Лакримоза. Глава 1. Призраки Прошлого

Lacrimosa dies illa
Qua reurget ex favilla
Judicandus homo reus…


Плачевен тот день,
Когда восстанет из праха
Для суда грешный человек…



Действующие лица:

Лорд Генри Эшли – английский аристократ, хозяин замка Лакримоза
Леди Ребекка Эшли – жена лорда Генри Эшли
Джеймс Эшли – сын лорда Генри Эшли от первого брака
Линда - жена Джеймса Эшли
Роберт – муж Анны Эшли, дочери лорда Генри Эшли от первого брака
Оскар – сын Роберта и Анны
Эдвард – незаконнорожденный сын лорда Генри Эшли
Миранда – няня Оскара
Доктор Альберт – психотерапевт, семейный доктор семьи Эшли
Николас – литературный критик, друг семьи Эшли
Графиня Елена Воронцова – писательница детективных романов
Эндрю - дворецкий в замке Лакримоза
Мария – кухарка в замке Лакримоза
Агата – горничная в замке Лакримоза


Глава 1 Призраки Прошлого в антикварном магазине.

  В каждом антикварном магазинчике обитают Призраки Прошлого. Они скрываются от людей в тончайшей кружевной паутине трещинок на потемневших от времени картинах. Настороженно наблюдают за нами из смутной глубины потускневших зеркал. Доверяют нам свои опасные тайны шелестом запыленных страниц старинных книг. Тихонько грустят о давно минувших событиях неуловимым, как музыка, как сон, тонким звоном, растворяясь в тусклом блеске хрупкого векового фарфора. Днем они весело купаются в пыльных солнечных лучах и к вечеру замирают в сумрачных тенях ночи.

  Не видимые глазу, но осязаемые сердцем, они придают очарование предметам былой старины и непостижимым образом заставляют каждого, кто переступает порог антикварного магазина, ступать осторожнее, говорить тише и невольно прислушиваться к шорохам и вздохам Призраков Прошлого.
 
  Миссис Маргарет Бертони, пожилая женщина лет шестидесяти пяти, работала приходящей по утрам уборщицей в маленьком, неприметном, но милом антикварном магазинчике в центре Лондона на Оксфорд-Стрит. Ее семья едва сводила концы с концами, она терпела вечные придирки довольно непутевого, но горячо любимого мужа. Ее жизнь была не сахар, но каждое утро она приходила на работу, как на праздник, и благодарила Бога, что он послал ей работу в таком чудесном месте.
Большинство ее подруг убивали свое здоровье, отмывая грязные лестницы в доходных домах или горы посуды в господских особняках. Она же, благодаря удачному стечению обстоятельств, устроилась уборщицей в этот удивительный магазинчик, полный красивых и дорогих вещей, где никто не кричал, не плевал на пол и не срывал на тебе свое плохое настроение.

  За время службы у нее появились даже свои любимые вещицы. Пока никто не видит, она осторожно заводила полюбившуюся ей видавшую виды музыкальную шкатулку. Из-под блестящей лаковой крышечки под приятную музыку чудесным образом выезжали фигурки маленьких изящных дам и кавалеров и кружились парами в медленном танце.

  Кроме того, управившись с уборкой, миссис Маргарет, бывало, подолгу простаивала перед своей любимой картиной, висевшей над старым камином и ожидающей своего покупателя. Опустив сморщенное, как печеное яблоко, лицо на покрасневшие от воды кулачки, она завороженно разглядывала чуть заметные мягкие морщинки в уголках усталых мужских глаз, напряжённо вглядывающихся в неизвестность ночи.

  «Портрет испанского конкистадора, отбившегося от своего отряда» кисти неизвестного художника восемнадцатого века давно пленил ее женское воображение. На картине изображен благородный идальго средних лет в испанских военных доспехах. Он так одинок – в далекой чужой стране на фоне чужой звездной ночи. Он прекрасен. Гордый и мужественный, смелый и безрассудный и, конечно, очень красивый. Таких мужчин уже давно не встретишь на задымленных угольной пылью улицах Лондона.

  Миссис Маргарет вздохнула, очнувшись от своих женских грез, и еще раз оглянулась вокруг, оценивая результаты своей работы. Все было идеально чисто. Она довольно улыбнулась, вдыхая любимый пыльный, рассыпчатый и тонкий, как дорогая пудра, успокаивающий запах Времени, не истребимый никакими чистящими средствами, и вдруг озадаченно нахмурилась и замерла посредине комнаты с ведром и шваброй в руках.

  Странный и незнакомый запах резко ударил ей в нос. От неожиданности она выронила ведро и швабру из ослабевших рук и на подкосившихся от безотчетного ужаса ногах рухнула в роскошное французское кресло в стиле Ампир. Расширенными от затопившего ее страха глазами она уставилась в дальний тёмный угол магазинчика, где была выставлена необычная коллекция настоящих древних военных доспехов и фигурок рыцарей в полный рост.

  То не был привычный ей чуть удушающий плотный запах старинных вещей. То был интуитивно распознанный ею запах Смерти, одурманивающий голову сладковатый запах крови.

  Осторожно, как в вязком кошмарном сне, пробираясь сквозь, казалось, также притихшие от испуга предметы старины, миссис Маргарет подошла к источнику тошнотворного запаха. Это были мощные военные доспехи немецкого рыцаря семнадцатого века ¬¬– жутковатый железный великан в полном военном снаряжении, прислоненный к стене в неестественно согнутой позе.

  Сквозь пустые глазницы помятого в боях шлема на миссис Маргарет смотрели мертвые глаза. Когда-то ясные, как летнее небо, голубые с зеленой радужкой глаза двадцатипятилетней продавщицы Эвелин были подернуты серой смертельной пеленой…
Прежде чем окончательно лишиться чувств, миссис Маргарет сняла телефонную трубку и вызвала полицию.

  Старший инспектор Скотленд-Ярда Виктор Эллинг служил в полиции уже более двадцати лет. За все это время он повидал десятки трупов. Он видел раздутые, сплошь покрытые сине-зелеными разлагающимися пятнами тела утопленников, вылезшие из орбит глаза и почерневшие, распухшие языки задушенных и повешенных, размозжённые головы и разлетевшиеся в разные стороны мозги, изрубленные в куски несчастные жертвы убийц, маньяков и насильников. Сквозь сдерживаемую ярость и боль, через невыносимую тошноту и приступы неудержимой рвоты, он годами вырабатывал в себе профессиональный стойкий иммунитет перед безобразным ликом Смерти. Но сегодня даже его закаленное в многолетней практике мужественное сердце дрогнуло, отказываясь поверить в реальность увиденной им картины.

  Молодая и красивая девушка жестоко убита несколькими точными ударами в сердце тонким посеребренным ножом для нарезки сыра из расположившейся рядом на прилавке коллекции столовых приборов минувшей Викторианской эпохи.

  На этом доступная для понимания среднестатистического человеческого мозга грань даже самого зверского убийства заканчивалась. Все, что происходило далее, было уже ярко выраженным абсурдом и диким сюрреализмом в самом мерзком его проявлении.
Очевидно, от ударов ножа смерть девушки наступила быстро. Затем убийца поднял остывающее тело и, как тряпичную куклу, упаковал его в полые внутри тяжелые рыцарские доспехи, которые изменили свою форму под весом жертвы, но остались в вертикальном положении, прислоненные к стене. И если бы не запах крови и впоследствии неизбежный запах разложения, никто и никогда не нашел бы следов бедной девушки, однажды исчезнувшей с лица земли. Но в чем был смысл этого дикого поступка? Спрятать труп, выиграть время, замести следы? Нелепица полнейшая… Ведь запах крови и тлена заметен сразу – уже в течение дня после убийства.

  Позеленевший от отвращения, молоденький сержант Кристофер едва справился с приступом тошноты.

– Инспектор, я впервые такое вижу. Здесь явно действовал безумный маньяк.

– Не просто маньяк, а паталогический психопат. Он жаждет дешевой славы, изумленных вздохов потрясенных зрителей. Только пораженный тяжелой болезнью мозг мог додуматься до такой изощренности. Засунуть прекрасное юное женское тело в железные вековые доспехи… Зачем? Чтобы потешить свое больное самолюбие, подчеркнуть свое отличие от примитивных убийц, бросающих свои жертвы где попало истекать кровью, тонуть в грязной Темзе или задыхаться в душных подвалах? Похоже, наш убийца – свихнувшийся интеллектуал. Ну что же, Кристофер, за работу.
Так началось расследование убийства в антикварном магазинчике на Оксфорд-Стрит за три недели до Рождества 1930 года.

  Горожане уже начали готовиться к празднику, украшать дома и закупать подарки, а инспектору Виктору Эллингу предстояла кропотливая, рутинная работа без выходных, чтобы на последний день рабочего года за его отделом числилось как можно меньше нераскрытых преступлений. От этого зависела его годовая премия. А с рождением еще одного ребенка расходов в семье Эллингов предстояло немало. Но в этот раз он не задумывался о деньгах. Его всерьез разозлила иррациональность этого убийства, и ему не терпелось поскорее поймать этого психа, пока он не натворил новых бед.