Рассказ 31. Если гора не идет к Магомету

В своем письме Лена сообщала, что она и дети очень скучают по мне. Больше всего она переживала, что до их отъезда в Бразилию они со мной так и не увидятся, ведь в следующем году ее сын достигнет совершеннолетия, и уже не будет нуждаться в разрешении отца на выезд за границу. Она писала о том, как жаль ей этих двадцати лет, прожитых в чужой стране, вдали от родных людей и своей родины. И о том, что я для них была единственным самым близким человеком в этой стране.

Лена писала редко, скорее всего, стесняясь своей безграмотности. Действительно, порой некоторые предложения в её письмах вызывали улыбку, даже смех. В конце её писем дети, Витя и Виолетта, обычно делали приписки, которые отличались завидным постоянством: "Наташа, когда же ты к нам приедешь?". В этом плане письмо, которое мне вручила сейчас Светлана, ничем не отличалось от остальных писем.

 В письмах Лена была совершенно не похожа на себя. В жизни эта красивая, уверенная в себе женщина умела проявить и ум, и веселый нрав. Но вот советского образования она так и не получила. Когда-то тот самый важный человек, который посодействовал ей в получении жилья, помог ей и с устройством детей в садик, и в поиске работы. На первых порах она работала простой швеёй в швейном цехе при республиканском Доме моды. Но её начальники очень скоро убедились, что перед ними не просто плохо говорящая по-русски иностранка, а настоящий самородок.


Безупречный вкус в сочетании с великолепным мастерством швеи делали Лену настоящей находкой для модельеров. Поэтому они доверяли ей шить наиболее сложные модели для самых ответственных показов. Это были закрытые показы для жен, матерей, дочерей и прочих родственниц руководителей партии и правительства Молдавии, руководителей министерств и ведомств, творческой и спортивной элиты.

 Я в этих демонстрациях участия не принимала, так как в те времена моя фигура не отличалась женственностью и пышными формами. Я была еще очень молода и демонстрировала в основном спортивные модели для юных девушек на еженедельных показах для обычных людей.
На этих закрытых показах дамам, которым посчастливилось быть родственницами важных руководителей республики, перед демонстрацией моделей выдавался красиво напечатанный буклет с фотографиями моделей и характеристикой ткани, как правило, импортной. Под фотографией стояла цена, невероятно низкая для такого рода шедевра. Сбоку от фото была пустая рамочка, в которую важная особа могла бы вписать свой размер одежды, номер своего домашнего телефона и удобное время, когда с ней можно было бы связаться.

 В назначенное время дама приезжала в Дом моды, где её с почестями усаживали в кресло, перед которым на широком низком столике уже были разложены образцы тканей. Иногда одну и ту же модель заказывало сразу несколько женщин. На этот случай персоналу Дома моды вменялось любыми средствами убедить важную клиентку немного изменить фасон. Ведь эти дамы вращались в одном кругу, и было бы просто катастрофой, окажись они на своих мероприятиях в одинаковых платьях.

Прочитав письмо моей дорогой Елены до конца, я подняла глаза на Светку, которая все это время сидела на краешке моей кровати и изнывала от любопытства и ревности. Конечно, она знала про мою дружбу с бразильянкой Леной. Я два раза в год приезжала на каникулы, и мы говорили со Светкой обо всем, поскольку секретов от подруги детства у меня никогда не было. Так же, как и у неё от меня. Правда, её секреты были какими-то детскими и постоянно печальными. Но нрав у моей подружки был такой лёгкий и беспечный, что она мгновенно забывала о своих неприятностях и с восторгом слушала мои рассказы о студенческой жизни и моих "подвигах" на любовном фронте. Их, конечно же, не было, но недостатком воображения я никогда не страдала.

Светка не любила читать книжки и была настолько доверчива, что я могла бы ей выдать историю Анны Карениной за свою, с поправкой на возраст, и, конечно, не с таким трагичным финалом. Я рассказывала ей выдуманные истории про своих воздыхателей, и все мои «сказочки» были, как правило, очень веселыми. Светка всегда была лучшей моей слушательницей и самой преданной поклонницей. Она слушала меня, раскрыв рот и веря каждому моему слову. И, если я поначалу собиралась в конце рассказа признаться в обмане, то, видя, что она всему этому сопереживает и восторженно воспринимает всю белиберду, которую я ей нагородила, уже не могла себя заставить разочаровать ее и рассказать, что всё ЭТО я только что придумала.

— Ну, и когда же ты едешь в Кишинев? — с плохо скрытой иронией в голосе спросила Светка.

— Светлана! Не устраивай мне тут сцену ревности. Хочешь сказать, что невозможно одинаково любить сразу двух людей. Вот матери, к примеру, всех ведь своих детей любят одинаково?

— Неудачный пример, подруга. Моя маманя любит только своего сыночка, который похож на нее.

Брат, в отличие от рыжей и веснушчатой Светки, был шатеном с безупречно чистой кожей, что и являлось предметом Светкиной извечной зависти.

— Ну, хорошо. Тогда своего отца, бабушку, меня, наконец, — ты любишь одинаково?

— Спрашиваешь! Короче, я всё поняла. Но ты ведь, Натуся, не поедешь в Кишинев к своей Лене Педровне?

— Светик, очнись! Я не сегодня-завтра рожу, а ты мне говоришь такое?! Мне теперь еще долго придется сидеть на одном месте. Я лучше Лену с детьми к нам приглашу на лето.

— Ой, как здорово! — обрадовалась Света. – Давай, сегодня же напиши ей письмо.

Если бы только я могла предвидеть, какое сумасшедшее лето мне предстоит прожить… Но в тот момент я была счастлива, и с радостью предвкушала приезд Лены с детьми. Мы прошли на кухню, и, пока Света кормила Куклу, а потом разогревала на сковороде плов и резала салат, я быстро написала Лене ответное письмо, где очень страстно уговаривала её немедленно взять отпуск и приехать ко мне. И еще мне пришлось ей написать правду о том, что я рассталась со своим любимым мужем. Но об этом я написала совсем коротко. Не хотелось портить себе прекрасное настроение.

Конверта в доме не нашлось, поэтому Светка взяла листок, на котором было написано письмо, сложила его и, открыв свою сумку, вложила между страницами небольшой книжки со стихами Есенина. Эту книжицу она позаимствовала у меня, после того, как я однажды устроила для нее поэтический вечер во время наших рукодельных посиделок. Ей так понравились стихи, что она выпросила у меня книжку и постоянно таскала ее с собой на работу. А во время обеденного перерыва она её вынимала и небрежно клала на стол, чтобы вызвать зависть у сотрудниц. Ведь хорошую книгу купить было почти невозможно. Мне самой, чтобы купить этот небольшой сборник стихов Есенина, пришлось целую ночь провести в огромной очереди у книжного магазина.

— Может, ты мне и адрес напишешь на всякий случай?

Мы решили, что завтра во время обеденного перерыва Света сбегает в киоск за конвертом, подпишет адрес и сразу же бросит письмо в почтовый ящик.

Уже засыпая, я думала о том, какие же у меня замечательные подруги. И изо всех сил отгоняла прочь свои обычные мысли о человеке, ребенка которого я носила под сердцем. Я всё еще его ждала. Ждала каждый день, каждый час и каждую минуту. И отчаянно верила в Чудо.


http://www.proza.ru/2018/07/03/1425