Глава 52

   
   52.
   
   Элен Акари была просто зачарована этим местом.
   Поздним утром они съехали по пологому склону с тракта на небольшую лесную опушку, чтобы перекусить и дать отдых лошадям. И пока Галкут устанавливал недалеко от кареты маленький стол с откидными ножками, два раскладных стульчика и занимался сервировкой завтрака, девочка бродила вокруг, любуясь окружающей природой.
   Свет Яны, в гамме которого всегда присутствовал легкий красноватый оттенок, делал всё вокруг очень умиротворенным и каким-то созерцательным. Землю покрывал мягкий ковер той же красно-коричневой, с золотыми прожилками, завитой в спиральки травы, которую Элен изучала, сидя рядом с Китом тем утром когда они встретили Талгаро. Травяное покрывало вроде как реагировало на шаги девочки, распространяя спиралевидные волны от того места куда ступала ее нога. Но это происходило не всегда и Элен никак не могла понять системы возникновения этих волн. Впрочем, вскоре она заметила, что участки растительного ковра приходили в движение и без ее участия. Но определенно ветер здесь был ни при чём, ибо его просто не было. Красно-коричневое море разбавляли маленькие островки ярко-синих шарообразных цветов, которые при прикосновении издавали невероятно мелодичные, тихие созвучия и на несколько секунд вспыхивали изнутри нежным, светло-синим сиянием. Окружавшие опушку деревья имели толстые зеленоватые стволы с гладкой, почти как стекло, корой. На высоте примерно метров семи-восьми, от стволов отходили первые, причудливо искривленные ветви. С ветвей свисали длинные, узкие светло-голубые блестящие полоски, которые Элен называла про себя листьями. Эти листья тоже иногда шевелились в совершенно непостижимом ритме, при этом, хотя девочка и не была до конца уверена в их взаимосвязи, на стекловидных стволах возникали змейки серебряных и золотистых прожилок, свиваясь и разбегаясь, образуя странные гипнотизирующие узоры. Через некоторое время прожилки исчезали, оставляя после себя всю ту же зеленоватую кору. Причем эти прожилки кажется возникали только там куда попадал свет солнца, отражая его и разбрызгивая искрами во все стороны. Элен глядела на все эти причуды каунамской флоры с совершенно детским восторгом, совсем позабыв что она пленница жестоких и алчных людей. А на самых верхних ветвях, метрах в десяти-двенадцати над землей, на деревьях сидели удивительные существа П-образной формы и между их конечностями были растянуты что-то вроде перепонок, тонких и полупрозрачных, и пропуская свет, они как призмы раскладывали его чуть ли не на все цвета спектра. Эти спектральные лучи падали вниз, создавая почти сюрреалистичную картину вокруг. Элен взволнованно бродила по это очаровательной рощи, вдыхала чуть пряный, прохладный воздух и сердце её билось радостно и быстро.
   Мастон Лург с улыбкой наблюдал за девочкой. Милый ребенок, искренне радующийся красоте окружающего мира – это было так трогательно. В этом было что-то вечное и первозданное, чувство некой прекрасной гармонии наполняло сердце, не только хотелось, но и действительно верилось, что любовь и есть единственно возможное решение уравнения жизни. Странное, столь редкое ощущение, что всё правильно, всё на своем месте, необыкновенное парадоксальное осознание дома и бесконечного путешествия… Судья потряс головой. Так чего доброго и стихи скоро писать начну, с усмешкой подумал он.
   К нему подошел Галкут и сообщил что завтрак готов. Судья молча кивнул и снова посмотрел на девочку.
 - Элен, можно садиться есть, - позвал он.
   Девочка отвлеклась от разглядывания спектральных пятен на красно-коричневой траве и направилась к столу.
   Галкут тем временем принялся распрягать лошадей.
   Когда Элен Акари и Мастон Лург приблизились к накрытому столу, на дороге появились два всадника. Они ехали со стороны Аканурана. При виде роскошной кареты, четверки лошадей, двух мужчин и ребенка, они подъехали к обочине и остановились.
   Карета стояла на опушке задней своей стороной к дороге и дверцы, открывающиеся вперед, были распахнуты дабы проветрить салон. Таким образом всадники не могли видеть красно-золотых эмблем Судебной палаты. Кроме того, Мастон Лург позволил себе снять свою черную накидку с алыми вставками и судейскими нашивками, а также знаменитый красный камзол с золотой вышивкой на высоком воротнике, лацканах и рукавах, и остался в черных брюках, с кожаным поясом, белой рубашке и коротких изящных сапогах. На указательном пальце его левой руки был золотой перстень с кровавым рубином, изображающий эмблему Судебной палаты, но с того места где находились всадники, последние конечно не могли его разглядеть.
   При виде незнакомцев судья нахмурился и машинально убрал руки за спину.
   Вскоре на дороге показались длинные громоздкие фургоны, каждый из которых тянула четверка лошадей. Вверх фургонов был прямоугольной формы, плотная парусина обтягивала массивный решетчатый каркас, чьи ребра проступали сквозь ткань. Фургоны сопровождали еще несколько всадников. Один из них, высокий и статный, поднял руку и вся процессия постепенно остановилась.
   Первое, что Элен бросилось в глаза, это была черно-белая раскраска лошадиных голов. Четкая граница, разделяющая два цвета, вычерченная словно по линейке, шла вдоль вытянутых черепов животных.
   Элен оглянулась на судью и увидела отчетливую неприязнь на его лице и темные завихрения недовольства и раздражения в его ауре. Ей, конечно, тут же стало любопытно в чем причина этого.
   С дороги по пологому склону к ним подъехал тот самый человек, что остановил движение фургонов. Остальные всадники за ним не последовали.
   Девочка с интересом разглядывала незнакомца. Молодой мужчина, высокий, стройный, определенно обращал на себя внимание. Конечно для Элен это не имело особого значения, но ей сразу же бросилось в глаза, что мужчина был очень красивым человеком. Девочка не могла оторвать взгляда от его смуглого, с абсолютно правильными чертами лица. Его аккуратный прямой нос, тонкие губы, миндалевидный разрез темно-карих глаз, черные, немного вьющиеся волосы, складывались в удивительно притягательный мужественный образ. Одет он был чрезвычайно изящно и красиво. Его длинный, темно-синий, идеально подогнанный по фигуре камзол был сшит из какой-то чудесной глянцевитой ткани и имел продольные разрезы, в которых при каждом его движении вспыхивала ярко-алая материя. Его золотые широкие брюки кажется были из чего-то похожего на шелк, а его кожаные сапоги были украшены вставками из серебряного металла. На широком голубоватом поясе, который очень подходил к его камзолу, висели изогнутая сабля, кинжал и несколько кожаных мешочков, возможно кошельков. Его длинные пальцы украшали разнокалиберные перстни, которых Элен насчитала семь штук. Голова его гордого, сильного коня, постоянно переступающего копытами, будто ему не терпелось пуститься вскачь, была окрашена в отличии от остальных в ярко-золотой и темно-синий цвета.
   Незнакомец быстро оглядел двух мужчин и затем его взор остановился на ребенке. Он долго и серьезно смотрел на девочку, словно она кого-то напоминала ему и он пытался вспомнить кого. Элен вскоре стало не по себе. Несмотря на всю красоту и изящество молодого мужчины, через пару минут он стал ей неприятен. Девочка давно уже знала, что она никогда не будет способна по спектру, формам и насыщенности цветовых образов ауры однозначно определять добрый или злой человек стоит перед ней. Просто потому что люди редко бывали однозначно злыми или добрыми, даже в ее детском понимании Добра и Зла. Но она научилась различать некоторые цветовые фигуры, которые говорили о том или ином пристрастии человека. Например склизкое зеленоватое пятно возле левого виска развивалось у жутких ревнивцев. Таких наблюдений у нее было немало, хотя она конечно и отдавала себе отчет в том что не может полагаться на эти умозаключения со стопроцентной уверенностью. Устойчивые цветовые формы ауры постоянно искажались и разбавлялись текущим эмоциональным состоянием субъекта. Но так или иначе жуткий черно-красный жгут вокруг шеи незнакомца под самым подбородком говорил ей только об одном – этот человек алчен, алчен и жесток. Кроме того, она назвала бы этого человека равнодушным, ледяные, серо-голубоватые отсветы в центре его груди почти всегда говорили об этом, насколько она могла судить по своему прошлому опыту, когда она узнавала людей с подобным же свечением.
   Иногда Элен становилось очень тяжело на душе из-за этой своей способности. Очень часто ей хотелось иметь какую-нибудь возможность отключить это видение ауры, чтобы просто видеть перед собой человека, обычного человека, видеть его лицо, глаза, рот, жесты рук и лишь по ним догадываться о его состоянии и ничего, совсем ничего не знать о скрывающихся в глубине души склонностях, желаниях, переживания и эмоциях. Когда она была совсем маленькой, она думала что подобным образом мир видят все люди и факт того что это не так поверг ее в глубокое потрясение.
   Элен отвела взгляд в сторону от прекрасного всадника. Теперь ей хотелось чтобы он как можно быстрее уехал.
   Мастон Лург сделал шаг вперед и сдержанно произнес:
 - Многие лета, вам, уважаемый. Чем мы можем быть вам полезны?
 - Да будет Создатель милостив к вам, - ответил молодой мужчина звучным, красивым голосом, который так идеально подходил к его прекрасному лицу.
   Он внимательно смотрел на Мастона Лурга и тот понимал смысл его взгляда. Судья знал кто перед ним, а вот всадник похоже еще не определился. Но Мастон конечно понял, что незнакомец сильно заинтересовался очаровательной девочкой с большими ярко-синими глазами.
 - У вас все в порядке? – Спросил наконец молодой мужчина. – Я подумал может быть вам нужна какая-нибудь помощь.
   Для Мастона Лурга это прозвучало довольно фальшиво. «Впрочем, как и для всех остальных, - решил он. - И без способностей Элен ясно, что этот проклятый шинжунец думает совсем о другом».
 - С кем я имею честь разговаривать? – Поинтересовался Мастон, оставляя вопрос собеседника пока что без ответа.
   Незнакомец чуть помедлил и сказал:
 - Далив Варнего.
   Судья вроде и не собирался этого делать, но вдруг повернулся и посмотрел на девочку. И та, к его немалому удивлению, поймала его взгляд и чуть заметно кивнула. Они поняли друг друга так, словно давно уже были отлично сработавшейся командой. Судья хотел знать правду ли сказал незнакомец и девочка подтвердила что да, правду. Никак иначе Мастон не мог расценить это.
   Судья посмотрел снизу-вверх в карие глаза молодого мужчины.
 - Варнего имя известное, - произнес Мастон Лург с легкой улыбкой. – Ну что ж, господин Далив, мы очень благодарны вам за ваше предложение помощи. Но у нас все в порядке, мы просто остановились перекусить и дать отдых лошадям.
   Судье была противна собственная вежливость и что он вообще давал какие-то объяснения этому молодчику. Но теперь он знал, что перед ним представитель одного из самых влиятельных родов Шинжуна и вести себя следует осторожно. Огромные деньги и власть частенько вводят людей в опасное заблуждение, что им позволено несколько большее чем остальным, а особенно таких никудышных людей как шинжунцы, подумал судья.
 - Для меня очень лестно узнать, что вы слышали о семье Варнего, - чуть кивнув, ответил шинжунец. Он сделал паузу и затем быстро сказал: - Я бы хотел узнать кем вам приходится этот ребенок. Определенно вы не ее отец.
   Легкая улыбка словно застыла на лице Мастона Лурга, превратившись в пугающую маску. Его зеленые глаза буквально впились в молодого мужчину. «Решил взять быка за рога и не терять время даром, да?», подумал он. Тень беспокойства промелькнула в душе судьи. Он понимал, что Элен для этого негодяя словно мешок золота, но неужели статус далеко не младшего представителя Судебной палаты ничуть не останавливает шинжунца? «Хотя с другой стороны деньги решают всё, причем тут статус, если она не моя дочь, то может быть и договоримся. А хотя некоторые и дочерей своих продают. Предложишь мне хорошую цену, поторгуемся. Что с того что я судья? Разве я не человек?» Мастон Лург испытывал тошнотворное омерзение, как тогда, когда он продавал подобному же смазливому подонку свою жену. Он посмотрел на Элен, которая кажется совсем не понимала что происходит и выглядела немного растерянной. Но он как будто услышал ее обычный насмешливый язвительный голосок: «Что за двойные стандарты, господин судья. Чем вы лучше этого шинжунца? Разве вы сами не занимаетесь точно тем же что и он. Как вы смеете лицемерить и испытывать к нему презрение? Вы такой же как он только хуже в сто раз».
   Судья посмотрел на Далива Варнего и сказал все с той же легкой улыбкой:
 - Да, вы правы, я определенно не ее отец. Но тем не менее эта девочка очень дорога мне и мне признаться непонятен тот интерес, который вы проявляете к ней.
   Шинжунец отпрянул как от удара.
   Элен посмотрела с удивлением на судью и тут, как ей показалось, она поняла что происходит. Она поглядела на огромные, замершие на дороге фургоны, с проступающими ребрами решеток и душа ее замерла от ужаса этого осознания.
   Девочка инстинктивно сделала шаг назад. Она обернулась через правое плечо и посмотрела на Галкута. У того на лице застыло выражение какой-то мрачной решимости, словно он готовился вступить в бой, где у него не было шансов победить, но отступать он тем не менее не собирался. Она вспомнила неприязнь, которую заметила раньше на лице судьи. «Они не продадут меня», испуганно подумала она. Конечно с другой стороны это было просто смешно полагаться на судью и его слугу, ведь Мастон Лург вез ее в Акануран именно для того чтобы продать ее. Но сейчас девочке было не до смеха. Теперь этот красивый мужчина на красивом коне и эти фургоны вселяли в нее ужас.
   Холодея от страха, девочка прекрасно понимала: в данный момент ей абсолютно все-равно что это, старая ли мудрость о том что известное зло лучше неизвестного, стокгольмский синдром или просто способность детей привязываться к кому-угодно кто рядом с ними, но сейчас она хотела только одного, остаться вместе с судьей и его садистом-кучером. Она попыталась взять себя в руки, попыталась вызвать в себе презрение к одной только мысли о том что она может испытывать какую-либо привязанность к Мастону Лургу, но это слабо помогало. Она была слишком напугана. И совсем ни к месту, в следующий момент ей припомнилось, что судья продал работорговцам свою жену.
   Далив Варнего спокойно улыбнулся и наклонился немного вперед, оперевшись локтем о луку своего роскошного седла.
 - Может быть вы хотели бы выразить в денежном эквиваленте, то насколько вам дорога эта девочка? - Дружелюбно предложил он.
   Мастон Лург усмехнулся. Маски были сброшены. У него промелькнула мысль не решится ли нахальный молодчик попытаться забрать ребенка силой и в следующий миг он вдруг осознал, что шинжунец ничего не знает о том что перед ним судья. Он наградил себя «болваном» и сложив руки на груди, так чтобы был виден перстень на указательным пальце, громко сказал:
 - Галкут, принеси мою одежду, что-то посвежело. И карету закрой. Я думаю она уже достаточно проветрилась.
   На лице Далива Варнего отразилось непонимание.
   Слуга судьи сходил за одеждой лежавшей внутри кареты и забрав ее, громко хлопнул дверцей. Шинжунец посмотрел в сторону Галкута и ему сразу же бросилась в глаза яркая, красно-золотая эмблема на черной лакированной поверхности кареты. Он медленно сел прямо.
   Мастон Лург одел свой форменный красно-золотой камзол с высоким воротником и стал неторопливо застегивать многочисленные позолоченные пуговицы.
 - Я думаю, молодой человек, вы неправильно поняли меня, – холодно произнес судья. – Ни о каком денежном эквиваленте здесь не может быть и речи. И я был бы вам признателен, если бы вы продолжили свой путь, позволив нам приступить к нашей трапезе.
   Далив Варнего внимательно наблюдал за облачением судьи. Он терпеливо дождался окончания этого процесса и скользнул взглядом по нашивкам на чернильно-черной ткани накидки-плаща. Далив Варнего усмехнулся.
 - Да, действительно, боюсь произошло некоторое недопонимание между нами, господин инрэ, - сказал он. – Не смею вас больше задерживать и всего вам доброго.
   Судья, пренебрегая правилами вежливости, промолчал в ответ.
   Через несколько минут всадники и фургоны исчезли из поля зрения оставшихся на опушке людей. Галкут вернулся к лошадям. Судья уселся на раскладной стульчик и налил себе из бутылки вина. Подняв бокал, он сделал глоток и пробормотал:
 - Вот гаденыш, такое утро испортил.
   Элен, не глядя на судью, приблизилась к столу и опустилась на стул. Она постепенно отходила от пережитого страха и сейчас уже ей было неприятно вспоминать, что она только что относилась к этому человеку как к возможному заступнику.
 - Для тебя морс, - сказал Мастон Лург, наливая в стакан темно-красную жидкость из большой деревянной фляги.
   Не сказав ни слова, Элен принялась за еду. Она действительно чувствовала голод и с удовольствием утоляла его просоленным и прокопченным мясом, сыром, солеными овощами и хлебными лепешками. Запивая все это морсом, она окончательно успокоилась. Поставив полупустой стакан на стол, она посмотрела на судью и с усмешкой спросила:
 - Ваши коллеги?
   Судья задумчиво поглядел на девочку и ничего не сказав, продолжил завтрак.
 - Мне показалось, что вы несколько неприязненно отнеслись к этому Даливу Варнего, - настойчиво продолжила Элен. – Это немного странно, неправда ли?
   Мастон Лург допил вино, поставил бокал на стол и промокнул губы салфеткой.
 - Элен, честное слово, твои подковырки нисколько меня не трогают, так что не трать понапрасну сил.
   Насмешливое выражение оставило лицо девочки и она тихо произнесла:
 - Я просто хочу поговорить. Скажите мне кто это был.
   Мастон Лург внимательно посмотрел на свою юную собеседницу.
 - Я думаю ты уже и сама догадалась, не так ли?
 - Торговцы людьми?
 - Да, работорговцы из Шинжуна. Самые отвратительные люди на всей Шатгалле.
 - Я думаю вы вполне отдаете себе отчет, что недалеко ушли от них, - серьезно произнесла девочка.
   Судья усмехнулся.
 - Ты об этом хотела поговорить?
 - Нет. Но я просто хотела чтоб вы знали, мое мнение о вас ничуть не изменилось из-за того, что вы не отдали меня им. – Тут ей пришла в голову мысль, до которой она не додумалась тогда, когда она убеждала себя что судья не отдаст ее этим работорговцам. – Я же понимаю, что вы не сделали этого только потому, что уверены что от вашего герцога вы получите гораздо больше. И деньги, и должность, и что вы там еще хотите.
   Судья не спешил отвечать. Языком он провел по верхним и нижним зубам, захватывая остатки пищи.
 - Я не отдал бы тебя в любом случае, - сказал он наконец.
 - Вы лжете.
 - Ты это видишь?
 - Нет. Вы говорите о вероятности и сами не уверены насколько высока эта вероятность. Но для вас деньги это всё. И не будь этого герцога, я не сомневаюсь что вы бы отдали меня шинжунцам, назови они хорошую цену. А кстати, сколько я стою?
   Мастон Лург вздохнул. У него вдруг возникла нелепая мысль, что этот маленький человек ему нравится и, если бы у него была дочь, он хотел бы чтобы она хоть в чем-то походила на Элен. Бред какой-то, решил судья.
 - Я-я не знаю, - он пожал плечами, - может двести, двести пятьдесят тон, я не знаю.
 - Что такое «тон»?
 - Тона – эта золотая монета агронского королевского двора.
 - Двести тон это много?
 - Очень много. Маленькое состояние. На 20-30 тон один человек может прожить целый год ни в чем почти себе не отказывая.
 - Почему же так много?
   Судья пристально поглядел в ярко-синие глаза девочки и ответил:
 - Потому что, к сожалению, в мире полно ублюдков, готовых платить огромные деньги за красивых детей.
   Элен передернуло от омерзительно подтекста этих слов. Увидев как блестят ее глаза, Мастон поспешил добавить:
 - Я говорю это только для того чтобы достучаться до тебя. Чтобы ты поняла сколько вокруг зла и какие ужасы подстерегают одинокого, беззащитного ребенка в этом жестоком мире. – Судья снова вздохнул. – Это были шинжунцы. В своих фургонах они везут захваченных рабов на рынки своей проклятой страны. А Варнего одно из самых известных и влиятельных семейств Шинжуна. У них налажены связи по всей Шатгалле. И в Агроне, и в Сайтоне и даже в Кирме. Они баснословно богаты и деньги открывают им двери на все уровни власти. Прибыль от торговли людьми просто сказочная. Рабы достаются им за гроши, а продают их за золото, а если раб хорош, то и за кучу золота.
 - Я не понимаю, откуда они берут рабов. Они, что, хватают кого захотят и объявляют их рабами? Вашему королю наплевать на это что ли? Или он так пополняет свою казну, распродавая своих подданных?
 - Ваши слова просто крамола, сэви. Я бы посоветовал вам в будущем воздержаться от столь необдуманных речей. Я серьезно.
 - Объясните мне, - попросила девочка.
   Судья сделал неопределённый жест правой рукой.
 - Все не так просто, - сказал он. – Есть несколько путей как люди становятся рабами. Статус раба это и наказание, и товар. – Видя с каким внимание девочка слушает его, Мастон Лург продолжил более уверенно. – Для определенности возьмем наше королевство. Все коренные жители Агрона имеют статус гражданина и от самого рождения безусловно и абсолютно свободны. Это неотъемлемое право любого гражданина. Никто не вправе объявить свободного гражданина рабом, кроме королевского суда. Под королевским судом я понимаю не конкретно суд где председательствует в качестве судьи сам король, а любой суд проводимый уполномоченными им на то лицами, то есть судьи Судебной Палаты, -  Мастон ожидал язвительных замечаний со стороны своей юной слушательницы, но та молчала, - как тот что ты видела в Туиле, это тоже был королевский суд, - теперь он уж точно не сомневался что последует какая-нибудь колкость и даже сделал некоторую паузу, ожидая ее, но девочка продолжала молчать и внимательно смотреть на него. – Так вот, решение такого суда может в качестве меры наказания избрать присвоение преступнику статуса раба. После чего он получит знак раба, черную татуировку на правом предплечье, где будет год начала рабства и имя хозяина. Раба могут продать любому частному лицу или оставить в распоряжении королевства, по усмотрению судебных чиновников, и в последнем случае хозяином на его руке будет значится Его Королевское Величество. Но чаще всего таких рабов забирают шинжунские торговцы, которые хорошо платят за них, а казна, как ты верно заметила, всегда нуждается в дополнительных вливаниях.
 - То есть шинжунцы не могут просто схватить попавшегося им по дороге человека и увезти его на рынок в Шинжун?
 - Могут. – Судья сделал паузу. – Могут. Но это считается страшным преступлением и у нас, и в Сайтоне. За насильственное превращение свободного человека в раба наказание одно – смерть. И поверь это не пустые слова. – Он посмотрел на девочку, ожидая вопросов, но та воздержалась, глядя на него своими большими синими глазами. – Не так-то просто объявить свободного гражданина рабом. Ведь, согласись, человек не станет об этом молчать и будет кричать об этом при каждом удобном и неудобном случае. И как это не удивительно есть те, кто будут его слушать. Есть специальные отряды Судебной палаты, которые останавливают караваны подобные тому что мы видели и проверяют каждого раба. У владельца раба должен быть документ на него, либо постановление суда, либо дарственная или купчая, либо так называемое «рабское соглашение», когда человек добровольно переходит в состояние рабства. – Мастон увидел что Элен открыла рот чтобы задать вопрос и остановил ее жестом. – Сейчас я это объясню. Позволь закончу с проверочными отрядами. Их довольно много по всей стране, кроме того любой городской судья в любом городе королевства, такой как я, может назначить подобный инспекторский отряд, если заподозрит что-то неладное. Кроме того, шинжунцам придется еще иметь дело с пограничниками и отчитываться перед ними за каждого человека. Конечно погранзаставы можно обойти, но это дополнительный риск. Во-первых, с такими большими фургонами не так-то просто пробираться через леса и горы, но даже если фургоны будут брошены и людей поведут пешком, пограничники постоянно патрулируют местность и, если они наткнуться на отряд работорговцев незаконно пересекающих границу, у солдат есть право расправляться с ними на месте без всяких вопросов, что они и делают с особой жестокостью и яростью, ибо люто ненавидят торговцев людьми. Конечно мы живем в мире обычных людей, где торгуют не только людьми, но и своей честью и совестью, - взгляд Элен стал почти пронзительным, - и шинжунцы без большого труда находят тех, кто за деньги закрывает глаза на многое, если не на все. Так конечно бывает, лукавить не собираюсь. Ты кажется хотела спросить о дарственных и купчих и «рабских соглашениях», - девочка утвердительно кивнула, - объясняю. Как ты понимаешь рабы это товар. А значит их покупают и продают, дарят и обменивают. Есть такой древний закон, который называют «закон восьми слез».  Много раз начинались движения за то чтобы отменить его, но все тщетно, закон продолжает действовать и по моему разумению будет действовать еще очень и очень долго. Закон гласит, что родитель мужского пола волен распоряжаться своими детьми как ему заблагорассудится до тех пор, пока им не исполниться восемь лет. То есть он может продать своего ребенка в рабство в течении первых восьми лет жизни ребенка, совершенно безнаказанно, и даже убить его если сочтет это необходимым. Не спеши осуждать. Как я уже тебе говорил, дети стоят очень дорого, и для многих бедных семей, особенно многодетных, это неплохой шанс вырваться из нищеты. Хотя конечно это ложь. В большинстве случаев деньги, вырученные за родных детей пропиваются и проедаются ублюдочными папашами и мамашами в течении нескольких следующих недель. Обычное дело в нищих районах почти любого крупного города. В маленьких городках и деревнях, где все друг друга знают это случается реже. Ибо на таких родителей будут, мягко говоря, смотреть косо, если вообще не прогонят прочь. Что касается «рабского соглашения», то порой люди добровольно продают себя в рабство, чтобы добыть деньги для своих родных или просто умирая с голода в нищете и желая обрести хоть какую-то крышу над головой и стабильное пропитание. Эти люди идут к работорговцам и подписывают соглашение, в котором полностью и безоговорочно признают себя рабом, собственностью работорговца. Это соглашение заверяется чиновником Судебной палаты, по крайне мере в Агроне.
 - А что мешает работорговцам запугать человека или напоить его, чтобы он подписал такое соглашение? Или вообще подделать подпись, потом заплатить чиновнику чтобы он заверил это и всё?
 - Такой вариант, конечно, возможен, - признал судья. – Но все же тут есть некоторые подводные камни для работорговца. Напоминаю что насильственное обращение в рабство грозит неминуемой смертью. И для чиновника, который способствовал этому тоже. Поэтому для начала нужно найти такого. Согласись, не каждый станет рисковать своей жизнью, ради пары лишних монет, пусть и золотых. Но находятся и такие.
 - Я не сомневалась.
 - Но потом работорговцу придется доказывать законность этого раба проверочным отрядам и пограничникам, если он конечно пытается вывезти рабов легально. А тут тоже могут возникнуть сложности. Любой раб, заявляющий что он свободный человек и обращен в рабство насильственно или обманом, просто называет свое имя и откуда он родом. В нашем королевстве есть так называемые «книги судеб», где перечислены все рожденные в королевстве люди, их родственники, их внешность, их статус, образование, профессия и прочее. Эти книги постоянно обновляются, каждому человеку в них отводится отдельный лист, куда раз в год вносятся какие-нибудь новые данные о каждом гражданине, например, сломал ногу, женился, появился ребенок и так далее. Есть одна общая книга, «книга королевства», на самом деле это множество толстенных томов и хранятся они в специальном отделении Главной королевской библиотеки под строгим надзором суровых и неподкупных людей из Судебной палаты, нескольких министерств и армии. К ведению этих книг в нашей стране относятся очень серьезно. Ибо эти «книги судеб» облегчают гигантскую работу по проверке граждан. Ты называешь свое имя, год и место своего рождения, и через час о тебе будут знать все, а главное говоришь ли ты правду. Поэтому если выяснится, что раб в действительности изначально свободный гражданин и нет никаких следов что он был законно переведен в статус раба работорговцу не поздоровится. Скорей всего его просто убьют. Поэтому они должны быть очень осторожны, когда идут на подобные махинации.
 - И что, это их останавливает?
 - Нет, конечно. Слишком большие деньги здесь вертятся. Люди готовы идти на риск. Вот скажем ты, ни в каких «книгах судеб» ты не значишься, красавец Далив представил бы пограничникам липовую купчую от какого-нибудь пьянчуги, о продаже дочери, или что ты дочь другого раба. Дети рабов автоматически получают статус своих родителей. Рабами часто становятся военнопленные и учитывая твою необычную внешность, - судья улыбнулся, - скажем твои удивительные ярко-синие глаза, Далив выдал бы тебя за дочь какого-нибудь дикого жителя Ильмарских гор, воинственного и свободолюбивого, который был захвачен в плен в бесконечных стычках с агронцами.
 - Но я бы ведь не молчала. Я бы сказал что он лжет.
   Судья внимательно поглядел на нее.
 - Я думаю ты понимаешь, что у таких людей как Далив много уловок и хитростей чтобы заставить замолчать кого угодно. Они могут отрезать язык, могут напоить чем-нибудь тебя до состояния отупения, могут ввести в тебя яд и сказать что противоядие ты получишь только по ту сторону границы, могут запугать тебя, что если ты откроешь рот, то умрешь.
 - Как?
 - Просто. Разбирательство будет длиться не один день. Нужно отправить посыльных для проверки данных, согласись. Все это время тебя будут держать в каком-нибудь местном каземате. Работорговцев с остальными рабами конечно пропустят, никто не вправе их задерживать по заявлению одного жалкого раба. Другое дело что если потом будет доказано что они пытались обратить в рабство свободного человека, путь для них в эту страну будет закрыт и здесь на них будут охотиться как на бешенных зверей. Но представь, ты сидишь месяц или даже два в этом каземате. А за это время ты внезапно погибаешь от ядовитой иглы или отравленной пищи или свалившись с лестницы или как-то еще. Понимаешь, здесь столько всего намешано, это настолько мутные воды, что тут случается всё что угодно и нужно быть готовым ко всему. В конце концов тебя могли бы переправить нелегально или просто попался бы продажный пограничник и все.
 - Очень жаль, - сказала Элен.
 - Что жаль? – Не понял судья.
 - Что вы живете в таком прекрасном мире и настолько ограничены и примитивны. Превращаете людей в рабов, продаете своих детей, покупаете и продаете себя.
 - Что поделаешь, люди не совершенны. В твоей стране по-другому?
 - По-другому. А зачем вам вообще рабы? Какой в этом смысл? Нужны ведь надсмотрщики, охранники, бараки, еда. Не проще ли просто нанять свободных людей на требуемые работы за деньги?
 - Да, рабов нужно охранять и кормить, но и все-равно это дешевле, чем платить вольнонаемным. Всегда будет дешевле. Всегда. А кроме того рабов порой используют таким варварским образом, что ни один нормальный человек не согласится на это добровольно.
 - И что, после того как человеку поставят клеймо на руку, он обречен быть рабом до конца своих дней?
 - Ну почему, если хозяин будет достаточно милосерден, то он может дать рабу вольную. А татуировку или клеймо можно свести кислотой или просто одеждой закрыть, главное что никто уже не объявит этого человека беглым рабом, за которым будут охотиться как за диким зверем.
   Элен допила свой морс и как-то странно посмотрела на судью.
 - Значит если хозяин будет достаточно милосерден?... – Проговорила она с каким-то затаенным чувством, которого Мастон Лург не понял.
 - Тебя смущает слово «милосерден»?
 - Из ваших уст да.
   Судья отпрянул назад, выпрямляя спину. Девочка опять начинала показывать когти.
 - Ты конечно считаешь, что такому как мне просто неизвестен смысл понятия милосердие, не так ли?
 - Герцог тоже поставит мне на руку клеймо и свое имя? – Холодно поинтересовалась Элен.
   Судья немного растерялся от этого вопроса.
 - Да нет, я думаю ... вернее я уверен что нет, конечно же нет.
 - Скажите мне честно, господин инрэ, в глубине души вы без сомнения считаете, что вы намного лучше, чем этот Далив? – Пристально глядя на своего собеседника, спросила Элен.
   Судья некоторое время спокойно смотрел в синие глаза ребенка.
 - Знаешь, я ждал что в конце концов ты сведешь нашу беседу к этому, - сказал судья. – Но дело в том, что ни в глубине души, ни на поверхности я не думаю об этом. Мне глубоко безразлично насколько хорошим или плохим меня считают окружающие. Меня, как ты наверно уже могла догадаться, волнует только насколько я богат или беден.
 - Знаете, в самом начале похищения я обещала себе, что непременно отомщу вам. Не знаю как и сколько времени это займет, но отомщу. Но теперь мне это не нужно. Мне жаль вас, вам очень не повезло в вашей жизни.
 - Неужели? – Судье было слегка не по себе, это странная девчонка говорила настолько по-взрослому, что это начинало нервировать его.
 - Даже если бы мне сказали только два факта из вашей жизни - что вы продали работорговцам свою жену и продали своему начальнику похищенного вами ребенка, то я бы уже решила, что вам крупно не повезло в жизни. Ибо конечно не один нормальный человек не поступил бы так, значит что-то сделало вас ненормальным. Но теперь, общаясь с вами, мне жаль вас еще больше. Вы в своей жизни не встречали хороших людей. В силу каких-то обстоятельств, вашей профессии, склада вашего ума, вашего характера, вашей замкнутости или чего-то еще, вы видели человеческую природу только с самой грязной и подлой ее стороны. Вы не знаете и даже не допускаете мысли, что человек может быть честным, щедрым, благородным, бескорыстным, приносить себя в жертву ради других, проявлять милосердие и великодушие. Вы просто не представляете, что такое может быть, как человек, который никогда в своей жизни не видел синего цвета не в состоянии себе представить его. У вас не может быть ни друзей, ни любимых, потому что вы просто не верите в них. И поэтому мне жаль вас. Я, которая прожила на свете гораздо меньше чем вы, тем не менее прекрасно знаю, что люди могут быть такими.
   Элен замолчала и встала из-за стола. Промокнув губы салфеткой, она положила ее на стол.
   Судья внимательно наблюдал за девочкой, признаваясь себе, что он слегка потрясен её речью.
 - Значит ты не будешь мне мстить? – Спросил он со слабой улыбкой.
   Элен посмотрела ему в глаза и отрицательно покачала головой.
 - Я уже отомщена, - сказала девочка и направилась к деревьям, на ветвях которых сидели П-образные существа.
   Некоторое время она наблюдала за ними. Иногда существа соскальзывали с ветки, устремлялись по дуге вниз, паря на каком-то подобие перепончатых крыльев, что-то хватая в воздухе и заканчивая свой полет на другой ветке. Наконец Элен решила, что она вроде разобралась что к чему. В воздухе порхали какие-то насекомые, которых было очень плохо видно, по крайней мере для ее глаз. И П-образным существами, которых девочка в конце концов нарекла «пипиками», посчитав, что это название удачно отражает тот факт что в начале полета существа издавали слабый пипикающий звук, казалось также было очень трудно различить их в обычном освещении. Но зато они прекрасно видели их в тех спектральных лучах, в которые превращался дневной свет, преломленный через перья-перепонки, натянутые между конечностями пипиков. Элен была очень горда своими наблюдениями и умозаключениями. "Я совсем как профессиональный астрозоолог-натуралист", сказала она себе.
   Мастон Лург все еще продолжал сидеть за столом, невидящим взором уставившись в белоснежную поверхность скатерти. Наконец он поднялся и медленно пошел в сторону леса.
 - Я отойду ненадолго, - громко сказал он, обращаясь к Галкуту.
   Тот молча кивнул.
   Когда судья удалился, Элен приблизился к лошадям, которые опустив свои большие головы, с аппетитом щипали красно-коричневую траву, вызывая настоящие маленькие штормы в растительном покрывале. Галкут широкой щеткой счищал с одного из животных собравшуюся за время скачки грязь, пыль и взмыленную пену.
   Через некоторое время девочка оказалась рядом с мужчиной в клетчатой рубашке и принялась наблюдать за его работой. Тот не обращал на маленькую зрительницу никакого внимания.
 - Здорово тебя тот старик завалил, - наконец сказала Элен и насмешливо улыбнулась.
   Она просто не могла сдержаться. Ее просто подмывало хоть как-то уколоть этого молчаливого субъекта. Обида, затаенная на Галкута после того как он заставил ее пережить боль, страх и унижение, никуда не делась. И то что он защищал ее в сражении с туру ничего для нее не меняло, по крайне мере девочка сама убеждала себя в этом.
   Галкут смачно сплюнул на землю и ничего не ответив, продолжил чистку шкуры животного.
 - Двумя легкими движениями сломал такого громилу, – продолжила Элен. – И руку так профессионально вывернул. Настоящий мастер.
   Галкут посмотрел на девочку. Элен ответила ему насмешливым взглядом.
 - За это я убил его, - наконец сказал мужчина.
   Элен уже давно подозревала, что Галкут понятия не имеет о её способности видеть правду и ложь. Было бы вполне логично со стороны судьи предусмотрительно не делиться со своим слугой столь ценной информацией. Сейчас она убедилась в этом окончательно.
   Девочка усмехнулась.
 - Ты лжешь, - с абсолютной уверенностью сказала она, ибо видела что это действительно так.
 - Не лгу, - спокойно ответил Галкут. – Когда сказал что иду за хлыстом. Он был в конюшне. Я вонзил в него огромные вилы с четырьмя зубьями. Прямо в живот.
 - Ты лжешь, - с точно той же интонацией повторила Элен.
   Галкут повернулся к ней всем телом и опустил руку с щеткой.
 - Думаешь я боюсь тебя? – С вызовом спросила Элен, заставляя себя оставаться на месте.
   Мужчина засунул руку в карман, что-то вынул и протянул ей. Немного поколебавшись, девочка сделала два шага вперед и взяла предложенный ей предмет. Некоторое время она внимательно разглядывала тонкое черное кольцо. На внутренней стороне была витиеватая надпись: «Карудзо» и восемь цифр: 20865352.
 - Я забрал это у него, - сказал Галкут и на этот раз Элен видела, что он говорит правду. Это озадачило ее. Он лгал, что убил старика и тем не менее каким-то образом получил его кольцо. Немного поразмышляв над этим, девочка пришла к выводу, что скорее всего он оглушил старика и снял с его пальца кольцо. Наверняка подкрался к нему осторожно со спины и ударил его по голове, решила она. Она уже собралась с презрением высказать свою догадку, дабы поразить его этим, но в последний момент передумала.
   Девочка молча протянула руку, возвращая кольцо слуге судьи.
 - Оставь себе, - сказал Галкут.
 - Зачем оно мне?
 - Ну, как напоминание что и на мастера бывает проруха, - спокойно ответил мужчина в клетчатой рубашке.
   Конечно, подкрался, ударил исподтишка, почти сказала она вслух, но снова остановила себя.
 - Мне ничего от тебя не нужно, - сердито проговорила она, настойчиво протягивая кольцо.
 - Прими это не от меня, а от самого старика. Вы же кажется подружились с ним. Может еще встретитесь, тогда и вернешь.
   Элен задумчиво посмотрела на Галкута. Все-таки он какой-то странный, решила она, никогда не улыбается и так верен судье. С какой стати? Девочка засунула кулак с зажатым в нем кольцом в карман своей синей куртки.
 - Как же я с ним встречусь, если ты его убил? – Насмешливо поинтересовалась она и с удовольствием пронаблюдала выражение легкой досады, промелькнувшие на лице мужчины. С огромным удовольствием.
   Галкут повернулся к лошади и возобновил чистку.