Вопросы биологии. Винегрет для любителей

…Автору интересно сотрудничество с издательствами в составлении «Истории почти Всего» во всех областях науки и общественной жизни. Прошу смотреть прочие мои работы. С уважением, wordo-w@mail.ru

ПОЛОЖЕНИЕ ВЕЩЕЙ В СОВРЕМЕННОЙ БИОЛОГИИ


1. Соматическая клетка

2. Нервные клетки
…Биология традиционно несколько отделена от физики и химии. Может быть, в будущем появится симбиоз наук, но сейчас это не так.

1. Освежим наши познания элементарной единицы любого организма — живой клетки. Этот комочек плоти способен к самостоятельному существованию, а также и самовоспроизведению. Любая клетка организма обладает полным фондом генетического материала организма, потенцией к его проявлению. Другими словами, человека можно вырастить из любой его элементарной живой частицы — кусочка кожи, волоса, капли крови — если отключить гены, дифференцирующие клетки.

Система хранения информации клетки и всего организма в целом, как известно, молекула ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота). Представляет она собой две длинные цепи из повторящихся молекулярных блоков — нуклеотидов, закрученные вместе по спирали. Один виток приходится на каждые 10,4 основания. ДНК может быть закручена дополнительно, по направлению нормальных витков (положительно), или отрицательно. Длина вытянутой нити ДНК человека составляет чуть более пяти сантиметров. Число атомов — приблизительно 150 миллиардов. Единица хранения информации в этой четверичной системе исчисления — состоящий из полутора десятков атомов нуклеотид. Таким образом, навскидку, одна ДНК хранит в себе 10 миллиардов бит, или же, еще грубее — Гигабайт (два интересных полуторачасовых фильма). Простейшая клетка с ядром — эукариот может заключать в себе единственную ДНК, но обычно клетка содержит несколько десятков, дополняющих друг друга ДНК. Молекулы эти пребывают в составе делящихся, пребывающих в метафазе хромосом (видимых в обычный световой микроскоп белковых образований) одинаковыми (гомологичными) парами — т.н. сестринскими ДНК. В этот сокровенный момент хромосома несколько напоминает букву Х. В состоянии покоя хромосома — просто палочка, однако же, с центромерой (точкой, по которой будет происходить разделение хроматид), «развинченная», и посредством светового микроскопа не наблюдаемая.

Клетки организма человека содержат по 23 различных хромосомы, точнее, готовые при делении разделиться пары.

Каждая ДНК эукариотической клетки имеет свою опору в виде гистонов — глобул, которые она обвивает. В веществе хромосом масса гистонов достигает 40%. Репликация, то-есть, удвоение ДНК осуществляется посредством ферментного комплекса из 15—20 белков, реплисомы, расплетающего нить, вращающего, и опять закручивающего. Освобожденная от близкого соседства гомологичной нити, цепочка ДНК, не вполне изученным образом, набирает комплиментарные нуклеотиды из окружающей среды, формирует, очевидно, гистоны и полноценную хромосому (в дочерней клетке). Одна из нитей является лидирующей, на второй добавление оснований происходит рывками. Как правило, репликация идет с двух сторон, ее «вилка» движется со скоростью 100 тысяч пар нуклеотидов в минуту.

Репликация каждой новой нити начинается с некоей затравки, если можно так сказать, искусственно создаваемой ферментами. Впоследствии она убирается, но при этом «скусывается» и некий защитный участок конца ДНК. Таких участков несколько десятков, все вместе они именуются теломерами. Когда исчезает последний кусочек теломеры, ДНК приобретает способность связываться этим концом с другими хромосомами, различными белками, теряет индивидуальность и погибает. В эмбриональных, половых, меньшей степени стволовых клетках теломеры восстанавливает особый фермент — теломераза. Стволовые клетки при делении образуют одну клетку, годную для дифференциации (превращения в любую, необходимую организму, составе крови, кожи, мышц, и т.д) и одну, опять-же, стволовую. С течением времени жизни, однако, количество стволовых клеток уменьшается.

Неизвестно точно, является ли инертность теломеразы в обычных, соматических клетках некой случайностью, элементарной недоработкой Природы, либо запрограммированным механизмом самоуничтожения организма во имя следующих, возможно, более совершенных поколений. Теломераза активна в раковых клетках — которые способны делиться бесконечно, однако, скорее всего, виновата в болезни не она, а некий иной механизм перерождения. Инертность теломеразы присуща и тем животным (ни в большей, ни в меньшей степени), которые вообще не болеют раком, так, что механизм ее подавления не может быть создан Природой из-за ее боязни проявления этой опасной болезни. Приобретение теломеразной активности, согласно некоторым исследованиям, нисколько не повышает риск развития рака.

Некоторые бактерии имеют закольцованную ДНК, не имеющую теломер, соответственно, воспроизводимую без «лимита Хефлика» (50—70 делений). Соответственно, в отсутствии губительных внешних воздействий, они практически бессмертны.

Итак, индивид не столь ценен как Общество, потому бережливая Природа и не выделяет достаточно ресурсов на существование всех его соматических клеток.

ДНК и соответственно, хромосомы являются не только хранилищем информации, но и распорядительным центром, и заводом по изготовлению белка. Синтезировать белок помогает родственная ДНК макромолекула РНК (рибонуклеиновая кислота). Собственно, образуется эта РНК путем копирования (транскрипции) ферментами того или иного участка ДНК. Состоит она из одной цепочки нуклеотидов, способна образовывать различные пространственные структуры. РНК могут быть матричными (мРНК) и транспортными (тРНК). Несколько мРНК плюс вспомогательный фермент составляют рибосому — миниатюрный завод по производству белка. Необходимые для того молекулы им доставляет, разумеется, тРНК.

Белки — полипептидные молекулы, состоящие из нескольких тысяч, или же десятков тысяч атомов, являющиеся катализаторами биохимических реакций, а также всем материальным базисом организма. Структурная единица — аминокислота, комплекс атомов углерода, водорода, кислорода и азота. Всего таких стандартных аминокислот насчитывается 20. Прокручиваясь через глобулу рибосомы, мРНК вызывает соответствующие соединения аминокислот.

Большинство эукариотических клеток содержит митохондрии. В сущности, это чужеродные бактерии, вошедшие в симбиоз, обеспечивающие все энергетические потребности клетки. ДНК митохондрий представляет собой замкнутую кольцевую двухспиральную молекулу. Часть белков клетки кодируется именно данной ДНК.

Помимо того, в переносе наследственной информации участвуют и плазмиды. Это очень малые (всего несколько тысяч пар оснований), двухцепочечные кольевые ДНК, отдельные от геномных хромосом, способные реплицироваться автономно. Именно с их помощью происходит горизонтальный перенос генов, например, при формировании генномодифицированных сельскохозяйственных культур. Считается, что в древности (миллионы лет назад) обмен генами между различными видами (именно, не вертикально, своим потомкам) был распространен много более широко.

За горизонтальный перенос наследственной информации ответственны также и ретровирусы. Ретро — «обратный» означает в данном случае, что геномом вируса служит не ДНК, а ее зеркальное отражение — РНК. Ретровирус способен проникнуть в клетку хозяина, стать частью ее ДНК, принудить ее воспроизводить себя, а также и некоторые участки ее генома. Полученные «усовершенствованные» вирусы могут перейти к другому организму, опять-же, встроится в его клетки, стать частью их ДНК — и передать наследственную информацию прежнего хозяина.

Заражение ретровирусами характерно, прежде всего, для позвоночных существ. Существует теория, согласно которой нации и отдельные человеческие сообщества (круги друзей) во многом обусловлены обменом ретровирусами. Замечено, что, к примеру, европеец, надолго обосновывающийся, положим в Китае, приобретает многие характерные внешние черты азиата. Нередко, удивительную общую схожесть приобретают, находящиеся в продолжительном браке супруги, и т. д.

Минус современной микробиологии — уход от объяснения, каким образом молекулы находят друг друга и совершают необходимые для встречи путешествия. Расстояния эти порой макроскопические, т.е., видимые невооруженным глазом, что заведомо превосходит радиус действия межмолекулярных связей. Ведь у молекул, пусть даже в тысячи, десятки тысяч атомов нет щупалец, ножек, плавников, также глаз и хоть малейшей нервной системы. Собственно, в окружающем, разреженном пространстве, им просто не на что опереться.

Тем не менее молекулы легко находят друг друга. В известном опыте разнородные ДНК высеивались в нейтральный раствор. Спустя некоторое время молекулы наследственности собирались по группам — преодолев при том несколько (громадных для них) сантиметров. Элементарно. Но как, Карл?!

Вторая беда генетики — явная недостаточность информации генного материала для построения всего организма. Можно представить, ДНК и РНК в окружении ферментов, это всего лишь такой кирпичный завод. Предприятие выпускает несколько видов строительных блоков, и тем его функция, собственно, исчерпывается. Но организм — это же огромнейший город, со множеством многообразных зданий, действующими по особым правилам коммуникациями, транспортом и прочим. Генетики способны изменить вид производимых ДНК кирпичей и да, тогда корпуса, построенные из них, так же так или иначе, меняются. Но это не значит, что ученые «разгадали код жизни», поняли, как и чем, или даже кем, возводится Мегаполис.

2…Нервные клетки (нейроны) весьма дифференцированы, обладают множеством уникальных связей с другими подобными клетками, и делиться (размножаться, обновляться) согласно устоявшейся научной парадигме, не способны. Каждый нейрон обладает одним аксоном («лучом», достигающим полутора метров) и сотнями дендритов — выростами значительно меньшей протяженности. Все эти части клетки обладают своего рода «присосками» и «релейными станциями» на пути распространения электрохимического сигнала — синапсами. Нейронная сеть образует, собственно, кору головного мозга, мыслительный аппарат, и механизм управления телом. Человеческий мозг состоит из 86 миллиардов нейронов. Нейроны спинного мозга дополняют это число до 100 миллиардов. Циркулирующие по сети сигналы образуют механизмы памяти, узоры реакций на те или иные раздражители. Согласно некоторым теориям, вся память никак не способна уместиться в мозге и содержится где то еще вовне — так работает и персональный компьютер, включенный в Интернет.



Автор вправе добавить здесь кое-что о собственных опытах. Базисом современной науки, как известно, является воспроизводимость физического эксперимента. В равных условиях, в любое время, где бы то ни было, опыт должен дать один и тот же результат.

Оказывается, это не совсем так. Повторение эксперимента, например, химической реакции в одном месте, раз за разом дает различный выход. Первый опыт из серии — как правило, наиболее результативный. Далее идет спад, «плато» и снова подьем, который впрочем, не достигает первоначального уровня. Каждый следующий опыт зависит от предыдущего — хотя видимой связи нет. Точнее, взаимоотношение не горизонтальное — между существующими одновременно объектами, а вертикальное — между тем, что есть, и тем его подобием, которое уже исчезло.

Можно предположить, что механизм старения основан именно на этом эффекте. Повторяющиеся, накапливающиеся во времени биохимические реакции организма смазывают друг друга.

Профессор биологии, англичанин Руперт Шелдрейк, основатель теории морфогенетических полей считает, что, чем больше существует (существовало) организмов одного вида, тем сильнее их общее «М» поле, и выше вероятность проявления подобного организма в будущем. То же относится и к неодушевленным объектам. Например, определенный вид кристалов выращивается с огромными трудностями, в специфических условиях. По мере того, как кристаллов становится все больше, выращивать их становится все легче, с большим разбросом параметров процесса. Наконец, кристаллы проявляются самопроизвольно, хоть в сколько-нибудь подходящем питательном растворе.

На самом деле, кристаллы ведут себя гораздо более интересно. Реальный, а не умозрительный эксперимент представляет множество нюансов. Раствор, приготовляемый из одной партии, например, гипосульфита, дает, в каждой серии новый результат. Структура следующего кристалла в определенной степени зависит от предыдущего, уничтоженного. Несколько серий подряд дают все менее и менее упорядоченные образования. Чтобы вновь получить правильный кристалл, следует выждать не менее месяца — чтобы, исходя из всего выше сказанного, очиститься от связи опытов во времени.

Сложно сказать, насколько Руперту понравились такие выводы, однако, ученый приветствовал сам практический характер экспериментов. В современной науке все более развита работа с объединением цитат из Интернета. Реальному опыту — в котором всегда идет что то не так, а пробирки следует утомительно мыть, внимания уделяется меньше. Тем более он ценен.



Что в нашем понимании есть «Будущее Человечества? Больше роботов, компьютеров, автоматических кафе, электронные чипы, вживленные в тела людей? Если бы мы задали подобный вопрос среднему человеку начала девятнадцатого века, тот, наверное, ответил так… «О, дрессированные лошади, испугавшись, уже не понесут галопом по улицам города, без четкой команды возницы. Транспортные средства — кареты, повозки, обзаведутся мягкими рессорами, станут намного легче и комфортнее. Паруса кораблей можно разворачивать, пользуясь усилиями меньшего количества моряков. Калибр пушек увеличится, они будут пускать ядра диаметром, наверное, целых два метра».

И все, тому подобное.

Мы знаем, что все сложилось не совсем так. Простое изменение известных величин не дает изображение будущего в невероятную эпоху НТР.

Как вы отреагируете, узнав, что, используя предметы нашего с вами настоящего, мы можем возрождать их близкие или отдаленные подобия, любые объекты из прошлого? Именно, в деталях, вплоть до последнего атома? Все, что угодно. Безумие?! Но, то же самое сказал бы тот самый человек позапрошлого века, когда бы мы поведали ему об автомобилях, пассажирских лайнерах, атомных субмаринах и полетах в космос. Преобразование объектов по выбранному подобию, полное воскрешение минувшего сейчас лишь фантастика, и, даже более, чем мистика. Но это, согласитесь, увлекательно, и, уже только поэтому возможно.

ГЕНИИ — ПРИЗНАННЫЕ И ЗАБЫТЫЕ…

…Трофим Денисович Лысенко, советский агроном и биолог, основатель мичуринской биологии, яровизации, других методов повышения урожайности, академик АН СССР… Одно из примечательных лиц эпохи Сталина-Хрущева. Рождение — 1898 г., с. Карловка, Полтавская область, крестьянская семья. Обучение в училище садоводства, фактически, во время Гражданской войны, затем — поступление в Киевский сельскохозяйственный институт, работа на селекционной станции. В 1923 г. — публикация первых статей. 1926 год — успехи по интродукции (от лат. introductio — «введение») определенных бобовых культур в Азербайджане. Женитьба на одной из практиканток. 1928 г. — открытие стадийности развития растений. Эта работа признается советскими (Вавилов Н. И. и другие), а также зарубежными учеными как выдающееся и даже «эпохальное». Если растение прошло одну фазу своего развития, даже в латентном (скрытом) виде, оно «запоминает» это, так сказать, «получает урок», и, при высевании, уже минуя эту стадию, созревает значительно быстрее. Нечто подобное замечалось учеными и ранее, однако именно Трофим Денисович разрабатывает методику массовой яровизации (его термин) семян сельскохозяйственных культур. Обычная пшеница, напомним, имеет две формы — яровую и озимую, различия эти кроются на генетическом уровне. Яровая менее урожайна, засевать ее можно только весной. Озимая высаживается осенью, частично прорастает, с наступлением холодов прекращает развитие, весной всходит, к началу лета уже колосится. Таков ее жизненный цикл. Как придать озимой форме свойства яровой, чтобы высевать ее весной, и так получать более высокий урожай? Лысенко находит ответ в методе предварительного «обучения» растений. Зерна заливаются водой, выдерживаются при температуре 0—5;С или 10—12;С, в зависимости от сорта, неделю-две, и, возможно, с едва наклюнушимися ростками, высеваются. Холод не допускает прорастания семян (хотя запускает «часы» неких внутренних процессов), поэтому зерно, обработанное таким образом зимой, можно хранить до весеннего посева.

Этот (интуитивно понятный) метод дает положительные результаты, но он довольно сложен, трудозатратен, и постепенно от него отказываются. Яровизацию применяют ныне в небольших, но «оборотистых» хозяйствах, высокотехнологических теплицах, а также для ускорения селекционной работы. Актуальны также приемы яровизации картофеля светом (прохождение световой фазы), что технически осуществляется довольно легко.

1938 г. — Лысенко, практически, вопреки своей воле, становится президентом академии сельскохозяйственных наук (ВАСХНИЛ), 1939 г. — избирается в АН СССР, 1940 г. — возглавляет Институт генетики.

В целом успешным оказывается внедрение в сельское хозяйство посадки картофеля верхушками продовольственных клубней, кажущийся вначале весьма рискованным посев по стерне (скошенной пшенице), яровизация проса (с предварительной тепловой обработкой), квадратно-гнездовые посадки лесополос, и пр. За этот практический выход Лысенко и К; удостаивается трех Сталинских премий первой категории.

1948 г. — Состоится сессия ВАСХНИЛ, на которой, как считается, «разгромлена отечественная генетика». Дискуссии в основном сводятся к тому, кто же — сторонники мичуринской генетики, или же т.н. «вейсманисты-морганисты», сделали объективно больше для народного хозяйства своей страны. И здесь козыри явно у первых. Через семь лет проигравшие наносят ответный удар, отправляя так называемое «письмо трехсот» в Президиум ЦК КПСС. Подписанты заочно критикуют деятельность Т. Лысенко и учеников его школы, даже не оставляя оппонентам возможности как-то оправдаться. К тому же основоположник мичуринской генетики осмеливается делать замечания Н. Хрущеву, с 1954 года развернувшему знаменитую кукурузную кампанию; не всякому руководителю нравится, когда его почин подвергают сомнениям и поправкам.

Однако, страна нуждается, скорее, в хороших урожаях, чем кабинетных ученых. Поэтому, в 1961 году, скрепя сердце, Генеральный секретарь возвращает Т. Лысенко на пост директора института генетики АН СССР (который к тому времени прочно занят фрондой «зубров»). После отставки Хрущева, новые вожди освобождают мичуринца с занимаемой должности, и до 1976 года — года своего ухода из жизни, Трофим Денисович работает заведующим лабораторией Экспериментальной научно-исследовательской базы «Горки Ленинские».

Основные положения мичуринской биологии: 1. Условия внешней среды способны влиять на построение тела (фенотип) и, в некоторых отдельных случаях — его генотип. Приобретенные при жизни наследственные признаки могут передаваться по наследству. 2. Изменение наследственности происходит из-за обмена веществ (гормонального фона, и пр.), влияющего на образование гамет (половых клеток). 3. Хромосомы (конгломераты нитей ДНК — дезоксирибонуклеиновой кислоты) являются важной составляющей процесса деления клеток, но, не только они являются носителями наследственности. В передаче информации следующим поколениям участвует вся клетка. 4. Клетки образуются не только путем деления других живых клеток, но и из «желточных шаров», иначе, ядер протоплазмы внутри клетки.

Все эти положения не вполне согласуются с классической генетикой Вейсмана-Моргана и, в частности, Менделя, постулаты которой таковы: 1. Генотип (информация о существе, состоящем из триллионов клеток) сосредоточен в комбинации (нескольких миллиардов) атомов ДНК. 2. На структуру генов внешние условия (особенности жизни организма) целенаправленно не влияют. 3. Хромосомы способны меняться (мутировать) под действием таких факторов, как радиация, химические агенты, но лишь совершенно непредсказуемым образом. 4. Эволюция возможна только как результат полового отбора — то-есть, выбраковкой особей с теми или иными, проявившимися в фенотипе особенностями. Если последние благоприятствуют выживанию, а также размножению, то «подхватываются» эволюцией, и продолжаются в генотипе потомства.

В пользу первой ветви генетики свидетельствуют успехи Мичурина в гибридизации растений путем физического соединения жизнеспособной части одного растения — листьев, цветков, почек, плодов (т.н. привой) к стеблю или корням другого, обычно неокультуренного, устойчивого к заболеваниям (подвой). Обе биологические системы получают общую циркуляцию ферментов (белков), жизненных соков, специфических химических веществ. Иногда плоды приносят два растения, иногда — только одно, становящееся основным. То, что выросло, сочетает свойства систем, которые можно назвать «родителями». Полученные семена также дают гибриды. Правда, через два-три поколения, свойства созданных таким образом растений, по каким-то причинам возвращаются к исходным значениям. Так что мы не можем попробовать именно тот сорт яблок, который дали созданные руками и умом Ивана Мичурина, деревьях.

В любом случае, этот, пусть даже временный результат, с позиций формальной генетики, невозможен. Получается так, что химический состав среды, режим общего питания, гормональный (белковый) фон, одинаковые температура, влажность, освещенность, и т. п. влияют на незыблемый, казалось, генотип, и изменяют его в сторону, так сказать, взаимного подобия разнородных растений.

Против первого принципа мичуринской генетики говорят опыты с отсечением хвоста у крыс в нескольких поколениях. Рожденные от бесхвостых родителей крысята обязательно имеют хвосты. Следует вывод о том, что полученные при жизни признаки не наследуются. Мичуринцы возражают тем, что полученное изменение тела не связано с режимом питания, гормональной биохимией, и не является образовавшимся естественно, полезным приспособительным отличием. Наследственные изменения, возможно есть, но они выражены, в данном случае, в мелких отклонениях от нормы поведения, которые лаборантами целенаправленно не выявляются. «Попробуйте же прищемить подопытным животным хвосты, так, чтобы само их существование доставляло тем постоянное неудобство, давало химические, гормональные сигналы в мозг, воздействовало на формирование половых клеток» — можем сказать мы с вами, читатель — «Вот тогда… наверное, эти придатки начнут исчезать… именно в этом случае опыт будет поставлен адекватно». В природе существуют факторы, отметающие вредоносные отклонения, подхватывающие полезные, без перебора вариантов; определить их — вот задача генетики.

Реальных опытов с животными и растениями, при всем изобилии опубликованных работ, немного. К таким экспериментам можно отнести исследования австрийского биолога Пауля Камеррера. Самые красивые из них — те, что проведены с огненными саламандрами. Две одинаковые группы земноводных, имеющих пятнистую черно-желтую маскирующую окраску, выращиваются, соответственно, на черном и желтом грунтах. В первой группе желтые пятна постепенно уменьшаются и, по достижении половой зрелости в 6 лет, становятся очень маленькими. Во второй — желтые пятна растут и, в конце концов, превращаются в желтые полосы. Это уже интересно — окрас формируется не действием неких фотохимических процессов, а через посредство, очевидно, центральной нервной системы. Далее следует сенсация: полученные признаки наследуются. Потомство саламандр, адаптированных к черному цвету рождается с единственным рядом желтых пятен вдоль середины спины, выращенных на желтом грунте — с двумя рядами желтых пятен, которые позже объединяются в две широкие полосы. Все представители третьего поколения «желтой» группы рождаются с однообразным канареечным окрасом.

Схожие опыты проводятся с рыбами, другими земноводными, и все они дают одинаковые результат: условия внешней среды влияют на строение тела «основателей рода», прижизненные изменения наследуются.

К сожалению, современники естествоиспытателя не берут на себя труд воспроизвести опыты (обычная история), лишь выискивают погрешности, советуют произвести те или иные дорогостоящие дополнения и, будто, чтобы самим избежать практических работ, объявляют Камеррера шарлатаном. Сердце ученого не выдерживает…

Изыскания генетиков всегда политизированы. Мичуринская, «приспособительная» школа показывает, что кардинально изменить генотип человека можно, подбирая условия внешней среды, в течении одной жизни, закрепить же на протяжении всего двух-трех поколений. Вторая, классическая — для таких преобразований должны миновать тысячи лет.

Выводы т. н. формальных генетиков нравятся людям, сколотившим состояния нечестным путем, их рассуждения сводятся к тому, что: «Вот, я плохой, зато мои дети — ангелы — не будут, благодаря моему подлому воровству, ни в чем нуждаться». Прижизненные модификации поведения, как то: склонность к плутовству и разбою, согласно школе Мичурина (Ламарка), также входят в перечень того, что передается отпрыскам.

Формальная генетика — фетиш расистских идеологий. Националисты разного рода полагают, что они продвинуты в эволюционном плане настолько, что другим народам их никогда не догнать. Концепция Ламарка предполагает довольно быстрые эволюционные скачки (полезные при глобальных катастрофах и резком изменении условий среды). В любом случае, Природа вряд ли откажется от возможности связать центральную нервную систему, осознающую потребности организма, фенотип и генотип.

Формальная и «приспособительная», мичуринская генетика могут дополнять друг друга. К этому призывал, кстати, Лысенко, установивший в «своих» учебных заведениях курс генетики оппонентов — Вейсмана, Моргана, Менделя.

Вероятно, Великое Объединение произойдет уже в первой трети двадцать первого века. Включать оно будет в себя не только животных, растения, но и даже физико-химические, неодушевленные, взаимно подобные системы.

ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ…

Все мы знаем давний опыт, обычно проводимый на уроках физики. Постоянный магнит кладется под плотный лист бумаги. Сверху насыпаются железные опилки, и картонка чуть встряхивается. В краткий момент состояния невесомости, подпрыгнувшие опилки избавляются от сил трения, и приобретают возможность расположиться по силовым линиям магнита.

Так поле становится видимым.

Но, не обладают ли и не магнитные тела своими особыми силовыми полями? Попробуем использовать старый проверенный метод для выяснения этого вопроса.

Кладем на стол лист ватмана. Примерно в центре располагаем массивный брусок — из пластика, дерева, керамики меди, алюминия, и проч. Затем, с высоты около 70 сантиметров насколько можно, равномерно, сеем металлические опилки или песок над всей поверхностью листа. Материал опилок в общем то, не важен. Важно лишь то, чтобы мельчайшие крупинки не имели круглую форму. Так, например, округлые частицы кварцевого песка в качестве «проявителя» поля, не годятся.

Представляется такая картина. По оси бруска опилки вырисовывают довольно плотную центральную полосу. Экран, любая преграда не являются помехой для этой силовой линии.

Вдоль бруска, параллельно центральной линии располагаются и другие, ей подобные, но менее плотные линии (А). Частота их повторения, с удалением от бруска, уменьшается.

Существуют также и линии (В), перпендикулярные центральной оси бруска.

Иногда линии А, вместе с перпендикулярными им В отклоняются от центральной оси примерно на двадцать-двадцать пять градусов.

Итак, находящиеся в состоянии невесомости, во время полета к поверхности листа, вытянутые крупинки ориентируются в пространстве некими неизвестными силовыми полями. Поворот крупинок, а также их сгущения, проявляют силовые линии. Электромагнетизм, магнетизм и электростатика к этому явлению имеют отношение лишь косвенное.

Расположим на листе, параллельно друг другу, и на небольшом расстоянии (10—12 см.) два массивных прямоугольных бруска (см. рис. внизу). Проведем уже известную процедуру выявления поля. Выясняется, что между данными объектами наблюдается сгущение силовых линий. Обычно, пространство между брусками делится линиями (параллельно внутренним поверхностям) на три равные части. Иногда этих частей две.

…Мы можем вспомнить о так называемых геобиологических линиях Земли — феномене, уже, практически вышедшем в ранг явлений, изучаемых академической наукой. Достаточно авторитетный ученый, врач Эрнст Хартман является первооткрывателем (1960) линий, покрывающих всю поверхность земли, параллельно и перпендикулярно меридианам. Средний размер ячеек 2 на 2,5 метра, но есть ячейки всего 0,5 м.

Характеристики т. н. «сетки Хартмана» зависят от рельефа местности, расположения зданий, и прочих факторов. Замечено также, что размер ячейки в течении суток циклически меняется.

Способ выявления линий сетки, к сожалению, до сих пор не вполне научен. Это — рамка или маятник в руках особенно чувствительного человека-оператора.

Известны также сеть З. Витмана, 16 на 16 метров и Ф. Пейро, 4 на 4 метра. Довольно сложная, состоящая из линий разного порядка, сеть М. Карри расположена диагонально к сетке Хартмана.

Мы можем предположить, что, в первом приближении «метод опилок» может выполнять роль хоть сколько нибудь физического инструмента обнаружения подобных полей.

Вариант — использование в качестве индикаторов посевы микроорганизмов в широких бюретках, беспристрастных растений, или же прорастающих семян.

Полагаю, данные исследования могут дать весьма ценные знания о структуре тел (образованных, например спонтанным разделением по принципу Паули), их дистанционном взаимодействии, и проч.


Рисунок вверху (вид сверху). 1. Брусок, 2. линия уплотнений опилок, 3. экран любого рода, проницаемый для силовых линий, 4. силовая линия, параллельная бруску, 5. силовая линия, перпендикулярная центральной оси
Рисунок внизу. 1. — параллельные прямоугольные бруски, 2. — уплотнение силовых линий в пространстве между объектами, 3. внешние (редкие) силовые линии

Опыты с растениями как индикаторами силовых линий. Рисунок слева-вверху. 1. Металлический или пластиковый брусок, вес около 1 кг, длина 40 см, ширина 3 см., 2. Центральная силовая линия от бруска. 3. Круглая форма диаметром 55 см., емкость для проращивания семян (в данном случае — пшеницы или подсолнечника). 4. Вид сбоку, место прохождения центральной силовой линии. Проростки стремятся избежать касания линии, и изгибаются в стороны. 5. Проростки (5—10 см. высоты) вне зоны влияния силовой линии. Рисунок справа, внизу. 1. Прямоугольная форма с высокими стенками, 30 на 40 см, емкость для рассады. 2. На тряпичной или бумажной, пропитанной водой подложке, вплотную друг к другу, семена сои, пшеницы или подсолнечника. 3. Собственные внутренние линии прямоугольной формы. 4. Область сгущения линий. В этом месте семена обычно не прорастают
Не вполне понятно, полезно ли для растений место пересечения линий, или нет. Как известно, переизбыток удобрений, также вреден для семян, как и их недостача. Мы можем увидеть силовые линии, влияющие на рост растений у железных дорог или автострад. Параллельно рельсам, в прилегающем травяном покрове существуют достаточно четкие линии изменения цвета. Предположительно, древнее китайское учение феншуй также основано за наблюдениями живой природы. Так, например, наука эта призывает избегать находиться там, где на вас нацелены углы, или, например, выступающие балки. Логично (если общими стараниями учение о силовых линиях вещей приобретет особенный размах) создание натурных моделей жилищ, в которых бы равномерно проращивались семена. Так мы могли бы узнать места, благоприятные или, наоборот, вредные для нашего здоровья.
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПОДОБНЫХ ФОРМ

Интуитивно понятно, что два одинаковых объекта неким образом связаны; далее на это внутреннее убеждение наслаиваются известные физические формулы и принципы.

Любое физическое тело имеет строго свой набор уровней поглощения-излучения электромагнитных волн. На расположение энергетических перекладин оказывает влияние структура, форма, химический состав, температура, и т. д. Иными словами — спектр, в полном его объеме — это имя вещи, набор чертежей, код.

Что произойдет, если, в замкнутом объеме, рядом друг с другом расположить две одинаковые вещи? Они начнут обмениваться излучением. Система будет стремиться придти к устойчивому равновесию. Но, это возможно тогда, когда линии спектров обоих тел совпадут, словно уровни воды в сообщающихся сосудах.

Другими словами, спектр тела А будет стремиться навязать себя телу В, и наоборот.

Электромагнитное излучение — не чисто информационное, оно имеет в себе некую силовую составляющую. Если тела А и В (хотя бы одно из них) достаточно пластичны, они будут стремиться измениться — в сторону максимального взаимного подобия.

Здесь, предположительно, на макроскопическом уровне, может вступить в силу принцип (запрет) Паули — два объекта не могут находится (рядом, в одной системе) на едином энергетическом уровне. Таким образом, вокруг тела А существуют концентрические зоны, в которых его действие на В будет являться разрушающим, или созидающим. Уподобление А и В зависит от того, каким именно расстоянием они разделены. Определить эту дистанцию можно только эмпирически (т.е. опытным путем).

Будем называть акт по дополнительному уподоблению путем обмена собственными излучениями — Синхронизацией. В результате получаем два физических тела, в каждом из которых есть микрочастицы, имеющие свое отражение, синхронизированную пару, в другом объекте. И, эти частицы взаимодействуют, обмениваясь электромагнитными квантами (и, возможно еще как-то иначе).

Здесь вступает в дело соотношение (принцип) неопределенностей Гейзенберга. Грубо говоря, две микрочастицы в сравнительно малой области, имеющие одинаковые параметры, становятся неким парадоксальным образом связаны друг с другом. Некоторые изменения частицы А передаются партнеру В, мгновенно, причем, как утверждают основатели квантовой механики не-физическим способом (т.е. без участия каких либо волн или частиц). А и В рассматриваются как единая система, даже, если части находятся в разных сторонах Вселенной.

Получается, после первичной Синхронизации, макроскопические тела А и В, составленные из мириадов микроскопических а и в, чувствуют изменения друг друга. Существуют различные школы квантовой механики, некоторые из них стараются соблюдать принципы Теории Относительности (конечность скорости света). Но, похоже, мы имеем систему связи, в которой сигналы передаются во много раз выше «константы» С (300 000 км. с.).

В первых опытах я применял две одинаковых емкости А и В. В первую клал простое малое добавление — фигурку треугольника, квадрата, пятиугольника… В обе емкости наливал горячий раствор гипосульфита, располагал их рядом в термоизолированном боксе и ждал проявления кристаллов. Застывающий раствор — искомое пластичное, чувствительное к внутренним и внешним воздействиям тело.

Во многих случаях кристаллы действительно, проявляясь на поверхности раствора, образовывали подобие метки. Но, с каждым разом такие эксперименты воспроизводились все хуже и хуже, сходя на нет обычно, к четвертому повтору. Это не совсем то, чего требует современная наука — опыт должен воспроизводиться каждый раз, при точном воспроизведении всех условий, в любой лаборатории мира. И разумеется, статью о таких испытаниях достаточно серьезные издания не возьмут. В конце концов, материал — просто, чтобы было нечто в печатном виде — удалось опубликовать в журнале «Юный Техник», 2013 г, №5, в рубрике «Безумные Идеи»…

…«Мы привыкли к тому, что умением обучаться обладают лишь живые организмы. Но могут ли похвастаться подобным свойством химические соединения? Наш давний автор… полагает, что возможно и такое. Что будто бы подтверждают поставленные им опыты.

Возьмите две одинаковые емкости — например, тарелки или фотокюветы, если таковые у вас сохранились. Замешиваете алебастр на растворе гипосульфита (фотофиксажа). Получившуюся медленно застывающую смесь раскладываете одинаковыми порциями по тарелкам. Затем укладываете на поверхность одной из тарелок метку — вырезанный из пластика или дерева треугольник. Емкости расположите на расстоянии до одного метра друг от друга, а для защиты от внешних влияний можете накрыть их чем-нибудь, например, такими же тарелками.

По мере застывания смеси на ее поверхности появляются мелкие белые кристаллики гипосульфита. При этом кристаллики гипосульфита во второй тарелке образовывали, как утверждает автор, контуры треугольника, копируя треугольные пятна, которые проявлялись в первой форме вокруг реального треугольника.



«Три эксперимента подряд показали примерно один результат», — подчеркивает автор.

Затем он провел следующий опыт. Вместо треугольника в форму — передатчик (А) был установлен прямоугольник. Смеси, как и прежде, кристаллизовались. Но на их поверхности сформировались белые пятна, не имеющие ничего общего ни с треугольником, ни с прямоугольником! Все последующие попытки получить прежний результат оканчивались неудачей. Ни треугольник, ни прямоугольник никак не желали транслировать информацию о себе в форму-приемник (В).

Автор отложил эксперименты и вернулся к ним лишь через неделю. И произошло невероятное! Прежние результаты почти полностью восстановились! Три опыта — три удачи. Трижды в приемнике более-менее четко возникал призрак метки прямоугольника… Затем опять пошли бесформенные белесые пятна.

Такой эффект автор объясняет особым М-полем, которое вводит течение природных процессов в подобных друг другу объектах в определенное русло.

Об этом «морфогенетическом поле» автор прочитал в книге британского ученого Руперта Шелдрейка «Новая наука о жизни». В ней английский профессор утверждает, что биологические формы, существовавшие ранее, тем не менее, воздействуют на подобные им формы (то есть живые существа) и в настоящее время.

Нечто подобное имеет отношение и к неодушевленным объектам, полагает автор. Если ученым-химикам с превеликим трудом удается вырастить нужный им кристалл из определенного раствора, то каждый следующий кристалл будет даваться им все легче, пока наконец кристаллики не начнут вырастать самопроизвольно. То есть, получается, первый кристалл задает некое поле, которое помогает формированию следующих, подобных образований.

Так ли это на самом деле? Публикуя заметки.., мы подозреваем, что кто-то еще из наших читателей захочет воспроизвести его «безумные» опыты? Интересно, что получится у вас?.. Дайте нам знать.



…Ведущий журналист издания, С. Зигуненко упростил изложение материала опытов. На самом деле, каждый последующий опыт, будто испытывая влияние всех предыдущих подобных экспериментов, исполняется не лучше, а хуже.

Представляю более полное изложение:


1. форма В
2. отражения метки в форме В
3. наиболее яркое отражение метки в В
4. проявление отражения метки на мембране, вид сбоку
5. раствор чернил В
6. раствор чернил формы А
7. мембрана формы А
8. «метка» на мембране
9. «метка» на мембране А, вид сверху
10. форма А
11. отражение метки в форме А
Итак, есть две формы-емкости, А и В. Ими могут быть обычные пластиковые (одинаковые) подносы, тарелки, стеклянные кюветы. Иногда формы производятся самостоятельно, например, из керамических плит 20 на 20 см, толщиной сантиметр, огражденных по периметру пластиковыми стенками на водостойком клее. Такие емкости намеренно делаются не симметричными, а со скошенным углом — чтобы метка и ее отражения ориентировались во внутреннем пространстве, различали, если можно сказать, стороны света. Практика показывает лишь ограниченную годность самодельных форм — выполненные заводским способом, штамповкой, емкости выполняют свою роль передатчика и приемника гораздо лучше.

Теперь необходимо организовать в А и В процессы, идущие равномерно по всей их поверхности. Добавить в А некую метку, небольшое отличие, так, чтобы это сказалось (согласно теории уподобления форм) соответствующим образом и на В.

Протекающие равномерно на некоторой площади процессы — это, например, диффузия чернил сквозь лист бумаги, лежащий на воде. Его плавучесть достаточна для того, чтобы держать метку на себе, но обычно я прорезал в листе отверстия, соответствующие размеру добавки. В этом случае метка стояла на дне кюветы А. Добавление листа в форму А улучшает результат, но, не значительно. Лист лишь вносит добавочную схожесть в формы. Можно обходится и без него, это немного упрощает эксперимент.

Оба листа рекомендуется предварительно выдержать в воде полчаса — чтобы его поры пропитались водой и последующая диффузия шла равномерно. Но листы А4 могут быть и сухими сверху — в этом случае растворы следует подогреть до 60—70 С.

Листы располагаются на поверхности кювет с раствором канцелярских чернил, сами кюветы находятся рядом друг с другом (метр-два), для начальных опытов лучше походит закрытый термоизолированный бокс.

Эксперимент стартует. Скоро можно увидеть, как на поверхности формы В проявляются очертания метки. И их обычно оказывается там несколько.

Отражения или «призраки» метки проявляются и в форме А. Вообще, появление призраков в форме А — залог того, что они возникнут в подобной кювете В.

Результат очень хорош в первый раз, неплох во втором эксперименте, различим в третьем, и почти никакой — в четвертом.

Приходит в голову идея, что подобные формы связаны не только в пространстве, но и во времени, вертикально. Прошлый опыт никуда не исчез, он витает где-то рядом, и стремится оказать свое влияние на то, подобное, что происходит в настоящем. Нечто такое происходило бы, если представить, что электромагнитный сигнал не уносится прочь от приемника и передатчика со скоростью света, а зависает возле него, словно облако. Прошлые изображения, звуки, смешиваются с транслируемыми в настоящее время, и создают неразборчивую смесь.

Профессор из Великобритании, создатель «теории морфогенетического поля» Руперт Шелдрейк полагает, что, наоборот, прежние биологические формы того или иного рода, помогают укрепиться все новым представителям данного вида. Его заинтересовали мои практические опыты с неодушевленными формами, но смутили, очевидно, выводы о затухании эффекта.

Впрочем, положительный результа проявился — профессор объявил, что приступает к инструментальным исследованиям сам и будет использовать камеры, в которых наводятся синхронизирующие звуковые колебания.

На этом наша продолжительная переписка завершилась; временно, или нет — покажет время.

Интересен метод использования в качестве индикатора, «облака чернил». При этом выяснились некие подробности — желательность активации формы А ярким светом, а также фактор «перестановки форм», позволяющий продлевать серию успешных опытов.

«…У нас есть две одинаковые, достаточно массивные емкости А и В.

В первой из них некое добавление — выбранная вами фигурка. Если А активирована, например, потоком света, добавление стремится проявиться также и в емкости В. Проявить призрак можно, если в сосуд налить сахарный сироп и бросить каплю чернил (лучше всего из тех чернил, которыми заправляют картриджи принтеров). Получившееся облако прорисовывает контуры фигуры, отражение структуры А в В. Плотный раствор «взвешивает» каплю, так, что, молекулы чернил, подчиняясь тонким воздействиям, обрисовывают полевую структуру. Можно представить, что данное явление универсально, его можно применять к людям, представляя, что некое добавление — узор нейронных связей. Чем массивнее формы А и В, тем трансляция четче. Важную роль играют подставки — массивные плиты под и над представленными формами. Трансляция успешна один, два, редко три раза, чтобы возобновить передачу, форму В необходимо переставить на другое место. Опыт не может быть воспроизведен точно в таких же условиях, как прежде. Вероятно, это парадигма новой науки. Иначе результаты прежних экспериментов «наслаиваются» на аппаратуру; словно бы душа вселяется в новорожденное тело — и искажают опыт. Эволюция четко прослеживается в серии экспериментов: транслируемая информация вытесняет прежние образы.


1. Форма с меткой «пятиугольник». Лучший эффект достигается при приклеивании фигурки ко дну формы. В эту форму можно наливать сироп (для дополнительного уравнивания спектра), но это не так уж обязательно.

2. «Отражение» метки в находящейся рядом (1—2 м.) форме В проявляется диффузией чернил в вязкой среде

Метка «квадрат» в форме А

Реакция облака чернил 1 в форме В

Реакция облака чернил на квадрат во втором опыте (после смены вязкой среды). Прослеживается нечто среднее между квадратом и пятиугольником. Сама форма в каждом новом опыте переставляется на новое место, в пределах помещения.

Опыт 3. Более выраженный квадрат в форме В

Опыт 4. Подобие квадрата со стороной, будто бы прилепленной от пятиугольника

Опыт 5. Подобие квадрата

Новая серия. Метка в форме А меняется на треугольник

Опыт 1. Реакция облака чернил в форме В на метку-треугольник

Опыт 2 (опять же, после перестановки формы). Облако чернил в В представляет треугольник с некими признаками квадрата, некогда пребывавшего в форме А.

Опыт 3. Вполне различимый, хотя и несколько округлый треугольник в форме В. Последующие эксперименты, в тот же период времени показывают все более и более бесформенное пятно.

Серия 3, с перерывом в двое суток. В форме А располагается метка — вытянутый стеклянный прямоугольник.

Отклик В на прямоугольник

Опыт 2. Замена стеклянного прямоугольника на более короткий деревянный. Дерево — вполне благодарный материал в опытах с подобными формами.

Отклик системы В на деревянный брусок в форме А
1. Кладем в одну форму, на рисунке — слева, некую метку, допустим, треугольник. Ждем не менее 15 минут. Затем сбрасываем с небольшой высоты (4—5 см.) на поверхность воды во второй форме каплю чернил. Они расплываются — и, как правило, в первых опытах, повторяют очертания метки в форме «А». Можно получить несколько подобных фигур. Не обязательно применять именно чернила. Все то, что пластично, меняется с течением времени, так же может обнаружить взаимосвязь подобных форм.

Для того, чтобы новый опыт был воспроизведен успешно, в отрыве от уже проделанного эксперимента, его условия следует менять. Как сообщалось, наиболее простой, и одновременно действенный способ — перемещение в пространстве, на новое место, хотя бы одной из форм А и В. Предпринимаются попытки менять одновременно некоторые параметры форм, а также их окружения, например, устанавливать рядом каменные блоки, в том или ином порядке. Но, этот способ значительно менее действенен, чем перестановка В. Кроме того, сами кюветы А и В, очень чувствительны к добавлениям — как то, в попытке их одновременного изменения, укреплению на корпусе дополнительных (одинаковых) деталей. Им лучше оставаться как есть — строгой заводской штамповкой.

ЭКСПЕРИМЕНТЫ С ВЛЮБЛЕННЫМИ ФОРМАМИ


1. Вверху представлена серия опытов с растворением оцинкованных пластин. Скорость «съедания» цинковой поверхности, после некоторого первоначального колебания, увеличивается. Но, выход газа (эффективность реакции) при таком ускорении, соответственно уменьшается. 2. Внизу, прямоугольные бюретки (формы) одновременно является формами А и В. Дно из плотного фетра, для удаления излишка жидкости (может применяться другой подобный материал). Форма слева — алюминиевый квадрат проецирует себя в симметричной (подобной) стороне бюретки. Предположительно так наводят самоподобную структуру делящиеся живые клетки. Бюретка в центре. Метка — небольшой алюминиевый квадрат у нижнего (на фото) края едва различима. Ее «отражение» в противоположной стороне формы выглядит так, будто метка проползла к ней, оставляя светлую борозду. Бюретка справа (третий опыт), метка — «флажок» проецирует фигуру подобную, но большую по размерам, и развернутую параллельно гипотетическим силовым линиям стенок формы. Теоретически, мы рассуждать о том, что на результат проводимого эксперимента могут оказать влияние опыты, производимые с помощью данного инструментария в будущем. Однако, вести исследования с учетом еще и этого фактора, нам было бы пока еще слишком сложно.

2. Круглые формы с дном из плотного фетра. Сверху слева, в форме А — метка Ромб, в двух последовательных опытах показывает также ромбы в форме В. Кажется, что сами эти (большие) ромбы состоят из, собравшихся в самоподобную фигуру, малых ромбов. Нижняя строка, слева направо. Метка Прямоугольный треугольник проецирует довольно точное, хотя и симметричное отражение в форме В, в двух последовательно проведенных опытах. В последнем случае форма В очевидно, является одновременно А и В, и изображение раздваивается. Смена метки на равнобедренный треугольник дает скругленное, но правдоподобное отражение ее в форме В. Далее эта серия опытов заканчивается, наслоение предыдущих форм лишает данные бюретки А и В возможности взаимодействия друг с другом.

3. Деление живых клеток, перенос структуры в дочернюю форму может быть одним из проявлением исследуемого здесь феномена
Вторая волна экспериментов.

Воздействие опыта (в сущности, любого определенного физического, химического процесса) на себя самого, в нескольких повторениях — это, согласитесь, довольно важная тема исследований.

Чтобы проверить, в общих чертах, так ли это происходит и с биологическими веществами (ферментами), я беру герметически закрывающийся сосуд, присоединяю к нему шприц, с герметичным соединением, так, чтобы в емкость можно было впрыскивать некое вещество. Сверху — отвод газа, трубка, соединенная с измерителем объема выделенного газа.

Ход опыта: раствор дрожжей (строго отмеренное количество) помещается в сосуд. Емкость закрывается, после этого в нее впрыскивается определенное количество сладкой воды. Выделяется углекислый газ, его количество измеряется. Затем сосуд тщательно промывается, и готовится к следующему подобному опыту.

Температура окружающей среды контролируется.

Опыты разделены интервалом в полчаса. Всего проведено 12 измерений.

Первый эксперимент дает максимум выделенного газа. Но, до пятого опыта, график показывает резкое уменьшение объема. Затем образуется небольшое плато, и объем вновь стремится вверх. Восьмая проба показывает новый пик — впрочем, ниже значений первого опыта. И снова линия идет вниз — до нового плато и подъема, уже меньшей амплитуды.

Меняем сосуд, весь инструментарий — график в целом, повторяется.

Перестановка (единственного, в данной постановке) сосуда-формы в другое место не дает видимого обнуления предыдущих состояний (в этом случае уровень газа вновь вышел бы на максимум). Однако, этот результат не стопроцентно достоверен, возможно, изменение внешних условий все же дает эффект.

Еще один вариант — сколько-то сложная химическая реакция. Соединяются отмеренные количества поваренной соли, медного купороса, алюминия и воды. При этом выделяется водород. Реакция достаточно продолжительна, соединять компоненты можно и без герметичного впрыска (в данном случае, воды).

И в этом случае первый выход продукта — максимален. Затем он резко стремится вниз. На пятом опыте образуется весьма устойчивое плато, почти без колебаний. Увеличить выход удается только, выдержав значительный временной интервал — около месяца, и сменив оборудование. И даже при всем этом, опять же, вернуться к первоначальному высокому результату не удается. Похоже, в пространстве отпечатываются многие вариации процесса, само по себе «здесь происходили такие-то реакции», уже и без привязки к определенным сосудам-формам. Иногда кажется, что нежелательным элементом стабильности окружения, является сам экспериментатор — один и тот же человек.

…Убедительнейшая просьба к всем тем исследователям, кто собирается советовать автору: как изменить опыт, правильно его поставить, применить новое дорогостоящее оборудование, т.е. синхрофазотроны, космические станции, платиновые электроды, космический вакуум, и т.п: «Сначала сами, уважаемые натурфилософы, воспроизведите эксперимент, представьте свои результаты, а потом и выдавайте столь ценные пожелания».

…Материалы эксперимента могут быть любыми, давать разные результаты — скорость окисления металлов, температуру горения некоего горючего вещества, химические или биохимические реакции любого рода. В любом случае, существует некая горка молодости системы, направленная, как правило, в сторону довольно резкого уменьшения продуктов выхода реакции. Предположительно, чем сложнее участвующие во взаимодействии вещества, тем четче эффект. Однако, опыты с выделением водорода, как будто, опровергают такое умозаключение. Вопрос в том, что сложнее в данном случае — процесс разложения сахара «голыми» ферментами, или тоже, довольно непростые, но чисто химические реакции.

Вверху — серия фотографий растворяемых в соляной кислоте, одинаковых оцинкованных пластинок. Время реакции во всех случаях одно и то же. Каждый раз для очередного эксперимента приготовляется свежий раствор. Первый опыт — минимум растворения. Второй и третий эксперимент — интенсивность воздействия повышается. Четвертая проба — интенсивность выходит практически на прежний уровень. После характерного скачка, скорость реакции увеличивается, и остается на данном уровне.

Что не вполне понятно, при всем этом выход газа (водорода) наоборот, уменьшается. Возможно, при значительном ускорении реакции значительная часть материала не успевает прореагировать, выпадает в шлак, осадок, и т. п.

Вновь добиться характерного изменения амплитуды реакции в последовательно проводимых опытах можно, если передвинуть установку (ванночку с кислотой) на новое место. После 70—80 растворений, в пределах одного помещения (20 кв. м.) этот метод обновления перестает действовать. Все подобные реакции выходят на единый уровень интенсивности, с отклонением от нормы в пределах статистического разброса. Второй метод получение «горки молодости реакций» — элементарное ожидание, один-два месяца, до поры, когда изменения в обстановке лаборатории происходят сами собой.

Повышение или понижение скорости реакций, вероятно, зависит от того, к какому типу они принадлежат — эндотермическому, экзотермическому., и пр. В некоторых случаях, первые три-четыре опыта выход продукта увеличивается, в других (число таких выше) — раз за разом уменьшается. Но, при последующих повторах обязательно происходит долгосрочная стабилизация.

2. Представлены три характерных эксперимента с продолговатыми симметричными формами. Инструментарий: пластиковая ванночка с дном из плотного фетра. Эта бюретка (АВ) установлена на поролоновой подложке в другой, большей по размеру емкости.

Перед началом опыта, фетр предварительно принудительно пропитывается водой.

Материалы: мелкая поваренная соль, сахарный сироп (или простая вода), раствор чернил в пульверизаторе, «метка», т.е., фигурка из алюминия, дерева или пластика.

Ход работ: около 400 г. соли высыпаются в бюретку 20 на 30 см, с установленной на ее дне меткой, заливаются сахарным сиропом или водой. Излишки жидкости стекают через фетр, так, что образуется ровная белая поверхность из кристаллов NaCl. Среда эта обладает высокой гигроскопичностью. Мельчайшие частицы стороннего вещества, тушь, проходят диффузионный путь, подчиняясь самым малым внешним воздействиям. Масса из влажных кристаллов соли удовлетворяет нашему условию: она пластичнае, но и при том единая, неплохо сохраняющее свою основную форму.

Если мы используем сироп, масса кристаллов становится более плотной, цельной и, при стекании вниз излишков воды не образует, сколько то портящих красивую ровную поверхность, лунок.

Сверху, подождав около 15 минут после установки емкости, равномерно разбрызгиваем тушь. Именно тушь, а те чернила со сколь-нибудь крупными частицами красящего вещества, разбавление 1: 0,5 воды. Вариант в котором красящее вещество добавляется в соль заранее, не вполне удачен.

Отрегулируйте пульверизатор так, чтобы поток красящего вещества был равномерным. Лучше использовать небольшие пузырьки от акриловой спрей-краски.

Спустя два-три часа зачерненная поверхность преображается. Чернила стягиваются от краев емкости-формы к центру и образуют различимые фигуры. Как правило, это симметричное отражение «метки» в противоположном конце емкости: квадрата, треугольника, ромба, и пр.

Можно предположить, что нечто подобное происходит при делении живой клетки: структура одной ее части проецируется на другую, «пустую» часть (3).

Характерный, выбранный из десятков подобных снимков пример — фотография с меткой-квадратом (слева).

Вторая фотография показывает, как копия метки (небольшой квадрат внизу) словно бы «путешествует» в среде кристаллов. Возможно «борозду» формирует цепь «отражений метки» в симметричной и самоподобной форме, вдоль стенок бюретки.

Изменение положения «отражений» меток вполне обычно в экспериментах подобного рода.

Третья фотография представляет, что «отражение» метки, в данном случае «флажок» поворачивается, вероятно, вдоль собственных силовых линий стенок бюретки. Возможно, такое расположение более энергетически выгодно.

3. Две одинаковые установки «А» и «В» располагаются рядом, на горизонтальной поверхности. В «А» кладется метка, «В» остается пустой. Какой-либо видимой физической связи между «А» и «В» нет. Масса кристаллов соли, впоследствии равномерно зачерняемая, укладывается (в равном количестве) в обе емкости, для дополнительного уравнивания спектра.

Диффундирующие чернила показывают «отражение метки» и в этом случае. Верхний ряд — в двух экспериментах — «отражение метки-ромба». Нижний ряд — «отражение метки — прямоугольного треугольника».

Форма с меткой остается без изменений, форма В переставляется на другое место, масса солевых кристаллов в ней заменяется. Некая активация (светом, теплом) для формы А желательна, но не обязательна.

Последний эксперимент проводится с равносторонним треугольником. Получается расплывчатый, но все же достаточно различимый «призрак». В последующих экспериментах кристаллические поверхности напоминают небо в тучах, без малейшего признака структуры. Вновь следует ждать не менее трех суток. В целом, воспроизводимость эксперимента выходит на начальный высокий уровень спустя полтора-два месяца.

НЕКОТОРЫЕ АНАЛОГИ…


Один из первых опытов с подобными формами. 1. — большая бюретка с соляной кислотой, 2. оцинкованный брусок, 3. малая бюретка с кислотой. 4. оцинкованная пластина 15 *20 см., 5. предполагаемый поток характеристического излучения, место повышенной коррозии, по форме напоминающей нижний брусок (и его расположение). …Предполагалось, что характеристическое излучение, образованное специфическими переходами частиц на нижние уровни в результате химической реакции с бруском 2 повышает скорость и вероятность прохождения соответствующей реакции на поверхности пластины 4 в вышележащей бюретке 3. В этом случае образовалось бы пятно, повторяющее очертания разъедаемого кислотой бруска. Однако этого не произошло. Иногда на поверхности пластины образуются участки, по форме напоминающие брусок — не не строго над тем местом, где он растворяется. Процесс обмена характеристическим излучением много более сложен и интересен.

Методика получения гомеопатических лекарств «по Фоллю» несколько напоминает приведенные выше опыты с подобными формами. По мнению автора книги, в ней очень, очень много лишнего, и необходимо очистить суть от таких вот наростов. Суть же заключается в следующем.
Имеются две совершенно одинаковые (алюминиевые, как правило), емкости, связанные электрическим проводником. В первую (А) помещается действующее вещество (лекарство). Во второй емкости располагается сахарный шарик. Начало превращения. Действующее вещество активируется светом, звуком, электрическим током, либо, в некоторых случаях, даже и вообще никак. В емкости «В» сахарный шарик смачивается чистой водой. В момент активации лекарства он подсыхает, и восстанавливает свою кристаллическую форму. В момент формирования этой структуры, по убеждению сторонников метода доктора Фолля, происходит перенос свойств лекарства. Шарик-таблетка..э-э, обладает полезными свойствами действующего вещества, но лишен его побочного действия. Не правда ли, чудесно, дорогие друзья?
…Можно рассказать также и об опытах с так называемыми «зеркалами Козырева», также, в чем то подобным экспериментам, простите за каламбур, также с подобными формами.

Так называемое зеркало Н. Козырева — алюминиевый цилиндр, предназначенный для проявления телепатических способностей человека. В середине 1990-х годов такие исследования активно проводились в Новосибирске группой академика РАЕН В. П. Казначеева. Согласно заявлениям исследователей, люди (индуктор и реципиент), находящиеся в таких цилиндрах получают способность воспринимать мысли друг друга. Кроме того, при определенной настройке сознание оператора может перенестись в определенную историческую эпоху. Один из факторов такой настройки — археологический артефакт, также находящийся в цилиндре. Надо заметить, что автор проводил подобный опыт, в вертикальном самодельном зеркале Козырева. Пластиковый каркас, обклеенный изнутри алюминиевой фольгой. Никакого результата… трансформации сознания, погружение в иные пласты реальности или прошедшего времени — нет. Ничего существенного. Может быть, это потому, что я не брал с собой пресловутый исторический артефакт? Конечно же, уважаемый читатель, при проведении ответственного опыта, нам с вами нельзя забывать о «мелочах».

Классическая гомеопатия. 1. Сосуд, заполненный действующим веществом примерно на одну тысячную долю своего объема. Емкость заполняется чистой водой, и сильно встряхивается. Так происходит несколько десятков раз, пока концентрация лекарства не уменьшается до одной или двух реальных молекул в кубическом сантиметре. Тем не менее, согласно уверениям гомеопатов, такое средство (2) действует. Гомеопатические лекарства сертифицированы в большинстве стран… и они работают. Мы можем предположить, что в данном случае формируется наследственная цепь одинаковых процессов. Таким образом, процесс (2) помнит о процессе (1), произошедшем сколько то времени тому назад. Свойства лекарства передаются по цепи взаимно подобных процессов и, в конце концов, воздействуют на организм.
РАСТЕНИЯ КАК ПОДОБНЫЕ ФОРМЫ

…Поставлена особая серия экспериментов — теперь с растениями. Два куска синтетического фетра, складываются, прошиваются параллельными линиями и по периметру, затем верхний слой прорезается на одинаковые кармашки. Пластиковая подложка, как показано на фотографии, держит воду.

Высаживаются семена пшеницы (или подсолнечника), заливаются водой. Спустя две недели измеряется рост стеблей.

Затем материя очищается, дезинфицируется, и снова пускается в ход. В ней не остается даже следов органических веществ. И все же, второй «урожай» всегда значительно слабее. Третий — еще ниже. Затем происходит стабилизация, четвертый-пятый результат становится выше — хотя и не достигает первоначального уровня.

И все опять повторяется.

В официальной агрономии похожее явление известно давно. Поле дает хороший, и неплохой урожай два года, затем ему нужно дать отдохнуть — то есть, «встать на пар». Обычно землю перепахивают и на этот раз — но ничего не сеют. Считается, что эффект дают некие бактерии, обитающие в почве — но, стройной теории такого рода до сих пор нигде нет.

В данном случае почвенных бактерий не существует в принципе. Но эффект есть. Его нетрудно проверить еще раз, используя, например, чистую гидропонику, выращивая растения, раз за разом в одной и той же колбе, или же бюретке. Наслоение форм актуально и в биологии.



Можно проецировать результаты опытов неограниченно. Предположим, что человеку (как и другим живым существам) необходимо разнообразие именно для того, чтобы возвращать собственные обменные процессы к высокому начальному уровню. Снижение же активности биохимических реакций, само старение, вызваны не комплексом каких-то отдельных причин, а более внушительным базисом — наслоением во времени, мешающими друг другу жизненными процессами. Опыты с простыми химическими веществами, по приведенной схеме, могут показать, как можно оторваться от прежних состояний, в полном смысле — вернуть, или «заморозить» молодость.

Одним из доказательств эффекта наслаивания процессов во времени является неспособность человека усваивать одну и ту же, пусть питательную, но однообразную, подаваемую в течении двух месяцев пищу. И, также, привыкание (т.е. прекращение желаемого действия) к различного рода лекарственным средствам, что официальной медициной объясняется ныне лишь на уровне детского лепета.

…Время — лучшее лекарство. Итак, две системы, А и В, люди, как видно из приведенных исследований с неодушевленными формами, по истечении полутора-двух месяцев расставания, вновь становятся способны продолжать взаимодействие на прежнем уровне. Обиды, недоразумения стираются.

Вместе с тем, если прежние отношения имели очень высокий уровень, также возможно, что они вернутся к положению, существовавшему до начала знакомства особ. И, это положение вещей — когда все, будто, следует начинать заново, может весьма огорчить.

Для некоторого продления молодости, человеку следует периодически менять состав своей пищи (либо выходить на строгую диету), производить перестановки в доме, знакомиться с новыми людьми. Психическое состояние индивида при сохранении общей его конфигурации, должно быть весьма пластично. Мы можем окунаться в Минувшее, примерять на себя образы свои духовных и биологических предков. Как все это может выглядеть — вот задача режиссеров документальных и художественных фильмов Новой России.

ПЕРСПЕКТИВЫ

…В первом приближении взаимодействие синхронизированных форм может быть реализовано в принципиально новом устройстве связи. Скорость распространения сигнала выше С, отсутствие экранировки — это, несомненно, интересно. Но еще интереснее использование метода для распространения влияния чего-либо на все сродное. Например — человека на всех себе подобных, мыслящих более-менее одинаково.

Самим по себе, людям трудно избавиться от стереотипов, неверных установок, ошибок, грехов, болезней, и т. п. Помочь им может человек, самостоятельно сумевший пройти долгий трудный путь самосовершенствования.

Уже упоминалось о важности массивности, четкой формы, устойчивости сообщающихся А и В, а также тяжеловесных подставок под (и над) ними. Такие подставки (например, каменные плиты) как бы разравнивают пространство вокруг форм, служат своего рода Маяками для установления прочного канала связи. Устойчивый объект взаимодействует постоянно с собой в прошлом, пытается разрушить самого себя — но, в силу особенностей структуры не может. Это взаимодействие создает напряжение времени, изменение его свойств в непосредственной близости от предмета.

Чем форма массивней, тем это влияние ощутимее.

…Можно поиграть, как это очень любят делать физики, соотношением неопределенностей Гейзенберга. Прочный объект — например, кристалл — это суть массив микрочастиц, чьи координаты довольно строго зафиксированы в пространстве. Уменьшение неопределенности координат в трех изменениях, автоматически вызывает повышение неопределенности времени. Время — это, в свою очередь изменение формы. Не так ли? Данный простой тезис может обрасти подробными, соотносящимися с реальностью математическими формулами, стать основой количественных, а не только качественных опытов.



Книга создана по материалам текстов автора «История почти Всего» и «Новые исследования на кухонном столе».