Вечерние зори продолжение

III
Василий был младшим из мужского населения семьи Акима. Имя могучее тело своего отца, сердце однако имел доброе, мягкое, отзывчивое. Он жалел всех кошек и собак, любил сестру Нюшу и часто вместе с ней сидел в её уголке сада и слушал сказки о божьей коровке, которая хотела улететь на облако, о трудолюбивых и сильных муравьях и вытаскивал мух и бабочек, запутавшихся в сетях паука. Среди сверстников он слыл слабаком, не любил драться и ссориться, хотя мог бы одним ударом кулака оглушить обидчика. Он даже Нюшу не умел защитить, если её обижали, это была прерогатива Ивана, старшего брата. Вот кто любил всякие разборки, драки и другие потехи, задира был необыкновенный, но с ним связываться было опасно. По этой причине Нюша, Василий и Иван жили без особых конфликтов,спокойно.
Мать души не чаяла в Нюше, обожала Василия, к Ивану относилась более спокойно, оставив его на попечение отца. Аким считал основным своим помощником Ивана, который был старшим, телом и душой был в отца, к Василию относился с каким-то снисхождением, вроде того: "Ну что тут поделаешь? Такой уродился". Но к работе его привлекал тоже и не давал спуску, если тот ленился. Василий же от работы не отлынивал, силушки у него тоже было не занимать, только отвлекался часто на всякие мечтательные наблюдения за природой, за животными, за людьми. Вот такой получился мечтатель. Аким удивлялся: и откуда в деревенском парне такая странность? Авдотья смеялась над этим и радовалась этому, и обожала Васеньку, даже Нюше меньше от неё любви досталось.
Так и жил Василий в любви и понимании, не умея принимать самостоятельные решения каких-либо проблем. За него решали Иван, отец, мать. Когда Василий пошёл в школу и научился читать, ему полюбилось читать книги особенно про приключения,путешествия, но и из жизни животных, конечно. Но книг было мало в их влубной библиотекеи в школьной тоже. Выручала учительница русского языка, она тоже любила книги имела хорошую домашнюю библиотеку, что удивительно для села. Анаа Ивановна объясняла это тем, что у неё много знакомых в разных городах, с которыми она училась, поэтому по её просьбе они присылали различные книги почтой.
Анна Ивановна сразу заметила любознательного, но тихого Василия, который мог день и ночь просидеть в библиотеке, если ему не давали книгу на дом. Она стала давать ему свои книги, но с условием бережного отношения к ним.
- Что Вы, Анна Ивановна, я книги люблю, как же я могу их обижать, они же живые!
- Как это живые? Это же бумага!
- Бумага, когда на ней ничего не написано. А как напишет какой-нибудь человек свои мысли или действия они и оживут.
И вот любознательный, мечтательный человек не думал не гадал какие тяжелые исытания предстоит ему выдержать.
Началась первая мировая Война и Ивана с Василием призвали в армию и отправили на фронт.
Авдотья слегла, еле оклемалась, долго стояла на коленях перед образами и молилась, просила Божью Матерь и всех ангелов защитить и сберечь сыновей и особенно Васеньку. Василию повезло, что он попал в одно подразделение с Иваном, который не раз спасал и выручал его, порой даже спасая ему жизнь почти год. Но в одном из боёв во время сильной бомбандировокнемцев по русским окопам, Иван каким-то чутьем понял, что снаряд попадет рядом закрыл Василия своим телом и погиб. Василия только сильно оглушило, контузило, но он остался жив. Пришли в окопы немцы, вытащили всех живых и куда-то повели. Василий оглядывался на окоп, просил немцев, что мол похоронить бы брата, но те ничего не понимали, огрели его прикладом по спине "иди мол иди". Так Василий попал в плен. А Иван погиб. Привычка Ивана оберегать младшего брата, стоила ему жизни, а Василию  помнить всю оставшуюся жизнь благодарность и поклонение памяти брата и мысленно всегда советоваться с Иваном во всех случаях жизни. В плену Василий был недолго и приобмене пленными снова был дома. Авдотья была рада до безумия, Аким довольно поглаживал бороду (есть теперь помощник) о Нюше и говорить нечего. она любила Василия. Но война и плен изменили Василия. Он стал более задумчив, осторожен в высказываниях, мечтательность пропала. Он стал больше реалистом. Помогая отцу в работе, он стал задумываться о более самостоятельной жизни,а лучше всего поехать куда-нибудь учиться. Он ведь повидал большие города и Европу, и ему хотелось познать мир. Но мечте не суждено было сбыться. Началась смута гражданской войны, в которую он не хотел втягиваться и ему доставалось из от белых и от красных. Еле жив остался.
И только он было собрался поехать в город, чтобы поступиться куда-нибудь учиться, началась коллективизация, нужно было поддержать отца и мать как-то пережить эти перемены.
И вдруг неожиданно его арестовали как врага народа, за то что он был в плену у немцев. Этот удар мать не пережила. Пережила она смерть Ивана, связь Нюши с Алексеем и её беременность, расставание со всей скотинушкой во время коллективизации, но вот арест Василия, да ещё с акой формулировкой не перенесла. Умерла.




IV
Могучий организм не раз выручал Василия, выручил и сейчас. Как ни старались особисты выбить из него признания, что он немецкий шпион, ничего не получилось. Он не кричал, не стонал, а молча мысленно разговаривал с Иваном однажды в беспамятстве даже увидел его. Иван улыбался и одобряюще кивал ему.
Когда Василий пришёл в себя, его повели к следователю.
- Ну, что гражданин Агапов, добровольно признаться не хотите?
- Молчите. Ну молчите, молчите это вам не поможет. Поедете на есоповал в Минусипскую тайгу.
Так и отправился Василий на лесоповал.
Привезли Василия и еще пятерых осужденных в лагерный административный барак, сдали начальнику лагеря и надзирателям и уехали. Начальник лагеря, посмотрев дела привезенных, дал распоряжение надзирателям развести их по двое на три барака.
Выйдя на улицу Василий осмотрелся вокруг (по дороге в машине ничего не было видно). Кругом была тайга, друмечая, темная, стояли стройные ели, раскидистые сосны и могучие кедры. Была зима, снег лежал на лапах деревьев пышными шапками и Василий заметил на ветке кедра белку, которая шустро пробежала по ветке и перелетела на ветку соседней сосны и юркнула в дупло. Несмотря на нелепость своего положения Василий рассмеялся и подумал: "вот бы с ней подружиться". Надзиратель грубо толкнулего в спину:
- Ну, чего застрял, пошёл!
И повел его и еще одного прибывшего к бараку, где висела табличка "15".
В бараке был только дежурный, в обязанности которого входило поддерживать огоньв печи. Все остальные были на работах. Надзиратель сказал дежурному:
- Вот новенькие. Скажешь старшему по бараку, что пусть сам определит где их места в бараке.
Василий огляделся. В три ряда вдоль барака расположились двухъярусные нары, покрытые матрасами и одеялами. Ближе к двери у окна стоял длинный стол с лавками.
- Садись пока здесь на лавку. Скоро будет темно, а мне еще дрова нужно занести.
- Давай помогу, - сказал Василий.
- И я помогу, - сказал другой. - Меня Николай зовут.
- Хорошо, пошли поможете.
Вышли на улицу и по тропинке в снегу подошли к длинному штабелю дров. Набрав по полной охапке дров, зашли в барак.
- Хорошо, что помогли, меньше ходить,а у меня что-то нога разболелась, трудно ходить. Умывальник и нужник вон в том углу за ширмой. Летом выносим на улицу.
Когда стемнело, стали в барак заходить лагерные закончившие рабочий день. Люди были уставшие закутанные в зимние одежды заиндевевшие продрокшие и скорее облепили печь.
Дежурный сообщил
- У нас двое новеньких. Старший, определяй им место.
К столу подошёл высокий, худой человек загорелый донельзя даже зимой и кого-то смутно напоминал. Подошедший тоже внимательно смотрелна Василия, а потом нерешительно спросил:
 - Василий?
- Да, Василий, а ты неужто Алексей?
- Да, Алексей.
Оба уставившись друг на друга, пихали руками в плечи другого и восклицали, в основном Алексей, а Василий только улыбался.
- Ну надо же! Ну как же так! За тысячи вёрст в глухой тайге встретиться!
Потом крепко обнялись сели на лавку всё время восклицая: "Ну надо же! Как мир тесен".
Потом Алексей сказал:
- Ну ладно, наговоримся потом, а пока надо организовывать ужин.
- Ребята, Степан, Николай, сегодня вы на кухне. Берите тачку и пошли за ужином.
Двое снова оделись и собрались выходить.
- Не забудьте сказать, что у нас двое новеньких, чтобы на их долю тоже дали!
- Теперь определим, где ваше место.
Быстро сделав необходимые перестановки, Алексей указал Василию место возле себя, Николаю указал на топчан напротив, на втором этаже.
- Ну все уладилось, а вот и ужин приехал.
Все быстро расселись за столом, достав свои миски и ложки, кружки. Алексей подошёл куда-то за перегородку, принёс еще две миски и ложки.
- Ну, кажется, все разливай ребята.
К удивлению Василия, наслышанный о том, что в лагерях плохо кормят, подали кашу пшенную с мясом.
- Не боись Василий,у нас начальник лагеря хороший понимает, что хороших работников надо кормить, иначе норму не выполнят. Организовал бригаду охотников и они ловят на силки всякую живность. А ее здесь полно, особенно зайцев. Вот сегодня зайчатина. В кружки налили какой-то зеленой жидкости, не очень приятной на вкус. Пей, пей это настой хвои, чтоб цынгой не болели. Это изобретение нашего начальника а чаев, кофеёв у нас нет. Иногда правда бывает компот и сушёных диких фруктов и ягод. Здесь в тайге их много и их осенью собираем и сушим.
- Ну, все, поели. Чтобы всем не машь, пусть люди отдыхают, а мы пойдем, у нас тут есть красный уголок, я получу разрешение у дежурного надзирателя и мы с тобой спокойно поговорим.
Надзиратель долго возмущался, что не дают людям отдохнуть, но все-таки согласился. Василий и Алексей оделись и пошли в административный корпус и зашли в довльно большую комнату, со сценой и стульями.
- У нас здесь фильмы крутят,концерты устраиваем. Среди заключенных, особенно женщин, много талантливых людей.
- Что здесь и женщины есть?
- А как же, как без них. Они тоже политические. в этом лагере нет уголовников, здесь все политические. Женщины в другой стороне лагеря. Они в основном работают в цехах, в мастерских шьют палатки, парашюты рукавицы, различную рабочую одежду. Вообще-то нам с тобой повезло. Надзиратели, конечно злые, но не беспредельщики. Заключенных не калечат, работать тогда они не смогут. А у лагеря есть план. Ну, ладно подробнее я потом тебе расскажу. Попрошу начальника тебя в мою бригаду определить. А пока расскажи-ка мне про Нюшу, про отца и мать, как ты сюда попал?
- Ты знаешь, Алексей, а Нюша ведь беременная, и все порывалась ехать тебя искать. Когда чоновцы зерно забирали, она узнала в одном солдате твоего сослуживца и спросила про тебя. Ну он ей сказал, что снова был ранен и тебя увезли в какой-то госпиталь, по-моему в Омске. Ну, вот она и загорелась поехать тебя искать. Я, говорит, чувствую, что ему плохо и ему нужна моя помощь. Еле, еле отговорили. Она же беременная, да и смута кругом такая, неспокойно кругом. Осталась она. Меня вскоре арестовали, раз был в плену у немцев, значит ты предатель. А какой я предатель, я без памяти был, когда к немцем попал. Мы в одном окопе с Иваном были, а тут снаряд прямо на нас. Иван меня собой закрыл и погиб, а я сознание потерял. Потом в лагере ихнем был, затем на завод, где машины делают понял разнорабочим. Потом нас обменяли на своих пленных и я попал домой. А ты то куда пропал? Нюшка все глаза проплакала, все тебя ждала.
- Ну у меня длинная история. Сначала воевал в гражданскую, затем на курсах учился, только хотел рапорт об отпуске написать и к Нюше поехать, а меня с некоторыми другими отправили в Германию по обмену опытом, между военными. Пробыли мы там полгода. Ох и хорошо же они там живут, вот по порядку, все по расписанию, везде чистота, даже на заводах, где мы были. И вот что я тебе скажу, немцы точно готовятся к войне с нами. Они от нас ничего не скрывали, показывали самолеты, танки, про теорию боя рассказывали. Знают, гады, что у нас еще нет таких заводов, самолетов и танков, и пушек. Не успели мы их догнать! Ну, вот я об этом и сказал своему командиру, когда приехали домой. А меня сразу в оборот, продался мол немцам! Вот в результате, я здесь. И душа болит за Россию. Чувствую, война будет. А мы не готовы. Ох и лихо будет. А тут сидишь и ничего сделать не можешь, деревья пилишь! За Нюшу тоже душа болит, тем более, что у неё ребёнок будет, а я ничем помочь не могу. Да наверно, уже родился.
Так они проговорили почти до утра, и то когда их надзиратель выгнал. Наутро Алексей договорился с начальником лагеря, что новеньких Василия и Николая взять в свою бригаду.
- Василий сельский, хорошо управляется с лошадьми, будет возить бревна с лесоповала на склад.
Так и решили.
Работа была нелегкая, особенно когда шёл снег, нормы были большие, выматывались люди до предела,но все-таки зимой день короткий, поэтому на отдых оставалось больше времени. Но покоя людям не давали до позда. Были ещё разные мастерские, где тоже должны работать, а еще политзанятия с обязательным посещением. Алексей объяснил Василию, что помимо работы есть всякие кружки, бывшие артисты организовали театральную студию, художники художественную, даже певцы и танцоры есть, концерты всякие устраивают.
- Среди осужденных есть учителя и ученые - эти открыли здесь школу, для неграмотных ликбез, а для грамотных высшие науки преподают. Все быстрее время пролетит. Лагерное начальство поощряют все начинания, дают даже деньги на театральнае костюмы, краски, бумагу, книгу. Кстати, у нас отличная библиотека, я знаю, ты любишь читать - отведу тебя туда. Там заведует мой приятель Михалыч, старенький уже, бывший учитель гимназии, знатный человек, столько всего знает! Обо всем можно с ним поговорить. Я же тебе говорю, нам повезло, что в этот лагерь попали. Хоть работа и тяжелая, но жить можно.
Работа действительно была тяжелая. Прежде чем начинать пилить деревья, нужно еще добраться до делянки, снег идет почти постоянно и приходится очищать подходы и к делянке и и к каждому дереву.
Спилив деревья, нужно было очистить стволы от сучьев, откурить их, погрузить на телегу, а если глубокий снег, то поодцеляли одно бревно крюками с веревкой с лошади и та тащила бревно до просеки, где его уже грузили на телегу. Управляется с лошадьми Василий умело, он их жалел сильно не нагружал, за что получал тычки от надзирателя. Ежедневную норму надо ведь выполнять. Постепенно он приноровился и вместо перегруза лошадей старался брать скоростью и успевал все бревна вывезти. Несмотря на трагичность и нелепость своего положения, Василий даже был рад судьбе, которая занесла в такие прекрасные края. Тайга была прекрасна и зимой и летом, даже в пургу зимой и гнуса и комаров летом Василий улыбался и радовался. Вот стоит стройная высоченная сосна, задерешь голову и вершину не видно. На ветках пушистый снег искрится аж глаза слепит, а во время пурги шумит и сердится тайга, гудят и трещат высокие стволы, и жутко становится и сладостно от этого величия. Надзиратели, глядя на Василия, вертели пальцами у виска (мол придурок какой-то), и пытались как-то изощренно его наказать за любую провинность. Напрасно старались. Он как был мечтатель, так и остался. После ужина Алексей и Василий шли в библиотеку к Михалычу. Вот уж кто был кладезем знаний и по истории, и по литературе. Столько знал всяких историй, что Василий мог бы всю ночь сидеть и слушать. Когда Михалыч наизусть с выражением продекламировал поэму Лермонтова "Мцыри", Василий плакал как ребенок, чем очень растрогал Михалыча. Нашел понимающую душу. С тех пор Василию доставались самые интересные книги и ему Михалыч даже с собой разрешал брать, но с оговоркой не пачкать и не рвать.
- Что ты, Михалч, как можно книгу рвать.
А Алексей выбирал книги в основном военные, про Суворова, Ушакова, Нахимова, про войну с Наполеоном. И все восхищался:
- Какие были люди!
Так незаметно, трудно прошло два года. И вот прошла молва о начале войны. Алексей бросился к начальнику лагеря:
- Что, война?
Начальник лагеря построил всех осужденных объявил.
- Началась война, наши отступают, уже захватили Украину, подходят к Смоленску, к Ленинграду. Мне пришла депеша. Кто желает пойти на фронт, сформировать батальон из заключенных, так называемый дизбат. Кто желает, пишите заявление.
Все кинулись к столу, но начальник охладил.
- Прежде всего брать бывших военных, молодых и более крепких. Там нужно не только желание воевать, но уметь воевать и выжить и победить. Так что заходите по одному в мой кабинет. С замполитом прочитаем ваши дела, вас послушаем и решим кого брать.
Василий и Алексей вошли в список, хотя были уже не очень молодые. Всех отобранных назавтра переодели, накормили, дали паёк сухой с собой, погрузили на две машины и увезли.



V
Нюша уже два года жила с Иваном и Агрипиной. Родилась дочка, которая была как две капли воды похожа на мать, такая же светленькая, ясноглазая, звонкая, на радость всем. Назвали её Верой, Верочкой, веря в её счастливое будущее.
Нюша с Иваном жили бы вроде хорошо счастливо. Нюша относилась к Ивану ровно, уважительно, никогда с ним не спорила, но Иван чувствовал, что сердце Нюшино он не завоевал. Она, конечно, любила его по своему, благодарная за сына, за его постоянную поддержку. Но и всё! Иногда Иван замечал, что, глядя на него и даже разговаривая с ним, она не видит его, глаза пустые, где-то далеко. И он понимал, что она видит вечерние зори и Алексея и ничего с этим поделать не мог. Что-либо изменить было не висах ни Ивана, ни даже саой Нюши. Напрасно он надеялся, что после рождения дочери Анюта изменится, смягчится. Он усиленно ей помогал, старался как-то скрасить быт, посещали всякие городские мероприятия, ездили за город, устроил у себя в саду беседку и вокруг разные цветы, чтобы Анюта ими любовалась. Ничего не помогало.
Нюша понимала, что она несправедлива по отношению к Ивану, но ничего с собой поделать не могла. Глубоко, глубоко в душе она верила, что не мог Алексей её обманывать, что у него есть другая семья, ну не мог и всё! Не тот был тогда Алексей, мало ли Алексеев в мире! И она надеялась, что когда-нибудь, когда подрастут дети, она встретит своего Алешеньку. Но тут опять возникал вопрос, а как же Иван! Зачем она согласилась выйти за него замуж? Но ведь сыфн так ему радовался!
Иван понимал её состояние, не упрекал ни в чём и по-своему радовался тому, что она рядом, никуда не делась, есть сегодня, будет и завтра, и его беззаветная любовь к ней все компенсирует.
Так они и жили в мире и согласии, пока не нагрянула новая беда. Сообщили из Нюшиной деревни, что умер Аким и пришлось вместе с детьми ехать на похороны.
Ивана с комбината долго не отпускали, ведь он был хорошим механиком, а комбинат все наращивал выпуск своей продукции, пускал новые линии. Кое-как уговорил отпустить на три дня.
С тяжелым сердцем, но и светлыми воспоминаниями приехала Нюша на хутор. Хутор как опустел, зарос травой, кто помоложе уехали в село, а здесь остались только старики доживать свой век. Похоронили Акима рядом с Авдотьей, с который он прожил в общем того неплохую жизнь, и теперь они лежали рядышком, как будто и не расставались. Дом и подворье были в запустении, все заросло травой и порослями, видно Аким болел последнее время и ему не хватало сил даже забор поправить. Иван чувствовал себя виноватым, что увез Нюшу и оставил Акима одного, но ведь это было добровольное решение. Нюша тихонько плакала, бродя по заросшему саду, показывала своим детям, что когда-то здесь был ее уголок в саду и она беседовала с муравьями.
- Как это - беседовала? - удивлялся Алеша, - Они же не говорят и ничего не понимают.
- Понимают, понимают! Только мы их не слышим.
Кое-как поправив забор, Иван заколотил окна и двери дома, и они уехали, предварительно сходив на могилки и положив поздние цветы из сада. Когда еще придется сюда приехать? На крутой берег реки, где они с Алексеем любовались вечерней зарёй, Нюша не пошла. Зачем лишний раз бередить сердце.
Вот так и попрощалась Нюша со своим детством и юностью.
Уезжать торопил Иван, так как его отпустили только на 3 дня. Доехали быстро, без приключений, на вокзале уже не было той толчеи и беспорядка, которые были во время их знакомства, поэтому на поезд сели спокойно, даже в купе, и не пришлось спать сидя. На утро были дома.
Агрпина очень обрадовалась и детям, и внукам, и металась между кухней, погребом и комнатой, и Нюша не выдержала:
- Давайте, мама, я все приготовлю сама, а вы посидите с Иваном, с внуками.
Агрипна была рада, благодарна невестке, села рядом с Иваном.
- Ты, знаешь, Ваня, у нас ходят слухи по комбинату,что собирается отряд добровольцев в Испанию, но это всё как-то секретно, но ведь шила в мешке не утаишь. Берут только комсомольцев и коммунистов. Ты ведь коммунист?
- Ну-да, меня на корабле приняли.
- Ох, чует мое сердце, уговорят и тебя.
- Посмотрим, хорошо, что ты сказала. Я подумаю, с Аней посоветуюсь.
Поужинав и уложив детей, Иван с Нюшей ушли в свою комнату, молча лежали и каждый думал о своем.
- Я, наверное, поеду в Испанию, у нас на комбинате собирают отряд добровольцев.
- Что ты, Ваня, а как же я без тебя?
- А очень просто, отдохнешь от моего постоянного присутствия. Если бы я меньше любил тебя, то не заметил твоего смятения в душе. Тебе кажется, что ты любишь меня. На самом деле ты только благодарна мне, что я во время подставил тебе плечо. А на самом деле ты не забываешь Алексея. Да, да, и не спорь со мной. Нам нужно на время расстаться. Я очень тебя люблю и хочу, чтоб ты была тоже счастлива, как я возле тебя. Если бы я знал, жив ли Алексей  и где он находится, я бы съездил и привез его к тебе, чтобы видеть тебя счастливой, Анечка, моя ненаглядная. Поэтому я завтра запишусь завтра останешься с мамой и детьми. И не беспокойся за меня.
Нюша лежала рядом, понимала, что Иван прав и молча тихо плакала, жалея себя, Алексея, Ивана, детей и всех, всех. Молча обняла Ивана, прижалась к нему.
- Прости меня, Ванечка, хороший мой, прости.
- Да, ладно, тебе, что ты так переживаешь.
Впервые за те годы, что они прожили рядом в настоящий момент они по-настоящему были рядом.
Через неделю Иван уехал. Агрипина и Нюша молча слонялись по комнатам и саду, бестолково пытались что-то делать, всё валилось из рук. Потом они всё юросили, сели на лавочку в саду и дружно заревели.
Так в очередно раз Нюшина жизнь сделала разворот в другую сторону, только неизвестно в какую - хорошую или плохую.



VI
Штрафников и Василия с Алексеем в том числе привезли на передовую, сдали особисту, который просмотрев их дела пошёл к командиру роты.
- Ну как мы будем использовать штрафников? Между прочим между них есть профессиональные военные, и участники первой.
- Ну вот завтра и посмотрим, на что они способны. Я получил приказ взять вто эту высоту и обеспечить успех основных сил. Он развернул карту и долго думал как справиться с этой задачей.
Сил мало, снарядов тоже и ждать подкреплений надежды мало. Вместо основных подкреплений прислали штрафников.
- Вот и используй их.
Перед боем поставили перед штрафниками задачу идти на штурм высоты в центре, а основные силы роты по флангам.
- Да это верная сметрть!
- Разговорчики! Применяйте смекалку, вы военные хоть и бывшие.
- Разрешите сходить на разведку? - спросил Алексей. Мы вдвоем сходим все посмотрим, а потом на карте предложим вам план. Только дайте нам бинокль.
- Ну хорошо, бинокль я вам дам, а вы что сбежать думаете?
- Что вы, мы не самоубийцы.
Все-таки командир рискнул, дал бинокль и разрешил разведку. Рано утром Алексей и Василий тихо и незаметно продвинулись к передовой поближе к немцам и внимательно рассмотрели и окопы и доты немцев.
- Ну что, Василий, как ты думаешь, что будем делать?
- Надо дот подавить. Он нам пройти по центру не даст. Я незаметно вон по тому овражку и кустам к нему проберусь, а ты где-нибудь в сторонке с ребятами пошуми,когда пулемет заработает я его гранатой и придавлю.
- Рисковано, надо еще с командиром роты поговорить. Они уползли с передовой пришли к командиру.
Выслушав их командир, план одобрил.
- Если живы останетесь и пулемет замолчит мы с флангов бросимся в окопы а вы по центру. Ну дай то Бог.
Рано утром пошли в атаку полсе артподготовки. Алексей и Василий быстро и незаметно отчаянно работая руками и ногами продвигались к доту. И когда заработал пулемет Василий стремительным броском проскочил участок до дота и бросил гранату в люк. Проскочивший Алексей вторую и побежали к окопам. Увидев что пулемет замолчал кинулись в окопы за ними и другие.С флангов бежали армейские.
Так неожиданно рота заняла высоту малыми силами и малыми потерями. И подобных случаев у штрафников было много. Их кидали и на минные поля и на проволочные заграждения и бог знает еще куда. Однажды даже приходилось самолет захватывать.
Василий каким-то шестым чувством или звериным чутьём чувствовал опасность и во время обходил опасные места и тянул за собой Алексея. Он, как бы, взял шевство над ним.
- Ну ты, Вася, какой-то ведун, как ты почуял, что здесь мина?
- Сам не знаю. Меня, наверное, с небес Иван предупреждает. Он меня всегда оберегал. Да и маманя небось на том свете молится за меня. Так что, Алексей, будь всегда возле меня, авось выживем.
Однажды узнав, что Алексей с Василием знают немецкий язык отправил в глубокую разведку и приказал найти и привести языка, в помощь им еще двоих своих разведчиков, дал. Как они прошли передовую и вышли в тыл это неизвестно, но только вскоре им попались двое немцев, у которых заглох мотоцикл и они старательно что-то пытались с ним сделать и его завести, Василий со своей силой неожиданно схватил их обоих за шиворот и стукнул лбами. Тут подскочили другие их скрутили и утащили через передовую. За эту операцию командир роты написал докладную в штаб о представлению их к награде. Ответа долго не было, но потом пришла депеша с Василия Агапова и Алексея Кротова наградить нельзя но с них сняты судимости и они реабилиторованы, а штрафников убрать и зачислить в регуляторную армию.
Так что они стали полноправными фронтовиками, и долго еще шли вместе с боями  без потерь и царапин. Но бесконечно им вести не могло и однажды уже на курской дуге все-таки они попали под такой орудийный обстрел, что увернуться не удалось, и оба оказались на госпитальной койке. Больше пострадал Василий, так как он пытался прикрыть Алексея. У Василия вся спина была в осколках, у Алексея повреждены ноги и рука.
Но оба были живы и радовались госпитальной жизни.
В одной палате с ними лежал высокий военный хоть и в халате, но в тельняшке.
- Ты што, матрос, как это ты в пехоту попал?
- Да вот так и случилось. Когда-то служил на корабле, ну а в военкомате почему-то определили в танкисты, я ведь механик по специальности.
- Ну, ясно, будем знакомиться. Я Алексей, это Василий.
- Ну а я Иван, простое русское имя.
Став обычными фронтовиками они получили права переписки, так что первым делом написали письма домой и ждали ответа. Алексей написал на хутор к Нюше с извинениями, что не мог этого сделать раньше. Василий написал отцу, адрес тот же. Теперь нужно ждать ответа.
Одажды после обхода врачей в госпиталь пришел почтальон и принёс письма, и взял написанные солдатские треугольники. В палату вошла медсестра.
- Иван Семенов, тебе письмо, пляши.
Иван попрыгал на кровати и получил письмо.
- Ура, от матери и Ани. Он улыбался, поцеловал письмо развернул его, из конверта выпала фотография. "Вы мои хорошие, какие же прекрасные, как же я вас люблю". Читал несколько раз и снова смотрел на фотографию. Так как все воины было уже не юного возраста и восторг Ивана их удивил. Чему он так радуется?
- Хотите посмотреть мою семью? Моя жена Анюта, сын Алеша и доченька Верочка.
Василий взял карточку и разинул рот от удивления.
- Это что? Это как? Это же Нюша! Вот это да! Иван это же Нюша, моя сестра!
Алексей схватил карточку и уставился на неё.
- Вася! Это она! Это моя Нюша!
- Иван, как это так, почему она твоя жена?
Иван на них тоже смотрел как на ненормальных.
- Как это почему? Вот это на снимке моя жена и дети.
- А ты уж не тот ли Алексей, которого она так долго искала? Если ты был живой, почему ей не сообщал? Я помогал ей тебя искать в Омске, нам сказала медсестра в тифозном бараке, что был тут Алексей и в бреду все время говорил: "вечерняя заря", или "ангелочек мой", но он выписался, к нему все время приходила жена, ее правда за запускали в барак, но передачу принимали. А когда его выписали, его встретила жена с дочкой и он ушёл и где он сестра не знала. Да и как было найти человека, когда не знаешь фамилии? А алеша это втой сын. А за меня она вышла, потому что поверила, что ты женат и у тебя есть дочь. Она очень переживала, плакала, а тут еще арестовали Василия и умерла мать. Она оказалась очень беззащитна и подавлена. Вот и вышла за меня, Алешенька вдруг стал меня называть папой. Ну и что ей оставалось делать? Оставаться одной в это трудное время? Но в глубине души я же чувствую, твой образ у неё остался. Смотрит на меня, а взгляд пустой, где-то далеко душа, не со мной. Потом она успокоилась, поверила, что тебя нет, если бы был жив, приехад бы или написал. Потом родилась Верочка и жизнь, казалось, наладилась. А потом умер отец, Василий тоже о себе ничего не сообщает. Ну, а сейчас и новая беда, эта война, длительная, губительная. Хорошо, что с ней моя мать и дети, а то ведь сломаться можно.
Алексей сидел в полуоброчном состоянии.
- Но я же не мог сообщить никак, то был отправлен в Германию, то был арестован, а в лагере жили без права переписки.
Василий тоже был огорчен.
- Значит на хуторе никого нет и я послал письмо в никуда?
И что теперь делать? И Ивану, и Алексею сообщить Нюше, что Алексей жив? Порушенный её, казалось бы, устроенный мир.
Иван сказал:
- Я Анечке не буду о тебе писать, пока сейчас трудное время, нарушить её покой я не в состоянии. Я слишком её люблю.
Алексей тоже не знал как поступить.
- Но ведь у меня есть сын! Как же я буду молчать?
- Но ведь он считает отцом меня, - сказал Иван и сказать ему сейчас, что это не так? Я тоже не могу.
Василий слушал их внимательно и удивлялся.
- Вот что вы говорите! Сейчас идёт война, и никто не гарантирует вам, что останетесь живы! Зачем сейчас все баламутить? Дайте судьбам вашим решить за вас все. Вот кончится война, если будете живы и тогда решите, надеюсь мирно, эту проблему. Но узел завернулся тугой! И как он развяжется, никто не знает.


Конец.