Сказки фея Ерофея 62

Глава 62. Квартиранты, домовладельцы и недомолвки вечности

Воды девятой реки были горячими, как в офуро, и бурно исходили пузырями, как в гидромассажном изобретении итальянца Якуцци. Эта странная аэрация струйками поднималась из таинственных глубин и создавала иллюзию кипения.
- Вода, которая двигает вас, - вспомнил Антон девиз фирмы «Джакузи» и стал продвигаться к берегу с помощью попутного течения.
Только направление течения напоминало о том, что это девятая река. Все пещерные реки либо впадали в озеро, либо брали в нем начало и распадались шумными потоками по темным рукавам тоннелей. Над поверхностью озера стлался густой пар. По-летнему жаркие порывы ветра (точнее, сквозняка) рвали белое влажное одеяло на клочки. В образовавшиеся просветы был виден близкий берег.
Практически рядом – лишь протяни руку – колыхались тонкие прутья: Плакучий Ивъ полоскал в озере кончики своих «волос». В тени ветвей Антон разглядел одинокую фигурку. Некто сидел на краю бурлящей воды и болтал ногами над самой ее поверхностью. Чуть справа течение вымыло небольшую песчаную лагуну. Врезавшись кормой в крупный речной песок, как вытащенный из воды древний сом, в лагуне покачивалась от борта к борту  лодка невеликих размеров с двумя поднятыми веслами. Лодка была как две капли похожа на ту, на которой Шокалка привезла Антона в грот по первой реке. Длинный швартовый канат крепил лодку к древесному стволу. Бушприт суденышка был призывно направлен в огромный зев туннеля, куда с ревом устремлялся бурный речной поток. «Десятая река», - справедливо подумал Антон.
Только сейчас Антон заметил странную особенность острова, где царствовал Плакучий Ивъ. Словно стрелка компаса, дерево всегда располагалось напротив той реки, куда предстояло отправиться Антону. То ли остров вращался, как реле микроволновой печи или стиральной машинки, то ли сам Плакучий Ивъ, выпростав из земли корни, перемещался в нужный конец острова.
Антон ухватился за борт лодки и нашел ногами дно. Через минуту он уже стоял на острове и осматривался. Вокруг буйствовало зеленью лето. Плакучий Ивъ был украшен роскошной гривой юной листвы. Не было ни одного клочка земли, ни одной проплешины – всю площадь острова застилал изумрудный ковер.
Палило солнце. Не было, конечно, никакого солнца. Откуда же ему взяться в гроте, скрытом под толщей скалы? Но зной царил такой, что прозрачный воздух, пронизанный слепящим желтым светом, дрожал, делая пространство вокруг иллюзорным. От мокрой одежды Антона еле заметно шел пар.
Некто, сидящий на берегу, обернулся, не вставая, улыбнулся и поманил рукой. Рукой ли? Да и улыбка в два десятка ртов была вовсе не человеческой. На берегу сидела Крыслая Дохла, которая выглядела не по-охотничьи прилично и собрано.
Охотница втиснула себя в рамки человеческих размеров, обзавелась вполне гуманоидным телом о четырех конечностях (двумя нижними она болтала над водой, а одной из верхних приглашала Антона присесть рядом). И пусть это были не совсем руки и не совсем ноги, но их было всего четыре.
В довершение ансамбля Крыслая Дохла принарядилась. Придав телу лиловый оттенок, она поместила это лиловое тело в черный фрак, под которым ярко белела манишка с воротником-стоечкой. Поверх воротника раскинула бирюзовые крылья грандиозная бабочка. Галстук-бабочка производил двоякое впечатление: с одной стороны, он выглядел нелепо, с другой, явно претендовал на авторский стиль.
Единственное не смогла в себе урезонить Дохла от охотничьей натуры: голов было значительно больше одной. Да, не сотня, не полсотни, но явно больше десятка. На каждой голове красовался своеобразный убор. Были здесь и высоченные паропанковские цилиндры, и гангстерские кепи с иноязычными надписями золотом на задранных тульях, и кричащие растаманские вязаные светофоры-полосатики, и черно-белые аскетические кипы, и алые кардинальские дзукетто (правда, без крестов), и даже лихо сдвинутые набок буденовки. Одна из голов была скрыта под пижонской каской спецназа, а на другой голове красовался триумфальный лавровый венец. Наличие венца, пусть и не королевского, отдаленно роднило Крыслую Дохлу с гофмановским Крысиным королем.
- С прибытием! – поздравила Дохла мокрого дымящегося Антона.
- По какому случаю парад? – поинтересовался Антон.
- Нравится? – кокетливо прищурилась охотница всеми глазами сразу. – Все никак не могла выбрать между вечерним платьем и строгим фраком. Остановилась на фраке, дабы избежать эротических аллюзий и не провоцировать такого опытного дамского угодника, как ты, - пошутила Дохла и весело захихикала, радуясь собственной шутке.
- Так что за праздник? – еще раз спросил Антон и присел рядом на зеленый срез берега.
- Так проводы же! – удивилась Дохла.
- Кого хороним? – насторожился Антон.
- Не хороним, а провожаем, - снова захихикала Дохла. - Это я тебя провожаю. Или ты со мной расстаешься? Не суть. Главное, что больше мы с тобой не встретимся. Никогда!
- С какого такого перепуга? – пришла очередь Антона удивляться. – Я к тебе уже привык. Ты мне в спину дышишь. От ошибок бережешь. На свершения сподвигаешь. Как же я без тебя?
- Та ну! – воскликнула Дохла. – Там и без меня будет кому дышать и сподвигать. Да и нельзя мне дальше. Не мое пространство.
- А чье же?
- Твое, - ответила Дохла. – Там, дальше, ты сам – творец. Твои законы, тебе их и устанавливать.
- Поясни, - потребовал Антон.
- Охотно! – согласилась охотница и тут же снова захихикала. – «Охотница пояснит охотно». Замечательный каламбур! Но пояснять, собственно, нечего. До сего дня, в тех мирах, ты был пластилином. Незастывшей, гибкой податливой формой. А теперь ты зрелый муж…
- Зрелый да закоснелый? – скептично перебил Антон.
- Не совсем, - Дохла задумалась на мгновение. – Скорее, заматерелый. Ты был объектом миротворчества, а теперь становишься субъектом.
- Можно попроще? – попросил Антон.
- Другими словами, из квартиранта ты превратился в домовладельца, - попыталась упростить Дохла. – Ты скитался по чужим мирам, в каждом брал понемногу – где золота, где серебра, где навоза. Все это – ингредиенты для твоей собственной конструкции. Родители, школа, институт, друзья, девушки, книги, фильмы – все это посещенные тобой миры. Больше миров, больше опыта, больше строительного материала. Больше возможностей для реализации сложных архитектурных идей. Ты собирал «кубики», а теперь, к сорока годам…
- К сорока? – возопил Антон. – Мне уже сорок? Но я же только вчера…
- Только вчера, - согласно кивнула охотница половиной своих голов. – Время теперь летит быстрее. Привыкай, если успеешь. Так вот, от количества и качества этих «кубиков», набранных в чужих мирах, зависит сложность, величина и яркость твоего собственного мира. Он может быть чистым, светлым и прозрачным, а может быть вязким, липким и мутным…
- Как твое тело? – нетактично сострил Антон.
- Как мое тело, - не обиделась Крыслая Дохла. – Несколько раз за время твоего восхождения я была уверена, что ты зачерпнешь пару ведер моего мазута и выльешь их в свой бассейн. Но ты справился. И теперь вправе принимать самостоятельные решения. Без чьего-либо вмешательства. В том числе, и без моего.
- Хорошо, предупредила: ты меня покидаешь. Грустно, но придется смириться. Поясни мне другое: это значит, что и проводника у меня тоже не будет? - неожиданно понял Антон.
- Не совсем, - снова взяла паузу охотница. – Проводник будет. Вот только не жди от него ни помощи, ни советов. Ни жалости.
- У меня будет безжалостный проводник? – усмехнулся Антон.
- Безжалостный и беспощадный, - усилила Дохла.
- Бессмысленный и беспощадный, - поправил Антон.
- О, нет! – горячо возразила Дохла. - Твой проводник по Миру лучей преисполнен всяческих смыслов – явных, тайных и глубоких. Твой проводник – средоточие всего, что ты вынес из других миров, но не использовал в строительстве своего собственного. Как бы намек на тайные знания. Вечно ускользающая недомолвка вечности. И твой дальнейший путь есть погоня именно за этой недомолвкой.
- Загнула ты, подруга, замри, остановись! – взмолился Антон. – Попробую сам со своим проводником разобраться.
- Пробуй, - кивнула Дохла. – Обниматься не будем, а то растрогаюсь, не отпущу тебя – тут сама съем. Прощай. А проводник твой уже здесь.
Антон проследил за направлением взгляда полусотни глаз. В воде что-то происходило. Между островом и десятой пещерой курсировал водяной вал. Вал был увенчан грозным остроконечным гребнем.
- Заждался он тебя. Так что садись в лодку и – вслед за ним, - напутствовала Крыслая Дохла. – Не переживай, тут он тебя топить не будет. Здесь время течет в прежнем темпе. А как пересечешь границу – так только успевай: с луча на луч, с луча на луч, перескакивай, не задумывайся, не останавливайся, не оглядывайся. Без охотников, без помощников, без судей. Только ты и твой проводник.
- Мой проводник – рыба? – озадаченно спросил Антон.
- Не совсем, - покачала головами Крыслая Дохла.