Дельфин

      Солнце палило нещадно. Оно всегда было такое в Пицунде в июле. Маленький мальчик Гудиса стоял на балконе пансионатской столовки и смотрел сквозь ладонь на ослепительно яркий диск в зените. Ладонь просвечивала красным. Это потому что в ней течёт кровь – так сказала та забавная русская девчонка со странным именем Серафима. Ерунда! Гудиса отлично знал, что кровь течёт в сердце и в жилах! Так всегда говорила его тётка Нона. Она говорила – «в твоём сердце и твоих жилах, малыш, течёт кровь твоих абхазских предков! Всегда помни об этом!»  И Гудиса помнил.
     Мама, работавшая в Москве, каждое лето отправляла его к морю, в Абхазию к дяде Игорю и тёте Ноне. Тётя работала в столовой пансионата и занималась очень важным делом – она следила за чистотой огромных чанов, в которых варилась еда для «этих ненасытных курортников» - так всегда говорила главная повариха, тётя Гунда. Гудиса посмотрел вдаль, на море и вздохнул – жаль рядом нет мамы. Она много работала и, как это иногда бывало,  не смогла поехать с ним. Гудиса зажмурился, крепко сжал зубы и сердито провёл ладонью по глазам – мужчина не должен плакать! Никогда!
     Мальчик вновь посмотрел вниз – туда где ленивой вереницей тянулись в столовую отдыхающие. Он ждал когда наконец покажется со своими родителями Серафима. Гудиса был старше этой девчонки на целых полгода – ему было уже шесть, а Симе – так иногда завали её папа и мама – всего пять с половиной. Это хорошо. Мужчина должен быть старше! И мудрее.
     Смотрите! Дельфины! – кто-то из отдыхающих показывал рукой в сторону моря. Все остальные, как по команде, повернули головы и стали смотреть. Гудиса прикрыл ладошкой глаза от солнца и сразу же увидел их. Это была большая стая – дельфинов десять. Они приплывали сюда почти каждый день. У мыса водилось много рыбёшки, и дельфины ловили её – обедали. «Как ненасытные курортники» – вспомнил Гудиса и весело хмыкнул.
     Китаса! Китаса, привет! – услышал вдруг мальчик знакомый голос и снова посмотрел вниз. Серафима радостно махала ему рукой и кричала – Китаса, а у меня вот! Секрет! Она показывала ему что-то на ладошке. Отсюда не было видно – что это. Гудиса чуть нахмурился – бестолковая девчонка! Он десять раз уже повторил ей своё имя – а она так и не запомнила! Но долго сердиться мальчик не умел. Тем более, что Сима так забавно трясла при разговоре своими светлыми кудряшками, которые напоминали Гудисе волосы его мамы. Мальчик улыбнулся и сдержанно, как и подобает настоящему мужчине, помахал Серафиме в ответ. Мама потянула Серафиму за руку и они скрылись в проходе столовой.
    Потом Гудиса стоял на балконе и сквозь огромное стекло наблюдал за тем, как Серафима ест. Вернее, не ест. Мальчик уже знал, что она «малоешка» – так звала её мама, которая каждый раз сердилась, когда пыталась запихнуть в неё очередную ложку каши. Кашу Гудиса тоже не любил. Но ел. Тётя Нона говорила, что все настоящие мужчины должны сначала есть кашу, чтобы вырасти сильными воинами, чтобы защищать свою Родину. Гудиса уже знал, что в Абхазии была страшная война, когда на них напали грузины. Тогда погибло много мужчин. Его дед – Томаз тоже погиб. Его фотография стояла у мамы на полочке где иконы. Там ещё рядышком была икона седого, сурового на вид старика в длинной одежде с крестами на плечах. Мама называла этого старика "дедушка Николай" и часто шёпотом просила у него помощи. Дед Томаз был чем-то похож на дедушку Николая такой же суровый, седой и... очень добрый. Гудиса точно знал, что и его дед Томаз и мамин "дедушка Николай" оба были очень добрые. Мальчик вздохнул – жалко было погибшего на войне деда.
   Гудиса снова взглянул через стекло на Серафиму и не смог удержаться от смеха. Та, тайком от родителей повернулась к нему скосила глаза к переносице и высунула язык. Рассмеявшись, мальчик вдруг тоже нахмурил брови, скосил глаза к переносице и высунул язык. Он увидел, как Серафима заливисто захохотала. Её мама обернулась и что-то сердито стала ей говорить. Серафима показала ей на Гудису. Мама девочки обернулась и посмотрела в его сторону, но в окне уже было пусто. Мальчик успел шмыгнуть за полотняную штору.
    А потом они с Симой стояли под тенистым навесом у столовой. Вот, посмотри! – Серафима разжала ладошку. Это мой секрет! Только никому не говори! Гудиса разочарованно смотрел на маленькую ракушку, лежащую на ладони девочки - Это?! Секре-ет?! Подумаешь! Я таких много могу достать. У меня есть маска! Серафима сердито топнула ножкой - такую, ты не достанешь! Мне принёс её дельфин! Дельфи-ин?! – Гудиса недоверчиво смотрел в синие как море глаза девчонки. Да, дельфин! Он очень большой и очень добрый!  Он плавал вон там! - Серафима махнула рукой в сторону моря. Потом она вдруг поднесла ладонь с ракушкой к уху мальчика – вот послушай! Слышишь? Это море шумит! Гудиса прислушался, но ничего не услышал. Возможно это потому, что в знойном воздухе стоял неумолчный треск цикад. Ну, слышал? – таинственно спросила Сима. Да – неопределённо ответил мальчик – кажется, шумит. А как дельфин тебе её принёс? Серафима на секунду задумалась, а потом начала рассказывать: вчера с папой и мамой мы  пошли купаться. Вечером. Уже никого не было. Папа надул мне нарукавники и я поплыла в море. В море?! Сама? – недоверчиво переспросил Гудиса. Да! Я же умею плавать! И там, в море я встретила дельфина. Он приплыл ко мне и спросил – чего ты хочешь, Сима? Я всё могу исполнить. Дельфины не говорят – твёрдо сказал Гудиса. Нет, говорят – снова топнула ножкой Серафима! Мой дельфин говорил! Мальчик не стал спорить с ней – он знал, что не должен спорить с женщиной – это недостойно настоящего мужчины. Ну, хорошо – согласился он. Значит, ты попросила у него эту ракушку?  Да! Правда – она красивая? Гудиса пожал плечами – он-то видел ракушки покрасивее и побольше, но опять предпочёл не спорить с Симой. Мальчик вдруг обратил внимание на маленький медальончик, который висел на шее у Серафимы рядом с крестиком. Он указал на него пальцем - а я знаю, кто это! Это дедушка Николай! Серафима смешно скосила глаза себе на грудь и согласно кивнула - ага! Дедушка Николай. Моя мама тоже его так называет и говорит, что он всегда ей помогает в беде.
Мы сегодня будем играть в прятки? – спросил Гудиса. Нет, ответила Серафима. Сегодня мы пойдём кормить щенка! Щенка? - с интересом переспросил Гудиса. Да! Какой-то злой дядька запер щенка в комнате позади столовой, и он там плачет. Я тайком от мамы взяла для него котлету - всё равно она невкусная! Пойдёшь со мной?
   Потом они со смехом наблюдали за тем, как щенок из-под двери жадно тянулся лапами и языком к котлетным крошкам, которые Гудиса с Симой подпихивали к нему поближе. Сима вытерла руки о подол платьица – всё, котлета закончилась. Щенок жалобно заскулил – наверное, он был не согласен с тем, что котлета оказалась такая маленькая. Пойдём, принесём ещё? – Сима смотрела на Гудису. Тот покачал головой – нельзя. Из столовой нельзя выносить продукты – так тётя Нона говорит.
     Серафима! - раздался вдруг голос Симиной мамы. Си-ма! Ты где? Серафима оглянулась - это меня! Опять будут заставлять спать. Ты любишь спать после обеда? - спросила она Гудису. Мальчик отрицательно покачал головой. Я тоже - нет. Ну ладно. Я побегу, а то мама ругать будет. Девочка развернулась и побежала к маме, которая в это время выходила из-за сосен, растущих за столовой. Ма-ам! Я тут! Гудиса вдруг увидел на плитках у столовой ракушку, которую забыла Серафима. Он поднял её и хотел было побежать и отдать девочке, но в это время раздался голос тёти Ноны - Гудиса! Мальчик обернулся. Тётя Нона стояла, сердито уперев руки в бока - куда ты запропастился?! Я тебя ищу-ищу! Тётя Нона протянула свою руку - идём! Тебе надо обязательно поспать после обеда - я обещала твоей маме, что ты будешь соблюдать режим!
    Проснувшись, Гудиса лежал на кровати в комнате тёти Ноны и смотрел на потолок, который пересекала длинная трещина. Он наблюдал за большим толстым пауком, который сидел возле своей паутины и поджидал неосторожных мух, летавших у окна. Иногда какая-нибудь из них на полном ходу врезалась в паутину и застревала в ней. Тогда толстый паук неторопливо подползал к несчастной, бьющейся в его сетях пленнице, и начинал заплетать её всё больше и больше, пока мушка не переставала шевелить лапками. Тогда паучище выпивал у неё всю кровь. Гудиса нахмурился - ну, погоди, толстяк! Получишь ты однажды тапкой! Отольются тебе все мушиные слёзы!
     Гудиса повернул голову и увидел лежащую рядом на одеяле ракушку, забытую Серафимой... Гудиса резко сел на кровати. Он сплавает в море и достанет со дна другую ракушку - самую большую и красивую! Пусть тогда эта девчонка удивится! Конечно, Гудиса потом подарит ей эту раковину - ему не жалко. Но сначала - пускай она ему позавидует. Ну, совсем немножко! Чуть-чуть! Ему будет приятно! Мальчик легко соскочил с постели и затопал босыми ногами к двери. Он быстро сплавает. Только туда и сразу же обратно. Гудиса схватил со стула свои надувные нарукавники и выбежал за дверь.
      Море к вечеру заволновалось. Пенистые волны одна за другой набегали на каменистый берег и с шумом разбивались, переворачивая округлые, как будто отшлифованные камни. Какой-то старик-рыболов сворачивал удочки и сердито бурчал себе под нос - половил рыбку называется! Кому он нужен - этот шторм! Старик прикрутил удочки к раме велосипеда и покатил его от моря к асфальтовой дорожке. Навстречу ему попался мальчик, спешащий к воде. Старик успел ему сказать - близко к воде не подходи, малыш! Там шторм начался!
      Гудиса подошёл к морю, быстро скинул шорты и майку и посмотрел на большие волны. Секунду он сомневался, а потом решительно стал надевать нарукавники - он же быстро!  Нырнёт, достанет большую ракушку и тут же снова на берег. Мальчик подошёл к кромке прибоя и оглянулся назад, на корпус столовой где его уже наверняка искала тётя Нона. Ничего! Только на одну секундочку! В это мгновение большая, пенная волна накатила, ударила его в спину, закружила и потащила в море. Всё это произошло так стремительно, что мальчик не успел даже вскрикнуть.
Тётя Нона с тревогой на лице быстрым шагом обходила корпус столовой. Гудиса! Где же ты, несносный мальчишка! В этот раз я тебя накажу! А ещё обязательно расскажу маме что ты уходишь и не говоришь - куда! Гудиса!! Тишина и неумолчный треск цикад были ей ответом. Из-за угла корпуса вдруг вышел старик-рыбак с велосипедом, к которому была привязана удочка. Он сердито ворчал себе под нос - кому он нужен этот шторм! Только начался клёв!...
   Простите, вы не видели тут маленького мальчика? - спросила старика тётя Нона. Он такой - она принялась было описывать Гудису, но дед раздражённо помотал головой. Не видел я тут никаких мальчиков! Старик прошёл мимо, потом вдруг остановился и махнул рукой в сторону моря - там, на пляже был какой-то мальчик. Тётя Нона отрицательно помотала головой - нет, на пляж он один пойти не мог. Я ему строго-настрого запретила! Старик кивнул, снова буркнул что-то себе под нос и исчез за дальним углом столовой. Где же ты можешь быть, несносный мальчишка - в сердцах пробормотала тётя Нона и снова позвала - Гудиса! Отзовись, мой мальчик! Ты где?... И в этот миг страшная мысль вдруг пронзила её! Она остановилась и с ужасом посмотрела в сторону штормившего моря. Нет! Этого не может быть!...
      А Гудиса сражался с пенными бурунами волн! Он немножко умел плавать, да и нарукавники всё ещё помогали ему держаться на поверхности, но волны относили его всё дальше и дальше от берега. Скоро он окончательно выбился из сил, руки налились свинцовой тяжестью, а солёная вода с каждым судорожным вдохом попадала в рот и уже не было сил её выплюнуть. Мама! Мамочка моя! Спаси меня! - прокричал мальчик, но ревущий ветер сорвал его крик  с губ и унёс в сторону открытого моря. Внезапно Гудиса услышал какой-то шипящий звук и повернул голову. То, что он увидел испугало его ещё больше. Правый нарукавник не выдержал и стал выпускать воздух, становясь всё меньше и тоньше.
      На берегу штормящего моря толпился народ. Отдыхающие, спасатели... Люди гудели, точно рой сердитых пчёл. Спасатели уже дважды пытались вытолкнуть в море моторную лодку, но злые волны каждый раз выбрасывали её на берег. Тётя Нона с заплаканным лицом, ломая руки, бегала вдоль кипящей кромки пенного прибоя в отчаянии умоляла - спасите Гудису! Спасите моего мальчика! Серафима с отцом и мамой стояли тут же на берегу и смотрели на то, как спасатели с почерневшими от неимоверных усилий лицами, в третий раз попытались вытолкнуть лодку в море сквозь набегающие на берег валы. Серафима вдруг услышала, как какой-то пузатый дядька из отдыхающих произнёс - бесполезно! Мальчишка, скорее всего уже утонул.... Мама Серафимы сердито зыркнула на толстяка и от осёкся, отвернулся и пошёл от берега Да-а! Беда-беда - вздохнул отец Серафимы. Вопль отчаяния вдруг вырвался из груди тёти Ноны, она упала на колени и зарыдала, закрывая лицо руками.
Серафима не хотела, не могла поверить! Нет! Он не мог! Гудиса не мог утонуть! Она услышала вдруг как какая-то женщина тоже произнесла вполголоса - не спасут! Волны слишком большие! Вот беда! Ничего нельзя сделать. Девочка вдруг решительно топнула ножкой - нет! Это неправильно! Как это ничего нельзя сделать?! Надо его спасать! Надо звать на помощь! Какой-то мужчина пробормотал - кого звать? Видишь, какое море? Шторм. Ему теперь никто не поможет! Нет, поможет! - закричала Серафима. Она вдруг вырвала свою руку из руки мамы и побежала к корпусу. Серафима, куда ты?! Вернись! Серафима! Но девочка не слушала. Она вбежала в корпус пансионата, взлетела по лестнице на свой этаж, толкнула дверь в номер. По счастью та была открыта. Серафима стремительно вбежала в комнату, сорвала с шеи образок и поставила его на стол перед собой. Потом она на секунду задумалась, оглянулась, схватила своих кукол и быстро  рассадила их полукругом перед образком. Да, пусть они помогают и тоже просят! Так будет вернее! Серафима глубоко вздохнула и робко начала: Милый, дорогой дедушка Николай! Ты же добрый! Ты всем помогаешь! Помоги Гудисе! Он очень хороший мальчик! Помнишь, как ты помог моей маме, когда я заболела в прошлом году? Мама тогда мне сказала, что если бы ты не помог ей - я могла бы даже умереть! А маму нельзя огорчать! Мама Гудисы тоже, наверное, сильно огорчится, если он утонет! Помоги, дедушка Николай! Достань его из моря! Пожалуйста! Я тебя очень прошу!...
      Гудиса уже не сопротивлялся огромным волнам. Последние искры сознания покидали его. Сквозь мутную пелену он вдруг увидел маму. Та улыбалась и протягивала к нему руки. Мамочка моя! - в последний раз улыбнулся мальчик. Но вот мама куда-то исчезла, а вместо неё появился дедушка Томаз. Он хмуро глядел на внука и качал головой - Гудиса-Гудиса!  Ты почему не послушал тётю Нону?... Рядом с дедушкой Томазом Гудиса вдруг увидел другого дедушку и сразу узнал его. Дедушка Николай... Тело мальчика погружалось в чёрную, холодную  пучину. Но вдруг, внезапно что-то огромное, скользкое на ощупь и очень сильное, толкнуло Гудису в живот. Наверх! Оно толкало его вверх!  Сильнее! Ещё сильнее! Выше! Туда где бушевали волны! Туда, где воздух! Ещё мгновение и голова мальчика показалась над поверхностью воды. Судорожный всхлипывающий вздох! Как же вкусен воздух! Та же сила, что толкала его на поверхность, продолжала держать его на плаву. Мальчик с трудом открыл глаза и увидел вдруг огромный плавник, торчащий рядом из воды, блестящую чёрную покатую спину, потом глаз, смотревший на него в упор... Дельфин! Это же дельфин! Ты приплыл! Спасибо тебе! Мальчик из последних сил обнял своего спасителя за плавник и тот,  плавно качнув огромным хвостом, повлёк его туда, где за кромкой прибоя в пене волн смутно чернел далёкий берег.