Жизнь поколений. Мама Ч1. Окончание

 Тётя Паша и дядя Афоня (Влад Валентиныч)

Как ехали туда и обратно в дороге, как-то не запечатлелось. Помню, приехали в село Островное - Нюся пошла к родным Фединым, а я к своим родным - маме Поле. Так ее все родные звали, и взрослые и малые. Она сноха мамина - жена брата Владимира Антоновича Назарова, погибшего в Гражданскую войну. Она жила с сыном Михаилом. Была очень молчаливой, в вечных хлопотах. Не видела ее сидящей, отдыхающей. Со мной она тоже почти не разговаривала, а я с детства была очень застенчива.



        Но в это время приехали из Арыси новобрачные, ее дочь Паша и муж ее Афанасий (Афоней). Они веселые, молодые, счастливые - ходят по гостям. Да еще тетя, моя крестная  Татьяна Антоновна приехала из Арыси. Возможно даже, вместе приехали. Ну а мне стало скучно. Навестила Нюсю и ее Федю. С кузеном Мишей (намного старше меня) один раз съездили на подводе на реку Урал.  Там он посадил меня верхом на лошадь и прокатил чуть-чуть. А после у меня болело все. Он был не очень добрый, к себе не располагал. Я это чувствовала.

           А за Уралом всего в 17 км село Крючковка (Нахаловка). Там жила папина племянница Нюра. Решили поговорить с почтальоном Крючковским, что бы он отвез меня в Крючковку к родным. Вот мы и встретились. После ее сватовства прошло более 10 лет. Тогда мне шел третий год, а теперь уже 13 лет.

          Нюра была ласковой. Много говорила со мной, купили материал в клеточку  и пошили  у соседки мне юбочку с кофточкой. А потом показала береженые вещи - шелковые красивые платки. «Это я берегу,…когда ты вырастешь, подарю тебе…». Но не пришлось - война все смела!Через три года…

         С какой радостью потом я вспоминала мою сестрицу-страдалицу. У нее родились только мальчики - пятеро. В войну мужа взяли в армию, а она одна с такой оравой, работала в колхозе и дома без отдыха. И голодали и холодали…. А старший сынок Миша после 7 класса пошел в училище (в ремесленное, в Оренбурге). Там ускоренно их обучали и по заводам распределили. Но дали отпуск-неделю.

        Пока доехал до дома - уже и возвращаться пора. А мать говорит ему, что много мужской работы накопилось в доме - чтоб помог. Недельку если задержится - там поймут. Ничего не будет. Миша к месту назначения опоздал на неделю. Шла война - законы военные. Его, мальчика в 15 лет осудили и дали 5 лет в колонии ИТК. После окончания срока еще года полтора не отпускали на волю. Мои родители тогда в 1948 году переехали и жили в Крючковке. И я, будучи уже замужем, приехала к ним из Ташкентской области на время родин. Сестра Нюра попросила меня написать, куда следует, что бы ее сына отпустили. Три дня я писала письмо самому Калинину в Верховный Совет. Очень сжато, лаконично, но самое главное-война, муж на фронте, одна с пятью детьми работала в колхозе, ничего не получали за труд. По неграмотности своей задержала сына, и за это он был осужден. Срок прошел, а его не отпускают. Его отец пришел с войны по ранению, семья голодала. Принес с поля горсть пшеницы - его осудили и посадили на год, а когда пришел оттуда очень больной, то вскоре умер. Не знаю - письмо ли помогло или так пришлось, но Мишу отпустили, не было дома его 7 лет…вся его юность.

        Это все произошло потом, а сейчас конец лета 1938 года. Мы благополучно съездили и вернулись. Стала готовиться к школе. А вот и начало занятий. У нас новая учительница - классная руководительница 7 «б» класса. Маленькая, худенькая, а строгая - ужас! Ученики тоже новенькие. Трое - второгодницы и один - племянник нашей руководительницы Екатерины Григорьевны Трофимовой. Звали его Аркадий. Он на два года старше меня. И у мамы и у тети один сынок и племянник, избалован. Ветреный, но веселый, живой, интересный. Он понравился всем нашим девчонкам. А «Екатеринушка», (так мы стали ее звать между собою) стала нас рассаживать по партам. К этому времени я заметила, что Аркадий обратил на меня внимание. Я тоже обратила на него внимание.

         И вот, стоим мы, построились в ряд, а Е.Г. называет по фамилиям и указывает где, с кем сидеть. Мне, конечно, очень хотелось, чтоб с Аркадием. И ему, наверное, чтобы сидеть со мной. Наконец, мы остались вдвоем. Сначала назвала меня и во втором, среднем ряду указала вторую парту. Я села, а потом и Аркадий рядом сел. Я была очень довольна, он - не знаю.…Но, зато, все девчонки окрысились на меня и стали следить за каждым нашим движением. Прихожу я на занятия, положила сумку в парту, а Артюшенко Рая (на два года старше меня) вдруг захотела со мной дружить. Я, простодушно, приняла это как надо.Вот мы с ней под ручку носимся по коридору, залу, другому коридору и обратно. Весело, радостно. Прозвенел звонок. Я вхожу, а на парте разложены мои ручка, чернила, тетрадь, книга. Мне это так странно, а Аркадий улыбается, проверяет - понравилось ли мне. Потом спрашивает, сделала ли я перевод по немецкому, он может дать мне переписать. Но я сделала сама. Я сижу, слушаю урок внимательно, а он поправил мою юбку. Я удивилась, мне это не понравилось, но не дошло до сознания, что самой нужно быть аккуратнее.

         У меня хорошее настроение. Мы по прежнему с Раей носимся на перемене вдвоем, но прозвенел звонок на урок и, идя в класс, она говорит мне: - «Все в классе говорят, что на уроках Аркадий тебе гладит коленки…». Меня - как обухом по голове! Я остановилась, шок поразил меня! Я закричала: - «какая гадость». Потом заплакала. Слезы лились градом. А она повернулась и пошла на урок, как ни в чем не бывало. А я побежала к выходной двери, выскочила на крыльцо, а по ступенькам поднимался Аркадий. Увидел меня рыдающую, кинулся ко мне: - « Кто тебя обидел…?Что случилось?». Но я, в сердцах, в гневе? - «Уйди ты….»-будто он обидел меня. И побежала домой. Книги, сумка, остались в классе.

        Я на уроки больше не пошла. Никто вечером сумку мне не принес, и лишь на следующий день кто-то все же принес. Когда я пришла на следующий день в класс, никто со мной не разговаривал. Раису, как подменили - больше ко мне не подходит. И никто из учителей не спросил, почему я ушла с уроков. Аркадию я сказала, чтоб книжки, тетрадки мои не доставал. Он почувствовал во мне перемену, но спрашивать не стал, а вскоре уже вращался в компании девушек, где была и Рая. Вот такая короткая и горькая была моя первая любовь! Но и длинная, на всю «оставшуюся жизнь». Я его полюбила в первый раз и любовь это всегда жила во мне. Но не сумела защитить свою любовь. Они старше меня - интриганки - сумели легко, играючи отнять ее у наивной молоденькой девчонки. В войну он был на фронте.



         Переписывался со многими девчонками. Но мне он не писал. А когда кончилась война, его сразу не демобилизовали. И он служил в Кандалакше, на Кольском полуострове. В январе 46 года был в отпуске у своей тетки «Екатеринушки», а вернее, так я думаю, что она дала ему мой адрес, и весной уже он прислал на мой адрес (но всем девчонкам, четырем бывшим одноклассницам, с которыми я училась в Ташкенте в ТТИ - Текстильный институт) письмо. И еще несколько до лета и свои фотокарточки. На одной он написал: - «вспомни, как мы сидели за одной партой и хотели, но не смогли сказать друг другу, о чем мы думали. Потом были две встречи, но об этом потом - по порядку. Долго переживать мне не пришлось. К концу зимы пришла в класс к нам новенькая ученица, Аня Шейко. Божий подарок мне - ее дружба, длившаяся всего около полугода или чуть больше. Она приехала с Ферганы и жила у своей сестры, взрослой, семейной уже.

         Худенькая, в голубеньком платьишке, такой - же шляпке (маленькая мама). Белолицая, светло-голубые глаза и такая добрая, простая, обаятельная улыбка на лице. Она пришла в наш нездоровый, клокочущий интригами, наш недобрый класс. Самые бойкие (им уже по 16 лет) присмирели ,будто укрощенные ее доброй улыбкой. Стали приглашать ее к себе. А жили все в бараках-комнатах. Она навестила всех, но нашлась причина, пришла ко мне за книжкой. Мы разговаривали, смеялись. Ей понравилась моя простота, наивность, непосредственность. Как я уже упомянула, в комнате нашей было чисто и уютно, как ни у кого других (это тоже был повод, чтоб невзлюбить меня). И Аня стала дружить со мной, выбрала меня. (Ах, я опять бельмо на глазу интриганкам!)

        Закончился учебный год. Сдали экзамены. КАНИКУЛЫ. А мне уже 14 лет. О дружбе с Аней и каникулах, чуть позже. А сейчас я вернусь назад….

       Зима 1938-1939 года. Как я уже писала - родители купили корову….

далее...МАМА окончание

http://www.proza.ru/2018/06/23/204