Игры воображения

Колокольный звон Покровского собора, аккомпанировал чечетке, выбиваемой каблуками богомольной прихожанки Лидии Ивановны. Она не должна опоздать к праздничной  службе. Только не она! Сегодня её попросили подменить регента в храме.
  Глаза лучились неземным вдохновением, голубой отлив глаз сливался с восторгом торжествующих небес.
  Последний глас колокола задрожал, и смолк в тот момент, когда Лидия зашла на паперть храма и поклоном встретила прихожан.
Перекрестившись, она поцеловала праздничную икону и направилась  к левому клиросу, где ее с волнением ожидали певчие.
  Молодая, с лицом, как спелый персик и запахом сандала золотистых локонов, она приветливо улыбнулась.
- Здравствуйте.
  Певчие – три девушки и два молодых парня приветствовали ее поклоном.
  Лидия встала на свое место, расставила ноты. На алтаре, над царскими вратами загорелся свет.
  Вышел невысокий, худощавый диакон, отец Роман, поклонился Лидии.
— Нам очень приятно, - рыжие вкрапления на щеках диакона сдвинулись к клубничке-носу.
  Регент ответила поклоном на вежливое приветствие и обратилась к певчим:
— Собрались. Поем строго по нотам. Все держат свою партию. Не торопитесь.
  Отец Роман вышел на солею*, поднял орарь и возгласил:
— Бла-гос-ло-ви-и-и Вла-а-а-ды-ы-ы-к-о-о-о-о!
  Раскат молитвенный потрепал барабанные перепонки верующих...
  Из алтаря раздался иерейский возглас:
  — Благословенно царство Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков…
   И начиная божественную литургию хор подхватил:
Аминь…
 Сопрано Ксении и Дарии подстегивал пение вверх. Альт Лидии и Евгении уравновешивал общий строй звучания молитвенного гласа. Бас Николая временами колебал поплавки у лампадок, баритон Антона ставил, как бравых солдат в ряды, волоски на теле.
  Певчие были воодушевлены умелым управлением клироса Лидией.
  После службы иерей Виталий, особо выделяя роль регента, подал ей  Богородичную просфору. Он был доволен Лидией.
- Спаси вас Господи. Прошу вас еще неделю у нас послужить. Нашу Таисию врачи решили оставить в больнице.
  Лидия кивнула и произнесла:
— На все воля Божия.
  Каждый день Лидия приходила на службу и исправно выполняла обязанности регента. Но со временем Лидия заметила, что батюшка старается не попадаться ей на глаза. Просфору не дает. Даже не смотрит в ее сторону. Да и певчие к ней поостыли.  При каждении храма отец Роман старался много кадить всякий раз, когда приближался к регенту и, покадив с поспешностью, удалялся.
  Разные мысли терзали сознание Лидии, но она пыталась сохранить душевное равновесие. Наложила на себя строгий пост и решила пойти на исповедь к батюшке. А что делать? Где исповедание чистосердечное, там враг спасения уже теряет свои плевелы!
  Она решила подготовиться к исповеди и за три дня до святого таинства стала, по правилу святого Василия Великого, вытаскивать нечистоты из души на бумагу. Ее покаянное сочинение заняло три тетрадных листа. Чем больше она писала в эти три дня, тем страшнее казались ее грехи.
  К ней все больше относились как к прокаженной. Лица певчих с каждым ее появлением на клиросе коробило все сильнее. Засоловелые когда–то глазки Антона сейчас выражали нечто странное всякий раз, когда его взгляд невольно падал на Лидию. Словно она была страшной паучихой и того и гляди вот-вот нападет на него и съест.
  Подошло время исповеди.
— Прости, честный отче, ибо я согрешила…
  Сверлящим взглядом отец Виталий оценивал кающуюся. Он решил взять ее написанную хартию и прочитать лично. В исповедальне никого не было. Время от времени батюшка как-то странно подкашливал, ни то от волнения, ни то от чего-то непонятного. Как казалось исповедующейся. Батюшка призадумался и спросил:
— Раба Божия, знаете ли вы, что исповедь должна быть искренняя? Каждый сокрытый грех увеличивается вдвое! И притом само таинство  считается не действительным!
— Да, батюшка. Знаю. Я старалась ничего не упустить.
  Отец Виталий сдвинул брови и почесал нос. Немного помолчал и продолжил:
— Мне кажется, что вы не все написали. Подумайте хорошенько.
  Лидия недоуменно уставилась на батюшку. Отец Виталий не стал подгонять исповедующуюся.
— Священник не имеет права торопить. Я подожду…
   Лидия потерла виски, не зная, что ещё сказать.
— Ну, вспоминайте, ваши конфеты с печеньками… После них у меня живот к соседу в гости бегал. А поданный вами носовой платок… Головные боли чуть не лишили меня рассудка.
— Да, я давала вам платок, но причем тут ваш недуг?
  Батюшка оставил вопрос без ответа и продолжил:
— А ваше пожелание здоровья две недели назад? Я думал у меня ноги отваляться ночью. Никогда такого не было. Это не ваши проделки, скажете? А?!
— Батюшка, что вы такое говорите?
— Говорю, что есть…
— Я не знаю, почему так все происходит с вами, но уверяю, вы не о том подумали. Я делала все от чистого сердца. 
— Оно и видно…- поиронизировал отец Виталий. - Ну, хорошо. Я прочитаю разрешительную молитву, но имей в виду, меня можно обмануть. Но не Бога. Он все знает!
— Батюшка, не понимаю, в чем вы меня обвиняете.
- Надо набраться смелости и признаться, - продолжал настаивать батюшка. – Самой же легче станет.
  И добавил, сдвинув брови:
- Чуфырь, муфырь, колбаса, кифирь…
  Лидия поняла, что ее обвиняют в чародействе. Глазные яблоки Лидии чуть не выпрыгнули. Дрожащий язык онемел. А брови, казалось, оседлали веки и очутились на родео.
— Всего одно слово, грешна! — непреклонно возгласил отец Виталий, — и вся твоя зараза с разрешительной молитвой превратится в прах. Ну же!?
  Лидия с ужасом едва выдавила из себя:
— Я никогда не занималась магией. Перед иконой Богородицы говорю это в свидетельство всех святых.
 Лицо батюшки на мгновенье застыло и вдруг начало меняться. Щеки подернулись. Глаза распахнулись, брови поскакали.
— Милая моя, прости меня, - забормотал он. - Я то решил что ты… Прости, сестра, Христа ради…
  Лидия упала на колени перед батюшкой. Еще мгновение и честной отец упал в ноги кающейся, став таким же исповедником.
  Дверь исповедальни распахнулась.
— Отче, все жду-ут вв-а-а-сс…- произнес отец Роман и оторопел. Целюсть у него отвисла от увиденного.
  Отец Виталий стоял на коленях, обнимал и целовал Лидию, из глаз его лились слезы…
  Диакон согнувшись, произнес:
- Вы в порядке, батюшка?
  Отец Виталий не вставая с колен, сказал:
—  Мы все согрешили! Мы искренне заблуждались. Лидия не ведьма!
  Тут и отец Роман рухнул на пол и принялся просить прощения у Лидии…
  Примирившись, отцы проводили Лидию на клирос, началась Божественная литургия. Медовоголосое песнопение вновь восторгало прихожан. Служба прошла на одном дыхании. По окончании службы батюшка произнес вдохновенную речь о не осуждении ближнего и грехе напрасного подозрения. Перед всеми отец Виталий исповедовал свой грех. Ресницы Антона вновь порхали. Глаза горели бирюзой. Он целовал руку Лидии, прощаясь с ней. Батюшка обнял регента, подал служебные просфоры. Губы Лидии расплылись в улыбке, она легко дышала с небом бирюзовым ароматом счастья.

*Солея – возвышение пола перед алтарной преградой или иконостасом в христианском храме. Кроме того, сам алтарь находится  на возвышении, и таким образом солея является как бы продолжением алтаря наружу.