Часть 3 глава xxvii серьёзные решения

   Полукруг трибун шумел — все собравшиеся обсуждали грядущее выступление. Высокие и низкие, толстые и худые, одетые в яркую или, напротив, в блеклую одежду, волшебники и иные, имена которых очень многое значили в свете, раз за разом пересказывали друг-другу всё, что им было известно о конфликте знаменитого Эльвентиуса Даркшейда и очень неприятного(по поступкам своим и характеру) человека-беды Люциуса Грэбэлла.

   В левом отделении зала, на третьем снизу ряду, оживлённо беседовали семеро представителей высшего общества. Мужчины редко видели друг друга, но каждый раз, когда они встречались, им было о чём поговорить.

- А ещё, для вас, друзья мои jamurre(временные, случайные), - понизив голос и чуть опустив свою голову, произнёс Никло Мой-Нэфэ, седой длинноволосый волшебник, много лет носивший зеленоватую робу «смешанных» сил. - ...не станет новостью то, что Сами-Знаете-Кто, уж простите, в последнее время стал вести себя geperto o pusstenne(растерянно и неряшливо), что, увы, не есть хорошо.

- Да, за ним это многие заметили, - согласился Родинэл Аливичи, богатый рыжий коллекционер, волосы которого имели привычку завиваться в милые кудряшки. Он покрутил свои усы и, бросив взгляд в сторону нерадивого сына, всё время сидевшего рядом и молчавшего в знак какого-то очередного протеста, вздохнул. - Что-то интересное с ним делается.

- Ещё как, ещё как! - воскликнул Касимон Кэшкьери, мастер оружия. Мужчина в теле начал размахивать руками, отчего его длинные волосы и борода весело затряслись. - Я, вот как солдат, считаю, что подобная политика сведёт нашего благоверного в могилу. И тактика, если это она, а не болезнь тела или ума, тактика, которую он выбрал, очень-очень nafetu(не пригодна, неверна). Я бы даже сказал netre skop'je la granyu(наш генерал встал на путь монаха-сумасшедшего)!

- Если бы только nafetu, милый Касимон, если бы только nafetu… - прервал возгласы военного светловолосый модельер Люлье Микьур, случайно оказавшийся сегодня в зале совета. Всем своим видом(а именно длинной причёской, костюмом, напоминавшим платье, а так же многочисленными украшениями на руках и шее) он напоминал эльфа, хотя на самом деле был самым простым и скучным иным. Рассуждать о политике модельер не умел, его привлекали другие темы. - Наш kazzete(командир, направляющий) на балах появлялся в сопровождении одной и той же hezanium(прелестной девушкой, милой дамой)! А она, nemeur sobat(друг нашего врага), может не только представлять опасность всему обществу, но и kazzete лично. Вдруг она соблазнила его и теперь…

- Что вы несёте, уважаемый модельер!? - возмутился тёмный маг Бладай Зэкруэлэст. Чёрные волосы его скрывали бледное лицо, а тёмный плащ и широкая роба тело. - Naharu tez kazzete puss lagruta! Enerame hezanium nafetu? Lamy jura ge sdebras. Helevra. Nalaye toy massave? (Вы утверждаете, что наш командир попал в беду! Его сразила эта миледи? Не смешите меня, прошу. Глупость. Или вы завидуете тому, что она не ваша модель?)

- Верно подмечено! - усмехнулся Аливичи. - Тем более ему давно пора остепенится… Месяц, другой, и он уже не будет так молод, как раньше.

   Коллекционер громко рассмеялся.

- Но позвольте же, может быть вся эта hezanium, как вы выразились, есть ни что иное, как план Грэбэлла! Уж простите, но… Это очень даже вероятно! Юная модель таскается за ним, как за хозяином! Не мог же он так быстро заставить её влюбится… И даже если заставил, то зачем ей, nemeur sobat, быть рядом с ненавистным… - тараторил Никло, перебирая в руках разноцветные ниточки.

- А может быть, - вмешался в диалог Эльмэр Аливичи, внешностью похожий на отца, а характером на истеричную мать. - Может быть он заставил её за собой таскаться. Взял свой статус и пригрозил ей чем-нибудь, а она, бедная, носится из стороны в сторону, не зная куда себя деть. Может у неё выбора не было…

- Эльми, прошу оставь свои убеждения где-нибудь там, а не рассказывай их тут. Статус играет большую роль? Я бы ни за что в жизни не сыграл бы свадьбу с тем, кого не любил бы. И уже точно не таскался бы…

- Да, отец, зато стоило Эльвентиусу Даркшейду один раз топнуть ножкой, и ты примчался, как мышь за бесплатным сыром. Действительно, статус не имеет никакого веса в нашем обществе…

- А ну-ка замолчи, наглый мальчонка!

   Родринэл стукнул сына по голове, и тот недовольно отвернулся.

- Но всё же, состояние у нашего совета критическое. Тем более эта дура Джэрокс… - продолжил разговор Кэшкьери, сделав вид, что выступление Эльмэра Аливичи не имело место быть. - «Мы ДОЛЖНЫ, нет, ОБЯЗАНЫ помочь сохранить баланс в жизни людей. И Люциус поможет нам...» Тьфу! Лезет куда не надо, делает, что не просят, и устраивает хаос там, где всегда был порядок…

- Конечно, - согласился маг Абульстор Свитче, время от времени возвращавшийся к разговору с важными иным. В голове его крутились новые изобретения, и ему было трудно говорить с кем-либо, но он очень старался. - Люциус Грэбэлл — зло из недр Земли.

- Вот как… А вы не думали, что в его словах присутствует логика? - вмешался Люлье. - В его жизнь вторгаются, его любимую таскают за собой всюду, и он что не имеет права возмутится?

- Имеет, - поддержал его Бладай. - Вот только пусть сначала перед тем, как кричать, объяснит, как вышло так, что Эльвентиус Даркшейд чуть не умер, посетив его… Использует грязные методы, и потом вскакивает и возмущается!

- Помолчите, прошу, - перебил его Родринэл. - Их отношения — это их отношения. Но то, что это может коснутся и нас…

   Седьмой участник разговора, древний и великий Эллиауодор Хэльстасвентэнн грозно нахмурил седые брови, и закачал головой. Седые пряди волос падали ему на лицо, но волшебник не обращал на это внимание. Он задумчиво заплетал длинную бороду в косичку, думая мозгом, а не языком.

- Тараторите и тараторите, а ни у одного из вас нет ни одной умной мысли. Умножаете слухи и глупости, врёте и придумываете, делаете вид, что разбираетесь в серьёзной ситуации и решаете проблемы мирового масштаба… Ах, как жаль, что таких как вы весь зал и больше, а единственный иной, с которым я могу поговорить по душам младше меня в пять раз и, в последнее время, безрассудно болен болезнью, которая называется любовь. Но в сторону сожаления. Сегодня день великих свершений. Ваши голоса могут перевернуть многие судьбы, и я надеюсь, что вы сделаете выбор в правильную сторону, и никто не пострадает, - серьёзным тоном отчитал собеседников старец. - В начале нашего с вами разговора я думал, что вы умнее. Жаль, очень жаль…

   Волшебник повернулся к кафедре, у которой появились две небольшие фигуры. Его временные друзья сделали так же, и бурный разговор прекратился.
   




   Люциус долго расспрашивал Аллисант, но в итоге так ничего и не понял. Он громко и тяжело вздохнул, а потом, решив, что всё могло быть значительно хуже, улыбнулся. Улыбка пятидесятилетнего мужчины не произвела на девятнадцатилетнюю леди должного впечатления.

- Он ведь чувствует себя лучше, да? - с трудом выдавил из себя Грэбэлл, заметив, что лицо его собеседницы стало ещё мрачнее.

   Алиса кивнула и промолчала. «Конечно. Конечно, ему лучше. Вчера он сначала был совсем недвижим и холоден, потом мне удалось его утопить, и ему видимо стало лучше. Конечно, стало. Конечно...»

- Ладно… Я… - Люциус открыл рот, чтобы сказать что-то по-его мнению очень важное, но его прервали.

- Пора, сэр, вас уже ждут! - воскликнул Майкл Виссенштафлер.

- Да, я сейчас буду…

   Грэбэлл неуверенно улыбнулся и попрощался с Алисой, отправившись к лестнице, ведшей к кафедре. Стардаст постояла минуту и проследила за тем, чтобы её бывший начальник успешно преодолел это страшное препятствие, а затем ускакала обратно на трибуны, совсем не изменившись в лице. «Если он думает, что его присутствие вводит меня в тяжелейший шок, то он ошибается.»

   Эльвентиус Даркшейд сидел, как обычно, слева от центральных столов, за которыми уже несколько минут шебуршали члены совета. Ему, на удивление, сегодня было очень легко находится среди нелюбимых политиков, любителей скандалов и прочей ерунды. Сознание гения было занято другими вещами, и на глупости всего происходящего места в его голове не осталось. Умирать и возвращаться с того света оказалось очень весёлым и интересным занятием, по крайней мере до той части, когда ему пришлось несколько часов лицезреть слёзы и страдания юной Стардаст. Если бы не это, он бы повторил невероятное приключение.

- Столько всего интересного приходит в голову за мгновение до смерти, - произнёс он, когда его спутница присела рядом, вернувшись откуда-то снизу.

- Боюсь даже представить… - пробормотала Алиса.

- Нет, правда. Я вновь вернулся в беззаботную юность. Не помню, какой она была, но… Это чувство понимания, что страшнее смерти не может быть ничего… Оно успокаивает. Даёт стимул к жизни.

- Прекрасно, что ты это понял. Но можно в следующий раз без расстрелов, пожалуйста?

   Иной негромко рассмеялся и погладил девушку по голове.

- Определённо можно. Даже нужно… Но по поводу того, что я тебе только что сказал, я соврал.

- Про смерть?

- Да. Самое страшное не умереть, а оставить кого-то живого в полном одиночестве! Вот, что я тогда подумал. И даже при этом… Нет, я не соврал. Смерть — это самое страшное, ведь мы оставляем кого-то в живых, а сами уходим и…

- Будешь писать новую книгу своих мыслей и высказываний?

- Я? Нет, и не надейся. Я не настолько выжил из ума. Но говорить лучше прекратить, я пока очень плох в плане размышлений и логики…

- Что не очень-то удивительно, учитывая то количество пуль, что прошло сквозь тебя вчера…

- А сколько их было?

- 274.

- 274? Неплохо…

- Тебе стоило остаться дома. Ты ещё недостаточно… Да ты не успел даже нормально поспать, а уже выступаешь.

- Не выступаю, а брежу, за меня выступать будешь ты. Однако, помни, если у них возникнут вопросы, отвечать на них буду я…

   Алиса кивнула, и Эльвентиус ещё раз погладил её по голове.

- ...и всё же лучше всех справляешься ты. Ни истерик, ни криков. А могла бы и покричать, я бы понял.

   К кафедре наконец-то вышел Люциус Грэбэлл, в честь которого и было назначено это собрание, за ним вышла Катэйн-Рэно Джэрокс, и началось очередное театральное выступление.





- Надеюсь, товарищи, что теперь, - сбиваясь, восклицал представитель дворянства Николас Фэйн. Полный иной сошёл будто с картин великих художников-портретистов — он сиял важностью, выглядел вылизано чисто и невинно; сошёл и бросился в ярое нападение. Критиковал он никого иного, как Майдена Тэтса, единственного иного, согласившегося на предложение Люциуса Грэбэлла запретить меж-видовые браки. - Когда мы увидели лицо предателя и, tyulo(извиняюсь), идиота, решение совета будет принято в пользу сильнейшей половины и…

- Какой половины? - возмутилась Анналиэ Луберкокс, жена одного интересного иного. - Только один тип вышел навстречу Грэбэллу.

- Другие ещё не проголосовали! - крикнул Майден. - А моя позиция, друзья, проста — нечего ни нам у них, ни им у нас делать. Идиотизм! Вот назовите мне хоть одного иного, который сможет влюбится в человека! Давайте!

   Эльвентиус рассмеялся, и, услышав его смех, Тэтс неуверенно умолк.

- Найти можно кого угодно и когда угодно. Речь идёт о смещении свобод, и о смещении их в обе стороны. Иным нельзя выйти в Лондон, людям в Квартал. Вопрос — что такого иные делают в Лондоне и люди в Квартале, что их нужно изолировать друг от друга? Тем более я бы понял, если бы речь шла о защите населения, но нет! Наш коллега желает получить ключи от всех дверей и открывать их тогда, когда ему захочется. Оккупировать мир, упорядочить его и сделать управляемым. Глупость, не правда ли? - произнёс иной, оглядев зал.

- Эльвентиус, - обеспокоенно вздохнула Катэйн, сделав шаг в сторону от кафедры. - После того, что случилось с вами вы продолжаете борьбу… Я восхищена вашей отвагой, но…

- Мистер Даркшейд делает всё так, как обычно. Его дело. Но всё же, неконтролируемые браки… - перебил её Грэбэлл.

- Какие браки? - поразился Даркшейд. - Над вами навис лишь один возможный брак, и, так как возможный жених вам ненавистен, а возможная невеста напротив, вы решили его разрушить. А брак ведь даже и не грянул!

- Дело тут не в личных интересах… - отрезал Люциус.

- Ах!

   Эльвентиус хотел вскочить со своего места и прочитать трёхсот-страничный доклад о том, какой Глава Агентства мерзавец, но Аллисант вовремя его остановила.

- Мистер Даркшейд имел в виду, что ваши действия кажутся ему не только абсурдными, но и также направленными не на благо человечества, а на своё собственное благо, - спокойным голосом сообщила она.

- Мисс Стардаст, - ревнивым голосом оскорблённой жены начала Джэрокс. - Я рада, что вы выражаете позицию Мистера Даркшейда, но мне кажется он не нуждается в подобной спутнице. Он сам способен говорить и…

- В таком случае встаньте и займите моё место, если Мистер Даркшейд вам это позволит, - не дав ей закончить, сказала Аллисант.

   Саншайн умолкла, и Эллиауодор Хэльстасвентэнн, уже расплетавший косичку из своей бороды, по-волшебному улыбнулся. «Хорошая девочка. В меру напуганная, в меру смелая, в меру дерзкая, и очень умная. А главное — верная...» - подумал волшебник.





   Эльвентиус устало плюхнулся в кресло и недовольно закачал головой.

- Вы только послушайте! «...признать правильным в связи с напряжённой атмосферой в меж-видовых отношениях.» Идиоты. Мерзавцы. Как же они меня раздражают… - бормотал он, тяжело вздыхая и хмуря брови.

- Господин, - обратился к нему Магнифет, обеспокоенный состоянием хозяина. - Вам не стоит так сильно нервничать, и прыгать по мебели тоже… У вас слабое здоровье!

- Здоровье? У меня? Мне уже почти миллион, а я ещё ого-го! - оскорбился Даркшейд. - И по мебели я ещё не прыгал.

   Он хотел было вскочить на ноги, но что-то предательски закололо в боку, и героический прыжок пришлось отложить.

- Даже если не прыгали, - прошептал Германн. - Мне кажется нужно хотя бы попросить эту мисс удалится. Она ведь точно во всём этом замешана! И стресса от неё...

   Глаза иного наполнились праведным гневом, и слуга, заметив это, извинился и тихо удалился.

   Даркшейд мгновенно заскучал и, позабыв зачем он вошёл в гостиную, вернулся в свой кабинет. Там за столом, изучая какие-то невероятно древние и определённо важные карты, сидела нелюбимая Чарльзом мисс. Её глаза всё ещё были наполнены скорбью, страхом и неизлечимой печалью, но лицо стало чуть живее и чуть покраснело. «Это наверное от нервов.» - подумал Эльвентиус. Он тихо сел на «гостевое» кресло и взглянул на карты. На них красовалась горная местность уездного Холлоу. Там Мастер Тёмного Квартала родился и вырос.

- С чего бы то ты взялась за карты? - спросил мужчина.

   Аллисант спрыгнула с хозяйского кресла и, взяв карты в руки, задумчиво покачала головой.

- Освободить место я тебя не просил, - подходя к своему креслу, произнёс иной. - Но спасибо.

   Алиса положила карты на другую сторону стола и через мгновение вновь сидела, задумчиво склонив голову над высокими горами Кавелбэкк. Даркшейд усмехнулся и надел на нос небольшие очки.

- Не хочешь говорить, не говори, - произнёс он, вытащив из стола какие-то письма.

- В женщине должна быть загадка, - буркнула девушка, не отвлекаясь от гор. - Пусть это она и будет.

- Милая, в тебе так много загадок, что создавать новые для того, чтобы они были, абсолютно бессмысленно. С другой стороны, так будет веселее. Чем больше вопросов, тем больше неизвестных ответов. Чем больше ответов, тем больше страждущих их узнать. Ревность, страсть и приключения. Удивительная стихия любви… Это весело. Удивительно весело.

   Элис взглянула собеседнику в глаза и, сама не ожидая, улыбнулась.

- А ты носишь очки?

- Эти я храню на всякий случай. Отец подарил их мне… Однажды. Он сказал, что однажды они мне пригодятся. И вот, может быть этот момент настал.
   Иной распечатал письмо и приподнял брови.

- Надо же, правда хорошая штука. Не будь мой отец таким нелюбимым и нежданным гостем в моём доме, я бы давно достал эти очки из футляра.

- Значит у тебя испортилось зрение?

- При чём тут зрение? Очки непростые, они показывают истинную суть всего написанного. Вот только понял я это только сейчас. Сколько упущенного времени…

   Элиссант кивнула.

- А у вас с отцом не очень гладкие отношения? - неуверенно спросила она.

- Мягко говоря, - взглянув на девушку через очки, ответил иной.

   Мимо дверей кабинета прошёл верный слуга великого гения, и что-то неприятно зазвенело.

- Никак гости, - удивился Эльвентиус. - Надеюсь это не отец.

- Он может просто так явится без приглашения?

- Может. Но я уже давно не маленький мальчик, прячущийся от обезумевшего отца в кладовке, чтобы так реагировать на мысли о встрече с ним. Однако…

- А может быть это не твой отец, а… Твоя мать?

   Даркшейд нервно дёрнулся.

- Не думаю. Вряд ли это он, и вряд ли это… Она. У меня достаточно сложные отношения с семьёй. У нас с ними взаимная неприязнь.

- Может это Кэрол, или Виктор, или Жанна…

- Жанна? Мне казалось мы с ней что-то вроде врагов.

- Но со мной она сдружилась, и я, кажется, немного изменила её мнение о тебе.

- Вот как? Проворачиваешь аферы за моей спиной?

   Аллисант рассмеялась.

- И в конце в концов, - улыбнувшись, произнёс Эльвентиус. - Совет прошёл, старые страхи лишь играют на нервах… Ко мне никто не должен был прийти. А если пришёл, и с глупостью, а я думаю что именно с ней, и намеренно зная, что мне нужен покой и отдых…

- То что?

- Ничего. Вряд ли я в силах устраивать скандал. Да и к чему? Может это просто звонок барахлит…

   Но звонок был в порядке, и Магнифет, встретивший неожиданного гостя, постучался в кабинет. Эльвентиус приказал входить. В комнату вошли двое — старик и гость, которым оказался никто иной, как Люциус Грэбэлл.

- Этого я не ожидал, - признался иной. - Какая встреча! Мне казалось, что мы уже всё обсудили, все вопросы закрыли и разошлись, ненавидя друг-друга, по разным углам.

- Простите, Мистер Даакшейд, - с натянутой улыбкой протянул Люциус. - Я тут не из-за вас, а из-за Алисы. Которая, как я вижу, всё ещё проводит время в вашей компании.

   Грэбэлл бросил недовольный взгляд на Аллисант и на карту, лежащую перед ней.

- Девочка заинтересовалась географией, и я просто решил ей помочь, - пояснил Эльвентиус.

- Конечно, - не поверил ему Грэбэлл. - Конечно…

   Он обошёл стол с правой стороны и протянул иному конверт.

- Что это?

- Это — результаты. И вам они должны быть интересны. Может быть… Наверное…

   Даркшейд принял конверт и аккуратно его вскрыл.

- Прости, милая, но я думал зайти к тебе до визита в Квартал, - печально произнёс Люциус. - Кто же знал, что ты здесь. Для тебя эта новость тоже будет сюрпризом.
- Какая жалость, - пробормотала Алиса и вернулась к горам.

   Разноцветные глаза бегали за двумя круглыми стёклышками, изучая белоснежную бумагу, на которой были напечатаны черные символы. Минута и глаза остановились. Даркшейд небрежно бросил документ на стол, одной рукой резко снял очки, и, неискренне улыбнувшись Люциусу, рукой указал на дверь.

- А… - начал Грэбэлл.

- Вон!

- Но…

- Вон, я сказал!

- Однако…

- О, Чарльз, укажите милому джентльмену где у нас находится дверь, прошу вас, мне кажется, он заблудился.

   Слуга кивнул и сделал шаг в сторону Грэбэлла.

- Значит вы ничего не скажете? - возмутился агент.

- Ни слова. Мне всё понятно. Вопросов к вам нет.

- Но… Вы ведь сами говорили, что…

- Что? Я много чего говорил. А теперь прошу оставьте меня. Мне нужно отдохнуть после вчерашнего расстрела, который вы мне устроили.

- Я устроил!?

- Да, вы. Чарльз!

   Старик подбежал к буйному гостю и, схватив его, повёл к двери.

- Горите вы знаете где! - выкрикнул Грэбэлл. - В АДУ!

- У нас в религии нет такого места, - произнёс Эльвентиус, наблюдая за тем, как закрывается красивая резная дверь.

   Аллисант отвлеклась от карт и посмотрела на взбудораженного иного.

- Не переживай, всё так, как я и думал. Вопрос лишь в том, кто принялся колдовать — Мастер или Валлентгарбэрг.

- Колдовать?

- Ну конечно. Не может же быть так, что у тебя есть два отца. Хотя, по факту, их три.

- Три?

- Это ничего меняет, я всё ещё люблю тебя, сильно и страстно. Может расскажешь мне, зачем тебе эти карты?

   Девушка замерла и отрицательно качнула головой.

- Нет? Хорошо. Осталось решить ещё один вопрос…

   Даркшейд положил очки на документ, только что полученный из рук заклятого врага, и подошёл к Аллисант. Он улыбнулся, и по его милому лицу вновь забегала глубокая загадочность.

- Если наш общий знакомый получит разрешение на, по-моему скромному мнению, незаконные манипуляции, а дело к тому и идёт, мы внезапно можем оказаться по разные стороны баррикад. А меня эта мысль не тешит, - начал он тихо. - Совсем не тешит…

- И что ты предлагаешь? - так же тихо спросила Алиса, почувствовавшая, как по её телу пробежалось давно забытое волнение.

- Глупость. Люблю глупости. И ненавижу. У меня с глупостями всё так сложно… - продолжил иной. - Я предлагаю сделать следующее — пойти на опережение. Если я сделаю тебе предложение до того, как Грэбэлл подаст полный документ в Совет, то наша с тобой помолвка под список запрещённых не попадёт. Свадьбу можно будет сыграть в начале февраля… Это быстро, но…

- Хорошо. И что дальше?

- В каком смысле?

- Помолвка, свадьба, Грэбэлл впадает в депрессию. А потом?

   Эльвентиус негромко рассмеялся.

- Значит ты согласна?

- Мы знакомы достаточно дольше, чем помним. И тем более помимо Грэбэлла есть более серьёзные проблемы.

- Ты про конец света? То, что напало вчера на лабораторию и вызвало суматоху, из той же оперы. Давай сначала разберёмся с маленькими трудностями, а потом вернёмся к Акадону.

- А…

   Аллисант не успела задать свой вопрос, как сразу же получила на него ответ.

- Я знаю больше, чем ты думаешь, и значительно больше, чем он знает. На эту тему у меня было много мыслей, и каждую из них я хорошенько обдумал. Я не простой иной, и Агентство не зря пыталось украсть моё свидетельство о рождении. Однако отодвинем всё это в сторону… Вернёмся к свадьбе.

- Хорошо, вернёмся.

- Я безмерно рад, что ты согласна связать свою жизнь с моей. Сущее безумие, но я рад, что ты на него способна. Обычно предложения делают во время Бала Невест в Марте, но до того момента Грэбэлл сто раз успеет нас остановить. Значит нужно сделать тебе предложение раньше… И эффектно.

- Эффектно?

- Без этого никак. Джэрол поведёт тебя в Импералию?

- Да, двадцать седьмого.

- Чудно. С помолвкой уже разобрались…

   Даркшейд закрыл глаза, и лицо его мгновенно повеселело.

- Зная меня так недавно, ты согласилась…

- Всё относительно, если считать прошлое, о котором ни ты, ни я…

- Я не об этом. Ты решилась сделать для любви самое большее и рискованное. Я так тебе благодарен…

   Аллисант улыбнулась. А ведь совсем недавно весь этот хаос, вырвавшийся на свободу, вызывал только страх...