Порча

Войны среди соседей - самая распространенная забава. Нет такой семьи, которая не хлебнула кислый хлеб подобных баталий.

Ганна Яковлевна Зотова с девичьих времён интересовалась магией, особенно не заморачиваясь, где белая, а где чёрная. Ночами, в полнолуние или при ущербной луне, когда звенит энергией воздух, она выходила в одной ночнушке во двор, подзывала своего чёрного кота и начинала читать заговоры, которые знала наизусть.

Г. Я. мстила всем и вся: продавщице-грубиянке, особо болтливому таксисту, любившему матерные шлягеры, школьнице-восьмикласснице, начавшей раннюю половую жизнь, Гришке, бородатому чудаку, однажды обозвавшему её домогательницей, потому что она, баба Ганя, якобы, подсматривает, когда он справляет нужду... Бабуля считала, что все эти люди заслуживали наказания, а кто если не она будет этим дамокловым мечем.

Средствами порчи были: вода, тухлое яйцо, веревка, остатки самогона, дурно пахнущая трава, кровь, листок бумаги с человеческим образом и Бог весть ещё какие атрибуты инструментария обычной ведьмы.

В этот первый день осени старушка ( ей шёл 73-год от нарождения) была особенно не в духе: её младшую дочь Ольгу выгнали с работы из-за махинаций с  земледельческими паями, уволили по позорной статье. Г. Я. винила во всём завистников-соседей: и посмотрели не так, и от рождения они были лишены тех благ и даров, какими была наделена семья Зотовых. Мол, лезите со своим тарантасом под наш поезд...

Чашу терпения пустили через край соседские индюки: и ямы разрывают у забора, а в эти ямы коты да собаки лезут, и вожак кряхтит ни свет, ни заря, мешая спать, и вообще, говорят, от них можно подцепить птичий грипп.

Решила баба Ганя поработать с духами на счет наказания соседей. План мести за невинно пострадавшей дочки был ужасен и могуч: только смерть, и не пяди назад. Свечи и кровь ждали своего часа и он настал.

В соседскому окне мелькали телевизионные вспышки - будущие жертвы смотрели не иначе как эротическое шоу, ведь баба Ганя давно замечала блудливый взгляд Тамары на родственника незабвенной Ганны Яковлевны, Максима. И куда только смотрит этот Журавлев! Не курами бы занимался (гляди, фермер нашёлся), а за женой следил. Видать, не мужик он в постели, раз она ходит налево.

Зотова плеснула куриной крови в ритуальную чашу, проводила пассами ножом, произнесла тихо, с выражением нужные сакральные слова. Ну, теперь дело пойдет. Нужно только дождаться результата, а уж тут колдунья верила в могущество темных сил.

Минуло два дня. Дочь Г. Я. начали мучить головные боли, зять Роберт запил по-черному, да ещё где-то подцепил чесотку, и эта зараза разошлась по всему дому. Баба Ганя исчесалась вся просто жуть: подмышки и лобок паха горели адским огнем. Не ночью покоя, не днем.

Журавлевы стали замечать, что соседи как-то совсем не выходят во двор. Тамара сказала мужу, что не плохо бы проверить как там дела у Зотовых.

Ганна Яковлевна встретила старшего Журавлева болью измученной души. Старуха была вся покрыта красными пятнами, волосы всклокочены, от тела несло какой-то вонючей мазью.

- Прости, сосед! Совсем я, старая, из ума выжила: хотела всю вашу семью со свету сжить.

Журавлев погладил старуху по рыжей голове и сказал, с особой глубиной:

- Сходи, Иаковлевна, в церковь, авось и простит Бог. А мы на тебя зла не держим.