Пророк. Часть I. Обратный отсчёт

27.08.17

Совет принимает решение.


— Нельзя это так оставлять! — возмущался Пророк. — Поймите, римляне пришли сюда, чтобы превратить нас в покорных рабов. Я не понимаю, почему медлим со столь необходимым решением. Учитель не заслуживал такой смерти. Он отдал жизнь за нас. Мы обязаны рискнуть, чтобы показать наше несогласие.

В пещере повисла тишина, слышалось горение лучины. Спикер выглядел молодо. Он ловко пускал в ход настойчивость и авторитет, но помимо него в совет входили ещё семь человек, чьи голоса имели вес.

— Учтите, затея сия не просто рисковая, а весьма опасная. Она таит необратимые последствия, — взял слово следующий спикер. — Мы не в том положении, чтобы диктовать римлянам с помощью силы несогласие. Нас перебьют как овец. Тем более что речь идёт о верховном представителе власти Рима. Во время поездок его охраняет центурия солдат, прошедших ни одну военную кампанию. Невообразимая дерзость и безрассудство — замахнуться на персону такого масштаба.

— Вы слишком преувеличиваете истину, — снова вмешался Пророк. — Римляне из той же плоти, что мы, а самоуверенность солдат пойдёт только на пользу. Наши бойцы ничуть не уступают в храбрости, и обставят меченосцев в сообразительности. Мой план основывается на внезапном нападении. Мы устроим засаду там, где легионеры меньше всего ожидают. Мы возьмём в капкан экипаж и отрежем путь в город гонцам. Для операции нужны пятьдесят воинов и пять всадников. Этого количества хватит для воплощения замысла.

— Риск имеется, это очевидно, — вмешался третий спикер. — В случае провала римские псы пустятся преследовать, пока не настигнут и не перебьют каждого. При успехе возьмутся уничтожать всякого взрослого парня или мужчину, пока не вырежут всех, кто участвовал в засаде. Перспектив не много. Мы уже давно влачим существование грызунов в сырых пещерах и прячемся без прав там, где чувствовали себя хозяевами. Погибнуть в атаке лучше, чем тихо сгнить в норах. Я поддерживаю план Пророка.

Речь спикера склонила четверых старейшин на свою сторону. После чего большинством голосов утвердили целесообразность военного мероприятия.


Подготовка.


Пророк единолично готовил отряд, которому отводилась особая миссия — нанести ответный удар по Римской империи.

На подготовку ушёл месяц. Мечи, наконечники копий и стрел ковались здесь же, в пещерах Кумранского ущелья.

План выглядел так: из укрытия отряд нападал на сопровождение императорского вельможи, перебивал воинов и брал в плен наместника с зятем, главой Иерусалимского гарнизона. Казнил на месте пленников за зверское убийство крестителя и терзание граждан Иудеи. Затем возвращался в лагерь.

Для засады Пророк выбрал подходящее место: каменистый склон оврага с зарослями акаций, через который проходила Вифлеемская дорога, надёжно укрывал повстанцев.

Дорога носила федеральный характер. Только римляне пользовались ей без опаски. Местным племенам запрещалось к ней приближаться под страхом смерти.

За двенадцать лет правления Рим сумел с помощью репрессий добиться повиновения со стороны местных. Чётко обозначались территории, где им разрешалось пребывать и те, куда не имели доступа ни под каким предлогом.

Лазутчики доложили, что на праздник Фералии префект Иудейский Грат в сопровождении зятя намерен посетить Вифлеемский храм Юпитера. Поездка носила ритуальный характер: вельможа приносил в жертву Юпитеру трофеи и золото за покровительство делам префектуры.

Нынешний прокуратор боялся повстанцев и ненавидел иудеев. Он постоянно лил кровь "варваров", чтобы предотвратить возможное восстание.


Схватка.


Отряд затаился за каменными глыбами и в кустах на подъёмной стороне ложбины, а пятеро всадников выжидали в роще со стороны Иерусалима.

Рождался зимний вечер второй декады февраля 18-го года.

Экипаж появился на противоположном склоне ложбины спустя сорок минут после того, как вдали возникли клубы пыли, поднимаемой копытами иноземных коней.

Впереди крытого экипажа, управляемого возницей, ехали двадцать вооружённых всадников. За экипажем следовали десять верховых. Некоторые озабоченно озирались по сторонам, другие же проявляли беспечную невозмутимость.

Овраг имел пологое дно, шириной восемьсот шагов. Дорога прорезала его поперёк на косую и представляла собой узкую насыпную ленту на подъёме вдоль каменного бортика.

Пророк каждому бойцу поставил отдельную задачу. Лучникам отводилась роль вывести в первую очередь из строя верховых лошадей.

Эскорт двигался неспешно, под стать великому вельможе Рима.

Первые седоки начали смертельный подъём на склон; их пропустили вперёд.

Следом за ними стала вбираться тяжёлая гаррука, в которой восседала могучая римская персона.

Как только последний наездник ринулся на подъём, начался ужас для всей свиты.

Первые стрелы и копья уложили на дорогу пять верховых коней со всадниками, что вызвало немалую панику в стане легионеров. Удачно сброшенные камни разбили оба колеса гарруки — та с грохотом повалилась на левый бок.

Громогласный рёв командира охраны отрезвил некоторых бойцов, и те сгруппировались вокруг экипажа для защиты пассажиров.

Один всадник получил приказ и, пришпорив коня, двинулся в Иерусалим за подмогой. До города пролегал путь в пять вёрст, а до Вифлеема вдвое длиннее.

В следующую минуту стрела повалила командира, пробив ему ярёмную вену. Ряды обороняющихся дрогнули окончательно. К этому времени в живых оставалась треть легионеров.

Гонец выехал из оврага и неминуемо пал от рук поджидавших стрелков. Сразу после убийства гонца конники двинулись к месту бойни, чтобы успеть к близкому финалу.

Пророк спокойно стоял на каменном плато чуть выше дороги и выжидал, когда к нему приведут ненавистного тирана.

До него доносились лязгающие звуки холодного оружия. Две группы, вооруженные мечами, окружили римских солдат, и принялись завершать начатое.

Спустя полчаса лязг оружия и крики людей стихли. Схватка закончилась.


Казнь пленных.


Из-за кустов показалась процессия. Впереди вели связанного по рукам наместника и женщину с грудным ребёнком.

Женщина демонстрировала ужас, истерически кричала на конвоиров. Ребёнок непрерывно рыдал.

При виде такой сцены в груди Пророка остро ёкнуло.

Когда подвели наместника, тот попытался повелительным тоном выразить презрение, но ответ Пророка оборвал его на полуслове. Резким движением руки, выброшенной из-за спины, Пророк без единого звука всадил кривой кинжал в сердце префекта. Лезвие с хрустом погрузилось в грудь прокуратора. Немое тело плюхнулось на землю как соломенный тюк.

— Папа! — закричала пленница и попыталась отбиться от конвоира, но тот не ослабил хватки.

Обезумев от страха и горя, она крикнула Пророку на ломаном арамейском: — Будь проклят, варвар!

Пророк понимал, что совершил неисправимый промах. Встреча с дочерью и внуком наместника не входила в его сценарий. Теперь ему следовало проявить волю до конца. Жестом головы он указал на самое омерзительное, что предстояло исполнить подчинённым.

Женщину немедленно закололи и бросили в расщелину камней, а ребёнка утопили в ближайшем ручье. Нельзя было пускать кровь невинному существу.

На этом кровавое возмездие достигло апогея.

Темнота наступала быстро. Воинам требовалось замести следы с скрыться с места преступления. Трупы трёх убитых соратников и двух тяжело раненых водрузили на коней. Золото, драгоценности и оружие также повезли верхом.

Отряд разбился на десять групп и разными тропами двинулся в укрытие на берегу Мёртвого моря.


Эпилог.


Спустя месяц о случившемся доложили в римский сенат. Ещё через две недели в сенат вызвали Понтия Пилата.

Понтию предстояло заменить Грата на посту прокуратора Иудеи. Ему же предстояло раскрыть мотив убийства предшественника с семейством и найти убийц. Мотивов было два: ради наживы или мести. Интуиция Понтия склонялась ко второму варианту.

Спустя неделю Пилат, исполненный гражданского долга, двинулся по Средиземному морю навстречу неизвестности.

Пророк уже бросил вызов Риму и судьбе. Заклание матери с дитём не давали покоя ни днём, ни ночью.

Впервые он возжелал для себя смерти от рук заклятых врагов. Только это могло избавить от мук совести.

Пророк запустил обратный отсчёт времени, предвещая встречу со своим судьёй.