Без границ

—Я абсолютно уверен в том, что лейтенант Зорин именно тот, кто нам нужен. — Седоволосый полковник ФСБ зашагал по кабинету генерала Игнатьева и сделав задумчивое лицо эмоционально продолжил. — Он показал на стрельбах лучшие результаты, десять из десяти! — Полковник поднял палец вверх, явно показывая преимущество лейтенанта перед остальными кандидатами.
—Всё-таки у меня есть сомнения, ты же знаешь, что это большая ответственность. Тем более мы не можем предугадать его реакцию на предстоящее задание.
—Да мы вообще не можем предугадать никакую реакцию, ни одного из кандидатов. А по факту, его психическая устойчивость будет зависеть не только от того где он окажется. В целом она будет более зависима от его наставника, который проходил психологическую подготовку и уже неоднократно бывал на похожих заданиях.
В кабинете царила очень тяжёлая атмосфера. Двум высокопоставленным лицам предстояло выбрать человека для крайне опасного задания, которое при малейшей ошибке даст огромный резонанс всему миру. Но в связи с последними обстоятельствами, новый человек им был крайне необходим.
—Что у него в личной жизни? — Спросил генерал у своего подчинённого.
—Тут всё не сладко, у него есть супруга.
—Вот! — Протянул Игнатьев. — Это большая проблема.
—К тому же она ждёт ребёнка… но послушайте, я ручаюсь за то, что он лучший! Взяв другого человека мы с большой вероятностью получим результат недавнего прошлого.
—Нет! Так рисковать мы не можем. Ты вообще понимаешь о чём идёт речь? — Генерал не разделял такой же уверенности, как и новоиспечённый полковник. Он был более компетентен, но в то же время и понимал, что это является его слабым местом.
—Всё же я предлагаю рискнуть. Поверьте, мы не ошибёмся если поступим правильно. Зорин обошёл кандидатов из десяти регионов по всем пунктам, а это…
—А ты умеешь настоять на своём. Считай убедил, но если при первом задании будет ошибка, спрошу с тебя лично!
—Так точно! — Произнёс полковник и выйдя за дверь тут же перекрестился.
***
—Зорин! — Крикнул Малышев из-за двери своего кабинета.
—Разрешите, товарищ полковник. — Произнёс я фразу, которая полагалась по служебному этикету.
—Заходи, и прошу тебя, давай без формальностей. С сегодняшнего дня мы будем в одной команде.
Малышев даже не представлял с чего начать этот долгий и напряжённый диалог. Ведь с одной стороны он должен был открыть секретное оперативное задание малознакомому человеку, а с другой отвечал за это своими погонами, на чём собственно и строилась его многолетняя жизнь.
На столе лежало личное дело Михаила Зорина, молодого лейтенанта с перспективным будущим.
Обратив внимание на своё досье, я заулыбался, пряча под фальшивой эмоцией тонны тяжёлых мыслей. Я понимал, что отсюда придётся выйти другим человеком, ведь все, кто попадал в кабинет к полковнику Малышеву исчезали из рутинных будней оперативной работы.
Молча посмотрев на своего нового начальника, я сел на деревянный стул и стал ждать хоть каких-то деталей. Но похоже Малышева терзали сомнения, ведь в противном случае я был бы уже в курсе предстоящей работы.
—На что ты готов ради светлого будущего? — Издалека спросил меня Малышев.
—Ради светлого будущего я готов на любое задание, но хотелось бы узнать о чём идёт речь? — Я посмотрел на него ожидая деталей.
—Да в том то и дело, если я открою тебе детали, то обратного пути у нас с тобой уже не останется.
—Насколько я знаю, в этом кабинете обратного пути нет ни у одного человека.
Малышев ухмыльнулся осведомлённости молодого сотрудника и аккуратно продолжил.
—Ради светлого будущего тебе придётся вернуться в тёмное прошлое. — Он пристально посмотрел на меня ожидая реакцию.
Я не совсем понял его слова, скорее даже не осознал, ведь разум упрямая вещь и поверить в то, что разрушает его многолетние структуры для не просто недопустимо.
—Насколько это прошлое будет тёмным? — С холодным лицом спросил я полковника, потому что эмоции для этого кабинета являлись непреложным табу.
—У тебя будет три дня на подготовку, а после, вы с более опытным сотрудником отправитесь в лето сорок второго. — Он постоянно смотрел на меня.
Видимо ждал что я сдамся, что поведу себя так, как мне делать нельзя, но я устойчиво сдерживал удивление, давая понять, что я согласен на всё и пойду до конца.
—Твоя супруга. — Ненавязчиво продолжил он.
—Не считаю, что ей нужно знать о моём задании. Я всё ещё помню в какой организации имею место проходить службу.
—Рад видеть тебя в своей команде. — Он встал и протянул мне руку.
Ответив взаимностью, я снова сел на стул. Получить такое доверие от полковника ФСБ было очень непросто, но видимо он разглядел во мне что-то такое, что заставило его раскрыть эти карты картинками вверх.
—Твоим партнёром будет майор Демидов, с ним я познакомлю тебя чуть позже. И давай перейдём на ты? Так мне проще вводить вас в курс дела.
Перейти с ним на ты я так и не смог, дисциплина военной подготовки не позволила сделать это без особых проблем. А вот называть его Павел Сергеевич получилось легко и непринуждённо. Он согласился на это, ведь из моих уст это обращение слышалось с какой-то родственной теплотой.
—Демидов позвонит тебе около девяти, а до того времени имеешь вольное время. Сам никак не привыкну к обычному диалогу, в общем, побудь со своей женой, а то неизвестно как всё повернётся.
Мы попрощались, и я стал ждать телефонный звонок, который положит начало моему путешествию в далёкий сорок второй.
***
Телефонный звонок раздался ровно в девять часов, пунктуальности майору Демидову конечно не занимать. Но в предстоящих делах по-другому нельзя.
—Привет. — Начал он вполне дружелюбно. — Через двадцать минут буду ждать тебя внизу, будь готов.
—Хорошо Дмитрий Александрович, в назначенное время я буду внизу. — Я даже слышал, как он улыбнулся, хоть это и кажется абсурдным, но некоторые меня поймут.
Когда я стал собираться на улицу, Маша занервничав поинтересовалась всё ли в порядке.
—Когда ты вернёшься? Надолго?
—Ты опять начинаешь? Ты же знаешь где я работаю. — Постарался я уйти от ответов, но с некоторого времени у неё были веские аргументы настаивать на своих вопросах.
—Это ты начинаешь, а я переживаю за будущее нашего ребёнка. Ты хоть осознаёшь эту новость? Да тебе, по-моему, всё равно… — Она снова расстроилась и ушла в нашу спальню.
В последнее время она часто была не в настроении, видимо сказывалась беременность. Гормональный фон в такие моменты у женщин совсем неустойчив.
Я не стал брать с собой ничего кроме табельного оружия и удостоверения. А если быть точным красной корочки Федеральной Службы Безопасности.
Дима приехал в точно назначенное время. Я даже перестал этому удивляться. Перенять с него этот опыт будет крайне удачным вложением в свою личность.
Сев в машину, я посмотрел на него, и мы с минуту молча сидели разглядывая друг друга. Его узкие губы и небольшой разрез глаз говорил о том, что он достаточно скрытная личность. Но в то же время, когда он резко улыбнулся, я понял, что он отличный актёр.
—Тебе тоже стоит научиться актёрской игре. — Словно угадав мои мысли произнёс он. — Только так ты вернёшься домой.
—Не уверен, что у меня получится также. — Усмехнулся я. — Мы сейчас едем на полигон?
—Полигон? — Засмеялся Дима.
—Полковник сказал у меня будет три дня на подготовку.
—Будет, будет. Правда полигоном я это даже с трудом не назову. Сейчас всё увидишь. — И мы медленно поехали в неизвестном мне направлении.
Подготовка проходила в обычной квартире, которая напоминала Ленинград в блокадные годы. Я должен был максимально приблизиться к тем условиям, в которых окажусь через три дня.
Основная подготовка действительно заставила меня улыбнуться, правда продолжалась моя радость совсем уж недолго. На советском ламповом телевизоре, мне и Диме стали показывать документальные кадры, снятые в годы войны.
Отключить свои эмоции не получилось ни у него, ни у меня. То, что показывают в кино в корне отличается от реальных действий.
Все эти дни мы без остановки смотрели документальные кадры, лишь изредка прерываясь на уроки немецкого языка. Выбор в мою пользу частично был сделан именно из-за этого. В школе я показал лучший балл по иностранному языку, в совершенстве овладев вражеской речью.
Диме пришлось посложнее, ему было необходимо подтянуть разговорный немецкий всего за три дня. Когда я похлопал его по плечу в попытке поддержать, он шепнул мне на ухо.
—Когда я попал на эти шпионские игры я стал подтягивать себя по всем статьям. И с немецким я попал точно в цель. — Он улыбнулся и сделал довольное лицо.
—Я так понимаю отставать мне не стоит? — Задал я формальный вопрос, понимая, что положительный ответ когда-нибудь спасёт мою жизнь.
Через три дня интенсивного времяпрепровождения, он забрал меня у подъезда. Я сел в машину и стиснув зубы посмотрел в сторону своих окон. Машка уже выключила свет, зная её она снова рыдает, словно чувствует, что что-то не так.
Машина тронулась и тело интуитивно почувствовало опасность. Волнение превысило все допустимые нормы, но показывать страх я не мог, также, как и идти у него на поводу. Стоит лишь однажды уступить ему дорогу, и вся жизнь превращается в ад. Он расползается как паутина через всю твою жизнь, и чтобы его победить, потом потребуется гораздо больше усилий.
Пока мы ехали я смотрел на свой город и как будто прощался со знакомыми улицами. Почему-то казалось, что вернуться сюда мне уже не удастся. Вряд-ли это было предчувствие, скорее симптомы животной тревоги. Люди часто путают эти понятия.
Когда мы приехали Дима дал мне короткую инструкцию.
—Что бы там не случилось, стой на своём. Никогда не поддавайся давлению и особенно пыткам. Наша задача вытащить из плена советского инженера. Мы будем одеты в форму наших ребят, но в какой-то момент нам придётся принять фашистский облик. Ты же по-немецки свободно? — Я молча кивнул, и он продолжил свою инструкцию. — В общем, поехали…
Открыв какой-то амбар, он показал мне рукой приглашая войти. Здесь-то и находилась секретная лаборатория, в которой меня и майора Демидова вскоре отправят в далёкий сорок второй. Где наши предки делали всё для того чтобы мы сейчас жили. Жили, подумал я, а не пытались отобрать друг у друга последние крохи, как недоразвитые бизнесмены, пытавшиеся нахальным, нечестным путём обобрать всех до нитки.
Бизнес в моём понятии это нечто иное, это когда ты заслуженно получаешь своё вознаграждение за проделанный труд. За то, что ты облегчаешь и делаешь комфортной жизнь остальных людей. А сейчас, в мире где одни архетипы, это даже не бизнес, а всеобщий обман. Стало как-то немного тоскливо, но сейчас ничего не исправишь, это надо менять поколения, воспитанные на порядке и честности.
Нам одели советские костюмы и даже не дав никаких инструкций отправили в лето Великой Отечественной Войны. Как они это сделали? Очень просто. Костюмы и были ничем иным как машиной времени, стоило лишь нажать кнопку на бляшке, которая реагировала на наши отпечатки пальцев.
Первая мысль чуть не свела меня с ума, мозг напрочь отказывался верить в происходящее. Я стоял в коридоре и словно стеклянными глазами смотрел в даль обветшалых стен. Хорошо более опытный наставник резко вывел меня из этого ступора.
—Зубров! — Громко крикнул он в моё ухо.
Я даже не сразу сообразил, что Дима обращается ко мне.
Из кабинета вдали вышли два офицера и направились точно к нам.
—Вы откуда будете хлопцы? — Человек с погонами подполковника ясно дал понять, что без промедлений ждёт мгновенный ответ.
Дима среагировал буквально молниеносно, и достав из нагрудного кармана документы, протянул их человеку в военной форме.
—Лейтенант Зубров и майор Калюжный, прибыли по спецзаданию из главного штаба. — Отдав честь он посмотрел на меня, и я сделал всё в точности также.
—Вольно. — Заключил тот. — Все нештатные ситуации докладывать лично мне.
Он протянул документы обратно и пошёл дальше по своим делам. А я, подхватив мандражку ещё несколько минут не мог успокоиться.
—Даже не знаю, что страшнее, свои или те которые против. — Попытался отшутиться я, оказавшись наедине с Димой. — Мне даже не сказали, что я теперь Зубров. Чуть не подставился.
—Постарайся играть на ходу, подстраивайся под все обстоятельства. Импровизация в этом деле спасёт тебя ещё неоднократно. — Он протянул мне папиросу и закурив её я быстро успокоил свои нервы.
Я даже не знал куда нам двигаться дальше, моя задача была прикрывать майора Калюжного. Все подробные инструкции были лишь у него одного. Я почувствовал себя преданным, но он объяснил мне, что так вероятность успеха куда эффективнее. Две головы хорошо, но в чётких планах есть чёткие инструкции.
—Помогай мне по ходу возникновения сложностей, а сейчас, нам стоит раздобыть вражескую форму и отправиться за фронтовую линию.
Я вам даже передать не могу, насколько это всё страшно. Идти туда где вовсю идут реальные боевые действия, и нет жалости перед убийством молодых солдат, женщин и детей. Где не дифференцируют личности и живьём могут отравить газом целые поселения. А потом дожигают дома, чтобы у выживших не было возможности вернуться обратно, это действительно страшно.
Моя психика ломалась с каждой секундой, которую я находился здесь. Я взрослел, превращаясь в другого человека. В какой-то момент, я стал ценить чужие жизни гораздо больше своей. Вот это и есть война, из которой победителями вышли те, кто шёл побеждать, а не распространять свой фашистский диктат и получать лавры славы. Мы победили немцев, ещё не начав эту жуткую бойню, только им предстояло узнать это позже, в мае сорок пятого года.
—Сейчас нам нужно найти фашистов, а именно двух пленных, подходящих под нашу комплекцию. — Дима целенаправленно шёл к своей цели, по-моему, он даже не обращал внимание на то место где он оказался.
Когда мы вышли на улицу моё сердце со скрипом стало проталкивать кровь по коронарным сосудам. Столько боли в людях я не видел ещё никогда. Худощавые дети, измученные женщины и еле стоящие на ногах русские солдаты, которые ни смотря ни на что идут побеждать.
Оглядевшись по сторонам, я стал всматриваться в их лица. Мне было непонятно имелась ли там надежда на светлое будущее. И только в солдатах читалась непрекословная сила воли, которую не сможет сломить ни один фашист, даже под угрозой смерти.
—Зубров! — Окрикнул меня Дима и я вопросительно посмотрел на него. — Не отставай.
Я молча пошёл за ним, всё ещё не прекращая разглядывать окружающее пространство.
—Сейчас пойдём туда, где обычно держат пленных. Нам нужно взять форму фашистов, и даже больше того, просто необходимо. — В голове Димы на ходу созревал план, в который меня он особо не посвящал.
Подойдя к небольшому зданию, он нагнулся чтобы поправить обувь и чуть слышно прошептал.
—Что бы не случилось стой на своём, но я надеюсь, всё пройдёт гладко. А теперь, ни пуха…
Войдя в дверь нам тут же отдал честь молодой солдат.
—Здравия желаю товарищ майор. — Словно на автомате вымолвил он.
—Вольно. В какой комнате держат пленных? — Без лишних деталей спросил Дима у русского лейтенанта.
—В подвале, прямо по коридору, левая дверь в самом конце. Но я должен доложить о вашем присутствии своему непосредственному начальству.
—Делайте всё согласно инструкции. — Дима жёстко отдал честь и пошёл в сторону лестницы.
Я в точности повторял его поведение, ведь малейший шаг в сторону мог стоить нам жизней.
Подойдя к двери Дима перекрестился и грубо зашёл прямиком к подлым убийцам. Те что-то запричитали, но он, не став слушать съездил одному из них кулаком в область виска.
Я еле сдержал свою ненависть, ведь повторить его действия, моя душа требовала беспрекословно.
—Раздевайтесь! — Громко рявкнул я по-немецки с таким лицом, что те превратились в послушных детей.
А ещё их называют фашисты, подумал я про себя. Да это просто подлые трусы, которые обладают силой только когда их преимущество явно видно издалека. А как только прижать их к стенке, они трясутся как осиновый лист на осеннем ветру.
Одевшись в их форму, которая практически пришлась кстати, мы с Димой уже собирались выходить из подвала, но к сожалению, не всё было так просто.
—Доложить, что здесь происходит? — Холодным тоном спросил подполковник, который внезапно показался из-за двери.
—Здравия желаю, товарищ подполковник. — По-русски ответил Дима, уже переодевшийся в фашистскую форму. — Мы из главного штаба, прибыли с лейтенантом Зубровым по спецзаданию. Наша задача вытащить из плена советского инженера. — И он протянул ему свои документы.
—Почему мне не доложили?
—Дано указание сделать всё тихо.
—Все внештатные ситуации докладывать лично мне. — Сказал он как под копирку и отдав честь ушёл по своим делам.
Мы вышли из небольшого здания и отправились в сторону леса. Там же по плану мы и должны были спрятать форму, которая позволит нам вернуться обратно.
—Сейчас пойдём через фронтовую линию, надо успеть пока там затишье. А потом придётся импровизировать. — Дима был собран куда более меня, видимо сказывалась полная осведомлённость по нашей задаче.
И пока он придумывал каким образом будет лучше осуществить свой план, я смотрел по сторонам и всё больше проникался той болью и переживаниями, с которыми столкнулись обычные люди.
До прилеска мы дошли быстрым шагом, так никого и не встретив на своём пути. Оно было к лучшему, ведь каждый выше стоящий по званию завидя нас тут же начинал задавать вопросы.
Выйдя на поле, я увидел самую гущу боевых действий. Только сейчас тут и правда было затишье. Раненые лежали на земле в неестественных позах, а их стеклянные глаза, которые застыли в пучине вечности, заставляли мою кровь леденеть от страха и ненависти. Во мне просыпался настоящий патриотизм. Видеть десятки своих предков, которые не вернулись домой по причине изуродованного мышления этого морального урода. Я хотел рвать на части всех, кого увижу на своей земле в чужой форме.
—Миша. — Впервые обратился ко мне по имени мой коллега. — Постарайся быть здесь и сейчас. Мне нужна твоя сосредоточенность.
—Трудно быть здесь и сейчас, когда я не знаю деталей. Ты как никто понимаешь, что я имею ввиду и как себя чувствую.
—Твоё состояние будет лучше если ты останешься жив, а сейчас постарайся оставить психологический мусор в стороне и соберись, хорошо?
—Хорошо. — Ответил я и посмотрел на него ожидая дальнейших действий.
А дальше было самое интересное. Короткими перебежками мы стали пробираться на вражескую территорию.
—Дима. — Запыхавшись остановил я его. — А почему тут никого нет? Тебе не кажется это странным?
Это действительно было странным, но что предпринять для того чтобы обезопасить свои жизни мы так и не поняли. Нас этому не учили, и очень скоро оказалось, что это большая оплошность.
Выйдя на центр поля, мы попали под самый настоящий артиллерийский обстрел. Снаряды летели непонятно откуда и зажимая свою голову руками мы буквально налету, одним прыжком оказались в окопе.
—Миша! — Закричал в мою сторону Демидов пытаясь перебить звуки разрывающихся снарядов, и когда я обратил на него своё внимание громко продолжил. — Короткими перебежками в сторону фашистов по моему сигналу!
Я не знаю почему я побежал за ним только услышав взрывное “Вперёд!”. То ли от страха, то ли пережитого шока, но таким образом, ныряя в ближайший подворачивающийся окоп, мы преодолели открытое поле и попали в сосновый лес. Там мы и сделали передышку, в которой я осознал, что почти ничего не слышу.
Дальше дорога шла более-менее спокойно. Через тридцать минут мы впервые увиделись лицом к лицу с нашими злейшими врагами. На автомате, ослеплённый своей ненавистью я чуть не кинулся на них с голыми руками. Но Демидов быстро успокоил мой нрав, произнеся по-немецки дружелюбное “Привет”.
—Вы что, совсем ненормальные? — Задал нам вопрос один из фашистов. — Знали же, что там будет обстрел.
—Не успели закончить операцию, без неё Матис бы снял с нас всю шкуру. — Попытался отшутиться Дима и на моё удивление у него получилось.
Ребята засмеялись и в подтверждение его слов вспомнили недавнюю историю, которая приключилась с их коллегой.
—Точно, точно, как с тем несчастным из Франкфурта. Пойдёмте быстрее, скоро вторая волна артобстрела.
И мы все вместе пошли в гущу фашистского клана. Где каким-то образом нам предстояло вытащить из плена нашего инженера.
Когда издалека я увидел, как живут враги СССР, мне стало гадко и мерзко. Не жалея для себя ничего, они выбрасывали остатки продуктов пленным, относясь к ним скорее, как к животным.
Трудно вам передать, с какой болью я смотрел на эти издёвки и самое страшное ничего не мог с этим поделать.
—Через час будь готов. — Еле слышно прошептал Дима и волна тревоги прокатилась по всему моему телу.
Я знал, что когда-то он скажет нечто подобное, но подготовиться к этому так и не смог.
Целый час я был наготове перемалывая в своих мыслях предстоящие действия. Но когда ожидаемое стало действительностью я чуть не впал в состояние шока.
Мы неспешно шли в сторону наскоро сымпровизированной столовой, когда и произошло то, что повысило мою концентрацию в сотни раз.
—Добрый день товарищ Матис. — Улыбчиво произнёс Демидов на вражеском языке и получив в ответ кивок головы и лёгкую улыбку, тут же нанёс в его шею удар металлическим шилом.
Группенфюрер захрипел, и в конвульсиях повалился на землю. Он так и не смог не проронить ни слова перед своей неожиданной смертью.
Эти ублюдки, окружавшие нас, словно посходили с ума. Сначала они кинулись на Демидова с кулаками, пытаясь схватить, но потом кто-то достал пистолет, и моя реакция не заставила себя ждать. Я выхватил “Вальтер” и после двух выстрелов, двое врагов замертво упали, раскрыв свои рты с дырками возле виска.
Эта бойня казалась мне вечной, враги вылезали со всех щелей, и я понимал, что каждая секунда может стать для меня последней.
И в какой-то момент, когда спасения ждать уже было просто неоткуда, Демидов достал гранату и выдернув чеку, поднял её вверх.
—Нееет! — Закричал я изо всех сил, но перед его смертью я услышал только одно слово.
—Беги!
После раздался взрыв и у меня появилось преимущество для спасения. Медлить было просто нельзя, и я как ошпаренный рванул со своего места.
Времени передохнуть у меня не было, так же, как и сил чтобы двигаться дальше. Но адреналин помогал мне не чувствовать перегрузок, они появятся дальше, ещё очень нескоро, а пока я продолжал спасать свою жизнь перебегая на свою территорию.
На поле я оказался лёгкой мишенью и прыгнув в очередной окоп мне пришлось отстреливаться из пистолета.
Увидев двоих фашистов возле опушки, я не стал долго думать. Долго прицеливаясь в одного из них, я попал ему точно в шею. Он мгновенно упал на землю и вызвал у второго панический страх. Молодой немец поднял вверх свои руки и закричал, что сдаётся. Что это всё его руководство, и он не хотел воевать. Но у меня просто не было другого выхода, я знал этих подлых трусов насквозь. Я поднялся из-за окопа и посмотрев в его глаза, спустил курок пистолета. Парень словно зарыдал перед смертью, но скорее это были конвульсии. Он так и смотрел на меня, пока оседал на колени держась за свою грудь, в которой навсегда застыла небольшая дырочка с расползающимся красным пятном.
“Беги!” — Снова пронеслось у меня в голове. Эту фразу я ещё часто буду слышать во сне. А сейчас я сорвался с места и по полю снова пошёл обстрел из артиллерийских снарядов.
Мне сложно вам передать, как я добрался до своей территории. Но у меня получилось. Переодев эту гадкую, ненавистную форму, я направился в место нашей локации. Зачем? Мне сложно это вам объяснить. Какое-то время я ещё хотел побыть здесь, считайте меня сумасшедшим, но лишь оказавшись в моей шкуре вы сможете понять мои действия.
Дойдя до родного дома, я подошёл к подполковнику.
—Товарищ подполковник, разрешите доложить? — Со всей ответственностью подошёл я к этому разговору.
—Разрешаю, докладывайте! — Громко ответил он.
—Группенфюрер Матис убит моим другом и товарищем майором Демидовым. — Я убрал от виска свою руку, которой только что отдал честь и расстроенно опустил свой взгляд. 
—Насколько верна твоя информация? — Серьёзно продолжил он.
—Фашистский генерал больше не сможет вести своих солдат в бой. Он получил в шею нож у меня на глазах.
После нашего разговора подполковник сделает рискованный шаг нападения, о котором я узнаю уже в нашем времени, а пока я отошёл от него в сторону и ещё раз оглядев свою Родину приложил палец к своей бляшке.
Во время перемещения я не чувствовал боли, только яркие оранжевые огни, мелькающие возле глаз и вдруг ты стоишь на ногах. Уже в будущем, в том же месте, из которого ты отправился на войну.
Но сейчас у меня было лишь одно желание, немедленно отправиться на открытый, искренний разговор к полковнику Малышеву.
Пока я ехал к нему, я всё думал, как мне начать разговор, о чём говорить? Хотя вопросы созрели в голове уже очень давно, и я осознавал их значимость в моей дальнейшей жизни.
Доехав на машине Димы до центрального управления, я посмотрел наверх и медленно пошёл по ступенькам.
Самое интересное, что отправился и прибыл обратно я в одно и тоже время. Как будто я никуда и не уезжал. Только в глазах моих читалась такая мудрость, будто я повзрослел лет на двадцать. Всего за один миг я в корне изменил своё мировоззрение.
Постучав в дверь, я услышал громкое. “Войдите!”
Он уже знал, что это я. Словно предчувствовал.
—Заходи Миша. — Понимая какой разговор у нас предстоит он постарался смягчить интонации.
Я посмотрел на него таким взглядом, что он без лишних слов понял всю серьёзность моего состояния.
—Эта машина у нас очень давно. До тебя в эксперименте по тёмному прошлому участвовало около двух десятков человек. Мы не могли менять что-то крупно значимое, так как резонанс от таких действий мог оказаться просто непредсказуемым. — Он сделал глоток воды и продолжил. — Когда Демидов предложил свою кандидатуру я долго отговаривал его от опрометчивых действий. Но это было практически невозможно, он уже знал, что пойдёт на всё ради этого задания. А ты знаешь какой результат принёс его героический подвиг? Двести тысяч русских солдат смогли выжить в той бойне, которой должен был командовать Матис. Все ребята вернулись домой к своим детям и жёнам. Сотни тысяч матерей дождались своих детей с этого смертельного фронта.
—Но почему не сказали мне? Почему не сказали о том, что предстоит выполнить такую задачу, мы бы что-то придумали и Дима остался бы жив…
—Не остался! — Резко перебил меня полковник. — Узнай ты всю опасность и непредсказуемость данных действий, вы бы оба… — Он остановился и тут же продолжил. — Вы бы оба погибли. Ты бы выдал себя ещё на подходе к своим.
Он был прав. Я бы сделал всё возможное чтобы предотвратить смерть напарника. И тем самым поставил бы всё задание под угрозу.
Слеза скатилась по моей щеке и сжав кулаки я молча подошёл к окну.
—Поезжай домой Миша, тебя ждёт супруга. Месяц мы не будем тебя беспокоить, а потом, извини, но ты будешь нам нужен. Слишком уж ты хорош…
Я вышел из его кабинета и медленно пошёл по коридору в сторону лестницы. Стены этого здания уже не давили на меня своей тяжестью. Всем тем грузом, который недавно висел у меня на шее и не было никакой возможности избавиться от него. Я уходил навсегда, только полковник ещё не осознавал эту новость…
Доехав до дома, я ещё долго сидел в чужой машине, которая стала для меня чем-то родным. Тогда-то мои мысли и прервал телефонный звонок, который обернулся настоящим непониманием и всеобъемлющим шоком.
—Да мама, привет. — С грустью начал я, когда поднял трубку.
—Поругался с женой? — Сразу перешла она к делу. — Я всё чувствую Миша. Совсем уже измучил девочку со своими служебными рязгами.
—Не начинай мам, всё в порядке. Ты просто так или по делу?
—По делу конечно, просто так пусть звонит твой отец. — А вот они похоже опять поругались, я знал её повадки наперёд. — Поезжай в пятую больницу, навести деда. Он снова лёг с почками.
—Деда? — Удивился я. — Мам, ты в своём уме? Он же погиб в сорок втором… — И тут до меня стало наконец доходить, что дед не погиб по воле смерти моего напарника. Что всё изменилось…
—Ты что совсем уже сумасшедший? Придумал бы что-нибудь попроще если ехать не хочешь! — Обиделась она и кинула трубку.
А я так и сидел не понимая, как дальше жить.
Войдя в квартиру, я аккуратно снял свою куртку. Ботинки убрал в обувницу, достал свои тапки и сев на банкетку схватился за голову. Больше всего я сейчас боялся того, что супруга увидит меня таким. Разбитым, подавленным, с чувством вины. Но как я ни старался, скрыть своё состояние в тот вечер у меня так и не получилось.
Она вышла из спальни в прихожую и по одному моему взгляду всё поняла. Она поняла, что случилось что-то страшное, но за что я ей благодарен, так это за то, что она не стала вытаскивать из меня детали произошедшего.
—Прости меня милый. — Ласково произнесла она, прижавшись ко мне. — Просто я очень сильно боюсь тебя потерять…
—Больше тебе не придётся бояться. — Сказал я тоном человека, который повзрослел за день лет на двадцать. — Я решил навсегда уйти с этой ненавистной работы…
Мы просидели с ней под вешалкой целый час и только на утро я ощутил, что действительно свободен и счастлив. Свободен от жуткой работы, и счастлив потому что я дома…