Блюз - это когда хорошему человеку плохо...

  - Спасибо, Каточимото-сан, я помню, что мне сегодня 111 лет. Уверен, что это то, о чём надо лишний раз напоминать? Ещё лет 80 назад мне нагадали, что я проживу долго, но чтобы настолько… Всех пережила… В детстве загадывала, как мы будем праздновать 100-летие Октябрьской революции. Смешно... Как далеко это казалось, и как уже далеко в прошлом сейчас…

   А здесь хорошо. «Центр реализации отложенных желаний». Полный пансион. Раньше, кажется, это называлось домом престарелых. Я тебе рассказывала, как уходила моя сестра? Мы обе были неоправданно молоды для такого дома, но в хосписе не было мест, и удалось договориться… Это был очень хороший дом престарелых, в обычных тогда подолгу не задерживались. Сестра отказывалась выходить из своей палаты, не хотела видеть тех, кого вывозили на обед или веранду в колясках. Но я-то их видела, опутанных проводами, подключённых к приборам и капельницам, с лицами мумий с бессмысленным, в лучшем случае, взглядом. В лучшем – потому что иначе это был взгляд молчаливой мольбы, умноженной на обречённость, единственная пронизанная жизнью бьющаяся точка в обездвиженном теле, если это можно назвать жизнью… Сестра боялась узнать в них свой собственный взгляд, а я – всё чаще встречаться с ним в её глазах.

   Мы никогда не говорили о будущем, зная, что его нет. Мы старались не вспоминать прошлое, чтобы не жалеть о нём. Мы часами говорили о незначащем настоящем. «Что тебе завтра принести, курицу или рыбу? Я вчера положила в соус слишком много укропа? А Витя приходил? Книжки принёс? Ну, читай… Раз ему понравилось. И с работы приходили? Давай я ушью шорты, они на тебе болтаются…»

   Прости, что я опять думаю о сестре, мы о многом не успели поговорить, всё откладывали. А ты вынужден слушать… Ничего, это твоя работа. Ты же не просто робот-сиделка, ты моё второе Я. Или уже первое? Вы же теперь даже не голосом управляетесь - мыслью. Сначала удивляло, потом пугало, потом привыкла, но иногда напрягает, что не могу ни о чём подумать так, чтобы это осталось только со мной. Всё тут же исполняется. Вот вспомнила о землянике, и она уже в моей ячейке № 27303093, и не какая-то быстрозамороженная, а тёплая, с листиками, пахнущая росой и горизонтом.

   Дотянись, плиз… Ты, конечно, можешь послать импульс моим высохшим ногам, и я дойду сама, но сейчас лень. И убери с экрана эту дурацкую лейкоцитарную формулу, холестериновый индекс и кардиограмму, не обязательно обновлять анализы каждый час. Лучше показывай зеркало, в котором я такая, какой себя помню…

   А в Японию твою я так и не съездила. И не старайся, пейзаж с Фудзиямой за окном, запах любимых запечённых роллов и твой акцент не расскажут мне о духе самурая и взгляде гейши… Записывай в дела на следующую жизнь, Каточимото-сан…

   А ты – это я, или у тебя свой искусственный интеллект? И у кого из нас он уже более искусственный? Мои стихи кто пишет? Я просто так спросила, мне не нужны сейчас эти 317 рифм к слову «любовь», я подумаю об этом завтра. Вообще, почему я разговариваю с тобой, сверкающей железякой, ты же можешь принять любой облик из альбома моих воспоминаний. Ну, хоть... А-а, привет-привет, давно не виделись. Помнишь, мы так и не сходили в бункер Сталина, всё откладывали… Тоже на следующую жизнь записать? Интересно, там будет бункер Сталина? А ты? Ладно, превращайся обратно в свои проводки-лампочки, мой высокотехнологичный друг…

   А я могу от тебя отключиться? Вот возьму и дёрну за верёвочку. Микрочип вживлён в мозг… Защита от дурака, ясно. Или дуры. Вай-фай по-бывшему. Значит, не все желания вы тут исполняете…

 

                *                *                *               

   В углу монитора крохотным жёлтым сердечком забился конвертик. Он уже почти привык к её манере присылать сообщения в любое время суток и, не здороваясь, продолжать мысль, как будто прошла минута, а не несколько дней. Или лет? Или это всё один разговор?

   «…ну ты выбрал позитивчик на ночь! Этот твой Моби со своим блюзом… Лезет теперь в голову чёрт знает что. Пойдём в бункер Сталина?»