Тень трагической судьбы

В этот пятничный вечер в частном издательстве «Светоч» почти совсем не было клиентов. Секретарь Людмила от нечего делать пила чай с печеньем и листала журнал в глянцевой обложке, забытый кем-то из заказчиков. Среди светской хроники и сплетен ей попалась на глаза статья об одной из ее любимых артисток – Ариадне Ямпольской. И Людмила с головой окунулась в чтение, позабыв о времени.

Ее любимая артистка была замужем за известным режиссером Севастьяновым, ее творческий путь складывался самым блестящим образом. Но не бывает такого, чтобы все всегда было хорошо. Наступила и для этой любимицы судьбы другая полоса. Ариадна встретила наконец-то свою настоящую любовь. Героем ее бурного романа стал советский дипломат, да еще и женатый. Они оба «потеряли головы» от любви. Это было безумное, безотчетное притяжение. «Они, словно две планеты, сошедшие со своей орбиты, неумолимо стремились друг к другу», - над этой строчкой Людмила надолго замерла, позабыв о чае, о вкусном печенье и даже о минутных стрелках, приближавшихся к концу рабочего дня.

О любви артистки и дипломата, в конце концов, узнала вся страна. «Конечно, разве скроешь такие чувства», - уже прослезилась Людмила. Дипломата отправили, от греха подальше, в длительную командировку в одну из стран третьего мира. Режиссер, не вынеся огласки и предательства когда-то близкого человека, развелся с женой-артисткой. Ариадну могла спасти только работа. Но и работы у звезды экрана не стало. Боясь гнева мэтра киноиндустрии, ей перестали предлагать роли. Блистательная звезда померкла в полной нищете и забвении, спилась от горя и умерла…

Людмила утирала слезы, когда в приемную заглянула попрощаться дизайнер Светлана.

- Ты что ревешь? Опять обидел? – перейдя на шепот, кивком головы она указала на дверь директора.

- Нет, он сегодня и не появлялся совсем. Вот, посмотри, - протянула она журнал Светлане. – Какой же все-таки… - голос Людмилы дрогнул, она подбирала слова, - нехороший человек этот Севастьянов. Сломал жизнь ТАКОЙ АРТИСТКЕ!

- А-а-а… - понимающе протянула Светлана, словно сфотографировав статью взглядом профессионала. – Слышала про эту историю. Только ведь не он сломал ей жизнь, а она ему.

- Это он довел ее до того, что она спилась! – возмутилась Людмила.

- Но ведь это не он ей изменял, а она ему, - не сдавалась Светлана.

- Она встретила большую любовь!..

Зазвонил телефон издательства. Как не вовремя! Не дают обсудить такую важную тему! Людмила впопыхах схватила трубку и, услышав, что на линии заказчик, с облегчением выдохнула и перевела звонок на менеджеров.

- Света, как же ты не понимаешь?! – искренне возмутилась Людмила, положив трубку и всем корпусом склонившись в сторону коллеги и впившись в нее красноречивым взглядом. – Ведь Севастьянов наверняка решил отомстить Ариадне, пригрозив всем, чтобы не предлагали ей роли! Есть такие мстительные мужики!..

- А я не сочувствую таким, как Ямпольская! Севастьянов же ее на руках носил! Все было для нее!.. Вот, здесь же написано, что после развода, когда она спивалась в нищете и забвении, бывший муж звонил какому-то режиссеру и уговаривал пригласить ее на съемки.

Спор разгорался и все дальше разводил Людмилу и Светлану по разные стороны баррикад. Людмила уже начала жалеть, что затеяла этот разговор.

- Да, написано, - согласилась она. – Только если он развелся с женой, значит, до конца не смог ее простить. Значит, она, как хрупкий нежный цветок, осталась одна, без заботы. Все равно мне очень жаль ее. Разве она виновата, что полюбила? А на Севастьянове все равно, пусть даже невольно, лежит тень ее трагической судьбы.

Светлане тоже надоел этот никому не нужный спор.

- Заболтала ты меня! А мне так некогда… и в магазин надо, и постирать, и сготовить… Пока! Я побежала.

Людмила взглянула на часы: почти половина седьмого вечера! – и схватилась за сумочку. Но ее остановил телефонный звонок. Можно было бы и не брать трубку, только номер высветился внутренний. Вдруг что-то срочное в столь поздний час? И Людмила решила поднять трубку.

- «Спасибо» тебе! – оглушил ее крик менеджера Наташи.

- За что? – не поняла Людмила.

- Ты смотрела на часы, когда переводила мне звонок заказчика в 18.00?!

- Я и правда не посмотрела… заработалась, - уже заволновалась Людмила. – А что случилось? Что в этом такого страшного?

- Ты разве не знаешь, что разговор с заказчиком может затянуться надолго? Этой женщине нужно было просчитать несколько вариантов книги. И она категорически не хотела ждать до понедельника, сказала: «Ведь Вы же взяли трубку, значит, отвечайте». Она почти полчаса мучила меня вопросами! Ведь ты могла взять у нее контактный телефон и пообещать, что с ней свяжутся в понедельник! Почему ты этого не сделала?!

Людмилу уже стал раздражать этот «наезд». Ну подумаешь – задержалась на работе. Трагедия какая! Как все торопятся скорее убежать! Она уже хотела высказать это Наташе, но та кричала, не давая возможности вставить слово:

- Я должна была сегодня ехать в деревню к маме, но из-за тебя опоздала на автобус! Теперь я смогу уехать только завтра. А у мамы закончились редкие дорогостоящие лекарства! Ты понимаешь: она на всю эту ночь осталась без лекарств! А если у нее случится приступ?! А если она не сможет его пережить?!!

- Но я же не знала! Я же не хотела!.. – вклинилась, наконец, Людмила в паузу, пока Наташа переводила дух.

- Ты что, первый день у нас в издательстве работаешь?! Моли Бога, чтобы с моей мамой ничего не случилось, иначе я… я даже не знаю, что я с тобой сделаю!..
Короткие гудки в трубке, как красноречивое многоточие, рисовали Людмиле картинки того, что, в случае трагического исхода, с ней может сделать разгневанная, убитая горем Наташа. «Ведь я же не виновата. Это получилось случайно», - успокаивала себя Людмила. Но страшные картины мести преследовали ее весь вечер.

А впереди было еще два выходных, которые тоже нужно было пережить, прежде чем Людмила узнает о состоянии здоровья Наташиной мамы и о своей дальнейшей участи.

Все эти дни она по совету Наташи, скорее даже подчиняясь ее угрозе, усиленно молилась о здравии женщины, которую никогда не видела, даже имени ее не знала. Эта молитва была сосредоточенной и непрестанной, то есть именно такой, о которой писали святые отцы Церкви.

Эти два дня навсегда выпали из жизни Людмилы. Из живого человека из плоти и крови она превратилась в бесплотную тень чужой для нее больной женщины, незримо, неотступно сопровождая ее на неведомых путях и оберегая слабый огонек ее земной жизни.


В понедельник утром Людмила первым делом кинулась в офис к Наташе. Про себя подумала: «Если сразу не накинется с кулаками, значит, все в порядке».
Наташа причесывалась у зеркала.

- Как мама? Все в порядке? – затаив дыхание, поинтересовалась Людмила.

- Да, я успела привезти лекарства, - ответила Наташа, не поворачиваясь в ее сторону.

Но Людмила и так видела отражавшиеся в зеркале уставшие глаза Наташи. В этих глазах и голосе уже не было возмущения. Остался лишь осевший где-то в глубине души осадок, придававший взгляду перчинку укоризны. Словно не растворяющийся, а лишь оседающий на самое дно осадок молотого кофе.

И в эту минуту, когда тиски страха разжались и уже можно было спокойно вздохнуть, Людмила вдруг всем своим существом ощутила, что поседела за эти двое суток неизвестности. Она бесшумно выскользнула из кабинета и, прислонившись к стене, так же бесшумно, словно тень, опустилась вниз и в изнеможении закрыла лицо руками.