О памяти поколений

Размышления

Жалею, что не начала писать свои заметки раньше, хотя многое сохранилось в памяти, и я непременно буду дополнять эти записи. Но начну с зарисовок последнего времени.

О Девятом мая. У меня ученица, мы занимаемся математикой. Девочка русская, ей 15 лет. Во время урока я ее спрашиваю, знает ли она, что за день сегодня? Ответ правильный, но не соответствующий смыслу моего вопроса - 9 Мая.
Я уточняю вопрос - спрашиваю, чем этот день знаменит, особенно для нас, русских людей. Я уж не упоминаю СССР, просто говорю про русских людей. Она не знает. Начинаю подводить ее к знанию истории -  может быть, она знает что-то про Вторую мировую войну, даже не говорю про Отечественную. Про Вторую мировую знает, про Отечественную – нет.
- Но ты хоть знаешь, что Россия участвовала во Второй мировой войне и сколько народа она потеряла?
Что Россия участвовала, она в курсе, а сколько людей погибло  – не знает.
Когда пришла мама забирать свою дочь после урока, я спросила маму, почему дочь ничего не знает о той войне, о потерях и прочем? Оказалось, что и мама сама почти ничего не знает и так сокрушенно мне говорит:
- Вот если бы бабушка с нами жила, она бы много рассказала, она знает много.
Конечно, если самим родителям не интересна наша история, то их детям - и подавно. А бабушка живет далеко, в России.

На ту же, военную, тему случился разговор с еще одной ученицей уже 22 июня и тоже во время урока математики. Я никогда не ограничиваюсь только математикой, стараясь дать  детям знания и из других областей, тем более, когда это касается нашей истории.
Опять девочка, тоже русская, 14 лет. Ее бабушка и дедушка живут не с ней, но очень близко и видятся часто. Бабушка и дедушка - очень образованные люди - физики, и нашу историю тоже знают очень хорошо, часто с благодарностью вспоминают нашу систему образования.
Итак, 22 июня. До начала урока задаю ученице вопрос:
- Какой сегодня день?
- Пятница.
- Хорошо, что еще ты можешь сказать об этом дне?
- 22 июня.
- Тоже хорошо. Чем этот день знаменит?
- Не знаю.
Выяснилось, что про Вторую мировую войну она знает. Об участии в ней СССР или России – нет. Начинаю рассказывать и упоминаю количество погибших. У девочки, если не шок, то реакция вполне соответствующая. Она задала интересный вопрос:
- А в это число погибших попали не только солдаты? И женщины тоже?
- И женщины, и дети.
Поговорили еще немного на эту тему и вернулись к математике. Моя задача – математика. Но на дом я ей задала и «нематематическое» задание: поговорить с бабушкой и дедушкой, поспрашивать их о войне. Они знают много. Посмотрю, выполнит ли она мою просьбу…
И такие дети растут в иммиграции. Это, скорее, исключение, но исключение грустное. Наши, живущие в Новой Зеландии, дети знают историю и об этом заботятся и русские школы, и родители, и бабушки-дедушки.

А я после этих двух случаев вспомнила свои разговоры с папой, когда сама была в возрасте этих девочек. Я родилась через пять лет после окончания войны, и разговоры и воспоминания о ней прошли через все мое детство и жизнь. Мы с папой часто засиживались за полночь с нашими разговорами на разные темы. Однажды разговор закончился спором. Я уверяла, что лет через 70 многие уже забудут про эту войну и новые поколения не будут ничего знать даже о своих предках-участниках войны. Папа уверял, что такую войну забыть нельзя.
- Мало ли было войн, про которые мы не помним или мало, что о них знаем. Они были так давно..., – говорила я.
- Возьми войну с Наполеоном, – вступал папа, – ты про нее знаешь? Про Первую Мировую и гражданскую знаешь? И про эту последнюю знаешь, и про своих родных, погибших или пропавших без вести, знаешь. Это будет уже твоя ответственность передать детям и внукам свои знания.
- Знаю про Наполеона, в школе учили. И про Первую мировую и гражданскую знаю.
- И про эту войну будут учить и о ней помнить.
А я тогда как-то упорно сопротивлялась… Конечно, своим внукам я передаю свои знания и все, что сохранено в моей памяти. Но встречаю таких ребят, которым, к сожалению, забыли  рассказать об этом, передать эстафету знаний от предков. На них, получается, обрывается историческая память поколений… И с грустью осознаю, что я была права тогда, очень много лет назад…

Виктория Мананова, Окленд