Китайская тетрадь. Часть 57

Читаю книгу "Продовольственные проблемы Китая", автор И.Н.Наумов. Интерес связан с аналогичной темой, затронутой в «Записках пограничного комиссара», которые я сочинил ранее. Захотелось разобраться. Как же  до «Культурной революции» обстояло дело в Китае с пропитанием. Из книги следовало: «В Китае в 1957 году проживало 544 миллиона человек, в т.ч. 255 миллиона. трудоспособных. Обрабатываемый земельный фонд равнялся 112 миллионам, а посевная площадь - 157 миллионам гектар. Таким образом, на одного сельского жителя приходилось всего 0,29 га посевной площади и 0, 2 га. обрабатываемой земли, на одну рабочую силу, соответственно 0,71 и 0, 51 га". Не густо.

По подсчетам английского профессора Рида, относящимся еще к 20 -м годам, в Китае минимальная потребность составляла 215 килограмм. обработанного зерна на человека в год и 20.7 килограмм растительного масла. А если учесть расходы на семена, отходы при обработке, естественные потери, то потребление зерна (норма) увеличивалась до 300 килограмм. В первую пятилетку она не превышала 163, 9  килограмм. Прочитал и записал это специально, чтобы сравнить с показателями пограничных коммун 70-х годов.
Заглянул в свои  «Записки» и обнаружил, что в 1973-1976 годах в Китае норма зернопродуктов на человека в год колебалась от 200 цзинь в провинции Сычуань, до 500  цзинь в провинции Хэйлунцзян от 100 до 250 цзинь (цзинь — 500 гр.). В приграничных со льготами коммунах она тоже была не одинаковой - от 430 до 500 цзинь, то есть о 215 до 250 кг.

В северной коммуне «Мачан», где норма достигала максимума, в нее включались 115 цзинь риса, 90 цзинь кукурузы, другие грубые крупы. Таким образом, сокращалась норма пшеничных круп. Власти придерживались правила в пищу включать больше грубого зерна. Мука и рис выдавались в меньших размерах. Имелись и исключения. Например, рабочим и служащим лесхоза Тайпингоу с 1 января 1975 г. определялись следующие нормы на месяц: рис - 1 цзинь, мука пшеничная - 8 цзинь, пшено - 2 цзиня, кукуруза и сечка - 5 цзинь. Итого – 16 цзинь (8 кг.). Военнослужащий НОАК на границе получал 40 цзинь в месяц (около 20 килограммов).
В коммунах, которые располагались в 20 километрах от границы, нормы зернопродуктов, невзирая на различные обстоятельства, не должны были быть ниже 430 цзинь в год. Так, на 5 декабря 1974 г. норма на человека в одной северной коммуне равнялась 430 цзинь, в другой - 460 цзинь. Из всего этого можно сделать вывод, что по сути дела норма зернопродуктов не превышала 250  кг. на человека в год. Таким образом, она находилась на уровне минимальной потребности в Китае в 20-е годы, о которых писал профессор Рид.

Далее из книги Наумова следовало: «Рис и пшеница на севере Китая не столь распространенные продукты. Главные гаолян и чумиза. Они весьма приспособляемые к неблагоприятным погодным условиям и имеют высокую питательность: белок - 13-15%, крахмал - 60-65 %; жиров 5-8 %. К тому следует добавить, что в стеблях гаоляна содержится до 10 % сахара. К гаоляну и чумизе следует добавить сою. Роль ее в питание северян весьма велика. Она очень богата белками (34-40%); жирами (13-24%).  Ежегодный  валовой сбор ее, на период издания книги Наумова, составлял 8-10 млн. тонн. Наиболее крупные урожаи были как раз в Дунбее. Промышленные предприятия, как и у нас, шефствовали над коммунами. Например, в провинции Ляонин 386 промышленных предприятий шефствовали над 412 народными коммунами. Направлялись бригады, специалисты, которые ремонтировали сельхозорудия, обучали крестьян.

Согласно подсчетам наших специалистов, в 1952-1957 годах на каждого жителя Китая расходовали: 164 килограмм зерна; 98 килограмм картофеля; 17 килограмм бобов и орехов; 9,7 килограмм мяса; 3 килограмма рыбы; 4,8 килограмм фруктов; 1,6 килограмм растительного масла; 1,4 килограмм сахара. В 1957 году Мао поставил задачу довести потребность растительного масла до 10 килограмм в год на человека, для чего необходимо было увеличить его производство более чем в шесть раз. На самом деле в годы "Большого скачка" потребление масла значительно сократилось.
Книга "География голода" тоже про Китай. Эту книгу написал бразильский ученый Жозуэл Кастро, который утверждал: "Некоторые люди склонны полагать, что победы коммунистов над войсками Чан Кайши объясняются главным образом происками Советского Союза и оказываемым им материальной помощью. Сторонники коммунистов имели еще более могучего союзника - голод. После победы он перестал быть союзником". Интересная мысль. Получалось, что в 70-е годы голод стал союзником китайцев против нас. И действительно,  Мао во всех бедах обвинял именно СССР. Надо думать, что именно голод подвинул китайцев на быстрые и успешные реформы 80-90-х годов. Трудно не вспомнить китайскую поговорку: "Чем хуже, тем лучше».

В 70-80 -е года, когда я служил на границе, крайняя нужда вызывала протесты коммунаров, доводила многих китайских граждан до совершения нарушений и преступлений. Обездоленные, потерявшие веру в китайский социализм, а иногда совершившие противоправные действия коммунары и военнослужащие соседей, нарушали границу с СССР в целях "поиска лучших условий жизни" и избежания наказаний. Они и рассказывали мне о "прелестях» жизни в Китае. Только оставалось делать пометки, накапливать отрывочные сведения, чтобы позднее их обобщить. Для докладов-донесений в округ, а тем более выше, по своей внешней малозначительности они не годились. Никто  не интересовался мелочевкой, которая, подчас, говорила о многом. Может у потомков найдется время разобраться в них. Для них в тетрадке «На память» я и записывал розничные цены в юанях того времени: рис-0,4, белый хлеб -0,6, черный — 0,6, вермишель -1,28, говядина -1,7, баранина - 2,0, свинина - 2,2 сахарный песок-1,6 яйцо кур.-1.8. Часы наручные стоили 80-310, кеды-3,7 -6,3, кожаные ботинки -25, радиоприемник 47-180 юаней. Это притом, что в год коммунары получали в лучшем случае 120 юаней.
Выписал и несколько понравившихся мне строчек из китайских стихов:

В горах они спали
Под голову - камень.
Траншеи копали,
Своими руками
Врага сокрушали
Штыки притупились
Но знали вершины
Зачем они жили.

                Ню Хань

Помню, вражьи агенты рыскали,
Коммунистов повсюду выискивали.
Бежал я, силы теряя от голода,
На юг, в кварталы большого города.
Стал я стар, мой взгляд не тот.
И в глазах порой двоится.
Вижу все наоборот,
Сверху ноги, снизу лица. 

                Ай Цин

Встречая яркий светлый день.
Не забывай, крадется тень.

                Ай Цин.

Теплится в полусгоревшем угле надежда сгореть дотла. 

                Ло Гэнье.