Сказки из мира грибов

                ГРИБ-ГЕРОЙ И СТРОФАРИЯ

         Боровики, как известно, надо всеми грибами цари. Да только и у них не всегда удача в руках бывает.

        Жила-была семья боровиков. Сам царь, его юный сын — царевич, бабка, дед, длинная и худая ленивая мать царевича и, наконец, питомец — ручной  слизень. Придворными были Шампиньоны, Лисички и их дети. Долетела  до  них как-то весть, что далеко в конце леса живёт прекрасная Строфария Сине-Зелёная, и что её пора выдавать замуж. И что жениха ей так и не нашли. Услышал о прекрасной Строфарии царевич-Боровичок,  захотел на ней жениться. Напрасно удерживал его царь-отец — поел, почистился царевич, накинул лист на  плечи, сел на слизня своего и поехал за невестой.

      Едет царевич-Боровичок, едет. Все грибы ему кланяются, моховики, козляки и маслята хороводы вокруг него водят и славу поют. Дубовик коснулся Боровичка, и посинело перед ним от стыда его красное лицо. Выехал на лесную поляну Боровичок-царевич. Жили  там опята и сыроежки. Проезжал царевич мимо бедной семейки Луговых Опят. Всего папа, да мама, да два брата — старший и младший — составляли эту совсем небогатую семейку.

      — Это кто такой  к  спине  слизня  корнями  прилип,  кто  листом себя  от  солнца  и других  закрыл?  Ты  кто? — расхохотался  старший брат в семье Опят.

           Разгневался царевич. Сорвал он с себя лист.

         — Ах ты, негодник! Как смеешь ты так говорить про сына царя грибов, великого царевича?!

       Упали родители бестактного сына перед царевичем, моля его простить.

       — Но если вы царевич, то можно ли узнать, куда едете вы на своём слизне? — спросил неугомонный Опёнок.

           — Еду я на край всего нашего леса к прекрасной Строфарии. Жениться на ней хочу.

         — Позвольте, прекрасный царевич, и мне полюбоваться на красавицу Строфарию.

          Подумал,  подумал  царевич  и  разрешил. Надел  обратно  лист, стегнул крохотной соломинкой слизняка, чтобы быстрее полз. А Опёнок следом побежал. Двигались они, двигались, всё дальше и дальше. Вдруг слышат — кричит кто-то. Погнал  царевич слизня на место, откуда крик раздавался, и увидели Боровичок-царевич и Опёнок, как семья Летних Опят паникует, как разламывается под ними земля. Стали Опята жаловаться:

       — Разрослись наши корни-грибница, разломила  землю  их  сила. Дыра расширяется, и мы все уйдём под землю! О, прекрасный и великий царевич-Боровик, спаси нас, если сможешь!

         — Фу, чумазые какие! Надо  мне  таких  спасать! — фыркнул  царевич.

        — О, какой ужас! Я помогу  вам  как  смогу! — крикнул  Луговой Опёнок. Он подбежал к Летним Опятам, нарвал пышного мха и заткнул им глубоко щель под грибами.

         — Ха! — крикнул царевич. — Ничего! Я ещё и не на такое способен! — стегнул царевич слизня и поехал дальше.

            Едет царевич. Оставляет слизень за собой слизистую дорожку, а по ней спешит Опёнок. Вдруг  послышался  впереди  громкий  плач. Приближалась осень, и  уже выросли Осенние Опята. Они-то и плакали. Они оплакивали своего умирающего  члена семьи. Они  вытирали слёзы белыми воротничками. У  их  прадеда  выросла  очень большая шляпка.  Она изогнулась кверху, как у гриба лисички. Не  мог  старик жить с такой шляпкой. Но никто не хотел её выправить. Все боялись.

            Попросил  Луговой  Опёнок  старого  Осеннего  приподняться. Взялся за край его шляпки, призвал  на  помощь  всю семью  Осенних Опят. Схватились за шляпку трое детишек, их  папа  с  мамой  и  старшая сестра, дедушка с бабушкой. Удалось им выправить шляпку, чтобы она стала похожа на колокол, как у всех Опят. А  трещинки, которых всё-таки не удалось избежать,  накрыли упавшим берёзовым листом. Поспешили царевич и Опёнок дальше. Пройдя немного, увидели они подружек-Сыроежек: Зелёную, Красную, Жёлтую, Розовую, Тёмно-Красную,  Лиловую и Фиолетовую. У Фиолетовой была маленькая дочка. Опёнок заметил, что у Жёлтой, Розовой и Тёмно-Красной шляпки обломаны,  и  они грустят. Опёнок с трудом нашёл кусочки от их шляпок  и  приделал  к шляпкам хозяек с помощью смолы. Сыроежки отблагодарили его, стали водить вокруг него хоровод,  но  он  увидел, что царевич-Боровик скрылся на своём слизняке, попрощался с Сыроежками и поспешил за царевичем по слизистой дорожке.

            Попадаются им на пути два Рыжика: один стоит, другой лежит на земле. И оба они грязные и печальные. Подошёл  к  ним  Опёнок  и стал спрашивать их, почему они такие грустные.

        — Всего  в двух человеческих шагах от нас прелестные розовые Волнушки.  Мы хотели  на  них жениться, но однажды поссорились с ними,  и  они  нас  уже  не  любят. Мы  не знаем, что делать, как снова привлечь их внимание?

            Опёнок немного подумал и сказал:

           — Может,  вам  надо  почиститься?

           Сосновой иголкой Опёнок стал прочищать Рыжикам пластинки под шляпками, протирать шляпки листиком.  Наконец, Рыжики стали чистыми и красивыми. Волнушки сразу захотели помириться с ними.

          Тогда захотела помириться со своим любимым Белым Груздём и толстая Скрипица. Она подобрала сосновую иголку и стала приводить себя в порядок. И что же? Через пару недель Скрипица и Белый Груздь поженились.

         Тем временем Луговой Опёнок встретился с семейкой Валуёв. Он сразу заметил, что мама двух маленьких валуйчиков очень печальна и что в семейке чего-то не хватает.

        — Тётя Валуй, что с вами? — спросил Опёнок, всегда готовый помочь.

       — Мужа моего и отца моих детей срезали вчера ножом и положили в корзину люди. И они ещё говорили: «Неплохой будет суп!» Я сразу поняла, что наш отец погиб, и пыталась подыскать нового мужа.

         — К сожалению, я не могу помочь вашему горю и выручить отца.

       — И остались мне дети, а я их и различить не могу — кто из них мальчик, кто девочка.

     Поднял с земли Опёнок два листочка — один синий, другой розовый. Подошёл к одному валуйчику, потом к другому. И сразу определил, кто из них мальчик, а кто девочка. Девочке розовый листок на ножку повязал, а синий — мальчику. И проверил, крепко ли сидят листики на их ножках.

       Тут подошёл к ним брат Белого Груздя — Чёрный Груздь. Он давно приглядывался к тёте Валую. Опёнок уговорил их пожениться, но только Валуй заикнулась о том, что он будет на их свадьбе, как Опёнок сказал:

      — Нет! Простите! Я очень спешу! — потому что слизень с Боровиком-царевичем  уже совсем скрылся из виду и Опёнок-юноша мог узнать, как он двигался, только по слизистой дорожке.

         Много дней они так шли.

         Но вот наконец они подошли к своей цели — царевич на слизне, а Опёнок просто так — вместе они добрались до огромного великолепного пня, сплошь покрытого голубым, зелёным, бурым, рыжим курчавым мхом и грибами. Из грибов там был Гриб-Зонтик, отец Строфарии, выше всех остальных, с аккуратным трёхслойным светлым воротником, с огромной шляпкой, так что даже сам Боровичок-царевич испугался его высоты. Рядом с ним стоял его младший брат — Строфарин дядя. Он был довольно молод: ростом гораздо ниже старшего брата, с нераскрытой шляпкой. На шее — тоже воротник, тоже трёхслойный, но довольно сильно мятый. Ещё там были слуги — серые и белые грибы-навозники, убирающие территорию от навоза, оставленного местными животными. У них были растрёпанные шляпки, но белых навозников всё же кто-то пытался принарядить — на их шеях были драные воротнички. Ещё там был курчавый Строчок и его брат Сморчок, выше и стройнее Строчка, с сильно вытянутой плотной шляпкой, покрытой тёмными жилами. Братья Сморчок и Строчок приходили и по очереди пытались угодить красавице; но Строфария их не признала, и они готовились уходить. На пне и вокруг него лежали дождевики и порховки — мешочки с салютом: если Строфария выйдет замуж, то стоило просто толкнуть зрелый дождевик  или порховку плечом, и оттуда с громким «У-у!» вырывался столб пыли. А на самом верху восседала сама красавица Строфария с младшими сёстрами. Все три выделялись среди остальных грибов своим необыкновенно красивым сине-зелёным цветом. На Строфарии и её средней сестре были скромные воротнички, обе были стройны, у обеих под тонкими шляпками виднелись розовые пластинки. Их шляпки украшали белые точки. Младшая была ещё совсем девочка; шляпка у неё была крепко прижата и выглядела просто как сине-зелёная шапочка, плотно натянутая на большую головку. Воротничка у неё пока не было.

       Царевич-Боровик оставил слизня под охрану рабам-навозникам, сбросил с себя плащ-листок и потребовал, чтобы ему помогли забраться наверх. Опёнок подталкивал его и сам поднимался на пень вместе с ним.

         Красавица Строфария поразила Опёнка с первого взгляда. Ему очень захотелось, чтобы она стала его женой, но он поник, решив, что это невозможно. Вряд ли отец согласится выдать её замуж за такого бедняка. А она заявила:

      — Я выйду замуж за того из вас, кто пойдёт к мухоморам и поганкам и попросит их сшить для меня свадебный наряд! Не у всякого хватило бы смелости это сделать. Говорят, что они колдуны. Вот уже и Строчок со Сморчком к ним идти пробовали, да испугались.

     Сел Боровичок на слизня и поехал, куда Строфария указала, а Опёнок за ним побежал.

        И вот видят они: лежит старик мухомор, весь совершенно белый, неопрятный, в лохматом свитере. Рядом лежит его внучка, тоже вся белая, длинная. И так от них воняет! Рядом стоит красный мухомор, высокий,  и тоже спит, а у ног его сын, маленький, толстенький, весь белыми  пятнами усыпан. А слева от них два мухомора-близнеца, и пятнышки у них на коричневых шляпках прямо кругами идут. Один сидит, другой лежит. И храпят оба. Три сестры-поганки спят: одна, маленькая — полулёжа, вторая (и довольно молодая) — сидя, а третья, уже старая, — сидит  согнувшись. И на всех-то них — мухоморах и поганках — воротники да юбочки, и у всех в ногах мешочки с пряжей. Вдруг проснулась внучка самого вонючего, белого старика-мухомора (он самый первый из всех, кого я сейчас описала), проснулась и говорит:

        — Стоп! Кто идёт?

      Поклонился Опёнок и рассказал про себя и зачем к ним пришёл. А царевич содрогнулся, стегнул своего слизня и поехал прочь, подальше. Увидел он каких-то опят, шампиньонов, свинушек. Увидел ближнюю родственницу поганок, с седой восковой шляпкой, по прозвищу Говорушка Восковатая, которая своей болтовнёй заманила его на полянку, где царевич случайно встретился со своим дальним родственником, горьким желчным грибом с противным розовым лицом. И ещё думает:

       «Ничего! Пусть оборванец просит там у ведьм наряд, — всё равно Строфария за него не пойдёт, а пойдёт за меня, за царевича. А я пока поиграю вон с этими ребятами».

       А Опёнок в это время подал поганкам спицы — сосновые иглы, начисто выбрил лицо старика белого мухомора, успел даже поиграть с сыном красного мухомора. Внучка белого мухомора, белая поганка, в это время сделала из глины чашку, достала из платья осколок стекла и, поймав на него луч жаркого солнца, принялась обжигать её. Потом она набрала сухих травинок и хвоинок, тем же стеклом подожгла их. Вокруг стекла переливался солнечный радужный ореол, по траве от него прыгал солнечный зайчик.

       «Колдовство!» — думал Опёнок. Как и все простолюдины, он не изучал законов физики.

     Поганка наполнила чашку водой с листьев, мелко нарезанными корешками, курчавой травкой и поставила её на огонь. Скоро суп сварился, и, кушая его, Опёнок сказал, что никогда он не ел такой вкусноты.

     — Жаль, что я не могу колдовать. Прошу тебя, научи, как ты это делаешь.

        Вздохнула поганка.

     — Это всякий может, и не только я. Я не колдунья. Просто когда-то давным-давно нашла я разбитую бутылку. Я гуляла в тот день возле человеческого домика. Была жара, и на стекло попал луч солнца. Он распался радугой на прозрачном блестящем стекле. Луч прожёг через стекло траву. Начинался пожар. Я затоптала огонь, взяла один осколок и с помощью него потом обжигала глину, жгла костры, когда нам было холодно. Мы, грибы, мало что знаем о людях, и все грибы сочли это за колдовство. Тем я заслужила большую славу. А теперь мне пришлось рассказать тебе правду.

     А три сестры-поганки тем временем связали наряд: старшая сестра связала белое платье, средняя — белую фату, а младшая — прекрасный белый воротник. Они положили это на дубовый листок.

     Опёнок поблагодарил за всё, взял лист с одеждой и хотел было идти, но внучка белого мухомора попросила его подождать и сама быстро связала ещё четыре воротничка.

      — Это для тебя, твоих папы, мамы и братика. Носите на здоровье.

        Пошёл Опёнок к Строфарии. Спросила она:

        — А где царевич?

        — Не знаю.

      Велела Строфария своей средней сестре найти царевича. А сама переоделась в свадебный наряд и стала ещё прекраснее прежнего.

     Отыскала младшая Строфария Боровичка на полянке, где он играл с дочерью толстой Свинушки. Рядом парами кружились ядовитые опята. Желчный гриб танцевал с толстой Свинушкой. Выряженный ядовитый рыжеющий Шампиньон плясал с тонкой Свинушкой. Его сын плясал с дочерью тонкой Свинушки. Говорушка несла на шляпке слизня. Плюхнулись вместе Боровик со Свинушкой на ядовитый дождевик — едкая пыль полетела Строфарии в нос, в глаза. Закашлялась она. Побежала скорее обратно и доложила старшей Строфарии обо всём.

         Разгневалась Строфария.

      — Выгнать их из моего государства! А ты, Опёнок, сегодня станешь моим мужем. Скоро сыграем свадьбу.

         Боровика выгнали вместе с дочерью Свинушки. Вернулся он к родителям. Говорит отец:

            — Кто это с тобой? Неужели Строфария так безобразна?

         Когда он узнал, что его сын женился на Свинушке, не помогая другим грибам и испугавшись Мухоморов, он страшно рассердился и приказал им обоим убираться из его владений. Поселились Боровик со Свинушкой под кустом.

     А Опёнка вымыли, причесали, нарядили в новый воротничок. Начался тут пир на весь мир. Опёнок и Строфария поженились, разделили между собой золотые монеты, подаренные гостями. На следующий день они пошли к Опятам. Опята и Сыроежки приветствовали их. Осталась Строфария жить в семье Луговых Опят. И сейчас там живёт.

                2011 г.

                ВЕЛИКИЙ СХОД ГРИБОВ

     Однажды разнёс по лесам гриб Подберёзовик, что великий царь Боровик со своим сыном сзывает все грибы на Великий Сход Грибов. Такой Сход бывает только раз в миллион лет; в нём решаются важнейшие вопросы о существовании и судьбе грибов. Все грибы тогда собираются в одном месте, занимают положенные их виду и происхождению сидения, и в жизни наступает переворот.

      Всем и каждому было приказано явиться ранним утром, едва только закраснеется первый солнечный лучик. Обошли Подберёзовик и его слизень все дома грибов. Навестил один из них и дом старой Бледной Поганки.

       И вот, едва появился тускло-красный солнечный луч, старая Поганка засобиралась на Сход. Она почистилась, нарядилась в свой нехитрый белый наряд и принялась будить внучку:

— Вставай скорее! На Великий Сход опоздаем!

        А внучка у Поганки была ленива. Она заворчала на бабушку, завернулась в своё одеяло — опавший листок — и посоветовала ей идти одной, если так нужно. Как ни пыталась объяснить бабушка, что явиться должны все грибы, в том числе и внучка, та только ныла и всячески отпиралась. Наконец, понимая, что опаздывает, бабушка прекратила будить её, оставила ей на столе «хлеб» — три гриба-дождевика — и отправилась в путь одна.

          На Сход уже пришли съедобные для людей грибы и их опасные двойники: гордо восседал Белый гриб, а рядом приткнулся розоволицый Желчный гриб; опята — Осенний Опёнок и его кирпично-красный двойник Ложноопёнок, семейка Летних Опят и семейка их серно-жёлтых Ложноопят, глава которой, как и тот, кому он подражал, старался выпятить шею покруче. Пришла и родственница старой Поганки — Белая Поганка, такая чистенькая, беленькая, словно в меловом растворе искупалась. Рядом с ней сидел похожий на неё в чём-то Шампиньон. Перед ними лежали дождевики — один съедобный, белый, другой ядовитый, чёрный внутри.

          Все очень спешили на Сход, многие не успели умыться. Строфария со своей сестрицей по приказу Боровика обежала все грибы и нашла неопрятных. Они счистили жёлтый налёт с лица красного Ложноопёнка и белую пену с лица Шампиньона.

          Тут, наконец, пришла Бледная Поганка и села рядом с белой подружкой. Стали спрашивать её: почему так поздно и где внучка. Та со вздохом сожаления рассказала про леность внучки и попросила за неё извинения. Нахмурился царь и решил этого так не оставлять — найти лентяйку и наказать. Отправился Подберёзовик в дом Бледной Поганки. Но не нашёл он там маленькой Поганки: она уже ушла из дому.

       Выспавшись в своё удовольствие, она умылась, причесалась, съела один хлебец и вдруг вспомнила про Сход. Она хватилась, что луч солнца уже ярко засиял и посветлел. Увязав оставшиеся хлеба в листок, она со всех ног пустилась на Сход.

        Прибежав в назначенное место, она увидела, как вышла оттуда семья Осенних Опят. Она спросила их:

      — Вы уже уходите? Я на Сход пришла!

      — Сход давно кончился! — ответили они ей.

       Приуныла Поганка. Виновата она! Великое событие прозевала.

       Села она тут же и стала есть оставшиеся хлеба, бабушки дожидаться.

                2017 г.