Колесо обозрения

Крутится чёртово колесо, но крутится не так как обычно, а назад, и вот с каждым оборотом хозяин аттракциона теряет год жизни, превращаясь в мальчишку, который может проникнуть туда, куда не пустят взрослого.

Рэй Брэдбери
...

Такие яркие огни, толчком возвращающие разум в далекие края. Там хранятся теплые воспоминания. Невозможно вспомнить их детали, но они несомненно очень значимы. По крайней мере для меня. Такие умиротворяющие мелодии. Словно колыбельные для маленького ничего не понимающего и еще не видевшего мальчика. Мелодии крутятся на повторе, огни слепят глаза, здесь смех и радость. Это заложилось в моей памяти навсегда. Этот парк аттракционов стал моим трафаретом счастья. Сейчас я это осознанно понимаю. Моя жизнь была вечной каруселью. Она была моим началом.
-Может с сестрой пойдешь покатаешься разок на единорогах?
Я посмотрел снизу вверх на маму. Она попыталась выдавить из себя улыбку. Я сразу почувствовал фальш. Но пыталась она искренне. Мне не было смысла отвечать, поэтому я лишь отвернул свой взгляд на какую-то мимо проходящую молодую парочку,  кудрявый паренек изрядно отшучивал,  а его спутница, причмокивая сахарной ватой, охотно смеялась.
-Он не хочет со мной никуда идти,- закатив глаза, тем самым подражая взрослой, отчеканила Маша ,а затем язвительно добавила,-надо вместо этого зануды брать Олю!
Настала очередь матери промолчать. Маша надоела уже со своими подругами, так как после каждой гулянки она хочет куклу как у Оли, или как у Вики, или у кого -то там еще. Проще не обращать внимания, ибо сестру не угомонишь.
-Я хочу покататься на единорогах,  а потом пойти на плавающих лебедей,-заявила величаво она.
-Решайте сами. У меня денег всего на пару аттракционов.
Мама достала из заднего кармана своих узких джинс сигареты и закурила. Это была отцовская пачка Marlboro. Она со злости их утащила, и хоть очень редко курит, но за сегодня на её счету было не менее десяти бычков. Щелкнула зажигалка и внутреннюю сторону ладоней осветил оранжевый огонек. Она с тяжелыми глазами втянула дым, посмотрела куда-то в пустоту, а затем выдохнула молочную струйку в небо. Она выглядела не на свои годы, намного младше. Хотя эти опухшие от слез веки и синяк на правой скуле все портили. После первой затяжки она вернулась в реальность, ей не хотелось думать, как он сейчас кого-то **** на их спальной кровати, а просто провести время с детьми.
-Малыш, придумай что-то, -ласково она обратилась ко мне, погладив по затылку, -зря что ли вы меня оттащили в субботний вечер от плиты? 
Она снова с болью на сердце улыбалась. Мне стало так жаль ее, что я насильно себя заставил пройтись глазами по аттракционам. Вон там корабль, пародирующий маятник старинных настенных часов. Там американские горки, на которые ему нельзя, но на которых он не раз катался с друзьями в тайне от родителей. Там среди деревьев тир и батут. Еще дальше единороги, белые лошади, лебеди и тому прочее.
-На-ка пожуй, -протянула Маша стакан с разноцветным сладким попкорном,-сразу умные мысли родятся.
-Да не хочется что-то пока...
Сестра хмуро на меня взглянула,  думая что за дурак перед ней стоит, ведь невозможно отказаться от таких сладостей. Мама руку с сигаретой продолжала держать подмышкой ,а вторую опустила в корзинку дочери.
-Ммм, -захрустела она и прикрыла глаза от удовольствия, -раньше в детстве нас со всеми моими тремя сестрами сюда водил ваш дедушка. Мы также любили кушать попкорн. Такая роскошь была позволительна раз в год.
-Мне тоже нравится этот попкорн, мамочка!
Она подальше отвела руку, чтобы дым не попал в лицо ребенку и поцеловала её в лобик.
-Конечно, моя маленькая. Ты вся в меня. Мне тоже всегда нравились единороги. Они такие тихие и музыкальные, в отличии от всех остальных. В них куда-то не спеша летишь и представляешь будто детство никогда не кончится.
Маша уставилась на меня и фыркнула.
-Этому выпендрежнику тоже когда-то нравились единороги. Со мной всегда был не прочь прокатиться.
Мама встретилась со мной взглядом, но в её глазах не было ни чуточку укору, а лишь понимание. Такое обычное понимание и снисхождение ко всему. Этим обладают взрослые люди.
-Просто сегодня не хочется туда, -спокойно ответил я.
-Ну тогда я сама прокачусь, а в следующий раз точно Олю возьму с собой!
Маленькая девочка ,демонстративно размахивая светло -русыми косичками и шлепая босоножками, направилась в сторону любимой карусели.
Мама выкинула в урну докуренную сигарету и взяла меня за руку. Её ладонь была нежной ,но очень костлявой. Мы пошли следом за Машей.
-Мам, я просто правда сейчас не хочу.
Она снова улыбнулась, но на этот раз не смотрела на меня.
-Выбери то, что тебе нравится. Я не буду тебя заставлять идти с сестрой.
-Но просто...
-Единороги всегда останутся самыми лучшими для тебя. Для нас всех. Там я тебя помню маленьким и хохочущим.
-Это было давно.
-Даже себя я помню там счастливым дитем. А это было еще раньше.
Мама смотрела на эту карусель. И мне показалось, что в её глазах промелькнула молниеносная искра. Она была очень быстрой, практически неуловимой. Но её невозможно было не заметить. Мне хотелось знать почему она такая яркая. Мне хотелось знать почему я ее не вижу чаще в любимых глазах. Белые единороги медленно вздымали ввысь, затем плавно опускались на прежний уровень. Эти улыбающиеся сказочные создания плыли по кругу и радовали детей. Их движение вот уж много лет было в одну сторону, по одной оси. Позади них пестрели гирлянды из красочных огней, играла музыка из детских, всем до боли знакомых мультфильмов.
-Его круг маленький,  но уютный и преданный. Сколько бы не прошло лет, сколько бы не сменилось поколений, а он все тот же. Дарит детям веселье, а их родителям улыбки и приятную ностальгию. А еще вокруг него всегда витает особый запах. Не просто карамели и попкорна,  а по-настоящему весенний. Дарящий надежду что все хорошее впереди , а то хорошее что с нами уже случилось никогда нас не покинет.
Мне нравилось смотреть на карусель. Нравилось то, что Маша и мама в ней души не чают. Но не мог я почему -то понять маминых слов. Эти слова имели другие чувства,  за ними стояла другая судьба. Сколько можно искать утешения в мифических единорогах и умиротворяющей музыке?
Мама с завороженным лицом смотрела как держится Маша за золотой рог и визжит от радости. Они забыли обо всем. Мир был такой большой, но им стадо достаточно этой маленькой музыкальной катушки и каких-то своих внутренних грез.
-Мам, я придумал . Я хочу на колесо обозрения.
Подул ветер и хоть погода была теплая, она нагнулась и заботливо застегнула мне куртку.
-Хорошо иди. Мы с Машей будем тебя ждать.
Я мигом развернулся и пошел. Мне надо было срочно уйти от этого всего. Меня тянуло вперед, мне хотелось увидеть больше, или хотя бы просто сбежать. Самое обидное, что я так и не понял от чего конкретно.
-Сынок...
Мама окликнула меня и я резко развернулся, боясь, что она может передумать.
-Давай с нами останешься...
В её словах не было напора и давления, она просто хотела, чтобы я был в её мирке, который легко можно разрушить возвращением домой к нескончаемым скандалам .Она не стала бы меня упрашивать, но всегда была готова ждать.
-Скоро увидимся, -помахал я ей на прощание рукой и ускорил шаг до бега. Но перед этим я уловил аромат ее духов, видно, потому что ветер сильно встрепенул надушенное платье. Это были мои любимые ее духи. Они всегда мне заставляли улыбаться. Кажется, у всех имеется родной запах,  родное место, родное чувство.
Я стою возле колеса обозрения. Такое большое и притягивающее. Оно не может не вызывать страх. Стремление обуздать что-то новое уничтожает неуверенность. Из всех сил хочется доказать, что есть прекрасное кроме изживших себя единорогов. Отсюда должно быть видно весь город, весь мир.
Очередь не спеша продвигается вперед и отдает свои билетики контролеру. Тот молча отрывает краешек бумажки и отодвигает калитку. Люди заходят по двое, парочки садятся в кабинку и с нетерпением ждут подъема. Как же они все на друг друга похожи. Нет исключений. Они заходят, садятся, делают оборот и затем покидают колесо без каких-либо комментариев и отзывов. Никто не в силах передать что он почувствовал. Но возвращаются они как один - другими,  не такими как были прежде.
За мной больше никого нет. Мной заканчивается эта цепочка людей. Я думаю, что я особенный. Я думаю, что это знак. Что сама судьба направила меня на этот аттракцион. О боже, сколько ожиданий и бушующих эмоций! Разве случайно то что меня сюда привело? Может эта моя путевая звезда меня ведет?  Если это так, то я поднимусь на колесе до самых небес и сорву ее. Я буду первый кому это удалось.
Отдаю билетик и вскоре получаю оставшийся от него рваный клочок. В ногах подкашивающая дрожь и немного даже подташнивает, но это от восторга. Я оглядываюсь назад и, кажется, до сих пор слышу беспечный смех сестры. Мне этого больше не надо. Если я допустил мысль о чем-то великом, то должен к нему идти. Ибо это есть мечта. Мечта убивает все прошлое счастье. Она постоянно толкает тебя вперед и заставляет крутится до тошноты на каруселе, пока на смену ей не придет другая ,которая приведет на колесо обозрения.
Кабинка очень шаткая. Я совершенно не знаю за что в ней держаться в случае чего. Помню, на единорогах было довольно все понятно и практично, но не тут. Но ведь это не проблема, человек вскоре ко всему привыкает. Жалко, что я один. В компании было бы как-то проще. Кажется, я должен начать этот круг в одиночку. Я уверен, что встречу еще множество интересных людей , которые скрасят этот оборот. Я буду не отрываясь наблюдать за лицами пассажиров, я буду учиться у них не бояться и с уверенностью идти на встречу неизведанному.
Пришло время моей кабинки плавно перейти в движение. Земля осталась позади , я с сияющей гримасой выглянул наружу и увидел как перед забором стоит мама и с волнением присматривает за мной. Одной рукой она держит Машку, у которой отпала нижняя челюсть от вида огромного аттракциона для взрослых, а второй все машет мне. Я отсалютировал ей и решил больше не обращать внимания на них. Они не хотели менять ничего в своей жизни, они слабы, до старости будут лишь мечтать на своих единорогах. А я...я герой. Я настоящий первопроходец. Я осмотрелся вокруг,  наверное, в глубине души ожидал бурных овации и поздравлений, но все были заняты самими собой. Они между собой смеялись, переговаривались, делились впечатлениями. Им было все равно на меня. Всем оказывается плевать на чужие достижения и чувства, если те их самих не касаются. Я не очень из-за этого расстроился, так как знал что еще пока не вечер. Не все бывает так просто.
Мимо проносились дребезжащие листья деревьев. Вдали можно было подробно рассмотреть весь парк отдыха. Доносились детские вопли,  грохочущая музыка и шум фонтанов. Все из прошлого. Теперь это лишь призраки , я открыл что-то невообразимое и новое. Я поднимался все выше, иногда боялся, что петли могут вылететь и все сооружение полетит к чертям собачьим. Все-таки страх был не обуздаемым. Он словно увеличивался по мере приближения к вершине. Он знал то, что не знал я? Он предостерегал меня менять что-то?  А может это просто дьявол не давал совершить величайший триумф в моей жизни?
Я видел лица людей, которым только что стал доступен обзор на вид всего города. Они горели счастьем и неописуемым желанием жить. Кажется, те люди нашли то, за чем я сам следую. Неужели все ответы и многочисленные смыслы на вершине и так просто их уловить?  Еще немного и обрету то, что желал.
И вот они ослепляющие фонари, тянувшиеся бесконечными полосами вдоль трасс, гул машин, старые дворцы,  забытые пятиэтажки,  самолеты над головой. Все это так или иначе вызвало у меня ужасную тоску. Внутреннее пламя моментально сменилось тлеющими углями и грустной гитарной композицией, свидетельствующей о прощании. Это не то что было негативное чувство,  оно просто вселяло тихую грусть о чем-то непоправимом. Казалось, что я прощался с этим местом. Казалось, это чувство расставания жило до меня. Казалось, что один раз распознав эту тоску, она меня будет преследовать всегда. Куда же делось обещанное счастье? Самое смешное, что я его ощущал до того момента , когда предположительно оно и должно было снизойти. Словно ожидание счастья и было тем самым допустимым ярким мигом. Те минуты, когда я мечтал о большем и были пределом. У счастья, видимо, не существует ни конца, ни начала. Но в человеке есть и моменты, когда он может его ощущать, и обязательно те, когда не в силах. Вот пропала панорама моего города, а я и не заметил как все прошло. Так все просто и ничего сложного. Я начал метаться из стороны в сторону и наблюдать за остальными. Всем очень понравился это кружок по воздуху. Мне показалось, что все прошло идеально. Какой-то мутно-серой пленкой было окутано мое путешествие. Все так непонятно и странно, поэтому можно самому себя сказать ,что все прошло хорошо.
Приближалась земля. Я начал непроизвольно выглядывать среди вновь собравшейся толпы маму и Машу. Хотелось рассказать сестре о моем великолепном опыте. Мне хотелось говорить и говорить об этом не переставая. Я понимал, что могу наплести все что угодно, добавить и расписать в ярких красках весь путь; я мог все что угодно, ибо я мало что сам понял. Но тут случилось непредвиденное : та первая кабинка,  с которой начинался заброс людей, почему -то не остановилась. Что-то внутри механизма колеса щелкнуло и оно продолжило крутится. Я в недоумении начал вертеться по сторонам. Паника накрыла меня сбивающей с ног волной. Непредвиденный шаг судьбы однозначно выбил меня из более менее устаявшейся зоны комфорта. Все пошло не так как я предполагал! Я с бешеными глазами уставился на публику. Зеваки тоже пребывали в небольшом шоке и выяснили в чем дело у кассира. Я понял, что делаю очередной круг, мне стало страшно. Я больше ничем не был связан с землей, больше не было ни ограничений, ни времени,  я мог наслаждаться видом и полетом, я был свободной птицой. Но я не знал что мне с этим делать. Страх пинал мою душонку ногами туда-сюда, естественно я и внешне подавал вид озабоченности и боязни.
-Что с тобой, паренек?
Я поднял голову и увидел в полуметре над собой голову старика, выглядующую из кабинки. Старик был на вид очень спокойным и смотрел на меня с некой усмешкой.
-Пересрался что ли уже?
Я попытался ответить, но по-началу выходила лишь какая -то несвязная белеберда. Старика это еще больше потешило.
-Хочешь знать почему мы снова наматываем круг, как долбанные гонщики Формулы 1?
Я покивал головой и с открытым ртом испепелял своего собеседника.
-Колесо заклинило. Я здесь живу больше сорока лет и такое частенько бывает. Ты хочешь выйти, а оно все начинает тебя кружить и кружить. Ты знаешь что будет, что тебя ждет,  а оно все кружит.
-А когда же его починят?
-Да когда-нибудь обязательно починят. Им всегда временно получается его починить.
-А как вас зовут?
-Мирон.
На секунду мне стало полегче, а затем я с недовольством возмутился:
-Вот зачем этому сейчас именно надо было случиться? 
Старик хохотнул.
-Так нужно. Все что крутится и повторяется должно иметь смысл. А если его не видишь, то в жизни пропадешь.
Я не особо понял, что имел ввиду этот полуумный пенсионер, но мне стало лучше. По крайней мере, я уже не один.
-Не ссы, паренек, скоро остановят и покинешь это чертово колесо,-он сплюнул и закряхтел, почему -то при этом как-то хитро улыбаясь , -как же я его ненавижу, если бы ты знал...
-А почему тогда снова на него сели?
Улыбка пропала,  старик отправил свой блестящий взор в неведомую для меня сторону.
-Привык, -отрезал он спустя долгую паузу и замолчал.
Больше, казалось, из него нельзя было выдавить ни слова. Он замкнулся в своей кабинке. Старика не интересовали чужие проблемы, ибо хоть те происходили внутри одного колеса,  объяснить их причину и природу было нельзя. Чтобы понять как устроено это колесо и почему оно крутится, надо было в нем застрять и хотя бы раз ощутить себя одиноким.
Толпа внизу стояла как ни в чем не бывало. Она смиренно ждала той минуты, когда исправят неполадки. Мне же не удавалось обрести покой. Меня не покидала мысль, что аттракцион будет вертется вечность. Какой-то частью себя я понимал что преувеличиваю, но от страха перед неизбежностью было нельзя избавиться. Я был свободен, а значит уязвим для собственных предрассудков и фобий. Страх - часть меня. Особая личность, которой жизненно необходимо проявлять себя. Я заметил, что эта личность выходила в реальность именно на подъеме вверх. Когда я снова отдалялся от земли, меня сковывало железными удушающими цепями, внутрь меня заливали кислоту, постепенно разьедающую внутренности ; не существовало ни смысла, ни желания бороться. Я сжимался в уголку, хватался руками за лицо и тихо кричал. Я с мольбой ждал, когда сердце перестанет биться, чтобы либо не впускать в себя страх и боль,либо не впускать в себя жизнь.
-Смотри какое красивое небо...
Я услышал голоса из соседней кабинки, но уже позади. Я вытер слезы и приподнялся взглянуть на незнакомцев. Семейная пара переговаривалась между собой и с искрами в глазах наблюдали за небосклоном,который заметно склонился над заключенными колеса.
-Такие нежные кучковые облака, словно зефирки...А самое главное, как на них великолепно падают лучи солнца! С одной стороны остается тьма,  а с другой отображаются благодаря свету все линии и изгибы, утончено созданные природой...
Я смотрел то на указываемые облака, то вниз на небоскребы, которые становились еще ярче, чем прежде. Мир остался тем же. Он не заметил исчезновения мальчика.
Пока я здесь кручусь не в силах что-то предпринять, город и люди живут своей обычной жизнью. Они вскоре забудут меня, по-другому и быть не может. Спрячься в своей кабинке и тебя не станет в настоящем. Если ты именно сейчас отсутствуешь, то мир уже продолжил свою судьбу без тебя. Мы не обладаем большой ценностью. Это надо знать. Мы влияем на жизни тех людей, которые заперты с нами в одном колесе. Колесо обозрения забирает мечты, колесо времени людей, колесо жизни поколения. Через сто лет о тебе никто ничего не будет знать,  через сто лет ни о ком из этих людей ничего не будут знать. Мы просто испаримся. Останется лишь колесо с теми же недочетами, ошибками и заблуждениями ,о которым вряд ли будет знать новая молодежь.
-Не правда ли красиво?
Со мной снова заговорили , мне почему -то стало необъяснимо радостно от этого. Депрессию как рукой сняло, хотелось видеть и обсуждать благодать вокруг. Просто стало так хорошо, что и забылось отчего было плохо. Моя кабинка находилась сейчас на самой вышине.
-Это точно!  -согласился я с белокурой женщиной.
-Иногда необходимо застревать, чтобы суметь разглядеть красоту, которую мы не замечаем в повседневной жизни,-добавил философски ее муж, не опускающий руки с талии супруги.
-Не страшно тебе там одному? -с любопытством поинтересовалась у меня женщина.
-Не знаю. Может если только чуть-чуть.
-Мы вот никогда по одиночке не садились в колесо. Невозможно одному переносить боязнь, восторг, умиление. Нужен всегда тот, с кем можно разделить все чувства, кто бы в случае чего помог увидеть ту же самую красоту неба, кто бы напомнил ради чего мы здесь крутимся. Счастье -это не колесо и не эмоции, которые оно рождает; счастье -это возможность отдать чувства , что-то сотворить с помощью них в другом человеке.
Муж приобнял ее крепче и поцеловал в щечку.
-Страшно будет везде. Будь ты в колесе или на твердой земле. Но если с тобой рядом будет любимый человек, то у тебя будет собственный внутренний мирок, гармония которого не зависит от внешнего пространства. Будучи одиноким ты являешься лишь гайкой колеса или куском холодного асфальта.Ты не пренадлежишь себе. Важно найти того, с кем ты станешь неразрушимым целым. Соединяясь с другим человеком, мы из пустых ненужных деталей становимся чем-то большим.
Колесо начало опускаться вниз. Снова земля. Но, скорее всего, поворот повторится. На меня снизошли думы. Все о чем говорила эта женщина одним словом можно назвать семья. Семья... То, что у меня всегда было под рукой. Она твердила про любовь. Я посмотрел на маму, она все стояла и с переживанием ждала меня. Все истины колеса крутятся вокруг нас с самого детства. Ребенок вырастает на основе таких ценностей как семья и любовь. Может, с колеса обозрения по-иному люди вскоре начинают смотреть на подобные вещи.
Снова механизм сделал полуоборот. Мои ноги были возле земли, но я не мог выпрыгнуть, оставалось ждать помощи. Колесо будто затягивало, необъяснимо как, но затягивало в себе. При подъеме нахлынули воспоминания. О доме, единорогах, о беззаботных днях в кругу своей семьи. Вроде как и хотелось к этому всему вернуться, но почему-то оно стало казаться посторонним.Будто осталось в прошлой жизни, в которую мне нет назад пути. Становилось тоскливо. Любые попытки что-то изменить казались бессмысленными. Все приобретало абсурд и пустоту.На этом подъеме все омрачалось, нельзя было ничего поделать,ибо ты в колесе,которое крутится без твоего согласия. Но ты и в колесе, в котором после каждого падения наступает взлет. Наверное,это для того,чтобы не сойти окончательно с ума и держаться за поручни своей кабинки мертвой хваткой.
-Смотрите какой закат! -воскликнула женщина сзади.
Мы были снова на вершине. Небо треснуло, позволяя алым лучам осветить город. Тучи залились темно -розовыми тонами , становилось уютно на душе и я улыбнулся. Все-таки не так все плохо. Скоро однозначно у кого-то хватит сил починить колесо. И тогда все можно будет начать заново. С новыми надеждами и мечтами.
-А знаете анекдот про больную душу?-не отрывая взгляда от уходящего солнца, спросил Мирон у своих братьев по несчастью.
-Нет, -ответили муж с женой.
Я тоже отрицательно помахал головой.
-Однажды застряла она на колесе обозрения и крутилась до умопомрачения. Ей уже стало дурно и она все мечтала о том, как выберется из проклятого круга. Когда наступил все-таки этот долгожданный момент, она с радостью вышла с аттракциона и вдруг упала. И как-бы она не пыталась устоять на земле, ей приходилось постоянно за что-то цепляться или кого-нибудь держать за руки. У нее тошнило и ей было постоянно отвратительно здесь находится, потому что земля тоже вращалась на зло всему. И так день, ночь... День, ночь.... Ей так не удалось самостоятельно устоять на ней. Скорее всего, ей надо было поддаться и кружиться вместе со всем на свете. Но она не знала об этом.
Все издали культурно смешки и продолжили любоваться закатом.
-Прекрасное природное явление, -все не переставала дивиться красоте женщина позади меня,-а самое приятное то, что за этим мы можем наблюдать все вместе.
Колесо не могло остановиться .Мы не могли вечно любоваться закатом. И по одной кабинки начали опускаться вниз. Я понял, что это был еще тот редкий миг прилива счастья. Как же в этом колесе все закономерно... Я сомневаюсь даже что без момента депрессии эта радость наступила бы.  Колесо должно подняться, чтобы открыть все прелести, таящиеся наверху.
На новом подъеме я услышал скрип железных балок. Я удивился и повернулся в сторону, прекратив бегать глазами по остолбеневшей публике. Рядом со мной сидела девочка. Одета было в розовое легкое платье с белым поясом по талии, на шее висело серебряное ожерелье,а глаза оказались зелеными-презелеными. Даже самая первая листва на деревьях не имеет такого цвета. Хлопая длинными ресницами она улыбнулась и появились ямочки на щечках. Я пребывал в полнейшем смятении.
-Меня зовут Сима. Мне стало скучно в своей кабинке ,она на два пролета позади тебя ,и я решила перебраться к тебе.
В том, что у нее были не все дома, сомневаться не приходилось. Кому взбредет в голову лазать по колесу, находящимся в движении. Но сумасшествие лишь сейчас привлекало. Все неординарное и из ряда вон выходящее мы как раз и называем судьбой.
-Привет...
Она еще шире растянула пухлые губы в улыбке и придвинулась ближе.
-У тебя акцент странный. Ты случайно не из Норвегии? Я очень люблю природу этой страны...
Я промолчал с квадратными от изумления глазами.
-Похоже, именно оттуда. Они все там  не разговорчивые. Они больше предпочитают видеть, чем болтать. Я хочу себе там дом возле озера. Хочу там собственную библиотеку и огромный аквариум во всю стену. И обязательно к моему дому должна вести аллея из маленьких пышных пихт. А ты хочешь такой дом в будущем? Мы бы гуляли с нашими детьми каждый вечер вдоль этой аллеи, приходили домой ,я бы им готовила молоко с медом и читала сказки про бременских музыкантов на ночь, а потом возвращалась к тебе и мы бы лежали до утра на крыше под звездами и слушали Пучини или же Бетховена...
-Хорошая мечта, -все что я смог из себя выдавить на её многословную исповедь.
-Ты любишь книги? Я обожаю Кафку. Я нахожу его драматический жанр очень реальным и жизненным. Вообще, его очень тяжело понять, особое состояние нужно. Я его им уповаюсь после приема барбитуратов. Мне их прописали от частых депрессий. И хоть я стараюсь с ними бороться, а все равно сердце жаждет тихую грусть. В ней проявляются все глубинные краски жизни. И мозги лучше соображают.
-Понимаю...,-выдохнул я. На данный момент я ее очень хорошо понимал,ибо снова был подъем на высоту.Снова веретено воспоминаний вперемешку с волнительным страхом перед будущим.
Сима взяла и сжала мою ладонь в своей ,опустила голову на худое плечо. Мне стало тепло на душе, в животе повсюду разлетелись бабочки. Казалось, больше ничего от жизни не надо. Она странная, но я понял,что это мое. Я не ответил толком ни на один ее вопрос, но ей ,похоже, не обязательны были ответы. Кажется, мы оба нуждались в любви. Мы слишком долго томились в одиночестве и потерянности на этом колесе. Время проведенное в отрешении определяет силу любви, образы и мечты в голове дают основания ей. Мы плыли среди облаков, смотря на огненные реки, созданные солнцем на поверхности крыш. Не хотели ничего знать,  нам хватало того, что мы фантазируем друг о друге. В этом счастье. Таким сплетением двух сердец мозгу проще выбрасывать эндорфины. Незачем даже умничать. Я был отныне не один, а значит не нуждался в поисках смысла и мне не нужно копаться до потери разума во вселенной.
Колесо крутилось. Я и Сима радовались на высоте, а при подъеме просто сжимали крепче наш ручной замок. Каждый раз находясь на уровне неба, она повторяла заново свои вопросы : про Кафку,  Норвегию и дом возле озера. Но не дожидаясь ответа, забывала о чем идет речь и просто с умтротворенной улыбкой укладывалась на мое плечо. Я думал так хорошо будет всегда: друзья на соседних кабинках будут смеяться, а моя любовь греть меня в трудную минуту. Но хоть колесо и вертелось по одной траектории, а постоянным в нем ничего не было.
-Как тебе закат, дружище? -спросила меня семейная пара, когда моя кабинка уже была на уровне деревьев.
-Я его не вижу уже.
Тут мужчина и женщина поменялись в лицах и отвернули от меня свои взгляды. Я не понял причину такого резкого изменения, но больше те мне не сказали ни слова. Они находились сверху ,а я уже опустился вниз и не видел ничего кроме густой листвы. Нам не о чем больше было говорить. Все что нас связывало -это закат, который вскоре потух.
На следующем подъеме мне стало особо не по себе, я как никогда нуждался в поддержке и ласке. Я прильнул к Симе,но та отстранилась и  удивленными глазами уставилась на меня.
-Ты же врал мне?
-В смысле?-спросил я.
-Ты не из Норвегии?
-Нет..., -чуть не подавился.
-А дом...И Кафку ты не читал?
-Нет.Я вообще очень мало читаю.
Она с минуты глядела в железный пупырчатый пол кабинки,а затем без слов вылезла из моего пространства и исчезла. Я остался с распростертыми руками один, ожидающий любви.
Я вообще не понимал что случилось. Я кричал, звал и умолял ее вернуться. Но она исчезла,  как исчез в её голове иллюзорный образ на мой счет. Я вернулся к одиночеству, но вернулся не целым. Какая-то частичка ушла с ней. Я не могу описать этого, но тогда я осознал, что такое дыра в сердце, которую ничем невозможно заполнить. Что такое полностью лишиться сил бороться и просто двигаться дальше. Что такое просто потерять то, что тебе помогало держаться на плаву. Этот аттракцион казался бесконечным, этот подъем был самым тягостным. Ветер дул в мою кабинку, она сотрясалась вместе со мной. Везде где я смотрел по сторонам,мне все напоминало об утраченном. Оставалось лишь закрыть глаза и дрожать от страха. Когда это все прекратится?! Когда?!
На высоте я понял, что звезд сегодня не будет, и что вся чернота из-за скопившихся туч. Скоро начнется ливень. Я находился в отчаянии. Я метался взад -вперед, но ничего не мог поделать. Колесо доказало мне, что от себя убежать невозможно. Но это всего лишь аттракцион, это всего лишь ироничная забава! Почему же он все во мне настолько закрутил? Я решил повернуться к моим друзьям, с которыми мы недавно делили минуты наслаждения, но у них была своя кабинка и на меня им было плевать . Я слился для них с ночной мглой.
-Мирон! -звал я старика впереди.
Я продолжал его кличать, пока не разглядел его лицо под светом гирлянд : оно исказилось от боли, по щекам лились слезы, а губы непрерывно бубнили что-то безвучно. Старик унесся куда-то глубоко в себя . По коже у меня побежали мурашки. Что здесь происходит?! Кто эти люди?! Почему они настолько чужие?! Неужели так будет всегда?! Мне становилось плохо, я думал, что в какой-то миг потеряю сознание. Я старался вспомнить хоть какие-нибудь радостные моменты, чтобы хоть как-то унять боль. Но даже если это и удавалось, то в вероятность встретить это счастье в дальнейшем верилось мало. Я будто не мог зажить снова в добре и мире. Кто-то сломал мои розовые очки и осколки повредили до крови глаза. Я ношу в себе теперь крик и боль. Мне страшно и скучно. Мне жалко людей, но ничем им помочь не способен. Мне хочется все объяснить, но даже себе я этого сделать не в силах. Я смирился со своим исходом. Я остаток жизни буду нести свой исход внутри себя. Я знаю чем заканчивается жизнь. Выход из колеса всегда только один. Теперь нет ничего страшнее в мире, чем бесконечный повтор.
...
Пошел дождь. Я пустыми глазами всматривался в темноту. Затылком уперся в заднюю перекладину. Не было ни слез, ни мольбы. Я случайно заметил что колесо начали покидать люди, но до меня не доходило, что неполадки исправлены; мне думалось, что просто исчезают люди из моей реальности, которым стал этот аттракцион. Уходят и оставляют меня, это же так естественно закономерно. Вдруг моя кабинка поровнялась с землей и остановилась, моего рукава коснулась чья-то рука.
-Эй, парень, колесо починили. Можешь идти домой... Эй, ты меня слышишь?!
Нет, не слышал. Я ушел от действительности. Для меня ничего не существовало кроме колеса. Я схватился крепкой хваткой за поручни и был готовить совершить еще один круг, а затем еще один. Через боль, радость, осознание ... Еще один. Так должно быть. Ничего кроме этого нет. Все вокруг один и тот же круг, который повторяется уже тысячи лет. А где -то смерть сменяет жизнь, и жизнь сменяет смерть. От него не скрыться. Просто стать с ним одним целым и продолжать делать поворот. Просто понять что это твоя природа, что это твой мозг, что это твой рай и ад. Просто...
Тут мои пальцы накрыла теплота. Такая родная теплота. Я сразу же узнал её. В любой момент, в любом состоянии я бы узнал её. Все начинается с этой теплоты. Все плохое забывается с одного прикосновения, которому не безразлично. Я понял глаза и увидел рядом склонившуюся маму. Она улыбнулась и второй рукой нежно погладила меня по волосам. Как это она умела. Я ей был нужен.
-Пойдем. Пора домой.
Ноги подкашивались, а в горле стоял ком, но я поднялся. Подошва под ногами хлюпала.
-Ну что, понравилось тебе на твоем колесе? -с озорным смехом спросила Машка. -У меня бы уже голова закружилась столько вертеться...
И тут я все понял. Эта была высота не связанная с колесом обозрения. Я понял в чем счастье. Мы проходили возле единорогов и я с непокалебимой решительностью сказал себе, что тоже буду водить сюда своих детей.  Ведь это прекрасно.  С этой каруселью связано столько теплых моментов. Таких не безумных как мечты, но все же чудесных и любимых. Мне не хотелось знать больше чем знаю, не хотелось хватать звезды с неба после душераздирающих подъемов. Я понял, что надушу свою  будущую дочку мамиными духами и отведу ее в этот парк. Расскажу о всех детских аттракционах и как они связаны с периодами моего детства. Я куплю своей жене сладкого разноцветного попкорна и мы будем вместе наслаждаться вкусом счастливых воспоминаний. А еще я буду курить Marlboro как мой отец, и как моя мать я буду на все смотреть с понимающей улыбкой. Колесо обозрения необходимо, чтобы лучше разглядеть что вокруг тебя. Без всего того, что я пережил и испытал на нем, я бы не пришел к выводу о подлинных истине и смысле. Все мы крутимся и метаемся лишь для того, чтобы вернуться с теплом на сердце туда, откуда начинали. Ведь там начало, там первородная и самая чистая радость жизнь. Там понимание счастья и любви. Каким бы не было ваше начало, но вы идете всю жизнь лишь к нему.
-Помнишь ,когда ты был маленький ты всем единорогам давал имена? -мама провела тыльной стороной ладони по моей щеке. -Ты с ними разговаривал и смеялся. Ты обещал с ними отправиться в их сказочную страну. Помнишь?
Я покивал головой. Потом не в силах сдерживаться отвернулся и заплакал. Я помню, я все помню. Я помню яркие ослепляющие огни, помню мелодии похожие на колыбельные, помню свое начало. Я больше не хочу никуда. Я доверюсь и останусь с тем, что считал искренним счастьем. Я крепко обнял маму ,а другой рукой потянул к себе сестру. Круг замкнулся.