Уля. Очень странное чувство гл. 14

                Глава 14

Утро оранжево. В окно петухом рвалось солнце, слепило.
Ульяна сидела на кухне у окна, подставив  лучам лицо.
- Доброе утречко! - приветствовал Аркадий-Владимир, проходя мимо, в ванную. Ульяна слышала, как он стучал приборами, чистил зубы. Лилась вода, потом  бесшумное вытирание полотенцем и - щелчок замочком.  Вышел, направился в свою комнату.
Спустя минуту пришел на запах кофе.
- Как спалось? - спросила девушка, наливая в чашку кипяток. Ее голос, кажется, дрожал. Она ждала вопрос о пропаже пистолета.
- Нормально, - ответил он. В горле его что-то сорвалось, и он прокашлялся. Принятую чашку кофе пил громко, щелкая языком.
«Как гадко!», - думала она и улыбалась.
" Если бы он был мне муж, я бы сказала".
- Вы сегодня куда-нибудь идете? - задала она вопрос.
 Владимир поменял руку, поднимающую  кофе. Нахмурился в чашку. Только, что не плюнул.
- Вчера, кажется,  мы были с тобой на «ты».
Помолчал, давая ей время.
- Нет? – Подтвердил он вопрос и взглянул на нее
- Ничего... так... – Ответила она, теряясь. И этот чертов голос тоже дрожал.
Парень перевел глаза с девушки за окно. Кофейная церемония заканчивалась ,а осень звенела там.
Молчание, если долго длится, то обязательно наполняется каким-то смыслом.
"Где пистолет? - Тряслось в ней. - А откуда я знаю? Нужно все класть на место», -
- Мне  идти, Уля, некуда да и незачем. – Со вздохом произнес он.
 - Сегодня во второй половине дня будет Руслан, так называемый... – «Аркадий – Владимир» стукнул чашкой о стол. - Его настоящее-то имя, не знаешь?
Ульяна смотрела на него во все глаза. А он скалился в непонятной ей улыбке.
- Тебе не хорошо? – Спросил он и протянул к ней руку.
- Совсем нет. – Она поднялась и развернулась резко, чтобы не прикасаться к воину, да и заодно поставить чашку на разделочный стол у мойки, и проделала такой реверанс, что чуть не опрокинула остатки жидкости на себя.
 когда он а стояла у мойки, Владимир  поднялся и подошел сзади. Ему хотелось коснуться ее. Она чувствовала.
Она ощутила жар его рук.
И тогда, развернулась, глотая воздух из его  рта и отбросилась, как могла дальше, выставляя ладонь перед собой, ограничивая все действия.
- Не нужно, – сказала она, как можно тверже, о вышло наоборот.
Он улыбнулся, отошел, сел обратно.
- Ну, что ж будем ставить точку? – спросил он.
- Какую точку? – Ульяна поднесла печенье к сомкнутым губам.
- А потом  станем двигаться дальше, а?
Часть песочного печенья  у нее выскользнуло на пол, часть зависла в губах.
 -  … Уедем с тобой навсегда отсюда. – Окончил охранник.
- Я не пойму, -  она бестолково трясла головой, поднимая плечи.
 Наклонилась к упавшей печенюхе, чувствуя, что нужно срочно соображать, что и как.
В висках стучало.
Владимир вдруг поднялся и вышел.
Ульяна забросила уроненную кроху печенья в мусор.  Аппетит? Что такое аппетит? Аппетит... Вылила кофе в раковину.
Владимир  вернулся характерно тяжелыми, шаркающими шагами. В руках винтовка. А в лице – свет.
- ВГД. Вот из него - точка и будет! – Разъяснил он.
Поставил винтовку, оперев ее о стену и  бодро сел на место. Скрестил руки на столе, не отрывал глаз от изумленного вида девушки. И улыбался.
- Ты стрелять будешь? – Спросила она.
Он не снял улыбку. Говорил в лицо:
- Кто влез в чужое, тому не жизнь - одно расстройство. Таких, знаешь, на фронте ... буйрепят. Один поплавок от человека, а человека, как веревки к нему не вяжи – нет. Как не было, так и нет.
 По ту ли сторону, по эту, гады одинаковы, и творят они одно и то же, типичные, так сказать, дела - вмешательство в чужие судьбы совсем незнакомых им людей. А зачем им это? Хорошо узнать, правда? По мне так меньше гадов, меньше разваленных судеб, вот так-то. А оружие для  таких личностей и создано. 
- Ты... – лицо Ульяны перекосилось.
"Но надо быть хитрой, хитрой... Но как уметь...?"
В руках ею ощутился какой-то прилив сил, покалывание, и этой силой она чувствовала - она бы смогла... и этого ненормального вояку…
«Пистолет - надежда. Да".
Заставила себя присесть. Под столом ноги тряслись, а пальцы на руках заламывала. Язык немел, чтобы вести беседу о чем - нибудь еще...
- Я решил. - Произнес охранник, строгий взгляд остановился.
"Момент... Будет  золотой момент, который мне нельзя упупстить, – думала она, -  ради этого момента нужно еще ... оставаться еще хоть чуточку хитрой, хитрой…"
- По-другому, Ульяна, никак. - Говорил он.
Она глядела, слышала, видела и пыталась уловить хоть горсточку целесообразности в этой речи.
«Где-то же должен быть разумный хвостик? Геройские штучки, ага. Может быть, шутит? И разве так шутят? Прийти в чужой дом, рассказать байки, обстроиться за чужой счет. Жить в одной квартире и…
Но посягать на жизнь человека! Чужой семьи, так счастливо любящих друг друга, так страстно… Какое ты право...!?"
- Я зашел сегодня ночью в твою комнату, Уля, и долго сидел рядом. Я думал,  как же  ты могла быть с этим человеком. Уля, как?
В его причитающих словах, плачущих глазах ожидание ее «раскаяния»?
«Ничтожество…»
Девушка увидела, как, придвинувшись к винтовке, он взял ее в руки. Щелкнул затвором.
- Безотказная вещь, отличная. - Сказал он, причмокивая губами нарочито,  - а ты, как в кино, заложницей согласилась бы быть?
Ульяна переводила взгляд с него на винтовку и обратно. В груди теснилось.
- Не бойся, - Сказал он, смеясь - я и сам без тебя все сделаю. Р-раз и готово, - закончил с настораживающим понижением тона.
- Ты и в меня стрелял бы, правда? Пуля на балконе ведь отсюда? - спросила она, кивнув в дуло винтовки.
- Пуля? Какая пуля?
Ульяна почувствовала неразъясненную обиду, чистейшее уничижение, и... терпеть?Нужно было подняться, соскочить – дать трещину или что-то еще, убить!
Отстегнутый карабин от винтовки хлястиком ляпнул на пол, звонко звякнув.
В Ульяне сказало четко внутрь себя: " Я скоро буду мертва".
- Да, выстрел был мой. - Признал «Аркадий – Владимир», - мне же нужно было  доказать тебе кое-что.
- Доказать?
- Фарс позади, Уля, мне нужно было показать, что я нужен тебе, как охранник. Ты считаешь я виноват? Чтобы вынуть тебя, Уля, из этого дерьма, из этого угла. Чтобы доказать тебе, что ты сейчас не есть ты. Не ты, Уля. И ты должна понять это. Хотя бы для начала.
" Боже, - думалось  Ульяне, - сумасшедший! Сверхсумасшедший!"
- Из соседского балкона. – Продолжил он. -  Стрелял, да. И, заметь, только после этого ты стала уживчивее. И отношение ко мне у тебя вдруг эдак изменилось, не так ли?
«Владимир – Аркадий» на этом месте занялся посмеиваться куда-то сам в себя.
«Беспричинно».
- Втерся в доверие, значит? – Произнесла Ульяна надломанным голосом.
В ответ - он и с ней поделился усмешкой.
- Ладно.  У нас останется мало времени, чтобы  уйти благополучно.  Я прошу, - сказал он и зачем-то протянул руку, только ради того, чтобы мелко постучать пальцами по столу, - нужно собрать сумку с необходимыми, дорогими тебе вещами. Остальное, не заботься, - у нас все есть в нашем доме.
«Это серьезно»?
Очень странное чувство пробудилось в Ульяне, и сказало: "Вот ничтожество ты!"
Рука сумасшедшего воина держалась за винтовку.
Ульяна, пока имелась секунда, ответила ОСЧ: «Какая же я ничтожество? Я?»
«Ты боишься?» - Блеснуло ОСЧ и замолкло.
Тогда она сама додумала: «Будто он думает: я боюсь, и можно продолжать в том же стиле то, что ему будет угодно?»
Ульяна поднялась для того, чтобы пройти к пистолету. Она точно не представляла, как что случиться, но надо было же с чего-то начинать. Или заканчивать?
 Он задержал ее у двери.
- Ты должен уйти. – Сказала она, останавливаясь. - Мы не договаривались ни о каком таком… Никакой стрельбы не будет!
- Сядь! – Приказал он.
Она помедлила, не веря ушам, но он повторил тем же требованием прямо ей в ухо.  Пошатнувшись, но опираясь лишь на прежнюю идею «быть хитрой, хитрой», она заставила себя вернуться на место.
- И что? – спросила, присаживаясь, занимаясь густо краской до самых кончиков ушей.
"Ничтожество ты!" – Плюнуло в ней.

Владимир шумно выдохнул, надувая щеки.
- Так-с, так-с, так-с... Извини, мне надоело. Я не вижу смысла крутить-вертеть. Я наблюдаю за тобой не один день и вижу - ты  исчезаешь, ежеминутно расстаешься со мной, с собой. Прости!
Он замолчал, задумался. Она ждала. Хоть и думалось как-то послеспазменно, расслаблено:
«Чего это он там раздумывает?»
И вот охранник поднялся, отставив, чуть не бросив, винтовку, подскочил к ней,  сполз вниз к ее ногам,  оказавшись на двух коленах.
Она успела только раскрыть рот, всплеснуть руками, едва не захлебываясь корнем собственного языка, резким вздохом.
- Прости! - Говорил он у ног ошарашенной Ульяны, с навалившимся на нее неведомым ей чувством.
- Хоть кто-то из нас, нашей семьи,  должен понимать, что происходит, видеть последовательность не сложившейся  жизни. И, Ульяна, это я, я, понимаешь ли?
Она была более чем потрясена, а он с мольбой глядел на нее, отбиравшую от него свои руки.  Тщательно поймав хоть что-то, хоть край пальцев, он, больно до косточек, сминал их.
 Она, не понимала, зачем это происходит и чем закончится.
" Ничего-ничего, все обойдётся. Все к лучшему... – Кажется, это он говорил, целуя  ее руки. Она кожей чувствовала острые его зубы.
 -  Ты заметила, Уля, Уличка. У тебя и цвет лица поменялся. Всего два-три раза  хватило выдержать, ты не приняла порошок… В чем же ты еще сомневаешься?– Говорил он, скача от одной мысли к другой. -  Невозможно разобрать… Но надо бежать, бежать, чтобы жить дальше по-другому, нормально. Я хочу доказать, показать, заставить о себе знать…  Как этот подлый мирный, тихий город напичкан преступниками, которых следует останавливать, уничтожать.
- Господи! – воскликнула она, отбирая руки окончательно, поднимая их как можно выше. - Да ты откуда взял это?... У меня ДТП, травма! Я лишь немного больна, а ты придумал… и…
- Уля, - не слушал он, отлавливая ее руки, - этот Руслан лгал тебе, жестоко лгал и до сих пор … всем… Ты знаешь, где могила твоего отца? Говорил твой Руся, где ждет тебя твоя  мама? Ты задавала ему этот вопрос?
Ульяна вспомнила фотографии с родственниками. Она готова была подтвердить, что да - было. Вот только родственники как бы не те…
- Подумай! Очнись! Я дам тебе ее номер телефона. Хочешь? Услышишь ее.
- Кого?
- Маму.
- Нет, я ничего не хочу, извините… – Она переместилась на стуле, попыталась вырваться еще раз. Ей было невыразимо противно. Ей хотелось сделать другое…
 Она посмотрела в него, как можно глубже, обращаясь хоть к искорке…
«Ты знаешь, я ведь согласна убить тебя. Уже».

- Ладно.- Сказал он, меняя вдруг настроение и поднимаясь.
Ульяна, побелев, но пылая внутри, доведенная до неизвестного предела, изо всех сил, насколько способна была - изучала безумное поведение «Аркадия – Владимира».
«Так что же? К чему готовиться?»

- Может быть, ты что-то хочешь от меня? – спросил он.
- Что? – Отозвалась она невольно.
- Меня? – Он ответил.
 «Насильник... чистой воды - насильник».
-  Наверное, - продолжил он, - мне не нужно было  посвящать тебя в грязные дела. Жалею, да... Ты можешь не так думать обо мне, как хотелось бы. А чтобы правильно... - нужно время.
 Ульяна молчала, смиренно сложив руки, глядела на невменяемого, с которым муж один на один ее оставил.

- Мне  не верилось,  Уля… - переводя дух, продолжал двуимянный, - что ты так прогоришь. Ведь мы с тобою сволочей этих жестко имели на фронте!  Война ведь не закончилась, Уля. Даже если об окончании ее объявят в новостях. Может быть, Уля,  никогда не закончится. Мы ее будем продолжать.
Он замолк, покачал головой.
 - Ты вспомнишь, обязательно вспомнишь…  - Вдруг стал он твердить сам себе под нос, опустив голову. А вынырнув будто, сообщил:
 - Мне жаль тебя,девочка. Ведь будет стыдно, ох, как стыдно, Уля, за ребят, мирных убиенных.  Ты  сама скажешь: «Что же я делала, Вовка? Чем все время была занята?»
Он сделал паузу. Обесцветившимися зрачками бродил по ее лицу.
-  Руся обманывал тебя, а теперь нас ...
Голос охранника притушился к концу фразы.
" Как все изысканно сумасшедше! " – Вертелось в голове Ульяны, и она старалась не упускать ни единой перемены в фигуре воина: как вдруг, и на что, и чем реагировать?
Владимир неестественно горько сморщился, будто сглотнул плод Чили. Внутри него что-то мешалось, и Ульяне, более того все жутче становилось смотреть на это.
 Бежать? Поздно.
Любая дверь, ведущая к выходу - крохотным игольное ушко, в которое ей, верблюду, не влезть. А как?
«Трудно и представить себе… Как себя продавить сквозь это ушко? Любой, да, любой спасительный вектор обречен», - так думалось ей. 
Нужны были слова? Слова? Какие?.. Секунды?  Но и секунды бежали по своим делам.
«Аркадий – Владимир» ждал от нее чего-то. Наверное, каких-то особенных фраз, слов, исцеляющих. Она бы произнесла их, но она не знала. Только разве - не менее сумасшедшие, а, может быть, и более. Что-то стучало в уме.
«Что-то должно жестко пересечься у меня с ним. Очень жестко». - Предсказывала она.
Он вернулся к своему стулу, взял винтовку.
- Что ж... - Постоял.
"Я решила, Руся. – Твердо шевелилось в ее гортани немо. – Если он не сейчас убьет меня – убью его я. Я способна… обезвредить преступника".
Она сидела еще несколько минут, после того, как он вышел с оружием.
«Сомнения преодолены. Да-да-да-да, - тарабанило в ней. - Ранить бандита в ногу желательно перед самым возвращением мужа, чтобы потом вдвоем им легче было скрутить его одного!»
На детской площадке кричали дети. Ульяна бессмысленно глядела в их игру.
Нет подташнивания, нет мути. Изумрудный план: собраться силами, зажмурить глаза и стрельнуть.
 "Все - равно, ему жить вредно. Как пальмовое масло… - Сгущалось в ней сдвинутым. - Я за него первая возьмусь, или кто-то другой? Какая разница?»
" Теперь акцент нужно переложить на способность максимальной выдержки, логичности.  Все должно быть выверено, приноровлено для выполнения моей задачи, " - настраивала она себя, улавливая настрой, которого и духа не было.
Но нужно было пойти в комнату за пистолетом…
Спустя только еще четверть часа она решилась.
С окаменелым лицом, она  прошла в комнату. Открыла шкаф, сунула руку в белье к оружию. Еще и еще раз. Нет. Его не было. Она распотрошила всю полку.
" Смешно, правда?"
«А смешно, правда!»
Он сам же вещал, что зашел ночью, смотрел на нее…
 Безпрепятственно порылся в тряпках, и ушел. До хохота обидно!»
 - Каков же следующий  проект будет твой? – Сунуло свой нос ОСЧ. - Какая, так сказать,  схема?
«Иди к черту!» - Ответила.

Коридор пуст. Куртка Аркадия - Владимира висит на вешалке и оттопырен карман. Не глядя даже в сторону полузапертой комнаты охранника, Ульяна смело подошла и сунула  руку в карман, рассчитывая в нем  найти «ТТ», пальцы уткнулись в край плотной бумаги. Опять какая-то бумажка!
 Она знала, что рискует,- что воин  бдителен и  услышит устроенный ею обыск. Но…
 Она вынула бумагу. Это была фотография. Коллективное фото группы людей в белых халатах. Глаза разбегались.
"Кто?"
Десяток человек. Все, столпившись. У кого-то нараспашку белая медицинская одежда, у кого – то - на все пуговицы. Именно этот признак педантичности заставил задержать ее внимание на одном из «застегнутых». В  руках его еще находилась, полусобранной лекарская шапочка, и этот человек - Руслан.
Приподнявшись на цыпочки, она сунула фотографию назад и бегом – к себе.
«Осознать, успокоиться…»  Ульяна взялась за свое лицо холодными ладошками. 
«Как это и что это было?»
Руслан в форме врача? Объяснение - никакого.
«Да и Руслан ли то был? Второй раз мерещится…»
 ОСЧ возбужденнорадостно подначивало: «Да, это он! Он!» Очень странное чувство.
На столе вывернута сумочка. Палец влетел в острие ножниц. Не обращая  на  выступившую каплю крови, Ульяна искала запасные ключи.
"Бежать, бежать, только бежать!"
Следовало  открыть нижний замок входной двери, который открывается лишь ключом. И охранник вчера специально запер  его  ключом и унес с собой думая, что нет дубликата. Но он  был. У нее.
   
                Глава 15