Чудо-Кеша

Привычной суетливой жизнью шумит торгово-развлекательный центр. Люди, погруженные в свои заботы, снуют туда-сюда между эскалаторами и витринами огромного зала. Часто в этом магазине я наблюдаю такую картину:  как бы вне этой суеты, немолодая пара стоит, взявшись за руки, у стекла, отгораживающего от просторного холла ряд клеток зоомагазина. Они улыбаясь, наблюдают за яркими озорными волнистыми попугайчиками. Иногда рядом с парой на некоторое время останавливаются молодые родители, показывая держащим их за руку детям «узников» одной из клеток. Хотя парочка и улыбается, глаза этих людей печальны. Они подолгу стоят у витрины, переговариваясь о чем-то между собой, а потом, не заходя в зоомагазин, уходят в направлении эскалаторов. Эта немолодая пара напомнила мне историю про нашего незабываемого домашнего пернатого питомца, который коренным образом изменил отношение к птицам в моей семье.
Начиналось все с выбора подарка на 10-летие сына Алексея.

Подарок.
Я и Арина, моя супруга, долго размышляли над тем, что подарить сыну на 10 лет. Конструкторы, наборы для домашнего творчества, дистанционно управляемые игрушки, пластиковые модели и тому подобное казались   уже для него не очень привлекательными, заурядными подарками. Хотелось внести разнообразие, сделать запоминающийся эффектный подарок – все же первый круглый юбилей у человека.

Алексей у нас единственный ребенок, и в том возрасте не раз поднимал вопрос о том, что было бы неплохо для него обзавестись братиком. Я и  Арина, в силу ряда обстоятельств, увеличения семьи не планировали, но осознавали, что для нормального развития сына необходимо живое существо, которое он мог бы любить,  о котором бы он мог заботиться, с которым бы мог полноценно общаться. Про собаку или кошку в нашем случае речи идти не могло, так как у супруги сильнейшая аллергия на шерсть животных.

И вот, во время посещения торгового центра, при визите в который мы всегда заходили в зоомагазин полюбоваться экзотическими рыбками, трогательной пушистой и пернатой живностью, решение возникло само собой – купить волнистого попугайчика. Все в этом подарке меня и Арину устраивало – и оригинальность идеи, и внешняя привлекательность питомца, и отсутствие у него шерсти, и потенциальная возможность обучения говорению, и неприхотливость в уходе в том случае, если сын не справится с поставленной задачей и ухаживать за ним придется нам.

Первая встреча.
Пошли за питомцем всей семьей. В клетке, отведенной для волнистых попугаев сидели четыре молоденьких птички, окрашенных природой почти во все цвета радуги. Туловище у птичек было зеленым. Крылышки и задняя часть шейки также были зеленые с черной волнистой рябью, благодаря которой они и получили название «волнистых». Грудка у них была фиолетовая, хвост синий, лапки нежно-розовые. Мордочка и лобик были ярко желтые с тремя крупными черными точками на каждой щечке. Клювы  у них были фиолетовые, а надклювье у одних было малиновое, а у другой, вернее другого,  – розовое.

Выбирать будущего питомца долго не пришлось, так как только один из четырех, тот самый, с розовым надклювьем, по заверениям продавщицы,  был самец. Половой вопрос нами был решен заранее в пользу мужского начала, так как прочтенная литература и рассказы знакомых свидетельствовали о том, что «мальчики» способнее «девочек», легче поддаются обучению и лучше говорят. Продавец выверенным движением извлекла нашего «пацана» из «малинника», не обращая внимания на визгливое возмущение его самого и его сестер, и поместила в небольшую картонную коробочку с узенькими окошками по двум сторонам, предназначенную для переноски таких вот бедолаг домой к вновь обретенным хозяевам. Сразу же купили клетку, корм и книжку с указаниями по уходу за попугаями,  и каждый со своей поклажей направились домой. Я, как глава семейства, нес самое большое и тяжелое – клетку. Арина несла пакет с кормом и книжкой. А радостный Алешка  гордо держал обеими руками коробочку, пытаясь разглядеть через маленькое окошко притихшую в углу птицу.

Однако, при выходе на улицу нам пришлось обменяться своими ношами. Вечер выдался морозный. Неслабый ветерок бросал в прохожих мелкую-мелкую твердую снежную крупу. Я взял коробочку у сына и поместил ее под полу пуховика, прикрыв распахнутое место теплым мохеровым шарфом. Алешка взял у меня клетку и мы быстрым шагом рванули домой, обсуждая на ходу, как назовем пернатого друга. Здесь тоже не возникло разногласий – попугая по нашему общему мнению должно называть Кешей.

Войдя в квартиру, не раздеваясь, я аккуратно поставил коробочку с птицей на кухонный стол. Взял клетку у Алешки, и тоже поставил рядом, и только потом стал раздеваться. Клетку следовало помыть, согреть и лишь потом сажать туда птицу, поэтому торопиться было некуда. Через некоторое время, переодетые в домашнее, мы все трое собрались вокруг стола, пытаясь увидеть сквозь маленькие оконца в коробке нашего Кешеньку, который то выглядывал из нее одним глазом, то шебуршился в ней когтями и клювом, пытаясь проложить себе дорогу на свободу.

Арина вымыла клетку и мы поставили ее на стол почти в самом центре Алешкиной комнаты, не забыв установить в нее жердочку, подвесить качельку, вставить между прутьями поильник и насыпать в кормушку корм. Все было готово к приему дорогого нашего «постояльца». Алешка принес коробочку с птицей, и Арина  стала аккуратно ее открывать возле дверки клетки так, чтобы наш Кеша, как космонавт, через шлюз, влетел к себе домой, а не вырвался бы на просторы комнаты. Но Кеша, как оказалось, совсем не собирался покидать теплой и такой уже насиженной коробки, продолжая сидеть в дальнем от выхода углу. Только когда Алешка сильно наклонил коробку, Кеша заскользил на когтях к выходу и неохотно, выпадая на пол клетки, вспорхнул на качельку, замерев на ней с удивленными и испуганными глазами. Арина опустила дверцу и мы с облегчением и умилением впервые увидели нашего Кешеньку, сидящим  посреди его клеточки на качельке. «Свершилось! У нас живет птица!» - читалось на наших лицах.

Первые тревоги.
Дня два мы умилялись, любовались, разглядывали нашего питомца.  Бросая иногда свои дела, я и Арина приходили в комнату Алексея, садились и наблюдали. Кеша наблюдал за нами тоже. Но на второй или третий день мы поняли, что птичка наша ничего не ест, а все время сидит то с открытыми, то с закрытыми глазами на качельке, слегка покачиваясь. То ли он скучал по своему птичьему коллективу, то ли его пугала новая обстановка, то ли он нас боялся или все это вместе, но стало понятно, что птичке очень плохо и ей надо как-то помочь.

Все вместе мы бросились изучать купленную книжицу про попугаев и шерстить просторы интернета. В результате Кешина клетка пополнилась зеркалом с колокольчиком, камнем для обточки клюва, деревянной жердочкой и деревянной же лестницей, по которой он мог  перебегать с установленных на разной высоте жердочки на жердочку. Во второй кормушке появился песок. Не знаю, что именно возымело положительное действие на нашего попугая, но постепенно он освоился в клетке. Он подолгу играл с зеркалом то глядя в него и кормя свое отражение из клюва в клюв, то выкидывая его за  клетку, то обратно  вытаскивая его. Он «делал  зарядку», бегая по жердочкам и лесенке вверх-вниз, лазил по самой клетке, цепляясь то за Жердочки, то за прутья, то за закрепленный на ней камень. Стали до нас доноситься и звуки незамысловатого верещания: «Пи-и-и, пи-и-и-и», несколько напоминавшего крики амадинов, которые он, вероятно, слышал, живя в магазине.

Испытание свободой
Очень скоро Алешин интерес к питомцу ослаб и, как мы и догадывались, все бремя заботы о птице легло на Арину. К тому же то Кеша отвлекал Алексея от уроков, то Алексей не давал Кеше заснуть. Так, довольно скоро мы пришли к выводу, что в детской Кешеньке не место и перенесли клетку на кухню.

На кухне впервые мы решились выпустить Кешу из клетки. Закрыли дверь в кухню, открыли клетку и встали  гурьбой в метре от нее. К нашему глубокому изумлению Кеша продолжал сидеть у зеркала , что-то посвистывая, совершенно не обращая внимания на открытую дверцу клетки. Мы так долго ждали, что даже пришлось рассесться по табуреткам , сохраняя приличную дистанцию с клеткой. И только когда Алексей, не выдержав паузы, ушел из кухни, кешенька вдруг вылетел наружу и уселся под самым потолком на оклеенную обоями стену.

Надо сказать, что обои у нас тогда были с точки зрения попугая очень привлекательными. На бежевом фоне располагались зеленые цветы. Обои были флезелиновые, очень плотные, имели как бы резиновый верхний слой, а цветы были рельефными и, наверное, с точки зрения попугая очень даже походили на какое-то живое растение. Больше того, над цветками располагались небольшие такие коричневые и тоже рельефные  ягодки. Не знаю, что больше привлекло нашу птичку ягодки или цветочки, но с того самого дня каждый раз, вылетая из клетки, он садился на цветок и начинал жадно клевать «ягоду», расположенную над ним. Для обоев это Кешино пристрастие стало фатальным, так как примерно за три-четыре месяца все ягодки с их поверхности исчезли, а в некоторых местах появились даже большущие дырки.

Сидящий на вертикальной стене зеленый попугай чем-то напоминал ящерку с тонким синим хвостом. Нам хотелось разглядеть его поближе, но когда с задранными вверх головами мы пытались к нему приблизиться, он перелетал на противоположную стену и снова замирал почти под самым потолком. Затем мы с любопытством глядели на него, а он изумленно глядел на нас одним  маленьким черным глазиком.

Когда же пришло время сажать птицу обратно в клетку, мы столкнулись с вопросом – как же это лучше сделать. Попытки протянуть к нему руки заканчивались очередным перелетом на противоположную стенку. Устные увещевания с показыванием пальцем на клетку, с позвякиванием колокольчиком, потряхиванием корма в кормушке также не дали результата. Тогда я, повинуясь инстинктам «охотника», не придумал ничего лучше, чем вернуть Кешу в клетку грубым насильственным путем. Я выключил на кухне свет, запомнив предварительно место, где он сидит, и, пользуясь его беспомощным положением,, встал на табуретку и поймал его на ощупь рукой. Кеша был сильно возмущен. Он громко кричал хрипловатым голосом: «Тяп-тяп-тяп!», пытался  вырваться, перебирая лапками и вертя головкой, пытаясь куснуть меня за палец.  Но я был неумолим и, включив свет, внес скандалиста в клетку и, когда он зацепился за жердочку, отпустил, а затем с облегчением закрыл в клетке. Оказавшись на своей жердочке, Кеша сразу успокоился и принялся  расправлять и смазывать клювом слегка примятые моей рукой перья.

Первый опыт освобождения Кеши из клетки показался нам успешным и мы стали каждый вечер давать ему возможность размяться и сменить обстановку. Возвращение его обратно сначала было таким же жестким, однако, спустя какое-то время, он стал сам залетать в клетку и мы поняли, что ловить его совсем не обязательно, что он очень даже скоро вернется туда, где в зеркальце его «ждет дружок», а в кормушке корм.

Начало дружбы.
Не смотря на то, что Кеша освоился в клетке и на кухне и по всему было видно, что живется ему неплохо, нас не покидало желание познакомиться с ним поближе. Хотелось иметь возможность  прикоснуться к нему, поцеловать, погладить. Поэтому мы начали мало-по-малу приучать его к рукам. Когда Кеша сидел вне клетки, мы насыпали на стол по нескольку его любимых конопляных зернышек. То ли вызванное долгим нахождением вне клетки чувство голода, то ли простое попугаичье любопытство, заставили Кешу преодолеть страх и начать садиться на стол и клевать зерна. Очень скоро он уже не боялся нас, когда мы были рядом со столом, садился и клевал  не только зернышки, но и оставшиеся от обеда хлебные крошки.

Затем я стал класть зернышки себе на ладонь и подносить к Кеше, когда он сидел на стенке на своем любимом «резиновом» цветке. Вскоре он смело садился на руку и ел. Такой же фокус стал получаться и у Арины с Алешкой.

Ну, а дальше – больше. Нам удалось выяснить Кешины гастрономические пристрастия. Он очень любил как сырую, так и вареную морковь, охотно ел яблоки, вдохновенно ел хлеб. На время, когда семьей мы садились за стол есть, открывали кешину клетку и он с радостью присоединялся к совместной трапезе. В дальнейшем мы так и ели все вместе. Причем, Кеша ел хлеб с хлебной тарелки. Поначалу, он с ногами забирался на тарелку, становился на соседние куски хлеба. В таких случаях Арина рукой его прогоняла с тарелки на стол.

Мы и не заметили, как стал традицией такой способ поедания Кешей хлеба – рядом с хлебной тарелкой  обычно лежал пульт от телевизора, на который Кеша запрыгивал и только с которого стал есть хлеб с тарелки. Выглядело это совершенно умилительно, даже по-аристократически. Правда, уже не аристократически он возмущенно пищал и не отдавал никому ни одного куска, придерживая его и клювом и лапками, при каждой нашей попытке взять кусок хлеба из кучки, лежащей на тарелке.

Совместный прием пищи, как мне кажется, стал ключом к нашей с Кешей дружбе, взаимопониманию, уважению и привязанности. За кухонным столом он стал себя чувствовать полноценным членом нашей «стаи». Он с любопытством пробовал практически все, что мы ели – и фрукты, и печенья, и каши, и картофель и супы и даже пытался откусывать мясо и курицу. Доверие его к нам росло с каждым днем. Он перестал за столом нас бояться и свободно бегал по нему, весело перепрыгивая через столовые приборы, пробегая по тарелкам, не замечая порой, что в них горячий суп или пюре. Он стал смело садиться на руки, плечи и головы. Впрочем, от приземления на голову мы его все же пытались отвадить, каждый раз скидывая кивком или взмахом руки.

Кеша становился  все более ручным, даря нам своим пушистым контактом море радости и удовольствий. Однако, такие контакты столь разных по величине, массе и физической силе существ, к сожалению, чреваты травмами и, увечьями, да и вообще весьма опасны для хрупкой птичьей жизни. Так и у нас совместное питание не обошлось без неприятностей.

Хлебная баталия.
У осмелевшего Кеши частенько возникало желание есть хлеб, сидя у меня на руке. К тому же, как я уже писал, он очень ревностно относился к куску (который зачастую его превосходил в размерах) и мужественно отстаивал свои права на него, пуская в ход все доступные средства – лапы и клюв. И вот однажды, я что-то ел, держа хлеб в левой руке. Кеша, поев и пособирав со стола крошки, сел ко мне на руку и принялся уплетать хлебный мякиш в перерывах между моими укусами. Дело было совершенно обыденное и я спокойно ел, глядя в телевизор, когда Кеша взвизгнул, и громко закричал свои ругательства: «Тяп-тяп-тяп!», и улетел в клетку. Я не понял, что случилось, подумав, что просто птица недовольна, что я ем «ее кусок». Однако, вскоре мы обратили внимание на то, что попугай почти все время сидит на одной лапе, а не на двух, как обычно, как-то постоянно поджимает свободную лапку. Пристальный осмотр показал, что на одном из передних пальцев отсутствует большая часть когтя… И только тогда я понял, что не заметил, как откусил и, наверное, проглотил частичку нашего питомца!..

К счастью, последствия данного инцидента были не катастрофичны. Рану прижгли марганцовкой, а дня через два-три Кеша лапку уже не поджимал и вел себя, как ни в чем ни бывало, продолжая садиться нам на все части тела. Коготь тоже вскоре отрос и уже ничто не напоминало о моем непредумышленном живодерстве. Хотя, конечно, «осадочек» у меня остался и я осознал, как хрупка наша птичка и как велика ответственность перед ней.

Любопытство не порок, но…
Незаметно для себя, я перешел к описанию Кешенькиных злоключений. Большая их часть, как мне кажется, была связана с его природным любопытством, которое то вызывало в нас восторг, то ужасало. Наверное, любопытство свойственно только существам, наделенным некоторым интеллектом и помогает им познавать мир и развиваться, являясь все же больше положительной, нежели отрицательной чертой характера, но Кешино любопытство было просто огромно и приводило как к курьезам, так и к стрессам. Начну с самых безобидных историй.

Птицы не имеют рук, как люди, но не менее любопытны. В большинстве случаев руки им заменяет клюв. Им они проверяют на прочность, на вкус, определяют твердость и т. п. как люди «всюду суют свой нос», так и попугаи всюду суют свой клюв. Кешу всегда интересовал рот человека, в котором все, видимо, было интересно: и два ряда блестящих зубов, и укромность, и тепло самого «помещения», и все время болтающийся внутри рта язык, создающий загадочные воздушные потоки и звуки.

Кеша мог подолгу сидеть на руке, глядя в рот кому-нибудь , особенно, если этот рот говорил. Когда человек прекращал говорить, Кеша подбегал и трогал клювом губы, требуя продолжения зрелища. Специалисты утверждают, что во время таких «сеансов» попугаи учатся разговаривать. Поэтому мы часто сажали Кешу напротив рта и говорили с ним.

Но интересовал его не только говорящий рот. Ему нравилось, когда рот просто открыт. Он подбегал к открытому рту и заглядывал внутрь, по-хозяйски становясь одной лапой на нижнюю губу, тюкал клювом по зубам и издавал различные звуки, посылая их внутрь, прислушиваясь к меняющимся внутри рта звукам.

Несколько раз Кеша предпринимал попытку засунуть в мой рот половину туловища. Я, обескураженный таким нахальством, охватывал его губами  так, что во рту у меня была его верхняя часть, а ножки, попка и хвост оставались снаружи. Получалось некое подобие Винни пуха, торчащего из норы Кролика, беспомощно шевелящего повисшими в воздухе задними лапами. Кеша также сучил ножками, которые не могли ни до чего дотянуться. Проучив таким образом не в меру любопытную птицу в течение нескольких секунд, я разжимал губы и изумленный попугай вырывался на свободу. Мне пришлось сделать так два или три раза, прежде чем  Кеша стал ограничиваться установкой одной лапы на нижнюю губу и погружением в мой рот только головы.

Кеша любил скидывать предметы со стола или с полки и следить за тем, как они падают. Кидать он мог, как еду и мелкие предметы, так и любил ронять  что-то крупное, например, алюминиевые банки из-под напитков. Его привлекало все блестящее, в чем он мог видеть свое отражение. Часто, оставив его на кухне, мы прибегали на шум упавшей ложки или звякнувшей посуды – Кеша бегал между немытой посудой, задевая ложки и вилки, находя тут и там остатки пищи. Любил смотреться в дверцу микроволновки, бегать по газовой плите, тюкая кастрюли из нержавейки, тюкать горячий стеклянный чайник. Казалось, ему все интересно, все его радует.

В течении периода, когда с нами жил Кеша, мы несколько раз принимались делать ремонт. То зал ремонтировали, то кухню, то детскую с коридором. Соответственно, и Кешино любопытство в условиях перманентного ремонта добавило историй в копилку его приключений. Как полноценный член семьи и «настоящий мужчина», Кеша участвовал, сидя у меня на плече, во многих связанных с ремонтом делах. Например, я и  Арина покатились со смеху, когда  с помощью шуруповерта приворачивали к стене плинтусы, а Кеша, до этого наблюдавший за процессом с плеча, спрыгнул на пол и с деловым видом подбежал прямо к головке самореза, который по какой-то причине стал плохо заходить в стену и тюкнул клювом прямо в шляпку, не взирая на шум инструмента, вылетающий из него поток воздуха  и быстро вращающийся патрон.

Однажды строители оставили открытым бумажный мешок с сухой штукатурной смесью. Когда мимо мешка проходил Алешка, он краем глаза увидел, что над ним слегка клубится маленькое облачко. Сын заглянул в мешок и разглядел в его недрах неподвижно сидящего серого от пыли Кешу, наполовину погруженного в рыхлую массу гипсовой смеси. Как догадался Алеша, попугай приземлился на край открытого бумажного мешка, который под его тяжестью прогнулся и наша незадачливая птичка свалилась внутрь, оказавшись в сыпучей западне. Клубы порошка, поднявшиеся в результате падения Кеши и разглядел случайно Алешка.

К счастью, дома была Арина. Они вытащили попугая из мешка, обдули его сначала воздухом изо рта, затем феном. Потом Арина вымыла многострадальную птицу и, высушив феном, водрузила в клетку. Все закончилось благополучно.

Зато периодические ремонты позволили нам постепенно адаптировать Кешу ко всем  помещениям в квартире. Не знаю с чем это было связано, но он всегда боялся окон и дверей. Никогда сам не подлетал к окну или открытой двери. Неизвестность его пугала. Переезжая на время ремонта в другие помещения, Кеша освоился сначала в зале, в котором стояла на время ремонта его клетка, потом и в других помещениях, пока шел ремонт в зале. В конечном итоге, когда кто-то из людей был дома, клетка была открыта и  Кеша мог свободно летать по всей квартире. Только когда мы все уходили, Кешеньке приходилось для его же безопасности сидеть в закрытой клетке.

Одним из любимейших мест у него была ванная комната. Не имеющая окон, она привлекала нашу птицу темнотой и тишиной. В ней он, как истинный мудрец,  отдыхал от дневной суеты , дремля на блестящей лейке душа, когда хотел побыть в одиночестве. Когда мы умывались и чистили зубы, он иногда сидел на плече, глядя на то, что делается с его любимыми ртами, иногда сидел на тюбике зубной пасты, глядясь в зеркало, иногда бегал по раковине, ловя на себя отраженные брызги из-под крана. Любил он и посидеть на блестящем нержавейкой полотенцесушителе, совершенно не боясь обжечь лапки. Любил Кеша и побегать по мокрым от капель бортам ванной. Наверное, ванная комната для него была одним из самых любимых мест.

Однако, купаться Кеша не любил. Возможно, что эта нелюбовь усилилась и укрепилась после следующего случая.

День военно-морского Флота России
Как это часто бывало, Кеша сидел «в гордом одиночестве» на верхушке душевой штанги, когда  я забрался в ванну, чтобы принять душ после пробежки. Когда я задергивал за собой занавеску, Кеша, как обычно, испугавшись резко сократившегося свободного пространства, сиганул в зазор между занавеской и потолком. Затем произошло что-то неординарное. Возможно просто его планы резко изменились и он сразу же незамеченным вернулся на прежнее место, или я просто, увлеченный своим гигиеническим порывом, не заметил, как он вернулся на штангу душа, спустя какое-то время, но факт остается фактом – Кеша оказался внутри отгороженного занавеской пространства над ванной во время моих водных процедур.

Не знаю сколько времени провела наша птица в клубах пара и зарядов горячих брызг, но обнаружил это я далеко не сразу. Скорее всего, я случайно сбил его с «насеста» струей из душа и, ничего не подозревая, продолжал поливать себя под разными углами, держа лейку в руке. Увлеченный бодрящей процедурой, я все же почувствовал, что что-то, плавая в мыльном потоке на дне ванной, тычется мне в ступню ноги. Продолжая ополаскиваться, я потянулся свободной рукой вниз  и с несказанным удивлением обнаружил, что «промокший до нитки»  Кеша, с большущими от ужаса глазами изо всех своих сил, растопырив над водой крылья, перебирает ножками, безуспешно пытаясь, как к пристани, пристать к моей ступне, тыкаясь в нее клювом. Теперь уже меня охватил дикий ужас и  жалость к трагической участи питомца. Я извлек часто-часто дышащего Кешеньку из воды и поднес к лицу. Он был насквозь мокрый и от него исходил приятный запах мокрых перьев.

Когда Кешенька был сухой, он вообще ничем не пах, ну, или бывало, полазив там, где не очень чисто, пах пылью. А вот стоило ему немного даже намокнуть, он источал приятный запах, столь знакомый нам по перьевым подушкам и даже, извиняюсь, по блюдам из курицы… 

Переведя дух и убедившись, что Кеше больше ничего не угрожает, кроме сквозняка и последствий, связанных с временной утратой способности летать, я позвал Арину и в очередной раз передал ей нашу птичку для оказания скорой медицинской помощи, рассказав вкратце историю происшествия.

Уже потом, через пару часов, когда просушенный феном, сияющий чистотой и красотой Кеша сидел у себя в клетке, мы из новостей узнали, что это был День военно-морского Флота России и подумали, что, наверное, не с проста именно в этот день с Кешей приключилась «флотская» история. Не иначе. Как он решил отметить праздник купанием!

Прятки.
Кроме уединения в ванной, Кеша очень любил, оставшись один в комнате или на кухне, присев на монитор, солонку или просто на стол, очень громко звонко и жизнеутверждающе чирикать. Стоило нам выйти из помещения, как мы замечали, что на попугая находило неудержимое желание петь. Он по много минут кряду распевал свои попугаичьи трели, но стоило кому-то войти, он скромно замолкал, как бы стесняясь, что его застали за столь романтическим занятием.

Так же двойственность его натуры проявлялась, когда иногда он стремглав летел на зов: «Кеша-Кеша!», а иногда, услышав, что его зовут или о нем говорят, замолкал и сидел без звука, почти не шевелясь, ничем не выдавая свое местоположение. Вот эта-то вторая его натура, склонная к игре в прятки, ни раз играла с ним злую шутку, ставя под угрозу его хрупкую жизнь. Он, как бы невольно, играл с нами в прятки, когда надо было наоборот кричать и звать на помощь.

Однажды мы долго его искали, когда он свалился за тумбочку и застрял между задней стенкой тумбочки и стеной. Прошло не менее получаса безуспешных поисков, прежде, чем я случайно услышал, как он шевельнулся. А однажды также, как в мешок со строительной смесью, Кеша попал в глянцевый бумажный подарочный пакетик, стоявший на столе, присев на его край. Он упал в пакет и замер, ничем себя не выдавая. Сам оттуда из-за узкости пространства он выбраться не мог, но мы нашли шалуна, наученные горьким опытом прежнего попадания в пакет с гипсом.

В общем, Кеша не переставал нас все время чем-то удивлять. Частенько мы за него переживали, были печальные моменты. К сожалению, столь маленькой птице очень трудно жить на равных со столь крупными «соседями». Не раз мы прижимали ему хвост и он, испугавшись, его отрывал. Не раз наступали на него самого и даже садились. Но все ему было ни по чем! Он оставался веселым, озорным, любопытным и безгранично преданным и доверчивым. А как он дарил нам свою нежность и заботу!..

Рулетка.
Были у Кеши свои удивительные «фишки», причины появления которых мы так и не смогли ничем объяснить, но они  просто поражали всех очевидцев. Как я уже писал, мы много времени уделяли ремонтам квартиры и птица переживала вместе с нами все коллизии этого источника дискомфорта. Но без ремонтов мы бы никогда, наверное, не узнали, как Кеша реагирует на строительную рулетку. За время, которое Кеша прожил с нами, у нас сменилось несколько рулеток. Изменялись их конструкция, размер, цвет, звук при растягивании, но реакция птицы  на выдвижение  гибкой металлической ленты и на последующее резкое ее втягивание обратно оставалась неизменной – Кеша садился на человека, держащего рулетку, и принимался его изо всех сил «целовать» - визжа и покрякивая, он, подняв хохолок и  распушив желтые щечки, ласкался к шее или щеке человека, крутя головой из стороны в сторону. Бурное проявление «рулеточной» ласки продолжалось порядка минуты, затем птичка успокаивалась. При повторном вытягивании и отпускании ленты бурное проявление радости повторялось. Особенно Кеша любил «целовать» наши уши. Сидя на плече, он клювом и язычком нежно по кругу касался  разных частей ушной раковины, постепенно забираясь головкой внутрь ушной раковины и в конечной стадии экстаза замирал, прижавшись тельцем к уху, издавая редкие нежные низкие звуки, напоминающие урчание. Такое проявление искренней нежности доводило нас до слез умиления, заставляло забыть о проблемах и неприятностях.

Член семьи.
С каждым годом, с каждым днем Кеша становился нам все ближе и ближе. Мы и не заметили, как он стал полноценным членом нашей семьи. Живя на свободе в нашей квартире своей птичьей жизнью, он успевал делить с нами и наши занятия. Мы едим – и Кеша с нами, мы смотрим телевизор или сидим за компьютером – он у нас на плече смотрит в экран или где-то поблизости занимается своими делами, мы сидим беседуем – и он тут, как тут сидит на плече, заглядывает в рты и даже порой пытается что-то свое вставить в разговор. Стоило всем троим собраться вместе, он оказывался  рядом.

Алешка делает уроки – и Кеша рядом бегает по столу, играет с карандашами или наблюдает за ним с монитора компьютера.

Прилег кто-то на диван среди бела дня и больше нет никого дома – Кеша дремлет рядом или прямо на груди или руке.

В руки он сам не давался, но, если его ловил Алешка, то безропотно давал себя зацеловывать во все места и даже целовался в ответ, не пытаясь вырваться.

Кеша откликался на зов, говорил немного, но можно было разобрать: «Кеша», «Кеша хороший», «Мальчик Кеша», «Хочешь», «Хорошая птичка», «Птичка па», «чудо-Кеша» и др. С ним можно было немного поговорить и он в ответ начинал выдавать свои «стандартные» попугаичьи звуки, вплетая в них заученные слова. Удивительно имитировал звук хлопающих губ: «прп-прп-прп», издавая его своим голосовым аппаратом, не имея губ.

Кеша взглядом умел показать Арине, что он хочет есть, а в кормушке  накопилась шелуха и ее надо потрясти, чтобы на поверхность выскочили его любимые зернышки. Когда у Кеши возникала потребность общения с «самочкой», в роли которой обычно выступал чей-то палец, он говорил: «Хо-о-чешь». А однажды он сказал Арине: «Есть хо-о-очешь!» и недвусмысленно посмотрел на свою клетку, а после того, как Арина пополнила кормушку, с чувством собственного достоинства прилетел в клетку и начал есть.

Порой складывалось ощущение, что Кеша понимает нашу речь. Когда мы уходили из дома или ложились спать и говорили ему: «Пора в клеточку», в 9 случаях из 10 он послушно летел в клетку. Когда он что-то грыз или как-то шкодил, мы ему говорили: «Нельзя!» и он либо прекращал, либо замирал, делая вид, что он тут «не при делах». Когда кто-то из нас приходил домой, Кешенька «на всех парах» летел встречать пришедшего, верещя, садился на голову или шапку и ждал, пока к нему поднесут руку и приблизят к лицу. После этого он терся клювиком о нос пришедшего, радостно верещал и долго не мог остановиться.

Если же Кеша пропустил звук домофона или поворота ключа, ему можно было крикнуть: «кеша! Алешка пришел. Встречай!» И он радостно летел к входной двери.

Когда я приходил с работы позже всех, Кеша в ожидании кричал, прилетал и ждал меня на деревянном переплете двери в прихожей.

В общем, Кеша стал для нас неотъемлемой частью домашней жизни, наполнив ее своей нежностью, преданностью, потрясающе чистой и наивной добротой. Мы не заметили, как он из некой живой игрушки, оригинального подарка к дню рождения Алешки, стал душой нашей семьи, воздухом, которым мы дышали каждый день и без которого уже наш дом не могли себе представить.

Самое страшное.
К сожалению, век волнистого попугая не долог. Обычно они живут 9, максимум 10 лет. Когда Кеша прожил у нас 8 лет, а, учитывая, что купили мы его восьмимесячным, было ему чуть меньше девяти лет, мы заметили у него на брюшке под грудиной что-то твердое и выпирающее. Нам казалось, что это какая-то косточка, например, ребро,  сломалась и выпирает под кожей. Кеша же на это внимания не обращал, вел себя, как обычно бодро и мы тоже не придали этому значения.

Раньше, несколько раз Кеша болел – ушибался, простужался и это сразу становилось заметно. В таких случаях он делался вялым, переставал следить за перьями, не ел, его тошнило и т. П. Всегда болезни его были явно видимы и мы успевали их распознать и вылечить либо силами заботливой и чуткой Арины, либо носили к ветеринару.

Еще какое-то время спустя, мы заметили, что у Кеши отрос клюв и ему стало трудно откусывать твердую пищу. К тому же, образование на животе у него существенно увеличилось. Понесли мы нашу птичку к ветеринару. Клюв ему без проблем подстригли. А про нарост на животе сказали, что это опухоль, что в таком возрасте удалять опухоль очень опасно – может не выдержать пожилое сердечко. Нам дали капли и мазь, сказав, что можно попробовать этим нашу птичку полечить.

С подстриженным клювом и после приема лекарств Кеша стал заметно активнее и по разнице в активности и веселости мы поняли, что все-таки наш Кешенька был до приема лекарств не так резв, как раньше. Опухоль, правда, продолжала постепенно увеличиваться и была уже видна издалека, выступая из-под перьев. Но он совершенно этого не замечал и продолжал нас радовать своими звуками, своей нежностью и был очень активен. Мы понимали, что жить ему оставалось не много, но делали вид, что ничего не происходит, не договариваясь между собой, решив, что будем радоваться вместе с ним столько времени, сколько ему отведено… Но, совершенно неожиданно, события начали развиваться стремительно.

Клюв снова отрос и нам было жалко смотреть на птицу, которая раньше могла разгрызть любую деревяшку, а теперь не может отломить кусочек орешка или семечки. Наш красавчик стал выглядеть как-то жалко и нелепо с опухолью под грудью и с гипертрофированным клювом. Погода стояла промозглая и мы не решились в выходные отвезти Кешу в ветклинику, а в понедельник желание Арины помочь любимому питомцу пересилило страх и она самостоятельно подрезала Кеше клюв.

Когда я пришел с работы, Кеша меня не встретил. Арина, держа его в руке, рассказала, что отрезала клюв немного выше, чем врач в прошлый раз, чтобы он не так быстро отрастал, и оказалось, что в этом месте был сосуд и из него идет кровь. Она выглядела немного потерянной, но раньше мы уже узнавали после истории с откусанным мной когтем, как надо себя вести, если при подрезке задели сосуд. Мы принялись останавливать кровь, держа птичку в руке. Кешенька кричал и сопротивлялся. Кровь не останавливалась. Когда Арина отпускала клюв, попугай периодически мотал головой, кидая в разные стороны крохотные алые капельки.  Позвонили в ветклинику, где нас успокоили и посоветовали останавливать кровь не сухой ватой и не марганцовкой, а перекисью водорода.

Больше часа мы мучали птицу , но кровь остановили и посадили в клетку, чтобы Кеша не мог обо что-то вновь его поранить. Кеша просился наружу, но мы его не пускали. Выглядел он неплохо, хоть и был взъерошен и с испачканной кровью мордочкой. Кровь не шла несколько часов. Попугай периодически принимался за чистку перьев и мы, опасаясь, что он разбередит рану, вынули из клетки корм и выключили свет, надеясь, что все плохое позади, наш питомец уснет, а за время сна клюв его немного подсохнет. Уставшие и удрученные всеми этими событиями сами мы, полные надежд на выздоровление любимца, тоже легли спать.

В пятом часу утра Арина услышала Кешины шаги по устланному бумагой полу клетки. Встревоженная тем, что не смотря на вроде бы созданные условия, наш питомец не спит, она примчалась на кухню и увидела ужасающую картину и запричитала. На ее крики прибежал и я. Перья Кешеньки все были перепачканы кровью. Пол клетки, прилежащая стенка тоже были часто усеяны капельками. По-видимому, во сне он разбередил рану и довольно долго один, в темноте, не понимая, что с ним происходит, истекал кровью, пытался избавляться от навязчивых капель на чувствительном клюве, искал спасения…

Шокированные увиденным мы принялись останавливать кровь. На шум прибежал и Алешка. Все трое мы пытались успокоить нашу любимую птичку. Были моменты, когда он смирно сидел в Алешиных руках и спокойно терпел смоченную перекисью водорода ватку на клюве.  Кровь то останавливалась, то снова шла. Выглядел теперь он очень слабым. Закрывал периодически глазки. Мы решили, что его надо срочно покормить. Арина сварила жидкую кашку. Нашли шприц на два кубика и стали пытаться дать ему поесть из носика шприца. Однако, Кеша даже не пытался глотать. А заметив в нас некую растерянность, вырвался, полетел, сел  на кухонную столешницу и бросился бежать в дальний угол за микроволновку. С времен его первых дней в нашем доме Кеша не удирал от нас так решительно и отчаянно… Испугавшись, что под микроволновкой с ним что-то случится, Арина преградила ему путь ладонью. Он сел на ее руку и было видно, что ножки его не держат – он дрожал и покачивался. Чем помочь ему мы не знали. И в разное время каждый из нас уже ощутил, что Кеша умирает.

Он сел на плечо Алеши, затем перелетел ко мне на руку, как будто ища в нас спасения. На моей руке он не удержался и упал. Я успел его подхватить и посадил обратно. Растрепанный, окровавленный, пахнущий кровью и мокрыми перьями он лежал на моей руке горячим нежным комочком. Арина положила его на стол на найденную где-то мягкую тряпочку. Мы все плакали. Алешка ушел к себе в комнату. Через минуту Кеша  забился, задергался на секунду, а потом замер без движенья. Мы бессильные стояли рядом.

Так страшно и нелепо закончилась наша дружба с крошечным представителем другого мира, Мира преданных, искренних, нежных, умных созданий, Мира птиц, которых мы подчас даже не замечаем в своей насыщенной событиями современной жизни. До нашей дружбы с попугаем к пернатым мы относились с прохладцей, считая их недалекими, неинтересными, не заслуживающими внимания, изредка только прислушивались к красивому пению или любовались красивым оперением некоторых из них. Кеша заставил нас не только по-новому посмотреть на мир птиц, но и совсем по-другому отнестись ко всем живым существам, полюбить природу, тоньше и красочней воспринимать окружающий нас мир. А сам он из, можно сказать, живой игрушки, купленной по случаю, стал членом нашей семьи. С его уходом квартира стала пустой и какой-то безжизненной, ведь всегда, когда мы трое уходили из дома, в ней оставалась живая душа – славный добрый преданный попугай, который всегда ждал нашего возвращения.., а значит и квартира была живая.

*****
на нашем кухонном окне зимой и летом закреплена кормушка и озорные синички и воробьи таскают из нее корм, радуя нас своим верещанием.  Приходя в тот самый супермаркет, мы подолгу стоим у витрины, за которой рядами стоят клетки с разными попугаями. Любуемся, наблюдаем, вглядываемся в их умненькие глазки. Но пока так и не можем решиться с выбором нового питомца.

22.06.2018 г. Самара
Фото Александры Кулясовой