Витер над тыхым мистом. Новела 5-2

2.

Мама Женька Вільшанського дійсно побувала в школі і поговорила з Неллі Степанівною. Уважно вислухавши всі скарги та претензії вчительки, вона підвела на неї свої серйозні блакитні очі, які виглядали трохи незвичайно на її смаглявому, якомусь азіатському обличчі, і промовила з м’яким акцентом, який видав у ній людину, якій українською мовою говорити легше, ніж російською:
– Простите, Нелли Степановна, я что-то не очень поняла: что именно инкриминируете вы моему сыну?
– То есть как? – учителька здивовано блиснула на неї окулярами. – Мне казалось, что я достаточно ясно обрисовала вам картину происшествия.
– Из всего того, что вы мне только что рассказали, и из того, что рассказывал дома Женя, я сделала вывод, что ничего особо предосудительного мой сын не совершил.
– Вот как? Довольно странно слышать от вас такие слова. А разве не предосудительна та грубость, с которой он разговаривал со старшими?
– Насколько я поняла, Нелли Степановна, в разговоре с вами Женя не употребил ни одного грубого выражения и даже не повысил голос.
– Не хватало еще, чтобы он повышал голос! – вигукнула вчителька, але, перехопивши погляд співрозмовниці, стримала порив і продовжувала вже спокійніше: – Видите ли, ваш Женя... как бы это выразиться?.. довольно странный мальчик и может быть груб и дерзок даже без грубых и дерзких слов. Вы меня понимаете?
– Откровенно говоря, не очень. В чем, по-вашему, заключается его странность?
– Он очень эгоистичен и заносчив, считает себя, по-моему, исключительным человеком, держится всегда особняком, ни с кем не дружит, на всех смотрит свысока, не участвует в общественной жизни школы, очевидно, считая, что это ниже его достоинства...
– Вы сколько времени работаете в этой школе? – перебила вчительку Женькова мати.
– Три месяца, – відповіла та трішки збентежено.
– Вот видите, всего три месяца. Но разве можно за такой короткий срок хорошо узнать человека и составить о нем правильное представление? Я вижу, что Женю вы знаете очень плохо. Принять на его счет обвинения в эгоизме и заносчивости я категорически отказываюсь. Женя очень чуткий, душевный и добрый мальчик. Даже подчас чересчур добрый, в ущерб себе, как мне кажется. Но это уже другой вопрос. А то, что он умеет владеть собой и не выставлять напоказ свои чувства, нужно, по-моему, зачислить в список его достоинств, а не недостатков. Что же касается того, что у него нет друзей, то тут вы, пожалуй, правы:  Женя очень разборчив в выборе людей и дружит лишь с теми, кто достоин его дружбы. Тут уж ничего не поделаешь, такой характер. Ну, а насчет общественной жизни... Разве он не приносит вам справки от врачей, которые не рекомендуют ему заниматься тяжелым физическим трудом, в том числе и сбором макулатуры и металлолома?
– Да, я видела такие справки, – згодилась Неллі Степанівна.
– Так в чем же дело?
– По-моему, мы отклонились от темы нашего разговора, – ухилилася від відповіді вчителька. – Как вы собираетесь реагировать на проступок вашего сына?
– Никак, потому что по-прежнему не понимаю, в чем вы его обвиняете. Испачкать ваш стол он не мог, за это я ручаюсь. Во всем же остальном я не вижу, так сказать, никакого состава преступления. Больше того, я полностью одобряю Женю за то, что он не побоялся защитить себя от несправедливых нападок.
– Вы расцениваете мои действия как несправедливые нападки? – побіліла Неллі Степанівна.
– Ну, возможно, я немного резко выразилась, – відповіла її співрозмовниця, – однако смысл передала правильно. Повторяю: во всем происшедшем я не усматриваю ничего особенного, тем более что вы сами виноваты...
– Я?!
– Если женщина вашего возраста, к тому же женщина интеллигентная и, кроме всего прочего, педагог считает для себя позволительным курить и после этого на уроках, извините, сосать леденцы, то, по-моему, она просто обязана быть готовой к тому, что на ее столе рано или поздно появится соответствующая надпись.
– Ну, знаете ли! – обличчя Неллі Степанівни покрилося червоними плямами.  – Я никак не ожидала, что наш разговор примет такое странное направление!
– А чего же вы ожидали?
– Ожидала, что мы договоримся с вами о сотрудничестве.
– Сотрудничестве в чем?
– Ведь родители должны сотрудничать со школой в деле воспитания детей!
– Да, должны, но при условии, что школа проводит правильную линию воспитания.
– А вы считаете, что наша школа проводит неправильную?
– Речь в данном случае идет не о всей школе, а о вас лично.
Неллі Степанівна буквально затряслася після цих останніх слів.
– Я, знаете ли, педагог-методист с двадцатилетним стажем, – промовила вона тремтячим голосом. – Согласитесь, что за такой срок можно накопить достаточный опыт общения с детьми, чтобы проводить правильную линию воспитания.
– Мне, к сожалению, ничего не известно о ваших прошлых заслугах, – не моргнула оком Женькова мама, – я сужу лишь по тому, что вижу сейчас.
Тут уже Неллі Степанівна остаточно втратила самовладання.
– Мне кажется, – прошипіла вона, підводячись зі свого місця, – что продолжать наш разговор в том же русле не имеет никакого смысла.
– Мне тоже так кажется, – відповіла її співрозмовниця.
На цьому діло й скінчилося, а до Неллі Степанівни після випадку із Женьком Вільшанським міцно приклеїлося надзвичай дотепне прізвисько – Мадам Цигарка. Невідомо було, який жартівник першим пустив його гуляти по школі, але за пару днів прізвисько це знали вже всі без винятку, у тому числі й сама вчителька. Чи треба говорити, що обурення, викликане цим прізвиськом, змусило Неллі Степанівну вжити дуже енергійних заходів, щоб зловити хулігана, який так знеславив її на всю школу. Однак, незважаючи на всі зусилля, підступного жартівника так і не було знайдено. Цьому перешкодив новий скандал, який, абсолютно несподівано вибухнувши на зовсім, здавалось би, порожньому місці, тим не менш відразу ж заслонив собою всі попередні події.