Подстаканник

   "А жизнь меня по всей земле мотает, под стук колёс ко мне приходят сны..." Да уж, стук колёс сопровождал его всегда, сколько он себя помнил. "Журчат ручьи, та-та, та-та, поют скворцы, та-та, та-та..." Это раньше, рельсы были короткими, стыки частыми, а сейчас тянут сварные в полкилометра и больше. Поезд идёт почти бесшумно, все спят - не ворочаются, но и стихи не пишутся... Да, раньше... Где щели в окнах, затыкаемые подушкой? Где очереди в туалет с полшестого, потому что сейчас закроют, санитарная зона? Где курилки в тамбурах, там и свидания назначали, и преступления совершали... Кондиционеры, биотуалеты, прогресс, мать его, так и подстаканники отменят...

   Пассажиры редко стали о себе рассказывать, все бегут, торопятся куда-то. Яйца куриные облупят, саму курицу жареную обглодают до костей и чай хлещут литрами, не глядя, что у них в руках, будто верблюды усталые. Да, верблюды... Бывало, едешь в Среднюю Азию неделю через всю страну, а, тем более. обратно... Вагон завален дынями, узбеки в пиджаках поверх полосатых халатов только посматривают хитро, а чай пьют из своих чайников и пиал, а потом песни заводят. Где те Узбеки с большой буквы, гастарбайтеры одни едут за синей птицей в опереньи из разноцветных бумажек. Он для них пустое место, приложение к вагону...

   А ведь он даже Даниила Ивановича помнил, Ювачёва. Тот, бывало, расскажет что-то малопонятное, абсурдистское или с чёрным юмором, усмехнётся да и скажет: "А что, брат, запихну-ка я тебя в карман, достану потом из широких штанин..." А, нет, широкие - это у Маяковского, а у Даниила Иваныча узкие, щёгольские, путаться уже стал со временем... Так вот, "... выну из кармана нарочно какой-нибудь подстаканник, женщина так и вздрогнет от любопытства." Шутник тот ещё был! Над всеми насмехался, и над собой тоже, то Карлом Шустерлинком назовётся, то ещё как, Хармс вот прижилось. Честный был, для детей писал - не халтурил, хоть всерьёз это не воспринимал, просто не умел плохо. 36 лет всего прожил, умер в 42-м в блокаду в психушке в "Крестах", куда попал по доносу за антисоветские высказывания, вот так...

   Она тоже наверняка читает Хармса. Смотрит насмешливо и задумчиво одновременно. Она не вошла - возникла. Прямая линия плеч, чётко очерченный овал лица, талия... Как же он любит геометрию... Контрастом - всполохи закатного контражура в волосах из-за спины. Налила кофе, о, нет, не растворимого, настоящего. По вагону распространился редкий здесь колдовской запах. "Ты влилась в мою жизнь, словно струйка Токая в оскорбляемый водкой хрусталь..." Это о ней писал Игорь Северянин? Достала прозрачными пальцами из пакетика такой же прозрачный ломтик сыра. Разве могут эти пальцы хищно сжимать куриную ногу? За годы странствий он научился безошибочно чувствовать людей. Она смотрела именно на него. Она любит красоту, ценит время, историю, непохожесть. Она не обратила внимания на этих коллекционных снобов, что проводница продаёт по 10 тысяч. Прочитала все надписи на нём, даже самые мелкие, провела пальцем с оранжевым коготком по идеально круглому основанию, по изысканным переплетениям рисунка, по витиеватой линии верха, по причудливой ручке в форме уха эльфа. Он знал, что она хочет быть с ним всегда, вместе проводить долгие вечера, умыкнуть, присвоить, отобрать у всех...

   Почему она этого не сделала? Он бы явно не уместился в карман её обтягивающих джинсов. Или древняя китайская мудрость, что вещь без пары - ничто и надо два, а сумка и так тяжёлая? Или неприятный сосед подозрительно косится всю дорогу с верхней полки? Или так просто, ясно и безысходно: "Не твоё..." Если бы он мог крикнуть, а лучше прошептать... Но теперь у него появился смысл жизни. Он будет её ждать. И пусть она обычно летает на самолёте туда, куда на поезде не доедешь, там ведь эти убогие пластиковые кружки... Однажды она снова войдёт в солнечном контражуре.

   "...а кошка отчасти идёт по дороге, отчасти по воздуху плавно летит".