4 октября 1993 года

   Офицеров "ЦТРС Минобороны России", в тот незабываемый и яркий октябрьский день взяли "на слабо". Извините, но нашего брата хлебом не корми - дай провести видеосъемки войны. Мы бегом рванули с Пречистенки, 19 - там располагался наш технический центр. Уж такие оторвы собрались в то время на ЦТРС. Однако на улицу выпустили только главного редактора - полковника, скромного, но легендарного Владимира Боровяка. И оператора Валентина N. Всем остальным объявили, что нас всех пропустят через это кровавое сито. Тут и за водкой не сбегаешь, скажут:
   - Трусс!
   Составили график выезда групп - через два часа, благо штаб наш был рядом, на Колымажном переулке. Собрали нас в одну комнату, чтобы никто не струсил, не сбежал, под контролем был. А то сошлется кто-то на здоровье, что мама попала под обстрел. Или напьется, и на люди и т.д. Как спрятаться от б о е в ы х  д е й с т в и й? Немыслимо. А стрельба рядом – всего Калининский проспект нас разделяет. Сидим в комнате – у телевизора. Разглядели даже наших: Боровяка и Валю. Как назло, на старости лет (прости, Валентин) он донашивал свои пижонские белоснежные джинсы. И снайперы вели пристрелку своего оптического прицела по его  белым джинсам. Матерщина в комнате сплошная.
   - Менять группу надо! – кричим мы. – Пора уже, и главное – Валю. Его видно всем.
   Впоследствии полковник Боровяк признался, что он проклял не только Валины белые джинсы, но и самого Валю… Проходит время, корреспонденты наши начинают беситься, особенно те, кто успел побывать в горячих точках. Но начальник студии неумолим. Прошла версия, что главный редактор, Боровяк – сорви голова, дал команду: молодняк не то что к Белому Дому, на улицу не выпускать. Старой закалки человек: «Сам погибай, а товарища выручай».
   Другая версия гласила, что эту команду дал лично начальник  «Главного управления по работе с личным составом Министерства обороны Российской Федерации», генерал N. Ему доложили опасения, что офицеры «ЦТРС Минобороны России» могут перейти на сторону Верховного Совета РФ. Благо один из наших режиссеров, известный сценарист, так и поступил. Он попал в самый эпицентр событий. Солдаты ВВ, задержав его с автоматом АКСУ (нашел, не мог расстаться), жестоко избили и закрыли в «Матросскую тишину». Просидел он полгода. Забегая вперед, скажу, что мы собирали подписи, поставил свою подпись и его мастер по ВГИК Евгений Григорьев.  И это Ивана спасло. Его выпустили из зала суда, страшно худого и с лицом черного цвета.
   А перед уходом в Белый дом, он подошел ко мне и спросил:
   - Кто победит? Он знал мои успехи в толковании Святой Псалтыри.
   Я долго изучал некоторые тексты этой непостижимой книги и честно ему казал:
   - Ельцин.
  Король ВГИК 70-х знал больше моего в современном протестном движении. А у меня не было лишнего времени. Я вставал в 5.00  утра на электричку. А возвращался с работы зачастую и в 2.00. И у него не было никакой комсомольской и партийной практики. В институте он был пофигистом, зачастую потягивал портвейн. А я уже перегорел к тому сроку. Начиная с октябрят и пионерии, меня тыкали на руководящие должности. И на ЦТРС я убежал с секретарей парткома – так меня загнали хитрые братья-коммунисты, которые действовали, на выборах: Лишь бы не меня. И в колхоз, после ВГИК. Мечталось, при поступлении во ВГИК, заняться творчеством, мне уже было 25 лет, жена, ребенок и больная мать. Три года я отходил штурманом в океан. И все было смешно, по сравнению с флотом. Естественно, насели общественники. А я не осмелился послать их нах.
   Ваня помрачнел, когда я ему сказал, что его сторона проиграет. Лет нам было уже по 43. Какие игры с автоматами на улицах столицы. Путч уже показал, какие аферисты стоят за всем этим. Верили только Александру Проханову. Уже тогда не верили н и к о м у. Ни Руцкому, ни Хасбулатову. Русский народ, да и вообще народы мира – физиономисты. Произошло полное вырождение нации. Прогрессивные шли со знаменами, на которых были Василий Шукшин, Андрей Тарковский, Евгений Евтушенко, Белла Ахмадуллина и Владимир Солоухин… А кто пришел им на смену? Православная церковь еще не встала на ноги. А сменщики – мама дорогая – упыри. Ни сиси, ни писи. Да и русофобы. Говорю соседу по комнате в общежитии ВГИК:
   - Тебя используют, как ты этого не понимаешь?
   Он понял это и на судебном процессе  успел мне шепнуть:
   - Ты был прав.
   Смотрим по CNN, уже под вечер - выезжают танки к гостинице «Украина». Реально видим Валин силуэт, по его белым джинсам. Подъезжает министр обороны Павел Грачев. Мало кто знает, о чем он говорил с танкистами. Только наш главный редактор и Валя. И мы узнали, когда смотрели отснятый материал. Павел Сергеевич взял у бойца снайперскую винтовку. Через ее прицел обозрел Белый Дом и сказал вескую, матерную  фразу, которую я, даже сейчас, после смерти знаменитого человека стесняюсь сказать… И ударили танки.  Офицеры матерятся. Кто-то из танкистов за это получил очередные звания, некоторые – генералов.
   А нас так и не выпустили на улицу. Как уйдешь, Т р у с! Вот-вот съемочная группа должна выехать к Белому дому. А вдруг это твоя очередь? Как хотите, судите – рядите. Но мы выполнили свой долг – мы в любую минуту могли оказаться на месте Боровяка и Вали. Под автоматными и пулеметными очередями, а самое страшное – били снайперы. И журналистов они не жалели. И оставить после себя уникальные видеопленки – документы. Однако увы, не довелось. Были впоследствии горячие точки, Чечня и прочее…
   На студии ЦТРС раздается шквал телефонных звонков, всех интересует:
   - Что сказал министр обороны Павел Грачев? Какой приказ отдал танкистам?
   Видеопленку забирают офицеры, которые пришли в наши ряды не из войск тыла. И запирают на ночь в опечатанный сейф. Потому что цена за пленку дошла, по нашим понятиям, до фантастической цифры. Телефонный звонки тогда достают и Валентина. Куда его только не зовут, в иностранные ТВкомпании - особенно. Он был смелым мужиком, но что-то в нем дрогнуло. Тем более жена уехала пожить в деревню. Мы выпили водки, и он стал настойчиво звать меня к себе – переночевать у него. А я за двадцать лет работы на ЦТРС, н и  р а з у  и  н и  у  к о г о из сослуживцев, не переночевал. Даже не знаю почему, воспитывался в такой многодетной семье, которые жили еще деревенскими обычаями – не стеснять людей.
   Утром Валентина нашли мертвым, в своей квартире. Сидит он, сердешный, за свои столом. И над недопитым граненым стаканом… Прости, Валя.

P.S. Иван живет в Германии. Он написал повесть о событиях 3 октября 1993 года. О Владимире Боровяке я писал не раз, и всюду. В 1995 году он с оператором А. Щурием сходил на АПЛ «Акула» на Северный полюс, подо льдом. Лодка сделала пуск стратегической ракеты на полигон Кура. Все ждали, что полковнику Владимиру Боровяку дадут орден. А его ушли из Вооруженных сил. Он скрипел зубами у меня в бане. Переживал, чуть не до слез. Он мне рассказывал некоторые подробности о тех съемках 3 октября 1993 года. Однако он – пишущий человек, и я за ним не делал литературных записей.

На фото: слева вверху - главный редактор ЦТРС, полковник, Владимир Боровяк.
внизу справа - Иван Л.