Время и люди. Часть первая

               
       Начало декабря 2019  года. 

   Сидим в комнатушке Совета ветеранов ГУВД Самарской области. В самом проходе у постового. У папы Карло каморка и то была больше... Пара полковников в отставке... Пара таких же отставных подполковников милиции...  Вспоминаем эпизоды по службе. Те, что были раньше... Тридцать и более лет назад.
А помнишь?
А-ааааа!!! А вот на Безымянке, помнишь?
Ещё бы!

                *****
   Безымянкой называли район в Куйбышеве, где после войны власти решили воссоздать на территориях, близких к эвакуированным и вновь построенным оборонным предприятиям жилые районы, совместимые с этими гигантами. А к ним нужны были не только  школы и детские  сады. Нужны дороги к баракам, тротуары к туалетам на улице,  больницы и поликлиники, да и многое многое другое.
   К началу семидесятых инфраструктура состоялась. Наряду со «сталинками» соседствовали  «хрущёвки». А рядом стояли двухэтажки, выстроенные еще пленными немцами вперемежку с пропахшими керосином бараками. Кировский, послевоенный район, по площади занимал чуть ли не бОльшую часть города. Заводы металлургический, авиационный, а затем и «Прогресс» стали столпами промышленного производства не только в области, но и всего Союза ССР.
   Середина семидесятых...

                *****
 
   Подразделение уголовного розыска Кировского райотдела милиции насчитывало около полутора десятков оперативных сотрудников. Туда получил распределение после окончания Елабужской школы и Александр Ветохин. Там учился навыкам оперской работы, там совершал первые ошибки. Именно там он прочувствовал вместе с остальными сыскарями, что значит в  службе коллектив единомышленников. Командировки и ночи без сна,- это нормальный ритм для опера. Это по сути его образ жизни... А всё остальное,- личное, домашнее, интересное отходило на потом, когда будет время. Но его не хватало никогда. И оперскОй коллектив райотдела становился и домом, и отдушиной, и всем что есть...
   Заместитель начальника райотдела по оперативной работе Петр Степанович Бех встретил Ветохина в коридоре.
   -  Ну, как, входишь в коллектив? Раскрывать преступление сразу не спеши. Но раскрывая, поспешай! Преступление, дело темное. Тут главное человеку судьбу не сломать. Это у тебя сейчас мозги полированные. Ничего, шишек набъёшь, мозолей натрёшь на ногах, и будешь настоящим сыскарём. Ну, не подведи! Тьфу-тьфу три раза...
    Эта его присказка с поплёвыванием через плечо стала у многих сотрудников предметом чуть ли не ежедневных шуток. Но Бех не обижался и привычке не изменял.
   Захлестывали кражи... Грабежи случались пореже. Нет-нет и разбои происходили. И не только на улицах. Поквартирные обходы, допросы, встречи с подсобным аппаратом. Оперативника, как и волка, - ноги кормят...
   - Грабеж! Группа на выезд!
   - Разбой! Кто на связи? Адрес... Дуй на место...
   - Изнасилование, кто из  оперов в отделе?
   Дежурный в тот день не скучал. Развести группы, составить из не сопоставимого кто может? Никто... Только дежурный...
    - Ветохин, Миронов,- на Металлург. Там и разбой, и износ... Разбирайтесь...
               
                *****
                от автора...

   Поселок металлургов, это тот мир и то место, где и я сам родился и вырос. Это,- крайняя оконечность Безымянки. Батя строил  завод с  первого колышка. Куйбышевский металлургический имени Ленина... Не был в начальниках.  Но был тем, кому  верили даже в пивнушках. А там на простачка не пройти. Или, - или... Авторитеты были не в газете «Правда», а на скамейках у входа в подъезды, в гаражах, на стадионе... Бате  верили. Всё, что строилось и существовало на Металлурге, считалось у народа общим. Но и свой вклад в общее дело каждый житель посёлка ощущал непосредственно. Отец был мудрым мужиком. И свои приоритеты расставлял не только в доме, но и будучи обычным шофером, - во дворе, среди знакомых, близких. Такое было время... Но это я отвлёкся.  Разговор-то о сыщиках...

                *****

   Оперативники выехали на Металлург.  На улице было холодно и ветрено. Февраль за бортом. Но милицейская «канарейка» до места домчала быстро. Ночь уже вступала в  свои права. В оперпункте ждала жертва изнасилования.  По разбою же работать предстояло с нуля. С насильником, казалось, будет проще... За последний месяц в этом районе зарегистрировали восемь сходных преступлений. В милиции уже были приметы этого маньяка или любителя сего действа.  Александр Ветохин остался с женщиной. Юрий Миронов решил обойти жилой массив. Подозрительные субьекты обычно по ночам бродят. Ищут жертву загулявшую. От одной можно поживиться деньгами. От другой, не только запахом духов «Красная Москва».
   - Бах, бах, ба-бах!!!
   Это только в «Белом солнце пустыни» Саид мгновенно приходил на выстрелы к красноармейцу Сухову.  Тут же случилось так, что жертва изнасилования могла  и подождать.
   -  Бах, бах, ба-бах!!!
   Ветохин насчитал шесть выстрелов напарника. А когда выскочил  на улицу, увидел и его самого. Тот бежал за мужчиной, но вдруг поскользнулся. Прозвучал последний, седьмой выстрел. Упал и  тот, за кем гнался сыщик. Надели наручники. И в оперпункт...
   -    Ты что стрелял-то?
   Ветохин с вызовом посмотрел на Юрия...
   -   Так я к нему сзади подошел, документы, говорю, покажи! А он мне в рожу кулаком и "галопом по европам". Вон последний патрон остался в патроннике. Шесть раз в воздух, седьмой не знаю куда улетел. Подскользнулся я, непроизвольно и пальнул.
   Женщина насильника не опознала. Начали работать на причастность к разбоям...
    Выяснили, что хоть и замечали люди за ним странное поведение, но в целом парень был законопослушный.
   -  А что ж драться-то полез, убегал на кой ляд?
   -  Испугался, темно...
   -  А делал что в поселке? Сам-то живешь далеко отсюда...
    Молчит...
    Под утро дежурный обнаружил, что задержанный не может подняться со скамьи. Ни сесть, ни встать... Задрал пальто. Прямо на спине, аккурат на самой её середине увидел промеж позвонков донце пули от «Макара». Крови практически не было...
    С инспекции по личному составу из облУВД приехали тут же. Копались, опрашивали, чесали репу. Нашли все гильзы на месте. Выстрел признали непреднамеренным. Такие дела. Парню же в больнице становилось хуже и хуже. Сделали операцию. Улучшения нет. Тяжкий вред здоровью.
    Прокуратура засомневалась в выводах инспекции. Так частенько случалось при применении оружия. Возбудили уголовное дело, озадачили экспертов... Один из их выводов гласил, что точка прицеливания в момент последнего выстрела находилась на шесть с половиной сантиметров выше зрачка стрелявшего. Выстрел мог быть прицельным....А то, что лечение потерпевшего взяло на себя МВД никого уже не волновало. Парень пострадал напрасно. Юрия Миронова будут судить. Он остался под подпиской о невыезде. От службы его, правда, не отстранили. Все опера вместе с ним продолжали работать по другим преступлениям. Кстати,  разбой раскрыли буквально через три-четыре часа. Изнасилования,- через несколько месяцев. И совершил их один и тот же человек, который даже слышал выстрелы Миронова.
   На заседание суда по обвинению Юрия Миронова в причинении тяжкого вреда здоровью при исполнении служебных обязанностей пришли все опера райотдела. В тайне готовили сюрприз для судей, чтобы когда в зал заседаний вызовут эксперта, выдернуть ковровую дорожку у него из-под ног. Пусть потом объясняется... Как можно повторить на следственном эксперименте точные движения при непреднамеренном падении, поскользнувшись во время бега по гололеду?  Если эксперимент проводили летом. И падая, каждый постарается самортизировать, вытянув руки вперёд. А в руке пистолет... Но доводы во внимание не принимались. А на этом снимке эксперта и строилось всё обвинение.
   Не получилось... Заместитель шефа по оперработе Петр Степанович Бех  прислал к зданию нарсуда транспорт за всеми.
   -  Немедленно прибыть в райотдел! Приказ не обсуждать.
    Уехали... А Юра Миронов остался один на скамье подсудимых.
    Приговор огорошил всех! Пять лет усиленного режима,- реального лишения свободы... А у него две маленькие дочки!
    На следующее утро на столе у Беха лежало полтора десятка рапортов об увольнении. От всех без исключения оперов уголовного розыска...
   -  А как нам работать дальше? Мы все по лезвию бритвы ходим! Сегодня так с Мироновым, завтра с любым из нас. Это случай! Редчайший, но случай... Нельзя за такое в тюрьму!
   У высоких чинов с УВД ответов на эти вопросы не было. Рапорта лежали в папке у кадровика. Комиссии из обкома партии не могли переубедить сотрудников угро. А время шло... О проблеме узнали в ЦК КПСС. Дело нешуточное.... Оставить без оперативного прикрытия огромный район в областном центре было нельзя. Ситуацией могли воспользоваться отбитые на голову отморозки.
   Повторное рассмотрение дела оперуполномоченного Юрия Миронова в коллегии по уголовным делам Куйбышевского областного суда состоялось через пару недель. В кратчайшие сроки... Никто не говорил, что на неё оказывается давление. Все понимали, вопрос сложный...
   Два года условно. Вместо пяти на зоне... Её приговор стал окончательным.
   -  Ну, коль большой беды нет, и малая в радость! Тьфу, тьфу, три раза-, сплюнув через левое плечо, Бех произнес следующую фразу с какой-то особой интонацией в голосе...
   -  Забирайте рапорта. И завтра, чтобы все были, как штык!

     ...Через пару недель Юрия Миронова пригласили в кадры УВД.
   - Распишись в приказе... Судимые не могут работать в милиции. Прости.
   Расписался. Выдали трудовую... Всё.

    Нет. Не всё... Эти оперативники из Кировского РОВД до сих пор не могут забыть того случая. Кстати, и с Юрием не расставались все эти годы. Многих уже нет на  свете. Кого-то сумели вытащить с самого пьяного дна. Кто-то выбился в большие начальники. Кто-то в небольшие. Один уволился на пенсию по-доброму. Другой,- не очень... Они встречают вместе и праздники, и горести. И готовы в любое время дня и ночи подставить плечо друг другу. Так было...  И так есть. И это у них в крови.  До  конца... 
   А вот как будет у тех, кто служит сегодня?

                *****
               
 Главными событиями в середине 70-х в Куйбышеве были демонстрации на 1 Мая и 7 ноября...  Ну, и конечно, - субботники... В ноябре, правда, погода была не та, что в мае. А потому водки на демонстрацию брали с собой больше, чем в майские праздники. Нужно было согреться... Это естественное положение вещей. А то, что естественно, даже в те времена не доходило  до безобразного. В общесоюзном масштабе, конечно...
    Частности, нужно сознаться, были. И были часто... Но стремление к лучшей жизни не замечало отстающих в этом скачке к коммунизму. К субботникам все относились снисходительно. На тех, кто не выходил на них, косились... Но козней на работе не чинили. До выхода в свет балета «Ленин и бревно»  ещё оставалось время... Большие начальники тогда не брали в руки лопаты, чтобы показать своё усердие в борьбе, например, со снегом и заботе о людях.  Они не комментировали на фоне паров прорвавшейся трубы особенностей текущего момента и происков западных злопыхателей. Больше сидели в кабинетах... И получали взыскания, если не справлялись с организационной работой.  И это считалось нормальным.
    И субботники тоже считались нормальными. Особенно коммунистические. Особенно те, что проводили на предприятиях в апреле накануне дня рождения Ильича.
    Безусловной достопримечательностью нашего жилого района считалось нахождение в одном квартале такого треугольника, как завод «Продмаш»,  «Гастроном» на углу улиц Некрасовской и Обороны и постоянно действующей пивнушки напротив этого гастронома. Это место  считалось важным. Потому что при закрытии магазина, вопросы решали в пивнушке. Если там оставалось пиво, конечно... И даже местный участковый любил наведываться в этот своеобразный оазис, потому что все новости брали своё начало именно отсюда.
    Жизнь текла размеренно и спокойно. Анжела Девис, конечно, тоже волновала рабочих завода «Продмаш». А кого не волновала эта кудрявая бестия в то дефицитное время? Тогда рабочих волновало всё! Кроме одного...  Водки в магазинах было вдоволь. Зарплаты на неё хватало. А потому серая жизнь казалась раскрашенной не только в пастельные тона.
    Как-то 22 апреля мой тесть тоже решил выйти на коммунистический субботник  на свой родной завод «Продмаш». Благо дело жил он от него буквально в полуквартале. И хоть не являлся коммунистом, зато слесарем-инструментальщиком был высшего разряда.  А в субботник там можно было и опохмелиться за счет заначенного мастером спирта.
    Когда спирт закончился, мастер принес рабочим ведро с водой,  упаковку триалона и ветошь.
  -  Вот вам расходные материалы, надо бы станки помыть...
    Тесть отшатнулся от него, как от прокаженного.
  -  А это что? - он пальцем указал на моющее средство.
  -  Как что? Триалон... Станки помыть надо...
  -  Это ты мне говоришь, слесарю-инструментальщику шестого разряда? Да я после него деталь руками чувствовать не смогу!
    Обидевшись и икнув, он нетрезвой походкой направился на проходную. Время аккурат подходило к 11-00. В угловом магазине начинали отпускать водку. Там уже скопилась небольшая очередь. Мужики с трехлитровыми бидонами стояли и перед закрытым пока окошком пивнушки. Навстречу тестю пронеслась райкомовская «Волга». Первый секретарь объезжал свою территорию. Субботник на улицах и предприятиях шел полным ходом.               
               
                ***

   Конец 80-х...               
   Мы сидим на кухне в генеральской квартире... Мы, - это её хозяин, Василий Федорович Шарапов, генерал-майор милиции, бывший начальник УВД Куйбышевского облисполкома, года четыре находящийся в отставке, его супруга Галина Павловна, носящая уже лет восемь капитанские погоны, но так и не получившая до сего времени майора. И я,- недавний новичок в милиции, а теперь вот тоже получивший очередное, капитанское звание и вполне перспективный, как говорили некоторые, сотрудник.
Собрались у Шараповых в общем-то без причины... Мы с Галиной Павловной служили в одном подразделении и она сегодня в конце дня неожиданно предложила посидеть у них дома. Поговорить о жизни, порассуждать о событиях в стране, время-то интересное, конец 80-х... Вот и собрались... Но мне почему-то сразу после рукопожатия с хозяином показалось, что инициатором этой встречи была отнюдь не супруга Василия Федоровича.
   Беседа «под коньячок» продолжалась неспешно... Больше говорил генерал...
Рассказывал о службе в далеком от Самары Красноярском крае. Там он начинал опером в уголовном розыске. С придыханием вспоминал природу Хакассии, где возлавлял милицию до перевода в Куйбышев в 70-х... Причем о засадах, погонях, задержаниях,- ни слова. Больше о людях, с кем сводила судьба.

- Ты понимаешь, вот не будет нас с тобой на службе полгода, никто кроме начальства и не спросит. А если участкового убрать с територрии на это время, милицию бабки проклянут на скамейках, потом пятилетку не отмоешься... - С каждой фразой Шарапов распылялся всё больше...

   Всё-таки, как они похожи,- очевидцы давних побед и поражений в великой войне, - мой отец, обычный краснофлотец, и милицейский генерал с поистине сибирским характером! Ни слова о себе... Только о тех, кто был рядом, кто верой и правдой служил Отечеству...

 ... Я напомнил, как один наш сотрудник решил подшутить над другим в отсутствие непосредственного начальника. Зашел в его кабинет, положил ноги на стол, нажал на кнопку телефона прямой связи и вольяжным тоном произнёс: - Слушай, Андрей Петрович, ну-ка бегом ко мне!- и закурил сигарету... Через секунду аппарат взревел, и на нём высветилась кнопка начальника облУВД. Поняв, что он вызвал к себе «на ковер» самого главного шефа в своей жизни,- генерала милиции, тот моментально ретировался и затих уже на своем рабочем месте. В кругу подчиненных Шарапов был известен довольно крутым нравом. Правда в этом случае наказывать парня за эдакую шалость не стали. Хоть и смеялись долго...

- А ты знаешь, Юра, как я эту квартиру получил? - вдруг спросил Шарапов.

   Я отрицательно помотал головой... Хотя ничего сверхестественного в генеральской квартире не было. Двухкомнатная, кухня большая, просторная прихожая, потолки высокие. Да, и в обкомовском доме на улице Вилоновской, 2 «а». Это сейчас в таких многие живут... А раньше запросы у руководителей были куда скромнее.

- Юра Чурбанов помог... Он был в Куйбышеве с инспекцией... Пригласил я его к себе на старую квартиру, посидели... А когда он в Москву уезжал, зашел к первому секретарю обкома и бросил невзначай, мол, что же вы начальнику УВД приличного жилья дать не можете. Ну, и уехал... Вот через неделю я и перебрался в эту... -

   Постепенно разговор перешел в иное русло. Тогда было небезопасно откровенничать о роли опального министра Щелокова в укреплении системы органов внутренних дел в стране. А тем более об осужденном недавно зяте Брежнева Юрии Чурбанове. Но почему-то генерал выбрал в слушатели именно меня, а не кого-то другого.

- Никто не сделал для МВД больше, чем Щелоков и Чурбанов,- говорил Василий Федорович. Созданная Николаем Анисимовичем структура и система управления подразделениями до сих пор работает
как часы. Реально повысили зарплату милиционерам только благодаря родству Чурбанова с Генеральным. За звания стали платить. Ты посмотри, Юра, сколько фильмов о милиции создали, сколько прекрасных книг написали. А ведь за каждым персонажем стоят люди! Реальные люди!
Значит не дутый авторитет был у милиции. Значит верили нам люди! -

- А картина, что у нас в служебном кабинете висит? - в разговор вступила супруга генерала,- «Старшина Мальчук с собакой Дик». Её наш художник Евгений Горовых написал. Типаж полгода искал. А с Мальчуком столкнулся в коридоре... Именно с ней он стал лауреатом премии МВД СССР . А саму картину УВД подарил... Всё в этой жизни взаимосвязано. Ничего не бывает случайным, Юра -

- Опять ты за своё, Галина, - пробурчал Шарапов. - У тебя всё неслучайно, ты лучше лимончик порежь... Давай-ка Юра, ещё по единой...

   Мы чокнулись, выпили...

- Что не спрашиваешь главного о Щелокове? - Абсолютно ясные глаза генерала смотрели, казалось, мне прямо в душу... - Уверен, оболгали Министра... А ушел он из жизни потому, что не мог допустить последующих унижений для себя, для семьи, для дела всей своей жизни. У него всегда было свое мнение на процессы в державе, которое отстаивал везде. Даже в Политбюро. Такая позиция должна быть и у тебя, Юра... И пусть её не поддержит начальство, но она ДОЛЖНА у тебя быть! Иначе нашему милицейскому делу не выжить... Ты понял меня? -

- Понял и запомнил, Василий Федорович! Накрепко запомнил... Только вот... - я слегка замялся... - Поборы, взятки, подношения,- как это к Чурбанову привязали?

- Так было... - генерал молчал какое-то время... - Только никакие это не взятки... Так всегда встречали и провожали гостей на Руси. То же и сейчас во власти... Ну, а о том что будет,- только цыганка скажет...

   С того разговора прошло больше тридцати лет... И все эти годы милицию усиленно пытались реформировать. Освободили от несвойственных функций. Обновили кадры. Преобразовали в полицию. В результате, растеряли и то, что имели. Ну, а цыганка нагадала для России реймеров, захарченко и иже подобных не только в МВД, но и среди судейских, прокурорских и прочих вершителей судеб. Теперь авторитет полиция себе поднимает почти ежедневно, выставляя на официальных сайтах фото смазливых девушек в форме. Но даже на них он у народа не поднимается... Потому что авторитет,- это не то, о чём вы сейчас подумали... Это прежде всего,- доверие.

   Еще при жизни Шараповы поменяли квартиру в обкомовском доме на более скромную. Надо было как-то и на что-то жить... Сейчас они покоятся рядом на Рубежном кладбище неподалеку от мемориала милиционерам, погибшим при пожаре 10 февраля 1999 года в Самаре. Недавно навестил эту очень близкую мне по духу чету... Кто-то проломил гранитную плиту на генеральском постаменте. Пластина с портретом еле держится в пазах... Как мог поправил, отмыл сам памятник. Мои цветы там оказались единственными...
   Может быть и вправду всё в этом мире взаимосвязано? Может быть всё не случайно? Памятники тех, с кем всю свою жизнь боролся Шарапов, чуть ли не ежедневно отмывают с шампунем какие-то люди. Подкрашивают... Подвинчивают... А тут...

   Что ж, Бог нам всем судья...

                ***

   То, что в Куйбышев едет новый молодой генерал на областное УВД местная элита начала обсуждать загодя. Да и в самом управлении пока он не прибыл всё же прознали, что Геннадию Данкову от роду сорок шесть лет и это один из самых молодых, а значит и перспективных руководителей силового ведомства Союза ССР. После того, как генерал был представлен руководящему составу областной милиции, он показался необычным во всём. Речью, жестами, статью и даже цветом волос. Говорил нормальным, не казенным языком, с удовольствием мог сыграть на публику. Именно эта раскрепощенность и отличала его от предшественников. Обаяние было во всём и казалось, что работать с ним получится легко и продуктивно.


   И вдруг, как гром среди ясного неба, критическая публикация в «Московских новостях» о его конфликте с каким-то рыбколхозом на прежнем месте службы в УВД Мурманской области. В 1985 году еще не было того множества газет, что появятся позже, потому критика в прессе воспринималась более чем серьезно. Ксерокопию статьи передавали из кабинета в кабинет, офицеры обсуждали возможные последствия... Но реакция Данкова на публикацию удивила всех. На одном из совещаний он улыбнулся и сказал, что никаких изменений в нормальный ритм работы управления эта публикация не внесет.

- Нам нужно с преступностью бороться, а писателям свой хлеб отрабатывать... Так что каждый пусть занимается своим делом...

   Взгляд из-под рыжей чёлки был настолько искренен, что большего подчиненным и не требовалось... ЕМУ ПОВЕРИЛИ!

   Пришло время первого заседания коллегии с новым начальником УВД. Как было раньше? Оглашалась повестка, приступали к обсуждению запланированных вопросов с докладами, дежурными вопросами, отчетами провинившихся. Эта коллегия ломала все стереотипы.

   Неожиданности в зале начались сразу же после того, как вторично прозвучала команда «Товарищи офицеры!»

- Я на днях пошел прогуляться с собачкой перед сном,- начал своим обычным, но для некоторых казавшийся развязным тоном генерал, - а тут наряд постовых! Мол прогуливаю пса в неположенном месте. Пришлось пройти в райотдел милиции... Спрашивают фамилию,- отвечаю,- Данков.
- Где в какой должности трудитесь? - Начальником в облУВД,- говорю... Не поверили вначале, но быстро сориентировались. Молодцы! Все было профессионально, без хамства... Одним словом, считаю что кадры в городе неплохие. Так что с преступностью теперь будем бороться вместе. -

   Сыщиков, участковых, постовых Данков подкупал глубинным знанием всех тонкостей милицейского дела. Провести его, или как говорили, «навешать лапши на уши» не удавалось практически никому. Ни руководителям, ни рядовым сотрудникам при посещении подразделений «на земле»... И вскоре стало нормой положение вещей, при котором принятие решений и их исполнение не имело бы лукавой направленности. Тем более, что если он и говорил что-либо, то держал слово. За проступки наказывал не только разгильдяя, но и его начальника. Но и дрался за сохранение оперсостава до последнего. Только у меня на памяти было несколько случаев, когда на сплетни "старших товарищей" о связях подчиненных с бандитами он реагировал адекватно. И это в бытность министром самого Федорчука!  Вот потому-то генерала ценили и на "земле" и в областном управлении...

   Мне же в то время поручили заниматься с молодежью органов внутренних дел области. Тогда развернулось самое настоящее соревнование между комсомольско-молодежными экипажами и патрулями за реальные результаты несения службы. Причем это были не конкурсы профмастерства, а соперничество в котором учитывалась и общественная активность милиционеров. Появилась идея премировать лучших туристической поездкой в города-герои Союза ССР. Но когда я пришел к начфину, тот замахал на меня руками, как на прокаженного. Тогда премия в 20-30 рублей считалась крупной, а тут одна путевка стоила иной раз до 250 «рябчиков»...

  Арбитром в споре выступил генерал.
- Если мы хотим, чтобы из молодежи получились достойные стражи порядка, экономить не будем,- заявил он начфину... Только в поездки должны ездить не «блатные», а лучшие! И он выразительно посмотрел мне в глаза. - Я обещаю Вам, товарищ генерал! Поедут достойные, не сомневайтесь...-
   За три года, что я вел направление по работе с молодежью, города-герои Ленинград, Минск, Брест, Севастополь, Волгоград посетили более ста сотрудников. Побывали на местах боев и захоронений, в музеях и театрах, встречались с героями той войны... А уже через десять-пятнадцать лет эти ребята стали командирами силовых подразделений и ведущих территориальных органов.
   Ну, а направление по связям с учреждениями культуры на какое-то время возложили на Галину Павловну Шарапову. Генерал Данков поддержал идею встреч милиционеров с лучшими представителями богемы. Причем формат был выбран тоже необычный. Накануне 10-го ноября в кафе Дома актера накрывались столы с чаем и сладостями человек на пятьдесят и участники этой встречи просто разговаривали о проблемах. В том числе и о проблемах охраны общественного порядка. Однажды меня попросили выступить соведущим такой встречи вместе с Олегом Свиридовым, актёром самарского театра драмы. Мы организовали коротенькие выступления из его спектаклей, выступлений артистов театра оперы и балета, филармонии. И нужно было видеть суровые лица умудренных жизнью и службой милиционеров, когда для них выступали писатель Эдуард Кондратов, народная артистка СССР Вера Ершова, пел ведущий баритон театра оперы и балета народный артист России Анатолий Пономаренко и многие, многие другие... Именно в таком содружестве рождались книги с очерками и рассказами о героях-сыщиках, о героях-постовых, о мудрых, истинно народных участковых, о тех кто погиб в борьбе с преступностью.
   Так по крохам, понемногу рождалось и доверие друг к другу. А значит и доверие всего общества к стражам порядка...
   Потому что уже завтра эти сотрудники милиции вместе с генералом Данковым пойдут в трудовые коллективы и непосредственно у станков будут говорить о преступности. О том как обуздать её. Как сделать жизнь людей спокойней и уверенней... Почему этого нет сегодня? Неужели время выбирает людей? Или всё-таки люди выбирают свое время..?

                *****
    Направление по работе с молодёжью и комсомолом мне поручили возглавить в июле 1984-го. В сентябре 1983 года при исполнении служебного долга погиб инспектор ГАИ сержант милиции комсомолец Александр Соколов. Он сопровождал колонну автобусов c рабочими. Ехал впереди колонны на "разгоне". Двадцатидвухлетний парень подставил свой патрульный автомобиль под выехавший на встречку КАМаз с пьяным водителем. Ценой своей жизни он спас жизни десятков людей, что были в автобусах. Указом Верховного Совета СССР Александр Соколов был награждён орденом Красной Звезды (посмертно). Самоотверженный поступок комсомольца всколыхнул всю страну. Первый секретарь Куйбышевского обкома комсомола Борис Ардалин на одном из пленумов заявил, что все комсомольцы области заработную плату за один день направят для создания достойного памятника на могиле героя. Практически все промышленные предприятия области перечисляли деньги на счёт обкома. Однако, годы шли,- а на его могиле всё также стоял скромный деревянный крест.
    Как то в один из дней я зашёл к Ардалину в кабинет, обрисовал ситуацию, сказал, что не гоже обещать и не держать своего слова.
    - Иди к заведующему финансовым отделом,- ответил секретарь. С ним решай эти вопросы...
    Завфинотделом широко раскрыл глаза: - Какие деньги? На какой памятник? Иди к  Борису Васильевичу. Ничего не знаю...
    Стало ясно, что никто выполнять данное людям обещание не собирается. Тогда, набравшись наглости, я встретился с собственным корреспондентом "Комсомольской правды" и обрисовал ему сложившуюся ситуацию.
    Публикация в "Комсомолке" произвела в Куйбышеве эффект разорвавшейся бомбы. Главе УВД и начальнику политотдела звонили секретари обкома партии, мол, кто это у тебя такой шустрый, что на союзную газету с миллионными тиражами вышел с критикой местных порядков? Дело завертелось... Не знаю, по этой или иной причине вскоре Борису Ардалину предложили иную должность, но ни проекта памятника, ни эскизов так никто и не увидел впоследствии. Тогда впервые мне объявили взыскание, строгий выговор, хотя всем было понятно, кто истинный виновник этой истории. Наказали и Владимира Меняйлова, замполита подразделения дорожного надзора, в котором до гибели служил Александр Соколов. Но и он был в общем то ни при делах...
    Средства  изыскали сотрудники всех подразделений ГАИ области. Сделали скромный, но весьма добротный памятник герою. И до настоящего времени не забывают об Александре Соколове. Ходят на могилку и в день его рождения, и в день гибели. В школе, где он учился, сделали памятный уголок сержанту милиции. И все, кто приходит сюда учиться, знают о том, что сделал этот парень во имя спасения людей.
   
                *****

    Идея «десантировать»  руководителей областного УВД на ведущие промышленные предприятия для встреч с рабочими принадлежала генералу Данкову. Причем в эти пропагандистские группы привлекали и наиболее достойных и перспективных сотрудников  из числа инспекторского состава. Были и скептики...
  - Пускай в территориальных отделах занимаются пропагандой, нам работать надо,- звучали мнения...
  - А сколько преступлений ты раскрыл, сидя в УВД, скольких дебоширов к порядку призвал? - спрашивал у таких генерал...
    Начальники замолкали...
-    А вот «земельные» пашут, как кони,- продолжал Данков. Чем тут штаны просиживать лучше объясните рабочим, что мы стараемся сделать в борьбе с преступностью. Человеческим языком растолкуйте! И народ поймет и оценит. И главное,- всегда поможет... Вот такой должна быть цель этих встреч!   

   Раз в две недели на предприятия и в районы области выезжали группы докладчиков. Я тоже был в их числе... Запомнились встречи на заводах «Электрощит», «Металлург», с преподавательским составом военного факультета медицинского института. Заинтересованность аудитории была потрясающей! А у металлургов встречался с рабочими прямо у прокатного стана в обеденный перерыв. И ведь ругали милицию! И за дело порой... Но объясняя проблемы, говорил рабочим, что меня на службу направил несколько лет назад именно ваш коллектив. И в милиции служит большинство таких, кто еще вчера был рабочим. Потому верили, как своему. Верили, и обещали помочь, коли потребуется.
 
    Где-то в апреле 1989 года генерал попросил собрать всех воинов-интернационалистов, что вернулись в феврале из Афганистана. Тогда ещё люди не знали, что наряду с ограниченным контингентом советских войск там находились и сотрудники органов внутренних дел, командированные в эту страну закрытым приказом МВД СССР. Никто ещё даже не слышал о разведотряде "Кобальт", бойцы которого внесли неоценимый вклад в создание народной милиции Афганистана,- "Царандоя"... Я занимался подготовкой этого мероприятия. В Туле, в книжном издательстве, заказали красочные буклеты о наших ребятах. Оно тогда выполняло заказы ЦК КПСС. В Куйбышеве нельзя было добыть ни качественной бумаги на это, ни нужных красителей и иных полиграфических материалов. А в Доме молодежи собрали всех тех, кто воевал в Афгане. Кто проходил там срочную службу, кто работал по линии МВД. Получилось человек шестьдесят действующих сотрудников. Данков говорил недолго. А вот его заключительная фраза о взаимовыручке людей, прошедших огонь и воду, запомнилась многим. Именно тогда я близко познакомился с А.Я.Урюпиным, более пяти лет прослужившим в Афгане командиром "Кобальта", советником и ставшим впоследствии начальником областного уголовного розыска, с Анатолием Курушиным, кавалером двух орденов Красной Звезды и такого же афганского боевого ордена. Он стал первым начальником подразделения, ставшего прообразом будущего Управления по борьбе с организованной преступностью, Владимиром Самохваловым, сражавшимся ещё с китайцами на острове Даманском, командиром легендарного СОБРа "Омега" в Самаре, Анатолием Полянским, Олегом Цодоковым, Владимиром Вахминцевым и многими другими "афганцами"...
   В далёком 1983 году милиционера-водителя со службы 02 Николая Сергеева пригласили на беседу в УВД Куйбышевского облисполкома.
   - Тут такое дело,- начали разговор кадровики... Набирается группа сотрудников для поездки в Афганистан. Причем со всего Союза... Командировка на длительный срок. Ты как?
   - А что? Надо, значит надо... Согласен...
   Николаю растолковали условия командировки, порядок оплаты, выдали направление на медкомиссию на предмет длительного нахождения в жарких странах. Сказали, чтобы ждал  вызова.
   Через какое-то время действительно пришла шифровка. Комсомолец Сергеев вместе с сотней таких же сержантов и офицеров прошел инструктаж в ЦК ВЛКСМ, ЦК КПСС, в МВД СССР.
   Из Москвы спецрейсом перекинули в Кабул. Там стажировались пару недель. Нужно было изучить вооружение, узнать нравы и обычаи афганского народа, его культуру...  Первую половину командировки возил на машине одного руководителя из штаба МВД в Афганистане. Одновременно являлся и его охранником. Всему приходилось учиться на практике. Помогали офицеры переводчики из Узбекистана и Таджикистана. Они понимали языки фарси и пушту. Были знакомы с обычаями афганцев.
    В  подразделение при выездах в город или за его пределы возвращаться всегда нужно было засветло. Иначе нарвёшься на пулю. Как только начинало смеркаться, гремели автоматные очереди. Да и не только... Духи избрали тактику ночных обстрелов из минометов и ракетами мест дислокации наших подразделений из густонаселенных пригородных районов Кабула. Засечь их можно было с горы, где базировались пункты контроля с советскими десантниками. Но подавить огнем было  невозможно без  причинения вреда мирным жителям. Потому и не подключали артиллерию. Обстрелы  продолжались час, от силы два. Обстреливались микрорайоны, выстроенные в Кабуле советскими специалистами. В этих пятиэтажках жили и афганцы, и советники, и гражданские специалисты из Союза.  Утром же душманы превращались в мирных жителей.  Попробуй, найди! И на следующий день всё опять повторялось. Но привыкнуть можно ко всему, даже к свисту пуль и минометным разрывам.  Со временем Николай научился засыпать под такую канонаду. И если было тихо, то это казалось странным...
    Здесь он познакомился со своими земляками, оперативниками и советниками Вадимом Куровым, Владимиром Самохваловым, Анатолием Курушиным, Дамиром Мордановым, Владимиром Вахминцевым и легендарным командиром разведотряда "Кобальт" в недалёком прошлом,- Александром Яковлевичем Урюпиным.

   Сержанта милиции Николая Сергеева  перевели в это спецподразделение после полугода несения службы в Афгане. Как он узнал, в «Кобальте» было около 500 сотрудников милиции из многих республик Советского Союза. В провинциях действовали его структурные подразделения,- группы. В каждой по четыре-пять оперативников, пара переводчиков, группа охраны. За группой закреплен БТР, «Нива» или «Уазик», радиостанция. В задачи  «Кобальта» входил сбор разведывательной информации о передвижениях бандформирований, выявление тайников и схронов с оружием и взрывчаткой, передача значимой информации армейским частям для проведения операций по их уничтожению или захвату. Сергеев был в группе, которая работала в столице и окрестностях Кабула. Выполняя функции водителя, Николай одновременно был и охранником у оперативников. Постоянно выезжали в подразделения «Царандоя», - местной милиции. Афганцы просили помочь в проведении оперативно-следственных действий, часто проводили совместные операции против бандитов.
   В провинциях власть до обеда принадлежала народу. После обеда,- боевикам... Потому по улицам Кабула были определены схемы движения, отклоняться от которых не разрешалось категорически. На них стояли советские танки и бронетранспортеры, двигались воинские патрули до начала комендантского часа. Ночью город становился ловушкой. Для всех кроме духов... В провинциях на грунтовке очень легко было нарваться на мину. Пыль на них,- словно пух. Потому спрятать в ней взрывчатку для душманов особого труда не составляло.
   Суровый афганский климат уже не так беспокоил, как вначале. Николай научился переносить и жару, и холод. Привык со временем и к колючему, обжигающему ветру, «афганцу», смеси песка и пыли, который буквально валил с ног и не давал дышать. Только вот к постоянной опасности привыкнуть было сложнее. Да и нельзя было к ней привыкать. Иначе легко нарваться на пулю или мину на дороге... Таковы  будни...
   О том, как работают наши оперативники с афганской агентурой Николай убедился на нескольких фактах. Первый случай, встреча милицейских разведчиков с доверенным лицом одной из самых влиятельных политических фигур афганской оппозиции Ахмад Шаха Масуда. Такого не удавалось даже разведке КГБ. А вот милицейским спецам удалось договориться о встрече,  решить серьезные вопросы в ослаблении противостояния среди местных кланов. Тогда Николай около пяти часов ждал разведчиков в машине в окружении моджахедов. Чего  только на ум не пришло за это время. Ожидал всего... Казалось, что там могли на куски порезать его товарищей. В последний час не выпускал из руки гранату. А душманы только подходили к машине и предлагали очередную пиалу чая... Отлегло от сердца, когда увидел своих...  Уже смеркалось... Но духи проводили машину до самого Кабула. И только там развернулись назад.
   Второй случай был намного прозаичней. Из его машины пропала автомагнитола. Хоть и стоял «Уазик» на охраняемой стоянке в подразделении.
   -   Ну, всё, товарищи опера! - заявил он членам группы. Теперь будем ездить без музыки, не взыщите.
   -   Не переживай, найдем мы твою музыку! Ведь и нам тоже песня строить и жить помогает...
   И правда через пару дней отыскали... Снял магнитолу один саратовский паренек из срочников с батальона охраны.
   -    Ну, что, передаем в трибунал материал? - опера внимательно посмотрели в глаза водителю.
   -    Да вы что, зачем? Ну бес попутал пацана, что ему жизнь-то портить...
   А потом Николай даже сдружился с этим парнем. Передал подарки его родным в Саратов, когда вернулся в Союз. Вот так в жизни бывает. Люди и на войне остаются людьми.
   Но не все было гладко... Случилось так, что в 1985-ом при взрыве и столкновении с машиной моджахедов Николай получил серьезные ранения. В госпитале провалялся довольно долго, около трех недель. А потом вернулся в Союз, в Куйбышев... На реабилитацию его отправили в «мвдешный» санаторий в Сочи. Впоследствии закончил юридический институт, получил офицерские погоны.
                *****
   Изменения в обществе накатывали стремительно... Демократические процессы захватывали многих. Не прошли они мимо и милицейской среды. Одно время даже пытались назначать на руководящие должности на выборной основе. Но быстро отказались от этой идеи. Особенно в сельских райотделах это вызывало групповщину и раскол в коллективах. Приходилось вмешиваться и «тушить пожары»...
   Ну, а в гражданской среде бурлило уже основательно. В очередях с талонами за водкой мужики по привычке шепотком, а то и громко костерили «меченого» за сухой закон, а бабы с талонами на колбасу и мыло, - местную власть...
   Да и с промышленными товарами было не лучше. В УВД создали специальную комиссию по распределению товаров, правдами и неправдами добываемых откуда-то  для личного состава. Тогда даже за деньги невозможно было купить ни телевизор, ни холодильник... И это была какая-никакая, а всё-таки забота о людях...
 
   Г.А.Данков первым из немногих понял, что в таких условиях не исключен вариант, когда народ может пойти против милиции и власти. Доверие людей нужно было завоевывать качественной работой, открытостью и предсказуемостью. Это можно было сделать только с привлечением средств массовой информации. С созданием ведомственных печатных изданий. Генерал поддержал инициативу энтузиастов по созданию собственной газеты УВД. И газета «Право» нашла своего читателя.
   Но для общения с жителями области он выбрал не газеты, а телевидение. Причем упор делался на прямые эфиры и «прямые линии». Когда можно было дать ответ любому звонившему, проводя параллельно и свою милицейскую мысль... Во время таких эфиров жизнь в области, казалось замирала... Данкова хотели видеть и слушать все! Говорил он просто и доходчиво, не сыпал специальными терминами и цифрами. А главным его интервьюером была журналист ГТРК Людмила Такоева.  Они с генералом, казалось, просто разговаривали о проблемах преступности. Но всё было настолько естественно, и всем казалось, что говорят два человека, чувствующие друг к другу не просто симпатию, а что-то более тонкое и личное, и потому бесконечно доверяющих друг другу.  Им верили так, как никому другому! И ждали, ждали новых встреч...
 
  -  Давайте проведем прямую линию только с ответами на вопросы телезрителей,- предложил как-то Данков. Причем попробуем дать исчерпывающий ответ прямо во время эфира.
  -  Это трудно будет сделать,- звучали сомнения... Нужна проработка вопросов...
  -  Слушайте, мы убийства раскрываем на месте порой, а людям простого ответа не сможем дать что-ли? Прошу руководителей служб находиться рядом в студии, хоть и за кадром. Потребуется помощь, я дам знать. Ответ люди должны получить в течении полутора часов эфира. Готовьтесь...
    Тот прямой эфир Данкова и Такоевой в конце 1989 года вспоминался долго. Никогда не было такого, чтобы в течении передачи успевали выехать к дебоширу в адрес и сообщить в эфире о результатах по жалобе. Или не скрывая эмоций обнародовать истинную причину навета на сотрудника милиции. Или прямо признать свою ошибку в каком-то уголовном деле... Авторитет Данкова явно поднимал имидж куйбышевской милиции. Это стали понимать и руководители области... Вот только сравниться с ним энергией и обаянием было весьма непросто...

    В среде правоохранителей в конце «восьмидесятых» тоже было неспокойно. Сотрудникам милиции казалось, что и их система нуждается в обновлении. Обсуждались вопросы разделения её на местную и федеральную с необходимостью финансирования из разных источников. Выборности некоторых чинов по образу шерифов на Западе, и множество иных специфичных вещей и освобождения её от казалось бы несвойственных функций. Имелись случаи объявления голодовки сотрудниками, выступлений некоторых на стихийных митингах с очернением милицейских порядков. Как бы сегодня поступили с такими в органах внутренних дел? Вышвырнули и забыли... В то время разбирались предметно. И были случаи, что строгих мер воздействия к людям не применяли. Более того, генерал лично встречался с ними, и только после этого принимал решение по человеку.

    Как-то Геннадий Александрович собрал сотрудников аппарата УВД в актовом зале. Повестка не обозначалась... Все сидели в неведении, ожидая генерала...
-    Я хочу посоветоваться с вами, друзья,- тихо произнес Данков... Общество меняется стремительно... Назрели коренные изменения и в милиции. Скоро выборы в Верховный Совет РСФСР. Что вы скажете, если я попробую поучаствовать в выборах? Не стесняйтесь, говорите всё, что считаете нужным...
   
                *****

    Зал молчал... Люди понимали, что если Данков обойдет конкурентов на выборах, он уедет из Куйбышева в Москву. Здесь же к нему не то что привыкли, - здесь гордились своим генералом. И даже прозвище его среди служивых было каким-то добрым. «Блондин» смотрел на подчиненных и ждал реакции аудитории. Наконец молчание прервалось...

 -  Значит уезжаете, Геннадий Александрович? -
   
    Данков улыбнулся...

    Ещё пару лет назад при поддержке обкома КПСС можно было бы до выборов говорить о победе. В начале года 90-го всё изменилось. Роль партии пока оставалась руководящей и направляющей, но только на бумаге. В реалиях же она теряла поддержку в обществе. Усилились протестные настроения и приходилось бороться за свои взгляды, отстаивать их не только в словесных баталиях, но и в последующих делах и поступках. Уже комплектовались первые отряды ОМОН.

 - Темнить не буду... - Данков встал из-за стола и оцепенение в зале как-то сразу спало.
 - Мне представляется, что нашу систему МВД ждут сложные времена. Где я буду более востребован, здесь как профессионал, или в Верховном Совете при разработке нужных нам законов? Таких, которые помогали бы, а не разлагали общество... Давайте об этом обменяемся мнениями... Мне это важно.

   Мнения были диаметрально противоположные... От «мы Вас не отпустим» до «мы Вас и на ХХУ111 съезд КПСС изберем». После последнего предложения генерал расхохотался:

 - Не-не-не!!! На съезд давайте кого-нибудь другого двигать. -
    
   И выразительным ленинским жестом указал на одного из своих заместителей...

   Кто-то из выступавших сказал: «Думаю, что Вы для себя уже всё решили, Геннадий Александрович... Мы поддержим Вас в любом случае, можете быть спокойны...»

   Я сидел в ближнем к генералу ряду. Быть может только мне показалось, что от люстры в зале по его лицу быстро проскочили и погасли какие-то блики...

 - Спасибо, друзья... Все свободны...

   Через несколько дней в кабинет к Данкову пригласили руководителей служб УВД. Мой непосредственный шеф в то время сказал, чтобы и я пришел туда тоже. На вопрос: -Зачем? - получил ответ, - Там узнаешь...
Среди полковников я оказался один в капитанских погонах...
   Генерал без раскачки приступил к главному:
 - Я принял решение баллотироваться... Хочу, чтобы всё это время вы занимались исключительно делом. У меня окажется меньше времени на служебные вопросы. Прошу, не подведите! Хочу вам представить своё доверенное лицо в избирательной гонке. Вы его хорошо знаете, это подполковник милиции Юрий Макарович Черных. На него возлагаются все организационные вопросы. По его рекомендации вопросами пропаганды займется капитан Юрий Иванович Левичев. Я хотел бы, чтобы все их просьбы к вам находили понимание.
    От неожиданности стул подо мной качнулся... Я взглянул в лицо Макарычу, тот опустил глаза, как бы говоря: - Спокойно, парень... -


 - Вопросов много... - продолжал Данков.  - Много мелочей! Вот что вы мне посоветуете, листовки и плакаты кандидатские печатать с фотографией в форме или нет? -

 - Конечно в форме, - дружно отозвались руководители,- и с наградами...

   Когда тема иссякла, я всё же набрался смелости выразить и свою позицию... Не хотелось казаться выскочкой, белой вороной, но вспомнив мысль предшественника Данкова генерала Шарапова о том, что только отстаивая свое мнение, даже если оно не совпадает с общим, можно найти истину, выпалил:
 - Вас избирать будут те, кто прекрасно знает в какой вы форме и звании. Думаю, лучше в гражданке...
 - Да? А с «гаврилкой» или без?
   Показалось, что генерал подтрунивает надо мной. Я слегка смутился...
   Закончив совещание, Геннадий Александрович попросил меня задержаться.

-  Так с «гаврилкой» или без? Аргументируй!

-  Вы узнаваемая и популярная личность в области. Нужно обязательно показать вас человечным и улыбающимся. Не чиновником! Это качество главнее нежели должность и звание. Вот сейчас Вы в пиджаке и водолазке! Лучше не придумать! Только фотограф должен быть профи...

    Данков как-то по-отечески ласково глянул мне в глаза...
 -  Спасибо, Юрий, спасибо! Я подумаю...

   Фотограф здорово попал в образ! В генеральской форме сделали на треть меньше плакатов и листовок. Зато улыбка Данкова на фото в водолазке под пиджаком покорила жителей области.

   В последние две-три недели он каждый день встречался с избирателями. Выезжал на производства, на встречи с населением, участвовал в теле и радиоэфирах. Юрий Макарович Черных даже посерел лицом от нагрузки. Несведущему не понять, что организация таких мероприятий требует колоссальных внутренних затрат человека. Генерал же казался бодр и энергичен, как будто и не происходило в его жизни ничего необычного. И вот пришел день последней встречи с избирателями. Её мы готовили вместе с руководителями милицейских подразделений. Зубоскаливших по этому поводу и называющих выборы «шоу» он осаживал с присущим чувством юмора. Потому на него не обижались... По нашей задумке всех избирателей, пришедших на встречу, встречали у столов во дворце культуры «Звезда» с табличками по тематике проблемных вопросов. Вопросы прорабатывались в течении встречи. И на многие из них генерал отвечал уже в процессе разговора с народом. Нужно сказать, что вопросов по охране правопорядка было не так много. А вот проблемы благоустройства, воспитания детей, зарплат волновали людей. Данков блестяще заканчивал избирательную кампанию! Ему явно симпатизировали, это чувствовалось. Но и соперники у генерала были не из слабых. Все ждали итогов выборов...

   В понедельник 5 марта 1990 года  в Куйбышеве объявили,- Г.А.Данков победил своих оппонентов на выборах в Верховный Совет РСФСР с подавляющим преимуществом.
   Многие думали, что и доверенное лицо генерала,-Ю.М.Черных вскоре тоже получит в УВД достойную должность. С его профессиональными навыками и высочайшим авторитетом среди милиционеров это было бы логично. Но этого не произошло... Почему так случилось, я понял только через четыре года... Но об этом позже...

   С личным составом Управления генерал прощался тепло и по-доброму... За стол президиума, где обычно рассаживались члены коллегии, пригласил старшего участкового инспектора Железнодорожного РОВД Юрия Алексеевича Юдина. Он тоже победил своих соперников на выборах только в другом округе. Ни в одном регионе России не избрали в высший орган законодательной власти страны сразу двух милиционеров. У нас,- получилось... Думаю в немалой  степени благодаря харизме и человечности Данкова...

   ...Я столкнулся с ним в УВД на улице Куйбышева, 42  после событий октября 1993 года, когда танки расстреляли здание Верховного Совета в Москве. Данков был среди защитников Белого Дома. Он и тогда не изменил присяге и защищал конституционный строй страны. В результате был лишен Ельциным и статуса, и всего того, что было положено народному избраннику. Увидев меня издалека, широко расставил руки и обнял по-отечески...
 - Как здоровье, Геннадий Александрович? - вырвалось у меня непроизвольно...
 - Всё в порядке, Юра... Другое заботит... Сам знаешь, что я приложил руку к созданию ОМОНов... Вот теперь почуял эту руку на  себе... Крепкая, скажу я тебе, рука!
   И театрально потер свои ребра... Улыбнулся какой-то не своей, невеселой улыбкой...
 - Служи... Думаю у тебя всё получится...

   Генерал Данков ушел из жизни в октябре 2006 года. Похоронили его в Москве. Всё, чем наградила Отчизна столь неординарного человека, - это почетное звание «Заслуженный работник МВД» и ведомственные награды. Пенсия была тоже милицейской. После себя он не оставил ни дворцов, ни яхт... Оставил только память... Добрую память о себе...

                *****

    После отъезда генерала Данкова в Москву события в Куйбышевской области, да и в стране понеслись как будто вскачь... Уже на мартовском Съезде Советов большинством голосов была изменена Конституция СССР.  После ожесточенных споров отменена ст.6 о руководящей и направляющей роли КПСС. Но обсуждение этого по сути явилось отвлекающим маневром для жителей страны. Главным было закрепление в ней положения о частной собственности.  И это было сделано.  Хоть и особо не афишировалось...  Далеко не все поняли сразу, что лозунг: «Обогащайся, как можешь!» стал реальностью. Ну, а процесс накопления первоначального капитала, как известно, ничего общего с законностью, а тем паче с совестью, - никогда не имел... Правда это станет понятно людям гораздо позже. Когда итогами приватизации воспользуются единицы. Когда главным желанием большинства станет возможность хоть как-то свести концы с концами. Когда откровенный бандитизм станет у некоторых чуть ли не обычным способом зарабатывания денег.

   В областном УВД ждали, что на место первого руководителя ведомства опять пришлют «варяга». Но к удивлению многих все согласования прошел только Юрий Гаврилович Малыгин, бывший до недавнего времени начальником УБХСС, а затем - заместителем начальника Управления. Человек мягкий, интеллигентный, тихий, невысокого роста,- он казался абсолютной противоположностью Данкову. Именно ему предстояло устоять в бушующем водовороте надвигающихся событий,  сохранить дееспособность милиции в одном из наиболее развитых промышленных регионов Союза, - Куйбышевской области.
   В эти дни  было объявлено о деполитизации армии и  правоохранительных органов. Упразднялись политорганы, но партийные комитеты в них пока сохранялись. Как-то меня пригласил в свой кабинет заместитель начальника УВД по кадрам полковник В.А.Чернецов... С ним рядом оказался и Юрий Макарович Черных:
  -  Юрий Иванович, вот такое предложение, - начал Вениамин Александрович... -  Времена тревожные, что будет в ближайшее время в стране непонятно. Секретарь парткома УВД просится в отставку... Полковничья должность для него в учебном центре есть. Ты у нас капитан, с тобой проще... Что скажешь, если мы тебя будем рекомендовать в состав парткома? А затем и на должность секретаря? На учете более 500 коммунистов, должность освобожденная с сохранением всех должностных выплат и выплат по званию...
  -  Я не привык должности выпрашивать... Или отказываться от работы... Если надо, значит надо... Рекомендуйте, коли так дела складываются. -
   Взглянул на Макарыча... Тот только одобрительно кивнул головой и мы вместе вышли из начальственного кабинета.
  -  Что, Макарыч,- в коридоре я посмотрел Черныху в глаза,- кончились полковники на «халяву»... Под танки никому не охота?
  -  Не говори, Иваныч...- глаза моего собеседника стали грустными... Однако, всяко может случиться...
   
   Если бы мы знали тогда, что фраза о танках станет пророческой уже через три года! Но в то время была надежда в незыблемость государства с названием СССР.  Была вера в державу, которая к сожалению, рухнет даже раньше... Несмотря на проведенный референдум... Несмотря на желание людей жить в мире...

   На партийной конференции меня избрали в состав парткома. Старейший коммунист Управления Виктор Андреевич Краснов, возглавлявший следствие,  рекомендовал избрать секретарем. Возражающих не нашлось... Я приступил к работе...

   В январе 1991 года Куйбышев переименовали в Самару... Под давлением демократической общественности и в связи с многочисленными пожеланиями жителей области. Продуктов и товаров после этого на прилавках больше не стало, но гордости за родимый край у народа прибавилось. Да и с водкой стало проще...  Всем казалось, что скоро придет облегчение. Как говориться, «мы теперича не те, что давеча...» Но проблемы наползали одна на другую... Задержки зарплат, сокращение производств... Люди рванули в кооперацию, в сомнительные коллективы... Процветали откровенный обман и мошенничество.

      Партийные органы интересовались, чем дышит личный состав органов внутренних дел. Какие настроения в подразделениях и у руководства. Как-то после апрельского субботника позвонил первый секретарь райкома и попросил пригласить на встречу с представителями областного комитета КПСС коммунистов управления. Я связался по телефону с коллегой, секретарем парткома КГБ области:

  -  Слушай, Владимир Александрович, а ты своих бойцов невидимого фронта позовёшь?
  -  Просят, чтобы пришли,- отвечает...
  -  А резидентов с агентами не просят явиться с партбилетами?
   Собеседник рассмеялся, оценив шутку... И продолжил в том же духе:
  -  Я своих берегу...  А ты своих?
  -  Моих уже давно за пьянку да за баб из партии исключили. Это твоим можно всё!
  Когда перешли на серьёзный тон, решили, что объявить — объявим о встрече, но руки выкручивать никому не будем.

    За несколько месяцев парторганизация УВД сократилась почти на сто человек. Люди были разочарованы действиями Центрального Комитета. Многие поддались протестным настроениям и их можно было понять. Отдельные руководители засылали гонцов, чтобы в приватной беседе я подсказал, что им делать с партийной принадлежностью. Отвечал: - Пусть ведут себя так, как считают нужным. Им за принятое  решение ничего не будет... -   Но рвали партбилеты и плевали в лицо мне только те, кто вступил в неё в своё время из-за конъюнктурных  соображений. И во мне видел символ своих неудач и разочарований. Я не обижался... Все люди разные, ничего не поделать... Мне же досталась участь громоотвода. Так решило руководство...

    Ну, а встреча с партноменклатурой прошла скучно... Люди ухмылялись на странные доводы партийных бонз в оценке общей ситуации как в стране, так и в области. Никто на трибуну не вышел. Молча собрались, молча разошлись... В глазах у сотрудников читалось недоумение: - Зачем собирали..? -

    Как-то в августе 1991 года начальник УВД Ю.Г.Малыгин попросил меня зайти к нему. К подчиненным он обращался исключительно на «вы»:

  -  Юрий Иванович, тут нас с Вами приглашает на разговор первый секретарь Самарского обкома КПСС Валентин Степанович Романов. Там же и члены бюро обкома будут... Сказали, чтобы были завтра к 11-00.
  -  Сказали, значит будем, Юрий Гаврилович... А что зовут-то?
  -  Вопрос на месте...
  -  Мне с Вами в машине ехать?
  -  Да, поедем вместе...

     Утром мы были в обкоме у «первого»...

                *****

   В приемной ждать не пришлось... Нас пригласили в кабинет, где за длинным столом для заседаний находилось шесть-семь человек членов бюро. Напротив сидел Валерий Привалов, секретарь Самарского районного комитета КПСС, на его территории базировалось областное Управление... Во главе возвышались стол и седеющая шевелюра Валентина Степановича Романова, первого секретаря обкома.

  -  Здравствуйте, товарищи! - голос «первого» был спокоен... - Присаживайтесь... Мы пригласили вас, чтобы прояснить каковы настроения у личного состава самарской милиции. Какие проблемы у коммунистов УВД. - Валентин Степанович сделал ударение на слове «коммунисты»...

  -  Пожалуй правильным будет первым послушать секретаря парторганизации. Пожалуйста, Юрий Иванович... -

   Я вкратце обрисовал ситуацию... Изменения в обществе и появление демократических платформ в самой партии заставляют людей искать свои ответы на происходящее. Из-за резкого снижения уровня жизни в стране авторитет КПСС в их глазах падает.  Многие сотрудники сдают партбилеты. Но на исполнение ими служебных обязанностей это ни в коей мере не сказывается. Выполняя решения последней партконференции УВД, где меня избрали секретарем и в соответствии с Уставом, мы отправили в ЦК обращение, согласно которому просили рассмотреть возможность закрепления в партийных документах положения о приостановке членства в КПСС лицам при службе в вооруженных силах и правоохранительных органах. А впоследствии  законодательно закрепить его и для всех иных политических партий в СССР. Это следовало из того, что на Съезде Советов была исключена из Конституции ст.6. До настоящего времени ответа на обращение не получено.
   Ну, а в целом ориентируем руководство и личный состав на четкое исполнение закона, на поддержание должного общественного порядка в области.
    Примерно таким коротким и оказалось моё выступление.

   Вопросов от членов бюро не было... Все ждали реакции первого.

   Романов откашлялся:
  - Уходят? Ну и пусть уходят... Насильно в партии держать никого не будем... А может быть нам укрепить партийную организацию УВД? -  он критически взглянул на меня, а потом вопросительно на секретаря райкома.
   Привалов отрицательно покачал головой...
  -  Нет, Валентин Степанович... Левичева избрали коммунисты Управления. Он делает всё, что в его силах. Он на своем месте...

   Романов глянул на генерала Малыгина:
  -  Юрий Гаврилович, а что же Вас коммунисты даже в состав партийного комитета УВД не избрали... Как же так? А ведь всё может измениться в ближайшее время в стране... Что скажете?

   Так вот она, настоящая цель приглашения в обком, - пронеслось у меня в мозгу,- проверка на лояльность! Тут любое неудачное слово или выражение генерала может быть истолковано превратно, и потом этого уже не исправить. Юрий Гаврилович что-то говорил, но получалось  неубедительно...
  -  Валентин Степанович, разрешите я попробую назвать вещи своими именами, дабы не ходить вокруг да около? Может быть у меня получится дополнить генерала? -  «Первый» явно не ожидал такой прыти от какого-то капитана милиции, но согласно кивнул головой:
  -  Своими именами назвать? Ну-ну... Попробуй...
  -  Никакого недоверия Малыгину коммунисты Управления не высказывали. Он не выставлял свою кандидатуру на выборах партийного комитета. Считаю его решение в нынешних условиях правильным. Если быть честным, то это мы с вами просрали ст.6 Конституции на Съезде Советов. -

   Глаза у членов бюро обкома округлились и все уставились на меня, как на прокаженного. Видимо стены этого кабинета еще не слышали столь смачных выражений. А я продолжал, распыляясь, дальше:

  -  Я умышленно  говорю «мы» не потому, что из всех нас только Валентин Степанович участвовал в работе того Съезда. Там голосовали и два сотрудника милиции, которым самарцы также оказали такое доверие. Это генерал Данков и депутат Юдин. Сегодня для органов внутренних дел может быть верной только одна позиция. Это Конституция и требования Закона. И партийные решения не могут быть приоритетом.  А вот если мы не обеспечим в области должный общественный порядок, а тем более допустим безобразия, этого и нам, и вам не простят ни коммунисты, ни беспартийные жители Самары.

   В кабинете стало тихо... Уже никто не смотрел на меня или генерала Малыгина. Никто не смотрел на «первого» или в глаза друг другу. Члены бюро опустили головы... Да и сам Валентин Степанович уперся взглядом в лежащую на столе красную папку с бумагами.
   Через какое-то время в тишине все услышали голос первого секретаря Самарского горкома КПСС Владимира Ивановича Золотарёва, он первым поднял голову:
 
  -  А ведь капитан по большому счету прав... -

  -...Вы свободны, товарищи... - Романов посмотрел на нас с Малыгиным и мы вышли из кабинета...

   Уже в машине Юрий Гаврилович спросил:

  -  А не больно резко ты за меня вступился?

   Он впервые обратился ко мне на «ты»... И это показалось мне признаком доверия...
  -  Товарищ генерал, надо чтобы хоть кто-то сказал им, что творится в умах обычных милиционеров.  А вдруг это поможет принять верное решение? Мы же не знаем, что нас ждет завтра...
   
   Через несколько дней по всем телевизионным каналам пронеслось «Лебединое озеро». Скоро стало ясно, что насильственное отстранение Горбачева от власти не удалось. В райкоме выдали учетные карточки на всех коммунистов, стоящих на учете в УВД. Я их раздал владельцам. Придя утром на работу,  увидел, что табличка с надписью «Партком» у двери кабинета, - отсутствует.
     Коммунистическая партия в СССР стала вне закона.

                *****
   ... В эти августовские дни уже на протяжении многих лет я мысленно возвращаюсь в год 1991-ый... Тот самый, когда страна СССР забилась в предсмертных конвульсиях. Я пытаюсь найти ответ на вопрос, - были или нет убийцы у неё? То что были могильщики,- это понятно... А убийцы? Или же страна умерла своей смертью, пусть даже после тяжелой и продолжительной болезни, как писали тогда о кончинах её прошлых вождей? И не нахожу однозначного ответа... Мне трудно судить об общем, тогда как  сам я , - свидетель исключительно  частного.

   Самарская область пережила тот август сравнительно спокойно. И пришедшие к власти на новой волне больше лукавят, приписывая себе победу на митингах. Победа приходит тогда, когда одни отказываются от власти, а другие её подбирают. Это случается отнюдь не на митингах... Хотя популярность их лидеров безусловно оказывает влияние на массы. «Бориску на царство!» - таков был тренд того времени. Вот только итог дирижирования забугорным оркестром отрыгивается нами до сих пор...

   ...У меня сложилось впечатление, что наше с Малыгиным августовское приглашение в обком КПСС было первым в последующей затем череде встреч руководства области с силовиками. А если это так, то тот разговор просто не мог пройти бесследно! И потому важен итог... Сразу после путча от своих должностей были освобождены командующий Приволжско-Уральским военным округом генерал-полковник А.М.Макашов, который и не скрывал своих убеждений, а также начальник управления КГБ по Самарской области генерал-майор А.Н.Егоров. О его позиции можно лишь догадываться...
   Руководители областной милиции и прокуратуры Ю.Г.Малыгин и В.В.Казаков остались при должности. Их ведомства продолжили функционировать без потрясений.
   Что это объясняет? На мой взгляд,- следующее...
   В области, как впрочем и во всём СССР, существовало два пути разрешения конфликта. Силовой,- с сохранением существующего положения, но чреватый акциями массового неповиновения. И отказ от власти с целью стабилизации общественного порядка и недопущения в дальнейшем возможных жертв столкновений.
   Команда Валентина Степановича Романова приняла верную, на мой взгляд, сторону. И только за это она достойна уважения. Эти люди решили, что отказ от власти в такой ситуации сохранит жизни многим самарцам. Что было терять? У коммунистов не было ни дворцов, ни яхт... Не было миллионных зарплат... Были какие-то привилегии, были идеи, в которые верили с детства...  Что по сравнению с ними власть? Для них она оказалась ценностью меньшей. Ценностью, которой можно пожертвовать во имя... И они оставили её, проявив поистине гражданскую мудрость.

   Новая власть в Москве показала себя во всей красе в октябре 1993-го... Расстреливая народных избранников из танков, она защищала не общественное спокойствие или собственные идеи. Она воевала за свою собственность. И здесь, на мой взгляд, различие этих двух миров...
   Ну, а какой кому ближе, каждый решает сам...

                *****

   ...Юрий Гаврилович попросил зайти в его кабинет.

  -  Здравствуй, Юрий Иванович! Какие мысли, какие планы? На каком поприще хотел бы послужить, говори...
  -  Здравствуйте, Юрий Гаврилович! Если не гоните, то служить буду там, куда пошлёте...
            Малыгин улыбнулся...
  -  Ты и в уголовном розыске справишься, я это чувствую... Но предлагаю БХСС, думаю там ты быстрее сможешь сделать карьеру... Слово за тобой. На мою помощь можешь рассчитывать...
  -  Если Вы согласитесь, я мог бы заняться вот чем...

   Брови Малыгина поползли вверх. Видно было он ожидал, что я с радостью соглашусь на его предложение о продолжении службы в УБХСС или БЭП, как стали называть эту службу по-новому... А тут иное...

  -  Сегодня повышенное внимание следует уделять средствам массовой информации. Время того требует... Галине Павловне Шараповой в одном лице трудно будет формировать имидж милиции в новых условиях. Нужно создавать серьезную службу на этом направлении. Я мог бы заняться этим. Но с одним условием... Давайте сделаем так, чтобы новая, но немногочисленная служба, подчинялась Вам напрямую. Ведь именно первое лицо формирует политику ведомства в обществе.

   Генерал задумчиво посмотрел на меня...
  -  Да, это верно... Но ведь карьеры там не сделать?
  -  Для меня главнее заняться делом, которое по душе. Которое я вижу актуальным. Остальное,- второстепенно...
  -  Ну, что ж... Я отдам необходимые распоряжения... Жду предложений по формированию пресс-службы...
  -  Спасибо...

   С тех пор Малыгин чуть ли не ежедневно заходил в наш кабинет, интересовался медийными новостями, делился своими оценками происходящего. А совсем скоро я стал участником важнейших совещаний с его замами и руководителями подразделений прямого подчинения.
   Время между тем, выбирало новых героев... Уже в ноябре после подписания Беловежских соглашений Ельцин отчитался перед Вашингтоном о создании СНГ и развале СССР. В декабре Горбачев оставил пост Президента... Конец великой державы был закреплен юридически. "Парад суверенитетов" завершился...

                *****

   90-е годы в Самарской области проходили знаково для всей России... Наличие промышленных гигантов, таких как АвтоВАЗ, предприятий космической отрасли, авиастроения, металлургии, нефтехимии, машиностроения с одной стороны обеспечивали работой население, а с другой,- явились мощным раздражителем, когда начались массовые задержки с выдачей зарплат рабочим и сокращения производств... Денежной массы не хватало катастрофически... Проблемы начались и у бюджетников. И милиции в том числе...

  -  Иваныч, спасай! Дай «пятнашку» до получки!  Погибаю!- в кабинет пресс-службы, в котором ранее размещался партком, ворвался один из моих знакомых сотрудников. Ни на кого вокруг не глядя, он с мольбой в глазах ринулся к моему столу...

   За пять минут до этого к нам зашел начальник УВД генерал-майор милиции Ю.Г.Малыгин и сидел в кресле у окна с газетой в руках. Мы обсуждали последние новости и дальнейшую стратегию и тактику самарской милиции в плане реакции на медийные события в обществе.

  -  Вадим, у меня тоже сейчас проблема с деньгами... Давай зайдешь позже?
  -  Иваныч, горю! Выручай!
   Малыгин откинул газету:
  -  Давайте я Вам помогу... Хотя и у меня ещё зарплаты не было...
   Тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи, и не глядя на собеседника взмолился вновь,-
  -  Я ж у тебя прошу, Иваныыыч!!!
   Валерий Корниенко, работавший со мной, хватался поочередно то за глаза, то за живот, то за рот, чтобы не прыснуть от хохота и не смутить ни просящего, ни дающего...
  -  Нету у меня, Вадим! Чего пристал? - я ответил ему с серьезной миной,- Тебе ж генерал предлагает, чего не берёшь?
   Тот наконец, перевел глаза на сидящего в кресле... Рот у него стал медленно открываться, затем так же медленно закрываться... И с каждым таким движением глаза всё больше и больше вылезали из орбит... До него дошло, что напротив и правда сидит начальник УВД. Набрав воздуха в легкие, дабы хватило сил для последнего рывка, парень буквально вылетел из кабинета!
   Дружный взрыв хохота проводил несчастного. И потом еще долго в УВД ходило среди сотрудников выражение,- «Пойти деньжат у генерала занять, что ли?»   Оно стало эдаким своеобразным мемом...
  - Да не оскудеет рука дающего,- слышалось в ответ...
  - Да не отсохнет рука берущего,- хохотали во след!

    Между тем оперативная обстановка в области складывалась весьма напряженная... И тут было не до смеха... В банковско-финансовой сфере получили распространение фиктивные платежные документы. Среди них особо выделялись так называемые «чеченские авизовки». Со счетов умыкали гигантские суммы! И нужно было время, чтобы создать систему надежной защиты банковского сектора. Со всех экранов телевизоров Леня Голубков призывал население стать его партнером, чтобы купить жене новые сапоги, вещали чумаки и кашпировские, а представители японской «Аум сенрикё» свободно распевали свои псалмы в радиоприемниках на кухнях и в автомобилях. Это было необычно. И распознать сразу, где есть правда, а где ложь не просто. Но самарские милиционеры учились отличать зерна от плевел. Это было нужно людям... Хотя то, что было нужно, так сказать, «заслуженным людям» - тоже становилось ясно... Со временем...
   Общеуголовная кривая  росла вверх. Озлобленность в обществе достигала апогея. Увеличивалось число убийств... И не только бытовых... Перегон автомашин из-за границы для перепродажи становился выгодным бизнесом. Только он обрастал криминальными наростами. Машины угонялись в Германии и Польше. Причем угоняли такие марки машин, какие заказывали клиенты... Они переправлялись через границу,  перебивались номера... Их продавали покупателю, а тот через какое-то время узнавал, что она украдена и ему не принадлежит. Перегон из-за бугра стал опасным бизнесом. На российских дорогах бандиты требовали денег за право проезда. Сопротивляющихся избивали или даже убивали. Машины либо сжигались, либо угонялись... Катастрофические размеры приобрели кражи отечественных автомашин. Их молниеносно разбирали на запчасти после угона. И найти их уже не было никакой возможности.
   С такого преступного бизнеса поднялись многие бандитствующие группировки. А потом перенесли его на крышевание начинающих коммерсантов, «челноков», кооперативщиков, и прочих...
   В «лихие 90-ые» Тольятти казался раем для бандитов. Постепенно чуть ли не весь бизнес, связанный с торговлей автозапчастями для всего модельного ряда АВТОВАЗА стал с криминальным оттенком. Распредвалы, радиаторы, выхлопные трубы тащили с завода все, кому не лень. Милиция ВАЗа ловила целые фуры с ворованными запчастями. Случались перестрелки с бандитами!
   Органы внутренних дел проигрывали в той войне... Нельзя объять необъятное. Это понимали многие, но как об этом сказать? Как успокоить людей?
Приходит решение,- нужна своя телестудия! Но денег в УВД,- ни гроша... И заготовив с десяток писем в крупные организации и мощные предприятия, я мчусь к их руководителям в надежде изыскать недостающие средства. Но и там денег нет... Рабочим платить нечем!
   Кое-как буквально по крохам удалось насобирать на самое примитивное телеоборудование. Мы стали выходить в эфир! Вначале с Людмилой Такоевой в её «Студии-1», а затем и с собственной телепрограммой на одном из первых коммерческих каналов в Самаре. Генерал Малыгин выделил нам машину,- десятиместный «РАФик»... Процесс пошел...
 
                *****

    Как-то у нас с Юрием Гавриловичем спор завязался... Нужно было в МВД заключение отправить по поводу разрабатываемого в законодательных недрах страны Закона «Об оружии».
  -  Как думаешь, Юрий Иванович,- что отвечать в экспертном заключении? Разрешить в свободной продаже оружие, нет ли? Давай посоветуемся...
  -  Я думаю, охотничьего хватит... Оно и то, нет-нет, - да пальнёт куда не нужно... С этим бы порядок навести...
  -  Это, да... А самозащита?
  -  Это вы о короткоствольном что ли, Юрий Гаврилович? Думаю, если в МВД нормальные люди, то и позиция ведомственная должна быть однозначная! Никакого такого оружия в обороте быть не должно. Бандиты его и без разрешения на раз-два добывают. Узаконим, упростим им задачу... А самозащита,- это от лукавого всё... Хорошие деньги, видать платят кому-то за подобные законы.
  -  Слушай, дай закурить!
   Я вытаращил глаза на генерала:
  -  Так Вы же не курите? А у меня только «Прима»...
  Щелкнул зажигалкой, но тут же поперхнулся.
  -  Я сейчас у соседей что-нибудь приличное стрельну,- пожалел я его и выскочил в коридор.
   Через кабинет работали ребята с УБЭП, для шефа пожертвовали «БТ», эту сигарету Малыгин курил свободно, хоть и без видимого удовольствия...
  -  Ты понимаешь, просят положительный отзыв...
  -  Ну, а я о чём, товарищ генерал! Потому и просят, что сильно надо... Вам решать... Хотя, думаю, в верхах уже и без нас всё решили... Но покорежиться не мешало бы. Мало ли...
  -  Ладно, подумаю... Время ещё есть...
   Не знаю, было ли время и сколько его оставалось, но через неделю узнал, что в Москву ушло положительное заключение на законопроект. И этот факт меня не удивил по большому счету. Забугорные лекала плотно ложились на Россию. Всё, как на Западе! Этот тренд всё больше и больше находил применение у нас. И многим казалось, что вместе с «ножками Буша» скоро и к нам придет изобилие и счастье. А уж личную собственность мы сумеем защитить. Пусть даже с разрешенным пистолетом в руке... А закон «Об оружии» конечно был принят... Правда года через два после этого случая, и даже уже после ухода генерала Малыгина на заслуженный отдых.
   Человек по своей сути бесконфликтный и спокойный, он как-то странно смотрелся на фоне прогрессирующей и матереющей преступности. Но все структуры милиции работали достаточно уверенно и четко. Не обладая ораторскими и артистическими  способностями предшественника, Юрий Гаврилович тем не менее не чурался средств массовой информации и по мере появления веского повода встречался с журналистами. А вот руководители служб охотно шли на контакты, и потому разница в восприятии органов внутренних дел при Данкове и сейчас нивелировалась этой активностью. Но время требовало громких побед над преступностью. Работа же по привлечению к ответственности главарей преступных формирований нуждалась во времени. И такие факты обнародовались при первой же возможности...

   Руководство ждало приезда бригады МВД России для комплексной проверки. Мы провели изучение общественного мнения о деятельности самарской милиции. Издали обзор, где показали реальные цифры того, как относятся к нам жители и трудящиеся области. 51,2% в целом доброжелательно отзывались о работе органов внутренних дел. В это же время в УВД сменился один из заместителей начальника Управления.

      Мне позвонила секретарь из приемной Малыгина и попросила зайти к начальнику.
  -  Вызывали, Юрий Гаврилович?
  -  Да, Юрий Иванович... Что же ты меня подводишь?
  -  А что случилось?
     Малыгин взглядом указал на своего нового зама. У него в руках я увидел наш обзор с итогами изучения общественного мнения. Тот с возмущением произнёс:
  -  Скоро комплексная... А тут такие цифры, только 51,2% доверяют милиции... У нас даже раскрываемость и та под 80%... Это что же о нас подумают?
  -  Что скажешь? - спросил Малыгин...

   У меня с утра было непонятное настроение, а тут кто-то решил озаботиться чужими проблемами. Плохо сдерживаясь и на высоких тонах попытался доказать, что эти данные не так уж и отвратительны. А тем  паче они реальны. Мы не участковым анкеты раздавали, чтобы они их открыжали, а сами ездили по предприятиям, организациям и учебным заведениям. Объяснил, что люди судят о милиции в процессе общения с ее представителями. И обиженных много по реальным причинам. Кому же понравиться, если штрафует гаишник. Или гонит дежурный с заявлением, или ППСник убирает с тротуаров бабушек, торгующих семечками... Сам себя не слыша распалялся всё больше и больше...
  -  Эти цифры никого не дискредитируют. Потому что они реальны,- закончил я свою пламенную речь.
  -  А ты чего материшься? - Малыгин смотрел на  меня даже с некоторым испугом...
  -  Правда? А я и не слышу... -  желваки так и ходили на моём лице...
  -  Да ну, вас... Разбирайтесь сами... - махнул он рукой и мы вышли из кабинета.
  -  Ты когда-нибудь здорово влетишь, разговаривая таким тоном с начальством, - вполголоса произнёс мне недавний оппонент.
  -  У вас свои цифры аналогично показателей прошлого года (АППГ), вот и маркитаньте с делами направленными в суд, возбужденными, отказными и т.д. Я туда не лезу. Это за них вы по шапке можете получить... А за реальное отношение населения к милиции пока ни один руководитель не пострадал. Я же сам за свой участок работы отвечу, коли спросят...
    Собеседник недоверчиво покачал головой...

    Кстати, по результатам комплексной проверки наши опыт и практика работы с населением, в том числе и по изучению общественного мнения, были  рекомендованы МВД, как одни из лучших в России. Члены бригады тоже проверили, что думают самарцы о своей милиции. И по их данным цифры оказались даже немного лучше.  Но это так... Между прочим...

                *****
               
 ...Я любил работать по субботам. Этот день хоть и считался формально выходным, но все руководители областного УВД были на месте. Можно было решать вопросы в спокойной, незадерганной обстановке. И редко случалось, чтобы тебя внезапно срывали с места и отправляли куда-то в район. Единственный день недели, когда можно было подумать о вещах перспективных... Но май за окном шептал, что было бы здорово выбраться с семейством на природу, побродить по лесу, подышать воздухом...    Нет... Это только в отпуске  возможно... Да и то, если не отзовут. За четыре года нахождения в должности меня частенько «выдергивали» и оттуда. И если удавалось хоть пару недель отдохнуть, это казалось удачей...
   Дверь отворилась неслышно... Я даже не почувствовал, как к столу подошел начальник УВД.
  -  Корпишь над бумагами?
  -  Да вот, Юрий Гаврилович, думаю о будущей неделе... Надо бы что-то веское по оргпреступности обществу выдать. Не будет в ближайшие дни реализации какой?
  -  Поговори с начальником УБОПа... У них что-то на подходе. Но я к тебе не за этим...
       Генерал с интересом смотрел на большую картину на стене кабинета.
  -    Уютно у тебя... Кто автор картины?
  -    Евгений Горовых, наш самарский... Лауреат премии МВД СССР. Это старшина милиции Мальчук со своей служебной собакой. Дик его звали... Вот бы музей самарской милиции организовать, а Юрий Гаврилыч? Я б её туда с радостью передал... Реликвией может стать... А?
  -    Музей, говоришь? Музей дело хорошее... Энтузиасты нужны... Без фанатиков этого дела ничего не получится. На днях собираюсь в учебный центр поехать. А что, если  мы эту картину центру подарим?
   Малыгин внимательно смотрел на меня...
  -   Дарёное не дарят, вообще-то... Горовых  Управлению картину передал. Её место в музее...  Я бы не спешил, Юрий Гаврилович... Хотя, хозяин — барин! Так у нас на Руси говорят...
   Мы поговорили еще о каких-то вещах... Он намекнул мне на некоторые скорые кадровые перестановки в аппарате управления. После чего попрощался и ушел к себе...
   Время  приближалось к обеду. Дом у меня был через квартал от УВД, но по субботам я не обедал. Часиков в 16-00 обычно уходил и, как правило, на работу уже не возвращался...
   Но тут в кабинет заглянул Юрий Макарович Черных... Он лет пятнадцать работал в должности заместителя начальника отдела политико-воспитательной работы, потом политотдела, а теперь вот подразделения по работе с личным составом... И всё замом, хотя сменилось уже четыре начальника УВД. Но авторитетом обладал у личного состава высочайшим. И в Управлении, и на «земле». Самые сложные проблемы в коллективах поручали разруливать именно ему. Я в свое время несколько раз выезжал с ним в подразделения и диву давался, как он мог просто и доходчиво общаться с людьми. На него не обижались даже те, кого приходилось освобождать от должности. Мог убедить, что так будет лучше для дела. Нашего общего милицейского дела... Я даже догадывался, что именно с его подачи в 1990-ом меня выдвинули секретарем парткома УВД.
   Но «за бортом» был  уже май 1994-го... А учетные карточки я раздал на руки коммунистам ещё в августе 91-го. Сложное было время тогда...

  -   Ты никуда не спешишь, Иваныч? Муторно на душе... У меня тут имеется чуток. Может, а?
  -   Дык, ежели партия сказала: «Надо!»,- комсомол ответит,- «Есть!»...
Главное, чтобы поговорить было о  чём... - пошутил я...

  -   Хорошо у тебя тут... Не по-казенному... - изрёк Макарыч...
   Мы выпили. Закусили тем, что было в заначке...
  -    Вот и генерал мне сегодня о том же говорил... Эту картину с Мальчуком хочет подарить учебному центру.
  -    Эх, ты бы знал скольких трудов мне стоило затащить этого Мальчука в кабинет, когда Горовых с ним столкнулся в коридоре. Простой старшина, а тут им художник заинтересовался с начальством из УВД. Еле-еле убедили позировать. Да... Отменная картина вышла... Нужен  музей, тут и говорить не о чем... Таким вещам только там место.
  -    Вот и я Малыгину о том же твердил... Ничего не ответил...

   Повисла пауза...
    
  -     Слушай, Иваныч! У тебя хорошие отношения с генералом... Тут такое дело...
    Он смутился, что было абсолютно несвойственно для человека, который знал себе цену, хоть и никогда на свете не козырял ей...  В 80-ом он в составе сводного отряда куйбышевской милиции обеспечивал правопорядок на Олимпиаде в Москве. Наши работали в Лужниках на центральной арене. Вернулся оттуда с орденом. А тут,- смущение...

  -     Как говориться, чем больше выпьет комсомолец, тем меньше выпьет хулиган!,- сказал я, дабы хоть как-то разрядить ситуацию...  Разлил оставшееся по стаканам.
  -     Да, уж... Нашел комсомольцев! Одному шестой десяток, другому пятый...
  -     Не спорю... Не вьюноши уже... Но и не хулиганы ведь? Значит нам можно!
    Макарыч наконец улыбнулся... Я понял, что ему хочется выговориться. И вот барьер преодолелся, как будто сам собой...
  -      Ты меня знаешь, Иваныч... Я с какими  только начальниками не работал. А тут понимаешь, генерал хочет бабу моим шефом сделать... Да что ж они меня за пустое место держат что ли? Ведь по совести служил всё время... Знают, для меня такое, - хуже смерти... С кем хочешь смогу работать, только не с этой!!!
    Тут я вспомнил фразу начальника УВД, которую он обронил несколько часов назад у меня в кабинете: - «Надо бы двух женщин-руководителей из кадров по разным подразделениям развести... Как бы не пересобачились... Эмоциональные, волевые обе. Взбаламутить коллектив могут иначе...».

  -   Может поговоришь с Малыгиным, он тебя к нам начальником назначит?  С тобой-то мы уже не один пуд соли съели, а?

      Я молчал... Как сказать человеку, что решение уже принято? Для него это ударом может стать непоправимым... Тем не менее решил ответить, как есть...

  -   Не получится, Макарыч... Только пресс-служба на ноги становиться начала. Сейчас материальное обеспечение нужно пробивать. Вряд ли это кто-либо сделает лучше меня.  Генерал заходил сегодня... Я понял, что он уже принял решение по кадрам и менять его не будет. Такие дела...
     Показалось, что лицо у Черныха посерело на глазах...

  -   Ладно... В отпуск попрошусь пока... Дальше видно будет...
      И опустив голову, вышел не прощаясь...

     В понедельник рано утром по пути на службу столкнулся с одним из сотрудников УВД.
  -  А ты знаешь, Макарыч умер?
       У меня от неожиданности ноги подкосились...
  -  Когда?
  -  В субботу вечером поехал с работы на дачу. На автобусной остановке нашли...
     В голове закружилось... Такого не может быть! Это же не кино...  Только я один знаю, что всё случилось не просто так. Как всё-таки беззащитно человеческое сердце! Никто не знает, как ему было больно накануне... «Только я, только я, только я...», -  стучало моё, - но уже ничего нельзя было исправить...

                *****   
    В кабинете было что-то не так...
    Посмотрел на стену, - нет картины с Мальчуком... Видимо сняли по команде генерала, чтобы подарить учебному центру. Одиноко торчал гвоздь, который я сам вбил когда-то для неё...  А ведь ещё вчера на этом месте висел шедевр, олицетворявший образ советского милиционера. С мужественным лицом и большими ладонями. Он стоял на страже порядка в стране. ...И вот остался гвоздь... Не нужный... Уродливый... На голой стене...
     Увижу ли я тебя когда-нибудь снова, старшина Мальчук? ...Защемило в груди...
   
    ...Эту картину со старшиной милиции и его верным помощником-псом я больше нигде не встречал. Говорят, она какое-то время висела на втором этаже учебного центра. Но потом и оттуда пропала... Где она сейчас? У кого-то в частной коллекции или пылится в гараже? Или её скрывают от наших глаз, как и многое из истории милиции советского времени? Но как можно забывать историю? Как можно забывать своих предков? Вопросы, вопросы... Быть может у её хранителя проснется совесть и он возвратит ее людям? Не знаю... Сегодня иное время. Иные люди... Иные ценности...

    ...В управлении кадров меня попросили провести траурный митинг на кладбище. Я согласился. Никто не знал сколько будет людей и кто придет или приедет по персоналиям. Всё же случилось в выходные. Сегодня понедельник... Прощаться с покойным будут дома. Провожать его в последний путь из клуба им.Дзержинского не позволял статус. Всего лишь подполковник, заместитель...
    Возле подъезда увидел несметное число людей! И в форме, и в гражданском... Все эти сотни пришли проводить в последний путь ЧЕЛОВЕКА без разнарядок и распоряжений по зову собственного сердца. Приехали с сельских и городских подразделений милиции, потому что просто не могли не приехать. Траурная процессия растянулась на сотни метров... Пришлось перекрыть одну из самых широких магистралей Самары того времени, проспект Ленина. В толпе бок о бок медленно шли полковники и рядовые. Было тесно. На бордюре, чуть выше остальных, заметил начальника УВД области генерала Малыгина.
    И только здесь я понял, почему при жизни профессиональные навыки и педагогический талант Юрия Макаровича не были востребованы в должной мере. Рядом с таким человеком особенно ярко проявлялись бы недостатки любого! А этого не мог допустить ни один из руководителей. Потому Макарыч был «вечно вторым»... Каким же он стал после своего ухода,- стало очевидным здесь.
    Время всегда и всё расставляет по своим местам. Правда жаль, что понимаем мы это довольно поздно...
    Выступающих на митинге в Рубежном было немного. У говоривших, - перехватывало горло... Отзвучал оружейный салют... Мой друг и наставник остался рядом с теми, кто живым не вернулся с Афгана.
    Вместе с ним для меня из жизни ушло что-то важное... Что-то такое, что в то время ещё не поддавалось осмыслению. Это сейчас стало ясно,- уходила целая эпоха, в которой на таких людях держался мир. Уходила вера в доброту и справедливость. Вера в спокойное будущее...
    28 мая 2019 года будет четверть века, как ушел из жизни Юрий Макарович Черных. Мы с товарищами опять придем на его скромный погост. Ведь он,- это наша совесть... Мы просто не можем иначе...

                *****

     Середина девяностых...  Ситуация на Северном Кавказе обострялась. Фактически регион отделялся от России. Этого даже не пытались отрицать политики. Эмиссары из-за «бугра» только подтапливали эту печь деньгами и экстремистской литературой. Сказывались непродуманные решения Ельцина по «проглатыванию республиками собственных суверенитетов». Оттуда,- из Чечни,- явно ощущалась и угроза чисто уголовная. Клановые национальные группировки расширяли криминальное влияние на всю территорию России.
   В конце декабря 1994 года в Грозный ввели федеральные войска. Операция прошла крайне неудачно и с большими потерями. К марту 1995-го равнинные районы Чечни были тем не менее взяты под юрисдикцию России, в горной же её части ещё продолжались столкновения с боевиками. Опасность террористических актов на всей европейской территории страны оказалась реальностью. Чечня на долгие годы стала непреходящей  головной болью для российских политиков.
   Местные преступные сообщества в Самарской области также набирали силу в том числе и в противоборстве друг с другом. На этом фоне стали заметны разногласия в методах противодействия криминалу у начальника УВД Ю.Г.Малыгина и его заместителя по милиции общественной безопасности А.И.Андрейкина. Эти противоречия не выливались в какие-то прилюдные конфликты, но для меня были очевидны по степени эмоционального накала при обсуждении общих проблем. Андрейкин был сторонником крайне жестких мер. Малыгина это настораживало, так как перейти  дозволенную законом грань в этом случае было очень легко.

    Как-то вечером позвонили из МВД. Надо ехать на Северный Кавказ в состав федерального органа министерства на достаточно длительный срок. Вскоре пришла шифровка об откомандировании. На сборы дали два дня. Получил оружие, полевую форму... В назначенный день прибыл в Моздок, а оттуда на «вертушке» в Грозный.
    Город лежал в руинах...

  -  Тебе удостоверение на свое имя, или псевдоним впишем? -
    Кадровик лишь мельком взглянул на меня, когда я пришел отмечаться о прибытии...
  -  Пиши родное имя, неча меня путать...
  -  Это ты зря... Многие псевдонимы выбирают, мало ли что случиться может.
  -  Ежели случится, псевдоним не поможет... Разница в одном, - или яйца оторвут, или голову отрежут. Одинаково больно будет...
  -  Ну-ну... Как скажешь...
    Да, некоторые сотрудники брали себе псевдонимы на время командировки не потому, что опасались за себя. Хотелось быть относительно спокойными и за своих родных и близких. Охота на людей уже началась. И была известна такса боевиков за человека в погонах в зависимости от его должности и звания.
    Кадровик протянул мне книжицу, в которой было указано, что я нахожусь в составе федерального органа МВД РФ в Чеченской республике в качестве советника.
    В тот же день, представившись его руководителю генерал-полковнику милиции Шумову В.Г,  я приступил к исполнению своих обязанностей. Через какое-то время поменялся командующий объединенной воинской группировкой в Ханкале. Им стал генерал-полковник Куликов А.С. Назначение на эту должность главкома внутренних войск в милиции восприняли как начало активных действий федеральных сил. Особенно в горных районах Чечни... В равнинных же формировались временные отделы внутренних дел, призванные обеспечивать общественный порядок до создания подразделений милиции из местного населения. Об их продуктивной работе можно было только мечтать, ведь судов в Чечне тогда не существовало. И потому работали больше «на корзину». Но задержанных по подозрению в связях с боевиками отправляли в Чернокозово. Там после проверки и изучения их либо меняли на наших пленных, либо отпускали под честное слово. По крайней мере об осужденных в то время боевиках я нигде не слышал. И потому всё начиналось сначала.
    Процесс формирования милицейских подразделений из местных проходил более чем сложно. Бывали случаи, что буквально на следующий день после выдачи им оружия, они в полном составе уходили в горы. Об этом не говорили. Но так было... И в такой атмосфере приходилось работать не зная, что тебя ждет от встречи с любым из местных.  По долгу службы я общался не только с журналистами. Но и с простыми жителями... Учителями, врачами, селянами... Разговаривая, они улыбались... И от любого из них можно было ожидать выстрела в спину. Этого не могло произойти в их доме по местным традициям... Там ты гость... Но выйдя за порог, сразу мог оказаться на мушке. Хотя и само понятие «дом» было относительным. Центр Грозного был сильно разрушен. Многие жили в подвалах. Не было водопровода, электричества, газа, канализации. В глазах одних читалась открытая ненависть к федералам, в глазах других,- отчаяние и безысходность. Несколько раз, выходя в город, замечал за собой человека, провожавшего меня от самого здания МВД и назад. Как-то, столкнувшись с ним взглядом, увидел гримасу злобы на лице и какой-то адский огонь в глазах.
  -  Надо быть осторожней на улице, как бы чего не вышло, - подумал я...
   
   
                *****

    В Самару  из Грозного по обычным линиям связи было довольно сложно позвонить. И когда это удавалось, праздник в душе продолжался не меньше недели. Супруга рассказывала новости о дочери, о том, как подрастает и меняется внук, о своей работе, о моих родителях. Но потом опять где-то внутри «скребли кошки»... И казалось, что без меня у них там всё рушится... Всё складывается не так.  И беспокойство не отпускало до того самого момента, когда вновь в телефонной трубке не услышишь родной, но такой далекий голос. Дни на службе летели быстро и только ночи почему-то казались нестерпимо длинными.

    О том, как налаживается мирная жизнь в освобожденных районах Чечни, в прессе и на телевидении России почти ничего не говорили. Это было не интересно ни журналистам, ни власти в целом... Слишком много проблем лежало на поверхности, а проблемы не могли пойти ей в актив.  Интересен был ход боевых действий. Там можно было рапортовать о победах. Но этим занимался не я, а пресс-центр Объединенной группировки во главе с Виктором Русаковым. Мы встречались с ним почти ежедневно. Обменивались информацией, координировали действия, намечали совместные планы. Работали слаженно, ведь знакомы были давно по учебным курсам при Академии МВД в Москве. И если Виктор больше крутился в офицерских кругах объединенной группировки войск в Ханкале и являлся связующим звеном с журналистами, то я по долгу службы контактировал с представителями аппарата администрации президента и других федеральных ведомств  и конечно же с местным населением тут,- в Грозном. И тем не менее, - в зоны соприкосновения с боевиками выезжать приходилось.

    В районе Чири-Юрта боевики взорвали и подожгли цементный завод. С просьбой подснять это место для репортажа обратились аккредитованные журналисты, работающие на одну из западных телекомпаний. Выдвинулись в предгорье на их потрепанной «Ниве»... Съехали с асфальта, протряслись по грунтовке в поисках возвышенности, с которой можно было снять общий план. Виден был только черный шлейф дыма. Но подходящего места, чтобы снять «картинку», так и не нашли. Наконец уткнулись во вкопанный по самую башню «Т-72». Из люка показался закопчённый лейтенант,- командир танкового взвода. Пока проверял мои документы, машина с надписью «Пресса» на лобовом стекле оставалась  под прицелом пулемета. Мало-ли кто и на чём может  подъехать... Безопасность,- дело святое...
  -  Я здесь крайний, товарищ майор... Дальше территория не контролируется... Никого из наших там не было. На мины не проверяли.
  -  Давай так сделаем. Я с журналистами вот на эту сопочку на нашем «Мустанге» поднимусь, оттуда и нам всё видно будет, и ты нас видеть будешь. Дам им на съемку минуты полторы из-за машины. А ты бди... Если палить  начнут,- прикроешь. Лады?
  -  Ну, лады... Хотя мне только за то, что я вас пропустил, командиры могут по башке настучать...
  -  А мы с тобой никому ничего не скажем.
  -  Ну, с Богом...

    Мы удачно всё засняли, хоть и не без небольшого инцидента с журналистами.  Те норовили выйти из-за машины на открытую местность. Поблагодарили летёху-танкиста... Автомат, - на предохранитель, двинулись в обратный путь. Только вылезли на асфальт,- ба-бах!- лопается заднее колесо.  Домкрата в багажнике не оказалось. На дороге,- ни души... Скоро смеркаться начнет. Ночевать тут, - точно нарваться на приключения. Через час примерно вдалеке показалась старенькая «Волга» с оленем на капоте. Оставляю автомат в машине, сам на дорогу. Иначе точно не остановятся... Едут местные, - муж с женой, та уже на сносях... Попросил помочь без особой надежды. Так нет,  вышли из машины и чеченец с улыбкой достал из багажника домкрат. Пока меняли пробитое колесо на запаску, ни намека на агрессивность или недовольство. Обычные жители прифронтовой полосы. Жаждущие мира и счастья своему будущему ребенку.
    Такая вот странная война. Такие вот обычные люди...

                *****
   
    До конца командировки оставалось чуть больше недели. Хотелось обычной домашней пищи, ароматного куриного бульона, настоящего свежесваренного кофе... Тушенка и консервы уже просто не лезли в горло. Общий для всего подразделения стол отменили давно,- после месяца моего пребывания в Грозном... Отменили без объяснения причин. Обедать ходил пешком на рынок. Благо он располагался в двух кварталах от комплекса полуразрушенных зданий, где я жил и работал. Всё это было рядом со стадионом «Динамо», тоже лежащим в руинах... На рынке можно было перекусить шашлыком из мяса или рыбы, выпить минералки, купить самое необходимое, начиная от иголки с ниткой и кончая водкой и сигаретами. Спиртное,- из-под полы... Магазинов в городе не было, только рынки и кое-где торговые вагончики. Водку брали у проверенных продавцов. Если верить полученной шифровке, - в Грозном гуляла партия отравленного боевиками алкоголя. И были реальные факты отравлений у солдат и офицеров.
    Опять стал замечать за собой «хвост»... Только другой чеченец, гораздо моложе прежнего, топал за мной. Потом случайно увидел их вместе. Стало понятно, - ждут момента. Решили на мне заработать. Связался со «старшими товарищами». Сказали,- проверим. Через пару дней встретились... Постановили, - ради моей безопасности  имеет смысл переехать в расположение воинской группировки в Ханкалу. А этих,- они «доведут» сами...
  -  Слушай, Вить, у тебя не будет для меня дела какого? - я обратился к своему коллеге в пресс-центре группировки Виктору Русакову.   -  Зачах я тут в Грозном...
  -  А я думаю, кого в Моздок послать, оттуда надо оборудование бывшего пресс-центра  в Ханкалу переправить. Поможешь?
  -  Легко! Тем более в Моздок! Там же курорт по сравнению с нашими условиями...
    Через час мы уже сидели в палатке пресс-центра Объединенной группировки войск в Ханкале и обсуждали когда, как и на чём можно будет перебросить сюда дополнительное оборудование из Моздока.
    Машина, - раздолбанный в хлам по тутошнему бездорожью «Уазик», был нужен здесь. Оставалось,- только по воздуху на «вертушке». Следующим утром подошел к диспетчерам-летунам с просьбой перекинуть меня в Моздок.
  -  Примерно через полчаса вон та «корова» полетит,- показал капитан на грузовой Ми-26, стоящий в дальнем конце взлетной полосы. - Грузятся пока... Я тамошнему прапору сейчас про тебя по рации свистну. Сам себя впишешь у него в посадочный лист. Давай, не пуха...
  -  К черту,- ответил я и посмотрел в указанном направлении... К вертолету подъезжали и отъезжали груженые чем-то бронированные тентованные «Уралы». Перекурил на скамейке у палатки и пошел через поле на «взлётку». Топать пришлось с километр. Вписался в посадочный лист, по откидному борту поднялся в вертолет... Он был «под завязку» набит ранеными солдатами-срочниками. Ближе к кабине пилотов друг на друге в два яруса стояли необшитые гробы с погибшими. Тяжелораненые лежали на носилках. Остальные,- в окровавленных повязках, сидели на вещмешках, прислонившись спиной друг к другу. Всего,- человек сорок... У выхода на откидных стульях примостились медики. Место мне нашлось только рядом с «двухсотыми».
    Сквозь шум винтов в воздухе не было слышно разговоров солдат. Доктор и медбрат изредка проходили между ранеными. Кто-то из них дремал, кто-то просто неподвижно смотрел в одну точку. И только на вираже при заходе на посадку на борту стали слышны не то стоны, не то скрипы каких-то вертолетных конструкций. Откуда они неслись тоже было непонятно. Может быть из-за свежеструганных сосновых досок, а может быть, -  из груди совсем ещё юных ребят в военной форме...

                *****

    С января 1995 года, то есть чуть ли не с начала ввода войск в Грозный, пресс-центр группировки арендовал в районном Дворце культуры Моздока  небольшое помещение под свои нужды. В апреле все перебрались в Ханкалу, но кое-что из оборудования там осталось. Теперь оно стало востребованным на новом месте дислокации. Пара телевизоров и видеомагнитофонов, две печатные машинки, раскладушки, ксерокс и еще кое-что по мелочи... В легковушку этого не впихнуть, нужна была хотя бы «буханка-Уазик". А тут, как назло оказалось, что за несколько месяцев просрочена арендная плата. Директриса уперлась, - не отдам оборудование, если не заплатите. Пока решал денежную проблему с «финиками», пока нашел машину, - время ушло. Решил грузиться на следующий день.
    На центральную площадь задним бортом ко входу подогнал здоровенный «Урал», другого свободного транспорта у тыловиков не нашлось. Только стали грузиться,- подлетают два автоматчика с полковником ФСБ в камуфляже:
  -  Кто такие? Цель нахождения во Дворце культуры? Что в машине?
    На объяснения и проверку ушло около часа... «Вертушка», на которой можно было лететь в Ханкалу, скорее всего нас не дождалась...
  -  Ну, давай знакомиться, товарищ полковник...
    Я достал заначенную бутылку с «огненной водой». Офицер, на удивление не отказался. Отпустил автоматчиков, сели за стол, покрошили нехитрую закусь... Оказалось, что все общественно значимые объекты в Моздоке взяты под негласное усиленное наблюдение службой безопасности. Потому так быстро и четко сработало оповещение. «Военный автомобиль разгружается у стен ДК», - необходимо реагировать потому что у силовиков имеется информация о подготовке боевиками терактов в приграничных с Чечней регионах.
    Эх, вот если бы так же оперативно сработали все службы через пару недель в Буденновске на Ставрополье! Быть может тогда и не случился бы столь неудачный штурм больницы, захваченной басаевцами. И не ушли бы от возмездия его головорезы. И не было бы стольких жертв среди населения и военных... Там погибли 129 и были ранены  415 человек. Но и здесь, и там случилось то, что случилось...

    На аэродроме Моздока выяснил, что военных бортов в направлении Самары в ближайшие дни не предвидится. Срок моей командировки завершался... А в новостях как раз передавали, - готовится первый пробный пуск поезда Грозный — Москва в ближайшие дни. «Вот на нем и рвану», - подумал я. А уж из столицы до Самары в момент доберусь...» 
    К вечеру на попутной «вертушке» перевез оборудование в Ханкалу. Завтра попрощаюсь с ребятами, - и на вокзал!

    Кадровик листал газету двухнедельной давности, когда я подошел к нему отметить командировочное удостоверение. Прессу доставляли только один раз в неделю из Москвы бортами внутренних войск. Иных газет в Грозном не было. Забрал у него необходимые справки о своем нахождении в зоне военного конфликта, зашел в спальное помещение. Там как раз следователь опрашивал руководителя автохозяйства полномочного представителя правительства РФ в Чечне. Оказывается пока я мотался между Ханкалой и Моздоком бесследно пропал вместе с машиной один из водителей. Было очень похоже на похищение... Чертовски жаль парня! Ему еще и тридцати не было. Как всё закончится? Найдут его живым или  нет? А ведь так здесь могло быть с любым из нас... Такие времена...

    Ехать в поезде решил «по гражданке»... Чтобы не  перегружаться,     изодранную до дыр форму выбросил на помойку. Пока состав двигался по территории Чечни останавливались на путях не меньше тридцати раз.  Ползли еле-еле... Перед составом ехали спецы по разминированию. На каждой станции проводили досмотры. Слишком лакомым куском мог оказаться для боевиков первый железнодорожный состав из Грозного в Москву. Потом поехали веселей, но не успел ступить на столичную землю, под белы рученьки подхватили московские милиционеры.
  -  Предъявите документы! Что в сумке, в вещмешке?
    Показал командировочное, сказал что следую с оружием, всё проверили.
  -  Вы бы хоть побрились, товарищ майор! А то один в один вылитый чеченец..., - разулыбались, признав во  мне коллегу.
  -  Побриться, конешно, можно, - ответил я словами из анекдота про Карла Маркса,- а вот умище-то куда девать?
    Пожали друг другу руки на прощанье. Через Комсомольскую площадь я перешел на Казанский вокзал, взял билет на Самару, и уже утром следующего  дня был в объятиях своих родных и близких. Вот уже и первая чеченская для меня стала историей...

                Конец первой части.