Плагиат. Из Прилепина

               
     Первоначально он орудовал подпольем. Сидел в бункере, раскидывал листовки, трахая подвернувшихся соратниц под хвост, захватывая административные здания и страницы напролет изрыгая такую чепуху, что смутные разговоры солдатиков Бабченки кажутся шедевром вербального искусства современности, но потом, когда ситуация как внутри, так и снаружи страны изменилась, изменился и он, что естественно, ведь Тыпрдя - вещество растущее, как таракан. Он даже умел мыслить, если исходить из его стройных умозаключений в том эпизоде, когда подруга лидера протестного движения разъяснила герою суть анального секса, боролся и превозмогал, сшибая, как кегли, микроавтобусы со спецназом, поливая от пояса из автомата Калашникова все, что дышит и верует в иных богов, менявших маски ежедневно, и вот это и сгубило Тыпрдю, в один день, узрев национальный интерес в небрежно отвисшей губе банкира Костина, изменился Тыпрдя, окончательно и бесповоротно, эволюционировал, ежели по - научному. А ведь недавно он изменившимся лицом бежал пруду, уходил от наружного наблюдения отчаянно скрипевших подметками агентов ФСК, жевал на ходу цибулю и изучал основы кухонного терроризма, но вот щелкнул губой Костин и иным стал Тыпрдя, обрел государственность в каждом шаге, патриотизму у него и так было навалом, жопой жуй, но Хоткинкиджо, гарна дивчина и большой специалист в этом вопросе отчего - то изначально избегала таких, как Тыпрдя, то ли по причине его нескрываемого слабоумия, а то ли по врожденной генетически враждебности, присущей всякой носастой и чернявой с юго - запада, если судить по глупости Готфрик, не нашедшей в себе сил смолчать, что сделала родственница автора сказочек, как всегда мудро затаившись, она даже гремучку на кончике хвоста, думаю, примотала найденной изолентой, извлеченной из Госрезерва или еще откуда, не суть. В общем, Тыпрдя ...
     А вот здесь они трахались. Так - так - так. Привел он мою ненаглядную студенточку в закуток за пожаркой, нагнул решительно и засадил от всей своей профессорской души. Стонет девочка моя, двигает попочкой, а доцент зенки закатывает, каплет густой слюной с тонкими никотиновыми жилками на задранную юбчонку ...
     - Надо прорываться, - вырвал меня из грез Сойко Чевапчич, сержант из пятой роты. Подбежал, грохоча берцами, упал рядом, настороженно поводя стволом автомата от сваленных в кучу парт и до исписанной мелом доски. - Надо прорываться, - твердо катая  " р " в беззубом рту повторил сержант и тяжело отхаркнулся, попав на мою кроссовку. - У пацанов по два магазина осталось, а чехи прут дуром.
     Запищала рация и наш радист Мага Диметриос вскрикнул, отставив трубку, будто обожгла она его руки. Ошалело оглянулся и заорал прямо мне в лицо :
     - Сообщение Информбюро !
     Он крутанул верньер и тяжелый успокоительный баритон Левитана заполнил помещение школы, где мы держали оборону с семнадцатого :
     - ... в составе Седьмого Красноконского при непосредственной поддержке ...
     Звук прерывался, недалеко бушевал солнечный шторм, ионное излучение пылеуловителей Вуйкеса вибрировало истошным воем фотонных фонов, но вот снова зазвучал голос Левитана и мы успокоились, понимая, что это еще не п...дец.
     - Воздушным путем проникнув в село Красное ... коварно воспользовавшись одиночеством одинокой почтальонки ... усугубив измену явным ... по словам ... не имеет под собой почвы ... расстрелять.
     - Вот где п...дец, - засмеялся наш ротный, подползая с лестницы. Он волочил за собой оставляющий алый след на ступеньках ком кишок, дымящихся в стремительно холодеющей атмосфере ранней чеченской осени, грызя травинку и сверкая пронзительно голубыми глазами. - Самый натуральный п...дец, ребятки, - захрипел ротный и умер, скатившись вниз, будто мешок с картошкой.
     Я застонал и подумал, что п...дец - это читать мои книги.
     - Действительно, товарищи, - пристукнул по столу карандашом Фадеев, выслушав надрывно кашлявшего Алексея Максимовича до конца, - какой смысл читать Ленина, если Маркс являлся учителем и вождя пролетариата, и Плеханова, и даже товарища Сталина ? С таким же успехом можно взять любую книжку Лимонова и застрелиться уже на восьмой странице, не говоря о Витухновской или Дмитрии Быкове.
     - А у вас не возникает впечатления, - влез сверкающей лысиной недооформленный визуально Шкловский, шурша добротным молескином пиджака, - что все они каким - то образом связаны ? Понимаете, - попытался он объяснить свою мысль, - когда постоянно наталкиваешься на одни и те же имена ...
     - Тоже мне, открытие, - фыркнул вульгарный Зощенко, рисуя фломастером хер на дегенеративной головке маленькой косоглазой девочки с косичками, что войдет чуть позже в историю великой писательницей Алехиной. - По русски они все пишут, по нашенски, так сказать.
    - Да уж лучше ничего тогда не говорить, - прошептал со стены портрет черноволосого Лермонтова и застрелился на х...й.