Сегодня утром с моего балкона сорвался мойщик окон

Говорят, все эти "совы" и "жаворонки" только пустая болтовня. Один мой знакомый профессор твердил, что это лишь вопрос дисциплины. Я не знал, что именно заставляло меня лежать в постели, пялясь в потолок. Вполне возможно, это была она - моя вопиющая недисциплинированность.
Мысли мои шатались по кругу, устав от хаотичного бега, а я все никак не мог решить, что лучше - пытаться догнать хоть один жалкий обрывок, или прогонять петлю мысли снова и снова, пока не накатит противный приступ тошноты. В любом случае, выбор был не за мной, и мне оставалось разглядывать трещины на потолке достойным лучшего древнегреческого мыслителя взором.
В половине пятого утра комнату обхватил утренний серый свет. Я вздохнул, потом крякнул и, основательно напрягшись, привстал с подушки, намереваясь перекусить, когда с балкона раздался стук.
Затем лязг.
Крик.
"Надо бы выскочить, проверить, что там... ", - лениво подумалось мне. Странно. Обычно в таких ситуациях люди сломя голову несутся, не столько на помощь, сколько удовлетворить любопытство.
Но мне не было любопытно. Мне вдруг жутко захотелось спать. Веки упрямо тянули меня за собой, в сон. И я было уже поддался, но за окном послышалась сирена скорой помощи. Я понял, что теперь-то мне не отвертеться. Придётся таки проверить, что произошло.

Оказалось, сорвался человек. На перилах моего старенького балкона сиротливо повис обрывок какой-то веревки, совершенно, казалось бы, непригодной для подобных вылазок на седьмой этаж. Внизу, у лестницы, свернувшись словно кот возле бесвкусных самодельных лебедей из шины, лежал он. Мойщик окон, не рассчитавший свои силы и силы веревки. Я вдруг чётко увидел, как отрицательно качает головой подошедший врач. Я удивлённо промычал что-то. Что-то о том, как он все понял, не проверив даже пульс. Если бедолага и был готов ещё сражаться за жизнь, ему не оставили такого шанса.
Как произошло то, что произошло потом?.. Даже не спрашивайте.
Вот я стою на балконе, почесываясь, в размышлениях о превратностях судьбы. И в следующее мгновение я уже взбираюсь на дрожащий на неровном полу балкона табурет.
Сюда привела меня шальная и настойчивая мысль. Я все никак не мог понять, как же можно свалиться с балкона. Очевидно, если свеситься так далеко, чтобы твой собственный вес потянул тебя вниз. Мне стало жутко интересно, как далеко я смогу опуститься, прежде чем потеряю контроль над балансом. И вот я здесь, переступаю босыми ногами по старенькой табуретке.
Я сразу смело нырнул головой вперёд и уперся взглядом в пошарпанную внешнюю сторону балкона. Пару минут я изучал её почти художественно расположенные трещины, но дело не терпело отлагательств, и я наклонился ниже.
Когда перила врезались мне в живот, я встал на цыпочки, что отозвалось маленьким землетрясением дребезжащей по бетону табуретки подо мной.
Тут бы мне облиться холодным потом, одуматься и встать обратно за точку невозврата. Но нет. Я наоборот почувствовал прилив сил и, прикусив кончик языка, медленно оторвал правую ступню от стула. Отрывалась та неохотно, словно мой организм понимал сейчас, что такое опасность гораздо лучше мозга.
Мне же казалось, что то, что я делаю совершенно необходимо по причинам, формулировать которые сейчас просто нет времени.
Только раз я замер и задумался о верности и общей адекватности своих действий - в момент, когда нога моя уже преодолевала барьер между домом и пропастью. Но тут уж и тело подхватило мой энтузиазм.
В общем, не успел я и глазом моргнуть, как вот он я - свисаю с балкона, держась двумя руками. Если смотреть из квартиры, покажется, что я повис в воздухе в ожидании обеда.
Я решил, что это крайне забавное зрелище. Почти такое же забавное, как вид одинокой руки, вцепившейся в балкон, как в последний оплот надежды. Сказано - сделано.
Я рассчитываю на сознательность читателя и предполагаю, что никто из вас, друзья, не делал ничего подобного. Рассказываю. Сверху приветливая летняя лужайка выглядит не такой приветливой. Каменные ступени заставляют слышать эхо хруста собственного позвоночника, от него кружится голова. Эту карусель подхватывает и разгоняет ветер, но ты держишься тверже, чем когда-либо в своей жизни. Удивительно, ты упорно впиваешься ногтями в рыхлый, мокрый от твоего пота бетон, хотя уже знаешь - ты непременно упадешь. Сил, которые ты потратил на то, чтобы удержаться на краю, уже не хватит на то, чтобы подтянуть весь свой вес обратно. И ты оттягиваешь неизбежно... Хм...
Пожалуй, я ошибся, друзья мои.
Все вы знакомы с этим чувством.
Просто встречается с ним каждый при самых разных обстоятельствах.
Что же я?
В какой-то момент я понял, что раз уж теперь пришёл мой черед умирать... Впрочем, что же это я? Скорая, приехавшая к мойщику окон, все стояла у подъезда, ехидно ожидая разрешения моей глупой выходки. Вполне возможно, что врач соблаговолит наклониться ко мне в смертный час и проверить пульс. Так, на всякий случай...
Так что же... Ах, да! Я понял вдруг, что раз уж так все сложилось, стоит продолжить мой эксперимент.
И я медленно отцепил большой палец.
Четыре пальца удерживали меня столь же прекрасно (не считая мелкой дрожи), и я, воодушевленный этим фактом, не без труда разогнул указательный палец.
В этот момент, совершенно не вовремя, кто-то постучал мне по голове. Мягко и почти нежно. Стучали каким-то пластиком, а голова моя издала совершенно не свойственный голове звук. Я проигнорировал сие безобразие, наивно полагая, что по мне совершенно ясно, что я занят. Как же я ошибался!

- Не могли бы вы прекратить? - раздраженно процедил я, когда стук повторился.
- Ммм... Райское наслаждение! -  громко и томно протянула женщина где-то справа. И трижды шлепнула меня по макушке.
От неожиданности я разогнул оставшиеся три пальца и с резким выдохом удивления ("Ах, неужели я умру?", - звучало во взгляде) полетел вниз.
Умер ли я? Мне казалось, что умер.
Мне было хорошо. Мир после смерти был тёплым и мягким. Но вскоре сквозь ватное тепло пробился знакомый стук, сопровождающийся писком детей.
Он быстро становился невыносимым, а я сгребал мягкий мир вокруг себя, пытаясь заткнуть себе уши.
 Я уже окончательно решил, что попал в ад, и это все - моё наказание.
Но тут послышался голос, за который я ухватился, как за ткань реальности:
- Открой нежный сыр с кусочками бекона! Ммм... Райское наслаждение!

Я открыл глаза и выпутался из одеяла,  тупо разглядывая экран телевизора, который я, очевидно, включил, активно ворочаясь во сне.
А стук за окном возвестил - мойщик окон жив и здоров!
"Слава Богу!", - подумал я.