Серебряное блюдо. часть 2

Часть 2.

Снова в кухне тишина,
Слышен вздох вдруг у окна:
«Я, конечно, не посуда,
Аромат пахнул оттуда,
Я есть – глиняный горшок,
Где растёт большой цветок.
Глины хоть не первосортной,
Зато прочный и комфортный!
И цветок, как добрый друг,
Зеленью обвил вокруг…
Но, однако, из окна,
Мне часть улицы видна!
И хочу заверить вас,
Подсмотрел я как-то раз,
Шла Людмила ни одна –
С женихом была она!
Проводил аж до подъезда!
Признаюсь, друзья, вам честно –
Разговора не слыхал,
Кавалера лишь видал».

И застыл горшок в молчанье,
Выдав Людино свиданье.
Совесть мучила его –
Может лишнего чего,
Он сболтнул, мозги из глины,
Почитай, мозги – курины…
В спор вступила занавеска,
Повод был ужасно веский:
Для посуды, очевидно –
Из окошка ей всё видно!
«Вчера днём светило солнце,
В приоткрытое оконце,
Сквозняком прям за окно,
Ветер вынес полотно.
Развевалась я, как флаг,
Наблюдая каждый шаг!
Пока билась с ветром в такт,
Зафиксировала факт:
Ветер из-за крон акаций,
Нёс поток мне информаций:
«Одиночество – не шутка,
Я люблю тебя, о, Людка!
Я, конечно, не богат,
И натурой грубоват…
Завтра дашь ты мне ответ –
Выйдешь замуж или нет!
Хватит в прятки нам играть,
Семью будем создавать»!
Он настаивал так резко»!
Речь закончив, занавеска
Ждёт, что скажут ей в ответ,
Узнав Людочкин секрет!

Домочадцы все молчали,
Будто в рот воды набрали.
Призадумалась тут утварь,
Все с тревогой ждали утра.


Вот проснулась наша Люда.
За ней пристально посуда,
Приподнявшись во весь рост,
С кухни, сделав аванпост,
Наблюдает за невестой…
Не уловят ли протеста,
Огорченья иль мольбы,
Против перемен судьбы?
Озадаченной посуде –
Не привиделось, что в Люде,
Измененья точно есть!
И в глазах смогли прочесть;
Счастье и немного вздора!
Значит, будет праздник скоро,
Несомненно, скажет: «ДА!»
И нагрянет в дом еда!


И решилась в первый раз,
Сходить с милым Люда в ЗАГС!
Как подали заявленье,
Началось приготовленье!
Отозвались вмиг подружки,
И затеяв побегушки,
Каждый прилагал старанье,
Чтобы выполнить заданье.
И к особенному дню,
Перемыли, как одну,
Все сварливые тарелки;
И глубокие, и мелкие!
И на стол стаканы в ряд,
Стали, словно на парад!
В центре тонкие фужеры,
Вспомнив светские манеры,
Так галантны и учтивы,
Может быть слегка спесивы…

А бокалы-великаны
Потеснили чуть стаканы;
В тесноте, мол, не в обиде,
Кто бы мог это предвидеть?
Не мечтали про такое,
После стольких лет застоя!
Пир бушует, прям горой!
И шампанское рекой
Заполняет весь хрусталь!
Пена, будто бы вуаль,
Прикрывает всем подряд,
Из стекла лучистый взгляд…
И несётся кругом: «Горько!»
Шума и веселья столько,
Что вздымает потолок!
Раздаётся вдруг звонок…
Из муки-то – высший сорт,
Привезён на свадьбу торт!
Свахи охать и гадать –
Торт на чём гостям подать?

Тут и вспомнила вдруг Люда,
Про подаренное блюдо…
Торопливо, с громким стуком,
Достаёт подарок внука!
Черноту свахи отмыли,
Торт-то сверху водрузили!
И как будто королева,
В зал шагнула Люда смело!
Гости ахнули: «Откуда,
У тебя такое блюдо?!»
А, счастливая невеста,
Расчищает ловко место…
Все тарелки потеснились,
И фужеры расступились.

Склонил голову бокал,
Чуть вино не расплескал…
«Вот настал ваш звёздный час,
Вы почётный гость у нас!
Как прекрасно вы блестите,
Словно ослепить хотите…
Ваши гордые узоры,
Восхищают наши взоры!
Благородство и добро,
Отливает серебро.
Столько лет, не видя вас,
Оторвать не можем глаз!
За бездушное забвенье,
Просим мы у вас прощенья»,
Бокал тихо замолчал…
Сердобольный люд рыдал!

И корил подругу Люду,
Что скрывала от них блюдо…
Серебро многострадалец,
Чувствовало каждый палец!
Переполненный восторгом,
Чтобы русский не потрогал?
Да такого быть не может…..
Блюдо сердце рвёт и гложет!
Вот с чего ели котлеты,
Наши прадеды и деды!
От обиды, что прадедам
Подавали за обедом,
На старинном се-ре-бре!
«В чём подали нынче мне?!»
Орёт гость, как хулиган!
И гранённый вдруг стакан,
В диком бешенстве схватил,
И со зла об пол разбил!
А другой как закричит:
«Бей тарелки – «общепит»!»

Изумлённая невеста,
Приросла к своему месту!
С ужасом смотрела Люда,
Как невинная посуда,
Покидала стол с яствами,
Разлетаясь под ногами!
Гости просто с упоеньем,
Всё громили с наслажденьем!
Разбомбили всё, что можно,
И присели осторожно…
Сидит, молча, наша Люда,
Перед ней осколков груда…
Продолжение следует.