Шестиножка

Погрузившись впервые в воды Красного моря, Вера поняла, что в других местах ей многого не додавали. Окаменевшие цветники, причудливые коралловые гроты и невиданные ранее рыбки, поражали воображение обилием оттенков и форм.

 Все подводное королевство напоминало веселое разнотравье лесной поляны. Франтоватые Хирурги разбавляли диким цикорием застывшую зелень рифа. Седыми шапочками вызревших одуванчиков выглядели невесомые, полупрозрачные Ворчуны. Розовато-лазоревым водосбором смотрелись крупные Попугаи со смешным птичьим клювом. Осторожная рыба-шар поражала сходством с шапкой цветущего борщевика. Изящный Ангел синел благородной медуницей, выгодно оттеняя золотые шары ярких бабочек. Это был чудесный сказочный мир, расцвеченный упавшей с небес радугой. Мир причудливой роскоши, благоговения и восторга. И этот мир принял Веру,  увлекая услужливым течением навстречу новым открытиям и сюрпризам.

Внимание пловчихи привлек небрежно брошенный лоскут мешковины, зацепившийся за темный коралловый выступ. Невольно нарушив гармонию покоя, странная тряпица комковато пузырилась и безвольно покачивалась от набегающей волны. Зависнув над странной рогожкой, Вера всмотрелась в коричневую горку и едва не вскрикнула от неожиданности. Нескладно лежащий тряпичный бугорок косил на нее любопытным прямоугольным глазом. Тем временем, тряпица мягко снялась с места, обнажив гибкие щупальца. Вальяжно проплыв пару метров, существо приземлилось на замшелом коралле и уютно устроилось на нем. Девушка с трудом выявила контуры любителя интриги, мгновенно слившегося с поверхностью. 

Гостеприимная осьминожка, а это была именно она, взяла на себя роль добровольного гида. Играя в прятки с Верой, она умело  приправляла подводную экскурсию новыми впечатлениями и знакомствами. Пловчиха с удивлением рассмотрела в коралловых расщелинах крошечных рачков, несущих на себе раковинки-дома; полусонных морских ежей всевозможных оттенков; медлительных звезд и занятных синих моллюсков, смыкающих створки раковин от легкого движения волны.

Осьминожка объявлялась каждое утро. Игра в веселые догонялки переходила в последующие знакомства с морскими обитателями. Вере довелось увидеть белую мурену с многочисленным змеевидным потомством; метровых мускулистых тунцов, отсвечивающих матовой сталью; зубастую рыбу-крокодила, дремавшую на дне после ночной охоты; ядовитую рыбу-камень, покрытую бородавками; пятнистого неженку-иглохвоста, любителя песчаных, придонных ванн. Девичья душа ликовала от увиденного, а благодарная память наполнялась впечатлениями от увиденного.

В конце чудесного отпуска состоялась морская прогулка к каменистому острову, богатому осьминогами. Их ловили консервными банками без дна. Любопытные животные заплывали в банки, принимая их за льготное жилье. Отдыхающие выдергивали из воды отяжелевшую тару с уловом за прикрепленную леску. Через час палуба кишела обманутыми осьминогами, ошалело расползающимися по шершавому настилу. 

Одна осьминожка, самая прыткая и смелая, отделилась от ватаги перепуганных собратьев и попыталась незаметно отползти к борту яхты. Ловкую беглянку заметил один из матросов и метнул дротик в коричневое тельце бедолаги. Осьминожка на ходу отбросила рассеченное щупальце, как ящерка хвост. На оставшихся конечностях она упорно ползла к борту, за котором плескалась спасительная вода. Уязвленный матрос бросил в бедняжку второй дротик, и на палубе появилось еще одно отброшенное щупальце, истекающее синей осьминожьей кровью. Но раненое животное, неуклюже заваливаясь на бок, настойчиво ползло по намеченному курсу. Дорогу ей перегородили ноги Веры. Не задумываясь, шестиножка обняла щупальцами женскую ступню и стала подниматься по ноге вверх. Отдыхающие замерли. Стихли разговоры и смех. Все следили за поведением отважной беглянки, которая упорно двигалась по Вериному телу, оставляя чернильный след из глубоких ран. 

Вера боялась шелохнуться. Стиснув зубы, она стойко переносила выпавшие на ее долю испытания. Осьминожья кровь пощипывала кожу крапивным касанием. Щупальца животного неприятно царапали, щекотали и с тихим чавканьем перемещали свое нескладное туловище по женскому телу. Когда шестиножка приблизилась к Вериному лицу, неожиданно распахнулись глаза раненого животного. Прямоугольные зрачки удивительного моллюска слезно молили о пощаде. Они тоскливо косили за борт яхты и напоминали янтарные глаза бабушкиной козы Дочки, которая именно так рвалась со двора, услышав утренний пастуший посвист. Обеими руками отцепила девушка раненое животное и, разжав пальцы, выпустила истерзанную мученицу на свободу. Очутившись в родной среде, раненый осьминог мгновенно ушел в глубину, а через некоторое время показался на поверхности. Его глаза счастливо сияли, напомнив Вере довольную Дочку, получившую на десерт сладкий кукурузный початок.

К осьминожьему жаркому Вера не притронулась. Она уединилась на корме яхты,  всматриваясь в размытый контур удаляющегося острова. Вспененные буруны за кормой вспарывали морскую гладь, создавая иллюзию майского цветения. Но белоснежная кипень быстро таяла, равновесие водной глади восстанавливалось и безмятежная лазурная панорама заполняла девичью душу покоем и благодатью.

Выполнив прощальный виток над чудесным морем, самолет набирал высоту. В лучах полуденного солнца сверкнул крошечным зеркальцем залив у скалистого острова, в котором отважная шестиножка отращивает щупальца, потерянные в борьбе за свободу.