Эскорт. 1. 2. Последний пункт

Эскорт. 1. 1. День первый. Finita la comedia
<< http://www.proza.ru/2018/06/20/339


     По улице буднично спешили на работу хмурые от недосыпа люди. Женя зашёл в магазин:  умирать с гадким послевкусием дрянного кофе было просто кощунством.
     В этом месте нормальный кофе, разумеется, не водился. Но бежать сейчас куда-то дальше совсем не хотелось.
     Он выбрал самый дорогой, тот, что хоть как-то напоминал вкус и запах настоящего. Первый раз он отмечал день своего рождения таким странным образом: без капли алкоголя и в обществе проститутки.

     Женя едко улыбнулся про себя: вот она, жизнь, со всей своей иронией и пошлостью.

     - Марин, снимешь защиту? - обратилась полная с утра уже чем-то раздражённая кассирша к пожилой женщине за соседней кассой.
     - Если только ножницами срезать, - пожав плечами, та нехотя взяла на себя лишнюю ношу. - И в пакет завязать...

     К ней молча подскочила молодая уборщица, молча взяла из рук кофе и так же молча со всей присущей ей лёгкостью сняла защиту на свободной кассе.

     - Пять баллов! - удивлённо вытаращилась на неё раздражённая кассирша.

     Некрасивое лицо уборщицы озарилось красивой улыбкой. Женя невольно залюбовался ею. Она смущённо вернула ему пачку и села на подоконник, поглядывая на экран монитора камер слежения.

     Выйдя из магазина, он закурил, разглядывая лица прохожих.

     - Интересно, какой процент среди этих красивых, независимых, неприступных женщин - торгующих собой? Что скрывается за маской внешней пристойности? Да и что рассматривать под "торговлей"? Только откровенную, открытую проституцию? Или прикрытая внешней благополучностью, играющая днём роль счастливой жены, а по ночам из страха и вынужденной необходимости раздвигающая ноги ненавистному, нелюбимому, презираемому мужу - тоже считается проституткой? Да если оглянуться, то все проститутки! Куда ни глянь! Вон эта, к примеру, - Женя вгляделся в полуопущенное тонированное стекло красного "Ягуара". - Чем она заработала своего зверя? Вряд ли детишек воспитывала, или стояла у станка, или... - молодая черноволосая женщина вопросительно посмотрела на Евгения и умчалась по проспекту, оглушая всех страшным рёвом мощного мотора. - Или вот эта, - он посмотрел на идущую по зебре красивую светловолосую женщину в длинном светлом плаще. - Наверняка зацепилась в этом городе только благодаря своей внешности. Подцепила какого-нибудь местного лоха, обработала его, женила, переписала квартиру на себя и под зад его... - женщина, казалось, прочитала его мысли и, опустив глаза, быстро пробежала мимо. - Да что говорить! Куда ни плюнь - обязательно попадёшь... А времени-то сколько?! - спохватился он, доставая телефон. - Почти восемь. Интересно, придёт она или кого-нибудь вместо неё пришлют, нелепо оправдываясь? А она у них - как визитная карточка на сайте? А может её вообще не существует? - Женя затянулся дрожащей от волнения рукой. - Да к чёрту всё это! Всю эту игру с неисполненными мечтами, с дурацкими желаниями... Только время тяну, - он с силой растоптал окурок, словно вместе с ним разделывался со всей своей надоевшей до смертельной усталости жизнью. - Пора поставить точку!

     В руке запел телефон. Он всматривался в незнакомый номер, пытаясь понять, кто бы мог ему звонить в такое время.
     Навстречу шла девушка в красном плаще и длинными светло-русыми волосами, оглядываясь на номера домов. Он узнал её по глазам, по большим, тёмно-серым, необычайно живым глазам. Она остановилась рядом.

     - Здравствуйте, это я... - Женя сглотнул горькую слюну, прочищая кашлем голос. - ...Вам звонил, - он смотрел в её глаза и не мог оторваться.
     - Здравствуйте...

     Девушка с неподдельным интересом разглядывала его: так рано её ещё никто не вызывал. Обычно - ближе к вечеру, ну край - в обед, но чтобы в восемь утра?! Она едва успела собраться после "ночной смены", даже толком не успев поспать, не говоря уже о кружке кофе.

     - Телефон... - Женя кивнул на телефон в её руке.
     - Что? - она вопросительно улыбнулась. - А! - и, сообразив, весело сбросила вызов. - Не проснулась ещё!

     Песня в его руке оборвалась. Он открыл перед ней дверь в парадную и вошёл следом.
     Двери лифта, ворчливо скрипя от возраста, нехотя раздвинулись. Женя пропустил вперёд девушку, опасливо ступившую в тесное серое пространство.
     Поднимались они молча: он хмуро глядел на серую стену, исписанную матерщиной, она - на свои ногти, с досадой отмечая, что лак по краям так некстати облез. По кабине лифта разлился лёгкий аромат цветущего жасмина. Женя закрыл глаза и тихо вдохнул полной грудью.

     Двери лифта с грохотом распахнулись, выпуская их на дымную площадку пятого этажа.

     - Сюда, пожалуйста, - он открыл высокую деревянную дверь в огромную квартиру, где длинный коридор терялся в тёмной дали.
     - Ничего себе! - воскликнула она. - Прямо булгаковская квартира! Это что, коммуналка?
     - Ну да... - смутился Женя, пожалев, что не пошёл к ним в апартаменты. - Вы не беспокойтесь, вот, - он неловко ей сунул в руки деньги.
     - Да я не беспокоюсь, мне просто интересно, - она положила деньги в маленькую сумочку и смутилась от того, что смутила его вопросом. - Никогда не была в такой... - она хотела заполнить неловкую паузу, но замолчала, не докончив фразы.
     - Здравствуйте, - из соседней двери заспанно вышел высокий седой старик в одних шортах, почёсывая волосатый живот, с любопытством поглядывая на яркую незнакомку.
     - Доброе утро, - коротко отрезал его Женя, пропуская девушку в свою комнату.

     Она вошла, расстёгивая плащ.

     - Позвольте? - Женя помог ей раздеться. - Если хотите, то можете разуться, - он положил перед ней белые шерстяные тапочки. - Тяжело, наверное, на таких каблуках?
     - Ну так, ничего, - она с облегчением сбросила неудобные туфли и нырнула в тёплые норки мягких тапок.
     - Хотите, я кофе сварю? - он волновался, не зная, с чего начать.
     - Да, было бы здорово... - пряча накатившую на неё зевоту, она подошла к большому книжному стеллажу. - У вас столько книг. Можно?.. - она достала одну и открыла: из книги на пол выпало письмо. - Ой, простите. Я такая неловкая, - она подняла его, вложив обратно. - Неужели вы всё это прочитали?
     - Нет, - улыбнулся он. - Они появляются быстрее, чем я успеваю их прочитывать... - привычными жестами Женя подготовил гейзерную кофеварку и, дождавшись, пока не закипит в чайнике вода, налил её в нижний отсек, зажёг газовую горелку на маленьком баллоне. - Вы с сахаром пьёте? Сколько положить?
     - Нет, без... - она улыбнулась на его заботу, следя за уверенными движениями рук. - А молоко есть?
     - Молоко? - переспросил Женя, вспоминая, что значит это слово. - А! Конечно! - он залез в холодильник и достал пакет, принюхиваясь к содержимому.
     - Можно задать вопрос?
     - Ну да, - он протёр полотенцем стеклянные кружки, проверяя их на свет. - А это и был вопрос?
     - Нет, - она по-детски перекатывалась с носок на пятки, изучая корешки книг. - Кем вы работаете? Нет, если не хотите, то можете не отвечать.
     - Да нет, почему же. Я актёр.
     - Вы в кино снимаетесь?! - удивлённо посмотрела она. - Первый раз с актёром... - и, смутившись, уткнулась в книгу.
     - Совсем чуть-чуть. В основном - в театре играю...
     - Ух ты! А в каком? Простите, я такая любопытная. Это ведь не моё дело?!

     Она замолчала, продолжив листать книгу. В тишине громко зашипела кофеварка.
     Женя не хотел говорить ей, в каком театре он работает. Вернее сказать - работал, потому как на сегодня он отпросился, а завтра ему никуда уже не надо будет идти.

     Он не любил своего театра. И дело не в том, что ему не нравились там люди. Нет. Люди как люди - везде одинаковы. Но его угнетал репертуар театра. Да и художественный руководитель занимался бы чем-нибудь другим, а не стоял во главе большого коллектива. Как говорится - рыба гниёт с головы! И все службы, и актёры - всё распустилось и опустилось, сдулось и увязло в болоте мелких интриг.
     Коммерческое направление театра в погоне за зрителем убивало не только свой собственный творческий дух, оно убивало и зрителя, навсегда вызывая в нём недоумённое отвращение к себе.

     Женя промолчал на её вопрос, раскалывая ножом толстую плитку шоколада. Ему неприятно было даже вспоминать о театре.

     Вот если бы он был худруком! Он вспомнил, как приехал сюда двадцатилетним мальчишкой поступать в театральный ВУЗ. Восторженный, высоко парящий над землёй, верящий в людей и самые светлые идеи, молодой Женя столкнулся на первом же курсе с холодным безразличием своего мастера, отравлявшего неустойчивые души студентов; столкнулся с разобщённостью и скрытой враждой преподавателей между собой; столкнулся с леденящим душу одиночеством. Он бился все пять лет, отчаянно отстаивая заветы метра Станиславского, вводя в жизнь его "Этику", сплачивая разобщённый коллектив, временами выигрывая сражения. Уже тогда он видел гнилость системы образования, хотел изменить её, оживить. Преподаватели, вдохновлённые его энергией, шли за ним, робко уступая свои устаревшие позиции. И ему казалось, что ещё немного и всё изменится, воссияет свет в душах окружающих. Но всепоглощающая леность своих сокурсников, бесконечные больничные, апатия и цинизм с каждым новым днём всё сильнее били в самую сердцевину, в самое слабое место его открытой души.

     - Вот и кофе поспел, - Женя разлил по кружкам кофе, не забыв разбавить молоком своей гостье. - Присаживайтесь, - он поставил кружки на маленький круглый стол. - Горький шоколад... - и положил на него деревянную доску с поломанными тёмными кусочками.
     - Спасибо, - она прошла к столу и села, поправив короткое платье. - Какой крепкий!
     - Да? - испугался Женя. - Хотите я разбавлю? - он схватил чайник с водой. - Сварил как себе и не спросил, как вы любите...
     - Нет-нет, всё... прекрасно! - слегка отстраняясь от его напора, она прикрыла ладонью кружку. - Мне нравится! Правда! - и несмело взяла острый кусок неправильной формы, целиком положив его в рот. - А что за шоколад такой? - глухо произнесла она, запивая глотком кофе схватившую её за горло вязкость: когда-то в далёком детстве она вот так же хватала ртом воздух, объевшись черноплодной рябины. - Почему он не сладкий?
     - Там девяносто шесть процентов какао... - он смотрел на её мягкие черты лица, на котором отражались все её мысли и чувства, как бы она старательно их не прятала. - Вам не нравится?
     - Да что вы?!. Нет! - проглотив, наконец, вставший поперёк горла вяжущий ком, она освобождённо улыбнулась. - Я просто никогда такого не пробовала, - и с опаской посмотрела на тёмные осколки. - Я думала, что шоколад всегда сладкий.
     - Я, если честно, тоже, - Женя взял с доски небольшой кусочек, откусив от него маленькую часть. - Пока не встретил этот.
     - Да? - она следила за его действиями и, видя как он с сознанием дела ест шоколад, рискнула ещё раз, с предельной осторожностью. - Но очень вкусно.
     - Я рад, - Жене девушка всё больше и больше нравилась: она не боялась высказать своего отношения, не лгала ему, как многие, была собой, ничего из себя не изображая - такая редкость в этом погрязшем во лжи мире, особенно - в театральном мире, где каждый кого-то играл, на сцене и в жизни, но только не себя.
     - Ой, - она широко зевнула. - Простите!
     - Да на здоровье, - улыбнулся он, отмечая красивый ряд её белоснежных зубов: своими он давно не занимался - жалко было на них тратиться.
     - Что будем делать, - осторожно вытерев выступившие от зевка слёзы, она посмотрела на него.
     - В каком смысле? Ну, я не знаю, - его глаза беспокойно забегали по комнате. - Первый раз вот так...
     - Ясно, - она допила кофе и поднялась. - Как вы хотите?
     - Что, простите? - испугался он, вжимаясь в спинку кресла.
     - Ну, как предпочитаете? - его робость передавалась и ей: она сцепила руки в замок, ломая пальцы. - Чтобы вы или...
     - Я... так разволновался, - Женя почесал шею, смущённо улыбаясь и тоже поднялся. - Вы очень красивая.
     - Спасибо, - она поджала в улыбке губы, опустив глаза. - Просто время идёт.
     - Можно я вас поцелую? - он открыто посмотрел в её большие серые глаза.
     - Ну, вообще-то... - растерялась она от его прямоты и застенчивости, пожимая плечами и вдруг снова широко зевнула. - Ой, простите меня, - она виновато посмотрела на него.
     - Вы не выспались из-за меня! - Женя схватил её под руку и подвёл к дивану, откидывая покрывало. - Ложитесь, поспите немного. Я разбужу вас через пятнадцать минут.
     - Да нет, всё нормально, - и вновь зевота вырвалась наружу.
     - Я вижу, - улыбнулся он. - Ложитесь. Я приказываю вам.
     - Ну хорошо, - подчинилась она. - Только пятнадцать минут.

     Её голова коснулась подушки и всё закружилось вихрем, утягивая её в сон. Женя сел рядом, поправляя на ней одеяло. Открыв глаза, она благодарно ему улыбнулась и вновь уснула.
     Он сидел, смотря на её чистое лицо, на прямые длинные светло-русые волосы, на правильную дугу густых бровей, на крупные губы в неяркой помаде.
     Совсем не верилось, что эта девочка зарабатывала себе на жизнь вот таким вот странным образом.

     - Зато честно, - сказал Женя, словно продолжил незаконченную с утра мысль и осторожно поднялся с дивана.


Эскорт. 1. 3. Потрёпанный Мастер
>> http://www.proza.ru/2018/06/26/855