Иней на багрянце

Описание:
Для Ирела, рыцаря и мага, ценнее всего три вещи: верность, долг и родная кровь. И (о чём он старается думать как можно реже) сердце девицы Акбет Мальтаара, которая, увы, совершенно не выносит мужчин.

***

Имперские земли. Недалеко от границ герцогства Вердено. Виндемиатрикс, дом леди Каррэра

Ирел в очередной раз поправил брошь, удерживающую на плечах накидку, расшитую золотыми дисками, пригладил волосы и искоса поглядел на наставника. Сарин, замерший слева, невозмутимо любовался цветущими кустарниками и не думал торопить. Казалось, ему совершенно наплевать на предстоящее знакомство с самой могущественной супружеской четой этой страны, а то и континента, и верить в это не хотелось, иначе пропала бы последняя иллюзия, что он хоть немного человек.

— Полагаю...

Голос прозвучал сипло и неприятно, и Ирел закашлялся в попытках прочистить горло. Лицо раскраснелось, тщательно зачёсанные назад волосы упали на лоб, и к хрипам прибавились плевки. Правда, исключительно на ладонь, дабы вернуть причёске пристойный вид.

— Хочешь, я плюну? — лениво предложил наставник, и кашель Ирела как рукой сняло. Одёрнув камзол, он мотнул головой:

— Полагаю, нам можно идти внутрь. Я смогу.

— Я знаю, — вместо кивка опустил веки Сарин, зная, что за ними наблюдает достаточно прислуги и соглядатаев всех мастей. — Но это будет долго. Мой тебе совет: не пей даже воду и найди кого-нибудь, к кому можно прицепиться на ближайшие два-три часа. Если ты, конечно, не жаждешь волочиться за юбками, пороча новообретённый титул и эту тряпочку, и прослыть повесой. Не худшая идея.

Пальцы снова коснулись броши и жёстких золотых дисков.

— Тебе не придётся за меня краснеть, — пообещал Ирел, а Сарин только хмыкнул:

— Я краснею за тебя всегда, потому не тревожься, никто и не заметит.

***



Исабель Каррэра и её супруг, кардинал Диас, оказались настолько любезны, что уделили молодому рыцарю почти четверть часа. Ирел, отчаянно стараясь не сравняться расцветкой с кирпичом, напоминал себе, что старше, что это не первый кардинал, расспрашивающий его о воинских делах, и что ни в коем случае не нужно поддаваться страху и озираться по сторонам. Наставник рядом. Он всегда рядом, пренебрегает своим же советом не пить и порочит свою репутацию. Быть может, правда, сумел отыскать в толпе кардинала де Форца и с готовностью даёт пищу новым слухам, но что гадать...

Он раскланялся с кузиной императора, когда та поблагодарила его за беседу, и уже собрался удалиться, как его светлость Фелипе вдруг кивнул в сторону под лукавую улыбку жены:

— Сэр Ирел, обратите внимание на леди Мальтаара. Она впервые здесь и, кажется, осталась без сопровождения? — поглядел он на Исабель. Та раздвинула губы шире:

— Я бы и сама составила ей компанию, но прежде нужно покончить со всеми обязанностями. И если вы будете столь любезны...

— Почту за честь, мадонна, — уловив момент, когда паузу стоило прервать, учтиво поклонился Ирел, придерживая накидку, изящно встряхнул головой, возвращая пряди на место, и, проговорив «миледи, милорд», отправился к означенной даме.

Спиной он чувствовал взгляд госпожи Исабель.

— Миледи, — склонился он достаточно глубоко, чтобы у удивлённо обернувшейся девушки не было сомнений в уважительности обращения. Распрямившись, серьёзно кивнул: — Господин Диас в нашем с ним разговоре отметил, что у вас печальный взгляд. Если мне будет позволено, я приложу все усилия, чтобы вас развеселить, но одно только слово — и я исчезну.

Уже сейчас он смотрел на неё сверху вниз. Леди Мальтаара оказалась примерно в два раза моложе, лет двадцати от силы, с умными и уже тронутыми близорукостью глазами. Её руки прятались в рукавах, и Ирел мог спорить, что там они комкают утонувшее в тканях кружево.

— Миледи, позвольте узнать ваше имя? — предпринял Ирел ещё одну попытку, когда молчание, пусть и разбавленное шумом чужих разговоров и музыки, стало слишком тяжёлым. Девушка подняла взгляд и нервно дёрнула уголками губ.

— Простите, сэр Ирел Эринийский, посвящённый благороднейшим магистром Ноэли, — тихо произнесла она, глядя чуть в сторону, — но я не стремлюсь к обществу юнцов и хвастунов. Вы ведь так хотели представиться, узнав моё имя?

— Отнюдь, миледи, я бы прибавил все скромные титулы, что успел набрать за свою чуть более продолжительную, нежели ваша, жизнь, — возмутился Ирел. — Хвастаться — так полностью.

Леди Мальтаара снова коротко глянула на него и сморщилась.

— Мне тридцать шесть, миледи.

— Очаровательно, — кивнула она, не поверив и уже не удостаивая взглядом. Несколько секунд потоптавшись и поглядывая по сторонам, эта угрюмая девица, не дождавшись спасения, просто подобрала юбки и зашагала прочь, и Ирел на миг растерялся. Она вполне однозначно выразила своё отношение к столь сомнительной компании, а леди Каррэра — ещё более однозначно приказала присмотреть за одинокой провинциалкой. И если игнорировать первое — просто непристойно, то второе — оскорбительно и небезопасно.

Он, приподнявшись на носочки, глянул поверх голов, пытаясь отыскать Сарина, но наставника среди малознакомой ему знати видно не было. Сердце заколотилось, бросило в пот — а девушка уже вошла в толпу.

Ирел прикрыл глаза, вдыхая и выдыхая. Сосчитав от шести до одного и обратно, встряхнулся, в тысячный раз тронул накидку и широко шагнул следом за Мальтаара. Её тёмно-русая макушка мелькала слишком уж далеко впереди?

«Может, я таких вот отпугиваю одним запахом?»

Хмыкнув, Ирел прибавил шагу, спешно стягивая с пальца печатку. Кольцо застряло, но когда до остановившейся у окна девицы осталось несколько шагов, поддалось, ободрав костяшку.

— Миледи! — воскликнул Ирел, не дав возмущённо покрасневшей бедняжке и слова сказать и сунув кольцо ей под нос. — Вы потеряли, а я, дурак, не сразу заметил, так ещё и наступил!

Две или три дамы — Ирел не стал оборачиваться, — тоже любовавшиеся игрой солнечных лучей в воде фонтана, рассмеялись. Леди Мальтаара, вспыхнув до корней волос, изобразила умилённую улыбку, цапнула рыцаря за локоть и повела прочь, к большой арке, выходящей в другую часть сада, спускающуюся к реке. Ирел безропотно следовал за девушкой, думая только о том, что если сопротивляться не слишком активно, топить его будут как раз столько, сколько требуется миледи Каррэра, чтобы поприветствовать всех пришедших. Возможно, она даже будет так милостива, что позволит откачать незадачливого охранника.

Он поглядел на маленькую ладонь, стиснувшую его руку.

Наверное, всё же вряд ли.

— Вы! — остановившись у куста буйно цветущей жимолости, с улыбкой процедила леди. Если бы не люди вокруг, она бы, без сомнений, ткнула Ирела кулаком. — Вы! Зачем вы меня позорите!

— Затем, донна, — понизив голос, с точно такой же улыбкой отозвался Ирел, — что оказался слишком неуклюж, чтобы завести с вами обычный разговор и сопровождать на этом сборище гадюк, как приказала светлейшая госпожа. За что нижайше прошу прощения, но пока, — снова протянул он ей кольцо, — возьмите и кивните. Не представляю, за невинность вашу волнуется миледи Каррэра или за жизнь, но ни на шаг от вас не отойду, пока она не придёт.

Девушка, только-только начавшая возвращаться к прежнему мягко-смуглому оттенку лица, побагровела вновь. Кольцо она схватила чересчур спешно.

— А если она пошутила?!

— Значит, я ещё больший провинциал, чем полагал прежде, и шуток не понимаю, — поглядывая поверх её головы, терпеливо пояснил Ирел. — Пока же предлагаю вам на полчаса или чуть больше сделать вид, что вы видите меня впервые, и позволить начать знакомство сначала. Сэр Ирел Эринийский, — склонил он голову, — посвящённый и прочее, прочее.

Леди Мальтаара вздохнула, будто смягчившись, но вместо своего имени оглушительно фыркнула.

— Я иду любоваться рекой, — сообщила она, поджимая губы. — Раз вы пристали ко мне, как грязь к подолу, то хоть не ставьте в неловкое положение. Где вы подобрали это вульгарное кольцо?

— Отнял у толстяка в парике, похожем на котёнка. — Потерев подбородок, Ирел неспешно зашагал за ней, размышляя, что окончилась эта неловкая ситуация довольно сносно. — Спросив прежде, какое из его колец самое омерзительное, чтобы смутить даму наверняка. Я никогда бы себе не простил, разозлись вы наполовину.

Она оглянулась через плечо.

— Вы ужасны.

— А вот это уже ровно в четверть от всей моей непристойной натуры, миледи. Если бы я хотел продемонстрировать её всю, то начал бы преследовать вас, прикрываясь несуществующим повелением хозяйки дома.

Она обернулась вновь и, не доходя до изящных кованых перил, отсекающих мирные воды от берега, размахнулась и швырнула печатку. Ирел молча наблюдал, как та, блеснув на солнце, с бульканьем пошла ко дну.

— Но вы, клянусь, хуже меня, — буркнул он, когда оторопь спала. — Хотя швыряетесь ловко.

— Если будете мне докучать, я и вас столкну, — с вызовом бросила девушка, расположившись на скамье, укрытой тенью, у самых перил. Слишком уж ровное сопение заставило её повернуться уже всем корпусом, и щёки разгорелись жарче прежнего. — Да вы об этом и думали! Вы чудище в человечьей шкуре!

Ирел поджал губы и кривовато повёл плечом.

***



Леди Исабель нашла их два часа спустя и увела безымянную девицу прочь, а Ирела подстерёг её муж. Огненно-рыжий Фелипе, успевший сменить наряд с бледно-песчаного на густо-алый, перехватил гостя у фонтана, взял под локоть и плавно повернул в сторону.

— Вы неплохо держались, — улыбчиво похвалил он, поглядывая сверху вниз. — Если научитесь держать гнев в узде, то далеко пойдёте. Как вы её уговорили?

— Сказал правду, — не особо дружелюбно ответил Ирел. Хоть леди Мальтаара под конец просто бродила то по саду, то по просторным комнатам, перебрасываясь ничего не значащими разговорами с остальными, но его трясло.

— Что моя коварная жена заставила вас не отходить от девицы ни на шаг? — Молодой кардинал расхохотался на кивок Ирела и замотал головой: — Ну, может, вы и правы. Теперь понимаю, почему мессир де Форц так ценит ваше общество: он тоже не умеет шутить. А ваш наставник? — настойчиво выспрашивал он, не позволяя вежливо отстраниться и не сбавляя ходу. — Он тоже серьёзен до неприличия?

— Весьма, — сухо согласился Ирел. Сердце снова заколотилось: его кумир, светлейший Фелипе Диас, одним своим рождением подаривший надежду на смягчение политики Империи в отношении магии, оказался несколько... не таким, как ему представлялось. И теперь он сам поглядывал в сторону реки и очень уж удобных перил.

Поймав его взгляд, Фелипе со смешком разжал руку.

— Приношу извинения, сэр Ирел. И на случай, если ваш покровитель решит, что улыбаетесь вы непозволительно часто, всегда счастлив видеть вас в своём доме. Миледи Исабель тоже впечатлена вашей...

— Глупостью?

— Ответственностью! — почти с укоризной поглядел на него Фелипе Диас. — Вы были великолепны. Надеюсь, — уже серьёзнее склонил он голову, — что вы и вправду навестите нас. С наставником или без — на ваше усмотрение. Он ожидает вас в малой гостиной.

— Благодарю, — едва сдерживаясь, рыкнул Ирел и, поклонившись в ответ, широко зашагал через проклятый сад.

Сарин обнаружился там, где и сказали его светлость: на низком подоконнике, с кувшином вина и без намёка на бокал, кубок или хотя бы кружку.

— Говорят, что ты выдержал некое испытание, — не размениваясь на любезности, поднялся он, оставив кувшин недопитым. Невыразительные грязно-серые глаза смотрели отвратительно трезво.

Увернувшись от руки, Ирел мотнул головой в строну двери.

— Можем уйти сейчас?

— Думаю, что можем. Расскажешь обо всём по пути.

Они вместе вышли, и Ирел уже понадеялся, что теперь-то злоключениям конец, как Сарин, касанием к запястью велев остановиться, направился к леди Исабель, разговаривающей с несколькими дамами. Любезно распрощавшись и указав на сдержанно кивнувшего Ирела, он склонился и перед замершей чуть позади леди Мальтаара, тронув тонкие пальцы своими.

Возвращался он с кривоватой усмешкой.

— Ты знал, что Акбет Мальтаара — наперсница леди Каррэра с юных лет? — поинтересовался он уже в экипаже, вытягивая ленту из волос и массируя виски. — Одно время они даже воспитывались вместе, а после не прерывали переписку.

Ирел оцепенело смотрел в сторону. Стало обидно.

— Жизнь здесь на редкость нелепа, да? Помни, что мы всегда можем уехать. Даже несмотря на это, — кивнул он на накидку в золотой вышивке. — Это будет безопаснее и я тебя поддержу. Если захочешь.

— Не настолько меня и задели, — сквозь зубы прошипел Ирел, пряча руки под тканью. Лицо горело даже под ветерком.

Наставник хмыкнул:

— Ну и славно.

***



Леди Акбет Мальтаара попадалась ему ещё несколько раз на протяжении долгих двух лет. Чаще всего они сталкивались на званых приёмах, дважды — на городских праздниках. Ирел замечал её вместе с леди Каррэра даже на храмовых тренировках и неизменно с руганью приветствовал землю, приходя в ярость и пропуская удар. Не помогала даже помощь мессира де Форца и наставника, гонявших его и дома —«дабы ноги не подкашивались при виде дамы».

В один из таких дней Ирел, благополучно разоблачившийся до рубашки и штанов и едва не запустив меч в стену, бросил товарищей смывать трудовой пот и травить остроумные шутки подальше от себя. Взъерошенный и злой, он топал по галерее, ведущей в северное крыло, и едва снова не оказался на полу: за поворотом его поджидали.

— Господин Ирел, я...

— Леди, чтоб вас! — взревел рыцарь, нависая над отшатнувшейся девицей и стискивая в кулаках воздух. — Вы так мстите мне, да? Лучше признайтесь, потому что только мысль, что Всетворцу не нравится, когда бьют безоружных, останавливает меня от непоправимого!

Повисло молчание. Леди Мальтаара, бледная и в медленно алеющих пятнах, таращилась на него во все глаза, втянув голову в плечи. От вида стиснувших рукава пальцев Ирела обдала волна жара. Качая головой, он без слов обошёл девушку, глядя в пол.

— Постойте, — тихо произнесли за его спиной. Оборачиваться очень не хотелось. — Это не я придумала.

...но он обернулся.

— И мне жаль, что так получилось, — хмурясь и глядя на него исподлобья, прибавила леди Акбет. — И за кольцо простите. Вот, — неуклюже подцепила она с разжавшейся ладони цепочку, — возьмите взамен.

— Не надо.

— Это миледи Каррэра просила передать вам. Я бы дала вам кольцо, — блеснули её глаза, — но я такое не ношу. Вам действительно тридцать… семь?

Помедлив и зарываясь в мысли, Ирел всё же принял подарок. Медальон меньше фаланги указательного пальца украшал герб семьи Каррэра с колким прозрачно-янтарным камешком. Кивнув, он набросил цепочку на запястье.

— Ещё раз приношу извинения за назойливость.

Ирел склонился, чтобы изобразить поцелуй над пальцами Мальтаара, но та снова отошла, прижимая руку к боку.

— Я не в обиде лично на вас, сэр Ирел, даже напротив, — покачала она головой. Губы досадливо поджимались, но взгляд на этот раз остался прямым. — Мне не нравятся мужчины.

— Мне тоже не слишком.

Она смотрела на него слишком долго.

— Я уверена, что вам предстоит совершить много благородных дел, — нарушила девушка паузу и склонила голову. — Больше я вас не потревожу. Прощайте, сэр Ирел.

— Прощайте, леди Акбет.

Расправив плечи и на прощание опустив ресницы, Акбет Мальтаара ушла.

***



Долина Ида. Белый Город, около девяти лет спустя

— Так его не достать!

Сарин растолкал чернорабочих, замерших у трещины, и опустился на колени. Колдовал так близко к разлому он не решался и только щурился, всматриваясь в темноту. Ирел, подошедший ближе, выдохнул так же ровно, как и до того.

Рубиновый меч. Здесь. Прямо здесь. Значит, Фелипе Диас погиб, где стоит он?

— Не знаю, — тихо, не потрудившись дождаться вопроса, произнесённого вслух, отозвался наставник. — Ни к чему думать об этом. Особенно теперь.

Пальцы ослабили ворот. Душно...

— Иди в верхний город, — велел Сарин, поднимаясь и не трудясь отряхнуться от песка и пыли. — Жди у себя.

— Нет. — Сделав ещё один маленький шаг, Ирел склонился над трещиной, расколовшей землю. — Его нужно вытащить?

— Да, но...

Не дожидаясь продолжения, ученик мага ткнул каблуком край, проверяя на прочность, и со змеиной гибкостью соскользнул во тьму. Сарин вздрогнул, но не проронил ни слова, глядя, как светловолосая макушка теряет чёткость очертаний. Дело было даже не в глубине...

— Не трогай! — крикнул он, когда Ирел оказался на уступе рядом с мечом. — Ему это не нравится!

Запрокинув голову, Ирел поглядел на наставника и осторожно, чтобы не свалиться, сел на корточки. Оружие реагировало на всё: тепло его рук, движение воздуха, отголоски магии. Здесь, в городе Дома Аркс, клинку было больно.

— Я тебя понимаю... — пробормотал Ирел, стараясь не дышать слишком глубоко и поставив ладони рядом с тёмным металлом, напоминающим напившийся огня камень. — Хорошо понимаю. Не знаю, способно ли ты осознавать себя, но если да — не причиняй мне вреда. В этой дыре твоего хозяина нет, а наверху хотя бы не воняет древним кладбищем. Ты... если слышишь меня, сделай что-нибудь?

Клинок остался на том же месте. Ирел хмыкнул.

— Н-да, ну ладно. В прошлый раз ты меня не покалечил, может, и в этот не станешь?

Шум в ушах перекрыл окрик наставника, и, наверное, к лучшему: будь сомнений чуть больше, Ирел бы отступил. Выдохнув до ноющей боли в груди и разгоняя кружащую в воздухе пыль, он самыми кончиками пальцев коснулся рукояти. Руку дёрнуло до самого плеча, и юноша чуть было не слетел вниз, но поглядел на целую и невредимую ладонь и тронул меч уже решительнее.

— Вот так, — приговаривал он, медленно-медленно поднимаясь на ноги и поднимая оружие к груди, — без шуток, без магии, никого не сжигаем... или что там тебе нравится делать. Сейчас мы отсюда выберемся, и там, наверху, подумаем...

Перед его носом в каменное крошево упал конец верёвки, скрученный в петлю. Не глядя наверх, Ирел поставил в неё ногу, вцепился в один из узлов и съёжился, когда его потянули.

— Раа, мы поговорим об этом наедине, — сипло пообещал ему Сарин, как только Ирел ступил на твёрдую землю. Люди вокруг таращились на него во все глаза. — А пока дай мне эту дрянь.

Ирел опустил взгляд на руку, держащую меч погибшего кардинала-колдуна и с хрустом шевельнул пальцами. На прогретую жарким солнцем землю посыпалось инистое крошево.

От рукояти по прозрачно-тёмному металлу расползлись потёки льда, сковывая рубиновые всполохи. Резонанс не утихал, но почему-то предпочитал игнорировать запылённого и дышащего через раз мальчишку.

— Не подходить, — отведя руку, велел Сарин приближающимся магам. Обычные люди и сами не рвались оказаться рядом с этой дрянью. — Ирел, ты... в порядке?

— Да, — тихо-тихо отозвался ученик. — Не знаю, почему, но он меня терпит.

— Мастер Ирел, вы можете передать его нам? — спросил один из заклинателей. На еле слышное «нет» они переглянулись. — Вы уверены?

— Я сомневаюсь, что смогу разжать руку, — выдохнул Ирел, переступая с ноги на ногу. В висках зашумело с новой силой. Пальцы свело, и он бережно положил клинок на раскрытую ладонь: в ту же секунду и от неё разошлась волна хрупкого пока ещё льда. — Или что сдержу... это.

Пустое пространство вокруг него расширилось ещё немного.

— В лабораторию к мессиру Архазару. Сейчас же. Ты, ты и ты, — кивнул наставник магам, попавшимся на глаза, — сопровождать. А ты — отыщи мессира. И... и Бальзамина. Возможно, он сможет помочь. Ирел?..

Наставник не казался слишком обеспокоенным, но Ирел, приподняв край губ, ободряюще кивнул, одновременно с этим прикрывая разум. Мысли это не скроет, но исказит достаточно, чтобы Сарин не тревожился.

— Заканчивайте здесь и идите к сэру Ллириеллу, мессир. Я буду ждать в лаборатории.

Сарин кивнул, отворачиваясь и что-то там приказывая — Ирел уже не слушал. В сопровождении трёх заклинателей он спешно зашагал по изуродованной улице вверх, глядя под ноги, и чуть реже — на Рубиновый меч.

— Сократим путь, — сказал он несколько минут спустя, когда шум с места вынужденных раскопок затерялся среди уцелевших домов гончарного квартала. Закатное солнце окрашивало камни золотисто-красным. — Кан, иди вперёд, иначе я ноги переломаю.

Он остановился, пропуская приятеля и вызвавшегося идти с ним Маро и мягким движением швырнул в лицо оставшегося чуть позади Флавикса горсть морозного воздуха. Не дожидаясь результата, сбил Кана воздушной подножкой и воткнул в затылок Маро ледяную иглу. Слишком слабый и неточный всполох он принял на меч и закончил с Каном таким же удушающим ледяным «дыханием». Лоб начал тяжелеть, а спина взмокла.

Слишком быстро. Слишком чисто. Слишком... неправильно?

С минуту Ирел простоял, прикрыв глаза и вслушиваясь, не идёт ли кто. Когда колотьба в груди поутихла — обшарил, не выпуская меча, трупы, стащил с Кана плащ, отряхнул и натянул на себя. Остальные вещи, что счёл достаточно неприметными, обернул вокруг оружия, покрытого коркой льда, и снова замер.

Кан не был ему близок — так, собеседник в кабаке за кружкой пива. Вряд ли хоть кому-то он мог стать другом, и нечего об этом думать.

Тошнота, зародившаяся в момент, когда он увидел искажённое лицо Флавикса, начала отдаваться дрожью в цепенеющих мышцах, и Ирел заставил себя идти. Между тел он прошёл аккуратно, не зацепив, хотя, казалось бы, какая разница?

Ладони всё ещё ныли от сошедшей корки инея, а в голове гудело. Убийство трёх магов при желании и должной изворотливости можно объяснить, но если сейчас он покинет город, назад дороги не будет. Сарин сойдёт с ума от горя...

— Ничего с ним не будет, ничегошеньки, — прошептал Ирел, прижимая свёрток и животом чувствуя сочащийся из-под ткани холод. — А мы... мы возвращаемся домой.

***



Он одолел долину Ида меньше, чем за двое суток: один раз сменил коня, добравшись до последней деревушки в землях Аркс, и дважды спал по два-три часа, забившись под камни и поваленные деревья. Вопреки громко вопящему внутреннему голосу он свернул с кратчайшего пути до имперских границ на юг. Сложный выбор: в Кальте его ждал бы глава ордена Розы с одной стороны, гарнизон крепости Креван — с другой, и вторжение, которое не смогут проигнорировать оба государства — с третьей. И если его хватились в Аркс, то наверняка перекрыли дороги ко вратам в Империю.

Крохотный посёлок Наль отличался от большинства других только одним: большим аббатством на холме. И пусть Закатный Трикветр считался менее грозным противником, чем стражи границ Розы, но тем и меньше шансов, что бывшие господа о них вспомнят.

Ирел зябко выдохнул: в ночном воздухе уже чувствовалась поздняя осень. От ветра болели глаза, седло отбило всё, что можно, а заклятья, прибавившиеся к ледяному кокону, чтобы скрыть искажения, расходящиеся от меча, вымотали все силы. Утешало лишь, что в просвете между деревьями уже темнел далёкий холм.

Он заставил коня замедлиться, когда тот, миновав опушку леса и узкую полосу пустоты, пересёк границу огромного парка. Дыхание показалось ему раскалённым, а руки, вцепившиеся в поводья и свёрток с мечом, тряслись. Больше всего хотелось позволить телу свалиться на поросшие тонкой травой тропинки и не вставать хотя бы несколько часов. Может, его даже отыщут на рассвете, и не придётся самому добираться до порога.

Окончательно выпустив поводья и правя коленями, Ирел, поглядывая на окружающие его деревья, одной рукой растёр щёки — и резко дёрнулся в сторону. Конь, уставший не меньше него, повёл боком, а рыцарь и маг отупело смотрел, как по пальцам, рефлекторно выхватившим из воздуха нечто тонкое и чуть гудящее, течёт кровь.

Его нелепое желание исполнилось: земля, оказавшаяся чуть менее жёсткой, чем представлялось, столкнулась с боком и коленом. Хлопнув коня по крупу, Ирел нырнул за ближайшую оливу, вжимаясь в кряжистый ствол, и уставился на неизвестное оружие. Игла, едва не в ладонь длиной, полая и с тонкими витыми насечками снаружи. Ещё одна такая же воткнулась в тропу через несколько секунд, как он слетел с коня. Три других настигли несчастное животное в каких-то ста футах впереди, разорвав шейную артерию и утопив траву в буром.

Десяток серебряных стрелок вонзились в землю и в оказавшиеся на пути деревья шагах в десяти перед Ирелом. И все они, дрогнув, разом зазвучали.

***



Ма-Дук перемахнул с ветки на ветку, решив не петлять по земле, как заяц, и размял пальцы. Юркий щенок удирал слишком быстро для раненого колдуна, истощённого поддержкой защитных чар. И тянуло от него совсем не теми запахами, что положены перепуганному человечку. Или обозлённому. Или человечку вообще.

Ирел Эринийский сбил его иглы и подманил поближе, забросав сосульками, прежде чем рвануть с места. И это было... странно. Здесь, среди олив и оврагов, у них почти равные шансы, дальше — поляны и открытая местность. Единственным объяснением было безумие. Что ещё могло подтолкнуть поганца к воровству и побегу? Уж точно не надежда, что ему удастся справиться с лучшим из охотников Аркс. До границы слишком далеко, он медленнее на своих хрупких человечьих ножк...

Ма-Дук поперхнулся на вдохе, и дрогнувшая рука отправила очередную партию игл в совершенно другую сторону. Жалко не было: всё равно тонкая кость и сталь не пробьют чешую.

На первой же проплешине в густом переплетении стволов и ветвей гибкий мальчишка запустил в землю когти, длинным тягучим движением теряя всяческое сходство с людьми. Серебристо-голубая тень, лунный блик, растёкшийся в тумане, сказочная иллюстрация, сошедшая с книжной страницы — но никак не реальность. Вампир замер, с безумным спокойствием наблюдая за ожившей легендой.

Ни на родных островах, ни в Аркс он не видел драконов.

Когда липкая оторопь прошла, он честно попытался ранить ящера новой звуковой волной, подбросив иглы в воздух, но хвост отбросил их в полёте, а «щенок», неожиданно сменивший лапы на крылья, плюнул довольно дохленьким «огнём», обморозившим сад на два десятка футов. Это могло бы стать занятной игрой, настоящей охотой, не похожей на жалкую беготню, но Ма-Дук не любил сражения. Даже такие.

Он смирился с мыслью, что вернётся без меча и вора, в тот момент, когда безрезультатно обратился к своим скудным познаниям в магии, но продолжал следовать, не отставая от дракона. В некотором роде его вело любопытство: что эта тварь будет делать, когда заберётся на холм? Сожрёт монашек? Совьёт гнездо перед воротами? Вряд ли, иначе бы не стал скрываться и сразу поднялся в воздух...

Ма-Дук прищурился. Вот оно.

Мальчик не хочет будить почтенных монахинь когтями и пламенем, не хочет попадаться хоть кому-то на глаза в своей чудной чешуе, не хочет показывать меч. Мальчик надеется, что заклятья, опутавшие границу, и Закатный Трикветр защитят его надёжнее слишком шумной и затратной по силам прямой стычки.

Умный мальчик. Но недостаточно предусмотрительный.

Ма-Дук сошёл из теней на прямую, как стрела, аллею, прочертившую холм до середины. Считая тяжёлые и медленные удары сердца, он смотрел, как потерявший плащ силуэт, серый и светловолосый, поднимается к самым воротам. Кулак успел ударить раз или два, даже грохотом разбудил привратницу, но не успела та спросить, кого принесло посреди ночи, как Ирела крутануло на месте и швырнуло на землю.

— Звучи... — прошептал Ма-Дук. Не удержавшись, он сделал несколько осторожных шагов вверх по склону, глядя, как вздрагивает, жадно заглатывая воздух, скорчившееся тельце, заливающееся кровью из развороченного плеча. Тонкая полая игла дрожала, раздирая плоть и снимая кожу с пытающихся её вытянуть пальцев.

Он даже на миг подумал, что успеет приблизиться и забрать проклятый меч, но одумался. Магическую атаку в лоб он ещё выдержит, а удар хвостом от отчаявшейся ящерицы — вряд ли. Переведя взгляд на женщину, распахнувшую дверь в воротах, вампир шутливо поклонился и хищной кошкой метнулся во тьму. Впрочем, ему это не помешало понаблюдать, как несколько минут спустя подлого гадёныша Ирела в шесть рук затаскивают внутрь. Удовольствие оказалось исключительным.

***



— Аббатиса, с вами хотят говорить, — не переступая порог, протянула госпожа Карин, перебирая пальцами по локтю и демонстрируя совершенно неподобающее учёной даме нетерпение. Акбет, поглядывая на это без малейшей приязни, прямо через голову натянула верхнее платье и сунула ноги в туфли.

— Лучше бы он говорил с сёстрами, — пробурчала она. Появление незваного гостя выгнало её из постели, не прибавив благодушия. — Или они закончили?

— Остановили кровь, — кивнула Карин с тем же странным выражением. Дождавшись, когда аббатиса накинет на плечи шаль, посторонилась, пропуская в коридор, и зашагала следом. — Трубка рассыпалась в пыль сразу после извлечения, и изучить её не удалось.

— Плохо. Вы уже допросили его?

Карин молчала. Притормозив на повороте к лестнице, аббатиса Акбет снизу вверх поглядела на свою армарису и досадливо свела брови:

— Да в чём дело? Перья Аматиел, у него что, и язык вырвали?

— Нет, госпожа. Но вам просили передать, — помявшись и глядя чуть в сторону, вытянув губы трубочкой, сунула ей что-то в ладонь Карин, — и сказали, что ответят на все вопросы.

Акбет близоруко сощурилась, пропуская сквозь пальцы тонкую цепочку, и придержала увесистый кругляш. Янтарный осколок в тусклом свете свечи налился багрянцем.

Несколько долгих-долгих секунд она стояла, разглядывая хитрое плетение узора, и пыталась вспомнить. Посланники и курьеры носили такие, но с тёмными камешками, под цвет обожжёного дерева или чернильно-синего неба. Родичи Каррэра — белые. Память поддавалась с трудом, а когда барьер прошедших лет расступился, Акбет вспыхнула и сама. Не спасли ни воспитание, ни сан, ни даже природная угрюмая сдержанность: ругнувшись, она начала спускаться так быстро, что часть ступеней не пересчитала боками только чудом.

В маленькой комнате её ожидал Ирел, закутанный по самый подбородок толстыми шерстяными покрывалами. Одна из сестёр-монахинь поила его каким-то пахучим отваром, другая сидела на краю постели, отсчитывая пульс. Ещё две переговаривались в комнате по соседству, подновляя в памяти способы наложения швов и целительных плетений. У всех было то же странное выражение лица, что и у Карин.

— Можете побеседовать, аббатиса, но недолго, — кивнула сестра Геллатрикс, уводя коллегу и передавая кружку. — Мы будем ожидать.

— А...

— Мы убедились, что кровопотеря не привела к непоправимому и перевязали рану, — приподняв брови, оборвала она. — Насколько это возможно.

— Благодарю, — кивнула Акбет, дождавшись, когда они выйдут, и закрыла дверь, прижимая к полированному дереву ладони. К моменту, когда у неё нашлись силы обернуться, скулы полыхали, а в голове роились передуманные с последней встречи мысли. — Просто прекрасно, — процедила она.

— Акбет Мальтаара, — прошептали из горы подушек и одеял, — вас сложно не узнать.

— Вас легко: никому и в голову не придёт, что кто-то на этой земле может не меняться со временем. Значит, вы не врали о своём возрасте, — перешла она на шипение, приблизившись и склоняясь над гостем. Цепкие пальцы ухватили подбородок, заставляя повернуться так, чтобы свет падал на лицо. — И как долго вы будете выглядеть как школяр?

— Лет двадцать, если проживу, — сипло отозвался Ирел, морщась и жмуря затуманенные голубые глаза. Зрачки-веретёна сжались в щёлки. — После... простите, я немного...

— Да Забытый вас поглоти, что там с вами? — не выдержав, грубо начала откидывать бесконечные слои ткани Акбет, чувствуя мало чем обоснованную ярость. — Таинственная злобная тварь не только наградила лишней дыркой, но и всю руку откусила?

Ирел отвернулся, устало прикрывая глаза. На белом в крупной испарине лице застыло то же, пустотой проклятое, чтоб его, выражение, а Акбет неуверенно тронула края плотных бинтов, расчертивших грудь. Отодвинув кружку подальше от края стола, она села на табурет, выдохнула, вдохнула и дробно захихикала. Перед глазами всё окончательно поплыло от выступивших слёз, а руки начали дрожать.

— Значит... — прошептала она, мотая головой, — значит, Ферранте де Ноэли был не столь уж непроходимым мерзавцем, раз пошёл на такое и посвятил в рыцари... вас? Или он не знал? О-о, — почти застонала она, запрокинув голову и уставившись в потолок, — надеюсь, его тень сейчас бесится в посмертии и на стену лезет, и дай Всетворец, чтобы стены эти были высокими и кривыми!

— Милостью его будет так, — тихо-тихо отозвался осипший голос. — Где мой свёрток, мадонна?

— У армарисы Карин. И не думайте, что она не посмотрела, что внутри.

Смех оборвался резко, оставив неприятный гул в груди. То, что колотит и Ирел, Акбет заметила не сразу.

— Вы ответите на все мои вопросы честно, — отчеканила она, моргая и почти вслепую нашаривая одеяла. Набросить их обратно отчего-то было сложно, зато захотелось влить в сипло выдыхающий рот ещё обезболивающего, чтобы развязать язык наверняка. — Иначе мы не сможем вам помочь. То, что рассказала мне Карин, правда? Вы дракон?

— Драконица.

— Маг?

— Магиня.

— И выкрали Рубиновый меч из некромантского города, чтобы... что?

— Чтобы вернуть его домой.

— Леди Исабель, — кивнула Акбет, и ей кивнули, как сумели, в ответ. Спохватившись, аббатиса взяла в ладони почти безвольно лежащее запястье, нащупывая жилу и стараясь не глядеть на ободранные до мяса пальцы. — И вас зовут Ирел из Эринии?

— Да.

— И стоило оно того?

— Два меча хранит Север, один — мы. Он больше, чем артефакт или ключ, он символ. Оставить его в Аркс — всё равно что склониться перед ними и молить о пощаде.

— Вы дура?

Ирел не без труда перевела на неё взгляд.

— У вас есть повод так думать.

Акбет вновь начала задыхаться от злости. Всё должно быть иначе. Совершенно иначе!

— Вы пришли в моё мирное аббатство, едва не подохли на пороге, притащили реликвию, из-за которой нас не сегодня завтра вырежут, не расправились с убийцей, пришедшим следом... Вам не нравится жить?

— Вы утопили моё кольцо, — улыбнулась Ирел, неглубоко вздыхая. — А потом меня. Вы равнодушная, злая интриганка, играющая в благочестие, и только вам я могу довериться. Простите, леди Мальтаара, всего этого — ран и гадости в кружке — не было в моих планах. Мне нужно поспать, а после я уйду и унесу меч. Никто вас не тронет, если вы будете благоразумны. Аркс не нужна война.

От удара по больному плечу Акбет удержали только крохи милосердия, оставшиеся после этого короткого монолога. Лицо лгуньи, слишком убедительно бинтующей свои выпуклости, было тошнотворным и мерзко-одухотворённым. Впрочем, возможно, дело было в малом количестве крови, текущей по венам, и попытках расстаться с сознанием.

— Если вы так решили — что ж, не буду останавливать, — поднялась она, отпуская чужую руку. Ирел скривилась от боли. — Но вы не уйдёте, а уползёте и отключитесь у следующей двери в коридоре. И клянусь, что прикажу оставить вас там. Успокойтесь, — почти с презрением — к Ирел или к себе? — произнесла Акбет, — только с... существа вроде вас делают спонтанные глупости. Некроманты не отправят сюда войско, а с отрядом клыкастых ублюдков мы разберёмся. Вы получите декаду, Ирел Эринийская, а затем мы последуем вашему же совету и… как там? Будем благоразумны?

— Благодарю, — помолчав и решив не тратить остатки сил на споры, прикрыла глаза Ирел. От прикосновения ко лбу тёплой ладони закружилась голова. — Вы очень добры.

— Я слишком добра. А вы дура. Вы бесполезно, чудовищно, раздражающе храбрая дура, и я буду молить Всетворца, чтобы вы тихо отошли этой же ночью и не заставляли чувствовать к вам даже подобие симпатии. Но всё же смею надеяться, что вы хорошо переносите магическое вмешательство, потому что сестра Геллатрикс убеждена, что вы умираете, несмотря на эту гнусную ухмылку, и решила вас спасать.

— Может, и умираю, — еле слышно прошептала Ирел, приподнимая отяжелевшие веки. — И если так суждено — не оставляйте меня. Посидите рядом хоть немного. Пусть засчитают это за мученическую смерть.

...Акбет вышла из комнаты десять минут спустя и без промедлений свернула в соседнюю. Медицинские сёстры и армариса, спорившие почти с ожесточением, разом замолчали.

— Что вы так долго там делали, госпожа Мальтаара? — осторожно поинтересовалась сестра Марта. — Или?..

— Всё в порядке, — отмахнулась аббатиса, привалившись к косяку. — Я... сидела. И я убеждена, что нашего вмешательства требуется не так много: госпожа Ирел...

— Господин, — поправила Геллатрикс.

— ...вполне крепкая особа. И ей нужен разве что покой.

— Ему.

Акбет поглядела на сестёр с недоумением.

— Господину Ирелу, крепкой особи несомненно мужеского полу, нужен покой, — спокойно повторила Геллатрикс, и остальные закивали. — Ведь будь всё несколько иначе, мы были бы вынуждены отослать не только письма в ближайший город, но и храмовникам, потому что такое грубое нарушение устава кощунственно. Мы поняли вас, госпожа аббатиса. И мы справимся.

***



Имперские земли. Виндемиатрикс, императорская резиденция, некоторое время спустя

— Сэр Лару уже прибыл?

Разглядывая выступающие лопатки и сильный торс с корсетом тугих мышц, Акбет хмыкнула и сама взяла кувшин. Ирел подставила руки и почти с ожесточением принялась умываться и тереть за ушами.

— Не только прибыл, но и притащил с собой все бумаги, свидетельствующие в нашу пользу. Однако...

Вода плеснулась на столешницу, и Ирел, хмуря мокрые брови, глянула на аббатису. Та зябко повела плечами и отвела досадливо взгляд.

— Милорд де Форц здесь.

— Не страшно, — после короткой паузы встряхнула головой рыцарин и, окунув в воду край полотенца, принялась растираться. — Если он попытается всё испортить, я заманю его в чащу на ближайшем выезде и прирежу. Или вежливо попрошу остановиться и проявить уважение, — прибавила она, заметив изменения в лице Акбет. — Как и полагается всем приличным людям.

Акбет смотрела.

— Что? Если бы я не умела решать такие проблемы, то благополучно сгнила бы в какой-нибудь канаве лет двадцать назад.

Акбет смотрела.

— Обещаю, — широко, хоть и кривовато, улыбнулась Ирел, отложив полотенце и положив руку под левую грудь, — что не трону кардинала Гранца без крайне серьёзного повода, подразумевающего угрозу жизни. Теперь ты удовлетворена, моя хмурая тучка?

Леди Мальтаара не выдержала, приподнимая уголки губ в бледной усмешке, и позволила сухим шершавым губам коснуться себя под подбородком. За последние месяцы в городе садов Ирел вытянулась едва ли не на три пальца и теперь наклонялась всё сильнее, чтобы поцеловать. На этом их и застала мадонна Исабель.

— Ой, — сообщила она улыбчиво, закрывая дверь изнутри. Ирел отскочила к стене, едва не повалив таз и зачем-то прикрывшись. — Пусть здесь и нет замков, но неужели вас, миледи, не учили вязать узлы? Аббатиса Акбет, пояс, пожалуйста!

Поймав брошенный нетвёрдой рукой вышитый пояс, леди Каррэра ловко затянула петли и набросила один конец на дверную ручку, а другой — на тяжёлое кольцо для шторного шнура, умело отсекая все прочие попытки войти. Румяная, деловитая и вполне довольная жизнью, растёрла ладони:

— Кузен возвращается и прибудет через полчаса, если не залюбуется на новых птиц. Лучше поторопитесь. Вы так и будете стоять? — обратила она взор на Ирел, взмокшую с ног до головы. — К слову, миледи, как к вам обращаться? Наедине, я имею в виду, — не останавливаясь, обошла она комнату и собирая гребни, шпильки, ароматные притирания и пузырьки с магнезией.

Ирел, неловко переступающая на одном месте, смотрела на неё, не открывая рта, а леди Исабель не без любопытства поглядывала в ответ. Кажется, её особенно поразила безволосость и россыпь коротких шрамов.

— Миледи Ирел? — повторила она, склонив голову к плечу.

— Так и зовите, светлейшая госпожа, — совладала с голосом рыцарин. Ей кивнули, вновь указывая на таз.

— Аббатиса Акбет, — с той же насмешливой вежливостью напомнила Исабель, — умойте заново нашу просительницу, времени не так много.

Она дождалась, когда Ирел закончит с мытьём, помогла обмазать её раствором магнезии, с интересом трогая слишком прохладную для людей кожу, и сама занялась причёской. Жёсткие светлые волосы она расчесала, уложила и заколола там, где смогла, пока Акбет копалась в принесённой слугами одежде. При взгляде на бинты подняла брови.

— Какое варварство, — покачала она головой, морщась и жестом повелев убрать пыточное орудие подальше. — Обойдёмся без этого, мне даже думать о таком больно.

— Миледи? — покосилась на неё Ирел, окаменевшая под властной рукой, раздирающей её кудри.

— Не такая она и большая, — опустила глаза ниже Исабель. Призадумавшись, закивала: — Да, обойдёмся, камзол и без этого ужаса достаточно плотный. К тому же я принесу кое-что, чтобы вы не беспокоились. Вы поможете леди одеться, аббати...

— Довольно, ваша светлость, — устало пробормотала Акбет, растирая шею там, где её касались чужие губы. — Пошлите слуг за этим вашим чем-то, и мы закончим.

— Я сама, — подскочила Исабель, взмахнув руками. Рукава разлетелись, словно крылья.

Ирел поглядела на сдёрнутый с ручки пояс и закрывающуюся дверь и встала, заправляя спешно натянутую рубашку в штаны.

— С ней такое часто бывает, — пояснила тихо Акбет, не дожидаясь вопроса. Опустившись на корточки, она ловко принялась за шнуровку на бёдрах. — С детства.

— Это ты ей рассказала? — занимаясь рукавами и зажимая в зубах кончики шнурков, немного невнятно спросила Ирел. Штаны на ней потянули вниз и пару раз охлопали пониже спины. Ирел сдавленно хохотнула: — Ладно. Буду считать, что она слишком проницательная женщина со своими странностями. Сколько будет людей?

— Исабель обещала, что уйдёт даже стража, — опустился голос аббатисы ещё ниже. Поднявшись, она взяла камзол и помогла просунуть руки, сама застёгивая пуговицы. — Милорд де Форц займёт их место и будет при оружии. Не провоцируй его... и не колдуй. Даже в шутку. Если жизни императора будет грозить хоть что-то, я не смогу помочь. Но я тоже пойду. Сэр Лару, леди Исабель... думаю, всё. Дело слишком деликатное.

Ирел невесело хмыкнула, разглаживая аккуратно севший наряд. Серое и голубое, и близко не похожее на цвета её ордена, на рукавах и груди напоминающее вышивкой чешую. Высокий ворот и строгий крой, хоть немного компенсирующий внешнюю юность. Люди обожают подмечать неприятные детали.

Приобняв Акбет, она подошла к окну и раздвинула тяжёлые шторы шире.

— Кажется, я боюсь. Никогда не разговаривала с императорами.

— Ты говорила с двумя кардиналами, кардиналин и властительницей целого города, — зашептала Акбет, уложив голову Ирел на грудь и вслушиваясь в заглушённый размеренный стук. Пальцы, трогающие её шею, оставались такими же прохладными. — И большую часть возьмёт на себя его светлость. Он хорошо подготовился, а ты... просто кивай.

— Хороший совет.

Они промолчали до возвращения леди Исабель, но когда та вошла в комнату, из головы Ирел вылетели и все мысли: хозяйка города садов принесла тёмно-алую накидку, расшитую чёрными перьями.

— Я не могу, миледи, не... — отшатнулась она, быстро замотав головой, но Исабель, не слушая, разложила на столе свёрток с множеством тонких золотых цепочек и встряхнула ткань.

— Да идите же сюда, я не хочу за вами бегать! — потребовала она и первая шагнула навстречу. Не обращая внимания на скорбную мину, застывшую на иноземно-светлом лице, принялась закутывать Ирел, ловко прикрывая и без того едва заметную грудь. — Мой муж был бы горд, узнав, что я отдаю это вам. Для большей части этого вороха, — кивнула она на цепочки, — вам придётся отрастить волосы, но пока используем, что есть. Руки.

Она обвивала пальцы и запястья текучим золотом, а Ирел едва дышала. Ей хотелось остановить слишком улыбчивую вдову, но та решительно цокала языком и продолжала.

— Фелипе никогда бы не захотел, чтобы хоть что-то из его колдовского хлама лежало без дела, — произнесла она, закрепив последнюю цепочку у горла и делая шаг назад. Серо-синие глаза сверкали хищным огнём. — Прекрасно. Вечером мы проверим, есть ли от них какой-то толк, и посмотрим, не будет ли меч к вам расположен хотя бы немного больше, а пока держите спину ровнее, сэр-или-леди Ирел. Считайте, что ныне вы, в некотором роде, преемница моего мужа.

— Вряд ли он вообще помнил меня, — скривилась Ирел, перебирая пальцами в воздухе. Пока что прилива какой-то особой силы она не чувствовала. Леди Исабель, подманившая поближе Акбет, хихикнула в кулак:

— О, он вами восхищался. Наша любезная леди Мальтаара отпугивает нахальных сопляков одним сумрачным взглядом, но вас не проняло. Вы ухитрялись уживаться в одном доме с де Форцем, магистр Ноэли ни разу не обругал вас... Фелипе хотел вас к себе, — прямо сказала она. — И если бы знал, что вы колдунья — предложил бы в тот же миг.

«Тогда бы я носила эмблему с птицей и такие же цепочки, училась, не скрываясь и не изображая в перерывах прислугу. Тогда Сарину не пришлось бы бежать из Империи, а мне — следовать за ним. Тогда бы я занималась тем, во имя чего не страшно умереть... и погибла бы вместе с его светлостью в Аркс».

— Идёмте, мадонна, — кивнула Ирел, кончиками пальцев обводя лицо и замирая на подбородке. — Лучше идёмте, пока я малодушно не лишилась чувств.

***



Сэр Лару Матеоно говорил долго и складно, как Ирел никогда не давалось. Невесть где он раскопал письма Сарина и выудил показания из старых знакомых, звучащие так искренне, что можно прослезиться. Его императорское величество Северо, впрочем, оказался достаточно стойким и только кивал.

Замерший рядом с ним Гранц де Форц, белокожий, как и Ирел, казался сумрачной тенью возмездия. Его одного не пронял рассказ о несчастном маге, заложнике собственной силы, оказавшемся перед страшным выбором: предательством или мучительной смертью.

— Да и предательством это назвать жестоко, — вздохнул, завершая долгий монолог, старик. — В то время он лишь спасал свою жизнь, как мог, не ища хозяев по ту сторону границы.

— Драматичная история, — согласился император, поджав губы и заломив брови. Колкий взгляд метнулся на Ирел, в который раз задержавшись на золоте, обвившем руки, и лежащем на плечах багрянце в чёрных перьях. — А вы, сэр? На вашем месте я бы не тратил время на пустые беседы, имей возможность находиться в компании новой госпожи.

— Они будут пустыми, если я промолчу, ваше величество, — со всем достоинством произнесла Ирел, не оправдываясь и не опуская взгляд. — Как и моя никчёмная жизнь, если предпочту тратить её, позабыв о трёх важнейших вещах: верности, — коротко склонила она голову, — долге и крови. Первый вёл меня сюда, домой, с тем, что принадлежит этой стране, несмотря на все опасности. Второй заставил принять наследие, которого я не просил. Третья велит молить вас, — опустилась она на колено, — о помиловании для моего брата. Не его вина, ваше величество...

— А чья? — заинтересованно протянул Северо Лана, опираясь на подлокотник и запрокидывая голову, чтобы поглядеть на де Форца. — Вы хотите обвинить закон, судьбу или кардинала, делавшего то, что необходимо?

Светлые глаза кардинала Гранца смотрели спокойно и невыразительно, и Ирел осознала, зачем у неё забрали всё оружие. Если выдержка надломится... хотя бы дрогнет...

— Светлейший государь, как ни прискорбно, но я должен просить вас о милосердии, — сухо произнёс де Форц, заведя руки за спину. Много лет назад, припомнила Ирел, он делал так всякий раз, как принимал неприятное решение. — Юноша прав: маг Сарин действовал не по злому умыслу. Я ошибся и этим вынудил его искать убежища там, куда он по доброй воле никогда бы не пришёл. Если вы прислушаетесь к рассказам Елены Каррэра и сэра Ирела, а так же моим, то поймёте, что он до сих пор лоялен к нам настолько, насколько позволительно советнику лорда-некроманта.

— Очень любопытно, — закивал император, рассеянно изогнув губы в улыбке. — Милорд Гранц, простите мою бестактность, но я не могу не спросить: в вас говорит стыд за то, как вы обошлись с ним тогда, или за то, как обошлись во время последней встречи?

Он рассмеялся, глядя на переменившиеся лица, и в одно движение поднялся. Не склонилась только леди Исабель, с неприкрытым раздражением отвернувшаяся к окну.

— Это было убедительно, браво. Добудьте мне что-то большее, чем красивые слова и взгляды, полные огня, и даю вам слово — я позволю вернуться этому... драконьему некроманту. Если он так хорош, отчего бы и нет? Сэр Ирел, — пересекая зал, остановился Северо у замершей в коленопреклонённой позе женщины, — вы взяли цвета моего друга и названого брата, а значит, и непомерную ношу. Именно вы и ваша страстная любовь, я уверен, пробудили совесть в кардинале де Форце, а во мне — сострадание. Вы — образец мужественности и истинный рыцарь, несмотря на, э, крылья и...

— Хвост, ваше величество? — сдавленно предположила Ирел и получила почти отческое прикосновение к плечу.

Ступая легко и широко, император удалился.

Ирел выдохнула, не поднимаясь и оттягивая душащий ворот. Гранц де Форц тихо выругался, и ему вторила Исабель, сжавшая переносицу дрожащими пальцами. Сэр Лару, бледный до нездоровой серости, схватился за первое попавшееся письмо и принялся обмахиваться, часто и тяжело дыша.

— Боюсь, я не доживу до конца этого балагана, — прошептал он.

Акбет Мальтаара, подобрав юбки, подошла к Ирел и потянула её вверх. Обняв за талию, оглядела всех присутствующих.

— Думаю, раз так случилось, нам всем нужно поговорить начистоту.

***



Леди Исабель отослала слуг и сама обошла все ближайшие комнаты, чтобы убедиться, что их не подслушают. Вернувшись, она села на софу и задрала ноги, уложив на изогнутый подлокотник.

— Он не понимает, — зло произнесла она, и это стало отмашкой для остальных: они заговорили разом, перестав вдруг сдерживать душащие эмоции. Высказался даже до отвращения воспитанный кардинал, да так, что у пластом лежащей Ирел покраснели уши, сливаясь с задравшейся до затылка накидкой.

Когда страсти несколько поулеглись, Исабель взяла бокал с разбавленным вином и покачала головой:

— Как всё стало бы проще, будь этот ваш маг Сарин очередным злобным ублюдком. Вы все действительно уверены, что бросить его — плохая затея?

— Он советник лорда, — напомнила Ирел, — к нашему сожалению, не самый неразумный. И телепат, при желании способный влезть в ваши головы через всю долину Ида и горы. Он дракон и маг достаточной силы, чтобы никто из вас не пожелал видеть его на чужой стороне. Он мой брат, их друг, — ткнула она пальцем в старика и в кардинала, угрюмостью способного поспорить с Акбет, — и единственный, кто хоть как-то пытается помочь вашей сестре, мадам. Вы ему должны.

— И мой недалёкий кузен ничего, совершенно ничего не понимает! Иногда я думаю, что стать императрицей не так уж плохо, — понизив голос, пробормотала леди Исабель. — Все мы здесь об этом думаем, не нужно лицемерия.

— Может быть... — пробормотал сэр Лару, а затем перевёл взгляд на Ирел. — А пока, милый юноша, раз уж мы здесь, не могли бы вы показать... Показать?

Он поглядел просяще, почти с мольбой, и Ирел, не выдержав этого взгляда, села. Меньше всего ей хотелось колдовать, но от расположения этих людей зависела судьба Сарина.

— Хорошо, — согласилась она, окончательно поднимаясь и стягивая накидку. — И я не могу гарантировать, что сумею его взять.

— Не трусьте, сэр Ирел, покажите же нам свою мужественность, — тихо-тихо, с откровенной издёвкой пискнула из кресла Акбет, и волна колкой и бодрящей злости обожгла щёки.

— Хорошо, — повторила Ирел, подходя к столу и делано небрежным жестом откидывая крышку футляра. Рубиновый меч причудливым гибридом металла и обманчиво-хрупкого камня темнел на белой подкладке. — Но штаны спускать не буду.

Поглядев на увивающие ладонь цепочки, она несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем взяться за рукоять. Хитрое плетение, неудобно впившись в кожу, после неловких движений сместилось, попав в казавшиеся декоративными ложбинки.

«Я не твой хозяин», — произнесла Ирел мысленно, но меч не отозвался. Ей даже стало казаться, что он никогда и не был волшебным или хранящим в себе особые силы. Просто оружие воина и колдуна, созданное не для всякой руки.

Она плавно повела клинком вверх — и всё так же ничего не случилось. Только по тёмно-рубиновой поверхности, рассекающей магию так же, как масло, приветственно зазмеился иней.