть. Нужно будет спросить рецепт, чтобы дома пить такое по утрам. Экономит много времени на пробуждение.
Александра отправилась на поиски целебных трав и корений. Запасы знахарки оскудели, а путь впереди еще долгий. Сильвия тем временем пошла в ближайшее селение за продовольствием. Местные жители с радостью продавали девушке всё, что она хотела купить. Вид золотой кругляшки менял выражения лиц, делая их более благодушными. Набрав целый мешок овощей, вяленого мяса, сала и сушеной рыбы, волшебница вернулась к хижине.
Осеннее солнце давало всё меньше тёплых лучей, а теперь и вовсе грозило закатиться за горизонт. Благо в избушке было тепло. В очаге трепетал огонь, подогревая почерневший от копоти котелок. Александра развешивала принесённые травы, любовно собирая их в маленькие пучки.
Звуки стихли. Даже огонь в очаге перестал потрескивать. За слюдяным окошком царила кромешная тьма. Александра замерла, широко открытыми глазами уставившись на Сильвию. Волшебница сдвинула брови и плотно сжала губы. Могущественная сила окружила избушку кольцом беспросветного мрака. Лишь пламя в очаге продолжало трепетать, скудно освещая помрачневшие стены. Ловушка захлопнулась.
Александра рванулась к двери, потянувшись к ручке. Сильвия схватила знахарку за плечи и отвела в сторону. На удивленный взгляд волшебница ответила, покачав головой. Открывать дверь, тем более выходить нельзя. Тот, кто сплёл заклинание непроглядного мрака этого и ждёт. Жертва должна сама выйти и сдаться на поживу колдуну.
Раздался оглушительный гул, словно гигантский рог разразился прямо в комнате. Александра упала на колени и зажала уши. Сильвия устояла. Сморщившись от боли, она направила свой взор за завесу тени, где творилась волшба. Попытки распознать творившего волшбу не принесли успеха. Заклинание было совершенно не знакомым, словно не от этого мира.
Гул стих.
- Ты вернулась, грязная ведьма! – голос раздался сразу со всех сторон, пробирая до гостей густым басом, - теперь ты за всё заплатишь, Вельма! Теперь ты наша!
- Что еще за Вельма?! – храбро закричала Сильвия.
- Тебе не обмануть нас, Вельма. Ты жила здесь многие годы. Мы чувствуем твою силу. Ты заплатишь за всё.
- Та, что жила здесь, давно ушла! – не унималась волшебница, - может, она вообще мертва!
- Ты сделку заключила! – взревел голос, - пора платить по счетам!
Сильвия бросилась к рыдающей Александре. Та, спрятав лицо в ладонях, коротко вздрагивала, а сквозь пальцы текли слёзы.
- Поднимайся, - зарычала на знахарку Сильвия, - вставай же. Ну!
- Что это такое? – сквозь слёзы простонала Александра, - они убьют нас?
- Ведьма, что жила здесь, открыла портал на иное измерение!
- Чтоооо? – протянула знахарка.
- Она открыла дорогу к демонам! Брала у них силу, а как пришел срок рассчитываться – сбежала! Да, стой же ты на ногах! Соберись. Придётся драться.
- А мы то причем? Почему они за ней не пошли?
- Эти существа привязаны к открытому порталу. К тому же они настолько тупы, что не различают людей, только магическую силу. Они почувствовали её во мне. Теперь…
Договорить Сильвия не успела. Огонёк в очаге погас, погрузив комнату в кромешную тьму. Александра тихо застонала, заливаясь горючими слезами. Несчастной знахарке точно не выжить в бою с демонами.
Сильвия шепнула в ладонь заклинание ночного зрения, приложила руку к глазам Александры. Мир из могильно-черного превратился в серый, словно всё вокруг осыпали пеплом. Знахарка увидела, как стены расступаются в стороны, оставляя место алчной пустоте.
Александра попятилась, прижавшись спиной к Сильвии. Сердце бешено колотилось, угрожая вырваться из груди. Страх ледяным комом опустился на дно желудка. Сейчас их убьют. Сожрут заживо.
- Чччто это? – простонала Александра.
- Тихо, - шепнула волшебница, - сейчас начнётся.
- Чт…
Со всех сторон загорелись красные огоньки. Донёсся запах горелого мяса и тухлятины. Сотней глоток зарычали создания иного плана. Сжимая кольцо, демоны подходили ближе. Разглядеть их можно только с помощью заклинания. Лишенные кожи псы, с длинными хвостами и горящими жаждой человеческого мяса глазами. Демоны клацали огромными челюстями, предвкушая скорый пир.
Александра схватила Сильвию за руку и крепко сжала.
Демоны, словно по приказу, остановились. Переминаясь с ноги на ногу, они рычали и стенали, требуя у незримого хозяина позволения разорвать смертных.
Адские псы расступились, образуя коридор, ведущий далеко во тьму. Два огонька багряного пламени неминуемо приближались. Могучие рога украсили чудовищную голову. Высотой в два человеческих роста, демон уверенно шел к замершим девушкам, переступая массивными копытами. Тело, украшенное роговыми пластинами, устрашало, играющей под ними силой. Рот, полный бритвенно острых зубов расплылся в усмешке.
- Вот мы и снова встретились, Вельма! – раздался густой бас, - ты изменилась.
- Я не Вельма, пустоголовый чурбан, - оскалилась волшебница.
- Заткнись, ведьма! – взревел демон, сжав кулаки, - ты больше не обманешь нас! Твоё место здесь!
- Выкуси, - тихо произнесла Сильвия, готовясь бросить в ход заготовленное заклятье.
- Сразись же со мной, - прогудел демон, - покажи кто ты.
Широко расставив когтистые руки-лапы, демон бросился на волшебницу. Пламя в глазах разгорелось ярче, роговые пластины яростно встопорщись. Демон оскалился, обнажив острые зубы. От безумного рыка заложило уши, но Сильвия не растерялась. Против созданий мира тьмы лучшее оружие - свет.
Сверкающее копьё, сотканное из чистейшего солнечного света, ударило в грудь демона. Александра видела, как святой огонь вырвался из могучей спины и растворился в чернеющем небосводе.
Адские псы ярились и бросались на незримую преграду. С пасти текла вязкая жидкость, глаза полыхали алым пламенем. Александра опустилась на колени, обняв себя руками. В безумном взгляде колыхалось отчаяние и беспредельный страх, граничащий с безумием.
Демон повалился на спину. Захлёбываясь черной кровью, он смеялся. Рот расплылся в жуткого вида улыбке. Массивные руки, увенчанные звериными когтями, зажимали тлеющую дыру в груди. Алое пламя в глазах меркло, лицо чудовища становилось умиротворенным. Когтистая лапа дрогнула. Оторвавшись от раны, она указала пальцем на решительно застывшую волшебницу. Черные капли срывались с чешуйчатой руки, разбиваясь о залитый мраком пол.
- Ты приняла свою судьбу, - закашлявшись выдавил демон, - теперь ты…
- Что? – глаза Сильвии округлились. Волшебница подбежала к рогатому и схватила его за горло, - что ты несёшь?!
- Сделка… Выполнена…, - с силой прохрипел демон, - Теперь ты займёшь моё место… После смерти… окажешься здесь… Ты выполнила… Условия… Я… Свободен…
Пламя в глазах рогатого чудовища угасло. Голова равнодушно повисла в руках Сильвии. Последний вздох и жизненная сила покинула тело.
Мир охватила тишина. Адские псы застыли уродливыми статуями. Александра перестала всхлипывать, глядя, как по жилам мертвого чудовища побежали алые огоньки. Выскочив из зияющей раны, они бросились на волшебницу. Сильвия закричала, пытаясь сбросить их, но тщетно. Языки пламени прыгнули под одежду, кожу обожгло заклятьем. На теле начали проступать ожоги в виде демонических рун. Последняя появилась на лбу, после чего все огоньки просочились под кожу. Сильвия остолбенела. Глаза загорелись алым пламенем.
Александра попыталась отползти, как вдруг мир обрушился красками. Свет хлынул в окно и распахнутую настежь дверь. В очаге разгорелся огонь.
На полу лежала волшебница Сильвия. Волосы растрёпаны, одежда зияет обгоревшими провалами. На нежно белой коже алеют свежие шрамы. Демонические руны единственное, что заставило Александру поверить, что всё случившееся не сон.
Знахарка бросилась к Сильвии. Та пошевелилась. Перевернувшись на спину, волшебница застонала. Алое пламя в глазах понемногу померкло, оставив зрачки кроваво красными. Александра отшатнулась, но Сильвия уставилась непонимающе.
- Что стряслось? – тяжело поднимаясь, выдавила чародейка.
Встревоженный взгляд Александры сказал больше, чем могли слова. Сильвия осмотрела руки, задрала куртку. Повсюду розоватыми ожогами красовались демонические руны. Девушка застонала и бросилась во двор. Зависнув над кадкой с водой, она остолбенела. На лбу был тот же знак. Перед смертью, демон передал суть и проклятье народа тьмы. Теперь после смерти её ожидает иной план. Кто знает, чем это обернётся и что ей придётся там делать.
Нужно вернуться в Алый орден! Немедленно! Сильвия забежала в хижину. Александра с тревогой смотрела, как волшебница запихивает необходимое в заплечную сумку. Половицы жалобно скрипели под тяжестью женских ножек.
Чародейка остановилась. Сумка упала на пол. Нет. В Алый орден ей возвращаться нельзя. Едва стражи увидят демонические отметины, как поднимут тревогу. В лучшем случае убьют на месте, в худшем запытают в казематах.
Опустившись на кровать, Сильвия уронила лицо в ладони. Слёзы предательски прыснули из глаз, а из груди вырвался стон. Она не плакала, когда чуть не сгорела вместе с трактиром, когда лежала полумертвая на дне канавы. Но теперь… Что теперь вообще имеет смысл. Семья от неё отвернется. Подумают, что Сильвия продала душу демонам. Возвращаться больше некуда.
Поглощённая собственными мыслями, Сильвия не заметила, как Александра опустилась рядом. На плечо легла легкая рука.
- Ты не одинока, - словно прочитав мысли, произнесла Александра, - я верю, что у тебя чистая душа и ты обязательно найдёшь способ избавиться от этого, - она кивнула на зловещие руны.
Избавиться… Точно! Ведь должен же быть способ! Сильвия ударила себя в лоб. Если даже мне об этом не ведомо, то дядюшка Маркус точно сможет мне помочь! Но я не могу вернуться с пустыми руками. Нужно вернуться к заданию. Я разыщу предателей и вернусь с трофеями. А с этими закарючками уж как-нибудь разберёмся.
Сильвия схватила испуганную целительницу за голову и крепко поцеловала в щеку. Чародейка подпрыгнула с кровати и залихватски подхватила заплечную сумку. На улице обеспокоенно каркнул Рагорт. Сильвия выскочила на свежий воздух и помахала переминающемуся с ноги на ногу ворону. Тот сорвался с ветки и уселся на плече.
- Родной мой, - волшебница погладила по голове птицу, - мы выберемся. Точно знаю.
Ворон закатил глаза от удовольствия. Поластился о щеку девушки, словно котёнок и порхнул в небо, разведать обстановку вокруг.
- Александра! Идём!
Сильвия ворвалась в хижину, но целительница сидела неподвижно. На лице играла грустная улыбка, а по розовой щеке текла слеза.
- Что такое? – остолбенела чародейка.
- Ты окончательно поправилась, - всхлипнула Александра и вытерла щеку тыльной стороной ладони, - я тебе больше не нужна.
- Как это не нужна?! – плеснула руками Сильвия, - ты спасла меня! Выходила!
Сильвия опустилась на кровать и обняла подругу.
- А вдруг я опять попаду в беду?
Знахарка чуть дёрнулась от короткого смешка и серьёзно посмотрела на Сильвию.
- Тебе пора в дорогу. Она у тебя будет очень трудной. Мне тоже нужно идти. Я здесь слишком задержалась.
- Ты говорила, что ищешь здесь кого-то, - припомнила Сильвия, задумчиво сдвинув брови.
- Да, - улыбнулась Алкеусандра и смущенно отвела взгляд, - я его люблю.
- Хм.
- Да, а еще он оборотень.
Волшебница аж присвистнула, поднявшись с кровати.
- Как же так вышло?
Александра застенчиво пожала плечами, не переставая предательски краснеть.
- Чтож! – резко вставила Сильвия, - со мной ты не отправишься. Оно и ладно, свою судьбу искать надо, тут ты права. Но за добро твое я тебе всё же отплачу. У тебя есть вещь, принадлежавшая твоему суженому?
- Да, робко ответила знахарка, - вот.
Александра дернула верхнюю завязку на кожаной куртке, указав на льняную рубаху.
- Снимай! – скомандовала волшебница и развязала заплечный мешок.
Александра смущенно потянула с себя куртку. Через мгновение протянула рубаху волшебнице.
Сильвия опустилась на колено, принявшись копаться в заплечном мешке. Выудила на свет карту местности. Расстелив её на полу поверх рубахи, чародейка достала маленький кожаный мешочек. На ладонь просыпалось немного белого порошка.
Сделав пару пассов свободной рукой над порошком, Сильвия твёрдо произнесла:
- Рашшнараг аульвейг!
Порошок замерцал белыми огоньками и просыпался на карту. Колыхнувшись туда-сюда, словно гонимый ветром, он собрался в маленькую горку и замер. Сильвия любовно собрала порошок обратно в кожаный мешочек и самодовольно ткнула пальцем в карту.
- Здесь твой суженый!
Александра заворожено наблюдала за волшебством чародейки. Магия казалась девушке чем-то далёким и сложным, а Сильвии всё давалось так просто.
От избытка чувств, знахарка прижала ладонь ко тру. На глазах навернулись слёзы счастья. Александра сама не заметила, как бросилась к Сильвии и крепко обняла. Слегка сконфуженная чародейка не сразу поняла защищаться ей или просто бежать, но через мгновение поддалась и ответила на объятья.
- Ты моя самая лучшая подруга, - прошептала Александра и отстранилась, посмотрев в глаза чародейки.
Изуродованное демоническим шрамом лицо ответило улыбкой. Они смотрели друг на друга еще пару долгих мгновений, после чего Сильвия решительно поднялась.
- Нам пора идти!
Александра вышла на улицу вслед за чародейкой. Знахарка не сразу поняла, что настало утро. Ночь в компании стаи беснующихся демонов пролетела незаметно.
Солнце просыпалось от морозного сна, даруя последние тёплые лучи. Изо рта шел пар, стало зябко, но свежесть приятно побежала по лёгким. После тьмы демонического плана, мир стал ярче, светлее. Александра по-новому посмотрела на обыденные вещи, ведь она могла их больше не увидеть.
С пряным лесным воздухом в грудь ворвался восторг. Александре хотелось бежать! Лететь! В след за Герольдом, только бы не успел уйти далеко. Девушка выскочила на середину полянки перед хижиной и принялась кружиться, весело смеясь и подпрыгивая, пока не повалилась на траву.
Губы Сильвии дрогнули в доброй улыбке. Наивная знахарка запала ей в душу. Напомнила далекое детство, когда она резвилась по роскошному саду у родительского дома. Тогда жизнь казалась куда проще.
Александра поднялась. Сияя бескорыстной улыбкой, она подошла к Сильвии и взяла её за руку.
- Мы еще обязательно встретимся, - шелковым голоском произнесла знахарка, - когда всё закончится и у нас всё будет хорошо.
- Прощай, Александра, - грустно улыбнулась в ответ чародейка.
- До встречи, - кивнула знахарка.
Сильвия обернулась, чтобы еще раз проститься с новообретённой и так скоро утраченной подругой. Александра уже смело шагала навстречу своей судьбе. Перед Сильвией стояла задача сложнее. Исполнить поручение. Избавиться от проклятья и вернуться домой. Как она соскучилась по своей кровати и фамильной библиотеке! Прочь сомнения! Путь лежит под ногами, осталось только пройти до конца!
Сильвия миновала редкий подлесок, оказавшись на широком тракте. Мимо плыли равнодушные повозки, груженые урожаем. Люди выглядели угрюмыми, но в глубине души теплилась мысль о том, что эта зима не будет голодной, мы потрудились на славу.
Проезжие со страхом косились на отметины чародейки. Мужчины погоняли лошадей, стараясь проехать побыстрей мимо чужеземки, женщины прятали детей. Наивные, подумала Сильвия, даже представить себе не могут, что творится в мире прямо у них под носом. Чародейка не испытывала к крестьянам злобы. Только жалость и чуточку завести. Их мир устроен проще.
Заклинание поиска вело чародейку строго на заходящее солнце. Там за далёкой горной грядой притаился предатель. Враг всего сущего. Враг добра и всех людей в этом мире. Она найдёт его и Алый орден покарает нечестивцев. От последнего слова во рту появилась горечь. Ведь она сама теперь… Демон?
Заклинание поиска не отняло сил. Демоническая магия текла в чародейке бурной рекой. Любое заклятье, что раньше требовало полной выкладки, теперь давалось играючи. Кольца с драконом и ястребом не покидали указательных пальцев. Порталы открывались легко, стоило Сильвии лишь захотеть. Трудность заключалась в том, что она не знала тех мест. Перемещаться удавалось лишь на место, что она могла разглядеть.
Камень Вару молчал, покорно ожидая своего часа. Сильвии нельзя выходить на связь. Нужно, чтобы предатели были обнаружены. Иначе все труды напрасны. В мире много камней и чародеев, умеющих ловко с ними управляться. Кто-нибудь может заметить источник. Чародейке не нужен хвост. Только не сейчас, когда она уже так близко от цели.
Скачок. Девушка оказалась на возвышенности. Желтая трава поднималась до пояса. Горная гряда раскинулась на сотни лиг вперёд. Укрытая тёплым одеялом лесов, она дышала умиротворением. От красоты перехватило дыхание, а горный воздух пьянил чувства. Но Сильвия не замечала этого. Перед ней стояла простая цель – найти предателей, остальное не важно. Красные зрачки, под плотно сдвинутыми бровями смотрели сосредоточенно. Ели бы сейчас её увидел кто-нибудь из братьев инквизиторов, она бы не избежала костра. Хотя, обладая такой силой… Кто знает?
После очередного скачка, Сильвия уловила движение магических сил. Чародейка вытянулась, принюхалась, как пёс, ловящий след. Поблизости могучий чародей. Даже не один. Двое! Камень, что поглотил сущность монашеской рясы стал нервно вибрировать. Добралась!
Сильвия двигалась осторожно, притаившись, словно лесная кошка. Медленно переступая с ноги на ногу, перешагивая сухие ветки и коряги, она всем существом пыталась определить заметили её или нет.
От лесного наста пахло прелыми листьями. Изо рта скоро пошел редкий пар, предвещая наступление морозной ночи. Под затянувшими небо тучами, пряталось заходящее солнце. Сильвия тянулась к одиноко дремлющему домику, уютно расположившемуся на широкой прогалине. Из жилища послышались приглушенные голоса. Чародейка остановилась, вся превратившись в слух.
Сильвия улавливала лишь отдельные фразы, но собрать их в предложения сложно. Нужно подобраться ближе. Могут заметить, но рискнуть стоит. Чародейка положила жизнь на это поручение. Подвести первого советника верховного магистра она не может.
Лицо обожгло ледяным касанием. Сильная мужская рука держала крепко и уверено. Сердце опустилось на дно желудка и замерло. Её заметили. Конец.
- Заблудилась, девочка? – игриво поинтересовался Ларзен, не разжимая хватки.
***
По широкому, наезженному крестьянами тракту, шел конный отряд. Всадники двигались парами, стремя в стремя. Все как на подбор матёрые, бородатые. Лица, повидавшие множество стычек, а то и войн, покрыты шрамами. Мерзкая морось сыпалась с неба второй день подряд, воины угрюмо молчали. Мелкие капли оседали на кольчужной броне, собирались в струйки, быстрыми мышками спешили к земле.
Недовольное бормотание сменилось смачным плевком. Конь под всадником слегка всхрапнул, но чувствуя седока, успокоился. Послышался сдавленный кашель, хорошо если от махорки. Простуда не сулила для воина ничего хорошего.
Во главе колонны плечистый богатырь, одетый богаче прочих. У пояса болтался широкий меч, в пору великану, а у луки висел круглый щит. Цепкий взгляд опытного полководца порой скользил по отряду воинов, проверяя всё ли в порядке. Больше всего Ярополка беспокоил груз, что расположился в крытой повозке, укреплённой вертикальными металлическими прутьями. Хоть повозка крыта стёганым пологом из плотной ткани, от служителей богини смерти можно ждать всего.
Эльда сидела на старых шкурах, прижавшись спиной к деревянной стенке. Волосы свисали засаленными локонами, на лице пролегли морщины, а всегдашняя бледность стала как никогда мрачной. Обхватив колени, девушка нервно вздрагивала на каждой глубокой яме. Из глаз текли равнодушные слёзы, смирившейся с рабством.
Обхватив голову руками, Каранил закрыл глаза. Жрец изо всех сил пытался представить образ богини, что видел во сне. Пытался воззвать к Эрешкигаль, прося о дозволении предать похитителей миру теней. Ответа нет. Богиня молчала.
Полог резко прыгнул в сторону и клетка наполнилась тусклым дневным светом. Ярополк хищно улыбался, глядя на раздавленных пленом жрецов.
- Ну что, гости мои? – гадко хохотнул воевода, - удобно ли вам?
Каранил поднял презрительный взгляд, но смолчал. Сейчас его больше интересовала Эльда, что сидела неподвижно как статуя, уткнув голову в колени. Лишь короткие всхлипы говорили о том, что девушка еще жива.
- Молчите? Ха! Молчите-молчите, - Ярополк силой ударил по клетке, - скоро запоёте.
Полог вернулся на прежнее место и спасительная тьма укрылась тишиной.
Кони натужно фыркнули. В клетку проникли запахи очага и свежей еды. Отовсюду донеслись женские и детские голоса. Каранил уже решил, что этих звуков он не услышит никогда. Лишь неразборчивое бормотание пленителей, да издёвательский говор военачальника сопровождал жрецов всю дорогу.
С легким толчком, повозка остановилась. Каранил поднял голову и открыл глаза. Послышалась шевеление за деревянной стенкой, щелкнул замок. Эльда ловко юркнула в объятья к отцу. Дверца открылась и в клетку ворвался свежий воздух вместе с солнечными лучами.
- Ану, на выход! – скомандовал бородатый воин со шрамом поперёк лица, - быстро!
Каранил кивнул дочери, Эльда крепко стиснула руку отца и пугливо отправилась следом.
Запахи навоза и чего-то отвратительно кислого мгновенно вызвали гримасу на лице Эльды. Жрецы оказались на широкой площади, залитой грязью и нечистотами. Это место оказалось центром крепости.
Каранил не успел даже оглянуться, как умелые стражи сковали ему руки. Эльду постигла та же участь. После коротких щелчков жреца толкнули в спину. Едва устояв на ногах, он зашагал в направлении длинного барака, напоминающего казармы. Рядом оказалась конюшня и дом без окон с одной дверью.
Трое воинов вели пленных молча, отказываясь выказывать им хоть какое-то почтение. Эти вояки вообще не выказывали дружелюбия к людям, не носящим доспех. Что уж говорить о паре колдунов, которых они в тайне побаивались.
Четыре крутых ступени закончились земляным полом, устеленным соломой. В углу сиротливо приютилось отхожее ведро. Свет в подпол поступал из одного единственного продолговатого окна, зарешеченного металлическими прутьями.
С улицы доносился гомон людских голосов, но Каранил его не слышал. В ушах звенело отчаяние и пожирающая волю мысль о том, что так просто их точно не отпустят. Да и отпустят ли вообще?
Низко опустив голову, Эльда добрела до кучи сена и безвольно повалилась. Поджав ноги, она натужно застонала, чем выбила отца из оцепенения. Каранил подошел к дочери, солома мягко зашуршала под весом мужского тела. Рука опустилась на голову девушки. Коротко вздрогнув от прикосновения, Эльда немного успокоилась. Отцовское поглаживание убаюкивало как в детстве, когда он укладывал дочку спать. Оно говорило: всё будет хорошо, их обязательно отпустят. Дужной семьёй, как впредь, они вернутся домой. Каранил не проронил ни слова. Эльда уснула.
За дверью послышались мужские голоса. Стражник приветствовал кого-то явно выше себя по званию. Зашипел отодвигаемый засов и дверь распахнулась.
- Ну как вам новый дом? – ядовито пробасил Ярополк, - Пора нам с тобой побалакать.
- О чем? – жрец зло сдвинул брови. За время путешествия лицо приобрело пепельно-могильный цвет, и сейчас он был похож на восставшего из мёртвых. Одни лишь раскрасневшиеся глаза, наполненные черным гневом, напоминали о том, что он еще не покинул мир живых.
- Да всё о магии, да делах ваших скверных, - хитро прищурился воевода, - да о том, как скверну эту мне на службу поставить. Хоть грабить селян не такая трудная задача, да бравых воинов, к скорби своей, лишаюсь порой.
Ярополк сделал паузу. Не отводя взгляда от жреца, он подошел к окну. Каранил презрительно ухмыльнулся, увидев, как воевода придерживает эфес меча. Хоть они и пленники, а пленитель их все же побаивается.
Эльда с ужасом наблюдала, как могучий воин грациозно прогуливается по темнице. В громадном теле, перевитом тугими мышцами, играла богатырская сила.
- И что же? – презрительно осведомился Каранил.
- Не играй со мной колдун!
От басовитого грома задрожали стены. Эльда сжалась в комочек и закрыла уши руками. Каранил не дрогнул. На лице жреца не шевельнулась ни одна мышца, лишь в глазах плескалась ненависть, тщась вырваться на свободу и покарать наглеца. Богиня молчала.
- А ты крепкий малый, - одобрительно кивнул воевода, - твоя девица из того же теста?
Перед глазами Каранила предстали ужасы, что могут обрушиться на дочь. По лицу жреца проскользнула тень страха. Настоящего, что бывает у каждого родителя, чей ребёнок попал в беду.
Ярополк заметил краткое смятение в глазах пленника. Губы расплылись в хищной улыбке.
- Грязные крестьяне иногда показывают зубы. Воины мои гибнут по дурости. А ты жрец смерти.
Губы жреца ядовито сузились, исказив лицо гримасой отвращения. Глаза сверкнули злобой. Тиран желает поставить силу богини себе на службу. Кем он себя возомнил? Придёт день, когда богиня откликнется на зов, тогда Каранил покажет мерзавцу истинную силу жреца смерти.
- Поднимай моих воинов к жизни. Только тогда с тобой и твоей девкой всё будет хорошо.
Ярополк сделал паузу, внимательно наблюдая за реакцией жреца.
- Даже еслиб я мог, - прорычал Каранил, - всё равно не стал бы делать это. Вмешиваться в естественный…
- Да плевать мне на твои отговорки! – яростно закричал воевода и Каранила окатило волной зловония, - даю срок до утра. Не согласишься, пеняй на себя. С бабы твоей начну.
Ярополк молча вышел, громко хлопнув ветхой дверью. Прозвучали последние приказы, дежурившему у двери воину и шаги массивных ног медленно затихли. Воин что-то недовольно буркнул вслед воеводе и уселся на табурет.
Подпитываемая первородной злобой, в ушах громко звенела тишина. Послав в след Ярополка несколько страшных проклятий, Каранил выдохнул и повернулся к дочери. Глаза полные слёз, смотрели на отца со страхом и надеждой. Бушевавший гнев в глазах Каранила утих. Вид перепуганной дочери успокоил жреца. Обняв девочку, он шепнул ей на ухо:
- Всё будет хорошо, доченька. Эрешкигаль нас не оставит.
Ночь пробралась в узкое окно тонким лунным лучом. На ясном небе мирно светили звёзды. Даже страж у двери засопел, погрузившись в мир снов.
Каранил подошел к окну. Путешествие в клетке и переживания измотали Эльду. Она свернулась калачиком и уснула. Жрецу не спалось. Любуясь светом ночных светил, он взывал к богине, моля дать сил на спасение, но ответа все нет.
С улицы послышались пьяные голоса. Стражник у двери недовольно заворчал, встречая подгулявших гостей. После недолгого разговора, засов пронзительно запел, и дверь со скрипом поползла в сторону.
На пороге оказался воин Ярополка. На голове набекрень остроконечный шлем, льняная рубаха красуется свежими пятнами жира и пролитого пива. За ним вошел второй, чуть выше ростом, но одет так же. Едва не упав, они спустились по земляным ступенькам и крепко выругались кляня какого-то Никадима, что обустраивал этот подпол.
Заприметив Эльду, первый алчно ухмыльнулся и толкнул второго. Тот тоже расплылся в ядовитой ухмылке, предвкушая веселье.
- Ну что, красавица, - гордо вышагивая первый двинулся в сторону девушки, - небось, давно мужской руки не знавала?
- Глянь, а тут сразу четыре, - хохотнул второй, - сымай порты, ненаглядная, сейчас уважим тебя.
Каранил без раздумий бросился на пришедших, хоть кулачных боях жрец не силён. Мощный удар кулака отбросил его к стене. В голове зазвенело, а рот наполнился кровью. Сквозь багровое марево, он успел разглядеть, как двое медленно идут к дочери. От неуправляемой ярости зазвенело в ушах. Каранил поднялся на ноги, но вдруг шум стих. Все звуки смолкли, боль прошла, а тело наполнила небывалая лёгкость. Улетучилась усталость, зажили садящие раны. Мысли прояснились, а уха достиг шепот:
- Да…
Каранил криво ухмыльнулся.
- Эй, вы!
Улыбки сползли с лиц воинов, глядя на стоящего во весь рост жреца. Засучивая рукава, они двинулись к Каранилу.
- Обожди, девица, - успокаивающе пробубнил один, - дураку этому мозги вправим и к тебе вернёмся.
- Ато, и вовсе вышибем, - с усмешкой подхватил второй.
Уголки губ Каранила поползли вниз. Взгляд наполнился ненавистью, а зрачки утратили цвет, сделавшись белыми. Лицо заострилось, брови сдвинулись. Магия богини готова и ждёт своего часа.
Воины остановились, увидев, как зловеще изменился образ жреца, но набравшись мужества двинулись вперёд. Каранил дёрнул рукой, словно отмахиваясь от назойливого насекомого. Один из воинов упал на заваленный сеном пол. Жрец не пытал и не ранил, магия сработала тоньше. Он исторг душу из человека, отправив её в царство теней.
Увидев бездыханное тело товарища, воин мигом протрезвел. Подхватив развязанные штаны, он ломанулся к выходу с непривычной скоростью. Дверь жалобно хлопнула. Внутрь одним глазком заглянул страж, что караулил у двери и тоже скрылся. Побежал с докладом к Ярополку.
- Папа? – потрясённо выдавила Эльда, - что?..
- Богиня ответила нам, - улыбнулся Каранил, - вставай, доченька, нужно уходить. Наш гость учтиво не запер дверь.
Каранил помог Эльде подняться и горячо обнял. Кинув еще один презрительный взгляд на распластавшийся труп с закатившимися глазами, он двинулся к выходу.
- Папа, постой.
Каранил обернулся. Эльда сидела на коленях перед поверженным воином. Закрыв глаза, жрица медленно водила руками над головой погибшего. От зловещего шепота Каранилу стало не по себе. Еще через мгновение труп конвульсивно дёрнулся. Рот закрылся, а тело медленно поднялось.
- Теперь ты служишь мне! - не скрывая презрения, произнесла жрица.
В сопровождении зомби, жрецы выбрались на улицу. Вопреки ожиданиям, там их никто не ждал. Лишь в казарме слышались голоса и шорохи. Тревогу подняли, да только никто не спешил на бой со страшными жрецами самой смерти. Каранил выпрямил спину, отряхнул запылившуюся одежду. Эльда взяла отца за руку и вместе они направились к воротам. Стражи не было, отопри засов и иди.
Послышался приглушенный волчий вой, за ним рычание. Каранил остановился, прислушиваясь к звукам. Волки рядом, а значит покидать крепость опасно. Желваки заиграли на лице жреца. Каранил ожесточенно думал. Если не уйти сейчас, к утру стража осмелеет, да и богиня может не выручить. Идти в лес – верная смерть.
Мысль оказалась не закончена. В лунном свете мелькнула серая тень. Каранил посторонился, закрывая собой дочь. Приглушенное рычание сменилось мягким шуршанием волчьих лап. Звери шли тихо и настороженно. Пара взрослых хищников заметили, притаившихся в десяти шагах от ворот жрецов, но не испытали к ним интерес. У лесных зверей есть приказ, которому они следуют.
Серебристой рекой, волки подтягивались к казармам. Шкуры мерцали в лунном свете, завораживая грацией и силой. Каранил и Эльда стояли, недвижно наблюдая за происходящим. Звери не обращали на них внимания. Не стоило играть с судьбой, делая резкие движения.
Могучий белый волк в полтора раза больше любого другого подошел к двери казармы. Внутри горели свечи, воины спешно надевали обмундирование. Скоро они выйдут во двор. Вожак тихо рыкнул на обступивших собратьев. Те всё поняли с одного взгляда и затаились.
Небо затянули одинокие облака, скрыв лунный свет. На двор опустилась кромешная мгла. Каранил схватил Эльду за руку и быстрым шагом направился к выходу, как прямо перед ними выпрыгнула волчица. Она остановилась, яростно зарычав. Каранил понял: убивать приказа не было. Главное, чтобы никто не сбежал.
За спиной жрецов гулко простонал зомби. Волчица рыкнула на него, по кругу обходя жрецов.
- Не надо! – поняв, что сейчас будет, Эльда заслонила собой зомби, на что тот ответил недовольным мычанием, - перестань!
Волчица остановилась. Не спуская глаз с людей, она продолжала скалить зубы.
Скрипнула дверь. На улицу высыпали воины в доспехах, с мечами и факелами. Такое освещение плохо помогало разглядеть, что скрывается во тьме. Огонь больше слепил, чем разгонял мрак. Прищурившись, бородатый воин оглядел двор, за его спиной собирались соратники.
Белый первым вгрызся в горло человека. Следуя примеру вожака, волки бросились в атаку. Сбитые с толку, люди поздно схватились за оружие. Хоть хищников меньше, орудовали они быстро и умело. Убил одного – без раздумий бросился на другого.
Дверь в казарму закрылась. Оставшиеся там воины вовремя поняли, что оказавшихся на улице уже не спасти. Зашуршал засов. Люди смотрели в окна, в тусклом звёздном свете различая лишь вздыбившиеся загривки и блеск алчных глаз.
Раздался звон битого стекла. Мелкие осколки рассыпались по полу. Ошалевшие от нападения воины выхватили мечи, вытаращенными глазами наблюдая за огромным белым волком. Тот, не обращая внимания на людей, молнией промчался к входной двери. Мужики подались в стороны, в то время как хищник ударил задними лапами по засову снизу вверх. Бесполезная деревяшка подскочила и рухнула на пол, отбив деревянную дробь.
Дверь медленно распахнулась. Вожак призывно рыкнул и в казарму потекли волки.
Каранил с недоумением наблюдал, как стая всасывалась в открытый проем. Как волку удалось открыть дверь?
Спустя мгновение из казармы донеслись предсмертные крики, раздался звон стекла. Из разбитых окон полезли люди, но во дворе их ждали. Молодой парень с залитым кровью лицом выскочил на улицу. Крича и размахивая мечем он пятился к оружейной.
- Мамочки… Мамочки - повторял он, слыша вопли умирающих собратьев, - пожалуйста… Не надо…
В лазах не азарт или решимость, лишь страх неминуемой смерти. Волк вцепился в руку с мечом, одним укусом сломав запястье. Бесполезная железка упала в грязь, подняв веер брызг. Другой хищник в широком прыжке повалил парня на землю и вцепился в горло. Крик сменился бульканьем, через секунду воин затих.
Вонь волчьих шкур сменилась металлическим запахом свежей крови и смерти. Эльда с ужасом наблюдала за кровавой расправой, крепче вцепившись в рукав отца. Каранил поморщился. Хоть он желал гибели этим людям и ежечасно молил о том богиню, такой смерти не заслуживал никто.
Пока волки были заняты кровавой бойней, из конюшни вырвались трое всадников. Волки, что охраняли периметр бросились на перерез, но не успели. Прыгнув с лошадей, двое воинов споро скинули засов и распахнули ворота. Третий рванулся прочь из крепости. Выхватив мечи, люди приняли оборону, но в темноте против пяти хищников не имели ни единого шанса. Следом из распахнутых ворот выскочил вожак в сопровождении двух волков.
Каранил схватил дочь и прыгнул в сторону, когда пара окропленных кровью хищников бросились на зомби. Тот вяло отбивался, но волки яростно рвали мерзкое создание на части до тех пор, пока последняя крупица искалеченной жизни не покинула трепыхающиеся конечности.
- Пусти меня! - Эльда яростно вырывалась, тщась вступиться за своего подопечного, но Каранил держал крепко, - они же убьют его!
Каранил строго посмотрел на дочь.
- Нет, Эльда! Они и тебя разорвут!
Серые глазки с ненавистью смотрели на замерших убийц. Волки не бросились на людей, только ходили кругами, тщась запугать и остановить. Любое враждебное действие могло спровоцировать атаку.
Крики людей понемногу стихли. Волки медленно стягивались к воротам, куда опрометью выскочил вожак. Воины Ярополка мертвы, но и хищникам досталось. Несколько волков прихрамывали, шкуры залиты своей и чужой кровью.
Готовый к бою, Каранил крепко прижал к себе дочь. Жрецы отошли к навесу, под которым хранилось свежее сено. Здесь хотя бы за спину можно не переживать.
Волки окончательно потеряли интерес к людям. Сбились плотной стаей, зализывая друг другу кровоточащие раны. Только сейчас Каранил увидел всю стаю целиком. Больше сорока хищников пережили нападение на крепость. А сколько осталось в грязи и казарме? Такой крупной стаи жрец не видел никогда.
Небо посветлело. Звёзды пропали в голубизне подступающего утра. В распахнутые ворота медленно вошел вожак. Белый волк вышел в центр собравшейся стаи и пронзительно завыл. В этом вое слышались отголоски скорби по погибшим братьям и сёстрам, но больше он праздновал победу над людьми.
В сопровождении пары волчиц, вожак отправился к казарме. Каранил заметил, что звери несут в зубах свёртки. Еще один странный факт, но жрец уже ничему не удивлялся. Не иначе, здесь задействована магия.
Через несколько минут из казармы вышел воин. Стоя на пороге, он застегнул кожаную куртку. Поправив за спиной щит и саблю на ременной перевязи, он отправился к столпившимся волкам. Волчицы последовали за ним.
Завидев людей под навесом, седовласый остановился. Кивнул волчицам, чтоб шли к остальным, а сам зашагал к жрецам.
- Вы кто такие? – не подходя десяти шагов крикнул он.
- Мы не друзья тем, кого ты убил! – поднявшись ответил Каранил.
- Теперь-то уж точно, - недоверчиво ухмыльнулся Герольд.
- Ярополк держал нас в плену. Мы жрецы богини Эрешкигаль.
- Так что заставило жрецов смерти выйти из своего убежища?
Каранил с любовью посмотрел на притихшую дочь. Эльда успокоилась и даже простила хищникам расправу над зомби.
- Дело, важнее которого нет поныне.
- Тогда пройдёмте в главный зал. Нынче в сей крепости новый хозяин, а вы мои гости.
Каранил без страха последовал за вожаком. Эльда смиренно шла следом, то и дело оглядываясь, на шагающих по пятам волков.
- Они вас не тронут, - твердо произнёс Герольд, - это они за меня побаиваются. А вам нужно побаиваться меня. Входите!
Дверь в большой двухэтажный дом отварилась, открыв широкий зал с длинным столом буквой «П». Скамьи, застеленные коврами, пустовали. Людей нигде не было. Даже чернь попряталась по комнатам, вымаливая у творца жизнь и спасение.
Герольд пропустил волков и опустил засов.
- Располагайтесь, - громко заявил вожак, - а я проверю, чем мы сегодня позавтракаем.
Седовласый скрылся за дверью в стене слева. Когтистые лапы лениво застучали по отмытым до блеска доскам. Ковёр в центре зала манил роскошью и теплом. Волки покрутились на месте, отыскивая самую удобную позу и улеглись. Желтые глаза неотрывно следили за людьми, что усаживались на лавки за столом, но в них не было вражды. Теперь жрецы гости.
Герольду пришлось долго ходить по комнатам отыскивая челядь. Кто прятался под кроватью, кто под столом. Одна особо богобоязливая парочка вообще забаррикадировалась в своей светелке. Мальца конюха пришлось вытаскивать из платяного сундука.
Трясясь от страха, челядь выстроилась в длинном коридоре на втором поверхе. Мужики тихо крестились, бабы шептали молитвы. Прежний хозяин был не самой доброй души, но хотя бы человек. Чего же ждать от нечисти лесной?
- Люди Ярополка мертвы, - ледяным тоном начал Герольд, - сам он бежал. Ничего, и до него доберёмся. В сей крепости отныне новый хозяин. Ежели кто желает на вилы меня поднять, знайте: пощады не будет.
Герольд медленно шел вдоль столпившихся крестьян, заглядывая в глаза каждому. Холодный блеск волчьих глаз пробирал до костей, заставляя несчастных трястись всем телом.
- Отныне здесь новый порядок. Волки живут в соседстве с людьми и на всех один закон: жить в мире и любви. Кто ослушается, будет со мною речи вести. Разговор у меня короткий.
- Не серчай, барин, - опустив глаза в пол, заговорил пожилой мужчина с редкой бородёнкой, - вели слово молвить.
Герольд остановился. Суровый взгляд переместился на говорившего, а седые брови медленно поползли вверх. Среди челяди нашелся храбрец.
- Молви, - мягко отозвался оборотень.
Переминаясь с ноги на ногу, мужчина бродил взглядом по полу, словно ища в нем поддержку.
- Как звать ныне хозяина то нашего?
- Меня зовут Герольд, храбрый воин. А ты как зовёшься?
- Лукой матушка нарекла. Эм… - мужчина осмелился поднять взгляд и натянуто улыбнулся, - барин Герольд.
- Я не барин, - холодно отрезал оборотень, - я волчий пастырь. Во дворе моя стая. Кто смелости не лишен, может выйти посмотреть. Волки никого не тронут, коли манерам обучены.
Бешеный стук человеческих сердец можно было услышать, не обладая волчьим слухом. Припугнуть местных надо, иначе мысли вольные в головы закрадутся. А как служить верно станут, так можно и за стол рядом с собой усадить.
- Обучены, б… волчий пастырь, Герольд. Не сумлевайтесь. Так это, - Лука явно осмелел, почувствовав безнаказанность своих слов, - вопрос в другом. Детки у нас есть малые. Нежто, волкам на растерзание отдадите, мил человек?
- Я же сказал! – от грохота мужского голоса содрогнулись стены, - живёте в мире и никто вас не тронет.
Кто-то в толпе облегчённо выдохнул. Раз грабить, насильничать, да убивать не собираются, так и хорошо. А что хозяин сменился, так то дело обычное. Сколько их тут поменялось за последние годы?
- Чего пожелаете, Герольд волчий пастырь? – подала голос крупная женщина с растрёпанными волосами.
- Зовите меня Герольд. После боя отужинать желаю. Несите всё на стол, гостей приветить нужно как полагается. Да, стаю мою накормите.
Герольд твердым шагом отправился к гостям. Крестьяне собрались в кучу, принявшись быстро шептаться. Никто не высказался против нового хозяина. Все думали, как бы побыстрей приготовить снедь. Самые главные вопросы: чем и как кормить волков?
Каранил напряженно оглядел комнату. Присутствие волков лишало возможности сосредоточиться и спокойно всё обдумать. В одном он был уверен точно: из крепости надо бежать.
- Как только всё уляжется мы уходим, - шепнул он дочери.
Эльда посмотрела на него большими удивлёнными глазами. После пережитого ей показалось, что теперь-то всё кончено.
- Но зачем, отец?
- Я узнал седовласого. Он из числа братьев Алого ордена.
- Был им.Тут ты прав, - раздался стальной голос за спиной, - ты Каранил, жрец смерти. Совсем юнцом тебя помню.
Герольд бесшумно вышел к столу. Окинув полубезразличным взглядом гостей и волков, уселся во главе, как положено хозяину дома. Каранил заиграл желваками, буравя суровым взглядом оборотня.
- Если хотите уйти, я вас не держу, - глядя прямо в глаза жрецу, сказал Герольд, - но прежде, выслушай, что хочу сказать.
- Мы не торопимся, - выдавил Каранил, ответив твёрдым взглядом жреца смерти.
Вскоре дверь в глубь дома распахнулась и в зал потекли крестьяне. В руках у каждого поднос или кастрюля с едой. Запах мокрой псины сменился ароматом свежеприготовленной пищи. Эльда с замиранием сердца наблюдала, как на столе оказался запеченный целиком молочный поросёнок, огромный гусь отливал хрустящей корочкой, белорыбица. Запахи сводили с ума изголодавшуюся девушку. На стол гулко опустилось несколько кувшинов с вином и сбитнем, пара кастрюль с супами и несколько плошек с салатами.
Эльда нервно сглотнула.
- Угощайтесь, дорогие гости, - улыбнулся Герольд, - сегодня вам отведут лучшую комнату.
Эльду не пришлось уговаривать. Испачкав руки в жиру и сочащимся соке, девушка с наслаждением впилась зубами в нежнейшего поросёнка. После заточения у Ярополка, где кормили чтобы пленник не умер, обычная еда казалась вершиной кулинарного искусства. Мужчины о чем-то говорили, но в ушах жрицы стоял хруст хрящиков и треск ароматной корочки.
Каранил соблюдал осторожность и этикет. Всё внимание жрец уделил Герольду и волкам, что мирно посапывали под столом, вдоволь напившись человеческой крови.
- Как вы попали в плен к Ярополку? – в упор спросил Герольд, - как вас вообще занесло так далеко от фамильного поместья?
Белое лицо Каранила заострилось, глаза недоверчиво блеснули.
- Срочное знамение от пророка к ордену, - тщательно подбирая слова ответил жрец. Если седовласый и не друг Ярополку, вполне вероятно, что нападение было спланировано Алым орденом.
- Ох и важное, должно быть, знамение, - ухмыльнулся Герольд, обгладывая говяжью кость, - и что, Алый орден решил отдать вас в рабство Ярополку?
Каранил отложил в сторону нож и вилку. Разум сосредоточен, тело готово к прыжку. Главное защитить дочь, ведь ответ может подвергнуть их опасности. На счастье в зале лишь один оборотень и пара волков. Уж с ними жрец смерти справится.
- Нет, Алый орден решил нас убить, - жестко ответил Каранил.
Герольд перестал грызть кость. Волчьи глаза недобро блеснули в свете свечей, глядя на готового к бою жреца. Говяжья кость вернулась на тарелку, а оборотень глубоко вздохнул.
- Знакомая история, - ответил Герольд, задумчиво разглядывая стол, - мне орден отплатил той же монетой за долгие годы верной службы. Теперь я волчий пастырь.
Волки почувствовали волнение вожака. Поднявшись с места, они подошли ближе, сунув крупные морды на колени. Герольд по-доброму улыбнулся и потрепал старых товарищей за ушами. Один из волков облизнул вожаку ладонь и хищники улеглись у ног.
Каранил недоверчиво смотрел на картину любви оборотня и волков.
- Но ты жив, как видно, - заметил жрец.
- Мне повезло, - верхняя губа Герольда поползла вверх, обнажив внушительного вида клык. Всем видом оборотень давал понять, что разговор на эту тему его раздражает, - Алый орден промахнулся тогда и после. Теперь я охотник, а тот, кто спланировал мое убийство – жертва.
Каранил понимающе покачал головой. Взяв столовые приборы, он принялся деловито нарезать кусочками сочную белорыбицу. Кусочек светлого мяса отправился в рот.
- А Ярополк тебе чем насолил? – Каранил поднял на оборотня пару холодных глаз.
- Он вор и убийца. До него я тоже еще доберусь. Вы как здесь очутились?
Каранил тяжело сдвинул брови, уставившись на тарелку. Через мгновение он заговорил. Рассказал про путешествие в крепость, встречу с Соломоном, на что Герольд ответил явной приязнью. Поведал о докладе и ночном нападении. Умолчав лишь о сути пророчества и явлении богини Эрешкигаль.
Наевшись всласть, Герольд налил тягучего вина в кубок и откинулся на спинку кресла. Рассказ оборотень слушал внимательно, не перебивая. Алый орден очень напуган, раз решился убить того, кто принёс предостережение. Зверь, охваченный страхом опасен.
Выслушав рассказ до конца, Герольд посмотрел жрецу в глаза и твёрдо спросил:
- Что теперь собираетесь делать?
- Вернёмся в особняк. Что бы там не случилось с Алым орденом, нас это не касается.
Герольд хохотнул.
- Ошибаешься, друг. Вам удалось избежать смерти в крепости. Думаешь, верховный магистр просто так вас отпустит? Наверняка на ваши поиски уже отправили дюжину первоклассных убийц. И первое место, куда они отправятся – к вам в особняк.
Каранил сурово сдвинул брови и посмотрел на Эльду. Он думал о том, что их станут искать, но каждый раз гнал от себя эти мысли. Ведь даже если найдут, он сможет дать отпор. Богиня не оставит в такой миг. Пока они были в плену, Эрешкигаль слишком долго молчала. Что, если она не ответит в решающий момент? Что, если с его дочкой что-то случится?
- Мы сумеем постоять за себя, - упрямо ответил Каранил.
- И как долго вы сможете защищаться?
- Сколько понадобится! - зарычал жрец.
Герольд спокойно выдержал взгляд холодных глаз.
- Пока жив Алый орден, вам нигде не будет покоя. За братьев я могу поручиться. Все они верные и умелые воины. Они не знают, про дела верховного магистра. Наверняка это он отдал приказ убить вас.
- Что ты предлагаешь? – холодно осведомился Каранил.
- Для начала, нужно поквитаться с Ярополком. На том свете его уже заждались. Затем придумаем, что делать с орденом. Есть у меня на примете один тип. Воин умелый, ловкий убийца. Умело обращается с парными кинжалами.
- Ярополк будет тебя ждать.
- А я подготовлюсь. Ко мне уже примкнуло три семьи. Будут еще, не сомневайся. Здесь теперь наш дом. По крайней мере, пока не восстановим силы. А там можно и за Ярополком отправиться. Чтож, - Герольд ударил себя по коленям и поднялся, - мне еще нужно проведать стаю. Матрона!
За дверью послышались быстрые шаги. Через мгновение на пороге появилась розовощекая женщина с фартуком, украшенным разного рода пятнами. Кухарка отдышалась и поклонилась Герольду.
- Чего изволите?
- Распорядись, чтобы нашим гостям отвели самую лучшую светелку с двумя кроватями. Да приберитесь там чисто.
- Будет сделано, Г… сударь.
- Они тебя боятся, - ухмыльнулся Каранил.
- Это даже хорошо. Значит, чудить не станут. Как закончите трапезу, Матрона отведёт вас отдыхать. А дальше сам решай, жрец. Вы здесь дорогие гости. Вольны уйти в любой миг, никто держать не станет.
На этом Герольд покинул большой зал, волки пошли следом. Массивные двери сомкнулись, в помещении повисла тишина. Каранил задумчиво буравил взглядом белорыбицу, а Эльда с надеждой смотрела на отца. Девушка понимала, какие мысли терзают родителя, поэтому не стала ничего говорить.
Вскоре вернулась Матрона, сообщив, что их светелка готова. Каранил с Эльдой отправились следом за кухаркой на второй поверх. В светелке оказалось чисто и просторно. Пахло горелым воском и свежим постельным бельем. Свечи разливали тёплый свет, придавая комнате домашний уют.
Эльда дошла до кровати и улеглась прямо в одежде. Закрыв глаза, она довольно улыбнулась и промурлыкала:
- Как же здесь хорошо.
Каранил с доброй улыбкой наблюдал, как дочь заснула, едва голова коснулась подушки. Жрец остался наедине с мыслями, но и те его покинули, когда тело опустилось на кровать. Усталость взяла верх, веки сомкнулись, а сознание медленно угасло.
***
Дорога тянулась извилистой лентой, разделяя обширные поля, вспаханные под оземые. Повозки с урожаем мелькали всё реже. Крестьяне почти закончили уборку, принявшись готовиться к скорым заморозкам.
За сгустившимися тучами совсем не было видно солнца. Так что трудно сказать, еще день или уже вечер. Осенний холод забирался под одежду, угрожая заморозить нежную кожу. Алекса отчаянно куталась в кожаную куртку, но это плохо спасало. Иногда она останавливалась, чтобы разжечь костер. Погревшись и выпив травяного отвара, девушка снова отправлялась в путь. Хорошо, когда попадались деревушки. Там всегда можно было немного подзаработать, вылечивая больных. К тому же спать удобнее на кровати, нежели на сырой земле.
Алекса упрямо шла вперёд. Прошлая жизнь осталась далеко позади, наивности не осталось места в нынешней. Она должна найти Герольда. Ведь отныне он единственный её близкий человек.
Мысли Алексы развеял резвый всадник. Пена гроздями сыпалась из конского рта. Глаза человека вытаращены, рот искажен гневным оскалом, волосы встопорщены. Девушке на миг показалось, что это демон, пришедший с иного плана по её душу. Но нет. Всадник пролетел мимо, даже не заметив остолбеневшую знахарку. Бешено колотящееся сердце утихло. Лишь холодный ветер шумел в ушах.
Над горизонтом бурой стеной выросли деревья. Дорога, сделала пару извивов и нырнула в подлесок, скрывшись во тьме чащи. Девушка испытала облегчение: там хотя бы ветра не будет. Всё идти веселей. Хоть лес может укрывать множество опасностей, Алекса смело шагнула в чащу. Она чувствовала, что уже совсем близко. Еще каких-нибудь полдня пути и Герольд сожмёт её в крепких объятьях.
Лес встретил девушку запахом прелой листвы и сыростью. Стало гораздо теплее. Колючий ветер больше не продувал насквозь, вытягивая драгоценное тепло. Алекса расслабилась, зашагала быстрее.
Слабый дневной свет потускнел, а изо рта пошел легкий пар. Вечер подкрался незаметно, но Алекса и не думала останавливаться, когда цель так близка.
Деловито переступая могучими лапами, на дорогу вышел волк. Могучий лесной зверь скалил желтоватые зубы, искоса наблюдая за девушкой. Алекса зажала рот, изо всех сил пытаясь не поддаться панике. Следом вышли еще два хищника. По широкой дуге они окружили знахарку.
Призывно рыкнув, волк зашагал вперёд по дороге. Александра нерешительно отправилась следом. Затравленно оглянувшись, она заметила, что два волка идут по пятам. Девушка помнила о влиянии волчьего пастыря. Знахарка молилась всем богам, чтобы этим оборотнем оказался Герольд.
Крепость встретила Алексу высоким тыном и распахнутыми воротами. Следуя за волком, знахарка вошла на широкий двор и остановилась. Столько волков девушка не видела никогда в жизни. Звери спокойно ходили по двору, затевая шутливые драки. Несколько серых лежали на сене под навесом. На пришелицу никто не обратил внимания.
Алекса стояла посреди двора, не в силах пошевелиться. Прижав кулачки ко рту, она думала, что всех людей здесь наверняка съели, а когда волки проголодаются, настанет и её черёд.
- Александра?
Этот голос она узнала бы из тысячи ревущих глоток. Каждую ночь знахарка представляла, как он зовёт её по имени. И вот этот миг настал. Из глаз брызнули слёзы радости и облегчения. Девушка стояла на месте, боясь пошевелиться, когда сильные руки обняли её. Прижав к могучей груди.
- Почему? – донеслось жалобное сквозь всхлипы и стоны, - почему ты ушел? Почему ты бросил меня?
- Ты должна быть со своим племенем, - гладя девушку по голове, спокойно ответил Герольд.
- Но я хочу быть с тобой, - знахарка крепче вцепилась в оборотня, пряча заплаканные глаза, - не нужен мне… больше… никтоооо…
Александра рыдала. Больше не в силах сдерживаться, она поддалась воле чувств и те захлестнули девушку с головой. Она больше никогда его не отпустит. Никогда не даст уйти. Александра точно знала, что Герольд предназначен ей судьбой, а иначе она бы не смогла проделать такой путь. Просто не набралась бы храбрости.
Герольд взял девушку за плечи от отвел в дом. Подбежала напуганная криками дворня. Оборотень на ходу отдал распоряжения о еде, горячем питье и постели. Пара молодых девушек без промедления бросились исполнять приказы.
Усадив хнычущую Александру на лавку в главном зале, Герольд расположился рядом. Знахарка схватила мужчину за руку и наградила тонкой улыбкой. Слезы не переставая текли по раскрасневшимся щекам, но Алекса чувствовала, что счастлива.
Вскоре принесли миску наваристого борща, кувшин вина и горячего сбитня. Герольд с улыбкой протянул девушке ложку. Та осторожно приняла прибор и начала кушать. Горячее приятно согревало всё внутри. Алекса ела молча и спокойно, зная что её суженый рядом, а значит теперь всё будет хорошо.
После кружки терпкого сбитня и вина клонило в сон. Знахарка как могла сопротивлялась, ведь если уснёт, то снова потеряет его, хоть даже до утра.
Пока Алекса трапезничала, для неё нагрели большую кадку воды. Герольд долго уговаривал девушку пойти помыться перед сном. Обещал, что ни при каких условиях не покинет её и будет ждать за дверью. Девушка сдалась и не пожалела. Тёплая вода расслабила избитое дорогой тело, пряные травы успокоили душу.
Облачившись в любовно сложенную на кровати ночную рубашку, Александра забралась под одеяло. Герольд сидел на краю кровати, с теплом глядя, как в глазах знахарки искрится счастье. Он поцеловал девушку в лоб и хотел подняться, как та вцепилась в руку.
- Останься со мной, пожалуйста, - жалобно прошептала Александра.
- А приставать не будешь? – с наигранным интересом спросил Герольд.
Девушка спрятала личико под одеяло, оставив снаружи лишь хитрые глазки. Оборотень не стал спорить. Снял куртку и кожаные штаны, оставшись в портах и исподней рубахе. Александра игриво зашевелилась, уступая место мужчине. Герольд улёгся рядом и обнял девушку. Едва лицо коснулось волосатой груди, как сон навалился всем весом и Алекса мирно засопела.
Прохладное утро встретило Алексу тёплыми лучами солнца. Подниматься из постели страсть как не хотелось. Перина из лебяжьего пуха крепко держала уютом и теплом. Герольд! Газа девушки округлились. Она резко поднялась и огляделась. Оборотня нигде не было, зато на стуле рядом с кроватью лежали постиранная и вычищенная после долгого путешествия одежда. Алекса засуетилась. Быстро влезла в штаны, накинула куртку прямо поверх ночнушки и бросилась во двор.
На улице светло. Не смотря на осеннюю прохладу раннего утра, солнце подогревало одежду. Александра остановилась на пороге и втянула носом свежий воздух с оттенками навоза и псины. Но кого это волнует, когда она вновь отыскала свой дом. Ведь дом там, где Герольд.
Во дворе волки играли с детьми и подростками. Радостные крики и игривое рычание доносились со всех сторон. Сытые и довольные, хищники и не помышляли о нападении на людей. Такой союз показался знахарке очень странным. Сейчас она нервно отыскивала взглядом суженного. В голове беспокойными бабочками бились мысли о том, что он опять ушел, что снова оставил её одну.
До слуха донёсся гулкий стук разрубленного полена. Александра пригляделась и увидела мощный торс оборотня, с лёгкостью управляющегося с массивным колуном. Свежий воздух, принесённый лёгким ветерком со стороны леса, наполнил девушку безумным восторгом. Сорвавшись с места, она дико завизжала. Тонкие ножки в походных сапогах радостно разбрызгивали грязь. Александра бежала к Герольду, не помня себя от счастья, а когда настигла, крепко обняла.
- Да, чтож ты! – только и успел возмутиться оборотень, но через мгновение сдался и ответил на объятья.
- Герольд! Герольд! – подбежала к седовласому Эльда, но завидев любовные объятья обескуражено остановилась.
Александра обернулась, наградив счастливым взглядом жрицу смерти.
- Ты что-то хотела, Эльда? – усмехнувшись спросил оборотень.
- Дааа, - протянула жрица, в упор глядя на Алексу и судорожно припоминая, зачем бежала, - отец тебя ищет, хочет с тобой поговорить. А еще, - девушка смутилась, - можно мы с Полканом и Тимохой в лес сходим?
- Полкан и Тимоха? – сдвинул брови Герольд, - это еще кто?
- Я так назвала тех волков, с которыми утром познакомилась. У них же должны быть имена.
- Хорошо, улыбнулся Герольд. Вот, - оборотень оторвал от себя знахарку и поставил перед Эльдой, - её с собой возьмите. Познакомитесь заодно.
Александра пыталась упрямиться, но грозный взгляд и хмурый вид заставили девушку угомониться. Мужчинам нужно обсудить важные дела. Молодым девушкам на собрании делать нечего.
В большом зале, украшенном гобеленами и щитами с боевым окрасом, мирно беседовали мужчины. Герольд и Каранил обсуждали минувшие дни: Каранил подробнее рассказал о побеге и плене, Герольд о том, как обзавёлся таким количеством волков. Под столом лежала дюжина хищников. Кровь смыта, раны зализаны, наступила долгожданная тишина и покой.
- Я рад, что ты с нами, - резюмировал оборотень, - велю волкам хранить тебя и твою дочь пуще меня.
- Ты славный воин, - лицо Каранила озарила дружеская улыбка, мало кто её видел, - ты…
Тяжелая дверь медленно поползла в сторону. На пороге оказалась Алекса. Чуть завидев Герольда, она опрометью бросилась к нему.
- Эльда! Эльда! – голосила девушка, - с ней беда! Там в лесу! Быстрей!
Знахарка изо всех сил потянула Герольда за рукав. Каранила не пришлось просить дважды.
- Веди! – отрезал жрец, сомкнув белые брови.
От переживаний Александра тараторила всю дорогу. Вспомнила до единого слова все события, которые девушки успели обсудить.
- … а потом она задрожала, - знахарка показала на себе конвульсии подруги, - а глаза красными сделались. Она упала и лежит. А я её поднять пыталась, она никак. Потом…
Эльда сидела на пожухлой траве, привалившись спиной к шершавой коре старой липы. У ног жрицы лежали два волка, опустив лобастые головы на колени. Девушка со счастливой улыбкой чесала могучих зверей за ушами.
- Эльда! – воскликнул Каранил, - доченька!
Девушка отодвинула раздосадованных волков и бросилась к отцу. Прижавшись к нему, словно не видела долгие годы, Эльда радостно запищала.
- Она говорила со мной, - шепнула отцу на ухо, - Эрешкигаль говорила со мной.
Каранил взволнованно отодвинул счастливую дочь. Обернувшись, жрец послал Герольду многозначительный взгляд. Оборотень понял, что пора их оставить наедине и потащил брыкающуюся Александру обратно в крепость. Знахарка рвалась к Эльде, не понимая, почему именно сейчас нужно уходить. Волки поплелись следом.
Когда оборотень с девчонкой скрылись за холмом, Каранил внимательно осмотрел Эльду с ног до головы. Те же белые волосы ниже плеч, отливающие перламутром, черный сюртук поверх посеревшей рубахи, черные брюки и стоптанные дорожные сапоги. Бледное лицо с заострившимися чертами томится усталостью, но глаза горят счастьем. Юная жрица впервые услышала голос богини, почувствовала прикосновение её холодных рук. Каранил понял, что дочка стала взрослой.
- Что она сказала, милая? – с содроганием сердца спросил Каранил.
- Она сказала, что я её избранница. Она сама будет меня обучать. Всему, папа! – из раскрасневшихся глаз прыснули слёзы счастья. Девушка прижалась к отцу.
Полуденное солнце поднялось высоко в небо, раздвинув редкие облака. Пока жрецы медленно шли к крепости, Каранил обнимал за плечо счастливую дочурку. Сердце отца переполнилось гордостью. Богиня станет учителем его ненаглядного чадо, а это лучшая школа из всех мыслимых.
День прошел в заботах. Женщины убирались, отмывали полы от засохшей крови, наводили порядок среди вещей погибших. Мужчины чинили поломанную мебель, забивали выбитые окна. Герольд собрал группу самых отважных. Вместе они отправились в лес на охоту. Охотиться с волками было в новинку, но страха никто не выказывал, а добыча оказалась знатной. Пара кабанов, лось, не считая мелкой живности, которую хищники съели на месте.
В распахнутые ворота, которые Герольд с ходу велел запереть вошли добытчики. Побросав дела, несколько женщин в компании пары умелых с ножом мужчин, кинулись освежевать добычу.
Вечером устроили тризну по погибшим воинам. Пусть они держали мирный народ в страхе, но они всёж люди. Вот и решили не оставлять их без надлежащего ритуала. Сразу после тризны во двор натащили сухих веток и палений. Разгоряченные подростки принялись прыгать через костёр, выкрикивая весёлую брань. Бабы завели хоровод, а мужики крепкую песню про былые времена. Нашелся гусляр, заиграла музыка медленными переборами тонких струн. Жизнь и свобода вернулись в Оловен.
Герольд стоял на веранде перед главным домом, опершись на перила. Потягивая тёмное пиво из большой кружки, он с наслаждением втягивал носом ароматы костра и жареного мяса. Тихой мышкой подошла Александра, молча взяв оборотня под руку. В нежно серых глазах, что смотрели на Герольда, теплились любовь и покой.
Каранил с Эльдой после тризны поднялись наверх, в свою комнату. Девушка не возражала покинуть праздник. Сейчас больше всего хотелось улечься в тёплую кровать и помечтать о том, как она станет самой великой жрицей Эрешкигаль. А Каранил нисколько не сомневался, что обязательно станет.
Шум весёлого празднества стих. Эльда давно мирно посапывала, а Каранил благодарил богиню за то, что снизошла до дочери. Но у него было много других вопросов: что задумал Алый орден? Что если теперь каждый человек или нежить, наделенная магическим даром, окажется в опасности? Как остановить Алый орден?
- Ты не одинок, мой дорогой Каранил, - послышался голос с кровати Эльды, но он не принадлежал дочери, - тебе обязательно помогут. К тому же, - женский голос томно выдохнул, - я всегда буду с тобой.
Руки жреца смерти предательски затряслись, пальцы не сразу ухватили длинную спичку. Свеча лениво занялась, тускло осветив столешницу. Каранил потянулся к кровати дочери, тщась разглядеть говорящую.
- Кто ты? – дрожащим голосом спросил жрец.
- Неужто, не узнал меня, милый?
В свете свечи показалось лицо Эльды. Она задорно улыбнулась, перекинула ногу на ногу. Глаза блестели алым, словно глазницы наполнила свежая кровь.
- Эрешкигаль?
***
В распахнутое настежь окно влетали крики чаек и солёный ветер. Маркус Бенц сидел за столом, читая первый доклад о проделанной работе. На буром пергаменте, запачканным грязью и кровью красовалась печать Алого ордена. Простым подчерком бывалого капитана отряда инквизиторов написано: «Ведьма Адата мертва. Сторонники частью мертвы, частью бежали. Следуя приказу, погони не отправил. Задание в Дарийском лесу прошу считать выполненным. Честь и слава Алому ордену». Маркус свернул пергамент и хищно улыбнулся. Пятнадцать отрядов лучших инквизиторов отправлены в разные части страны, чтобы уничтожить матерей ковенов, волчьих пастырей, отцов болот и прочих представителей власти среди нежити и неугодных ордену людей.
Бенц поднялся из за стола и подошел к окну. Волны неистово бились о камни, орошая крутые скалы белой пеной. Не смотря, на холод, верховный советник облачен лишь в черную мантию. Мелкие глазки с укором разглядывают затянувшие небо тучи. Скоро быть дождю, а может и буре.
За спиной раздался скрип. Обернувшись, Маркус увидел верховного магистра, осторожно прикрывшего дверь. Лицо старца омрачило беспокойство. Под зоркими глазами пролегли глубокие тени. Верховный магистр важно подошел к столу.
- Как идут дела, мой верный друг?
- Наилучшим образом, - чуть склонился советник, спрятав руки в широкие рукава мантии перед грудью, - получил первое донесение о блестяще выполненной работе.
- От прочих вестей не было? – сухо поинтересовался верховный магистр.
- Боюсь, для прочих прошло еще слишком мало времени, - раздосадовано поднял брови Бенц, - но спешу вас заверить, что отправил лучших в своем деле.
- Я никогда в тебе не сомневался, добрый друг, - магистр тяжело опустился на резную софу у стены, - Алый орден превыше всего. Превыше наших жизней, - произнёс он извиняющимся тоном, - если нужно навести порядок, то мы его наведём.
- Совершенно верно, верховный магистр, - льстиво улыбнулся советник, - мы не допустим, чтобы какое-то пророчество, пусть от самой богини смерти, пошатнуло твердыню веры Алого ордена.
- Всё так, - ободрительно кивнул старец, - докладывай мне о всех успехах и поражениях. Нам нельзя рисковать.
- Будет исполнено, верховный магистр. Свет победит сгущающуюся тьму, - повторил он девиз ордена, - честь и слава Алому ордену.
- Честь и слава… - пробубнил верховный магистр, закрывая за собой дверь.
Маркус вернулся к окну, продолжив созерцать чернеющее небо.
- Старый идиот, - процедил он сквозь зубы, - уже скоро тебе кормить червей. Алый орден падёт и ты вместе с ним.
***
Маленькая и полузаброшенная снаружи избушка, внутри оказалась иной. Рот Сильвии открылся в удивлении, когда она увидела бытейский уют деревенского домика. Несколько больших свечей хорошо освещали всё помещение, добавляя тёплые тона. Чистый пол застелен старым ковром, посередине комнаты большой деревянный стол. На лавках, словно воробьи в непогоду, сидели два старика. Подле них гордый и сильный богатырь. На столе красовались еда и питьё. Сильвия нервно сглотнула. Она уже забыла, когда ела в последний раз, а манящий запах жаркого сводил с ума.
- Ларзен! – воскликнул Тарас, поднимаясь, - ты с уловом.
- Здравствуй, Сильвия, - участливо произнёс Соломон, приглашая девушку за стол, - ты верно голодна с дороги.
Девушка вспомнила разом все слова, что говорил ей дядя. Чародейка скривила гримасу отвращения и демонстративно отвернулась.
- Я рад, что ты с нами, Сильвия, - тихо произнёс Соломон, по-отечески глядя на хорохорящуюся девочку, - что привело тебя в наше скромное убежище?
Сильвия резко повернулась, наградив старика испепеляющим взглядом.
- Вы все предатели, - процедила она сквозь зубы.
- А что на счет того, что течёт в твоих жилах, моя дорогая, - скептически отозвался Тарас, - как к этому относится Алый орден?
Чародейка скривилась. В груди бушевала ярость, готовая спалить весь домик вместе с обитателями, вместе с ней. Стыд за родство с демонами обильно залил краской бледное лицо.
- Не станем вменять ей это в вину, - успокаивающе поднял руки Соломон, - наверняка у юной волшебницы есть достаточно веские причины. Но об этом позже. Ты с нами, Сильвия и это хорошо.
- Я не с вами! – не в силах больше сдерживать кипящую злость, выпалила чародейка, - вы предали Алый орден! Предали стены, что приютили вас! Обучили всему! Вы… Вы предатели!
Соломон усмехнулся, коснувшись завитушек на пышных усах. Улыбающиеся глаза монаха смотрели с любовью, что еще больше выводило Сильвию из себя. Она всегда считала этого человека умнейшим из всех, кого ей доводилось встречать. Он предал Алый орден и доверие чародейки, вызвав лишь отвращение.
Микула учтиво прочистил горло, от чего задрожали стены. В обществе мудрых старцев, он пытался быть учтивым, но едва ли это удавалось.
- А эта, что? Останется здесь? Иль проводить её до сарая? – пробасил богатырь.
- Что?! – едва не с пеной у рта вскинулась чародейка, - да тебе самому дорога в сарай, чурбан неотёсанный!
- Что ты, - усмехнулся Соломон, - примирительно положив ладонь на плечо Микулы, готового стереть в порошок дерзкую девчонку, - наша дорогая гостья останется с нами.
Тарас хмуро сдвинул брови, взглянув на старого друга. Недоверчиво выпятив губы, он посмотрел на гостью, тщась понять причину оставить её на собрании. Соломон перехватил испытующий взгляд Тараса и добавил:
- Она останется до конца собрания. Так как Сильвия отныне наша гостья, прошу не применять к ней насилия, - он выразительно посмотрел на Ларзена, что стоял за спиной чародейки, готовый в любой миг оборвать её жизнь.
Разбойник поднял руки, показывая, что безоружен и уселся на лавку, напротив Микулы.
- Теперь можем начинать, - коснувшись темы предстоящей войны, Соломон мгновенно помрачнел, - какие вести из ордена?
- Они есть, - недовольно крякнул Тарас, - Верховный магистр отправил пятнадцать элитных отрядов братьев инквизиторов в разные части страны. Цели миссии держатся в секрете, но думаю, что скоро мы узнаем, чем завершилась их вылазка.
- В Дарийском лесу погибла Адата и её приближенные, - лениво отозвался Ларзен, - сомневаюсь, что они умерли по естественным причинам.
Тарас и Соломон мрачно посмотрели на разбойника. Микула удивленно раскрыл глаза, не решаясь спросить, откуда такие вести, но Ларзен всех опередил.
- Вы тут целыми днями просиживаете, - поглаживая эфес кинжала, произнес Ларзен, - Дарийский лес рядом, а мне стало скучно.
- И ты к ведьмам полез? – ошарашено спросил Микула, с детства боявшийся злобных бестий.
- Былоб куда лезть, - отмахнулся разбойник, - ковен почти уничтожен, а горстка уцелевших ведьм прячется по лесу, боясь собственной тени. Тех, кто это совершил, я не нашел. Но убивали умело, это сразу видно.
- Чтож, - сцепив пальцы замком на столе, хмуро подытожил Тарас, - Алый орден перешел в наступление.
- Нужно найти пострадавший ковен и оказать им поддержку. Нужно отправить мирным народам весть о грядущем. Ждать больше нельзя, - развел руками Соломон, - Ты Ларзен…
- Что?! –поморщив прелестный носик, вставила Сильвия, - вы в своем уме?! Помогать ведьмам?
- Ты помнишь из наших уроков, Сильвия, - старец строго обратился к чародейке, - что под куполом нашего мира собрались не только силы света, но и тьмы. Мы сосуществуем в мире, которого нашим предкам с таким трудом удалось достичь. Если силы тьмы переходят черту, Алый орден восстанавливает равновесие. А что если черту перейдёт Алый орден, моя дорогая?
Сильвия с презрением смотрела на старика, не удостоив ответом. Ведь все знают, что Алый орден непогрешим.
- А он уже её перешел, милочка, - грустно добавил Соломон, - атаки продолжатся. Мы должны спешить. Иначе пострадает множество невинных, пусть и слуг тьмы, но все мы часть одного мира, часть равновесия.
Сильвия ревниво отвернулась. Во взгляде чародейки на долю мгновения мелькнула неуверенность. Этого не может быть, говорила она себе, Алый орден наверняка имел достаточно причин, чтобы уничтожить ковен. Предателям не удастся сломить её веру.
Соломон с состраданием посмотрел на вспылившую девочку. Старцу было жаль юную волшебницу: наверняка Маркус послал её шпионить за собранием, наверняка наговорил гадостей про его членов. Она верит советнику, как привыкла верить всегда.
Не дождавшись ответа от Сильвии, Соломон обратился к разбойнику:
- Ларзен, на рассвете вы с Микулой отправитесь искать уцелевших ведьм ковена.
Богатырь мгновенно осунулся, втянув голову в плечи. Белеющее лицо вытянулось, без того большие глаза готовы выпасть на стол. Решением Соломона Микула оказался не доволен, но спорить не стал. Таково решение старейшин.
- Будьте осторожны, - добавил Тарас, - запуганные ведьмы стали втрое опасней.
Они долго обсуждали возможные нападения Алого ордена, но Сильвию это не интересовало. Чародейка вытянулась на стуле, скрестив руки на груди. Её взгляд из-под напряженно сведённых бровей бесцельно бродил по скатерти, а мысли витали далеко. Девушка серьёзно задумалась о том, что сказал Соломон. Старый учитель всегда разъяснял ученице то, чего не могли объяснить другие. Но и дядя не мог лгать, он же советник самого верховного магистра. Нет! Такого не может быть! Они предатели и точка!
Для Сильвии отвели целую кровать. Микула запросто расположился на половых досках, застеленных покрывалом. Богатырь сладко потянулся, предвкушая заслуженный отдых, про ведьм он старался не думать. Для стариков Микула натаскал сена еще днем. Кровать застелили покрывалом, чтобы не кололось, сверху уложили плотное одеяло. Тарас скептически воззрился на конструкцию, попробовал прилечь, но скривился и встал. "Лучше спать на голых досках!". На пол постелили одеяло и нехитрую подушку.
Тишину в домике разрывали крики ночных птах, что приносил ветер, да сопение Микулы. Сильвия не могла заснуть. Мысли прыгали и сталкивались, затевая кровопролитные сражения. Да еще кровь демона не давала покоя, всё чаще разжигая в груди первородный гнев. Чародейка хорошо знала, с чем связалась. Благо в свое время много сил потратила на обучение в Академии.
Тихо скрипнула кровать, развеяв тревожные мысли. Соломон опустился на край, усталый взор опустился на чародейку.
- Почему ты не спишь, дочь моя?
- Не пытайся быть со мной учтивым, предатель, - прошипела Сильвия, - ты предал свет.
- Это не правда, - устало выдохнул монах, - неужели ты забыла все мои уроки?
Сильвия не ответила, гордый взгляд переполнило презрение: говори, говори, я не поддается на твои уловки, предатель!
- Наш мир прекрасное место, - тихо продолжил монах, - суровое, временами жестокое, но прекрасное.
- Прекрасное? – от возмущения чародейка поднялась на локтях, - прекрасно, когда ведьмы истязают и сжигают младенцев? Прекрасно, когда волчьи пастыри разоряют деревни? А может прекрасно, когда лихоманка забирает родителей у малых деток?!
- Ты видишь свет и тьму, это хорошо. Ты научилась их различать, но мир сложнее. Он таков, каким задуман творцом, - от скрипучего голоса исходило тепло, - он поселил здесь свет и тьму. В каждый уголок и каждую душу. Знали бы мы что такое радость, коли не было печали? Знали бы мы что такое любовь, коли не было ненависти? Всё пребывает в гармонии. В том величайшая мудрость творца и его воля. Нам нужен свет, чтобы трудиться во благо, но и тьма нам нужна, чтобы отдохнуть и набраться сил. Нам нужна жизнь, чтобы любить и помогать ближним, но и смерть нам нужна, чтобы упокоиться с миром. А потому жизнь нужно ценить, жизнью ближнего дорожить. Пращуры наши это знали и нам передали мир меж светом и тьмой, что большой кровью куплен был. Нам его хранить.
Соломон поднялся. Под шаркающими подошвами скрипнули половицы. Донесся натужный вздох и выдох облегчения. Монах улёгся на соломенную кровать.
Сильвия отвернулась к стене, укрывшись с головой одеялом. Терзаний стало только больше. Постепенно мысли замедлились превратившись в единое неразборчивое марево. Чародейка уснула.
Открыв глаза, чародейка поняла, что на дворе уже день. В домике не осталось никого, а с улицы доносились мужские голоса и шорох. Дверь распахнулась, впустив внутрь прохладу и свежесть осеннего леса. На пороге возник Соломон, он с ходу наградил Сильвию доброй улыбкой под завитыми седыми усами. Смеющиеся глаза были искренне рады видеть проснувшуюся волшебницу.
- Ты проснулась! – воскликнул старец, - отлично, почти всё готово в дорогу.
- Какую еще дорогу? – хрипло осведомилась Сильвия, красная руна на лбу недоверчиво блеснула.
Соломон не обратил внимания на язвительный тон бывшей ученицы. Он подошел к столу у окна, где расположилась кухня и принялся что-то собирать.
- Ты, Ларзен и Микула отправитесь на поиски уцелевших ведьм. Дарийский лес полон опасностей.
Соломон повернулся к девушке и поставил на стол плошку с ароматным варевом. Наваристый мясной бульон с овощами и травами заставил живот Сильвии заговорить. Девушка без промедления поднялась с кровати, усевшись на скамейке подле стола. Предатели всёж неплохо готовят.
- Тебе нужно подкрепиться, чтобы отыскать этих ведьм, - задорно усмехнулся Соломон, глядя, как его бывшая воспитанница уплетает суп, - держись своих спутников, они надежные ребята.
Солнце забралось высоко в небо. Редкие облака сменили серую хмарь и напомнили лето. Лишь прохлада дала понять, что зима не за горами. В звенящем чистотой воздухе жужжали мужские голоса. Солнечный свет непривычно жег глаза, Сильвия прищурилась, приставила ладонь козырьком.
- Белый свет, - понимающе кивнул Соломон, - ночью станет легче. Ты все же наследница демона, со временем будет хуже. Жаль, что лекарства нет.
Чародейка повернулась к старцу и заглянула в глаза, полные сострадания. Он ошибается, сказала она себе. Если он чего-то не знает, это не значит, что этого нет. Не ответив, девушка чеканным шагом отправилась к гомонящим мужчинам.
- Оберегов тебе столько зачем? – скрестив руки на груди иронично осведомился Ларзен.
- Как же? – Микула с любовь складывал в заплечный мешок, где с лёгкостью поместилась бы Сильвия, маленьких кукол и перевязанные холщовой нитью мешочки, - то матушка плела. Негоже на силы черные с голыми руками идти.
- И то верно, - поддержал Тарас, неся к колодцу пустые вёдра, - ведьмам тоже игрушки нужны. Что они не люди чтоли?
Микула проводил старца мрачным взглядом.
- Те девоньки тебя хоть с побрякушками этими, хоть без них схарчат, матушку помянуть не успеешь, - добавил Ларзен.
От злого взгляда Микулы, коим он наградил разбойника, у Сильвии побежали мурашки. Если богатырь рассвирепеет, то сотрет надменного убийцу в порошок. Ларзен смотрел на здоровяка со спокойной иронией, скривив губы в усмешке. Он уже мёртв, второй раз не убьёшь.
- Рад, что вы уже готовы, - подошел Соломон, - Сильвия отправится с вами.
Ларзен смерил девушку недоверчивым взглядом.
- Ты уверен?
- Да, - отрезал старец, - берегите её. Она вам пригодится, я уверен. Постарайтесь отыскать ведьм, но это еще не всё.
- Отыщите всех, до кого сможете добраться, - поддержал Тарас, - оборотней, колдунов, ведьм. Донесите предостережение. Они должны быть готовы.
Сильвия раздраженно фыркнула.
- Ларзен, ты знаешь где их искать, - не обратив внимание на чародейку продолжил Соломон, - поспешите. Алый орден показал себя. Медлить нельзя.
Едва заметная тропа началась у избушки, ловко прыгнула в чащу деревьев и растворилась во мгле. Микула остановился у самого леса, бросив на избушку с застывшими старцами прощальный взгляд.
- Эй, здоровяк, - окликнула чародейка, - ведьмы ждут.
Микула сурово сдвинул брови, из груди вырвалось сердитое бурчание. Он дёрнул плечами, поправляя заплечный мешок и зашагал вслед за Ларзеном.
Разбойник шел споро, словно хаживал этой тропой бесконечное количество раз. Иногда он оглядывался на спутников, проверяя, не отстал ли кто. В тусклом свете, с трудом находившем дорогу сквозь желтую листву и переплетение ветвей, лицо Ларзена приобрело ужасающие черты: глубокие тени под глазами, три кривых шрама, оставленные убийцей-медведем, а выбеленный левый глаз, делал его похожим на подъятого из могилы зомби. Сильвия не боялась. Бурлящая ненавистью ко всему живому кровь демона, сделала её бесстрашной. Лишь шедший последним Микула судорожно шевелил губами, пытаясь припомнить все наговоры, коим учила матушка.
Ларзен не чувствовал усталости и кривился, когда Микула требовал привала. Богатырь говорил, что когда они встретят ведьм, от уставшего не будет толку. Сильвия не была против краткого отдыха и перекуса, хотя почти не уставала. Наверняка, очередная заслуга демонической крови.
На следующий день, когда солнце перевалило зенит, Ларзен скомандовал ночлег.
- Что?! – изумилась Сильвия, - мы же спали ночью!
- Мы в Дарийском лесу, - спокойно ответил Ларзен, - до убежища ковена рукой подать.
- Так чего же мы ждём? – пробасил Микула, - сделаем дело, да и прощевайте ведьмы.
- Сейчас ведьмы спят. Спящую ведьму ты не найдёшь. Даже я не найду. А если и найдёшь - разбудишь. Поговорить точно не получится.
- Это почему? – возмутился богатырь.
- Лягушкой ты много не наговоришь.
- Перестань, разбойник, ведьмами меня стращать! – выпятив грудь, загремел Микула, - Я то их враз! Пусть только появятся.
Ларзен заметил тень доброй улыбки на лице чародейки. Ей нравилось, когда разбойник подтрунивал над Микулой. Сильвия сбросила заплечный мешок и уселась на траву. Спина нащупала древесную кору, а ноги сладко вытянулись. В руках девушки появилась небольшая книга. Едва перелистнув страницу, чародейка забылась чтением.
Холодная рука коснулась лица Сильвии. Она хотела возмутиться, но увидела суровый взгляд Ларзена. Разбойник приложил палец к губам, жестом велев подняться. Мгновением позже он сделал то же с Микулой. Ведьмы проснулись ото сна. Нужно проявить осторожность.
Высоко в небе повисла полная луна, освещая холодным светом готовившийся к зимней спячке лес. Ларзен бесшумно скользил по рыхлому насту, почти не касаясь земли. Сильвия в очередной раз оценила мастерство разбойника. Глядя с какой грацией тот двигается, обладая не малой силой, девушка всё чётче понимала, что такого врага она бы не пожелала никому.
- Что за демон к нам пожаловал? – донесся тихий женский шепот со всех сторон разом.
Сильвия затравленно оглянулась. Быстрый взгляд метнулся в кроны деревьев, но никого разглядеть не удалось. Микула молодецки сбросил заплечный мешок, принявшись извлекать на лунный свет обереги.
Ларзен растворился во тьме.
- Снова люди? Нелюди? Алый орден? – шепот волной катился по лесу, словно его обладательница перемещалась, но в безветрии не было ни единого шевеления.
- Мы ищем ковен! – вырвалось у Сильвии только ради того, чтобы завязать бесед. Микула застыл с горстью оберегов на вытянутой руке и с выпученными глазами.
- Ковен нашел вас. Говори. Если нам не понравятся твои речи, вы умрёте. Первым умрёт здоровяк.
За спиной чародейки застучали зубы.
- Почему Алый орден пришел к вам? – Сильвия задала вопрос, который мучил её с того самого момента, когда она узнала о смерти матери ковена.
- Потому что он слаб и напуган, - спокойно ответил голос, пропитанный отвращением, - люди трусливые существа. Алый орден перешел черту, он ответит за всё!
Кроваво-красные глаза Сильвии сверкнули гневом в свете луны. Не может быть, чтобы орден отправил мать ковена в посмертие просто так!
- Что вы сделали?! – едва справляясь с подступившей яростью, выкрикнула чародейка.
- Мы чтим заветы предков, - безучастно ответил голос, - никто из селян не пострадал. Алый орден пришел нежданным.
- Этого не может быть! - топнула Сильвия, - ты лжешь!
- А ты умрёшь. …что? – в голосе скользнуло изумление, - как ты попал сюда?
Лес погрузился в тишину. За спиной Сильвии продолжал шуршать неразборчивый шепот Микулы.
- Ларзен? – выдавил из себя богатырь.
- Тихо ты, дурень, - огрызнулась чародейка.
Долгие мгновения проносились в полной тишине. Лес молчал, с интересом наблюдая за людьми, застывшими на тропе. Ни ветра, ни шороха ночных хищников. Лишь тревога росла и ширилась в сознании.
Впереди качнулись кусты. На тропу вышла женщина в широкополом черном платье, с растрёпанными волосами. Глаза заплаканы, на лице играет ненависть к человеку, идущему следом. Клинок, не знающий промаха, уперся в спину ведьмы. Она выглядела как загулявшая барышня из столицы, если бы не взгляд.
Сильвия рывком подбежала к ведьме и вгляделась в желтые кошачьи глаза. Ни капли раскаяния, лишь презрение.
- Здравствуй демон, - криво усмехнулась ведьма, - надо же кого теперь принимает на службу Алый орден. Будто оборотня было мало.
Ярость поднялась к груди и резким толчком вырвалась наружу. От точного удара кулаком в нос ведьма согнулась, зажав руками лицо. Брови Ларзена прыгнули вверх. Он тихо присвистнул. От послушницы Алого ордена такого он точно не ожидал. Заклинание может какое, но чтобы так...
- Убей меня, жалкий демон! – взревела ведьма, роняя на землю капли крови, - мои сёстры сотрут вас всех в порошок!
Сильвия замахнулась, чтобы повторить удар, но Ларзен вышел вперёд.
- Не надо, - бросил он чародейке, - мы должны во всём разобраться.
- В чем тут разбираться?! – алые руны на коже девушки источали слабое свечение, - она чудовище! Ты защищать её сюда пришел?! Ты знаешь, что они с младенцами делают?!
- Это всё ложь! – ощетинилась ведьма.
- Заткни пасть! – оскалилась Сильвия, - вы чокнутые! И ты, и Соломон и тот дурень! – она махнула рукой за спину, - сами разбирайтесь! А я не буду к ним милосердна!
Девушка развернулась, быстро пошла к вещмешку. По пути толкнула Микулу, но пошатнулась и с размаху уселась на пятую точку.
Богатырь даже не заметил толчка Сильвии. Суровый взгляд из под сдвинутых бровей упёрся в ведьму. Желваки бешено играли, а массивные кулаки сжались. Любой повод со стороны ведьмы, даже не очень хороший и Микула сорвётся с места разъяренным быком.
- Спокойно, - Ларзен бросил Микуле и повернулся к ведьме, - как видишь, тебя здесь не очень-то жалуют. Не усложняй себе жизнь. Мы здесь не для того, чтобы драться.
- Такого убийцу как ты послали, чтоб переговоры вести? – ведьма сухо рассмеялась, - вот так номер. И кто же вас послал? Небось, сам верховный магистр?
- Соломон и его приятель Тарас, - иронично усмехнулся Ларзен.
Первое имя не произвело впечатления, а после второго она перестала ухмыляться. В глазах проснулся интерес. Женщина изучающе оглядела спутников, словно видела впервые в жизни.
- Чего хочет Тарас?
- Мира, - лаконично ответил разбойник и убрал кинжал в ножны.
- Идёмте за мной, - ведьма пристально посмотрела Ларзену в глаза, - только держи демона в узде.
- Она безобидная аки котёнок, - улыбнулся разбойник, - ты бы лучше быка побаивалась.
- Поверь мне, дорогуша, - ведьма язвительно скривила рот, - демон в облике девчонки гораздо опаснее будет.
Двумя резкими движениями ведьма отряхнула платье. Грязные пальцы с крючковатыми ногтями подхватили подол. Она приглашающе кивнула Ларзену и зашагала по тропе вглубь чащи.
Сильвия уже справилась с гневом. Демон внутри уснул, на смену пришла холодная расчетливость. Пусть говорят, думала чародейка, а я послушаю. Посмотрим, какую историю они придумают себе в оправдание.
Тропа иссякла, но ведьма продолжала упорно пробираться сквозь дебри. Не смотря на длинное платье, делала она это весьма грациозно. Лишь Микула пыхтел и отдувался, ломая ноги через коряги. Словно вепрь, крушил всё на своем пути. Ведьма обернулась, наградив богатыря презрительным взглядом, но говорить не стала.
До чуткого слуха убийцы донеслись тонкие стенания. Тоскливый плачь становился всё громче. Теперь и Микула услышал его сквозь шум ломаемых веток.
Деревья расступились, склонив ветви в подобии коридора. Ведьма остановилась на пороге и развернулась к разбойнику.
- Не делайте резких движений. Они опечалены и напуганы, но гостей от Тараса выслушают.
Деревья окружили широкую поляну плотным кольцом. Яркий лунный свет придал печали ведьм ледяной оттенок. Странные наряды ведьм походили на траурные облачения. Кругом бесцельно блуждали кошки, собаки, крупные жабы. Верные прислужники ведьм – фамильяры, приняли скорбь хозяек.
По центру лежал плоский жертвенный камень. Сильвия чувствовала волны силы, исходящие от глыбы. Дремлющей, словно забытый бог и сытой. В былые времена ведьмы пользовались могущественной силой, совершая ритуальные жертвоприношения. С наступлением мира с силами света это ушло в прошлое. Они остались сильными колдуньями, да и только. Отказавшись от кровавых ритуалов, они принесли последнюю жертву, во благо погибающего мира.
Потянуло гарью. У подножья леса тлели угли большого костра. Три ведьмы сидели подле пепелища, склонив головы. Они оплакивали тот огонь, что не разгорится больше никогда. Огонь жизни матери ковена.
Сильвия с широко раскрытыми глазами наблюдала за страданиями ведьм. Многие колдуньи держались несгибаемо прямо, некоторые стенали, не в силах сдержать чувств. Наследница демона твердила себе, что это твари тьмы, припоминая все, что дала ей учеба в академии, но сердце оказалось на стороне ведьм.
Ведьма жестом остановила Ларзена. Женщины мигом встрепенулись, завидев гостей. Взоры обратились к приведшей чужаков.
- Меня зовут Валадия, - громко сказала ведьма, - я буду говорить от имени ковена. Что велел передать нам Тарас?
От холодных взглядов Ларзену стало не по себе. Прочистив горло, он избавился от наваждения и заговорил:
- Алый орден перешел черту! – разбойник опустил приветствия и вымученные рассказы о том кто они и откуда, - Тарас уверен, что орден перейдёт её вновь!
Ларзен внимательно оглядел собравшихся. Лица ведьм отражали интерес, смятение, страх, гордую волю, но все думали об одном: это не к добру.
- Что предлагает нам Тарас? – величавым тоном отозвалась ведьма.
- Тарас повелел собрать всех, кто уцелел, - громко ответил разбойник, - чтобы все знали: Алый орден перешел в наступление!
Валадия с сожалением опустила глаза. Обернувшись, она увидела раздавленные горем лица сестёр. Сердце ведьмы наполнилось тоской.
- Нам нечем тебе ответить, мастер убийца, - она развела руками, - переночуйте здесь. Мы дадим вам всё необходимое. А затем уходите, наше горе еще слишком сильно.
Не дожидаясь ответа, Валадия развернулась и пошла к сидящим вокруг камня сёстрам.
Ларзен повернулся к спутникам и развёл руками.
- Нам здесь делать нечего. Утром уходим на восток. В неделе пути отсюда есть поселение оборотней. Может они окажутся посговорчивей.
Расположившись на лиственном насте, укрытым покрывалом, мерно сопел Микула. Богатырю не требовались удобства, чтобы хорошо выспаться. Сильвия наблюдала, как вздымается могучая грудь. Мыслями девушка была очень далеко.
Не осталось никаких сомнений в том, что Алый орден атаковал неожиданно и не заслуженно. Сильвия злилась. Злилась на себя, на то какой наивной была, на Алый орден. Единственное, во что она не могла поверить – в причастие к этому дядюшки Маркуса. Он не мог этого допустить, говорила она себе, наверняка это сделал кто-то у него за спиной. Орден не стал врагом в единый миг, но есть люди, стоящие за этим. Им то и требуется воздать.
Сильвия упруго подскочила с земли. Глаза горят багровым пламенем. В полутьме тускло мерцают демонические руны. Жесткими толчками врывается в грудь воздух.
Чародейка подошла к сгрудившимся женщинам.
- Так и станете ныть и распускать сопли?! – прорычала она, - пока ваши сёстры гибнут там, в других ковенах!
- Оставь нас, - уставшим тоном отозвалась Валадия, - дай нам предаться горю. Нам нужно…
- Не дам! – крикнула Сильвия, - вы не можете бездействовать в такое время!
Микула проснулся от яростных криков спутницы. Поднявшись на локтях, он внимательно наблюдал за пылкой речью волшебницы, но больше его интересовала реакция ведьм. Те сидели недвижно, почти безучастно. Громкий голос привлёк их внимание, растолкал от тоскливой дрёмы, но только лишь. Могучие ведьмы больше напоминали жён, что потеряли мужей на войне.
Приближаться Микула не стал. Отсюда всё хорошо видно, да и связываться с ведьмами всегда себе дороже. Грубая сила против них не поможет.
- Наша мать мертва! – огрызнулась Валадия, - понимаешь ты это девчонка?! Так скажи нам, что мы должны делать?!
- Мы должны сплотиться вновь, как это было во времена наших предков! Положить конец произволу Алого ордена! Восстановить баланс мира, чтобы наши потомки гордились нами! Не опозорим же матерей наших, сёстры мои! – Сильвия перешла на крик, - кто пойдёт за мной?! В ком остались силы, чтобы поквитаться с Алым орденом?!
Повисла гробовая тишина. На чародейку смотрели десятки глаз, потрясённые пламенной речью.
- Я пойду за тобой, Сильвия, наследница демона, - горделиво поднялась одна из ведьм, - насытим землю кровью отвергших клятву.
- И я пойду! – поднялась другая ведьма.
«И я. И я. И я», - раздались приглушенные голоса со всех сторон. Ведьмы поднимались одна за другой, принимая нового лидера.
Валадия сидела на бревне, перекинув ногу на ногу, внимательно изучая чародейку. Все ведьмы стояли, приветствуя Сильвию.
Кто-то шепнул:
- Валадия, что с тобой?
Не ответив, ведьма поднялась во весь рост и громко, чтобы услышали все, сказала:
- Эта девочка не наша мать!
В глазах Сильвии сверкнуло подозрение.
- Нам нужен Эрданум! Тьма и кровь, сёстры мои!
Гвалт одобрительных возгласов заполнил поляну. Глаза Сильвии округлились, от удивления раскрылся рот. Ей приходилось читать о священном ритуале, но даже в мыслях не было, что ей удастся поприсутствовать на ритуале выбора новой матери ковена.
- Стойте! – Ларзен появился из ниоткуда и схватил за руку Сильвию, - тебе не стоит этого делать, девочка.
- Это еще почему? – в глазах чародейки сверкнула злоба.
- Ведьмы умирают на этом ритуале, - шепнул разбойник.
- Сама знаю! Я должна это сделать! Отпусти! – Сильвия вырвала руку и повернулась к ведьмам, - я готова! Начинайте ритуал!
- Скоро рассвет, - ответила Валадия, - ритуал начнем готовить сейчас, а проведём завтра в полночь.
Ведьмы стали ожесточенно перешептываться, опасливо поглядывая на Сильвию. Наследница демона стояла, гордо вскинув подбородок. Она читала про неудавшиеся ритуалы. Смерть отнюдь не самое страшное, что могло ждать ведьму, не принятую тьмой. Чародейку переполняла уверенность, что всё получится, а если нет, то не велика потеря. Всё равно, жить демоном не лучше.
Утром Микула покинул убежище ведьм. От этого места богатырю было не по себе. Он решил прогуляться по лесу, подышать свежим воздухом. Его никто не остановил, лишь Сильвия саркастично пожелала ему не заблудиться, на что Микула лишь отмахнулся, мол, знаем, хаживали.
На удивление чародейки, Ларзен не покинул лагерь. Разбойник внимательно изучал приготовления, кои ведьмы вели, забыв про сон и отдых. Сильвия хотела помочь, но ей вежливо отказали. Идущая к теням не должна обременять себя работой. В преддверии ритуала ей полагался отдых.
День прошел в хлопотах. К вечеру вернулся Микула, держа в руке пригоршню малины. Протянул ягоды Ларзену, но тот отказался, изобразив отвращение.
- Мне больше достанется, - обиделся богатырь.
Валадия приближалась медленно, словно плыла в стелющимся тумане. На лице спокойствие, руки сложены перед грудью: ладонь поверх ладони.
- Вы должны по кинуть прибежище на время ритуала, - промурлыкала женщина, - он не для посторонних глаз.
Богатырь лишь пожал плечами, мол, надо так надо. Ларзен легкомысленно отмахнулся. Разбойник не хотел покидать Сильвию в такой час. Он успел проникнуться привязанностью к юной чародейке. Соломон возложил на него ответственность за отряд. Как он станет отвечать перед старым монахом, если Сильвия погибнет? Он демонстративно уселся под кроной древа.
- Если тьма увидит тебя, ты умрёшь, - равнодушно произнесла Валадия.
- Дважды не убьют. Начитайте.
Ведьмы плотным кольцом окружили алтарь. Все в длинных черных платьях, на лицах черные маски. Сильвию подвели к камню. Чародейка сняла верхнюю одежду, оставшись лишь в просторной рубахе на голое тело. Одна из ведьм поднесла чашу с тёмной, дурно пахнущей жидкостью, другая принесла такую же, но пустую. Сильвия до дна выпила содержимое и улеглась на холодный ритуальный камень.
Ряды ведьм качнулись, нараспев читая заклинание. Ларзен не понимал слов, но воздух вокруг камня загустел, подрагивая, словно в жаркий день. Лунный свет понемногу померк, наливаясь багрянцем. Ночное светило наполнилось кровью.
Ночной воздух вспорол животный крик, словно из бездны вышла гигантская летучая мышь. Ведьмы подобострастно расступились, вставая на колени перед гостем. Существо, закутанное в плащ теней и могильно черного дыма шагнуло к алтарю. Величаво сбросило капюшон, обнажив копну черных волос, парящих над головой. Желтые кошачьи глаза в глубоких провалах черепа смотрели злобой. Белая кожа, натянутая на скулах свисала к подбородку. Существо ухмыльнулось, обнажив ряды игольчато острых зубов.
- Кто призвал меня? – раздался сухой старушечий голос.
- Ковен Дарийского леса приветствует Рашинду-прародительницу, - не поднимая головы произнесла Валадия.
- По какому праву ковен решился вызвать меня?
- Слуги света убили нашу мать. Мы просим тебя даровать нам новую.
- Эта девочка, - задумчиво произнесло существо.
Рашинда обошла алтарный камен по кругу, рассматривая лежащую Сильвию. Вдруг её взгляд поднялся и устремился за ряды ведьм.
- А это еще кто? – Рашинда подняла морщинистую узловатую руку, указав крючковатым когтем в сторону Ларзена.
Разбойник сидел на бугристых корнях, привалившись спиной к стволу дерева. Заметив оказанное ему внимание, он не пошевелился, продолжая созерцать действо.
- Он привёл к нам эту девочку, - ответила Валадия.
- Мертвецам это место не под запретом, - прошипела Рашинда, - пусть смотрит.
Мощным когтем, которому позавидовал бы самый крупный из орлов, Рашинда вспорола вену на запястье Сильвии. Девушка не шелохнулась. В пустую чашу забарабанила горячая кровь. Прародительница ведьм с наслаждением смотрела на живительные капли, а после провела пальцами по запястью чародейки. Рана исчезла.
Рашинда подняла чашу над головой. Полы плаща упали, черный дым разошелся клубами и вернулся обратно к мантии.
- Вы ли желаете эту девочку в свои матери? – громко зашипела Рашинда.
- Да, госпожа, - раздался хор ведьм.
- Вы ли желаете дать ей власть над собой?
- Да госпожа.
- Вы ли готовы вверить её в руки тьмы?
- Да, госпожа.
Рашинда запрокинула голову и вылила кровь в рот, поглотив всё без остатка. Взор её наполнился живым пламенем. Тонкие губы скривились в отвращении, обнажив иглы клыки. Долгие мгновения она смотрела на неподвижно лежащую Сильвию.
Чаша со стуком покатилась по каменному подножью. Мелкие капли крови оросили алтарный камень. Рашинда подняла руки и сделала пару пассов, будто замешивая тесто. Прямо из воздуха соткался лоскут ткани, размером с простыню. Сотканный из черного дыма, как и её накидка, он воспарил над камнем и накрыл Сильвию. Через мгновение дым испарился, чародейка исчезла.
Ларзен внимательно наблюдал за манипуляциями. Когда алтарный камень опустел, разбойник толкнул спиной ствол дерева и поднялся. Ведьмы остались спокойны. Рашинда повернулась к лесу, небрежно махнув рукой. Ведьмы послушно расступились. Повисла гнетущая тишина.
- Пойте, - прошуршала Рашинда и ведьмы качнулись. Слова заклинания покатились по поляне, набирая силу, словно снежный ком.
Тьма перед лесом зашевелилась, словно змеиное гнездо. Шли минуты, ведьмы пели, а мрак танцевал. И только. Рашинда скривилась в гримасе отвращения и повернулась к ведьмам.
- Великая тьма поглотила вашу девочку. Она…
Кто-то из ведьм восторженно охнул, прародительница осеклась.
Ларзен не мог поверить глазам. Из шипящей тьмы шагнула женская фигура, окутанная плащом клубящейся тьмы. Глаза Сильвии горели алым пламенем, а на коже мерцали демонические руны, но что-то в ней изменилось. Горделивый взгляд, прямая осанка, чародейка казалась выше ростом, прямая спина выдавала аристократичную стать. Окинув взором склонившихся ведьм, Сильвия остановилась перед Рашиндой.
- Долго же тебя пришлось ждать, милочка, - прошипела прародительница и повернулась к ведьмам, - тьма даровала вам новую мать, именем Сильвия! Чтите её, ибо сама тьма избрала её вашей матерью!
На этом плащ мрака поглотил Рашинду. Лишившись опоры, он рухнул на землю, расплескавшись черным туманом. Прародительница выполнила часть древнего ритуала и покинула поляну. Ведьмы воззрились на Сильвию.
- Я прошла сквозь великую тьму, пожертвовав своей кровью, - начала чародейка, медленно шествуя вдоль ряда коленопреклоненных ведьм, - тьма наша колыбель и строгая прародительница. Она испытала меня, и я прошла испытание. Отныне я мать ковена Дарийского леса.
Ведьмы поднялись. Маски прочь, в них больше нет нужды. Сильвия увидела Валадию, та с улыбкой смотрела на преобразившуюся чародейку, отныне мать ковена.
- Готовимся к походу, сёстры мои, - произнесла Сильвия и направилась к Ларзену.
Разбойник стоял у дерева, уперев руки в бока. Наглая улыбка оттягивала кончики рта, придавая убийце больше самодовольства, чем обычно.
- Здравствуй, матерь ковена, - Ларзен изобразил глубокий поклон.
- Оставь усмешки, - отмахнулась Сильвия, - где Микула?
- Там же, куда его отправили. Ночует в лесу.
- Пусть спит. Тебе тоже надо отдохнуть. Завтра поговорим.
Сильвия повернулась и пошла к ведьмам. Женщины утирали слёзы счастья, еще не до конца уверовав в то, что тьма даровала новую мать.
Солнце уверенно разогнало утреннюю хмарь. Явился Микула, тепло завернутый в кафтан. На спине болтался заплечный мешок. Глаза красные от бессонной ночи. Брови сурово сошлись на переносице. Богатырь всем видом выказывал высшую степень угрюмого безразличия. От Ларзена не удалось скрыть то, что Богатырь очень переживал за чародейку. Так переживал, что не смог сомкнуть глаз всю ночь.
Ларзен лежал, привалившись спиной к дереву и запрокинув руки за голову. Безмятежный вид разбойника разбудил в груди богатыря гнев.
- Ну? – громко фыркнул Микула, - чего они там?
- Знаешь, боров, - грустно опустил глаза Ларзен, - наша волшебница… Она… Как бы выразиться…
- Да не тяни ты коня за хвост! – топнул в сердцах Микула, - говори как есть!
- Наша девочка теперь матерь ковена, - сухо выдавил Ларзен, - можешь идти обниматься.
- Ууух! – замахнулся богатырь, но махнул рукой и зашагал к ведьмам.
- Сильвия!
- Матерь Сильвия, - важным тоном поправила его волшебница, тщась скрыть веселье.
- Слава светлым богам, - выдохнул Микула, - с тобой всё хорошо.
- Светлые боги тут не при чем, - без тени улыбки произнесла чародейка, - тьма избрала меня, да и проклятье демона никуда не делось. Так что, мало что изменилось.
- Нам пора идти, - неслышной тенью подкрался разбойник, - сбирайтесь. Дорога дальняя.
- Да, - поддержала Сильвия, - вам пора.
- А как же ты? – не понял Микула.
- У меня теперь своя дорога, Микула. Мы с ведьмами отправимся на поиски других ковенов, вступим в переговоры. Союз ведьм отправится к Алой крепости через месяц. В лесах у подножия, мы будем ждать всех, кто отважится отправиться с нами на штурм. Буду рада видеть вас среди соратников, - улыбнулась Сильвия.
- Ты будешь им хорошей матерью, - кивнул Ларзен, - тогда увидимся через месяц. Идём Микула.
Разбойник подхватил заплечную сумку и зашагал к выходу из убежища ведьм. Лишь Микула хмурился, вращая раскрасневшимися глазами.
- Мы еще встретимся, добрый друг, - Сильвия коснулась щетины на лице богатыря и его брови поползли вверх, - у вас тоже есть важное дело. Соберите всех, кого сможете. Прощай.
- Не прощай, чародейка, а до свидания, - кивнул Микула, - встретимся у врат Алой крепости.
Сильвия застыла неподвижной статуей, наблюдая, как могучая спина воина скрылась в зарослях. Девушку терзали вполне человеческие чувства, ведь за время путешествия, она успела привязаться к этому простаку.
Ларзен подмигнул Микуле.
- Наобнимались?
- Шел бы ты молча, - махнул рукой богатырь.
Идти пришлось долго. Солнце успело трижды взойти, прежде чем путники набрели на первую деревушку. Пополнили припасы, Микула настоял на ночлеге в трактире. Спать на сырой земле хорошо, да только на мягкой кровати всёж лучше. Ларзен отнёсся к затее скептически, тем более, что они спешили, но возражать не стал. От полумёртвого богатыря не будет толку, если приключится беда. Пусть отдохнёт.
Друзья двигались лесами и полями, избегая дорог. В этих местах сейчас не спокойно. Можно нарваться на отряды Алого ордена. Отцы инквизиторы быстро распознают в Ларзене нежить, недаром их много лет обучают в Алой твердыне. Бой с Алыми не лучшая затея.
Утром восьмого дня разбойник и богатырь вышли на широкий тракт. Длинной вереницей тянулись беженцы с юга. На понурых лицах читалась тоска. Покидать родной дом перед наступлением холодов не сулит ничего хорошего. У многих были родственники в северной столице, прочие шли наобум, спасаясь от начинающейся войны.
- Что стряслось, мил человек, - поклонившись, спросил Микула прохожего старца.
- Да, всё нечисть, милок, - пошамкав беззубым ртом ответил старик, - захватила все земли наши. А королю до наших бед дела нет, ровно как и Алым. Вот и драпаем на север, а что еще делать?
Старик тяжело махнул рукой и пошел дальше. Ларзен с Микулой хмуро переглянулись. Нежить как раз то, что они ищут, только вот Ларзен не мог припомнить, чтобы в тех краях жили семьи тёмной стороны. Была там крепость людей, да и только.
Друзья отправились против течения бурной реки беженцев.
На небосклоне высыпали ночные светила в сопровождении убывающей луны. До крепости осталось совсем не далеко, Ларзен призывал Микулу поторопиться. Боготырь сурово сдвинул брови и сжал челюсти. Если тёмные замыслили изгнать селян с родной земли, то договориться с ними будет не просто.
За версту до крепости, Ларзен свернул в лес, обходя твердыню людей по широкой дуге. Если там твари тьмы, нужно быть очень осторожным, незваным гостям они едва ли обрадуются.
Длинная стена деревянного тына угрожающе нацелила острые пики в чернеющее небо. Из леса удалось рассмотреть лишь ворота с сиротливо возвышающейся башенкой. До ушей разбойника донесся протяжный скрип. Створки медленно отползли в сторону, выпуская тощую лошадку, запряженную в старую телегу. На козлах сидит мужчина, в повозке двое детей и женщина. Ларзену не удалось расслышать что сказал мужчина. Было видно как он махнул рукой в сторону ворот и хлестнул вожжами. Телега покатилась прочь от крепости.
В воротах остался стоять высокий седой мужчина. Даже с такого расстояния Ларзен узнал его. Они уже встречались в замке Алого ордена. Герольд. Оборотень, верный пёс верховного магистра. Глаза разбойника подозрительно сузились. Это он изгнал людей с насиженных мест? Тогда понятно, почему тот старик говорил про нежить. Ларзен ловко спрыгнул с дерева, где его с нетерпением ждал Микула.
- Ну что там?
- Старый знакомый, - нехотя протянул разбойник, - нам представился редкий шанс поквитаться с Алым орденом. Нужно побольше разузнать про это место. На ночлег остановимся здесь. Разбивай лагерь, ложись спать. Я на разведку.
- Ладно, - понимающе кивнул богатырь.
- Костёр не вздумай разжечь.
- Чай не дурак! – зло отмахнулся Микула, принявшись развязывать узел заплечной сумки.
Ларзен растворился во тьме редкого леса.
Поверх лиственного наста опустилось плотное покрывало. Бросив сумку в изголовье, Микула повалился на нехитрую кровать. Крупные руки сцепились в замок на затылке, а взор устремился к звёздному свету. Микула погрузился в мысли и не заметил, как подкрался сон.
Бесшумный росчерк во тьме двигался от укрытия к укрытию, каждый раз останавливаясь, чтобы обратить все чувства в разведку. Тишина. Лишь из-за стен крепости доносятся редкие скрипы, да возня домашнего скота в хлевах. Разбойник оказался на самой окраине леса. Одна короткая перебежка и он окажется под стеной.
- Ты как сюда попал, Михаил? – раздался за спиной сильный мужской голос.
Ларзен устало выдохнул и повернулся. Герольд стоял в пятнадцати шагах, скрестив руки на груди. Взгляд оборотня не сулил разбойнику ничего хорошего.
- Ближе подойти боишься? – едко поинтересовался Ларзен.
- Не хочу с тобой драться.
- А как же иначе? Ты добрых людей из дома выгнал.
- Я никого не выгонял, - сдержанно ответил Герольд.
- С чего это Алый орден выгоняет людей из этих мест? – не обращая внимание на угрожающий тон, продолжил разбойник, - вы теперь что же? Со стариками и детьми воюете?
- Я никого не выгонял, - раздельно повторил оборотень.
Перенимая настроение вожака, волки утробно зарычали. Пара крупных самцов обнажили острые клыки, примеряясь для броска. Массивные лапы нетерпеливо прижимали лиственный наст, готовые в любой миг сорваться с места, чтобы разорвать в клочья дерзкого разбойника.
Герольд криво усмехнулся. Пальцы погрузились в серую шерсть, потрепав загривок.
- С каких это пор ты защищаешь людей?
- С тех пор как Алый орден перешел черту.
Ларзен скользнул за дерево. Герольд утробно рыкнул и волки сорвались с места. Несколько прыжков и они настигли дерево. Хищники закружились на месте, хватая носами воздух. Ничего. Разбойник растворился во тьме.
Глаза оборотня подозрительно сузились. Волчье чутье кричало об опасности, он повиновался. Мгновенно перекинувшись белым волком, он на удачу ударил задними лапами. Разбойник отлетел к дальнему дереву. Кинжалы выпали из обмякших рук.
Микула вскочил на ноги. Тщетно вглядываясь во тьму, он пытался различить отзвуки. Голоса звучали где-то недалеко, после сухого треска всё затихло. Не к добру это.
Из мрака шагнул волк. Медленно пошел по дуге, обходя гиганта. Мгновением позже появился еще один, двинулся в противоположном направлении. Хищники пытались окружить богатыря, но тот лишь молодецки сплюнул и принялся закатывать рукава.
- Мы не ищем с вами ссоры, - на плече незнакомца Микула заметил знакомую фигуру. Руки разбойника висели плетьми, глаза закрыты.
- Так это сразу видно, - богатырь кивнул на соратника.
- Он не дал мне договорить, - пожал плечами оборотень, - пришлось его угомонить. Я приглашаю вас в крепость. Там и поговорим.
Дав понять, что разговор окончен, Герольд повернулся и зашагал сквозь подлесок к массивным воротам. Волки переглянулись и потрусили следом. Микула заворожено наблюдал, как волчий пастырь уносит Ларзена. Брови нахмурились, взгляд слонялся от дерева к дереву, пытаясь найти опору. Богатырь не надумал ничего лучше, чем отправиться вслед за незнакомцем. Тем более, что Ларзен так и остался висеть на могучем плече оборотня.
Накрапывал дождь. Ледяные капли со звоном отскакивали от веток и желтой листвы. Гомон ледяных струй всё нарастал, превратившись в сплошную водяную стену. Запахи прелой листвы и свежей ели пропитались сыростью и прохладной осенней свежестью.
Крепость нечисти встретила Микулу распахнутыми воротами. Едва богатырь переступил порог, как створки поползли внутрь. Пара плечистых мужиков заперли ворота. Один даже залихватски подмигнул Микуле, но тот лишь поморщился. Наверняка нелюдь какая, в человечьем обличье.
За широким двором Микула заприметил длинное здание, по всему - казармы. Левее раскидистый дом в два поверха. На пороге седой незнакомец с короткой окладистой бородой. Оборотень улыбался, но в волчьих глазах богатырь почувствовал нечеловеческий холод. С силой втянув воздух, пропитанный запахами мокрой шерсти и навоза, богатырь уверенно зашагал к незнакомцу.
- Меня зовут Герольд, - приветливо улыбнулся оборотень, - ты и твой мёртвый друг – мои гости.
Микула угрожающе сдвинул брови и чуть приподнял локти. В груди закипал огонь всепоглощающей ярости. Герольд обезоружено выставил руки.
- Всё хорошо с твоим другом. Я к тому, что в нём нет жизни, зато сарказма и хамства хоть отбавляй. Проходи, он уже очнулся.
Герольд шагнул в широкий зал. Тепло обдало его со всех сторон. Широкие и длинные брёвна поддерживали потолок. Стены увешаны разрисованными щитами, а меж ними палантины. Придерживая ушибленную голову, за столом сидел Ларзен. Вид у разбойника жалкий и помятый. К лицу добавилось серости, тогда как три параллельных шрама через левую долю лица налились пунцом. Разбойник посмотрел на Микулу выбеленным зрачком и уязвлено хмыкнул.
- А этого почему не приложили?
- А этот драться не полез. По всему, он умней тебя оказался.
Микула стоял перед столом, украшенным белыми скатертями с затейливой красной каймой. Кулаки сжаты, суровый взгляд из под сдвинутых кустистых бровей перепрыгивал с Герольда на Ларзена и обратно.
- Ты смотри, как бы он нас не сожрал, - разбойник небрежно кивнул на богатыря.
- Тухлятиной не балуюсь, - пробасил Микула, сбросив на пол заплечную сумку и уселся за стол.
- Вот тебе и раз! – плеснул руками Герольд, - так это же наш человек! Угощайся, гость дорогой. Ато твой соратник совсем не ест. То есть вообще не ест, так что тебе за двоих отдуваться.
- Да хоть за троих, - легко согласился Микула, - токма, что за пир такой?
- Еда не отравлена, - отмахнулся Герольд, - если бы я хотел вас убить, то сделал бы это в лесу. Вы мои гости. Я даже хотел идти искать вас, то есть Ларзена. Судьба сама привела вас ко мне.
- Что за нужда тебе в разбойнике? – прищурился Ларзен.
- Брось, Ларзен, - поморщился оборотень, будто проглотил горсть клюквы, - Ты отлично знаешь свое дело. И мне бы не сносить головы, еслиб не волчье чутьё. К слову, сейчас мы в обители людей Ярополка. Слышал о таком?
- Это тот военачальник, что повадился грабить честной народ? Да ты у нас прям святой.
Герольд пропустил мимо ушей ироничный тон и спокойно продолжил.
- Все его люди мертвы.
Оборотень сделал паузу испытующе глядя на гостей. Ларзен присвистнул, переместив взгляд на богатыря, тот остался холоден. К убийцам стариков и детей он совершенно равнодушен.
- И чем же они тебе так насолили? – осведомился Ларзен, положив локти на стол.
- Воры и убийцы другой судьбы не достойны. Хуже то, что Ярополку удалось бежать.
- И ты до сих пор здесь? – иронично скривился Ларзен.
Герольд остался холоден к насмешливому тону разбойника. Норов мертвеца не каждому по вкусу, но без опытного убийцы не обойтись. Сейчас каждый боец на вес золота. Придётся привыкнуть.
- Я думал в первую очередь о стае, - отчеканил Герольд, глядя в глаза разбойнику, - а ты о чем?
- У нас есть дело, - лениво отвернулся Ларзен, подмигнув Микуле.
- Это что же за дела такие у разбойника и богатыря? - Герольд зашелся смехом, - Как вас вообще судьба свела? Как в той байке, честное слово...
Микула напряженно сдвинул кустистые брови. Всем видом давая понять разбойнику, чтобы тот молчал.
- Нас отправил Тарас и его друг Соломон, - легко признался Ларзен, откинувшись на спинку резного стула.
- Не гоже секреты выпаливать кому не поподя, - сквозь зубы прорычал богатырь.
- Этот парень вызывает доверие, - отмахнулся разбойник, - тем более, что он оборотень, да к тому же волчий пастырь. Сейчас только разберёмся, на какой он стороне. Ты за чьих будешь?
- Алый орден меня предал, так что точно не с ними, - Герольд откровенно улыбнулся дерзости разбойника.
- Ну вот видишь. Он за наших. Передадим сообщение и в путь дороженьку.
Микула в раз помрачнел, вспомнив изнуряющую гонку по лесам, полям и горам за неутомимым Ларзеном. Поджаристый кабаний бок вдруг оказался очень привлекательным. Богатырь отломил огромный кусок и впился в него зубами. По окладистой бороде потек сладкий сок, в нос ударил дурманящий запах жареного мяса. Мужчина зарычал от удовольствия, полностью утратив интерес к беседе.
- Что за сообщение? – серьёзно обратился Герольд.
- Тарас и Соломон велели передать, что Алый орден перешел в наступление. Они уничтожают пастырей, матерей ковенов и всех прочих. Грядёт вторая война царств. Она всех затронет.
Герольд сдвинул брови и задумчиво потёр подбородок, изучая рисунок на скатерти. С Тарасом он встречался и если разбойник говорит правду, то дело плохо.
- В этой крепости обустроим лагерь, - отрезал Герольд, - нужно отправить весточку. Все, кто готов выступить против Алого ордена, должны явиться к этим стенам. Отсюда мы и начнём наш поход.
- Спасибо, за хлеб и за соль. Нам пора, - поднялся Ларзен.
- Пусть Микула останется здесь.
- Это еще почему? – нахмурился разбойник, богатырь поднял ошарашенные глаза.
- Ты можешь двигаться быстро, еще быстрее без громилы за спиной. К тому же пара крепких рук пригодится нам в обустройстве лагеря. Напугавшись волков или чего еще, большинство людей бежали из крепости, - Герольд тяжело поднялся из за стола, - неси весть тёмным. Скажи, что здесь безопасно. Расскажи всё как есть.
Ларзен хмуро кивнул и двинулся в сторону двери, ведущей на улицу. Проходя мимо Микулы, разбойник похлопал его по плечу.
- Ларзен. Мы с тобою через многое прошли, - богатырь поднялся, - Ты отличный воин. Честь для меня встать с тобою плечом к плечу во время решающей битвы. Ты уж доживи до этого времени.
- Сам не хворай, - с насмешкой бросил через плечо разбойник, - тяжелая дверь натужно скрипнула и закрылась.
Солнце скрылось за серой хмарью. Шаги массивных ног сопровождались мягким хрустом, покрывшейся инеем травы и первого снега едва припорошившего землю. Дыхание вырывалось клубами пара, а лёгкие наполнялись зимней свежестью. Микула поставил деревянное ведро, обитое железом, на лавку у колодца и оглянулся. Крепость дремала. Тонкие струйки пара сочились из щелей бывшей казармы, где сейчас расположилась волчья стая. Сберегая тепло, волки спят, свалившись в большую кучу.
Над домами, вытянувшимися в длинную кривую улочку с переулками, поднимаются столбы дыма. Микула ухмыльнулся в курчавую бороду, не все люди покинули эти места, есть и храбрецы. Всё больше тех, кому просто некуда податься.
Ведро гулко звякнуло о каменную стену колодца и ухнулось в ледяную воду, пробив тонкую кромку льда. От студёной воды заломило зубы. Микула зарычал от наслаждения, отерев мозолистой рукой русую бороду.
- Ах, хороша! – громко пробаси богатырь.
От тяжелого удара на воротах подпрыгнул засов. Кустистые брови Микулы сошлись на переносице, голубые глаза уставились на створки. Удар повторился, за ним еще. Богатырь поставил ведро на скамейку. Скрипнула дверь, на пороге большого дома возник Герольд. Мужчины сурово переглянулись.
Герольд пересёк широкий двор.
- Кого дорога к нашему жилищу привела? – громко осведомился оборотень.
- Мир этому дому, - медленно прокатился тягучий бас.
Глаза Микулы округлились когда над высокими воротами, в три человеческих роста появилась полулысая голова с коричневой дублёной кожей. Огромные глаза без вражды осмотрели двор, отыскав пару мужчин, ошалело таращащихся на ворота.
- Здравия вам, добрые люди, - обратился великан, - Здесь ли могучий вождь именем Герольд?
- Открывай ворота, - одними губами пробубнил Микула.
- Да что ты? – грозно сдвинул брови оборотень, - говори, раз с миром пожаловал!
Микула засучил рукава рубахи и уверенно зашагал к воротам. Подхватил массивный засов и осторожно прислонил его к тыну. Герольд поздно понял, что замышляет богатырь. Когда оборотень подбежал, чтобы остановить Микулу, створки качнулись.
- Ты что, белены объелся?! – взревел Герольд.
- Грех большой, Горыню на пороге держать, - не глядя на взбешенного оборотня, произнёс богатырь.
- Что? – губы Герольда плотно сжались. Оборотень готовился в любой миг броситься в бой с противником. Разбуженные волки застыли за спиной вожака.
Микула с силой толкнул створки и отошел в сторону, склонившись в почтительном поклоне.
Босые ступни, каждая с доброе седло, обильно покрыты серой шерстью. Ноги скрыли свободные штаны из кожи неведомого зверя. Герольд решил, что стрела не пробьёт этой нехитрой брони. Торс укрыт курткой из того же материала, стянутой на груди грубой шнуровкой. Огромные руки, каждая больше лошадиной головы, возлегли на торец рукоятки дубины. Окованное металлом оружие само по себе вызвало чувство глубокого уважения к носителю, а в руках гиганта приобрело воплощение серпа жнеца смерти. Один взмах и множество душ отправятся за серую пелену. Вытянутое, как у лошади, лицо мало чем походило на человеческое: низко посаженные ноздри, длинный разрез рта. Желтоватые зубы, могущие перекусить кожаный ремень Герольда как мягкую бересту.
Черные как ночь глаза из-под могучих надбровных дуг внимательно уставились на Герольда. Оборотень не выказал страха или растерянности. Он уверенно упёр руки в пояс, всем видом демонстрируя власть.
- Позволь ступить в твое жилище, добрый витязь, - без злобы прогудел великан, - мы с братом пришли к вашему порогу с миром и дарами.
- Ну, чтож, - недоверчиво хмыкнул Герольд, косясь на склонившего голову богатыря, - заходи, коль не шутишь. И брата своего зови.
- Дубыня! – загремел оглушающий бас, - идём брат, добрые люди нас выслушают.
Второй великан подошел неожиданно тихо. Единственное, что отличало Дубыню – кольчужная рубаха поверх кожаной куртки. В остальном великаны похожи как две капли воды. В руках он держал увесистый мешок из плотного льняного материала, куда можно было с лёгкостью засунуть двух лошадей.
Несоразмерно длинные руки покрытые густой серой шерстью, закинули дубину на плечо. Горыня нарочито медленно зашагал внутрь крепостного двора. Дубыня последовал за братом, боязливо поглядывая на собравшихся людей и волков. Вооружен он оказался такой же дубиной, только переброшенной за спину на ременной петле.
Микула с крепким мужиком вдвоем закрыли тяжелые створки и водрузили засов на место.
- Здесь говорить станем, - протяжно и гулко начал великан, - поперва дары преподнести желаем. Дубыня, давай.
Великан поставил мешок на покрытую серебром инея землю. Развязав тесёмку, он опустил края, стало видно содержимое. Копченое и вяленое мясо сразу ударило в нос приятным ароматом. Туша крупного лося была закопчена целиком, ну и живность поменьше, пару кабанов и несколько крупных вяленых рыбин. Среди убоины притаилась деревянная бочка, до краёв наполненная душистым мёдом. Гости преподнесли поистине царский подарок.
- Зовусь я Горыня, - приложил мохнатую руку к груди, - это мой брат, Дубыня. Мы из рода Асилки.
Горыня выдержал долгую паузу. Оборотень не сразу понял, чего от него ждут.
- Я Герольд из клана Серебряной луны. Это мои волки. А люди здесь вольные. Тот здоровяк Микула, уж не знаю откуда родом. За дары спасибо, да только что за нужда вас сюда привела?
- Слышали мы, что с силами собраться готовы, дабы супротив Алого ордена выступить?
- Так и есть, - развёл руками Герольд.
- Что за обида у вас к Алой крепости и детям света?
- Дети света перешли черту. Убивают безнаказанно, ходят, куда не дозволенно. Пора конец положить их злодеяниям.
- А что же Сумеречная стража? – сурово сдвинул брови Горыня.
- Их давно в живых то нет, - отмахнулся оборотень, - одни легенды, да сказки остались.
Горыня задумчиво почесал подбородок. Дубыня подошел к брату и что-то шепнул на ухо.
- И брат мой говорит, что давно не видывал никого из стражей. Вестимо, правду ты речешь, да и некому заступиться за силы ночи. Равновесие должно уберечь, ато все мы канем в вечность. Так предки наши завещали. Мы с братом до поры укроемся в здешних лесах. Как только сберешь всех, отправь к нам волков.
На этом великаны развернулись. Осторожно поддев хрупкий засов, братья покинули крепость, оставив на лицах людей недоумение.
Просторный зал дышит теплом и уютом. На столе яства со всего селения, да и сами жители пришли на совет. После того, как Герольд объявил крепость свободной, крестьяне вздохнули спокойно. Приходили в большой дом, приносили еду и напитки, устраивали советы, да шумные пиры по случаю окончания работы в полях. С наступлением холодов повода для веселья становилось всё больше, к волкам народ привык, а о грядущей войне старались не вспоминать.
Расположившись по правую руку от Герольда, Микула смаковал копченую свинину, закусывая моченой капустой в яблоках и пареной репой. От удовольствия богатырь прикрыл глаза и сладко мурлыкал под нос весёленький мотивчик.
- Мне показалось, ты знаешь этих великанов, - обратился Герольд.
- Кого? – нахмурился Микула, раздосадованный тем, что его трапезу так нагло прервали, - а эти… Да, это же Горыня и Дубыня.
Герольд продолжил буравить собеседника напряженным взглядом, а тот самозабвенно вернулся к поеданию дара великанов.
- Так кто они?
- Что же ты, мил человек? – положил кость в тарелку, - нежто шутить со мною удумал?
- Какие тут шутки, когда к тебе домой великаны заходят?
- То братья из рода Асилки, - Микула придвинулся ближе, - поговаривают, что они самому Сварогу-милостевецу помогали этот мир строить. Тогда-то их знамо дело больше было, великанов то. Да померли все, толи уснули, а может, и в камень превратились, так мне бабка говаривала.
Пир шумел, играли на лютне, мужики затянули песню про волю и хлеба, а девушки закружили хороводы. Молодая девушка с пышной грудью и длинной русой косой поставила перед оборотнем объемный кувшин свежего мёда. В нос пробрался запах хмельного. Девушка не торопилась уходить, осыпая оборотня похотливыми взглядами. Повернулась спиной и медленно зашагала прочь, бросив через плечо последний многозначительный взгляд.
- Ай, да хороша деваха, - улыбнулся в бороду богатырь.
- Ты по делу давай. Есть у меня уже деваха одна, нигде от неё не спрячешься, - Герольд отвернулся от собеседника, чтобы скрыть добрую улыбку и чуть сконфуженно мотнул головой, - Что с великанами то?
- Аааа, - богатырь отмахнулся костью и сок полетел на стол, -Всё едино, не осталось кроме двух братьев великанов, да только сила великая в них скрыта. Они и в первой войне участвовали, не припомню, на чьей стороне…
Микула продолжал говорить, но внимание оборотня скользнуло в сторону. Разгневанная Алекса шагала через весь зал в сторону пышногрудой девицы. Герольд с интересом наблюдал, как знахарка остервенело кричала на соперницу едва ли не перекрикивая песни и зашедшиеся в танце десятки ног. Девица нацепила на лицо гримасу презрения. Молча выслушала пылкую тираду, а затем просто развернулась и ушла. В гневе Александра крепко сжала кулачки и топнула окованным каблучком. Целительница повернулась так резко в сторону оборотня и Микулы, что ему стало не по себе. Одарила возлюбленного раскалённым добела взглядом, но оборотень спокойно его вынес. Александра тяжело выдохнула и скрылась за дверью.
- А то, что они с нами отныне – благость великая. Даже на душе лехше стало, - богатырь весело улыбнулся хмурому оборотню.
- Чтож мне делать то с ними теперь, - отвернулся Герольд, обхватив голову руками.
Микула безропотно обгладывал очередную кость, когда со двора донесся бешеный перестук волчьих лап. Дверь распахнулась, выпустив на улицу клубы ароматного пара. В зал бешено ворвались пять волков. Хищники принялись ходить вокруг вожака, припадая к дощатому полу и поджимая хвосты.
- Что такое друзья? – взволнованно поднялся Герольд, - куда? Ведите.
Волки выскочили на широкий двор. Заиндевевшая грязь успела растаять, мерзко чавкая под ногами. Воздух наполнили звуки сельского быта: тяжело мычала корова, в глубине крепости звонко отбивал молот кузнеца, мужики, закончив с подготовкой к зиме взялись за домашний быт, колотили стропила, пилили доски. Кому-то понадобился толи новый сарай, толи пристройка к дому. В жилища, оставленные беженцами, не заходили.
Волки призывно запрыгали на месте, как верные псы, указывая на закрытые ворота. Герольд приблизился к створкам, лицо потемнело. Волки взволнованны - это не к добру. С той стороны донёсся глухой удар.
- Кто пришел к моему жилищу? – второй раз за день спросил Герольд.
- Ррраткрррывай, сын серрребррряной луны! – раздался голос, наполненный звериным рыком, так если бы волки научились говорить.
Герольд облегченно выдохнул. Махнул мужику, что удивлённо таращился на ворота. Вместе сняли тяжелый засов. На уровне лица Герольда в приоткрытую створку просунулась волчья морда. В жидкую грязь опустилась крупная лапа, похожая на волчью, но шире, чтобы уверенно держать вертикально стоящее существо. Так бы выглядел волк, если бы встал на задние лапы, лишь мощный человеческий торс, покрытый волчьей шерстью, выдал в госте волколака. Крупные, тугие мышцы дали понять, что перед герольдом умелый воин. Мощные бёдра обхватили кожаные шорты, на широком ремне болтался добрый меч. Могучие плечи покрыла короткая накидка тонкой кожи, укрывая голову капюшоном.
Желтые глаза внимательно осмотрели двор, волчий нос потянул букет запахов человеческого жилища. Почуяв людей, кожа на носу собралась в складки, обнажив белые клыки. Поймав на себе суровый взгляд оборотня, гость решил не испытывать судьбу. Взгляд упёрся в Герольда.
- Здррравствуй, сын серребрряной луны, - едва пережевывая слова, чуть поклонился гость, - меня зовут Орррас. Мое племя откликнулось на твой зов.
- Здравствуй, вождь, - поклонился Герольд, - мое имя Герольд. Мой дом – ваш дом.
Орас шагнул ближе, оказавшись вплотную к оборотню.
- Почему здесь люди? – прорычал волколак сквозь зубы.
- Это их дом, - громко ответил Герольд, - они свободный народ, как и мы. Здесь для всех хватит места. Люди не враги твоему племени, вождь. Они наши добрые друзья.
Герольд положил руку на плечо волколака и серьёзно посмотрел в глаза. Орас смягчился:
- Перрреход был тяжелым. Нам нужен отдых.
Три дюжины волколаков ступили во двор. Все крепкие, жилистые. Орас привёл только самых умелых воинов. В племени женщины сражались наравне с мужчинами, как в стае волков. Все равны перед противником, как пред великим богом-волком Радом.
Герольд почувствовал, что стал полноправным хозяином крепости. Люди и прибывающие монстры чувствовали в нем полноправного лидера. Микула держался рядом, помогая по хозяйству. Сам не заметил, как стал правой рукой оборотня.
Воинство ширилось. Крылатые змеи - Аспиды присягнули на верность вождю восстания. В лагере не остались, такое создание сама сыра земля отказывалась носить, поэтому змеи отправились к каменистому склону недалекого холма. На гранитных глыбах они могли дать отдых уставшим крыльям. Незаметно пробрались Арысь-поле. Крупные кошки с лицами прекрасных девушек расположились поодаль от людей.
Чувствуя себя как у творца запазухой, местные жители перестали шарахаться от причудливых созданий. Нашлись храбрецы, что просили гостей о помощи, а получив её щедро расплачивались провизией, тёплой одеждой и одеялами. Позже долги забылись и крепость зажила дружной семьёй.
Пушистый снег тонким слоем запорошил двор. Жизнь в крепости кипит, не смотря на раннее утро. Снуют люди, волколаки, арысь-поле, пара ведьм величаво шествуют, словно крепость принадлежит им. Недоверие сменилось крепкой дружбой пред общим врагом.
За воротами раздались низкие рыки и "гавк". Волки лаять научились, усмехнулся Герольд, спускаясь с крыльца. Волколаки, занявшие дозорные башни, одобрительно кивнули. Герольд подозвал жестом пробегавшего мимо мужика, вместе сняли засов.
В открывшийся проем сунулась знакомая морда.
- Альна, - улыбнулся оборотень, почесав волчицу за ухом, - кого ты к нам привела?
За Альной вошли два волка. Тревожно глянули на вожака и остановились за спиной. Бурая лобастая голова протиснулась в проем и внимательно осмотрела двор. Поняв, что опасности нет, огромный волк медленно ступил на двор. За ним еще пара волков, серый и черный. В зубах узелки с одеждой и торчащим оружием. Троица оборотней остановилась перед Герольдом. В глазах усталость и немой вопрос.
- Проходите, гости дорогие, - чуть поклонился оборотень, - обернётесь в доме.
Герольд взором окинул крепость с балкона второго поверха. Он хищно ухмыльнулся, припоминая сколько еще нечисти таится в ближайших лесах. А ведь и не дурная армия выходит! Такая на многие дела способна. Что им Алый орден?
На двор опустился вечер. Герольд с Микулой обошли узкие улочки, проверяя нет ли хулиганов или недовольных. Всё тихо. Люди на удивление терпимо отнеслись к гостям, а кто и вовсе принял как родных.
Закончив обход, друзья вернулись на главную площадь, готовые уже разойтись по светелкам, как массивный засов сам прыгнул в сторону и створки ворот медленно поползли в стороны. Герольд горько пожалел, что не взял саблю, но его уверенность подпитали волки, разбуженные грохотом.
Микула деловито засучил рукава и уже двинулся к воротам, как внутрь вошли гости. Богатырь так и обомлел. Глаза раскрылись так что готовы выпасть из орбит. Руки бессильно опустились.
- Заждались, мальчики?
По замерзшей грязи деловито шагали черные сапожки. Легкое черное пальто, подбитое черным мехом элегантно обняло стройную талию. Обсидиановые волосы собраны в тугой хвост. На лбу и щеках алеют демонические руны. На плече сидит крупный ворон, совершенно не мешая хозяйке перемещаться. Хитрый взгляд с красными зрачками прожигает в Микуле дыру.
- Сильвия? - только и открыл рот богатырь.
Чародейка пересекла двор в сопровождении пяти ведьм. Приблизилась к старому другу. Одетая в черную перчатку ладонь ласково коснулась щетины.
- Вообще-то Сильвия Камбелори, матерь ковена, - лукаво улыбнулась девушка, - но для тебя можно и просто Сильвия, мой добрый друг. Познакомишь нас с этим красавцем-оборотнем?
Герольд недоверчиво оглядел гостей, скрестив руки на груди. Имя волшебницы оказалось пустым звуком, лишь фамилия показалась знакомой. Кажется, он слышал её от кого-то из братьев-инквизиторов, будучи в Алой крепости.
- Это наш воевода, Сильвия, - прогудел богатырь, протягивая руку оборотню, - именем Герольд из клана Серебряной луны.
- Герольд, - задумчиво протянула волшебница, приложив мальчик к подбородку, - Герольд. Тот самый слуга Алого ордена, что без счета и жалости искоренял зло так много лет?
В глазах оборотня блеснула злоба. Плечи нервно передёрнулись, играя крупными мышцами. Чародейка сдержанно улыбалась, глядя на реакцию. Поведение Герольда доставило ей удовольствие.
- Не сердись, пёсик, - отмахнулась чародейка, - я уже в курсе, что ты задумал. Мы тебя поддержим. Со мной мой ковен и еще пять... Тем, кому удалось уцелеть.
- Сильвия Камбелори? - оборотень подошел ближе, хищно ухмыляясь, - как мама с папой? Небось рады, что их обожаемая дочурка стала матерью ковена ведьм?
Улыбка сползла с лица чародейки, превратив лицо в гримасу отвращения. Сильвия быстро справилась с гневом. Отряхнула невидимые пылинки с пальто и обратилась к оборотню.
- Придержи острый язычок, псинка. Мои ведьмы пригодятся в твоей войне.
Оборотень утробно зарычал, отвернувшейся чародейке. В скудном свете факелов блеснули клыки, поползла шерсть. Еще мгновение и белый волк вопьётся в нежную плоть зазнавшейся ведьмы и вдоволь напьётся кровью.
Микула схватил друга за плечи и грозно посмотрел в глаза.
- Не серчай, друг дорогой. Это она со всеми так. Не со зла, - успокаивающим тоном зашептал богатырь, - не за чем нам свару с ведьмами учинять. Все пригодятся, а они больше всех.
Сильвия сделала вид, что не заметила перешептываний и подошла к ведьмам.
Пыл Герольда понемногу угас.
- Распорядись, - бросил он Микуле и отправился в светелку.
С момента захвата крепости прошло почти два месяца, а со времени прибытия Алисры всего седмица. Каждый час промедления делал Алый орден сильнее, поэтому Герольд принял решение созвать собрание из предводителей, что прибыли в крепость и окрестности.
Уставшая, набегавшаяся дворня уснула лишь к утру. Всю ночь гудела кухня и полным ходом шла подготовка к утреннему событию.
В большом зале чисто. Тёплый свет факелов на стенах затопил помещение. Разнообразная снедь украсила пиршественные столы, расставленные вдоль стен. Посреди комнаты едва тлеет очаг с крупным поросёнком. Воздух, наполненный запахами жареного мяса, овощей и хмельного можно резать ножом. У Герольда протяжно заурчало в животе.
Главы семей царства тьмы и их приближенные медленно стеклись на главную площадь, не решаясь входить в дом. На пороге появился Герольд.
- Друзья мои! - оборотень воздел руки, перекрикивая гомон собравшихся, - к пиру всё готово! Милости просим!
Герольд терпеливо дождался, пока все рассядутся по местам. Не смотря на большое количество народа, места хватило всем.
- Угощайтесь, гости дорогие!
- Нежто ты нас созвал, чтобы пировать, воевода? - громыхнул Микула и в зале повисла тишина.
- Деяниям Алого оррррдена порра положить конец, - прорычас Оррас, поднявшись с лавки.
- Убийцы, - выкрикнула ведьма.
- Они пошатнули равновесие, - певучим голоском вставила Арысь-поле.
Поднялся гул. В шуме голосов и потрясываний руками невозможно разобрать ни слова. Герольд не вмешался, народ должен высказаться, ведь ради этого собрались.
Шум стих, когда массивные двери, чуть скрипнув, поползли в стороны. На пороге возник Ларзен. Не знающий усталости разбойник выглядел неважно. На сером лице бледнеют сизые шрамы, волосы свисают слипшимися патлами, броня украшена свежими дырками от стрел и грязью. Придерживаясь за створки, он остановился на пороге. Тяжелый взгляд поднялся на Герольда. Собравшиеся обратили на незваного гостя непонимающие взгляды.
- Ларзен! - раздался радостный крик, - други, это же Ларзен!
Гости зашевелились, пропуская радостного воина в куяке. Улыбающийся на ходу мужчина с рыжей бородкой и счастливыми голубыми глазами развёл руки для крепких объятий. За спиной спешили еще двое: высокий и крепкий парень в белой косоворотке и холщовых портах, с ним среднего роста, щуплый мужчина с седыми взъерошенными волосами на голове и седой бородой, грубое лицо с горбатым носом испещрили оспины. Оба смотрели на разбойника, как на отца, вернувшегося с войны.
Ватаня крепко обнял атамана. Ларзен ответил на объятья, по лицу неуловимой молнией промчалась счастливая улыбка.
- Как же ты? - схватив Ларзена за плечи радостно пробасил Косой, - мы ужель думали, не свидимся боле! А вона оно как получилось.
Ватаня виновато опустил глаза. Они покинули атамана, не по своей воле, но звериная суть увела далеко в лес. Да, от того легче не становилось. Зазвенела тишина, гости притихли.
Ларзен опустил руку на плечо старого товарища.
- Не корите себя, други мои, - разбойник подошел к двум другим, возложив руки на плечи, - не ваша это вина. Так должно было. Но с этим позже. У нас нынче гостей полна горница, должно уважить их как полагается, - подмигнул Рябому.
Старый разбойник залихватски ухмыльнулся:
- Уважим, как полагается, атаман.
- С севера дурные вести, командир! - грянул Ларзен, тяжело шагая к Герольду, - у Алого клыка собралась целая армия. Братьев инквизиторов там не много, но к ним присоединилась регулярная армия нашего всеми любимого короля. Седмицу тому они выступили к Черному берегу.
Герольд резко поднялся, вперив пронзительный взор в разбойника:
- Ты уверен?
- Уверен, - легко подтвердил Ларзен, - они идут к нашим барышням досточтимым.
- Провидицы под защитой Сумеречной стражи! - донесся голос из зала.
- А когда их в последний раз видели? - разбойник повернулся к гостям.
- Ларзен прав, - оборотень задумчиво потискал подбородок, - стражу не видели невесть сколько веков. Они стали почти легендой. А вот провидицы могут оказаться удобным подспорьем для Алых.
- Не могут, а окажутся, - буркнул Ларзен.
- Медлить нельзя! - Герольд громыхнул кулаком по столу, - все вы откликнулись на мой зов. Но я должен спросить! Пойдёте ли вы со мною на Алый орден, друзья?!
- Да! Да! Пойдём! - донеслось со всех сторон.
Гулкий удар в тяжелые створки заставил галдящих замолчать. Двери распахнулись и в зал вошли трое. В черных матовых доспехах, словно прошли через адское пламя, основательно закоптив броню. В узких щелях глухих шлемов по паре желтых огоньков. Из сочленений латных пластин при движении выбивается черный дым, мгновенно растворяясь в воздухе.
Впереди идёт крупный воин, над правым плечом высится рукоять гигантского меча. Ростом он на голову превосходит спутников. Весь его вид говорит, что он здесь главный.
- Кто здесь голова? - медленно произнес мужской голос, наполненный металлическим звуком.
- Я, - Герольд уперся кулаками в столешницу, внимательно изучая гостей, - чьих будете?
- Сумерчной стражи, - усмехнулся рыцарь, наблюдая за реакцией собравшихся, - имя мне Арог Устигар! Со мной Малор и Адрин.
- Это он... Точно он... Сумеречная стража... Откуда взялись?.. - зашептали со всех сторон.
Герольд недоверчиво оглядел шепчущих.
- Мы рады Сумеречной страже в нашем скромном убежище, - протянул Герольд, буравя огненным взглядом рыцарей, - вы как раз вовремя. Мы начали обсуждать поход.
- Похода не будет, - мгновенно отозвался металлический голос из доспех.
На лице оборотня заиграли желваки, кулаки сжались.
- Это почему? - спокойствие далось ему с трудом.
- Потому что ваш поход - гибель для нашего мира.
Рыцари остались у входа, Арог двинулся в сторону лидера. Гротескные сапоги адской стали медленно отстукивали по главному залу. Капитан Сумеречной стражи внимательно осмотрел каждого присутствующего и каждый ощутил тяжелый взгляд.
- Долго же вы отсиживались в своих норах, чтобы прийти сейчас! Сейчас! Когда Алый орден нарушил равновесие! - Герольд ударил несчастную столешницу, - Нам не нужно ваше благословение для того, чтобы вершить справедливость!
- А ты его испросишь, - спокойно ответил Арог, глядя в глаза оборотню, а через мгновение повернулся к залу, - каждый, кто вознамерится бойню начинать, что мир наш в бездну отправить может, у нас разрешения спросить должен.
- Тогда иди лучше испроси разрешения у Алых, - саркастично вставил Ларзен, - Они как раз выдвинулись к Черному брегу. То-то провидицы обрадуются.
Звонко шелестнув доспехами, Арог повернулся к говорящему. Видно, мобилизация сил света его не мало удивила.
- Этих нам оставьте! - вернув контроль над эмоциями, прогремел Арог, - коли не нарушите заветов Серой книги, так и войны не будет. Я не позволю вам вершить судьбу этого мира! Нее бывать вашему походу!
Арог резко двинулся к дверям. Остановившись у порога, он обернулся к потрясенной толпе.
- Алый орден мне оставьте! Он за всё ответит, вот вам мое слово!
Дверь захлопнулась.
Герольд тяжело опустился на стул. Запустил руки в седые волосы и яростно почесал голову.
- Капитан Сумеречной стражи слово дал, - Микула осторожно нарушил молчание.
- Так и есть, - откликнулась Кристафа, главная Арысь-поле, - данное Арогом слово нерушимо.
- Так что же? - рыкнул Орас, - зррря собррались?
- Что вы предлагаете? - поднял голову Герольд.
- За свое племя слово деррржать стану! Мы уходим восвояси. Не серчай, воевода. Сумеррречная стррража восстановит порядок. Аррог слово дал.
Герольд понимающе кивнул.
- Арысь-поле сегодня же покинет крепость, - величественно провозгласила Кристафа, - дело твое в надежных руках, Герольд. Сумеречная стража справится без нас.
Многие высказались в поддержку Сумеречной стражи. Прочие молча поддержали скорейшее отбытие. Сильвия мрачно молчала, сложив руки на груди. Ей, как и Герольду эта идея очень не нравилась. Тем более, что у неё с Алым орденом были личные счеты.
День прошел в сборах, а вечером закатили шумный праздник в честь отъезда гостей. Люди и нечисть пели и гуляли вместе, словно не было меж ними пропасти недоверия и взаимной злобы. А ведь её действительно не было. Как и завещали предки, этим вечером свет и тьма жили в мире, а что будет утром никто не знал.
Герольд провожал гостей хмурым взглядом, стоя на балконе второго поверха. Подошла Алекса, тихонько положила прохладную ладонь на мощное плечо оборотня. Она шептала ободряющие слова, но Герольд не слышал. Всеми мыслями он тянулся к Сумеречной страже, Алому ордену и тому, что теперь их всех ждёт. Но ответа нет.
Горыдя с Дубыней вошли на площадь, когда все прочие разошлись. Услыхав про капитана Сумеречной стражи, великаны радостно переглянулись и заверили, что теперь дела пойдут на лад и бояться нечего. Только оборотня не оставляло тревожное чувство. Древние не смогли успокоить метущуюся душу старого волка.
Крепость опустела. Остались люди, так привыкшие к необычному соседству. Кто-то вздохнул с облегчением, но многие разделили скорбь расставания, словно прощались со старыми друзьями.
Стук в дверь. Не дожидаясь ответа, Герольд вошел в просторную комнату с двумя окнами. За время, прожитое в крепости, Каранил с Эльдой сумели обустроить свое жилище. Письменный стол, несколько подсвечников, чтобы работать поздно вечером. Книги, собранные по крупицам со всего города. Бревенчатые стены укрыты черной тканью, железная люстра с огарками свечей. Из широких окон льётся прозрачный свет морозного дня.
Герольд учтиво кашлянул.
- Да, заходи Герольд, - бросил через плечо Каранил, собирая заплечную сумку.
- Ты тоже уходишь? - брови оборотня скорбно сошлись на переносице.
- Да, - тяжело вздохнув, ответил жрец, - нам с дочкой здесь больше делать нечего. Эльда попрощается с друзьями и мы отправимся в путь.
- Не лучше ли поутру?
- Нет, - Каранил грустно улыбнулся, - мы легко передвигаемся в темноте и при свете дня. Богиня на сей раз не отвернется от нас до самого поместья. Теперь я в ней уверен.
Каранил выпрямился и задумчиво посмотрел в окно.
- Кто это? Кажется у тебя снова гости.
Герольд в четыре широких шага пересёк комнату, прильнув к замороженному окну. Лицо оборотня помрачнело. Молча, он выскочил из комнаты, быстро спустившись на первый этаж. Оказавшись на крыльце он помедлил, подошел к перилам.
Сильвия, мать ковена ведьм, визжала как девчонка, бросившись на шею к старику со смеющимся взглядом. Тот натужно охнул, рассмеялся и обнял старую знакомую. С ним шел еще старец: в овечьей душегрейке, поверх рясы. Взгляд мрачен, волосы и борода с прожилками черных волос. Строгий и властный, он опёрся на черный посох, отполированный временем, с навершием в виде древесного корня, каждый корешок заканчивается острым шипом. Позади стариков юноша устало опирается на простую палку. Обмороженное лицо отразило все тяготы долгого пути, что пришлось преодолеть. На спине парня красуется массивный заплечный мешок. Должно быть старцы использовали юнца как вьючное животное.
- Представишь меня гостям? - оборотень обратился к расплывшейся в счастливой улыбке матери ковена.
- Герольд! - чародейка наградила оборотня счастливым взглядом, - это друзья! Позволь представить, - продолжила она более сдержанно, - это мой наставник из Алой крепоти, Соломон Растиц, с ним его ученик...
- Назарий, - подхватил Соломон.
- Да, и его друг Тарас Дубовер.
- Дубовер? - задумчиво протянул Герольд. Он узнал старика, но не спешил говорить об этом.
- Господа, это наш лидер, Герольд из племени Серебряной луны.
- Пожалуйте в дом, - эхом отозвался оборотень, - Сильвия вам здесь всё покажет.
Герольд зашагал обратно к дому, а несчастный юнец по имени Назарий облегченно выдохнул. Оборотень не глядя прошел мимо Каранила, что бледной статуей застыл на крыльце, опираясь на перила. Он узнал одного из старцев. Прошло много лет, но это лицо он не забудет никогда, ведь этот человек научил его пути Эрешкигаль. Тарас сдержанно кивнул остолбеневшему Каранилу.
Сильвия отвела путников в опустевший после отъезда гостей дом. Распорядилась немедленно истопить баню, подготовить чистую одежду, и приготовить еды.
Приятный жар растёкся по всему телу. Неугомонный Соломон всё подливал воды на раскаленные камни. Пар заполонил потолок. Назарий начал пригибаться, чувствуя у пола спасительный холодок. Тарас заметил, заставил парня улечься на полок и хорошенько отходил веничком. Вечерний воздух хорошо передаёт звуки. Крики несчастного ученика Соломона слышались далеко окрест.
После бани их ждала чистая одежда и холодный квас. В большом зале, накрыли стол. Герольд не притронулся к еде, дожидаясь важных гостей. Сильвия успела рассказать про таинственных гостей, встречу в лесном домике и вскользь о демоническом наследии. Чародейка устроилась за столом, ожидая наставника. Микула прохаживается по залу, Ларзен улёгся на скамье в дальнем углу.
Тишину разрезал шорох открывшихся дверей. Пропустив вперёд стариков, Назарий плотно прикрыл створку и остановился за спинами.
- Благость этому дому! - улыбнулся Соломон, низко поклонившись, спутники последовали примеру, - спасибо хозяевам за баньку и квасок сладкий!
Герольд поднялся и ответил поклоном.
- Гость в дом - радость в дом, - оборотень вернул добрую улыбку, - прошу за стол, угощайтесь. Проголодались то с дороги небось.
- Благодарствуем, - гулким басом ответил Тарас, - мальчонку вот откормите, ато не жив не мёртв.
- Мальчонке двойную порцию, - улыбнулся Герольд.
Ели молча. Сильвия невозмутимо наблюдала за трапезой. Герольд составил компанию, считая минуты. Микула по обыкновению ел как в последний раз, а Ларзен безразлично смотрел в потолок, закинув руки за голову. Когда трапеза была закончена, Герольд распорядился убрать со стола всё лишнее. Розовощекие девушки быстро собрали посуду и скрылись в недрах дома.
- Армии у нас больше нет, - пригубив терпкого вина, начал Герольд, - спасибо Арогу Устигару, капитану Сумеречной стражи.
- Так и есть, - покачал головой Соломон.
- Мы верим Арогу, - хмуро прогудел Тарас, - и вы должны верить. Раз слово он дал, так сполнит.
- Сполнит, - эхом отозвался Соломон, - на этот раз беды получится избежать. Но станет ли Алый орден мирным?
- Вы к чему ведёте? - прищурился оборотень.
Соломон лишь усмехнулся в бороду и отпил вина из серебряного кубка.
- Если Арог остановит войну, - продолжил Тарас, - то это лишь отсрочит исполнение планов Алой крепости. Змее нужно голову отрубить. И дело с концом.
- А для этого армия не нужна, - улыбнулся Соломон, - достаточно и того, кто в этом зале.
Герольд перевел взгляд на скучающего в углу разбойника. Тот поднялся со скамьи, подошел ближе к столу.
- Найдётся для меня работёнка? - сухо осведомился Ларзен.
- Только для тебя одного и найдётся, - ответил Тарас, - нет отныне работёнки важнее твоей.
- Так чего же мы ждём?
- Вы задумали, - с сомнением в голосе начал перечислять Герольд, - проникнуть в Алую крепость, полную братьев инквизиторов, магов и монахов, изловить верховного магистра и что потом? Может выйти оттуда живыми?
- Именно так, - добродушно кивнул Соломон, - только не изловить, нам он ни к чему. Ларзен убьёт верховного магистра и вернётся.
- Так чего же мы его сразу за Шарил-газом в адскую бездну не пошлём? Сразу всем бедам конец.
- Ларзен справится с задачей, - проигнорировав насмешливый тон оборотня, ответил Тарас, - он не человек и не подъятый мертвец. На грани яви его удерживает сила не ведомая Алому ордену. Ни один маг из совета не распознает в нем угрозу.
- Что скажешь, Ларзен? - улыбающиеся глаза Соломона поднялись на разбойника.
- Я справлюсь.
***
Пушистый снег затопил всё вокруг. Воздушные хлопья падали много дней подряд, да так что мужики не успевали чистить двор. Зато для малышни раздолье: налепили снежных баб, залили горку ледяной водой, настроили снежных замков, постоянно отвоёвывая их друг у друга. Каждый день с улицы доносились радостные крики и шум веселья. Вечерами гуляли и жгли костры. Припасов оказалось много больше, чем необходимо, поэтому счастливые жители предались отдыху.
Со счастливой улыбкой, Соломон наблюдал за весельем местных детей. Старый монах не заметил, как дверь в его скромную светелку распахнулась и на пороге возник Тарас. Мрачнее тучи, он уселся на лавку под окном. Монах перевёл смеющийся взгляд на друга.
- Что тебя тревожит?
- Прилетела весточка с севера, - не отрывая хмурого взгляда от пола, пробубнил Тарас.
В протянутой руке крохотный свёрток пергамента. Соломон принял письмо. Босые ноги в истрёпанных лаптях часто зашаркали по дощатому полу, направляясь к письменному столу. Часто дыша от волнения, Соломон развернул папирус дрожащими пальцами, цепкий взор проник сквозь увеличительное стекло и пробежался по строкам.
Взгляд Соломона наполнился печалью. Тарас ответил суровой непреклонностью.
- Мы всё правильно сделали, - сжимая ссохшимися руками глянцевую поверхность черного посоха, произнес Тарас.
- Как Ларзен? Почитай, три седмицы минуло с тех пор как отправился к Алой крепости.
- От него еще пока нет вестей. Алый орден не унимается, - глядя в одну точку произнес носитель черного посоха, - теперь их выходки стали скрытными! Армия короля подошла к Черному берегу и разбила лагерь. Для пяти тысяч солдат! Ярополк потрудился на славу обворовав пол страны, ато и больше. Пока пророчицы под защитой Сумеречной стражи, бояться нам нечего. Но чего же они ждут?
- Карделий не так прост. У него есть план, - сдвинув брови, выдохнул Соломон, - нам остается только надеяться, что наш дорогой разбойник завершит операцию до того, как Алая крепость проявит себя. Да поможет нам Творец.
***
Солнце медленно катится по ясному небу в сторону зенита. Укрывшись покрывалом пушистого снега, спит лес. Почти все его жители тоже спят, дожидаясь первой звонкой капели и пения весенних птах. Пробежала рыжая лисица, сегодня ей не удалось поймать зайца, но ввечеру отправится в людское селение. Куры, что заперты в странных деревянных домиках, не умеют так быстро бегать. Остановившись у прогалины, рыжая настороженно подняла уши, выпрямив шею. Звук повторился ближе. В три длинных прыжка она оказалась за раскидистой корягой, юркнув в крохотную лазейку. Лиса притаилась.
Снег звонко хрустит под копытами пары тягловых лошадей. Раздался конский храп и скрип старых деревянных саней. Бородатый мужик в меховой шапке закутан в овечий тулуп. Борода покрылась инеем, а на щеках играет задорный румянец. Мужик весело погоняет лошадей, разгоняя скрипучий мороз.
Хорошо, что возничему нет дела до странного пассажира. Прошлый заметил, что его спутник одет легко, не мёрзнет совсем в такую стужу и пар изо рта не идёт. Замыслил он в лесу с нечистью поганой разобраться, да и забыть всё как страшный сон. Да, вот только сам теперь в лесу лежит. Ларзен криво ухмыльнулся собственным мыслям, глядя на розовощекого мужика. Есть в мире разумные люди.
Еслиб не портал, открытый Сильвией, пришлось бы долго топать по заснеженной пустыне. Крестьяне прячутся по домам, ни тебе попутчиков, ни лошадей. В магическом перемещении мало приятного, и он обязательно припомнит Сильвии её "ну, держись". Зато до ближайшей деревни добрался за пару часов.
Три деревни остались позади и пара дней ушла на то, чтобы найти того, кто отважится везти путника на юг. Переждали буран и как рассвело отправились в путь. Так бы и добрались до Кряжино, а это почти треть пути, если бы возничий глупостей не надумал.
- До Тесёмки доедем и на прикол! - сквозь шум ветра и скрип саней крикнул мужик.
- Так до темна еще далеко! Можно много проехать!
- Лошадям еда нужна и роздых! Да и мы с тобой не железные, до следующей деревни день и ночь пути!
Ларзен не стал спорить с бывалым селянином. Отдых, так отдых. Хорошо, если деревня не глухая и удастся разжиться новостями.
Небольшой городок встретил разбойника постоялым двором. Ивар с ходу пристроил лошадок в тёплый хлев, а сам зашел в трактир. Ларзен платил щедро и старался не попадаться на глаза. Расплатившись с грузным трактирщиком за еду и кров, разбойник отправился в комнату. Она оказалась просторной и чистой. Все строение выполнено в один этаж, поэтому комнаты разместились в пристрое. Две кровати, стол со стулом и увесистый сундук. Через час принесли еду, еще через пол часа пришел Ивар.
Лицо селянина разъела тоска. Потупившись, он стянул с головы шапку и уселся на кровать, напротив Ларзена.
- Ты уж не серчай, мил человек, - начал селянин, не отрывая глаз от пола, - не повезу я тебя далее.
- Что так? - разбойник поднял ледяной взгляд на мужика.
- С юга вести дурные идут, - тиская шапку произнес Ивар, - солдаты, братья инквизиторы... А у меня детки малые, да жена на сносях. Коли не прибьют, так в солдаты запишут, не увижу больше родной дом.
- Нда, - сухо ответил Ларзен, разглядывая пол, словно пытаясь на нем что-то найти. Несколько мгновений царила тишина, затем он хлопнул себя по коленям, от чего Ивар подпрыгнул на месте, - ничего не поделать...
- Не губи! - мужик упал на колени.
- Мне не нужна твоя смерть, - голос разбойника наполнился льдом, - переночуй здесь. За еду и кров я уплатил, - выудив из заплечного мешка кожаный мешочек, он отсчитал пять серебряных кругляшей. Монеты блеснули холодом, но на душе Ивара стало теплее, - чин по чину. Возвращайся к родным.
Ларзен закинул сумку за спину и шагнул к двери. Ивар решил не испытывать удачу, оставив попутчика в покое. Разбойник прикрыл тяжелую дверь постоялого двора и отправился к широкой дороге. Снегоступы, выкупленные у жадного до денег трактирщика, оказались очень кстати. Без них можно провалиться по пояс, ато и глубже.
Ехать на санях сподручнее, но теперь на юг его никто не повезёт. Алый орден в купе с армией короля мобилизовались. Про сумеречную стражу никто ничего не знает, но это и хорошо. Арогу удалось решить дело миром. Только для кого этот мир станет полезным?
Внутреннего огня оказалось не достаточно, чтобы шагать день и ночь без устали. Перед такими морозами отступила могучая магия. Ларзену пришлось разводить костры и греться, потому что связки и сухожилья начинали твердеть. На лагерь он останавливался днём в глухих местах. Ночью продолжал идти до рассвета и так по новой. Несколько раз встречались конные патрули армии короля. Верховный магистр стал осторожнее после встречи с Сумеречной стражей.
В одной из деревень Ларзен раздобыл тёплую одежду и старые лохмотья, чтоб больше походить на попрошайку. В людских селениях на него не обращали внимания. Это хорошо, ведь чем ближе он подходил к Алой крепости, тем больше становилось солдат и братьев-инквизиторов в округе.
Черный лес полукольцом окружил замок Алого ордена. Он встретил Ларзена тишиной и покоем. Мрачная полудрёма стелется по низкой поросли пушистым снегом. С веток вековых деревьев неопрятными бородами свисает лишайник, припорошенный нарядным инеем. Дневной свет редко проникает в чащу. Здесь царит вечный полумрак. Вся нечисть ушла к болотам, скрывшись под тёмные воды, да мрачные закутки.
Приминаемый снегоступами, под ногами смачно хрустит снег. Мрачная фигура в тёмных лохмотьях с капюшоном вышла на опушку. Ларзен оперся о ствол дерева. Окоченевшими руками, он сбросил капюшон и внимательно осмотрел долину. Перед Алой крепостью кипит жизнь. Множество палаток, красных, цвета Алого ордена и Фиолетовых - королевства, мелким бисером рассыпались по долине. Были здесь и прочие, скорее всего купцы и бродячие торговцы. На таком скопище голодных солдат можно не плохо заработать, если не боишься лишиться головы. Как видно, храбрецов оказалось много.
Такого количества солдат и инквизиторов Ларзен не видел никогда. Если Арог поверил верховному магистру на слово, то Сумеречная стража совсем не так мудра, как утверждают слухи.
Сгорбленная фигура попрошайки не вызвала особого интереса. Лишь пару раз королевская стража пыталась отогнать бродягу от своих палаток. Ларзен послушно трусил прочь, на ходу выкрикивая хвалебные слова в адрес короля и державы Щита.
Ларзен потратил седмицу, чтобы хорошенько изучить округу и подступы к крепости. На стенах круглосуточно дежурит стража. Ворота всегда закрыты за исключением редких случаев, когда в замок доставляли провизию, или его покидали отряды инквизиторов. В обоих случаях у ворот собиралась толпа вооруженных солдат, готовых ко всему. Незнакомцев тщательно досматривали, ни один не прошел дальше первого кольца стен. Провизию и оружие забирали у ворот, в крепость их отвозили братья-инквизиторы.
Проникнуть в крепость, перешедшую на военное положение не простая задача даже для опытного разведчика. На этой мысли мастер теней, что живет в подсознании разбойника зашевелился. Ларзен сумел распознать азартную радость в сознании. При жизни он проделывал и не такое. Так что задумка только порадует старого убийцу.
Дождавшись темноты, Ларзен спрятал под стеной вещи. Достав заранее заготовленную веревку с крюком, он остановился и прислушался к лагерю. Часовые сидят у костров, перекидываясь словами. В сердце лагеря они не ждут серьёзных неприятностей, солдаты уже давно бы разбрелись по казармам, если бы воевода Ярополк не распорядился хранить бдительность днем и ночью.
Металлический крюк бесшумно разрезал ночной воздух. Вцепившись острием в выступ на стене, он крепко в нем застрял. Отвесная стена в сорок локтей с мрачным высокомерием смотрит на одинокого разбойника, копошащегося у её подножия. Ларзен долго изучал стену, выискивая любую возможность её преодолеть. Одинокий выступ с углублением в грубом камне оказался спасением. Находившийся на дальнем конце стены, где шум лагеря растворялся в ночи, а патруль заходил крайне редко.
Ларзен с кошачьей ловкостью взобрался на середину стены. Вцепился свободной рукой в выступ, другой закинул крюк выше. Приглушенный металлический лязг о камень заставил дозорного вздрогнуть. Подозрительно сощурив глаза, он выставил перед собой факел и двинулся на звук.
На парапете стражник увидел металлический крюк, рядом аккуратно свёрнутую верёвку. Вспышка боли залила мир багрянцем и сознание потухло. Ларзен оттащил тело подальше и спрятал в самом темном углу.
Первое кольцо стен позади. Впереди внутреннее кольцо стен вздыбилось высокой башней. У подножия глубокий ров. Влево уводит ровная дорога, где за деревянным тыном открывается укрепленный барбакан. У правой стены, не доходя до следующей башни ров оборвался. Слушая тихие подсказки мастера теней, Ларзен понял, что там может оказаться боковой ход. Такие всегда делали на случай прорыва крепости. Их хорошо замаскировывали, и пуще того охраняли, но в старых крепостях, помнящих не одно столетие мирной жизни о них забывали.
Бесшумная тень прильнула к стене серого камня. грани так точно подогнаны, что даже ножа не просунуть. Ларзен прильнул всем телом, обратившись в слух, обоняние и осязание. Через пол часа он обнаружил едва уловимый сквознячок. Холодные пальцы побежали по воображаемой створке, в попытках отыскать рычаг или кнопку. Мастер теней азартно подначивал Ларзена не останавливаться, он уверен, что тайный вход найден и теперь осталось его открыть.
Рука нащупала едва заметный камешек, что чуть пружинил, стоило к нему прикоснуться. Ларзен затаил дыхание, обратившись естеством к шансу проникнуть в крепость незамеченным.
Нажал. За стеной гулко хрустнуло и силуэт потайной двери дохнул вековой пылью. Ларзен схватил приоткрывшуюся створку, словно она могла вот-вот захлопнуться и потянул на себя, стараясь не издавать лишних звуков. Створка бесшумно отошла в сторону, словно петли смазали только вчера. Ларзен насторожился. Сразу за порогом оказались ступени. Тьма окутала тайный ход, но разбойник видел в темноте. Чуткое зрение всеж не позволило разглядеть конец туннеля. Придерживаясь за влажные камни стен, Ларзен начал осторожно спускаться. Обратившись в слух, он различил голоса стражей, что едва просачивались сквозь толстый камень. Впереди всё было тихо и пропитано стариной. Здесь давно не ходили.
Ступени одна за другой оставались позади. Легкий шорох на грани слуха. Реакция разбойника бросила тело к каменной стене. Брови сошлись, спина упёрлась в гранит. Разрывая воздух острыми лезвиями с потолка сорвалась пара гигантских топоров. Будь Ларзен чуть поупитаннее, лишился бы холёного брюшка. Легко качнувшись, ведомые скрытым механизмом лезвия, вернулись обратно на потолок. Разбойник в сердцах сплюнул, с размаху шлёпнув себя по лбу. Как он мог забыть про ловушки в таких местах? Они непременно должны быть! Мастер теней молчал, но Ларзен знал, что сейчас на лице убийцы злорадная усмешка: "Что? И дня не можешь прожить без моих подсказок? Ничего... Научишься."
Позади остались лихо замаскированные капканы, волчья яма и трубчатые отверстия в стенах, плюющиеся смертоносным ядом. Ларзен разрядил лишь свистящие топоры, прочие ловушки предпочел обойти стороной. Мало ли какой механизм они приведут в действие? Лучше обитателям замка не знать присутствии лазутчика.
Ветхая дверь с ржавыми металлическими полосами преградила дорогу. Врезной замок шептал о простоте, но стоило Ларзену воспользоваться отмычками, как он понял - эта вещица хранит в себе не только сложнейший механизм, но и пару смертельных ловушек. Мастер теней сталкивался при жизни с такой вещицей. Теперь он показал пример сосредоточенности и точности. Ларзен следовал советам неукоснительно. Отдавшись на волю удачи и опыта Мастера теней.
Щелчок. Мастер теней не говорил, но Ларзен сразу понял кто он сам, где его нашли и с кем сношалась его матушка. Тихо огрызаясь, разбойник принял вину и не перечил. Двадцать минут, растянувшихся в вечность закончились сухим треском. Засов нырнул в глубину двери и та с тихим шорохом отварилась.
Ларзен притаился. Прислушался. Тишина вторила каждому движению, каждой мысли. Растворившись в тенях, он проник в неприступную крепость незамеченным.
Двигаться по замку оказалось легко. Роскошь сыграла с архитектором злую шутку. За каждым поворотом скрывалось удобное углубление или ниша. Опытному убийце, ведомому Мастером теней здесь дышалось легко.
Тень Алого замка несла смерть всем, кому не посчастливилось оказаться на пути. Трупы Ларзен надежно прятал, чтобы не поднять тревогу раньше времени. На пол не упало ни капли крови. Жертвы падали без чувств пронзённые тонкой иглой клинка, не успевая понять, как пришла смерть.
Дальше по коридорам. Чтобы добраться до южного крыла, где заседал совет и находились покои верховного магистра, пришлось часто пользоваться лестницами. Поднимаясь вверх, опускаясь вниз, Ларзен в сердцах проклинал создателей этого места.
Засов изнутри отполз в сторону и дверь бесшумно открылась. Ларзен точно знал, что в комнате два человека. Кровать под роскошным балдахином умащена пуховыми подушками и периной высочайшего качества. По залу разлит запах дорогих благовоний и страсти.
Ларзен скользнул в комнату, осторожно притворив за собой дверь. Цепкий взгляд пробежался, по застывшим телам. Молодая девушка обняла старика с густой седой бородой. Верховного магистра Ларзен узнал сразу. Они виделись в день казни Александра. Сейчас старик не внушал страха, острый взгляд остался под сомкнутыми веками, которым больше не суждено раскрыться.
Девушка поёжилась от лёгкого сквозняка, крепче прижимаясь к старику. Белая ткань одеяла наливалась багрянцем. Кровь капала с кончиков пальцев верховного магистра. Ларзен двинулся к покоям Макркуса Бенца.
На этаже не оказалось стражи. Гнетущая тишина давила на слух. Ларзен насторожился, но останавливаться не стал. Мастер теней заворочался на грани сознания, не суля ничего хорошего, но дело нужно закончить быстро. Через несколько часов стража начнет находить мертвецов и к этому времени разбойнику лучше покинуть эти стены.
Ларзен проник в покои. Мягкий звёздный свет разлился по полу и письменному столу под открытым окном. Легкий ветерок качал тяжелые занавески, принося свежесть и ледяные кристаллики. Крупицы снега образовали на полу тонкий слой льда. Окно открыто давно.
Ларзен оглядел комнату. Расправленная кровать пустовала, по полу разбросаны бумаги и книги. В тусклом свете звёзд дрожали гобелены.
- Вот ты и пришел, - раздался сухой, каркающий голос, - долго тебя пришлось ждать.
Перед разбойником закружились кристаллики снега. В маленьком шторме проявилась человеческая фигура, облаченная в черную мантию с капюшоном.
- Ты еще кто? - фыркнул Ларзен, поудобнее перехватив кинжалы.
- Просто странник издалека, - прошелестел незнакомец, шагнув из смерча, - ты сделал то, что должно?
Ларзен презрительно сощурился. Неприятно, когда враг ожидал от тебя содеянного.
- Что ты имеешь ввиду?
- Карделий. Он ведь мёртв?
- Да, - легко согласился разбойник, сверкнув сталью клинка, - теперь твой черёд, Маркус.
- Маркус? - смех, больше похожий на пыхтение задыхающегося, выбился из тьмы капюшона, - нет, ты ошибся, убийца. Маркус Бенц будет жить. У меня, знаешь ли, на него большие планы.
Фигура за черной мантией дрогнула. Окно закрылось. Свечи в канделябрах вспыхнули и покои затопил тёплый свет. Маркус Бенц застыл у окна, со страхом глядя на пришедшего по его душу убийцу. Не смотря на холод, на лбу советника собирались капельки пота. Раскрасневшееся лицо покрылось пятнами, словно он долго бежал, из носа вырывалось частое дыхание.
- А, вот вы где, советник, - наигранно весёлым тоном обратился Ларзен, - вы сегодня умрёте. После того, как я разберусь с этим.
Поросячьи глазки уставились на силуэт, губы Маркуса задрожали, будто он пытался что-то шептать. Фигура в мантии резко дёрнулась, словно от удара бичом, с невероятной скоростью развернувшись к советнику.
- Ану! Перестань, червь! - взревел густой клокочущий бас, - я говорил, что не потерплю такого в своем присутствии!
- Андалиан... я... - просипел Бенц, опустив вгляд.
- Заткнись, будь добр, - успокоился незнакомец.
В вытаращенных глазах советника мелькнула смерть. Ноги подкосились и он медленно осел на пол, молитвенно прижимая руки к лицу.
- Прости нас, - фигура повернулась к Ларзену, - мой друг иногда забывается. А ведь я так много для него сделал. И нет, он не умрёт. К слову, он ведь теперь глава Алого ордена. Впрочем, у нас много дел. Ты справился на отлично. Пора лишить тебя жизни.
Рука незнакомца сбросила с головы капюшон, обнажив пару коротких рожек на чешуйчатой голове. На багровом лице с неестественно широкими, заостренными скулами блеснула пара желтых глаз в глубоких глазницах. Уста с "заячьей губой" расплылись в улыбке, обнажив игольчато острые клыки.
Дрожа всем телом от одного присутствия демона, Маркус почувствовал, как демоническая магия проникла в мир. Заклинание отнимающее жизнь бросилось к разбойнику, алчно обмораживая воздух вокруг себя. Ударившись в грудь Ларзена, оно рассыпалось легким пеплом.
Самодовольная улыбка сползла с лица демона. Ларзен поднял глаза на чудовище. Первый фокус пропал в туне, второго ждать не за чем. Разбойник бросился на демона. "Клыки отца" вонзились в грудь, в шею в живот. Черная кровь с шепением разлилась по дощатому полу, растопив снег и вгрызаясь в дерево. Одежда на разбойнике задымилась. Демон взревел одним движением сбросив убийцу.
Маркус Бенц с диким воплем бросился к кровати. Ларзен злобно зарычал. Второе заклинание демона встретило лишь разбитое окно и светлеющее небо, затянутое тучами.
Ветер дико ревел в ушах. Мастер теней выпалил несколько смачных ругательств по поводу демона, разбитого окна, полета с головокружительной высоты в море и всего Алого ордена.
Ларзен почувствовал, как за спину его что-то придерживает, замедляя падение. Покосившись назад, краем глаза он увидел призрачные крылья, подёрнутые дымкой. Мастер теней натужно застонал и отключился, словно уснул.
Крылья исчезли. Разбойника поглотила пучина незамерзающего моря.
***
Александра сидела на резном стуле. Тонкая рука обхватила правую щеку, подпирая подбородок. Взгляд витал где-то на улице. Белые хлопья медленно опускались на землю, навевая печальные мысли. Она вспомнила о родителях и деревне, куда она уже никогда не вернется. Если бы только в тот день солдаты не заявились в дом. Сейчас бы она ела мамины блины и слушала отцовские истории о военной службе. Кот ласкался бы у её ног и жизнь была бы простой и понятной. А что теперь?
По щеке скользнула слезинка, соскочила с подбородка разбилась о морёные доски. Зато Герольд рядом с ней, тонкие губы скупо улыбнулись. Только вот чувствует ли он то же, что она? Стук в дверь вернул девушку в реальный мир. Она быстро вытерла лицо.
- Кто там?
- Это ваш друг Соломон, - раздалось за дверью, - Милейшая, будет ли мне позволено войти?
- Конечно, дядюшка Соломон! - Александра поспешно вытерла раскрасневшиеся глаза еще раз, хлюпнула носом.
- Я пришел проведать вас с Герольдом, моя дорогая, - улыбнулся старец, - всё ли у вас хорошо?
- Да, - грустно ответила девушка, - только здесь вы его не найдёте. Он здесь не появляется. Всё чаще с волками со своими или еще где по хозяйству.
Соломон сочувственно поднял брови.
- Что же и ночевать не приходит?
Александра лишь потупилась и покачала головой. Старец чуть помолчал.
- Не полюбила ль ты во вред себе, дитя? - задумчиво произнёс старец.
Александра спрятала лицо в ладонях и тихонько захныкала. Сухая ладонь монаха легла на плечо.
- Ты преодолела такой путь ради него. Неужели теперь остановишься? - Соломон посмотрел в глаза Александры и улыбнулся. Девушка бросилась на шею старику и расплакалась, поминая дедушку. Единственного человека, который всегда относился к ней с добром. Обучил целительству.
- Он твой, моя дорогая, - старик отстранился, взяв девушку за плечи, - сейчас у него много дел, но когда всё закончится заживёте вы вдвоем. Будет у вас семья.
- Хорошо, - Александра улыбнулась, вытирая последние слёзы.
Дверь с грохотом отворилась. В комнату влетел растрёпанный Каранил. Собрав волосы на затылке, он кое-как привёл себя в порядок, бледные руки стряхнули невидимые пылинки с сюртука.
- Мы вас везде ищем, Соломон.
- Что стряслось?
- Ларзен вернулся.
В большом зале полно народу. Крестьяне, ведьмы, три оборотня, куча волков. Все сгрудились вокруг несчастного разбойника, внимая каждому слову. Бледная кожа, пунцовые шрамы через лицо, рваная одежда, местами прожженная. Разбойник выглядел так, словно только что выбрался из адской бездны. И, судя по рассказу, так оно и было. Путешествие обратно заняло почти три недели.
Ларзен кивнул подошедшему Соломону и начал рассказ с начала. С каждым мгновением Тарас мрачнел всё больше. Соломон заметил, как кулаки друга сжимаются. На лице появилась ярость вперемешку с отчаянием.
Ларзен закончил, подняв взгляд на собравшихся.
- Что это еще такое? - тихо спросил Герольд, ни к кому не обращаясь.
- Это за пределами войны света и тьмы, - усевшись на лавку у стены, произнес Тарас. Сухие старческие руки тискали глянцевую поверхность черного посоха, а взгляд бесцельно бродил по комнате.
- Как он сумел остаться здесь так на долго? - спросил Соломон.
- Не знаю. Судя по всему он здесь давно и всё это его рук дело.
- О чем это вы болтаете? - сдвинув изящные брови, осведомилась Сильвия.
- Это демон, - задумчиво покачал головой Тарас, - и не из слабых. Как советник сумел призвать в мир настолько сильное существо - большая загадка.
- Дя... Маркус Бенц занимается экспериментальными видами магии, - жестко ответила Сильвия, - он собирал камни силы. Быть может один из них, или группа позволили ему открыть врата.
Тарас поднял тяжелый взгляд на Ведьму.
- Что же он натворил, - прошептали губы старого некроманта.
- Да что происходит вообще? - не выдержал Герольд.
- Именно это послужило причиной остановить войну в прошлом, - спокойно ответил Соломон, - нарушение баланса в мире привело к тому, что от наиболее мощных заклятий ткань мира стала расползаться. В появившиеся разломы ринулись демоны.
- Но как же? - вступилась Сильвия, - нас учили, что Сумеречная стража избавила нас от саморазрушительной войны.
- Так и есть, - согласился Тарас, - если бы сами друг друга не перебили, то это сделали бы за нас демоны. Часть истории утаили для того, чтобы у новых магов не появилось соблазна призвать в мир демонов.
- Значит смерть верховного магистра нам ничего не дала, - черные брови сошлись на бледном лице, украшенном шрамами, - что делаем дальше?
Разбойнику ответила мрачная тишина. Соломон с Тарасом погрузились в раздумья. Не решаясь их тревожить, остальные стали понемногу разбредаться. Герольд переключил разговор на бытовые дела крепости. Благо, последних оказалось не много и вскоре все разошлись по своим делам.
Тусклый вечерний свет проник в бывшую казарму через уцелевшие окна. В трех крупных очагах горел огонь, волки лежали на кроватях и на полу, затопив серой лужей все помещение. Оборотень сидел на старом деревянном кресле. Тканевая обивка скрывала гусиный пух, от чего сидеть в этом кресле было очень удобно. Герольд часто проводил здесь время, волкам спокойнее, когда вожак рядом.
Лёгкий стук в дверь пробудил Герольда от тягостных мыслей. Дверь скрипнула, пропуская знахарку. Она привыкла к волкам в крепости, но никогда не заходила сюда. Глаза девушки расширились, она застыла на пороге. Пара волков подняли головы, посмотрели на гостью, на вожака и улеглись обратно.
- К тебе можно? - украдкой поинтересовалась Александра.
- Нет. Не входи. Волкам не по себе от людей в их жилище, - Герольд поднялся, - лучше я выйду.
Александра притопывала на улице, разгоняя трескучий мороз. Одета знахарка тепло: валенки, овечий кожух, варежки и меховая шапка поверх платка. Герольд запахнулся в овечий тулуп, подошел ближе. Александра наградила возлюбленного таким преданным взглядом, что оборотню стало не по себе.
- Ведьмы говорили нынче о тебе и какой-то Виронике. Смеялись, - девушка потупилась, - кто она такая?
- Мы с ней виделись, когда я еще служил Алому ордену.
- Виделись, да...
- Да, - отрезал Герольд, - потом наши пути разошлись навсегда. Она стала матерью ковена, а я защитником света.
- Ты жалеешь, что так получилось?
- Я не знаю, как всё повернулось бы, останься она в Алом ордене, - признался Герольд, - но всё так как есть. Жалеть не о чем.
Девушка заулыбалась, пытаясь спрятать радость.
- Тогда ладно. Хорошо, - тихо произнесла знахарка.
Герольд крепко прижал девушку к себе. Та сразу почувствовала себя безмерно счастливой, словно давняя мечта наконец исполнилась. Улыбка заиграла на лице, а горестные мысли вдруг растаяли.
Ночь черным бархатом опустилась на заснеженную крепость. Безоблачное небо сверкало морозными лучами безразличных звёзд. Все уснули. Даже полуночные гуляки уже допили хмельное и отправились по домам. Каранил не спал. Жреца богини смерти терзали мысли о грядущем. Соломон и Тарас отказались говорить о демонах, запершись с Назарием в светелке. Надо полагать у них важный совет. Молчала и богиня Эрешкигаль. Никто не знает, как справиться со слугами преисподней. Последние слова он прошептал вслух.
- Преисподней? - с кровати Эльды донёсся насмешливый девичий голос, - тебе ли не знать, что это всего лишь сказки, чтоб пугать юных слуг творца?
Каранил опустил ноги на пол, вглядываясь в сгустившуюся тьму. Он не стал зажигать свет, боясь оскорбить явившуюся богиню смерти.
- Эрешкигаль?
- А ты ждал кого-то еще, милый?
Каранил увидел пару красных огоньков, прорвавшихся сквозь клубящуюся тьму. Одержимая богиней смерти Эльда внушила страх даже в сердце отца.
- Демоны стремятся проникнуть в наш мир.
- Да, дорогой, - голосом любящий жены ответила Эрешкигаль, - пора ему вернуться в наш мир.
- Кому? - Каранил чуть подался назад.
- Александру, - богиня смерти улыбнулась губами Эльды, - ты ведь знаешь, кто это?
- Соломон говорил про него что-то, - холодными пальцами жрец коснулся лба, - он был экстрасенсом?
- Был и есть, - кивнула Эльда, - смерть не изменила его сути. К тому же он был не простым смертным экстрасенсом. Он мог бы стать великим магом. Его способности превосходили всех живущих, но он выбрал уединённую жизнь. Нельзя осуждать.
Эрешкигаль сделала паузу, изучающе осмотрев лицо Каранила. Бледное и скуластое, про таких говорят "краше в гроб кладут", но было в нем и притягательное обаяние.
- Александр использовал некромантию, - Эрешкигаль с сожалением покачала головой, - убил мальчика, создал того убийцу.
Эрешкигаль с улыбкой наблюдала, как брови Каранила сошлись, взгляд принялся прыгать по полу, словно тщась отыскать ответ.
- Кого? - жрец поднял взгляд на Эльду.
- Ларзен.
- Этот убийца детище некроманта?! - Каранил аж подскочил на кровати, - как экстрасенс сумел создать такое?
- Призрак, жизнь и заклинание Эндоминус Ларзен, - легко перечислила девушка, закинув ногу на ногу, - к слову сказать, твой друг Герольд отпустил его из Алой крепости. Алые думали, что смогут проследить за Мастером теней. Глупые.
- Мастером теней? - в недоумении протянул жрец, опускаясь обратно на кровать.
Эльда тихонько рассмеялась, с умилением посмотрев на Каранила.
- Да, мой дорогой. Именно так. Но об этом после. Тебе нужно знать, что Александр - единственный, кто сможет остановить Андалиана. Бич бездны не остановится, пока не высушит наш мир до суха. Голод демонов невозможно обуздать, с ними не возможно договориться. Их нужно затолкать обратно в ту вонючую дыру, откуда они вылезли.
- Разве можно призывать в мир некроманта? Могущественного некроманта! Мы уничтожим демонов, для того, чтобы отдать мир в руки чудовища.
- Ты не веришь своей богине? - Эльда игриво сузила глазки.
- Верю, - Каранил стыдливо опустил взор, - прости мне моё малодушие.
- То-то же. Его предали, убили его возлюбленную, бросили в лесу умирать, - Эльда поднялась с кровати и мрак за её спиной угрожающе дрогнул, - предал человек, которому он доверял! Маркус Бенц приложил к этому руку! Да, он совершил ошибку, применив некромантию. Душа его светла, поверь мне, дорогой.
- Я верю, Эрешкигаль. Но, как мы это сделаем? Как вернуть его в мир живых?
- Я помогу вам с Эльдой. Ты знаешь, мой дорогой Каранил, что в вашем мире я не всевластна. Мне потребуется помощь твоей одарённой дочурки и твоя.
- Что от нас потребуется?
- Ты должен применить проклятье на исторжение души к телу Эльды.
Лицо Каранила остекленело. Глаза расширились, уголки губ опустились. Сердце оглушительно колотилось в груди, пока он думал как отказать богине, но ничего путного в голову не шло.
- Что с тобой, дорогой?
- Ты хочешь, чтобы я убил собственную дочь? - ледяным тоном ответил жрец.
- Как ты мог такое подумать, милый...
- Заклятье изъятия души убьёт Эльду, разве нет?
- Нет, - улыбнулась Эрешкигаль, - это нужно чтобы изъять душу Александра из мира мёртвых. Ты обратишь заклинание на тело Эльды, я его перенаправлю в мир мёртвых, там оно сработает иначе и вытолкнет душу экстрасенса в мир живых.
- Чем нам поможет бесплотный дух?
- Он ведь не был обычным смертным, дорогой, - наигранно разочарованным тоном ответила богиня, - просто верь мне. У нас получится. Хорошенько сконцентрируйся. Проклятье должно быть очень сильным!
Каранил закрыл глаза и сосредоточился. Обратился к миру мёртвых за поддержкой и тот с радостью делился силой. Собрал весь дар в кулак так, что тьма стала просачиваться сквозь пальцы. Жрец открыл глаза, но зрачки скрылись в клубящейся черноте. Он выбросил ладони вперёд, сорвался поток тьмы. Широко раскинув руки Эльда приняла удар заклятья грудью. Животный крик вырвался изо рта жрицы, становясь всё ниже и грубее. Клубящееся заклинание черным потоком обрушилось на пол, затопив потёртые доски.
Лишившись чувств, Эльда повалилась на кровать. Каранил бросился к дочери, проверил пульс и дыхание. Жива. Хорошо. Это хорошо, но что с заклятьем? Жрец обернулся, но тьма на полу уже рассеялась, ей на смену пришла тишина. Каранил сокрушенно опустил голову.
- Любимая, где это мы? - раздался спокойный и сильный мужской голос. Ответа не последовало, но мужчина продолжил говорить, - как мы сюда попали?
- Александр? - нашелся Каранил.
- Да, а вы кто?
Жрец помедлил, пытаясь разглядеть говорящего. Александр вышел на тусклый звёздный свет. Черные волосы едва коснулись воротничка, острый нос, красивые карие глаза на совершенно бледной коже. Облачен в длинный черный плащ, заканчивающийся клубящейся тьмой.
- Меня зовут Каранил, - всё еще ошеломленно произнес жрец, - это мы вернули тебя.
- Кто "мы"? - в голосе экстрасенса зазвенела сталь, взгляд помрачнел.
- Я... Это моя дочь Эльда... Иии... - Каранил замялся, посмотрев на лежащую без сознания дочь, - Еще нам помогла Эрешкигаль.
Лицо Александра смягчилось.
- Она была здесь? - юноша тоскливо посмотрел в окно. Сверкающим бисером на небе рассыпались звёзды. Экстрасенс смотрел на них словно видел впервые. В загробном мире нет этой величественной и чарующей красоты. Алексадр не ждал ответа, он просто наслаждался дивной ночью, - да, любимая. Она так же прекрасна как ты.
- Что? - подал голос жрец.
- Я говорю со своей возлюбленной, - юноша повернулся, - мы теперь навеки вместе. Твой час тоже настанет, Каранил Ларон. Ты воссоединишься с любимой.
Каранил опешил. В широко раскрытых глазах блеснуло удивление. Жрец не стал расспрашивать, откуда такое знание. Перед глазами появилась фигура девушки в роскошном черном платье, русые волосы серебрила седая прядь. Она оглянулась. Острые глаза смотрели с теплом, розовые губы разошлись в доброй улыбке. Сердце в груди совершило тревожный перестук, словно она вновь была с ним, его Лилия.
- Папа? - Эльда поднялась на локтях, осматривая комнату, - Александр!
Девушка подскочила к экстрасенсу.
- Это ты! Неужели! - Эльда напомнила Каранилу маленькую девочку, встретившую давнего кумира, - Эрешкигаль так много мне рассказывала про тебя. Мне жаль Анастасию...
- Не стоит, - улыбнулся парень, - она навеки со мной.
Улыбка сползла с лица экстрасенса, брови сдвинулись. Он испытующе посмотрел на Эльду, будто это она виновна в его смерти.
- Вы совершили ошибку!
- Что? - опешила жрица, сделав шаг назад.
- Равновесие нарушено, - чеканя каждое слово, принялся объяснять Александр, - мир на грани войны, что поглотит весь мир. Неужели вы не знаете про это? О чем думала Эрешкигаль?!
- Вообще-то она думала о нас, - тихо ответила Эльда, изучая сцепленные в замок руки, - демоны проникли в наш мир.
Александр прыснул и отвернулся к окну.
- Чем же я могу вам помочь? - произнесли бледные губы.
- Останови Андалиана, он...
- Ты не поняла, девочка, - Александр повернулся и взял её за плечи, сурово посмотрев в глаза, - армия демонов уже проникла в наш мир! Сумеречная стража скоро будет разбита, как и силы людей, что встали лагерем у Алой крепости. Вшивый демон обвел вас вокруг пальца, а Эрешкигаль сделала за него грязную работу! Призвав меня она окончательно обрушила равновесие и теперь нет спасения ни кому из живых! Демоны выпьют этот мир досуха.
- Этого не может быть... - прошептала Эльда, широко раскрытыми глазами смотря на экстрасенса, будто тот в любой момент может лишить её жизни.
- Смотри! - рыкнул Александр, прижав холодную ладонь ко лбу девушки.
Стены рухнули, рассыпавшись прахом. Эльда оказалась в долине пред стенами Алой твердыни. Слабый ветер пел заунывную песню. Снег под ногами истоптан сотнями ног, залит свежей кровью. Обмороженные трупы солдат изувечены, разорваны, обглоданы гигантскими челюстями. Над разрушенными палатками и шатрами тут и там поднимаются тонкие столбики дыма. Жрица напрягла зрение, силясь рассмотреть врата и сознание метнулось к крепостной стене. Всё, что осталось от некогда могучих врат, сейчас болталось на петлях в виде бесполезных обломков. Из за стены донёсся низкий гул барабана, ему ответил рёв сотен глоток.
Не замечая замершую в страхе девушку, из проема повалили уродливые создания, больше напоминающие людей. Головы украшены рогами разных размеров и формы. Обгоревшая кожа, застыла одним сплошным шрамом. Глаза выбелены. Руки держат самое разное оружие от кинжалов, до гигантских двуручных мечей. Вперемешку бегут на четвереньках обезьяны с огромными оскаленными черепами собак. Меньше всего среди них оказалось великанов в три человеческих роста. Массивные рога, говорят о главенствующем чине, пасть усеяна игольчато острыми зубами, созданными лишь для того, чтобы рвать противника на части, причиняя максимум боли. Могучие тела перевиты толстыми мышцами.
Эльда закрыла лицо ладонями, когда её окатило смрадом гниющих трупов и горелого мяса. Бесконечной лавиной демоны двигались на север. Вот уже первые деревья хрустнули под маршем бесчисленной армии.
- Хватит с тебя, - раздался в ушах знакомый голос, - возвращайся.
Мир вновь сжался до размеров комнаты, где они с отцом жили в последнее время. Каранил вовремя подхватил дочь, когда у той от бессилия подкосились ноги.
- Что ты с ней сделал? - угрожающе холодным тоном осведомился жрец.
- Она видела всё своими глазами, - не отрываясь от созерцания ночной улицы, ответил Александр.
Каранил посмотрел на Эльду. Красивые голубые глаза залились слезами. Девушка умоляюще смотрела на отца, дрожащими руками держась за его рубашку.
- Что с тобой дочка? - прошептал жрец, не на шутку перепугавшись.
- Они уже разрушили Алый орден, папа, - срывающимся голосом проговорила Эльда, - они идут сюда.
- Демоны? - полуутвердительным тоном прорычал Каранил.
- Да, папочка, - чувства наконец взяли верх. Эльда громко зарыдала прижавшись к отцу, словно тот мог спасти её от всех бед этого мира.
- Собирай своих друзей, жрец смерти, - загробным тоном произнёс Александр, - час мести уж близок.
Через пол часа большой зал наполнился народом. Сильвия откровенно зевала, заворачиваясь в дорогой халат. Тарас с Соломоном напоминали двух только что разбуженных боровичков, а безвольно топающий следом Назарий - сонную жабу. Бывшая банда Ларзена выглядела помято: хмурые лица, взъерошенные волосы. Сам разбойник сидел за столом - бодр и свеж, если не считать, что давно мёртв. Герольд натянул порты, надел сапоги, да бросил на голое тело потёртую кожаную куртку.
- Что за надобность такая, - недовольно прогремел оборотень, опершись кулаками на стол и оглядев собравшихся хмурым взглядом, - толкнула вас собраться здесь?
- Это я просил вас разбудить, - поднялся жрец, - дело не терпит отлагательств. Эльда, прошу тебя.
Девушка робко поднялась, ловя на себе равнодушно-недовольные взгляды. Мол, надо же, жрице приснился плохой сон и все теперь должны непременно узнать в чем он заключался. Поборов робость, Эльда начала рассказ про увиденное у стен Алой крепости. С каждым словом сон улетучивался, а взгляды становились более сосредоточенными. Закончив рассказ, девушка опустилась на скамью, провалившись в объятья отца.
- Откуда такие вести? - сухо поинтересовался Тарас.
- Я показал.
Александр выплыл из тени, разгоняя мрак, словно застоявшийся туман. Новое лицо в этих стенах вызвало немалое удивление. Поняв, что маги опять что-то замыслили, Герольд не стал вмешиваться. Первым нашелся Соломон.
- Как тебя зовут, юноша?
- Александр, - замогильный голос прокатился эхом по залу, - жрецы смерти вместе с богиней смерти призвали меня в этот мир.
- Тот самый экстрасенс? - удивленно поднял брови старый монах, забыв про упоминание о богини смерти.
- Почему богиня выбрала тебя? - перехватил инициативу Тарас.
- Этого я не знаю, - честно признался экстрасенс, склонившись к плечу шепнул, - ты слишком добра ко мне, любимая, - бледные губы тронула тёплая улыбка.
Тарас с Соломоном переглянулись, но задавать вопросы не стали.
- Чего же нам ждать? - скрипучим голосом отозвался Соломон.
- Истребления.
- Когда? - сурово сдвинув брови спросил Герольд.
- Жрица всё вам поведала. Но знайте, эти твари не знают усталости и милосердия. Ими движет лишь древний неутолимый голод.
- Тогда нужно вновь собрать воинство, - твёрдо сказал оборотень так, чтобы все слышали.
- И кто придёт? - иронично осведомилась Сильвия, скрестив руки на груди, - после визита Сумеречной стражи, дети тьмы уверовали, что в силах этой горстки выскочек победить вселенское зло. Что уж там говорить об армии демонов. Никто не тронется с места. Теперь все стерегут собственные границы.
Герольд недовольно скрипнул зубами. Матерь ведьм он откровенно не любил, но сейчас она права. Воинство больше не собрать.
- Так что нам делать? - оборотень повернулся к старцам.
- Посланник Эрешкигаль поведёт нас за собой, в этом нет сомнений, - прогудел Тарас.
- Только как? - неловко улыбнулся Соломон, взглянув на мрачную фигуру экстрасенса, больше напоминавшую статую серого мрамора, одетую в черный плащ.
Александр на мгновение смутился, опустив взор на пустой обеденный стол. Бледные пальцы тронули подбородок. Он прислушивался к чему-то, за пределами этого мира. На сей раз слово взяла его возлюбленная.
- Спасибо, любовь моя, - шепнул Александр и сделал шаг вперёд, чтобы обратить на себя внимание, - мы отправимся в Алую крепость!
- Это как же, милок? - опешил Соломон, - туда без малого месяц ходу, да по таким то сугробам! Мы с товарищем точно дадим дуба.
Тарас недовольно покосился на монаха, но спорить не стал. Даже не знающему усталости Ларзену путешествие туда и обратно вышло в полтора месяца.
- Большой отряд будет двигаться медленно, - заговорил Герольд, - мир сожрут демоны. Мы не увидим стен Алой крепости.
- Анастасия помогла принять мне решение, - продолжил Александр, не ввязываясь в спор, - Мы пойдём малым отрядом. Со мной пойдут: Каранил и Эльда, они жрецы богини смерти, она с радостью пропустит их сквозь свои владения. Тарас, он старый некромант и его опыт на дороге мёртвых поможет остальным. Ларзен, нам не обойтись без опытного убийцы, способного скрываться в тенях, к тому же он не жив. Для него путь сквозь загробный мир покажется лёгкой прогулкой, - Александр помедлил, обдумывая сказанное, - Соломон. Служитель бога Ода укажет нам путь сквозь тьму. Твой свет не даст нам пасть во мраке.
В большом зале повисла густая тишина.
Тени пролегли глубоко под глазами Тараса. Старый некромант смотрел на Александра с презрением к смерти. Он один умел делать такое выражение лица, к тому же оно у него не плохо получалось. Соломон понимающе кивнул, в бессилии опустив голову.
- Ты сказал на "Дороге мёртвых"? - всполошилась Сильвия.
Александр равнодушно кивнул.
- А ты в курсе, красавчик, что смертным туда путь заказан? - скривив рот в ироничной ухмылке, Матерь ковена скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.
Герольд переводил обеспокоенно-злобный взгляд с ведьмы на гостя и обратно. Ларзен с усмешкой наблюдал за развивающимся действом, словно сидел в первом ряду на знаменитом спектакле. Его не заботили детали. Если Александр сказал, что так мы попадём в Алую крепость, сэкономив кучу времени, значит так и будет.
- Я уже всё объяснил, - равнодушие на лице экстрасенса разбавилось каплей презрения, - пойдут лишь те, кто сможет преодолеть этот путь. Нам очень повезло, что все эти люди собрались сегодня в одной комнате. В Алой твердыне никакая помощь не будет лишней. На этом всё. У вас два часа на сборы.
Алисра скривилась словно проглотила пригоршню клюквы, недовольно фыркнула, хрупкие плечи передёрнулись, а грива черных волос метнулась в сторону, изображая непокорность.
Александр развернулся к тёмному углу, из которого вышел и растворился во мраке. Тьма качнулась нежным бархатом и опустела, словно её покинула жизнь.
Соломон безрадостно усмехнулся. Старческие пальцы скользнули по деревянному столу, изучая неровности. Последним движением ладонь чуть прихлопнула, разгоняя гнетущую тишину и старик поднялся. Улыбающиеся глаза старого монаха смотрели тёмной решимостью. Даже Тарас не стал возражать, увидев выражение лица товарища.
- У нас нет выбора, друзья, - проскрипел старик и зашагал к выходу. Назарий ошалело глянул на учителя, с лица ученика весь вечер не сходила тревога, теперь разбавленная отчаянием и страхом за учителя. Стул протяжно скрипнул, а парень уже бежал за стариком. Тарас двинулся следом.
- Безумцы, - гневно бросила чародецка. Стройные ножки переступили скамью. Матерь ведьм грациозно удалилась, покачивая бёдрами.
Недоверчивый взгляд оборотня проводил матерь ведьм и переместился на разбойника. Тот спокойно разглядывал жрецов Эрешкигаль. Весь рассказ в купе с новым гостем из тьмы не вызвали у него доверия. Слишком просто всё казалось. И гость этот пожаловал слишком вовремя.
За спиной Микулы скрипнула дверь. Герольд стоял перед пустым столом, уперев кулаки в столешницу. Со второго поверха донеслись приглушенные шаги, скрипнули половицы, закрылись двери. Гости и жители крепости разошлись по светелкам, а оборотень так и остался стоять в опустевшем зале. Война заведомо обречена на поражение. Как сражаться с армией демонов? Единственная надежда на план незнакомца, что пришел из тени. А вдруг и он посланец демонов? Каранил и Эльда заслужили доверие, но может они тоже обмануты? Внутренне холодея от каждого нового вопроса, Герольд разглядывал входную дверь, ожидая, что в любое мгновение оттуда могут прорваться прислужники бездны.
Тонкие прохладные ладони забрались под куртку. К спине прижалось тёплое женское тело. Герольд почувствовал, как волна тепла толкнулась в груди, добралась до головы и успокоила бушующие мысли. Алекса с любовью посмотрела в глаза возлюбленному.
- Всё будет хорошо, - шепнула знахарка, а тонкие губы изогнулись в неловкой улыбке. Она не была в этом уверена, юная целительница верила лишь в него.
Ларзен встретил утро в плетеном кресле, обращенном к окну на восточной стороне. Звёзды погасли. Тёплый свет залил багрянцем небесный купол, а через несколько мгновений сам солнечный диск пополз на небосвод, окончательно разгоняя тьму.
Шаркающие шаги приблизились к двери. Ларзен искоса посмотрел на деревянную створку, сколоченную из нескольких идеально подогнанных досок. Раздался стук. Разбойнику не требовалось услышать голос, чтобы понять, что пришел Соломон.
- Дорогой друг, ты... эм... здесь?
- Да, - выдохнул разбойник поднявшись с кресла.
Половицы жалобно пискнули под сапогами. Сшитая по размеру кожаная броня чуть скрипнула, Ларзен недовольно покосился на складку в одежде. Толкнул дверь. В коридоре стоял старый монах, придерживаясь за короткий посох. Улыбающийся взгляд наполнился добром.
- Нам пора, мой друг. Александр созывает всех, кого давеча избрал.
- А как же полнолуние и кровавое жертвоприношение? -иронично усмехнулся Ларзен, но улыбка получилась уж слишком кривой.
- Да, Сильвия тоже интересовалась, но наш гость сказал, что всё это излишне, - монах учтиво поклонился и потрусил вдоль коридора.
Ларзен придирчиво осмотрел коридор, словно видел его в первый раз. Потёртый дощатый пол, бревенчатые стены украшены вениками сушеных трав. Душистый, чуть терпкий запах древесины и зверобоя растекся по всей крепости. Разбойник двинулся по скрипучим доскам в след за монахом. Несколько раз он натыкался на встревоженные взгляды дворни, шныряющей тут и там. Все уже знают о нашествии демонов и грядущем походе. Хорошо, что нет паники. Люди верят в своих защитников, а может в творца.
Голоса соратников Ларзен услышал задолго до того, как коснулся ручки двери, ведущей в большой зал. Люди, ведьмы и оборотни гомонили на все лады. Кто-то был за поход, кто-то против, многие недоверчиво поглядывали на фигуру молодого парня в черном плаще, застывшую в тёмном углу. Он общался с невидимой девушкой, а это смахивало на сумасшествие. Как доверять безумцу?
Соломон верил. Тарас встал по правую руку товарища.
Приготовления окончены. Александр собрал всех в главном зале. Все напряжены, взволнованы. Сильвия без устали спорит о том, что эта затея губительна, что если угроза демонов реальна, то все силы нужно собрать в кулак, а не делиться на отряды. Александр не участвовал в споре, за него говорил Тарас. Непреклонности некроманта вторило упрямство чародейки, они оказались на равных.
Александр заметил последнего из избранных.
- Все здесь, - резюмировал экстрасенс, - нам пора.
Каранил кивнул и обратился к дочери. Жрецы воздели руки друг к другу. Все напряженно наблюдали за ритуалом. Даже матерь ведьм перестала спорить с некромантом, заворожено наблюдая за действом.
Ларзен насторожился и против воли выхватил клинки. На грани сознания заворочался Мастер теней. Ему тоже не нравилась вся эта затея. Разбойник услышал приглушенный рык оборотней. Звериное чутье рвалось из человеческой груди. В глазах бывших разбойников и Герольда бушевала ярость. Дай человек чуть больше свободы своему зверю и разъяренные волки разорвут жрецов смерти на месте.
Воздух в большом зале стал густым и тяжелым, прокралась леденящая прохлада, словно они переместились в прогорклый склеп. Руки жрецов дрогнули. Меж Каранилом и Эльдой появилась вертикальная линия тьмы, источающая черный дым. От усилий на лбу жреца смерти и его дочери проступил пот. Каранил надрывно застонал потянув руки на себя и портал в загробный мир стал шириться. Закричала Эльда и створа качнулась в сторону.
- Долго мы не продержим, - сквозь зубы прошипел Каранил.
- Избранные вперёд! - скомандовал Александр, - я удержу портал, чтобы пропустить жрецов. Прочие внутрь!
Быстрой рыбкой скользнул Ларзен, скрывшись в черном зеве. Соломон и Тарас мрачно переглянулись, заплечные мешки разом прыгнули на плечи, сухие руки крепче стиснули посохи и бездна портала поглотила старцев.
- Теперь вы, - экстрасенс обратился к покрасневшим от натуги жрецам.
Каранил кивнул дочери и отпустил портал. Зев бездны сохранил контуры. Схватив дочь за руку, Каранил бросился в пролом.
- Мы победим! - грянул Александр, обернувшись к толпе, в следующую минуту дорога мертвых поглотила и его.
Сырой затхлый воздух заполнил лёгкие Соломона. От зеленовато-серой пелены, окружившей путников, слезились глаза, а может дело в ядовитых испарениях под ногами. Пол разглядеть не удалось. Густой туман едва доставал колен, этого оказалось достаточно, чтобы понять - под подошвами человеческие кости. Сквозь мглу проступили силуэты деревьев. Стволы и ветви кривые, будто выросли на болоте и лишенные листвы. Приблизившись, разбойник разглядел отполированный до блеска глянец коры. С игольчато острых кончиков ветвей капала свежая кровь.
- Мы здесь одни, - внимательно осмотревшись резюмировал Александр, - Соломон, Тарас. Всё как условились, начинайте.
- Подойдите ближе, - прогремел Тарас.
Ларзен недоверчиво покосился, но спорить не стал. Жрецы подчинились, Каранил не отпускал руки дочери, словно в любое мгновение её мог утащить неведомый зверь. Соломон, мрачный как никогда, приблизился к некроманту. Узловатые пальцы монаха развязали тесёмку на заплечном мешке. В руках блеснул крупный прозрачный камень, напоминающий хрусталь. Монах упал на колени, сжимая камень в молитвенной позе перед лицом. Губы быстро читали молитву на древнем языке, а через мгновение в камне пробудился свет. Тёплый и приветливый, он разогнал сгустившуюся мглу.
Некромант напомнил Ларзену магов прошлого, со старых гобеленов. Густые брови сведены, крючковатый нос и уголки губ, опустились в презрении. Живые глаза наградили каждого колючим взглядом. Громко стукнул черный посох, под мешаниной костей обнаружилась твёрдая почва. Тарас схватил древко двумя руками, оно прыгнуло вверх, ладони старика ловко поймали его за основание. Из глотки некроманта вырвался надрывный рёв. Он принялся раскручивать чудовищный посох над головой. Зловонный туман и остатки мглы отползли в стороны, образуя кольцо бушующего марева, вращающегося в такт черному древку. Тарас остановился и перевёл дух. Оторвавшись от отца, Эльда увидела, что хмарь продолжает вращаться, движется вслед за некромантом, не смея приблизиться.
Светящийся камень взлетел над Соломоном, осветив местность. Выбеленные кости покрыли ссохшуюся почву. Ни намека на траву или прочую растительность, лишь белые деревья с кровоточащими сучьями.
- Не отходите от нас ни на шаг, - сурово велел Тарас и зашагал прочь.
Возражающих не нашлось.
Трудно сказать, прошел час или день. Ларзен окончательно потерял счет времени, нет ни солнца ни луны, лишь дремотный полумрак, рассеявшийся камнем света. Кости хрустели под ногами, белые деревья угрожающе растопырили ветви. Десятки следящих глаз, ждут оплошности, чтобы растерзать неудачливого смертного. Это место являло обитель усопших и стервятников, питающихся агонией несчастных душ. Запах живых сводил зверей с ума, заставляя следовать неотрывно, пусть даже магия некроманта и свет монаха не оставляли им шанса прорваться.
- Папа, они зовут меня, - шепнула Эльда, - там за стеной.
Каранил окинул дочь беспокойным взглядом.
- Я тоже их слышу. Не поддавайся.
- Долго еще идти? - Ларзен не чувствовал усталости, только бесконечную скуку.
- Мы еще не встретили его, - пробубнил Тарас.
- Кого? - вырвалось у жрицы.
- Скоро узнаете, - ввязался в беседу Александр, - это местная достопримечательность.
- Ты привел нас сюда видами любоваться? - иронично поинтересовался разбойник.
Александр лишь скривился, будто увидел самое отвратительное существо в мире. Голос экстрасенса стих и все поняли, что он вновь беседует с Анастасией.
Шло время. Бушующая мгла становилась сильнее. В нескольких местах образовались прорывы, куда поползли когтистые лапы, лишенные плоти. Каранилу пришлось применить всё мастерство, чтобы наградить проклятьями хищников. Заклинания оказались достаточно сильными, чтобы сработать на жителях загробного мира, жрецы не ведали недостатка сил. Загробный мир питал их магией. Вскоре к отцу присоединилась Эльда.
Тарас не подавал вида, но лицо мрачнело с каждым часом. Вскоре на лбу проступили бусинки пота. Соломон давно понял - некроманта не хватит надолго. Скоро буря иссякнет и на них хлынет волна тварей. Назад поворачивать поздно.
Александр молчал. Не отвечал, даже когда к нему обращались. Сосредоточившись на дороге, экстрасенс отчаянно прислушивался, тщась отыскать на пути мёртвых лишь ему известный знак.
- Что это? - Эльда ткнула пальцем в стену вращающейся мглы.
Разглядеть, что творится по ту сторону защитного купола невозможно. Каранил посмотрел на дочь с тревогой. Крутанул руки над головой и со словами на гортанном наречии бросил заклинание в открывшийся прорех.
- Она зовёт меня, - неуверенно произнесла жрица, - это она...
- Дочка, это всего лишь...
- Она права, - вступился Александр, чем вызвал удивление даже у Тараса, - туда. Скорее!
Некромант свернул правее. Ноги старика дрожали, он начал прихрамывать.
- Мы дойдём, - уголком губ он улыбнулся с тревогой посмотревшему Соломону, - обязательно дойдём.
Последние слова дались тяжело.
Через несколько минут впереди появился указательный столб. Совершенно белый, словно обглоданная кость, он поднимался так высоко, что верх терялся в расступившейся мгле. На кривых табличках небрежно выведены надписи. Вместо краски - кровь, что не старела в этих местах.
- Пресвятой Од, - шепнул Соломон.
- Столп судьбы, - закончил Каранил.
- Больше на указательный столб похоже, - подозрительно прищурившись, отозвался Ларзен, - этот знак мы искали?
- Да, - тихо ответил Александр.
- Что дальше?
- Ждём.
- Чего?
Земля содрогнулась. Вдали раздался натужный рёв.
- Страж пробудился, - резюмировал Александр, оставаясь нарочито спокойным, - да, любимая, я помню.
Стена мглы дрогнула, вращение замедлилось и прежде чем остановиться, покрылось тонкой сетью трещин. Тарас закричал от боли, выронив посох. Соломон подхватил товарища. Эльда недоверчиво взглянула на черное древко, но почувствовала в нем знакомую силу. Глянцевая поверхность отдала холодом в пальцы, но жрице это понравилось.
Раздался глухой хлопок. Мгла поползла к сгрудившимся у указателя путникам. Ларзен выхватил кинжалы, прикидывая как будет сражаться с бестелесным противником. Здесь он мало что может сделать, но трусость - последнее дело. Мастер теней насторожился, приготовившись к бою.
Протяжный вой врезался в уши тонкими иглами. На лицах появилась гримаса боли.
- Соломон, твоя книга! - крикнул Александр, когда вой стих.
- Он слишком силён, - воззрился умоляющими глазами монах.
- Не он! Матерь псов! Быстрее!
Монах бросился к заплечной сумке, оставив некроманта на попечении Каранила. Трясущиеся пальцы взялись развязывать узелок, тот всё не поддавался. Шаги громыхнули ближе. Соломон вгрызся в несчастный узелок зубами и только тогда смог ослабить. На блеклый свет мерцающего над головами кристалла показалась толстая книга в твёрдом переплёте, окованном медью.
- Ларзен! Помогай! - крикнул сосредоточенный монах.
Разбойник помедлил, но от его клинков в этом мире все равно никакого проку. Ларзен с ходу подхватил тяжелую книгу. Соломон перевернул крышку. Под ней открылись картины ужасных чудовищ, описания, заклинания. Даже если бы Ларзен смог разобрать подчерк и неизвестные слова, всё равно не понял бы сути.
Узловатые бледные пальцы осторожно цепляли страницу за страницей. Покрасневшие от усталости и напряжения глаза впивались в старый пергамент, отыскивая нужную главу.
- Так! - монах перевернул страницу и с силой разгладил переплёт, да так что Ларзен чуть не выронил фолиант. (Какая же сила в этом старике!)
Соломон открыл рот, чтобы начать заклинание, как из мглы выплыла фигура. Покрытая белой простынёй, она скользнула над землёй и остановилась у столба.
- Кто посмел встать на тропу мёртвых? - со всех сторон донёсся гомонящий бас, - кто посмел осквернить покой светом жизни?
- Тот, кто минует этот предел! - громко ответил Александр, выйдя вперёд.
- Никто не покинет мёртвых пределов, - в затухающем голосе послышалась нотка обреченности.
Александр испытующе посмотрел на замершего в нерешительности монаха. Тот почувствовал на себе колючий взгляд, поднял руку перед собой, потрескавшиеся губы зашевелились, исторгая слова заклятья.
- Твои потуги напрасны, смертный... Я не в твоей... Что ты делаешь?
Последние слова наполнил гнев. Призрак дёрнулся в сторону Соломона, но вдруг остановился, словно прислушиваясь. Покрытое белёсой пеленой лицо дёрнулось. Мгновение растянулось на целую вечность. Соломон закрыл глаза и сдвинул брови, по морщинистому лбу побежала первая капля пота, застряла в кустистых бровях, выбеленных сединой.
Из повисшей тишины вырвалось тяжелое дыхание исполинской груди. Раздались неспешные шаги четвероногого монстра. Стало понятно, почему местные твари не рванулись на смертных, едва пал защитный купол: никто не смеет забрать добычу у матери псов.
Дочитав заклинание Соломон упал на колени, опустив голову. Осталось лишь верить, что оно подействует.
- Ты не понимаешь, что натворил! - взревел гулкий бас.
Разгоняя клочки тьмы вырвалась громадная морда собаки, следом еще две. Та что по центру оскалилась. Ларзен бы поклялся, что самый маленький из клыков больше его кинжалов. Через мгновение пасть распахнулась и призрак с истошным воем скрылся внутри. Наделив смертных равнодушным взглядом, матерь псов развернулась и скрылась во мгле.
Александр подбежал к столбу, быстрый взгляд отыскал нужную табличку. Рука, одетая в элегантную черную перчатку с размаху влепила по доске. Та закрутилась вокруг столба. Вращение всё ускорялось, пока ткань столба не разошлась в стороны, образуя прореху портала.
- Времени мало, - выдохнул Александр, - все внутрь, скорее!
- Тарас! - подошел монах, - друг мой, поднимайся. Нам пора.
Приглядевшись, Соломон понял, что некромант не дышит. Из крючковатого носа стекала тонкая нить крови, лицо стало совершенно бледным. В глазах монаха блеснуло безумие, он схватил друга за плечи и несколько раз дёрнул.
- Оставь, - за спиной послышался знакомый голос, отдающий эхом.
Полупрозрачной тенью в воздухе повис образ Тараса. Впервые за долгое время, некромант улыбнулся, глядя на старого друга.
- Меня уже не вернуть. Да и не хочется обратно, - он усмехнулся.
Соломон поднялся. Согнутые в коленях сухие старческие ноги, одетые в валенки зашаркали по мёртвой почве.
- Как же так? - прошептали губы монаха, в то время как уставшие глаза рассматривали подрагивающий силуэт.
- Таков порядок вещей, - сухо ответил Тарас, - все целы. С миссией я справился, вы уж не подведите меня.
- Не подведём, - по щеке Соломона побежала колючая слеза.
- Не печалься, друг мой. Ещё свидимся. Ступай. У тебя еще много дел. А мне пора на покой.
Голос истончился до еле слышного шепота. Силуэт медленно поблек и исчез. Соломон обернулся. У открытого портала терпеливо ждал Александр. Прочие уже покинули дорогу мёртвых. Тело Тараса исчезло.
- Он обрёл покой, - успокаивающе сказал Александр, - скоро придёт страж.
Соломон еще раз обернулся, окинув взором пустоши, словно увидев их в первый раз. Неужели сюда он попадёт после смерти? А может сейчас остаться здесь? Нет. Старик тяжело выдохнул. (У тебя еще куча дел). Соломон шагнул в портал.
Отраженный снегом, яркий дневной свет ослепил монаха. Впереди простерлась долина с разрушенным лагерем. Столбики дыма еще поднимались над пепелищем. Даже отсюда можно было разглядеть крохотные красные пятна, оросившие примятый снег. Соломон почувствовал неслыханную силу, что бушевала за серыми стенами. Из выломанных врат валил нескончаемый поток демонов.
На лицах спутников отпечатался страх и отчаяние. Что за сила может противостоять такой армии? Эльда обняла отца, ища защиты и утешения, тот ответил объятьями, но ободряющих слов не нашлось.
Губы Ларзена изогнулись в презрительном гневе. Мастер теней алчно скалился в сознании, требуя крови и убийств. Единственный кого нисколько не заботила судьба мира, он хотел лишь утолить безмерную жажду убийства. Такое случалось не часто, но Ларзен испытал отвращение и к Мастеру теней.
- Нам потребуется твоя книга, Соломон, - Александр вырос рядом с монахом, слова звучали спокойно и уверенно.
Монах мрачно кивнул. Под глазами старика пролегли глубокие морщины, улыбающийся взгляд стал уставшим. Проходя мимо разбойника, он пихнул тяжелую книгу ему и уверенно зашагал к потоку демонов. Остальные отошли от шока и быстро двинулись следом.
Демоны заметили приближавшихся людей. Отряд из пары великанов, группы рогатых полулюдей и трех дюжин оскалившихся волчьими черепами обезьян двинулся на встречу сладкой плоти. С алчным чавканьем и рычанием они предвкушали кровавую бойню. Демоны обезьяны припустили вперёд, поднимая ворохи снега. Они почти не вязли, двигаясь большими прыжками.
Соломон рывком остановился. Рык отвращения вырвался из груди.
- Ларзен! Книгу!
Разбойник послушно раскрыл фолиант, опустился на колено, чтобы не загораживать обзор. Ветер перевернул несколько страниц. На книгу опустилась старческая рука. Заклинание для мира демонов. Сама судьба на стороне людей. Соломон почувствовал поднимающуюся волну гнева, что дремал очень давно. Время замедлилось. Он оценивающе посмотрел на бегущих демонов. Лицо исказила презрительная усмешка.
Монах поднял руки в направлении демонов. С губ сорвались первые слова заклинания. Каранил никогда прежде не слышал такого наречия. Сам воздух грелся дрожал вокруг старого монаха. Ларзен с ужасом обнаружил, что вокруг начал таять снег. Глаза Соломона блеснули золотом и неистовый бег демонов замедлился. Монах выплюнул последние слова и безобразные создания остановились в десяти саженях от группы людей.
Над демонами клубами поднимался пар. Людей окатило волной смрада разлагающихся тел. Утробное рычание слышалось совсем близко. Стоит заклинанию рассыпаться, машины для убийства сорвутся с места и тогда людей ни что не спасёт. Жрецы смерти не успеют остановить всех разом.
Соломон смотрел на замерших созданий без страха. Во взгляде сверкала сталь. Волосы прилипли в вспотевшему лбу. Борода встопорщилась. Вместо всегдашней улыбки - гримаса отвращения.
Эльда смотрела на старика с нескрываемым удивлением. Никто не успел опомниться, как добродушный монах превратился в смертоносного заклинателя.
- Вы знаете, что должны сделать! - монах крикнул демонам и те алчно заухмылялись.
Ларзен понял, что в книге больше нет нужды. Фолиант хлопнул и отправился в заплечную сумку.
Демоны тем временем рванулись к разрушенным вратам.
- За ними! Быстрее! - скомандовал Соломон, все бросились следом.
Они бежали по вытоптанной демонами дороге. Вот самая быстрая группа демонов-обезьян врезалась в неровный строй, шествующих из крепости. Донёсся лязг и скрежет металла. Грозный рык и утробное чавканье прокатились волной над долиной. Зачарованные демоны сражались яростно, не зная боли и усталости. Поднялся пар, на снег брызнула горячая черная кровь.
- Каранил, Эльда! - не оборачиваясь крикнул Соломон, - они долго не продержатся!
Жрецов смерти не нужно просить дважды. Сегодня, милостью Эрешкигаль, сила переполняла её адептов. С кончиков пальцев Каранила текла сила, в глазах играла ярость. В демонов полетели проклятья на немочь и безумие. Потерявшие контроль над собой, принимались убивать всех, кто оказался рядом. От предсмертного рёва звенело в ушах. Истерзанные тела валились на снег. Глаза Эльды покраснели. На лице жрицы появилась алчная улыбка. Мёртвые чудовища поднялись, чтобы снова броситься в бой.
Колонна демонов удалялась, не обращая внимание на свару позади. Мир людей ждёт смерть, кучка безумцев не сможет этому помешать.
Не доходя тридцати саженей, люди остановились. Подходить ближе опасно. Соломон выкрикнул что-то на гортанном языке и зачарованные демоны двинулись во врата, тесня марширующих.
- Я отведу им глаза, но это не на долго! - в нарастающем гомоне раздался крик Александра.
Люди бросились в образовавшуюся прореху и сразу отошли подальше вдоль первого кольца стен.
Пришла очередь Ларзена вести отряд за собой. Он хорошо запомнил потайную дверь и теперь без труда смог её отыскать. Черный зев дохнул влажным воздухом. Каранил насторожился, выразительно посмотрел на разбойника, тот устало кивнул.
- Да, здесь есть ловушки. Я покажу.
Эльда взяла отца за руку и вместе они последовали за разбойником. Девушке не нравилась идея погружаться в тесное подземелье, но выбор оказался не большим. К тому же это лучше, чем сражаться с армией демонов. Перед тем, как войти, Соломон обернулся, с отвращением окинув открывшуюся картину. Зачарованных демонов смяли и разорвали на части. Крупные куски сочащегося черной жижей мяса пропадали в зубастых пастях. Они стали пищей легиона.
Путь занял не мало времени. Люди шли с опаской вглядываясь в полумрак, тщась разглядеть заготовленные для гостей сюрпризы. Но всё обошлось. Ни одна ловушка не скрипнула, не дала безмолвного приказа убивать.
В коридорах оказалось пусто и невообразимо тихо, как в склепе. Люди покинули замок или убиты. Двери открыты, утварь в комнатах перевёрнута, зимняя прохлада заносила в выбитые окна пушистые снежинки.
- Нам нужно во внутренний двор, - сухо промолвил Соломон и зашагал по коридору.
Спорить никто не стал. Зашагали следом.
- Я еще не всё спросил с Маркуса, - прорычал сквозь зубы Ларзен, бросая беглые взгляды по открытым комнатам.
- Вставай в очередь, - иронично ответил Александр.
Повороты, лестницы, коридоры. Даже для бывавшей здесь Эльды замок показался непомерно большим. Основные силы Алого ордена располагались в крепости, ставшей местом прорыва преисподней. От этого девушке стало грустно.
Первый этаж, северного крыла открылся широким коридором. По правую руку сводчатые окна ощерились выбитыми ставнями. По левую - дверь в столовую. Единственная закрытая дверь, мелькнуло в голове разбойника.
- Там люди, - тихо произнес Александр.
- Остались выжившие? - брови Соломона подскочили на лоб. Он был рад новости, но долго ли они продержатся?
- Демонам нужна пища, - лаконично ответил Александр, - убивают только солдат.
Их услышали. Дверь скрипнула, появилось лицо круглощекого монаха с вытаращенными красными глазами.
- Что вы делаете в коридоре?! Скорее зайдите внутрь!
Отряд втянулся в приоткрытую дверь. В обширном зале поместилось много народа. Столы оттащили, забаррикадировав ими окна. На лавках сидели пленники Алой твердыни. Женщины жались друг к другу кучками. Остатки мужчин, слишком молодые или слишком старые разделились на группы и что-то обсуждали. Дети ходили, как неприкаянные души. Без радости интереса меряя шагами огромный зал.
- Как вы попали в коридор? - заговорил монах, повесив на дверь тяжелый засов, - откуда вы пришли?
- Издалека, - бросил Лазен, пройдя на середину зала.
Монах заметил одеяния Александра. Черный плащ до пола играл сгустками тьмы, словно человека облепил непроглядный дым. Лицо служителя Ода стало бледным, что скатерть.
Вперёд вышел Соломон. Взгляд монашка стал умоляющим, хоть он и немного расслабился, увидев знакомое лицо.
- Тритий! Мой давний друг! Хорошо, что ты уцелел. Как тут у вас дела?
- Эти твари заперли нас здесь, Соломон... Верховного магистра убили. Маркус Бенц, - монашек презрительно скривился, - теперь здесь всем заправляет. Демоны слушают его, а он слушает демона, что не похож на прочих. Наши дни сочтены.
Монах скорбно опустил глаза.
- Мы будем драться до конца, - Соломон положил сухую ладонь на плечо Трития.
Брови монашка подскочили, глаза жадно уставились на старое морщинистое лицо со смеющимся взглядом.
- Нежто есть сила, чтобы противостоять этим отродьям?
- Найдётся обязательно, - Соломон покосился на безучастного Александра, - в сердцах людей должна быть надежда. Передай всем, что мы будем драться. У нас есть шанс победить.
Заперев дверь в столовой, Соломон вспомнил восторженно-верящий взгляд Трития. Свет надежды пробил сгустившиеся тучи, возродив веру. Будто и у самого прибавилось сил и готовности на всё, чтобы остановить армию демонов.
Мелкая каменистая крошка захрустела под гонами. Каждый шаг тихим стоном отскакивал от серых стен, изуродованных глубокими бороздами, и уносился под высокий свод. В воздухе повис смрад серы и гниения. Демоны прошли здесь совсем недавно.
Ларзен нервно оглянулся, ожидая встретиться взглядом с выходцем из бездны, но поймал лишь пронзительно-холодный взгляд жреца смерти. Губы искривились в отвращении, серые волосы повисли слипшимися патлами. Правильный острый нос и выразительные глаза говорили, что мужчина хорош собой. Сейчас спокойствие Каранила показалось Ларзену страшнее ярящихся демонов.
Сквозь бой барабанов прорывалось звериное рычание, но в нем мало от природы этого мира. Безумие и первобытная жестокость звучали в голосах демонов.
Они миновали долгий коридор, попав на главную площадь внутри замка. Вокруг огромного портала плавился воздух и бешено крутился ветер, разметав снег и принявшись за прошлогоднюю листву. Из пылающего пролома выходили демоны, бешено озирались в новом мире, но шли без остановки, словно их подгоняли плети хозяев.
Ларзен остановился как вкопанный, хмуро наблюдая за действом. Клинки мало могут сделать с такой массой противника. Оставалось лишь играть желваками прикидывая, как убить побольше тварей, пока не задавят числом.
Эльда зажала рот руками, сдержав крик отчаяния. Каранил остался непреклонен. Жрец ожидал увидеть именно это. К тому же, с самого начала надежды на возвращение было мало.
Соломон и Александр замерли, спустившись с последней ступеньки во двор.
- Кого я вижу! - раздался властно-рычащий голос, - это всё, что осталось от вашего сопротивления? (демон расхохотался) Вы пришли сюда, чтобы узреть вторжение и умереть первыми? Ваше желание достойно...
- Сомкни уста, - тихо произнес Александр, но голос пролетел по площади с такой силой, что барабаны и трубы смолкли, а ближайшие демоны оторвались от потока вперив буркала в говорившего.
Из-за портала вышел высокий демон с короной из острых рогов. Высокий и статный с бурлящей силой и мощью. Многое он получил от человека, но от демонов больше: красную кожу, когти и клыки, рога и пару копыт. Закованный в черный доспех он выказывал готовность к бою, но оружия при нем не оказалось. За демоном побитой дворняжкой шел Маркус Бенц. Первого советника верховного магистра нельзя назвать представительным и солидным. Он больше напоминал деревенского попрошайку: лицо осунулось, под глазами пролегли глубокие тени. За время, проведенное в компании демонов он сильно похудел, слуги тьмы питались его жизненной силой. Соломон испытал к бывшему врагу чувство чистейшего сострадания, как к увечному или умалишенному.
- Загони демонов обратно в преисподнюю, запрыгни туда сам и закрой портал. Тогда останешься жить, - с мрачной решимостью произнес Александр, будучи уверенным, что услышали все на площади.
Демон встретил слова экстрасенса кривой усмешкой и взглядом разочарования. Тонкие губы разомкнулись, обнажив белые клыки и изо рта вылетели усталые слова:
- Убить их.
Демоны возликовали, огласив площадь утробным рёвом. Под когтистыми лапами застонала брусчатка. С горящими глазами и алчным рыком выходцы из бездны бросились к долгожданной пище.
В тусклом свете пылающего портала сверкнули кинжалы. Одним прыжком Ларзен оказался на спине гиганта, а "Клыки отца" по рукоять погрузились в красную кожу на шее. Чудовище попыталось ухватить букашку, но тот ловко спрыгнул на землю. Гигант качнулся, пытаясь прикрыть кровоточащую рану. Глаза закатились, рот раскрылся в предсмертном стоне, обнажив игольчато острые зубы.
Каранил выбросил ладонь к скачущим демонам-обезьянам, прорычав заклинание на гортанном языке. Сразу три создания упали за мертво, а сам жрец опустился на колено. Такие заклинания отнимали слишком много сил. Эльда застыла прекрасной статуей прикрыв глаза и широко разведя руки в стороны ладонями вверх. Через мгновение глаза открылись, но вместо человеческих зрачков в них играло багряное пламя. Поверженные демоны-обезьяны поднялись, неестественно покачиваясь и дрожа. Мертвые глаза стали белыми. Демоны без промедления бросились на своих, принявшись отчаянно терзать и грызть плоть собратьев.
Александр растворился в сгустке тьмы, в то же мгновение где-то неподалеку замертво падал очередной демон, а экстрасенс вновь исчезал в черной дымке.
Соломон использовал магию, чтобы брать демонов под контроль, но без книги ему удавалось управлять лишь двумя-тремя демонами за раз. Силы быстро покидали старого монаха, тогда как демонам не было числа. На место одной поверженной твари вставали две новые. И так без конца.
Среди скрежета когтей и рёва умирающих демонов, Каранил различил осторожные шаги за спиной. Обернувшись для защиты, он увидел лицо Трития. В широко раскрытых глазах читался не скрываемый страх, а руки судорожно сжимали поржавевшие вилы. Остальные вооружены чем попало: скалки, тесаки, ножи, топоры. Немногие вооружены мечами и щитами.
По бледному лицу, искаженному первобытной злобой на демонов, гратом скатывался пот. Монашек дёрнулся от пронзительного взгляда холодных глаз.
- Много ли ты демонов убьешь этой игрушкой, - бросив очередное заклинание, прорычал Каранил.
- Мы пришли защищать наш дом! - гордо бросил Тритий, - и мы погибнем, но остановим демонов!
Каранил лишь криво усмехнулся. Пусть идут, сейчас любая помощь не окажется лишней.
Снег исчез под черной кровью демонов. Резкий запах серы щекотал нос. Небо затянули черные тучи, словно настал последний день этого мира. Единственным источником света оказался пылающий портал, изрыгающий десятки демонов за раз. Большая масса маршировала во внешний двор сквозь разрушенные врата, но часть задерживалась у портала, тщась убить упрямых смертных.
Люди бросились в атаку. Заскрежетало железо, раздались вопли боли и чавканье демонов. Следом полетели заклинания. Среди оккупированных жителей крепости оказались маги. Редкие заклинания могли убить тварей преисподни, но отбиваться стало легче.
Сквозь пелену боя раздался отчаянный крик Соломона:
- Александр! Найди Андалиана! Он источник!
Тень экстрасенса мелькнула среди наступающих демонов и исчезла. Бой замедлился. Подступающим демонам не хватило места, чтобы развернуться. Трупы ужасных тварей застелили всё пространство, что отягощало передвижения. Людям стало проще защищаться. Хоть появилась возможность немного передохнуть и перераспределить усилия, силы людей таяли на глазах, как и надежда.
Ларзен заметил стоящего за порталом Маркуса Бенца. Демоны окружили его плотным кольцом, оберегая от возможных опасностей. Лицо первого советника изменилось. Страх улетучился, ему на смену пришел кровавый азарт и плохо скрываемое безумие. Рот растянулся в ехидной улыбке, грудь дёргалась от хихиканья, широко раскрытые глаза внимательно наблюдали за боем. Сердце разбойника сдавила ярость. Он видел как Маркус упивается людским страданием. Этот человек ужаснее всех демонов, что изрыгнул пылающий портал.
Неконтролируемая ярость дала больше силы. Разбойник пошел по трупам поверженных демонов, разя противника с такой жестокостью, что содрогнулась бы сама бездна. Советник заметил танцующую смерть, приближающуюся неотвратимо, словно новый восход. Лицо Маркуса исказилось гримасой отвращения и страха. Он дико заорал на демонов, замахал руками чуть ли не подпрыгивая от усердия. Демоны видели разбойника, задние ряды перешли вперёд, чтобы встретить противника стеной обожженных тел, клыков и когтей. Демоны хищно переступали с ноги на ногу, готовясь разорвать несчастного на куски.
Жизнь покинула последнего демона, отделявшего Ларзена от стены телохранителей. Гротескное тело рухнуло в грязь, расплескав крупные капли. Хищные ухмылки поползли с лиц демонов. Они принялись мотать головами, тщась отыскать жалкого смертного. Разбойник растворился в воздухе.
Высокий демон, вооруженный чудовищным копьём взревел от боли. Брызнула черная кровь, окатив волной смрада стоящих рядом. Не успев вытереть черную жижу с лица упал второй демон. Лицо Ларзена исказилось от натуги, он в длинном прыжке сразил третьего. Едва вынул кинжалы из смердящей плоти, как почувствовал мощный удар. Разбойника отшвырнуло далеко в гущу сражения.
Великан ехидно ухмыльнулся, грозный рык достался телохранителям советника, а массивные копыта захлюпали по грязи, направившись центр круга.
Ларзен лежал в грязи неподвижно, слыша смутные голоса и крики погибающих людей, рёв ликующих монстров. Рядом громоздились тела демонов и людей, черная кровь смешалась с алой, навечно пропитав землю на площади. Последний закат повис над миром, затянутым тучами беспросветной тьмы.
Разбойник увидел, как последние силы людей отброшены к крепости. Соломон созывал всех сплотиться, хоть надежды выстоять уже не было. Каранил яростно шипя бросал в демонов смертоносные проклятья, теперь они наносили куда как меньше урона. В лучшем случае замертво падала пара когтистых тварей. Эльда водила руками управляя подъятыми демонами. Одного лишь Александра не было видно. Верно и он пал от магии бездны.
На грани сознания бесновался Мастер теней, чихвостя Ларзена на чем свет стоит. Даже он верил, что это ещё не конец. Наивный призрак. Остатки людей скрылись за массивными воротами. Каранил с Соломоном прикрыли отступление, когда Эльда бросила в бой последних марионеток. Демоны выли и жадно клокотали. Пришёл последний час людей.
Тритий прижал к груди умирающую девушку, слишком молодую, чтобы расстаться с жизнью. Юный монах ронял слезы на бледные щеки несчастной. Молился. Так истово и рьяно как никогда. Погрузившись в отчаяние он вопрошал у небес ответ, за что они так обошлись с людьми. Чем они заслужили такую кару. Под грохот потрясающихся створок заговорили голоса. Молитвы возносились к высокому своду растворяясь в сером камне.
Ларзен откинул голову. К телу вернулись силы сражаться, но обречённость придавила к земле. Во рту привкус горечи от того, что весь путь был проделан зря. Все закончится так нелепо.
Грохот всё чаще сотрясал массивные створки. Железо в петлях и на стягивающих брусья полосах жалобно скулило, моля о пощаде. Еще немного и врата рухнут, открыв путь к измотанным тяжелым боем людям. Соломон, Каранил и Эльда поднялись. Собравшись с силами, они приготовились дать последний бой слугам бездны. Пусть смерть придёт неотвратимо, но они продадут свои жизни как можно дороже.
Шум стих. Яростные крики демонов превратились в неразборчивое бормотание. Хлюпанье когтистых лап по грязи удалялось от врат. Вскоре тусклый коридор с серыми стенами и высоким сводом затопила гнетущая тишина. Каранил бросил вопросительный взгляд на Соломона, но старый монах был удивлен не меньше его.
- Они уходят, - с дрожью в голосе прошептала Эльда.
- Что же там происходит? - ни к кому не обращаясь произнес Каранил, - может готовятся к новому штурму?
- Собираются с силами, - со всей злобой, на которую был способен, отозвался Тритий, - пусть идут. Никто из нас боле не дрогнет.
- Твоя смелость весьма похвальна, мой дорогой друг, - ответил Соломон.
Рука старого монаха скользнула по треснувшим брусьям, словно тщась проникнуть сквозь дерево и металл. Створки выглядели плачевно. Трещины и надрывы испещрили тяжелые брусья, железные клёпки местами выскочили, другие едва держались. Еще несколько ударов и они разлетелись бы крупной щепкой.
- Они бежали, - монах обернулся. В расширившихся глазах читалось удивление и надежда.
- Это засада, - прорычал Каранил не верящий во внезапный отход демонических отродий.
Снаружи послышались хлюпающие шаги. В створку постучали. Друзья содрогнулись от неожиданности и отступили, готовясь к бою.
- Открывайте!
- Ларзен? - Не веря своим ушам шепнула Эльда.
- Он наверняка мертв! - подскочил Тритий, - там нельзя было выжить! Это демон пытается выкурить нас! Не поддавайтесь, братья и сёстры!
- Не будь дураком, - выдохнул Соломон и шагнул к створке.
- Открывайте уже, - человек за дверью терял терпение, - хватит прятаться.
- Каранил, помоги.
Вместе с монахом они отбросили тяжелый засов. Карнил толкнул створки. Яркий свет ослепил людей. Жрец смерти хотел бросить наотмашь проклятье, но вовремя остановился. Их ослепило высоко висящее солнце. Тучи испарились, открыв взорам не естественно яркое светило и пронзительно голубой свод.
Скоро глаза привыкли и они увидели разбойника. Лицо перепачкано грязью вперемешку с черной жижей. Одежда изорвана, под ней свежие раны, что уже никогда не затянутся. Ларзен игриво подмигнул и отправился к пылающему порталу. Там его ждал Александр. На лице экстрасенса ничего кроме ненависти. Глаза горят нестерпимой злобой, ведь перед ним виновник всех бед - Маркус Бенц.
На бегущих в ужасе демонов никто не обращал внимание. Те пытались скорее прыгнуть обратно в портал, сметая и давя на пути других исчадий бездны. Портал дрожал и пульсировал, угрожая захлопнуться в любой миг. Соломон подошел ближе.
- … нет, я не убью тебя, - прорычал Александр, - ты будешь жить и отправишься на суд братьев инквизиторов. Они точно позаботятся о том, чтобы ты не умер быстро.
- Что здесь произошло? - ошарашено осматривая место недавней битвы, просипел Соломон.
- Андалиан мёртв, - не оборачиваясь ответил экстрасенс, - его отродье сейчас пытается забраться обратно в преисподнюю. Их существование здесь невозможно без портала и вот этой штучки.
Соломон понял, что это за гладкий продолговатый предмет, покоится на бледной руке. Один из камней силы. Не самый могущественный, но модифицированный с помощью экспериментальной магии и многих отобранных жизней. Камень Гичи.
- Эта мерзость, - продолжил Александр, кивнув на замершего на коленях Маркуса, - убивал магов и ведьм, чтобы напитать камень силой. А её нужно не мало, чтобы создать такое. Скольких невинных ты загубил, жалкое существо?
Дрожа всем телом, первый советник оказался не в силах подняться с колен. Обхватив себя руками он отчаянно дышал, словно каждый вздох мог оказаться последним. Изо рта вырывались натужные хрипы, а застекленевший взгляд упёрся в одну точку, где-то под ногами Александра.
- Сто... - сухо простоналМаркус, - Сто... семьдесят две.
- Его нужно... - начал было Соломон.
- Нет! - отчаянно взревел Маркус, подняв на обступивших его людей безумный взгляд.
Александр иронично ухмыльнулся.
- Это тебе нужно?
Маркус Протянул руки к гладкой поверхности камня. Лицо сделалось алчным и молящим.
Александр подбросил камень на ладони и одним коротким взмахом отправил его в полет к порталу.
- Неееееееет! - неистово взревел первый советник. Не помня себя он бросился следом с такой прытью, что позавидовал бы любой ловец поросят.
Камень ударился в мерцающую поверхность портала и застыл там, словно попал в толстый слой льда. По всей поверхности побежали глубокие трещины. Маркус с разбегу пролетел внутрь, подгоняемый ордой демонов. Последний крик Маркуса донёсся с той стороны в тот момент, когда с треском расколовшегося ледника, лопнул сам портал. Осколки не достигли собравшихся людей, распавшись черным прахом. Демонов, что не успели покинуть мир людей ждала та же судьба.
Тишина повисла над обширной площадью в центре Алого замка. Люди ошарашено озирались всё еще не в силах поверить собственному счастью.
Александр обернулся к Соломону. К удивлению монаха, экстрасенс больше не был облачен в черное. Его окутало белое сияние, а рядом с ним стояла молодая девушка. Припав к плечу возлюбленного, она ласково улыбалась выпачканному грязью и кровью Соломону.
- Алый орден отныне в твоих руках, Соломон, по праву достойнейшего, - произнес Александр. Слова эхом пронеслись по площади.
- Я не могу, - сухо ответил монах, опустив взгляд.
- Ты должен принять это бремя и вести людей к свету, ведь тьма не отступится. На этом прощайте, друзья. Мое время в этом мире подошло к концу. Возродите Алый орден в былой славе и доблести.
- Спасибо вам всем, - с улыбкой произнесла Анастасия, - да прибудет с вами свет!
На этом влюбленные обнялись, распавшись миллиардом белых огоньков, те завели хоровод, устремившись к ярко голубому небу.
***
Ларзен пробыл в крепости еще неделю после окончательной победы людей. Позже, он просто исчез, как и подобает настоящему мастеру теней.
Каранил и Эльда задержались на месяц. Хорошенько отдохнув и собрав достаточное количество припасов, они отправились в фамильный особняк. Продолжая служение богине Эрешкигаль, Эльда многому научилась и стала верховной жрицей.
Волчий пастырь вкупе с ведьмами Сильвии сумели отыскать Ярополка, что держал в страхе крестьян. Казнь последовала незамедлительно. Герольд с Александрой и крупным отрядом нежити прибыли через четыре месяца. К слову, у этой парочки всё хорошо сложилось и через год после победы они поженились.
Сильвия больше не появилась в Алой крепости. Она нашла свой дом среди ведьм в Дарийском лесу.
Микула вернулся к матери в родной дом. Ему предстояло стоять на страже родной земли еще долгие годы.
Соломон стал верховным магистром, ну а я его верным советником. С той поры минуло много лет. Но мы так и не сошли с пути света. К монументу в честь Александра и Анастасии до сих пор приносят цветы. Сегодня как раз такой день. А значит мне пора читать ежегодную проповедь. Не сходите с пути света.
Ваш верный слуга и рассказчик, Назарий Левит.
КОНЕЦ.
За гранью. Воин тени Часть 2
© Copyright: Максим Шкенёв, 2018
Свидетельство о публикации №218062101497
Свидетельство о публикации №218062101497
Рецензии